Читать книгу Закованная свобода - Amy Grace - Страница 1

========== Предисловие ==========

Хината был в панике. Нет, даже не так – в полнейшем ужасе, что пробирал до самых костей и заставлял сжимать дрожащие руки в кулаки в попытке себя более-менее успокоить. Сердце в груди сильно сжималось, причиняя боль, а мозг просто не мог найти разумное объяснение тому, что происходит на данный момент – и хотелось просто провалиться на этом самом гребаном месте, пропасть, раствориться, исчезнуть – да что угодно, но лишь бы не быть тут. Неужели он многого просит?

Перед ним стоял высокий худощавый парень – не такой высокий, как Кагеяма, но значительно выше самого Хинаты – и намеренно прожигал взглядом, отчего неприятные мурашки проносились по спине, вынуждая часто дергать плечами. С каждой секундой дышать становилось тяжелее, словно сверху давил неподъемный булыжник в намерении лишить недостающего воздуха. Этот парень сильно пугал – Шое нервно сглотнул подступивший к горлу ком – очень сильно.

Являясь представителем сильного пола, он усердно пытался не показывать своего страха, однако его выдавали трясущиеся ноги – был бы рядом кто-то из друзей, то он бы непременно спрятался за их широкие спины в нестерпимом желании избавиться от этого неприятного взгляда и скрыться от самого его обладателя. Черт, и почему Кагеяма сегодня ушел раньше? Неужели нельзя было задержаться на полтора часика? Тогда сейчас бы Хинате не было так страшно. Тогда бы он с легкостью мог хоть что-нибудь вымолвить. Тогда бы он знал, что находится под надежной защитой.

Но он был один. Совсем.

Темные улицы только усугубляли и так не очень хорошую ситуацию. Господи, неужели он так сильно провинился? За что ему сие наказание? Он ведь только начал общаться с Кагеямой на равных, стал летать намного лучше, выше и красивее, полностью доверился королевским пасам, с которыми не требовался его взгляд на мяч. И все пошло наперекосяк. Неужели маленького роста недостаточно для его наказания за когда-то совершенные грехи? Неужели он сделал что-то такое страшное, из-за чего на него обрушилась вся эта жуть?

– Ты мне ответишь? – грубовато спросил незнакомец, отчего Хината задрожал еще сильнее, не имея никакой возможности сдвинуться хотя бы на пару сантиметров в сторону – страх сковал все тело. Почему этот человек от него не отстает? Зачем он это делает? Ведь… – Я спрашиваю! – Шое вновь вздрогнул. Ведь он уже отказал.

Несколько раз.

– Я… – еле выдавил из себя Хината совсем охрипшим голосом, поджимая дрожащие плечи, – …прости. У меня уже есть… тот… – он вздохнул, —… кто мне… – руки вспотели от волнения и страха, —… нравится.

Глаза парня напротив потемнели от ярости, отчего все же появилась возможность отступить на пару шагов назад, и теперь уже Хината упирался спиной в холодную и мокрую от сырости стену. Ужас заполнил всю душу, а истерика уже подбиралась к самому мозгу, оттого руки не просто уже дрожали – панически тряслись, вынуждая в страхе пытаться найти взглядом возможное спасение.

Но почему-то весь мир сегодня не сильно был настроен помогать – вокруг было ни души, ни света, ни тепла – будто бы хотел сломить, испугать и уничтожить. И Шое судорожно вздохнул, сжимая руки в небольшие кулаки и впиваясь ногтями в кожу ладоней – только боль могла привести его в относительное равновесие.

Черт. Черт. Черт.

Надо скорее убираться отсюда. Нестись прочь по темным переулкам, сбивать редких прохожих и бежать до потери пульса, но не видеть этого сумасшедшего парня, его безумных улыбок, горящего огнем взгляда и гадких грязных рук, что постоянно норовят прикоснуться к Хинатиным волосам. Все что угодно, но не это. Только не этот человек.

– Кто? – парень сделал шаг вперед, и Хината почувствовал себя жалкой добычей перед свирепым хищником.

Почему он не может уйти прочь?

Впервые за несколько долгих минут Хината почувствовал свои ноги – тот самый нужный момент, когда страх перестает контролировать тело, давая возможность ринуться вперед и наполняя бурлящую внутри кровь адреналином – и, резко оттолкнувшись, задевая плечом мерзкого парня, Шое устремился вперед, воплощая желанный побег в жизнь.

Нет, он никогда не ответит, ибо больше никогда даже не заговорит с этим человеком.

Попытается.

Черт.

***

Все началось несколько недель назад. Хината тогда возвращался домой один, и ничего не предвещало беды, если бы не странный парень, которого он видел впервые в своей жизни, не преградил дорогу, явно не с добрыми намерениями. Тут и думать нечего: Шое сразу же развернулся и хотел дать драпу, как тяжелая рука молниеносно опустилась ему на плечо и вновь развернула к себе. Тогда не было так страшно, поэтому возмущения сразу же посыпались на незнакомца целым градом.

Не наглость ли, а?

Хината хоть и прячется, но всегда может ответить, вступая пусть и не в равный, но бой, пытаясь ничем не отличаться от своего соперника. Разве он не мужчина? Ну и пусть, что маленький, ну и пусть, что отличается слабостью, ну и пусть, что плечи не такие широкие – зато у него есть зубы, характер и упорство. А это многое значит. И незнакомец на тот момент растерялся.

Однако все хорошее рано или поздно заканчивается. Хинату заткнули звонкой пощечиной – даже голова отвернулась в сторону – и заставили смотреть прямо в безумные глаза. Именно в тот момент он понял, что что-то не так – парень просто горел от ярости, рука неприлично сильно сжимала Хинатино плечо, а губы шептали одно и то же: «Ты мне нравишься».

Возможно, если бы не столь пугающая ситуация, то Шое бы обязательно улыбнулся этому человеку, попытался бы убедить в его ошибочном мнении и искренне бы пожелал найти свое счастье, но грубое обращение к себе вызывало только страх и обиду.

Разве он в чем-то виноват?

Парню, кажись, было все равно. Его не интересовало, что своим поведением причиняет боль, что пугает, что показывает себя в невыгодном свете. Перед ним была словно одна цель – Хината Шое, и выполнить он ее должен любой ценой. Абсолютно любой, пусть даже вселяя огромный ужас и панику в душу.

Хината не помнит, как он сбежал.

Но он сбежал.

И бежит до сих пор.

Этот парень преследует. Шое видит его везде: в школе, на улице, в магазине, даже под окнами своего дома, и это чертовски страшно. Каждый раз сердце уходит в пятки, а душа сворачивается в совсем маленький комок, заставляя сжиматься всем телом и в панике бежать. Бежать. Бежать. Бежать. Бежать. И пусть ноги будут все в собственной крови, и пусть дышать будет тяжело, словно внутри легкие горят жарким пламенем, и пусть сил не будет оставаться – он никогда не остановится.

Потому что незнакомец – настоящий психопат.

А как все знают: лучше ненависть нормального человека, чем любовь сумасшедшего.

Хината понимал, что этот парень пока не сделал ничего слишком плохого, однако все равно боялся и не мог с этим абсолютно ничего поделать. Этот взгляд, жесты, выражение лица, улыбка, эмоции – все до дрожи пугало. Будто бы он вживую видится с серийным маньяком, что нацелился искусно выпотрошить все его органы и съесть на завтрак. От столь отвратительной мысли появились рвотные позывы, вынуждая прижать ладонь ко рту – и почему вдруг он решил подумать об этом?

Черт.

Хинате очень страшно, и сказать он никому не может.

Его которую неделю преследуют, а он молчит. Молчит. Разве не высшая степень безумства? Но ведь расскажи он кому-либо о подобном – засмеют. Ни у кого нет таких проблем, да и, тем более, все выглядят настолько мужественными, что подойти парню к ним с признанием в любви равносильно самоубийству, а поэтому Шое было и стыдно, и страшно. Почему все могут постоять за себя и набить непутевым лицо, а он – нет?

Черт.

Какой же он идиот.

– Хината! – чуть не уронив сумку от неожиданности, Шое обернулся, бросая взгляд на бегущего Кагеяму. Улыбнувшись в ответ, тут же рванул с места, не собираясь проигрывать в нелепой, но очень важной для них схватке и забывая о своих недавних терзаниях. В конце концов, были вещи поважнее. Не целый же день загоняться из-за этого безумца?

У него полно любимых вещей и людей, с которыми он будет счастлив разделить смех и улыбку, а посему стоило откинуть всё на задний план.

Он ни в коем случае не проиграет!

========== Глава I – Канарейка ==========

День в школе пролетел незаметно и слишком быстро для осознания. Хината и думать позабыл о том парне – дел и так вполне хватало, а пасы Кагеямы и вовсе заставляли забыть даже собственное имя. Английский вновь никуда не вязался – слова никак не могли нормально уложиться в голове, создавая непонятную кашу, – и зачем ему знать этот язык? Он же любит волейбол, в конце концов, и станет вторым Маленьким Гигантом, посему и интересы должны быть именно в этом кругу. Однако все вокруг почему-то считают, что учиться он должен обязательно.

Какой сейчас человек без образования? – наверное, очень счастливый. Ведь ему не приходится потеть над горой учебников, пытаясь вбить в свою глупую головушку больше требуемых знаний. Его никто не заставляет зубрить иностранные слова и каждый раз писать дурацкие тесты, с большой надеждой получить хотя бы двухзначное число. Он просто сидит и занимается тем делом, которое выбрал для себя сам. Почему же Хината не может поступить так же?

«Потому что образование сейчас важно», – интересно, для кого? Для него или для других? Спорт – его страсть. Он важней. Но люди вокруг с ним не согласны, предпочитая думать, что если Шое учится не слишком хорошо – он лоботряс, коих стоит еще поискать, однако никто никогда не задумывался, что ему это совершенно не надо. Самое лучшее для него – есть тающие во рту мясные булочки и играть в волейбол. И все.

И никто не поймет.

– Эй, придурок-Хината, – на плечо легла сильная рука Кагеямы, заставляя невольно вздрогнуть, вспоминая неприятные прикосновения того парня и невыносимую тяжесть его противной ладони, и обернуться, встречаясь с взглядом вечно чем-то недовольного друга, – Пошли. Ты о чем задумался?

Шое вздохнул – все же Тобио ничуть не был похож на того сумасшедшего. Его руки были не такими тяжелыми и страшными, а, скорее всего, наоборот – аккуратными и красивыми, не внушая ничего, кроме тепла и счастья. И, хоть частенько его слова очень обидны, он никогда не причинит вреда и боли – Хината верит в это всем сердцем.

И его веры хватит, чтобы постоять за себя и свое мнение. И зачем вдруг он начал сравнивать Короля волейбольной площадки с каким-то… недостойным этого парнем? Его мысли так спутались, что, кажись, он мог бы и вовсе в них застрять не хуже любой мухи, попавшейся в ловушку паутины. Почему просто нельзя выкинуть все лишнее из головы? Хотя бы на время?

– Да так, – отстраненно наконец соизволил ответить Шое и тут же лучезарно улыбнулся, пытаясь всем своим видом показать, что все хорошо и скоро будет еще лучше, – Ну как я сегодня отбивал? Классно, да? Может, давай еще потренируемся?

Кагеяма хотел съязвить в ответ, однако, слегка задумавшись, лишь подозрительно обвел взглядом, хмуря брови и засовывая руки в большие карманы спортивной олимпийки, отчего Хината поежился, неловко поджимая под себя плечи. Мысль о том сумасшедшем парне все еще лезла голову, а поэтому натянутая улыбка могла выглядеть наигранно. Слишком наигранно для яркого солнца Карасуно.

Черт. Уйди. Уйди. Уйди. Он не хочет думать о признании парня. Совсем не хочет, не желает и не стремится, особенно о причине внезапного и очень пугающего преследования – еще чуть-чуть, и Хината точно сойдет с ума. Или, в самом безобидном случае, попадет в больницу из-за растяжения шейных связок – уж больно часто крутит головой в поисках возможной опасности.

И он ничего не может с собой поделать.

Надо избегать, прятаться и бежать. Надо. Ведь по-другому никак, да?

Ему не хотелось впутывать в свою небольшую проблему кого-то, не хотелось рассказывать о ней и не хотелось ударить в грязь лицом перед всеми, – он который раз повторяет себе это. Повторяет и повторяет, но не может отделаться от навязчивой идеи просто посоветоваться, спросить, как быть и что делать.

Черт.

Почему бы просто не исчезнуть?

– Нет, – все же ответил Кагеяма, – Уже достаточно поздно, а завтра еще тест по английскому.

И вновь этот удручающий предмет всему виной. Сколько же еще будет неприятностей?

– А тебя разве это волновало раньше? – Шое недоуменно склонил голову, все равно не понимая причины, – Да пошли играть!

Ответом послужил легкий удар по макушке – шутливый и безобидный, но все равно несправедливый, отчего пришлось нахмуриться и слегка ударить друга по колену в отместку, за что прилетела новая порция. И Хината даже охнул, хватаясь двумя руками за голову.

Стало почему-то веселее.

– Больно же!

– Пошли, – Тобио, привычно опустив голову вниз, направился вперед, подтягивая сползшую с плеча шлейку от своей сумки. Обиженно проводя высокую фигуру взглядом.

И Шое вновь тяжело вздохнул, понимая, насколько мелко выглядит рядом со своим гигантским другом и насколько ничтожно греет себя мыслью, что вскоре вырастет.

Хорошо, наверное, быть высоким. Никто не будет тебя задирать, смеяться, обзывать коротышкой и терять в толпе – разве не счастье? Будь он высоким, то тогда бы точно смог ответить тому парню! И, конечно же, прыгать выше! Настолько выше, что всегда бы видел ту сторону.

И в него бы тогда поместилось больше булочек с мясом.

В себя привел голос какого-то школьника, проходившего мимо.

– Эй, Дургеяма, подожди! – в поспех крикнул Шое, опомнившись, что стоит на одном месте, и, поудобней закинув сумку на плечо, поспешил за уходящим вперед Тобио.

***

С той неприятной встречи прошло еще несколько дней. Шое постоянно ловил на себе пристальный взгляд, а иногда даже мог увидеть знакомую тень где-нибудь поодаль – и тогда он, забывая про все на свете, бежал на всех парах, не контролируя ни ноги, ни свои действия. Страх был сильнее всех остальных чувств в эти моменты.

А еще Хината не высыпался.

Ему постоянно снились кошмары, из-за которых невозможно было спать. Каждый раз этот сумасшедший парень хватал его за грудки, больно припечатывал к стене и пытался что-то сделать, – и Хината именно в такие моменты просыпался, радуясь, что не знает и не протягивает до этого «что-то». Иначе бы все мысли занимало именно это.

Все его проблемы, как и всегда, отражались на игре. Он, честное слово, откидывал мысли подальше, запирал их на самый крепкий замок, прогонял прочь, пытался избавиться, выкинуть и даже забыть – не помогало. Совсем. Он не мог не думать об этом. Настолько погрузился в эту проблему, что даже обидные слова Кагеямы перестали иметь свою силу.

Он погрузился в это с головой, хотя и пытался улыбаться, делать вид, что все замечательно и вести себя по-дурацки весело. Пытался. Неужели этого недостаточно?

Как же он устал.

Серьезно.

Устал.

– Хината, – Шое резко обернулся, тут же встречаясь взглядами с капитаном команды, и растянул губы в своей фирменной улыбке, надеясь, что никто не заметил его «погружения в себя» во время тренировки.

Тренировки.

Ах, черт.

– Все хорошо, – моментально ответил Хината, окончательно придя в себя.

– Завтра мы едем на два дня в тренировочный лагерь, – как ни в чем не бывало продолжил Дайчи, хотя и окинул обеспокоенным взглядом, – Встречаемся ровно в семь на станции.

– Завтра? – Шое весьма поразился полученной информацией, беспомощно озираясь на фыркающего позади Кагеяму, который всем своим видом показывал: «А я говорил тебе, кусок идиота». Неужели он и на самом деле что-то прослушал?

– Да, – кивнул капитан, – Не опаздывай.

И весь мир рухнул на глазах.

Как до такого дошло? Когда он потерял ту самую ниточку, ведущую к реальному миру? Все из-за этого чертового сталкера, из-за его безумной любви и пугающей настойчивости. Без него все было замечательно – тогда Хината полностью отдавал себя волейболу – и теперь привычная жизнь рушилась. Крушилась и разбивалась об холодный асфальт, вместе с надеждой вернуть все в прежнее русло.

Черт. Сгинь. Сгинь, слышишь?

Он не хочет даже видеть того безумца, что уже говорить об ответе.

И, даже если сложно принять, он не может из-за этого сосредоточиться на волейболе.

Сгинь. Сгинь.

Сгинь.

Шое хочет играть.

***

Он стоял возле кирпичного здания и смотрел прямо на Хинату прожигающим взглядом, словно был на что-то зол. Сумрак вокруг лишь подливал масла в огонь, а спасительный Кагеяма уже давно свернул в сторону своего дома – можно, конечно, было его догнать и попросить проводить до дома, однако это было бы уже слишком, да и разве Король спустится до такого подвига? И, чего уж греха таить, совсем не хотелось ударить перед ним в грязь лицом.

Разве будет нормальным догнать друга-соперника и, со взглядом испуганного котенка, попросить о помощи? Он тогда точно подумает, что Шое – самый настоящий трус, который не может решить свои проблемы сам, без вмешательства других. И тогда все будет кончено. Наверняка Кагеяма и без Хинаты понял, что что-то идет не так – его подозрительные взгляды, постоянно нахмуренные брови и внезапная молчаливость свидетельствовали о том. Посему надо было показать обратное.

Но как заставить себя искренне смеяться, улыбаться, делиться новостями и успехами, весело открывать всем планы на жизнь и упорно соперничать в маленьких поединках против Тобио, когда мысли постоянно направлены на того сумасшедшего парня, а глаза постоянно лихорадочно выискивают его вокруг? Как унять свой страх? Как управлять им?

Словно в ответ вопросу, безумец сорвался с места, ринувшись прямо к Хинате – от сковавшего ужаса подкосились ноги, тело сильно затрясло, а сердце умчалось в пятки, оставив в груди лишь саднящую пустоту – однако, вопреки всему, Шое смог отступить назад. Потом еще и еще, пока не развернулся и быстро не устремился прочь – в сторону, откуда пришел.

Казалось, что даже волосы начинают седеть от столь пронизывающего до костей страха. Сердце внутри ожило, дав о себе знать громкими учащенными стуками, словно пыталось само прорваться и сбежать, а душа будто металась из стороны в сторону, разрывая на части. Хотелось кричать. Вопить. Орать. Захлебываться собственными слезами и сорвать голос хриплыми всхлипами, но не останавливаться – это будет самым последним, что он сделает.

Ведь где-то впереди идет Кагеяма.

К черту все принципы.

К черту.

Но тяжелая рука внезапно легла на плечо, останавливая и разворачивая, отчего Хината, запутавшись в собственных ногах и оцепенев от ужаса, больно упал на асфальт, разодрав ноги и руки в кровь. Из горла вырвался вскрик, который тут же подавили мерзкой ладонью, прижавшейся к его рту, а руки больно завели за спину, отчего огромная волна страха прошлась по всему телу – что?

Нет. Нет. Нет.

Как же так?!

Его не должны были поймать! Он же самый быстрый! Он должен был сбежать! Должен был!

Кагеяма!

– Попалась, канарейка?

========== Глава II – Забыть и исчезнуть ==========

Казалось, сердце остановилось. Просто внезапно прекратило в сумасшествии биться о ребра, замедлив свой ход. Даже дыхание исчезло – он не мог сделать вдоха или выдоха, немо шевеля губами и пытаясь хоть как-то заставить себя двигаться. Пелена ужаса застелила глаза – не было слез, истерики, паники, громкого плача. Он просто осознавал, какой беспомощный в этот момент и телом, и духом, без малейшего шанса… выбраться? Двинуться? Закричать?

Хината не знал. Он лишь чувствовал, как больно ноют заведенные за спину руки, и как противный парень всем телом пытается прижаться к нему, отчего хотелось разбиться. Упасть лицом на этот гребаный асфальт и разбиться на тысячу мелких кусочков, чтобы больше никого не видеть. Чтобы больше его не видели. Зачем этот парень так поступает? Какая ему есть выгода? И чего он хочет добиться?

Страха? Боли? Ужаса?..

… Взаимности?

Каким же надо быть глупцом, чтобы так полагать – Шое лучше умрет, чем когда-либо скажет «да» этому человеку. Лучше пускай его собьет машина, переедет поезд, упадет самолет – но он никогда, ни-ког-да не сломается. Не такими методами, не через себя. Даже если ужас пробирается до самых костей, а кровь стынет в жилах, вызывая холодные и неприятные мурашки и заставляя замершее сердце разрываться от ноющей боли – никогда, ни при каких обстоятельствах.

Так почему же… он не двигается?

– Твой… – Хината непроизвольно вздрогнул, не в силах вернуть себе возможность дышать, отчего голова начинала идти кругом, а ноющая боль в груди набирала свою силу, – …Твой любимый тоже делал так?

Черт. Нет, нет, нет никакого любимого! – но Шое не мог этого сказать. Он не мог даже издать и звука, чтобы подать кому-нибудь знак. Он не хочет быть тут. Он хочет вернуть свою прошлую жизнь, когда имел возможность спокойно спать, есть, ходить по улице и полностью отдавать себя волейболу. Он хочет сейчас оказаться дома, завернуться в одеяло и больше никогда не вспоминать все это. Забыть, как страшный сон.

Очень страшный сон.

И он ни за что бы не признался, что наврал про «любимого человека».

– Маленькая шлюшка, – шепот прямо в ухо. Противная и отчего-то кажущаяся липкой рука прошлась прямо возле паха, забираясь под белую майку – желудок скрутило от отвращения, вызывая чувство рвоты. Холодная и противная ладонь гладила оголенный живот, и Хината мог поклясться, что его вывернуло бы наизнанку, если бы сегодня он хоть что-нибудь съел.

Сие мерзкое касание было сравнимо с прикосновением к нему змеиной кожи – шершавое, липкое, отвратительное и невыносимо омерзительное, вызывающее целую бурю рвущих изнутри эмоций. Хината хотел закричать, но не мог даже шевельнуть пальцем, просто оцепенев от сковавшего ужаса – будто тело отказалось его слушаться.

Однако стоило чужим грязным пальцам пройтись по его соскам, как Хината сделал первый вздох и забился в панике. Грудью он упал на грязный асфальт, ударяясь вдобавок и щекой, – боли он не чувствовал, нет. Никакая боль не сравнится с этим поглощающим его ужасом.

Он выкручивался, вырывался, пытался ударить головой, дергал захваченными в плен руками, елозил по асфальту ногами и даже несколько раз больно скользил по нему лицом, но не мог оставить попыток выбраться. Словно вырванный из земли червяк, не теряющий надежды выскользнуть из цепких пальцев.

Если Хината может двигаться – он не сдатся. Пусть тело будет ломить от усталости, а мышцы – сводить от перенапряжения. Пусть он проваляется после этого пару часов без единого движения, не в силах даже почесать собственный нос. Пусть он задохнется от одышки, но ни за что не отступит!

Даже если это выше его сил.

И…

…его сильнее прижали к холодной поверхности асфальта, буквально вдавливая – щека начинала гореть, а во рту чувствовался явный металлический привкус собственной крови – и напрочь лишая возможности вырваться. Сердце застучало в немыслимой скорости, словно обдавая ледяной водой.

Хината закричал. Так сильно, как только мог.

Мерзкая холодная ладонь тут же легла на его рот, больно сжимая, и Шое, не теряя времени, со всей силой вгрызся в кожу зубами. Прямо над ним завопили, вырывая руку, но Хината лишь сильнее сжимал челюсть, мало что понимая и чувствуя чужую отвратительную на вкус кровь; поддавшись моменту, он с удвоенной силой начал вырываться, пытаясь залететь головой прямо безумцу в челюсть – или как попадется.

То ли фортуна действительно была к нему благосклонна, то ли он хорошо старался, но парень отлетел в сторону. Сплюнув гадость у себя во рту, Шое, наспех вытерев губы о руку, тут же подорвался с места, ринувшись в сторону своего дома. Его ни капли не заботило, что он чуть не вырвал зубами кусок мяса, поддался истерике, как маленькая девчонка и позволил парню коснуться себя, главное – он смог сбежать.

Сзади раздался булькающий крик, побуждая лишь бежать быстрее и, о господи, ни за что не оглядываться. Сердце уже вырывалось изнутри, словно в безумии стуча о ребра, а воздуха категорически не хватало. Он не чувствовал ни ног, ни рук, ни, тем более, своего тела. Было страшно думать, что этот сумасшедший мог вновь погнаться за ним, вновь припечатать к асфальту и вновь… черт.

Бежать. Бежать. Бежать.

И не думать.

Просто бежать.

Не успел Хината выскочить на дорогу, как буквально в нескольких миллиметрах от него мимо пронеслась одинокая машина, чудом не задев, и заставляя остановиться, постепенно приходя в себя. Стук сердца заглушал все остальные звуки, не давая нормально успокоиться, а сбившееся дыхание, не позволяющее стоять ровно, вынудило слегка пошатнуться, но не упасть. Каждое мгновение давалось невыносимо тяжело.

Однако, более-менее собравшись с мыслями, Хинате поневоле пришлось обернуться – позади было темно и пусто, но, несмотря на это, спокойствия ничего не внушало. Посему, еще пару раз вздохнув и посмотрев по сторонам, он вновь побежал, грея себя мыслью, что дом уже почти скоро.

Этот день он запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Самый ужасный день, который только может быть.

День, когда его хотели уложить на лопатки.

Черт. И почему это происходит именно с ним? За что все эти… события? Сил больше не оставалось. Ноги путались, глаза застилала черная пелена, а легкие горели Адским пламенем – вот-вот – и упадет, но упорство ни за что не позволяло сдаться. Никогда.

Показавшийся вдали дом казался спасением и единственным убежищем на данный момент.

Хината не помнил, как открыл двери, что сделал, но осознать это смог только у себя в комнате, укрываясь теплым одеялом и пытаясь все забыть. Однако мысли нагло лезли в голову, совершенно не обращая внимания на желания и погружая в себя. Он не хотел, пытался от них отвязаться – тщетно. Перед глазами всплывали те страшные моменты, заставляя сильнее сжаться.

Нет, нельзя.

Аккуратно поднявшись с места, совершенно не желая расставаться с теплой постелью, медленно направился в строну ванной, слегка пошатываясь и боясь упасть – нывшее от усталости тело не хотело слушаться. Хината просто не представлял себя завтра на тренировке. Слезы неприятно жгли глаза, но приходилось лишь постоянно сглатывать и мужественно сдерживать себя. Хоть что-то должно в нем быть мужское.

Еще он чувствовал себя невыносимо грязно. Липкие руки до сих пор ощущались на теле, словно никуда и не пропадали, а отвращение побуждало желание содрать с себя кожу. Мерзость.

Правда, мерзость.

***

Хината не спал. Каждый раз, когда он закрывал глаза – в голове всплывал тот отвратительный парень. Каждый раз, когда он вылезал из-под одеяла – видел тень того отвратительного парня. Каждый раз, когда он пытался не думать – начинали ощущаться холодные руки того отвратительного парня. Он не знал, куда себя деть. Он не мог плакать, он не мог кому-либо сказать, а посему приходилось сжимать в зубах ткань подушки, подавляя в себе желание попросить помощи. Хотя бы у кого-нибудь.

Содранная мочалкой кожа на животе и груди ни к чему не привела – он все равно чувствовал эти гребаные липкие ладони. Стертые зубной щеткой десны ничего не давали – он все равно ощущал противный привкус металлической крови. Ничего не помогало забыть. Он чувствовал невероятный стыд, не мог посмотреть никому в глаза и шугался от каждого шороха. И ничего не мог сделать.

Безвыходность?

Хината не знал. Он просто хотел исчезнуть.

Или просто играть в волейбол.

Без мыслей.

Черт.

– Это весь багаж! – подле крикнул Дайчи, и Хината вздохнул, поджимая под себя плечи – возможно, оно и к лучшему, что они уезжают. По крайней мере, за это время можно немного прийти в себя и не бояться, что вечером вновь произойдет нечто подобное.

Нечто ужасное.

Забудь. Забудь. Забудь.

– Все по местам!

Забудь. Забудь. Забудь.

– Хината, особое приглашение надо?

Слышишь? Просто забудь.

– Уже иду! – натянув самую счастливую улыбку, которая только может быть, Шое быстро метнулся в автобус, сразу же садясь рядом с Кагеямой.

Забудь.

– Ты чего там застыл, придурок? – Тобио слегка нагнулся, приподнимая бровь и подпирая голову рукой, – Хочешь, чтобы без тебя уехали?

– Нет! – довольно громко тут же ответил Хината, привлекая внимания. Слегка покраснев и опустив взгляд вниз, уже тише добавил: – Просто задумался.

С этим надо поскорее завязывать. Неужели так тяжело забыть? Просто забыть и… а что «и»? Что он может сделать? У него не получается избегать того человека, он не может его побить, он не может от него отвязаться. Не может! Потому что не получается!

– Знаешь, – Хината слегка вздрогнул, переведя взгляд на Кагеяму, – В последнее время ты сам не свой. И если это начнет как-то отражаться на нашей игре, то я тебя изобью.

Черт.

Черт!

Комментарий к Глава II – Забыть и исчезнуть

У Автора нет способности читать мысли, посему оставляйте отзывы, оценки, – и продолжение будет выходить с сумасшедшей скоростью!

========== Глава III – Король и простолюдин ==========

День выдался слишком тяжелым – Кагеяма ни на секунду не давал передохнуть, постоянно тренируя их быструю атаку, и оттого Хината был очень благодарен. Из-за такой нагрузки он все же смог отвлечься от посторонних мыслей и, в кои-то веки, забыть о своих проблемах. Однако, несмотря на свои старания и полную отдачу себя игре, его все равно отчитали за невнимательность – мяч пару раз все-таки прилетел прямо в лицо.

А еще было очень много вопросов о разбитой щеке, посему пришлось соврать, нервно пролепетав про врожденную неуклюжесть и злую лестницу, что попалась на его пути – и от него отстали. Поверил кто-то в эту историю или же нет – было неизвестно, но Шое искренне надеялся хотя бы на понимание. Раз уж он сразу не сказал правду, то наверняка не желает ею делиться, верно?

Но почему-то на душе тяжело. Стало в разы сложно говорить, что с ним все хорошо, когда перед глазами всплывает вчерашний вечер, руки начинает трясти, а тело бросает в дрожь – очевидно: не все. И Хината тут бессилен, не находя разумного объяснения своему поведению.

И вот сейчас, несмотря на сильную усталость и желание отдохнуть и полностью откинуться в мир грез – не мог уснуть, и тут уже было дело принципа. Слишком неловко было бы ему проснуться с криком посреди ночи, когда от страха ручьем льет холодный пот, а тело трясет не хуже листка на дереве. Тогда уже точно не оставят в покое – и придется придумывать правдоподобные отмазки, выгораживая собственную… честь? Достоинство? Мужество?

Черт. А они у него есть? С его страхом, слабостью и бессилием? Неужели что-то успело до сих пор сохраниться? Звучит до нелепости смешно. Скорее всего, Шое просто боится позора. Это же он может признать хотя бы для себя? Ведь все выглядели очень уверенно по сравнению с ним. Это у него перед каждым матчем скручивает живот и начинаются разного рода неудачи. Ни Кагеяма, ни Тсукишима, ни Танака, ни, впрочем, все остальные не жалуются на нечто подобное.

Поэтому сейчас нужно собрать все мужество в кулак и смело перебороть свои страхи. Он же, в конце концов, не слабый пол.

Однако тряслись даже поджилки.

Сглотнув подошедший к горлу ком, Хината перевернулся набок, бросая взгляд на спящего рядом Кагеяму – хорошо ему, наверное. Он вполне может себе позволить уснуть без задних ног, в то время как Шое не может даже прикрыть на несколько секунд глаза. Несмотря на вечное соперничество и постоянные перепалки, Хината с удовольствием называл Тобио своим хорошим другом. Можно сказать, таким, которого никогда не было: Хината любил его пасы, любил его замечания, любил его как товарища по команде, – разве такого человека не называют лучшим другом?

И разочаровывать его хотелось меньше всего.

… внезапно что-то резко приземлилось на голову, и если бы в этот момент Хината не прикусил губу – закричал бы. Сердце пропустило несколько глухих ударов, заставляя вздрогнуть. Но спустя несколько секунд Шое понял, что прилетевший предмет – вовсе не предмет, а теплая рука товарища.

– Кагеяма? – тихо шепнул Хината. Их футоны лежали совсем рядом, посему был не удивителен подобный разворот событий – слава богу, что это просто рука.

Ответа не последовало. Кагеяма спал.

Его ладонь была прямо напротив Хинатиного лица. Длинные пальцы, аккуратные пластины ногтей, – Хината вытащил свою руку из-под одеяла, кладя ее совсем рядом с Кагеяминой. Печально вздохнув, отметил, что и тут маленький: короткие пальцы, узкая кисть и совсем потрепанные временем ногти – стоило бы их распарить в горячей воде, очистить и обрезать.

Однако стоило вновь бросить взгляд на лицо друга, как в голову пришла сумасшедшая идея. Немного поразмыслив и пару раз попытавшись разбудить Кагеяму, Хината, отчего-то боясь, осторожно вложил в его ладонь свою, чувствуя необычное спокойствие и, кажется… безопасность?

В конце концов, они же друзья, верно? Почему бы хорошему напарнику, сопернику, товарищу и другу чуть-чуть не довериться? Пока он спит.

Через какое-то время Хинату начало клонить в сон.

Главное – успеть проснуться вовремя, ведь вряд ли Кагеяма обрадуется, что его ладонь использовалась в качестве плюшевого мишки.

***

– Эй, вы только посмотрите, Король и простолюдин, – где-то рядом послышался голос Тсукишимы, что отдавал нотками насмешки и, вероятно, издевки, отчего пришлось слегка поежиться, лениво зевнув. – Какое мерзко-трогательное зрелище.

Все тело слегка ныло от вчерашней тренировки, но Хината впервые за долгое время чувствовал себя отдохнувшим. Голова не раскалывалась от недосыпа, а в мозгу не всплывала заманчивая мысль вставить спички в глаза. Будто бы в нем проснулась вторая жизнь, без страхов и комплексов. Однако, вопреки всему этому, ему все же пришлось окончательно проснуться, испуганно икнув – прямо перед его лицом была чужая широкая грудь, равномерно поднимаясь и опускаясь.

Сглотнув, Шое неуверенно поднял взгляд выше, натыкаясь на умиротворенное лицо Кагеямы – спал без задних ног – и еще раз сглотнул. Если он сейчас проснется – будет беда.

– Очень даже мило, – протянул Танака, – Может, давайте их сфотографируем? Это же какой компромат получится!

– Хватит уже, – вступил в разговор Дайчи, – будите их. Нам пора начинать тренировку.

Не прошло и нескольких секунд, как их тут же растолкали. Каково же было удивление Тобио, когда он увидел рядом с собой Хинату: недоумение, смятение, замешательство и озадаченность читались в этот момент на его лице. Вся команда наблюдала за ними, не произнося и звука, будто бы ждала эпичной развязки, и Хината еще более смутился, пытаясь незаметно выскользнуть из кольца объятий.

Это было, естественно, очень странно.

Наверное, все-таки не стоило держать ночью Кагеяму за руку.

– Ты что творишь, кусок идиота? Какого хрена ты делаешь в моей постели?! – Шое тут же отпихнули, отчего он, откатившись вбок, попытался как можно быстрее удрать.

– Вообще-то, – послышался сбоку неуверенный голос Сугавары, – это постель Хинаты.

Повисло вновь неловкое молчание, после которого все дружно засмеялись.

И только Шое заметил, что Кагеяма покраснел.

***

Тренировка, товарищеский матч и еще раз тренировка – день прошел довольно быстро, оставляя только послевкусие усталости, отчего настроение Хинаты падало с каждой секундой. Он всем существом не хотел уезжать обратно, несмотря на то, что его ждут дома. Просто хотелось свернуться в клубок и остаться тут навсегда, надеясь на то, что о нем вскоре забудут и никогда больше не будут пугать.

Однако у него не было такой возможности. Ему придется идти домой, ему придется вновь встретиться с тем парнем и ему придется вновь бояться. Вновь и вновь – и так по бесконечному кругу, пока либо он не упадет, либо тому безумцу не надоест, и что он может сделать? Правильно – бежать.

Черт.

Как же это… сложно? Больно? Глупо?

Он просто хочет спокойствия.

– Через час выезжаем! – крикнул всем Дайчи, но ответом ему послужили лишь протяжные стоны уставших сокомандников.

Похоже, на этот раз они все перестарались.

Дорога домой предстоит долгая.

– Хината, – совсем рядом шевельнулся Кагеяма, – тебе следует посмотреть несколько матчей и улучшить свой прыжок. В последнее время ты начал прыгать на несколько миллиметров ниже, – он вздохнул, пытаясь более-менее успокоиться. – Я говорил, что изобью тебя, кусок идиота?

Конечно, только встань в очередь.

Но сказать пришлось совсем другое:

– Прости, – Шое честное слово пытался сдержать дрожь в голосе, – но в таком состоянии ты даже встать не сможешь, дубина.

– А сам-то, – фыркнул в ответ Кагеяма, и добавил: – придурок.

Хината вдруг распахнул глаза, щелкая в уме пальцами и буквально поражаясь своей внезапной идее:

– А можно сегодня к тебе? Или ты ко мне? Будем вместе матчи смотреть.

Тобио на несколько секунд замолчал, отчего Шое мысленно просто умолял того согласиться, незаметно скрестив пальцы – если получится, то сегодня он стопроцентно обезопасит себя от того безумца. Вряд ли он решит домогаться, когда подле идет такой гигантский друг. Правда ведь?

– Ладно. Только сперва заедем ко мне – я возьму вещи – и пойдем к тебе.

Есть…

Есть!

Комментарий к Глава III – Король и простолюдин

Немного милостей от Автора. )

========== Глава IV – Сила дружбы ==========

Путь до Кагеямы был очень быстр. Хината не успел ничего понять, как они мигом уже стояли у самой двери. Оттого даже пришлось пару раз вздохнуть и ущипнуть себя за щеку – действительно ли все происходящее реально? Неужели он сегодня будет идти домой не один? Неужели сегодня к нему никто не пристанет и не напугает? – и вновь вздохнуть, попросив Тобио собираться как можно скорее.

Хинате казалось, что чем быстрее они все сделают, тем больше шансов никого не встретить по пути. Ведь только в темноте совершаются злодеяния, да? А посему нужно поспешить. Даже несмотря на то, что со стороны Кагеяма выглядит, как минимум, не внушающим доверия человеком, то это вовсе не означает полную вероятность безопасного возвращения домой. Почему-то начало внезапно казаться, что того безумца может остановить только машина – и пусть Хината будет проклят за такие мысли – которая наедет на него.

Потому что даже Кагеяма не сможет справиться. Или…?

Шое мотнул головой. Потом еще раз и еще. Нельзя так думать ни в коем случае – нужно верить в друга, в его силы, в его пасы и в его возможности. Ну и что, если не получится – не у всех получается с первого раза, ну и что, если будет страшно – все, в конце концов, чего-то боятся, ну и что, если не будет выхода – общими усилиями и с неубиваемой надеждой можно проложить новый путь. Так какого черта он должен бояться? В этот раз рядом с ним, бок о бок, будет идти Кагеяма.

А вместе они сильны. Не зря же они оружие Карасуно?

Вдохновившись своими мыслями, Хината почувствовал, как на сердце становится легко, будто с него спал весь груз, который был неосознанно наложен. Все верно. И дышать стало свободней.

Дверь открылась, и на пороге показался Кагеяма – такой же уставший, но, тем не менее, довольный – на его плече висела все та же привычная сумка, наверняка не такая легкая, как раньше. Закрыв за собой дверь и окинув Хинату взглядом, он вздохнул:

– Ну что застыл, дубина? Пошли.

– Сам дубина, – парировал Шое. – Собираешься как девчонка. Я бы уже давно все сделал.

– Чего сказал, придурок? – Тобио весьма впечатляюще бросил предупреждающий косой взгляд, отчего Хината даже сглотнул, опуская голову ниже. Было и без слов ясно, что ляпнул он лишнее.

Черт. Дело плохо.

– Да брось ты! – Шое улыбнулся. – Я же не специально! Неужели Коро… – пришлось прикусить язык, не позволяя лишнему слову вырваться ненароком, и уже тише добавить: —… ты обиделся?

Почему-то было как никогда страшно: а если вдруг Кагеяма развернется и пойдет домой? Что тогда? Как быть?

– Хината, – внезапно слишком спокойно начал он, отчего Шое, слегка вздрогнув, напряженно посмотрел в лицо Тобио, боясь услышать продолжение, – что случилось?

Как?

Что?

– Н-нет, – слова запутались в голове, а тело пробила мелкая дрожь, – в-все в полном п-порядке. С чего ты в-взял?

Так не должно быть. Шое мастерски пытался вести себя как обычно, всегда уклонялся от вопросов о своем самочувствии и полученных совсем недавно ранах, старался быть таким как все и вымученно заставлял себя забыть о своих проблемах.

Где… где он мог так проколоться? Особенно с Тобио?

– Ты изменился, – Кагеяма отвернул голову в другую сторону, сильнее сжимая ремень от сумки на своем плече. – Твоя игра изменилась. Все уже давно заметили, что с тобой что-то не так. В чем дело?

Хината ниже опустил голову.

Он не может рассказать. Только не сейчас. Только не тут. Только не ему. Черт.

Черт. Черт. Черт.

– Пожалуйста, – слезы так и норовили политься из глаз, отчего пришлось приложить руку к лицу. Губа задрожала – Шое парень, мужчина. Он должен всем показать, что сможет перенести это в себе, должен пережить и должен справиться сам, однако где-то внутри что-то предупреждающе хрустело – вот-вот и сломается, – давай… не будем об этом здесь?

Кагеяма только кивнул.

Вечер будет явно не таким, каким они себе его представляли.

***

Всю дорогу Хината оглядывался. Каждый столб вдали или идущий к ним навстречу случайный человек казался опасностью; ему мерещились тени и фигуры в темных закоулках, от которых он периодически вздрагивал, ближе подходя к идущему рядом Кагеяме. Почему-то они всегда ходили в тишине, оттого Шое сейчас об этом жалел – хотелось хоть как-то отвлечься от страха, преследующего по пятам.

Ему казалась, что тот безумец где-то рядом. Где-то наблюдает за ним, маниакально улыбаясь и выжидая нужного момента, чтобы загнать в угол и отобрать последнюю надежду спастись – и от таких мыслей бросало в крупную дрожь. Хотелось быстрее добраться до дома, надежно запереть дверь и унять сердцебиение, что уже эхом отражалось в ушах. Хината, если быть честным, в этот момент боялся и за себя, и за Тобио, предпочитая не ввязывать того в свои проблемы.

Черт, и почему ему все равно так страшно? Он же идет рядом с большим Кагеямой, который, наверное, вполне в силах за себя постоять. Так почему же? Почему так трясутся ноги? Почему душа сжимается в груди, а сердце грохочет так, словно хочет выломать все ребра?

Словно он не доверяет.

Хотя это было далеко не так – если было надо, то Шое непременно мог закрыть глаза и полностью положиться на Тобио. Даже на весь день. Ведь он знает, что этот человек полностью овладел всем сердцем – не зря же они такие… хорошие друзья? Пусть и спорят, соревнуются, иногда собачатся, но они полностью открыты друг для друга – и большего не надо. Потому что больше уже невозможно.

На самом деле.

Невозможно.

Некуда.

– Ты темноты боишься, что ли? – из мыслей вытянул голос Кагеямы, прозвучавший совсем рядом. Широкая ладонь крепко держала Хинатину руку чуть выше локтя, тяня вверх все выше и выше, отчего пришлось привстать на носочки. Тепло, что обожгло ледяную кожу, вызвало целую стаю мурашек, и Шое слегка вздрогнул, недоуменно заглядывая прямо в глаза Тобио.

– Да нет, – вопрос не был до конца понят, а посему Хината даже не понял, что вообще от него требовалось. Его так неожиданно вырвали из своего мирка, что разум приходилось собирать буквально по пазлам. – Нет?

– Темноты боишься, спрашиваю, тупица? – немного раздраженно переспросил Кагеяма, сильнее тяня вверх, будто хотел поднять Шое над землей.

Нет, серьезно. Поднимет же ведь.

– Н-нет, – уже более осознанно повторил Хината, – н-не боюсь.

– А чего тогда так дрожишь, ссыкун? – Кагеяма вздохнул, внимательно вглядываясь в лицо Шое, а потом, снова вздохнув, все-таки отпустил, явно не поверив. Тело вновь предательски пробило в дрожи, отчего Хината даже пошатнулся, не в силах удержать равновесие.

Словно центр тяжести сдвинулся куда-то в сторону.

Черт.

Приди в себя. Перестань выдавать себя с потрохами.

Черт.

– Не ссыкун я! – уже более громче возразил Хината, пытаясь контролировать все свои страхи внутри – не к добру то, что они так легко заметны другим, – мне просто холодно!

– Да конечно, – фыркнул в ответ Тобио. – Придурок-Хината.

Насупившись, Шое опустил голову, обидчиво поджав под себя плечи. Слезы подкатили к глазам, отчего пришлось сглотнуть вязкую слюну, пытаясь хоть как-то взять эмоции под контроль. Нельзя. И почему в этот момент ему так хочется плакать?

– Я… – голос дрогнул, и Хината прикусил губу, не решаясь говорить дальше. Он чувствовал – еще один неверный шаг – и он расплачется как трусливая девчонка.

Успокойся.

Успокойся. Успокойся. Успокойся.

И как, прикажете, ему справляться с проблемами, если он не может справиться с собой?

– Ты что… – Кагеяма подошел ближе и замолк.

Тишина пугала.

Слезы потекли из глаз.

Черт.

Но не успел Хината расплакаться, как его внезапно схватили за руку, заставив тревожно прикусить губу и поднять взгляд. Непонимание охватило всю душу, но спросить что-то не было ни сил, ни особого желания. Он только видел широкую спину впереди – остальное не мог из-за пелены слез – полностью доверившись Кагеяме.

Рука была теплой, большой и очень приятной, внушая так не хватающее чувство безопасности. Невольно вспомнилась сегодняшняя ночь – неужели Кагеяма и вправду такой волшебник? Вмиг избавить человека от страха невозможно, однако у него почти получалось – не избавлял, а временно заглушал, возвращая утерянное спокойствие и умиротворение.

Неужели это и есть сила дружбы?

Наверняка – да. Та чудесная и невозможная сила, которую никто не сможет разрушить ни огнем, ни мечем, ни словом. И это, даже можно сказать, и радовало, и пугало одновременно. У него никогда не было такого, как сейчас.

Дошли они очень быстро – то ли до дома оставалось совсем ничего, то ли Шое так глубоко ушел в себя, что упустил этот момент. Для него было большой неожиданностью застыть у порога – всю дорогу он смотрел только на собственную обувь. Ему было стыдно за проявленную слабость.

Как только он неловко запер за ними дверь, пытаясь унять дрожь в собственных руках и периодически промазывая ключом в замочную скважину, Кагеяма подошел настолько близко, что сердце от волнения ушло в пятки.

– Либо ты рассказываешь все сам, либо я вынуждаю сделать это силой.

И Хината сглотнул.

Почему-то что-то эдакое он предчувствовал.

========== Глава V – «Ты будешь моим» ==========

Неловко опустив голову и натянув одеяло до самых ушей, Хината боялся посмотреть в глаза Кагеяме, что сидел напротив и пытливо смотрел на него, ни разу не переводя взгляда – оттого дрожали даже плечи – и постоянно хмуря брови, словно что-то решал внутри себя. Серьезный и очень хмурый, будто серая грозовая туча, в которой вот-вот засверкает молния и загремит от ярости гром, Тобио был слишком похож на прежнего себя. Нет, даже в несколько раз хуже. Казалось, будто одно лишнее движение, взгляд, слово, звук – и наступит буря, сметающая все на своем пути.

Шое впервые видел его таким, отчего становилось настолько странно, неловко и непривычно, что приходилось бороться с желанием полностью спрятаться в одеяле, свернувшись клубком и послав весь мир к чертям. Однако осознание больно било по голове: вряд ли Кагеяма оценит подобное, да и не хотелось проявлять подобную слабость – он же не ребенок, в конце концов, а посему приходилось лишь в бессилии сжимать пододеяльник и поджимать под себя колени – авось и поможет.

На самом деле, если быть честным с самим собой, было невмоготу держать все внутри. Тяжелый груз давил на сердце, а неподъемный страх вселял только панику и обреченность. Казалось, что еще парочка таких событий, нежеланных встреч и неконтролируемых эмоций – и Шое на самом деле сойдет с ума, взбесится, потеряет голову, лишится рассудка, да что угодно! Но не менее всего этого – сердцем чуял.

Может, лучше ему дома отсидеться несколько месяцев? Тот безумец, гляди, и пыл умерит, найдя себе новую жертву в лице такого же мальчика-одуванчика. Хината за это время вполне придет в себя, вернув прежнюю жизнь и отослав все никчемные проблемы на второй план – ни к чему они ему будут, когда первое место его мыслей займет волейбол.

Разве не так?

– Хината, – тихий голос рядом заставил невольно вернуться в реальность. Мурашки пробежались по всему телу, словно назло вынуждая периодически дергаться, обхватывая себя руками. Не хотелось отвечать – подобная ситуация была равносильна пытке. Но что Шое мог сделать?

Только вздохнуть.

И еле слышно ответить:

– Мне признались в любви.

«И что в этом плохого?» – Хината уверен: Кагеяма подумал именно так. Его выражение лица, мимика, жесты – все указывало на недоумение и непонимание. Ожидавший услышать нечто «заоблачное», наверняка сильно разочаровался – иначе как объяснить напавшее на них мертвое молчание?

Сердце болезненно сжалось от сего осознания. Уж лучше бы Хината не выдавливал из себя ту самую малость и оставил все как есть – и все развернулось бы наилучшим образом, или не так? Хотя откуда он мог это знать? Он вообще сейчас ничего не знает, полагаясь лишь на нерадивую удачу и… свою силу? Храбрость? Трусость?

Черт. Почему же все так трудно?

– Я, конечно, знал, что ты непроходимый тупица, но чтобы настолько… – Кагеяма как-то слишком тяжело вздохнул, прикладывая ладонь ко лбу. – Будь ты не настолько измучен – смеялся бы до потери пульса.

– Прости, – Шое сильнее поджал под себя плечи, словно хотел слиться с ними воедино, и повторил: – Прости.

– За что ты извиняешься? – Кагеяма вновь тяжело вздохнул. Неловкость и неудобство перед ним снедали изнутри – Хината тысячу раз пожалел, что решил что-то рассказать.

Как ему научиться быть чуточку смелее? Как побороть себя и свои страхи? Как быть наравне с Тобио? Как перестать смотреть ему в спину? Как идти с ним шаг в шаг, бок о бок, плечом к плечу? – наверное, Хината об этом никогда не узнает. Потому что у него не получается прыгнуть выше головы.

– Кагеяма, – сжав руки в кулаки, Шое поднял голову – в глазах застыли невыплаканные слезы, но губы, сжатые в тонкую полоску, не дрожали; а плечи, все так же поджатые, напряглись еще сильнее. Казалось, что еще несколько секунд – и сведет мышцы, – а что бы ты сделал?

Тобио слегка нахмурился.

– Отказал бы, – не раздумывая, сразу же ответил он. – Забота о ком-то сильно бы мешала полностью сосредоточиться на волейболе, поэтому подобная глупость меня не интересует.

И Хината вновь опустил голову – почему-то нечто подобное он и ожидал услышать от Кагеямы. Было бы большой неожиданностью, если бы его ответ соответствовал ответу обычного старшеклассника – тогда бы пришлось переосмыслить и взглянуть на друга новыми глазами.

Тобио был таким же твердолобым и хмурым, оттого на душе становилось как-то легко от сего осознания. Уж слишком много чего меняется вокруг – и еще одно изменение Шое вряд ли сможет вынести.

– А что если… – тихо начал Хината и, не в силах прикусить язык, дабы замолчать и не разболтать лишнее, продолжил: – отказа не хватает?

Кагеяма сразу же стал намного серьезней:

– Тебя кто-то достает?

– Н-нет! – моментально выкрикнул в ответ Шое, дернувшись в сторону. Сердце панически заколотилось о ребра – еще чуть-чуть, и точно сломает все кости, а руки, судорожно сжимающие край пододеяльника, снова задрожали.

Осознание того, что сейчас он может выдать себя с потрохами, било ключом по голове – отрезвляюще, больно и очень сильно. Шое ведь всё давно решил: он разберется и справится со всем сам, как бы не было тяжко, трудно, больно и невыносимо страшно. Однако язык и сердце настаивали, что пора бы прекратить тайно и молча выносить свои проблемы. И Хината терялся.

Он разрывался. Одна его сторона до невозможности желала все рассказать, спросить совета, попросить о помощи проучить того безумного парня. Показать, насколько было противно и мерзко в те моменты, когда он касался его кожи, тянулся к волосам, и надавать хорошей сдачи, чтобы больше не смел приближаться даже на километр.

А другая не хотела, чтобы кто-то узнал о его слабости. В конце концов, чем он хуже? Он такой же парень, как и все, а значит, может так же дать сдачи и постоять как за себя, так и за других. Разве не верно? Ведь если он не будет таким, то каким образом сможет защищать собственную девушку? Покричать за спинами товарищей? Или, может быть, покидаться в них мячами и предложить поиграть?

Хотя… он даже за себя не может постоять – какая тут девушка? Наверное, ему предназначена либо мужеподобная женщина, либо большая и очень страшная собака.

Черт. Кто-нибудь. Помогите.

Он серьезно запутался.

– Эй, придурок, – довольно грубо начал Кагеяма, вынудив Хинату вновь непроизвольно вздрогнуть и прижать голову к подтянутым к себе коленям, отвлекаясь от посторонних мыслей, – если ты сейчас же не скажешь правду, то я сломаю тебе руку.

Мурашки пробежались по всей спине.

– Т-ты не сможешь, – Шое слегка заикнулся и отполз назад, не веря то ли в свои слова, то ли в угрозу – слишком все напряжено сейчас, оттого Кагеяма казался более страшным, чем это было обычно, – т-ты точно не сможешь…

… однако не успел Хината сказать еще пару слов, как его тут же развернули на живот и, сильно впечатав в кровать, заломали руку, лишая возможности нормально дышать. На глаза тут же навернулись слезы, а плечо пронзила острая боль. Кагеяма наклонился настолько близко, что чувствовалось его тепло.

– Я повторю: выкладывай все как есть, иначе в волейбол три месяца не сможешь играть, – дрожь пробила все тело, а сердце пропустило всего несколько ударов, перед тем как замереть – нет, Хината не боялся Кагеяму, пусть и злого, раздраженного и импульсивного. Он просто вспомнил ту ночь.

Страх сковал всю душу.

Он не хотел думать об этом, однако не мог остановить себя.

– Каге… яма… – хрипло проговорил Шое – голос звучал настолько жалобно, что от самого себя становилось мерзко. Только бы снова не заплакать.

Только бы.

– Черт, – Тобио, словно придя в себя, внезапно ослабил хватку, но не отпустил, теперь уже осторожно сжимая покрасневшее запястье – и Хината был уверен: вскоре на этом месте появится новый синяк. – Прости, – тяжелый вздох, – я не могу иначе. Ты постоянно отрешенный, не сосредоточенный, рассеянный, начал пугаться звуков и бояться ходить в темноте, а вчера вовсе пришел весь в ссадинах. Естественно, я не могу поступить иначе! Потому что волнуюсь за тебя, кусок идиота! А ты только и думаешь о себе! Тебе сложно дать мне возможность помочь тебе?!

Кагеяма, казалось, вложил в слова все эмоции – Шое чувствовал их настолько сильно, что мог бы прикоснуться. Однако вместо этого захлебывался слезами, не в силах поверить в то, что был настолько плохим актером и что так эгоистично забыл про чувства других. В его мирке были только он и проблемы – считая, что так сможет обезопасить друзей, себя и свою репутацию, он совершенно забыл про свою неспособность врать. Совершенно забыл про волнующихся за него товарищей. Совершенно забыл, что теперь не один.

На самом деле он волновался только за себя.

Черт. Какой же он… эгоистичный? Эгоцентричный? Слепой? Невозможный?

Как же все давит – невыносимо тяжело. Ему раскрыли глаза и отчитали, давая возможность увидеть дальше стены, которую Хината собственноручно построил, чтобы отгородить всех от своих страхов.

– Прости, – Шое всхлипнул.

Осознание – самая страшная вещь.

– Ну ты и плакса, – по-доброму проворчал Кагеяма и, аккуратно развернув к себе, слегка потрепал рыжие волосы. – Заканчивай разводить тут озеро, не то спать будет негде.

И Хината улыбнулся. Несмотря ни на слезы, ни на сопли, ни на дрожащие губы, ни на покрасневшие и слегка припухшие глаза – улыбка была такой искренней, живой и настоящей, что Тобио улыбнулся в ответ. Отчего-то казалось, будто время вокруг них остановилось.

И слезы полились с новой силой.

Но Шое плакал уже от счастья.

***

Спать было невозможно. Мысли не давали спокойно вздохнуть и прикрыть глаза – Хинату мучили совесть, сомнение, неверие, страх и нерешительность, изводя до изнеможения. Несмотря на ту легкость, которую оставил после себя спящий рядом Тобио, добавилось множество вопросов: как начать разговор о том безумце? когда найти нужный момент? и, главное, что можно сказать, чтобы не сгореть от стыда? – вряд ли о том случае он кому-то расскажет, а посему нужно было тщательно выбирать слова.

Чтобы вдруг не проболтаться.

Крутилась даже навязчивая идея составить текст, написать его на листке и заучить. Однако, если судить глубоко, наверняка со стороны он будет выглядеть очень не натурально – Кагеяма сразу же поймет, что с ним что-то не так и сломает руку.

Определенно.

Но как рассказать так, чтобы потом не жалеть?

Хината просто уверен, что не сможет вести себя как обычно. Постарается – да, но результат не будет известен, оттого на душе становилось тошно. Честное слово, он будто готовится к признанию в любви – так же нервничает, не знает, с чего начать и очень боится ответа. Даже противно от себя. Тобио же его друг.

Он сам сказал, что волнуется и хочет помочь, так почему же Шое так мнется? – пару раз вздохнув и повернувшись спиной к стене, он накрыл ладонью лицо – как же надоело бороться с собственными чувствами. Хотелось бы откинуть их назад, запереть на замок, лишить воли и ограничить в правах – и просто быть свободным. Почему бы и нет?

Свобода – лакомый кусочек для всех. А Шое свободен, когда летает. Он не думает, что будет «после» и что было «до» – в его реальности только «настоящее», только эта секунда и это мгновение, не более того. Однако сейчас он не может сделать так же – прошлое не отпускает, а будущее страшит. И сзади, и спереди на него давят – его свобода закована. И он сам закован в своем страхе.

Вокруг него лишь непроходимая Тьма. Может быть, Шое и бестолковый, но не безрассудный, а посему не собирается идти к ней навстречу – ему хорошо и так: стоять на месте, или, может, он допускает какую-то ошибку? Ведь, по сути, он никуда… не движется? А может быть, в этом его ошибка? Может, ему стоит сойти с места и пойти по встречному пути?

Но дороги же не видно.

Или все же стоять?

И что за мысли блуждают в его голове? Почему он не может избавиться от этого всего и поскорее уснуть? В конце концов, в комнате, совсем рядом, спит Тобио, и если Хината захочет, то может с легкостью упасть с кровати и сразу же оказаться в его постели, так что ему нечего сейчас бояться. Совсем-совсем нечего, но тогда почему? Неужели сего осознания мало? Чего он так трусит? Чего забивает голову всякими глупостями?

Черт.

Он устал. Сильно устал от всего этого. У него пока еще были силы бояться, убегать, прятаться, но что будет, если вдруг он их растеряет? – страшно даже представить. Наверняка из него потом сделают безвольную куклу, а когда надоест – выкинут, чтобы не мозолил глаза. Выкинут и забудут. Ведь, в принципе, кто такой Хината Шое?

Обычный человек, который хочет достичь больших высот в спорте. Ни ростом, ни силой не наделен – разве его кто-то запомнит? Его прыжки не так идеальны, он не так идеален, так на кой-черт он кому-то нужен? Трусливый и глупый мальчишка, который хочет стать вторым Маленьким гигантом? …

…внезапно противный скрип перебил все мысли.

Сердце вдруг в сумасшествии забилось о ребра, между грудью словно свернулась в неприятный ком душа, а тело пробила сильная дрожь. Дышать стало сложно. Пытаясь заглотнуть как можно больше воздуха, он лишь немо шевелил губами, походя на несчастную рыбу, вытащенную на сушу, – да не может этого быть. Нет. Ему кажется, так ведь? Он просто хочет спать, вот и чудится всякое…