Зеркало преподобной Феодоры. Из жизни наших современников

Оглавление

Амвросий Светлогорский. Зеркало преподобной Феодоры. Из жизни наших современников

Часть первая

Пролог. Первое появление заказчика

1. Странник

2. Сон Феодоры. Второе появление заказчика

3. Ослепление

4. Сомнамбула

5. Видение своего греха

6. Уход

7. За советом к игуменье

8. Пятидесятый псалом

9. Приход Феодоры в монастырь

10. Схимонах Серафим

11. Буря

12. Исцеление отца Серафима

13. Обустройство библиотеки

14. Заказчик расставляет сети

Часть вторая

15. Феодора и Акулина

16. Пожар в гостинице «Для заблудившихся в лесу»

17. Пещера старца

18. Неудавшееся водружение колокола с трагическими последствиями

19. Младенец взыграл во чреве

20. Младенец рассеивает страсти

21. Сакральное чувство

22. Акулина у игумена

23. Окно разделяющее

24. Бег по лесным тропам

25. Болезнь Акулины

26. Осознание Акулиной своего греха

27. Как Акулина сбежала из психушки, и как ее поймали

28. Алексий крадет Акулину из психушки

29. Пересохший источник

30. Падение стеллажей

31. Успение Феодоры

32. Обещание

33. Явление иконы

Эпилог

Приложение 1

Так говорил отец Серафим

Приложение 2

Пророчество монаха Авеля

Приложение 3

Стихи инока Алексия

Отрывок из книги

В белую ночь по безлюдной Миллионной улице Петербурга от Марсова поля в сторону Зимнего дворца ехала необычная карета. Четыре литых причудливой формы фонаря в стиле барокко броско сверкали по ее углам. Громоздкая вычурная карета с мрачным домино на месте кучера, запряженная двумя парами гнедых жеребцов, на пустынной улице выглядела особенно грозно и внушительно.

Около атлантов, а точнее, не доезжая до них, на Зимнем мосту карета остановилась, и некто в черном плаще, легко спрыгнув с подножки на булыжную мостовую, энергично направился по набережной Зимней канавки к сидящему за мольбертом художнику. Художник, казалось, вросся в урбанистический пейзаж и стал неотъемлемой частью этого пейзажа, там, где Зимняя канавка разъединяла два нависших над ее гранитной набережной дворца.

.....

Она обошла квартиру, давно превращенную мужем в художническую мастерскую. Везде лежали стопки набросков, стояли начатые и незаконченные полотна картин. Почти на всех полотнах была изображена Феодора, порой весьма в откровенных символических позах с надуманных ракурсов. «Ничего оригинального!» – мелькнуло у нее в голове. Но вдруг взгляд ее упал на работу мужа, ранее не знакомую ей. Это был набросок на большом холсте. На нем Игорь изобразил Феодору, смотрящуюся в треснувшее рассыпающееся зеркало. Причем лишь несколько осколков скользили вниз по плоскости рамы, а остальные уже упали и лежали у ног Феодоры. Феодора перевела взгляд с картины на пол. Нарисованный пол на картине незаметно переходил в реальный пол, прямо на котором картина и стояла. Рядом с нарисованными на картине осколками зеркала, на настоящем полу, как бы продолжая картину, лежали подлинные, забрызганные алой краской, как кровью, зеркальные осколки… Задумка Игоря была проста, но весьма действенна на того, кто захочет рассмотреть картину вблизи. Разглядывающий картину не увидит лица изображенного смотрящимся в зеркало – тот нарисован со спины, а отражения в зеркале нет – зеркало-то разбито. «Духовное опустошение». Но осколки лежат у ног разглядывающего картину, и волей-неволей, но он бросит взгляд в эти осколки и, конечно, увидит свое отражение; происходит как бы идентификация смотрящего картину со смотрящимся на картине в рассыпающееся зеркало. Нет, не «Духовное опустошение», а «Самоопустошение» – вот название для этой картины.

Вглядевшись в один из осколков, Феодора увидела сморщенное старушечье лицо, но смотрела на нее старуха взглядом самой Феодоры, то есть будто это старуха и была Феодора! И взгляд этой старухи был вопросительно-ожидающий, толкающий Феодору на искупительный поступок, на очищение – невыносимая, нестерпимая боль таилась в этом взгляде.

.....