Читать книгу Код крови - Ана Адари - Страница 1

1

Зеленый, обильный, нарядный и некогда процветающий Чихуан, столица южного анклава наполовину лежал в руинах, ему уже было не до веселья. Тателариусы спешно восстанавливали поврежденные зонты, без них Чихуану было не выжить. Зато из-под развалин по-прежнему струились фонтаны, подземный ярус не пострадал во время торпедной атаки, и воды хватало всем. Она стекала по растрескавшемуся мрамору на перепаханную снарядами землю, смачивая ее раны и пытаясь их заживить.

Уже пробивались сквозь груды камней зеленые ростки, гибкая жаккардия распрямляла поломанные ветки, невзирая ни на что распускалась растерзанная мамва, буйная растительность ожила мгновенно, ведь весна в Чихуане была в разгаре. Лианы прямо на глазах оплетали полуразрушенные стены, воронки на мостовой покрывались цветами, особенно буйствовала касмея. По Чихуану плыл аромат шоколада напополам с ванилью, смешиваясь с запахом пороха, и воздух от этого был и горьким, и сладким одновременно. Синее безоблачное небо куполом накрывало город, и казалось безмятежным. Сияло солнце, пели птицы, но чихуанцы по-прежнему невольно втягивали головы в плечи и жили либо в подземном ярусе, либо за спасительными стенами дворца.

Там разбили госпитали, и в резиденции Линара с Готой, и у обеих принцесс, и во дворце сьора Атля, главы Дома Закатекасов. Повсюду раздавались стоны и сновали эскулапы, торопливо оказывая помощь, потому что раненых было много.

С утра грата Гота ушла на кухню, проверить, как справляются повара. Теперь она вставала раньше Линара, засветло, как и ее мать грата Летис. Сам Линар какое-то время чувствовал себя потерянным. В садах, еще совсем недавно дышащих негой, были разбиты шатры для легкораненых. Пахло гноем, кровью и лекарствами, и этот стойкий запах перебивал ароматы цветов.

Сестры Линара помогали в госпиталях, даже малолетняя Лала, переодевшаяся в простое темно-зеленое платье безо всяких украшений и повязавшая поверх юбки белоснежный передник сестры милосердия, который часто был заляпан разноцветными мазями и кровью. Лала рвалась туда, где трудились хирурги, и давно уже перестала падать в обморок при виде гноящихся ран и ампутированных конечностей в отличие от Нэши, которая жаловалась, что война это ужасно, и от новых запахов, витающих во дворце, постоянно мутит.

– Стыдись, – сурово сказала ей Гота. – Люди, которые здесь лежат, потеряли все, а ты здорова и богата. Да еще принцесса. Самое ужасное, что тебя ждет, это брак с одним из аль Хали. Но и это гораздо лучше, чем смерть и нищета.

Отец был занят восстановительными работами, с утра до позднего вечера сьор Атль рассматривал разрушенные дома и принимал решение: сносить или обойтись реконструкцией.

Сам Линар рвался на войну, он понимал, что с балетом и скачками покончено. Надо собирать армию и вместе с союзниками идти на неприступный с воздуха Игнис. Но Гота сказала: рано.

– Чихуан обескровлен, Линар. Люди напуганы. Наемники растеряны. Они не знают, как сражаться с огненными шарами, которые сыплются с неба. Нам надо воспользоваться мирной передышкой и устранить последствия злодеяний Ранмира. А уж потом…

Линар не узнавал жену. Где та малышка Гота, что очаровала его невинностью в их первую ночь и обжигающей страстью во все последующие? Его нинита, которую он собирался отвезти на розовые озера, а потом в сахарные дюны и заниматься с ней любовью на белоснежном песке…

Упрямо сжатые губы, сдвинутые брови, взгляд решительный, движения резкие, как у мужчины. Линар знал от сирр из свиты сиятельной граты, что Гота заходит к учителю фехтования и подолгу тренируется с мечом. Линар не хотел этого видеть. Женщины были для него богинями, это правда, но не войны. И сам он не трофей, а Гота в последние ночи набрасывается на него так, будто идет в бой, а не ищет у мужа защиты и нежности.

Линар понимал, что все изменилось, и это не закончится завтра, даже в ближайшие три солнца. Эта война надолго. Император Ранмир силен, он прирожденный воин, Первый Меч Империи, у него наемники, прошедшие огни и воды, старший умница-брат, и три советчика, невесть откуда взявшиеся, но уже успевшие стать легендой.

Эта коварная лисица леди Иньес, шакал сир Шаи и одинокий волк сир Гор, безжалостный убийца, уже перерезавший горло грате Виктории, жене кронпринца.

Позавтракав в одиночестве, Линар решил спуститься в сад, чтобы посмотреть, как справляются в походном госпитале для легкораненых, разбитом в саду, окружающем роскошный дворец наследника Дома. Раз уж Гота ушла инспектировать дворцовые кухни.

– Это же принц Линар!

– Наш принц…

– Какой же он красивый!

– Лина-ар…

К нему отовсюду тянулись женские руки. Горящие глаза смотрели, как принц идет по саду. Строгий камзол, без кружев и вышивки Линару необычно шел, в такой простой раме его совершенная красота только выигрывала. Женщины во все глаза смотрели на этот осколок прежней счастливой жизни и грезили о таком же безоблачном будущем, где праздники сменяют один другой.

Линар почувствовал себя сломанной игрушкой, его красота была сейчас совершенно бесполезна, картинки мод остались в прошлом, кому нужны портреты низвергнутого божества, когда не удалось спасти Чихуан от разрушений?

– Мой сьор, у нас не хватает бинтов, прикажете стирать уже использованные? – присела перед ним одна из сирр, упакованная как в чехол в глухое темное платье. Так сейчас одевались все женщины в Чихуане. Не до красоты.

– Вы и без меня прекрасно знаете, что делать, – с досадой сказал Линар.

– Но нам придется переделать ваши покои под прачечную. Прикажете использовать для этого одну из гардеробных? А куда девать ваши костюмы и обувь?

– Выкинуть, – разозлился Линар. – Так же как и декорации. Представление закончилось, мы в суровой реальности.

Он резко развернулся и стремительно пошел прочь. Необходимо чем-нибудь заняться. Хотя бы фехтованием. Линар невольно застонал, вспомнив Аксэса, с которым они всегда стояли в паре. Средний брат был прекрасным фехтовальщиком, и Линару часто от него доставалось. Теперь Аксэс мертв. Неразлучных братьев Закатекасов осталось только двое…

– Линар!

Он не сразу понял, кто эта женщина, внезапно повисшая у него на шее. Как она посмела?! Линар хотел, было отцепить ее руки, жадно его обнимающие, но тут на него словно небо обрушилось. Такая бездонная синева была в глазах лишь у одной женщины в мире, бывшей любовницы принца Линара. Которой он был верен до самой своей свадьбы, и даже брачную ночь провел не с женой. А с Китаной, которую сейчас узнавал с трудом.

Ее огненные волосы были убраны под строгий темный платок, лицо еще бледнее, чем обычно, под глазами залегли почти, что черные тени. Линар заметил, что Китана похудела, его руки невольно сжали узкую спину, ладони почувствовали выпирающие позвонки. Линар машинально провел руками до самой талии и, огладив ее, невольно стал ласкать крутые ягодицы Китаны. Она прижалась крепче. Он вздрогнул и отстранился.

– Что ты здесь делаешь?!

Китана зарыдала. Руки она расцепила, но по-прежнему стояла, прижавшись к Линару, ища у него защиты. Он почувствовал, как намокла рубашка на груди: Китана плакала.

– Ты потеряла близких?

– Отца… Всех…

– Но почему ты никогда не говорила мне, что у тебя есть отец? Я считал тебя сиротой.

– Я только твоя, мой принц. Когда мы встретились, я забыла обо всех своих родственниках. Ты был моим домом, моей семьей… Всем, Линар, – прошептала Китана.

Он вдруг опомнился. А как же Гота? Стоит в саду, обнимает чужую женщину. Позволяет ей себя гладить, еще немного, и Китана его поцелует!

– Я женат, – сказал Линар и застыдился собственной грубости. Он ведь бросил Китану, а надлежало ее обеспечить. Он же предпочел забыть о ее существовании.

– Ну, успокойся, – он погладил ее по плечу, ощущая под пальцами его хрупкость и невольно вспоминая их первую ночь. Его тело помнило Китану, они так долго были вместе. Одно время Линар даже считал, что это любовь.

Сейчас его сердце разрывалось от нежности и сострадания. Китана вовсе не пытается его соблазнить, она всего лишь не знает, что ей теперь делать. Когда все ее близкие погибли. И Чихуан лежит в руинах.

– Я обещаю не попадаться на глаза твоей жене. Она поклялась меня убить. Если и ты хочешь моей смерти, я выпью яд.

– Перестань, – он поморщился. Показалось вдруг, что это один из спектаклей, в которых они с Китаной играли когда-то главные роли. Слишком театрально.

– Линар, мне некуда пойти, – отчаянно сказала бывшая любовница. – Я хотела сказать, мой сьор. Я не имею больше права называть тебя по имени. Я все понимаю. И прошу позволения лишь остаться здесь, во дворце. В госпитале при нем. Я буду ухаживать за ранеными, пока в этом будет надобность. Потом уйду. В борделях Чихуана всегда найдется местечко для брошенной женщины, если она красива. Это пристанище разбитых сердец. А тело мое после тебя все равно, что умерло. Потому что с тобой никто не сравнится. Но дай мне немного времени. Пищу и кров. Я большего не прошу.

– Моя женщина не пойдет работать в бордель.

Китана невольно вспыхнула от радости. Он сказал «моя женщина»!

– Оставайся здесь. Я что-нибудь для тебя подыщу. Ты ведь сирра. Возможно, найдется кто-то, кто захочет взять тебя в жены. При дворе ты остаться не можешь, это опасно. Но анклав Чихуан огромен. Гота ничего не узнает.

Линар и сам не заметил, как возник заговор между ним и бывшей любовницей. И появилась первая тайна от Готы. Он всего лишь пожалел несчастную Китану, даже не подозревая, что сделал первый шаг ей навстречу. В то время, как Гота пятилась от него, отдавая приоритет государственным делам. И Китана, как любящая женщина, почувствовала возникшую между супругами трещину.

– Спасибо, – сказала она, опустив глаза, чтобы Линар не увидел, как они засияли от радости. – Мне больше ничего не надо. Мой сьор, – она взяла его руку и с нежностью поцеловала.

Линар вздрогнул и торопливо отдернул ее. Его словно обожгло. Такая невинная ласка. Китана просто выражает преданность своему господину. Но почему он сразу вспомнил, как она, обнаженная, лежит в алькове? Высокая пышная грудь с большими коричневыми сосками, широкие бедра, отливающие перламутром, лебединая шея… И опыт искушенной в плотской любви женщины, потому что для Китаны мужское обнаженное тело не было тайной. Она знала все его секреты, все потаенные места, особенно нежные и чувствительные, которые мгновенно откликаются болью на неумелую ласку, но взрываются от наслаждения, если знать, как с ними обращаться. Китана знала.

Линар понял, что ему лучше уйти. И еще лучше никогда ее больше не видеть. У них были общие воспоминания о тех самых розовых озерах, на которые Линар так и не отвез свою жену. Помешала война. Они с Китаной гладили огромных птиц с оперением цвета заката и обнаженными купались вместе с заходящим солнцем в почти, что горячей воде. Такие же обжигающие поцелуи Китаны когда-то делали Линара бесконечно счастливым. Эти воспоминания навечно их связали.

«Беги», – сказал он себе. Но ноги не слушались. Линар жадно посмотрел на измученное лицо Китаны. «Бедная девочка. Надо о ней позаботиться».

Он уже понял, что вернется. Спросить, как она, все ли у нее есть? Поговорить, утешить, приласкать. Она ведь так несчастна.

А Гота… У нее такой суровый взгляд. С тех пор, как на Чихуан обрушились огненные шары, жена Линара предельно собрана и готова к битве. Даже сьор Атль, которого называют деспотом, к Готе прислушивается. В то время как от советов старшего сына отмахивается.

«Я нужен им, когда в Чихуане мир», – горько подумал Линар. «Но оба считают, что я неспособен возглавить армию. Мне даже пожаловаться некому! Разве что Китане», – подумал он с горькой усмешкой. И сказал:

– Мне пора. Возвращайся к своим делам.

– Да, мой сьор.

Она поняла, что большего не добьется. Но также поняла, что он еще придет. Задание сестер-адепток выполнено. Они переправили Китану в Чихуан, как и обещали, чтобы она снова сблизилась с принцем Линаром. Китана караулила его вот уже несколько лун. Ходила за ним тенью по саду, ловя момент, когда Линар останется один и будет раздражен.

Китана чувствовала, что его раздражение связано с женой. Гота рано подумала, что одержала победу. Сиятельная грата поклялась развеять пепел Китаны над Чихуаном. Убить и сжечь. Но дети горцев не менее стойки, чем северные. Гота закована в ледяной панцирь снаружи, а Китана изнутри. Одной из них суждено погибнуть, другой посадить своего сына на престол империи. Так гласит предсказание.

Но имя неизвестно. Мать-настоятельница поведала Китане, что будущее текуче. Оно похоже на лабиринт в пустыне со множеством тупиков. В нем легко заблудиться даже ясновидящим. И в нем постоянно происходят изменения. Песок временами осыпается, проносятся пыльные бури, и открываются новые ходы, а старые закрываются.

– Это может быть твой сын, а, может, Готы. Или императора Ранмира. Но если ты будешь действовать, Китана, то в тупике окажется он. Или грата Гота. Ты будешь отныне пить особые горные травы. Тебе необходимо зачать. Мы будем тебе помогать. Незримо, ты этого даже не почувствуешь. Линар должен стать императором, я тебе уже говорила. А его сын вернет нам наши святыни и свободу. Нами не должны больше править высокородные, и ты для этого сделаешь все. А мы будем рядом.

Китана догадалась, что ее уединение с Линаром устроили горцы. Шпионы которых повсюду. Так будет и дальше. Пока принц Линар снова не окажется в ее постели.

2

Дэстен был ошеломлен. У него получилось! Фамильный артефакт откликнулся! Но как?! Сначала Дэстен даже не понял, что случилось. На него обрушилась невыносимая боль. Он, казалось, рассыпался в прах и умер, но потом внезапно ожил. Он торопливо себя ощупал: руки, ноги, грудь, голова… Все вроде бы на месте. В глазах еще темно, но он явно в Чихуане, а не в Нараборе. Дэстен чувствовал особый запах южной столицы, специи и знойную влажность, обоняние вернулось первым. Потом уже осязание и зрение.

Дэстен невольно сжал в руке транспортер. Получится ли вернуться? Но об этом он подумает позже. Сначала надо найти Ололу, узнать, что с ней. Вопросов много. После того, как он взял транспортер окровавленной рукой, экран погас, а потом на нем появился новый символ. Дэстен его знал. На древнем языке, языке высших это означало: «перезагрузка».

Потом появился знак «код чек». Принят новый код. Означает ли это, что транспортер настраивается на конкретного индивидуума? Все они, и высшие, и простые смертные уникальны. И у каждого есть личный набор параметров, необходимых для той же мгновенной транспортировки. Дэстен – полукровка. Имеет ли значение наличие крови высших или будет принят любой код? Код крови. Хоть ты свободный, хоть раб.

Но если так, то это означает грандиозный обман! Множь невежество и властвуй! Теперь понятно, что скрывают сьоры! Любой может пройти через портал! Любой!!!

«Потом разберусь с этим», – Дэстен сунул транспортер в карман и огляделся. Это был дворец в Чихуане, так хорошо знакомый Дэстену после грандиозного праздника весны. Дворец, хвала Огню, не пострадал. Значит, и здесь щиты автоматически поднялись. Хоть бы Олола была здесь во время торпедной атаки!

Точнее, Дэстен стоял в крытой галерее между дворцами принца Линара и его сестры. Олола была в свите граты Готы, но дружила со старшей принцессой. Возлюбленная Дэстена могла быть и там, и там. Куда же пойти сначала? В какой из дворцов?

– Сир Дэстен?! – услышал он знакомый голосок и резко обернулся.

В сопровождении двух леди (или сирр, кто их сейчас разберет) к нему шла грата Нэша. Она была в глухом темно-зеленом платье безо всяких украшений и повязанном вокруг тонкой талии белом переднике. Густые черные волосы убраны под платок. Все сестры милосердия так сейчас одевались, и Нэша не рискнула выделиться даже брошью, приколов ее к унылому платью.

– Как вы здесь оказались, сир из Нарабора?!

– Вообще-то сьор Халлард, – он поклонился.

– Что?!

Он взглядом показал: поговорим наедине.

– Идите, леди, – кивком отпустила придворных дам принцесса.

– Но грата! – осмелилась возмутиться одна из дам. – Вы не можете остаться наедине с каким-то сиром!

– Я не сир, – сказал Дэстен. – И мы не пойдем в покои принцессы. Грата, я ищу одну девушку. И надолго вас не задержу.

– Я даже знаю, какую, – лукаво улыбнулась Нэша.

Леди все-таки удалились, оставив их одних. Но Дэстен был уверен, что они никуда не ушли, а спрятались в одной из ниш. Дворец в Чихуане был полон укромных местечек. Их еще называли приютами любви. Незаметные ниши к тому же скрывал непроницаемый взгляду полог, достаточно было потянуть за шнур с пышной оранжевой кистью на конце. После того, как полог опустится, эта кисть превращалась в сигнал. На галантном языке Чихуана это означало «не мешай влюбленным».

– Объяснитесь, сир! Или сьор? – потребовала Нэша.

– Я теперь наследник Дома Халлард. Император Ранмир это признал и дал мне титул. Поскольку у Халлардов больше не осталось сьоров. Все, кроме моего деда погибли.

– Вашего деда?! Но кто же тогда ваш отец, если вы бастард?!

– Это пока тайна, поскольку я не до конца еще сьор. Для того чтобы стать полноправным Халлардом, мне надо жениться на грате. Таково условие императора.

– Тогда понятно, как вы здесь очутились, – задумчиво сказала Нэша. – Раз вы сьор, то у вас есть доступ к фамильным артефактам.

Дэстен не стал ее разубеждать. В конце концов, он переместился в Чихуан при помощи транспортера, который и в самом деле дал Дэстену его дед.

– Где Олола, грата Нэша? – спросил он, замирая.

– В госпитале. Я тоже туда иду. О, не беспокойтесь, она не ранена! Все мы сейчас сестры милосердия. И сиры, и леди, и принцессы.

– Значит, Олола жива и здорова?! Отлично! Я иду с вами, грата!

– Постойте, сьор Дэстен, – принцесса слегка придержала его за руку. – Если я не ослышалась, вам надлежит жениться на грате?

– Да.

– А мне необходимо замуж. И я не хочу в Калифас. Девушка не должна этого говорить, но у меня нет выбора. Вы мне очень нравитесь, сьор Дэстен.

Он смутился. Нэша очень милая, но Дэстен уже полюбил. Другую.

– Мне лестно это слышать, грата, – он галантно, но с подчеркнутым уважением поклонился. – Но разве браки заключаются не по любви? Я хотел сказать, по взаимной любви.

– У нас, высокородных, нет. То есть, не всегда, – Нэша тоже зарумянилась. – К тому же мне пока сложно разобраться в своих чувствах. В любви каждый за себя, сьор Халлард.

Дэстен еще не привык к тому, что его так называют. Нэша была первой. Зачем он вообще ей это сказал? О том, что император признал сьора Дэстена наследником Великого Дома. Стыдно признаться, но Дэстену захотелось на равных говорить с принцессой. Ведь если он захочет, высокородная грата даже станет его женой.

– Я, признаться, растерян. И мне необходимо увидеть Ололу.

– Тогда поищите ее сами, – сердито сказала Нэша. И обернулась, ища взглядом свою свиту: – Леди! Сюда! Мы идем в госпиталь!

Они возникли ниоткуда. Дэстен поймал на себе осуждающие взгляды. Неужто подслушивали?

– Так, где же Олола, принцесса? Если у вас тут повсюду разбиты госпитали. Я ведь все равно ее найду.

– Она с гратой Готой, – сжалилась Нэша. – Сегодня нам не по пути, сьор Халлард. Но как знать? Быть может, в следующий раз вы прибудете в Чихуан ради меня.

И гордо подняв голову, высокородная принцесса из богатейшего Дома Закатекасов продолжила шествие в свой прекрасный дворец. Нэшу ничуть не смущало, что на ней самое скромное платье и сестринский передник. Ее рост, глаза и прирожденное величие говорили сами за себя. Истинная грата!

Дэстен невольно улыбнулся. Грата есть грата. Они никогда не теряют достоинства и знают себе цену. Он невольно сравнил принцессу с Ололой. Она, конечно, красавица, и манеры у нее прекрасные. Олола умна, проницательная и предприимчива. Эта предприимчивость Дэстена поначалу от нее отталкивала. Желание Ололы иметь свой замок и много слуг. Олола никогда, ни при каких обстоятельствах не сможет стать гратой. Женой наследника Дома. Дэстен либо потеряет все, женившись на ней, либо примет условие деда.

При мысли, что скоро он увидит Ололу, Дэстен решился на первое. Никто не смеет навязывать ему свою волю, даже дед. Который жестоко казнил отца Дэстена. Такое не прощают.

… Он торопливо шел по коридору. Эти переходы и галереи в Чихуанских дворцах казались бесконечными.

– Что вы ищете, лэрд? – строго спросил один из эскулапов, судя по знаку на его одеянии. Первый ранг.

– Сирру Ололу, – Дэстен с усмешкой подумал, что его опять наградили не тем титулом.

– А, зеленоглазая малышка, такая шустрая и острая на язычок. У нее легка рука. Вы что, ранены? – подозрительно спросил эскулап, ощупывая Дэстена взглядом.

– Я здоров.

– Любовь, значит, – усмехнулся эскулап. И пробурчал: – Нашли время.

И это было сказано в Чихуане! Городе, словно созданном для любви, во дворце, где сплошь и рядом были «приюты любви»! Дэстен тут же вспомнил, что война еще идет. Мало того: она только началась. Дворец принца Линара полон раненых.

Он вошел в огромный бальный зал, переделанный под госпиталь. Повсюду стояли кровати, на которых лежали раненые. Зоркий взгляд Дэстена тут же отыскал Ололу. Она меняла повязку, проворно наматывая свежий бинт на голову бородатому мужчине, который, несмотря на боль, явно получал от этого удовольствие. Дэстен невольно залюбовался быстрыми, но в то же время плавными и точными движениями Ололы, ее точеной фигуркой. Сердце запело от любви: о-лала… Олола!

Нет в мире девушки лучше нее.

– Олола! – окликнул он.

Девушка вздрогнула и резко обернулась:

– Дэстен?!

Ее руки бессильно опустились. Конец бинта упал на колени раненого.

– Эй, малышка, а как же я? – притворно обиделся он. Увидев высоченного черноволосого красавца, по виду лэрда, торговец пряностями тут же понял, что дело пахнет любовью. И как истинный чихуанец обрадовался за красивую пару. Как же оба хороши!

– Подожди пару лик, – Олола ловко подхватила бинт.

Дэстен, улыбаясь, ждал. Когда она закончила перевязку, спросил:

– Погуляем в саду? Уверен: ты это заслужила.

Олола поправила платок на голове. Как и все женщины во дворце, сирра для особых поручений была одета более чем скромно. И поручений этих у нее теперь не было. Леди помешались на войне. Все только о ней и говорили. Шок прошел, но восстановление Чихуана занимало все умы. Необходимо было постепенно вернуться к прежней жизни, и уж тогда назначать свидания. Мужчины сейчас, все как один, заняты делом. Дамам тоже следует потрудиться, хотя бы стирая и скатывая бинты.

Дэстен со счастливой улыбкой смотрел на свою невесту. Сейчас он твердо был уверен, что они поженятся.

– Идем, – Олола потянула его за руку.

– Как я счастлив, что ты жива! – Дэстен и в самом деле улыбался.

– Но как ты оказался в Чихуане? – спохватилась Олола. – Ты прибыл через портал с гратой Викторией?

– Нет, я один. Никто из Халлардов не знает, что я сейчас в Чихуане.

– Но как?!

Они остановились у беседки. Теперь это была походная кухня. Из зарослей жаккардии тянуло наваристым супом и жареным луком.

– Где бы нам уединиться? – Дэстен огляделся и потащил Ололу в заросли. Не везде же разместили раненых и все, что им необходимо для выздоровления. Хотя, в изысканных дворцовых купальнях, похоже, теперь полощут белье.

– Дэстен, остановись! – взмолилась Олола. – Объясни же, наконец: что происходит?

Они очутились на зеленой поляне.

– Хвала Огню, никого! – Дэстен потянул девушку в густую траву. – Я так скучал…

Он торопливо покрывал ее лицо поцелуями. Олола отбивалась:

– Дэстен! Я грязная! У меня передник в крови! Ты испачкаешься!

– Я ничего не чувствую, – пробормотал он, стягивая с Ололы платок и зарываясь носом в густые вьющиеся пряди. – Только восхитительный аромат твоих волос.

– Я тоже тебя люблю, но мне хотелось бы знать…

Он, наконец, оторвался от Ололы. Ничем хорошим это не закончится. Его сила воли ломается, будто сухой прутик жаккардии перед красотой Ололы. Надо хотя бы дождаться ночи.

– Я теперь сьор Халлард, наследник Великого Дома, – беспечно сказал он.

– Что?!

– Меня признал сам император.

– Ты сьор?! Какой ужас! Это означает, что нам с тобой нельзя пожениться!

– Я еще не принял решение, – нахмурился Дэстен. – Могу отказаться от титула и жениться на тебе.

– Я еще не слышала, чтобы кто-то отказался быть сьором!

– А еще никого из бастардов и не жаловали этим титулом. Я первый.

– Ты его примешь, – грустно сказала Олола.

– Нет. Предпочитаю остаться сиром Хотом, мужем прелестной сирры для особых поручений. Ты даже не представляешь, сколько у меня их для тебя, – он опять потянулся к Ололе. – И здесь, и здесь, – Дэстен приложил ее руку к своей груди, потом к животу. И сжав тонкие пальчики Ололы, потянул их вниз.

Она покраснела:

– Дэстен! Что ты делаешь?!

– Ищу для тебя работу, – нашелся он. – Не вечно же тебе скатывать бинты.

– Значит, у тебя теперь транспортер, – пробормотала Олола, все-таки вырвав свою руку.

– Да. И я, похоже, разгадал его секрет. Если я прав, ты тоже сможешь ко мне перемещаться.

– Ты с ума сошел! – Олола поспешно отстранилась. – Я?! Пользоваться артефактами высших?!

– Почему нет? В тебе, как и во мне, тоже есть их кровь. Я сомневаюсь, что наличие крови именно высокородных вообще имеет значение. Эти штуки, я имею в виду транспортеры, удивительные.

– Опомнись! Только титул дает право пользоваться тем, что недоступно простым смертным!

Дэстен с удивлением смотрел на любимую девушку. Она же полна предрассудков! А что Олола вообще знает? Кроме своих придворных обязанностей. Она прекрасно танцует, поет, играет на многих музыкальных инструментах. Одевается к лицу и умеет красиво подавать напитки. Но решится ли она приложить свой палец к углублению под значком «пэссит»? И что с ней станет, когда Олола почувствует, как рассыпается в прах? Осмелится ли она это повторить?

Но она была так хороша, что Дэстен отбросил эти мысли.

– Я приду к тебе ночью, – шепнул он. – Мне пока не хотелось бы, чтобы дед узнал, что я активировал транспортер. Поэтому сейчас я должен вернуться в Нарабор. Но ночью жди меня.

– Ты придешь в мою спальню?! Когда стемнеет?!

– Ты подарила мне цветок венерии, – напомнил он.

– Сьор Халлард, вы слишком уж торопитесь, – сердито сказала Олола. – Хоть вы теперь и сьор, но я по-прежнему невинная девушка.

– Ты мне отказываешь?!

– Разве я могу отказать сьору? – в голосе Ололы было лукавство. – Мы, сирры, должны служить вам и исполнять любые ваши желания.

– Я знаю, что тебя домогался Ранмир аль Хали, и ты сбежала от него в Чихуан. Олола, мы дали друг другу клятвы. Ты их помнишь? – Дэстен настойчиво заглянул в ее зеленые глаза.

– Да.

– Я не изменился. Выбор по-прежнему за мной.

– Разве я могу устоять? – шепнула Олола и прильнула к нему.

– Так я приду?

– Да.

– Тогда до ночи…

– До ночи…

Он хотел это сделать при ней. Дэстен прекрасно видел: Олола все еще не верит. Поэтому он, волнуясь, достал транспортер. А что если не получится? Дэстен перемещался всего один раз. Вдруг этот код крови действует лишь единожды? И есть еще какие-то секреты.

«Пунктум рита». Он задал координаты. Нарабор. Навел красную стрелку на дворец. Замелькали комнаты, переходы, галереи… Дэстен нашел свои покои. «Пэссит».

Он, замирая, приложил указательный палец. Последнее, что услышал Дэстен, был удивленный вскрик Ололы. И наступила темнота…

3

Ранмир аль Хали позвал сира Гора размяться в зал для фехтования. Дела делами, но и форму терять не следует. Ранмир был уверен, что сьоры так просто не сдадутся. Наверняка вступили в заговор и планируют очередной дворцовый переворот. Это затишье перед полномасштабной войной. Император всерьез рассчитывал в этой войне на сира Гора.

– Я хочу назначить тебя командиром военного гарнизона Игниса, Алвар, – сказал Ранмир, снимая пурпурный плащ, который тут же подхватил паж.

– А чего не армии? – хмыкнул сир Гор, доставая из ножен меч.

Ему привычнее было драться на площади, на арене, засыпанной опилками. А здесь вокруг были белые с золотом стены и пол из камня, шершавого, чтобы не поскользнуться, но вычищенного слугами до блеска. Гору захотелось прийти сюда в грязных сапогах, слишком уж много белого, не говоря уже о золоте. Цвета Дома Тадрарт. Когда уже Ранмир от этого избавится?

– Если мне придется ее разделить, эту армию, то ты получишь под свое начало одну из частей, невозмутимо сказал Ранмир.

– Разумеется, меньшую. С чего вдруг такое доверие?

– Это не награда, а наказание. За то, что одеваешься, как босяк. Попробуй-ка, заставь спесивых столичных лэрдов и сиров тебя слушаться. Я про гарнизон Игниса. Они еще не все мне присягнули. И я хочу, Алвар, чтобы ты этим занялся… Я имею честь атаковать вас, сир Гор, – Ранмир отсалютовал наемнику легким одноручным мечом. В другой руке у него был небольшой круглый щит. Они с Алваром любили менять оружие, чтобы никогда в бою не теряться. – Кстати, хочешь стать лэрдом?

– Нет.

– Но ты ведь из-за этого убил своего приятеля. Он тебя опередил.

– Я больше не хочу стать лэрдом, – сир Гор напал первым.

Ранмир легко парировал удар. Во время похода против горцев они с Алваром прекрасно друг друга изучили. Манеру вести бой, излюбленные приемы, выражение лица перед решающим ударом. Они бились почти на равных, Ранмир одерживал верх лишь благодаря своей мощи и длине рук и ног. И еще у него был хороший учитель, сир Лудвиг, один из лучших фехтовальщиков империи. Но невысокий Гор крепко стоял на ногах. Кто его учил неизвестно, возможно его лэрд, которого Ранмир убил на поединке во время рыцарского турнира. А бои за деньги, зачастую без всяких правил отшлифовали мастерство наемника и сделали его почти неуязвимым.

Они немного размялись. Ранмир дрался не в полную силу, прощупывая оборону Алвара. А тот выглядел полусонным. Но это императора не обмануло. Его друг похож на сжатую пружину. Распрямляется она мгновенно и бьет больно.

И в самом деле, успешно отразив очередной сокрушительный удар императора, Алвар снова рискнул пойти в атаку. Его сонливость как рукой сняло.

– Не хочешь быть лэрдом, я сделаю тебя наместником, – Ранмир отметил, что сир Гор стал действовать гораздо расчетливей.

– Это еще большее наказание? – меч сира Гора выбил из щита императора сноп искр. – Жаль, что вы не горите, высшие ублюдки, – сплюнул он, проворно отскакивая в сторону.

– Не зли меня, – надвинулся на него Ранмир. – Я император!

– Ты недолго им будешь, если не разберешься со своим братцем.

– Что ты знаешь? – Ранмир попытался пробить защиту неугомонного наемника. Но сир Гор держал дистанцию и не позволял к себе приближаться.

С ухмылкой кружил возле огромного Ранмира, заходя то сбоку, а то и за спину, так что императору приходилось поворачиваться.

– Он хочет разделаться с тобой, а потом со мной.

– Намир пытался тебя перекупить?

– У него получилось бы, если бы ты мне платил.

Сир Гор вдруг стремительно сократил дистанцию. Причем, зашел с боку, под неудобную руку. Ранмир понял, что прогулка закончилась, придется всерьез попотеть. Он ни разу не пожалел, что приблизил к себе этого бродягу, понять которого невозможно. Чего он хочет? За что бьется? И что скрывается за его откровенным хамством и грубостью?

Ранмир с огромным трудом сдержал натиск и с усмешкой подумал: «старею». Или это Чикита виновата? Ранмир так старался сделать ей ребенка, что почти не спал этой ночью. От усталости он и пропустил удар. Меч сира Гора зацепил левую руку, не опасно, но чувствительно.

– У тебя кровь, – сир Гор опустил свой меч.

– Пустяки. Продолжим.

– Охота была тебя убивать.

– Ты же так мечтал об этом, – насмешливо сказал Ранмир.

– Я к тебе привязался, и это скверно. Давай-ка малость передохнем, император.

Ранмир подозвал пажа и распорол кинжалом рукав дублета:

– Перевяжи.

– Дай-ка лучше я, – оттолкнул мальчишку сир Гор. – Плохая рана. Вроде бы неглубокая, но будет досаждать. Хорошо хоть левая.

– Что тебе предлагал Намир? – в упор спросил император.

– Он думает, что я все еще горю желаньем тебе отомстить, – усмехнулся сир Гор. – Я не стал его разубеждать.

– А чего ты хочешь? Ты ведь должен чего-то хотеть.

– Я сбежал в ночь перед казнью, – сказал сир Гор, ловко наматывая на руку императора бинт. – С тех пор у меня было только два желания: поспать и пожрать. И того и другого хотелось вволю, но редко получалось. Я живу одним днем. На кой мне твой гарнизон и уж тем более армия?

– А женщина? Может, тебе нравится леди Кенси?

Сир Гор расхохотался.

– Я не такой дурак, чтобы жить со змеей, которая мало того, скользкая, еще и готова в любой момент впрыснуть яд. У Иньес в потайном кармане всегда припасена склянка. Она говорит: «Это для меня». Хочу, мол, умереть быстро, это лучше чем когда тебе под улюлюканье толпы рубят голову. Но я что-то сомневаюсь в искренности леди. Она отравительница. Змея подколодная. Мне давно надо было уйти… Все, я закончил, – сир Гор заправил бинт.

– Продолжим, – Ранмир встал.

– Я не закончил говорить, – сир Гор сплюнул. Привычка, которая Ранмира страшно раздражала, пока он не привык. – Я останусь, пока ты не разберешься со своим братом. Он и ко мне подсылал убийцу. Из вас двоих ты мне нравишься больше, поэтому я на твоей стороне. Я знаю, что замыслил сьор Намир. Скажи своему отцу, пусть будет настороже.

– Отцу?!

– Ты, младший брат, стал императором. Неужто думаешь, Намиру это по вкусу? Он, получается, всего лишь наследник Дома. А твой отец еще не стар. Намир попытается его убить и сесть сьром в Калифасе. У тебя дочь, у него два сына. Сам прекрасно знаешь: императору нужны наследники.

– Я этим и занимаюсь, – сердито сказал Ранмир.

– Я уже понял, почему ты сегодня вялый. Бабы до добра не доводят. Вот поэтому я и не хочу жениться, ни на Иньес, ни на ком-нибудь еще.

– Когда-нибудь и ты встретишь женщину, которая тебя скрутит в бараний рог, – проворчал Ранмир.

– Не будет этого. Я сам по себе. Иди в Калифас, не теряй зря времени.

– Уверен?

– Толку от тебя в бою? Выспись для начала. Всю ночь скакал на бабе, она тебя измотала. Хоть бы она поскорее забеременела, – в сердцах сказал Алвар. – Ты ведь не уймешься, пока у тебя не будет наследника. Принца.

И сир Гор развернулся к новому хозяину бело-золотого дворца спиной.

– Алвар! – окликнул наемника император.

– Чего тебе еще? – сир Гор, нехотя задержался.

– А если я попрошу? Как друг.

– Так и знал! Разболтался! Открыл тебе душу, а ты тут же в нее и залез в своих грязных сапожищах. В больное бьешь, высший.

– Займись гарнизоном Игниса. Будь безжалостным. Заговорщиков убей. Тех, кто по-прежнему верен Тактакору.

– Тебе будут жаловаться, – скривился сир Гор.

– Я это переживу.

– Завалят этими жалобами: предупреждаю. Я не больно-то грамотен, поэтому разбираться не стану. Если мне кто слово скажет поперек или просто не понравится – снесу голову и точка. Раз уж я командир гарнизона. Все кроме тебя, стало быть, должны исполнять мои приказы? Так?

– Да.

– Смотри, не пожалей потом.

– Слово императора: отныне ты неприкасаем.

– Ну, меня и раньше непросто было достать. Даже тебе, – сир Гор с усмешкой кивнул на перевязанную руку Ранмира. – Я за себя и сам могу постоять. Не в свое дело я ввязался. Не надо было идти с тобой в Калифас. А потом в горы. Прикипел я к тебе. Дерешься ты хорошо, смерти не боишься. И пьешь лихо. Ты не раз закрывал мою спину.

– А ты мою. Ты стал моим другом, Алвар. Единственным другом, – подчеркнул Ранмир. – Поэтому я и прошу тебя, как друга: займись столичным гарнизоном, я же отправляюсь к отцу. Нам и впрямь пора поговорить. Об этом не должен знать мой брат.

– Само собой.

– И Шаи.

– Оно конечно.

– Для всех я у своей жены.

– Это как обычно.

– Заткнешься ты уже?

– Нет.

– Будет лучше, если твои солдаты будут обращаться к тебе «лэрд».

– Лэрд Гор? Не смеши меня, Ранмир. И других тоже. Я сир Гор, им и останусь. Пойду, гляну, как живут защитники Игниса. Что пьют, что жрут. Может, и я с ними пожру. А лучше выпью.

Сир Гор поправил ножны и с озабоченным видом посмотрел на дыру в своем потрепанном сером плаще простого наемника. По его губам скользнула усмешка. Лэрд Гор!

Ранмир проводил его взглядом и достал транспортер. Есть дела, которые не стоит откладывать. «Пунктум рита». Калифас.

4

Он очнулся у двери в личные покои отца, выравнивая дыхание и без конца моргая, чтобы поскорее вернулось зрение. Невольно поморщился: неприятная штука этот транспортер. Но зато полезная, когда надо поговорить с кем-то срочно и по секрету. Пройди император порталом в Калифас, об этом тут же узнал бы Намир. Которому докладывают обо всем, что происходит в империи. На особом учете порталы. Ранмир не был уверен, что старший брат и несанкционированные перемещения высших не научился пеленговать. У Намира аль Хали, как оказалось, много секретов.

Охрана склонилась при виде императора. Весь Калифас без колебаний присягнул Ранмиру аль Хали на верность.

– Мой отец у себя? – спросил он.

– Да, император.

– Один?

– Да.

Он взглядом показал: откройте дверь. Наемники не посмели ослушаться.

– Ранмир?! – отец несказанно удивился. – Я хотел сказать, император.

– Я пришел к тебе, как твой сын. Как Ранмир аль Хали. Мы не говорили с тобой ни до, ни после коронации. Мне показалось, что ты недоволен.

– Если ты пришел сюда, как Ранмир, то я могу сказать тебе правду: да, я недоволен.

– Я могу сесть?

– Ты спрашиваешь у меня разрешение, как у отца или как у сьора Калифаса?

– Намир не знает, что я здесь. Никто не знает.

– Тогда садись. Подать вина?

– Не надо.

– Что у тебя с рукой? – сьор Самир кивнул на повязку.

– Это плата кровью новому командиру гарнизона Игниса. Сир Гор деньгами не берет, – усмехнулся Ранмир.

– Ты очень рискуешь, приближая к себе этого безродного бродягу, – нахмурился отец.

– Мой высокородный брат Намир гораздо опаснее. И ты это знаешь.

Ранмир сел в кресло и пошевелил могучими плечами. Удобно. Он здесь дома. Когда Ранмир был маленьким, он любил бывать у отца, который казался тогда большим и самым сильным. Показывал, как пользоваться сферами и настраивать транспортер, в первый раз налил вина.

Может, и в самом деле, выпить? Но нет. Что-то Ранмиру подсказывало: вино ему понадобится после разговора с отцом, и в большом количестве.

– Мне лестно, что мой сын император, – сьор Самир тоже сел.

– Но…

– Но?

– Конвенция, Ранмир. Как ни крути, но ты ее нарушил.

– Скажи честно: ты примкнул к заговорщикам? У них три армии. Калифас тоже пойдет против меня?

Самир аль Хали заколебался.

– Мое сердце тянется к сыновьям, – сказал, наконец, он. – Но разум протестует. Вы оба перешли черту. Нельзя убивать высших. Нас и без того осталось мало.

– Но ведь не я это начал! – разгорячился Ранмир. – А проклятые Закатекасы! Я отомстил за Калифасу, твою сестру! Которую они, эти Закатекасы подло убили!

– Это не они.

– А кто?!

– Ты ошибся, Ранмир. Твой брат гораздо умнее тебя. Намир, конечно, не ожидал, что ты явишься в Игнис и захватишь престол, когда стравил тебя с Тактакором.

– Что значит, стравил?

– Это он убил первую императрицу.

– Ты шутишь?!

– Нет.

– Но почему?!

– Во-первых, чтобы не дать тебе жениться на Чиките. Брак со старшей принцессой богатейшего Дома усилил бы тебя. Намир посчитал, что довольно будет с младшего брата и двоюродной племянницы императора. Во-вторых, Калифаса заразилась идеей мужа. Они были не только супругами, но и вместе занимались наукой. Намир доказывал им, что остальные ковчеги, покинувшие во время распада нашу родную планету, не долетели до цели. Если бы нас искали, то давно нашли бы. Но космос молчит. Значит, мы устроились лучше всех. И не надо ничего менять. Не надо никого искать. Рисковать не надо. Затормозить эти треклятые реакторы навечно. Тактакор с Калифасой пытались Намира переубедить. Я слышал, как они отчаянно спорили.

– И Намир решил убить свою тетю?!

– Он необычайно жесток. Никаких чувств у него нет. Только расчет.

– Но чего он хочет?

– Безграничной власти, – пожал плечами сьор Самир аль Хали. – Покончить с реформами, усмирить рабов, которые стали требовать какие-то права. Покорить горцев. Основать императорскую династию аль Хали, которая будет поддерживать империю, ее устои, иерархию, власть высших.

– Множить невежество, делая культ из артефактов и еще больше запугивая подданных, усмехнулся Ранмир.

– Именно так.

– Но я уже основал династию!

– У тебя нет законнорожденного сына.

– Это вопрос времени.

– Но пока наследника у тебя нет.

– Как Намиру удалось выманить тетю в Чихуан? А главное зачем?

– Чтобы ты думал, будто Калифасу аль Хали убили Закатекасы, и мстил за нее. Моя сестра была доверчива. Намир сказал, что согласен с доводами Тактакора. И пригласил тетю инкогнито посетить праздник весны в Чихуане. Намир лучший знаток ядов во всей империи. Моя сестра доверяла старшему племяннику и не включила защиту. Так что ты совершенно напрасно расколотил торпедами Чихуан, Ранмир. Закатекасы ни в чем не виноваты.

Он сидел, потрясенный.

– Но почему ты мне раньше это не рассказал, отец?!

– Вы оба мои сыновья, – грустно улыбнулся Самир аль Хали. – Я горжусь вами. Намир такой, какой он есть, его уже не изменишь. Я бы и дальше молчал, но я хочу, чтобы ты знал. За всеми несчастьями, которые с тобой случаются, стоит твой старший брат. Он все контролирует, все просчитал и у него есть какой-то план.

– Что же мне делать? Убить своего брата?

– Я не могу тебе этого посоветовать. Более того: как ваш отец, я буду тебя отговаривать. Намир мне тоже дорог.

– А с ним ты не пробовал поговорить?

– Чтобы оставил тебя в покое? Признал твое первенство? Ведь ты теперь император. Намир скажет: «да, конечно». Он ведь тебе присягнул.

– И тут же попытался подкупить сира Гора, чтобы он меня убил, – горько сказал Ранмир. – Первое что я сделаю, это усилю личную охрану. И… мне надо посоветоваться.

– С леди Кенси? – улыбнулся вдруг отец.

– Она тебе не нравится?

– Нравится, после того, как проводив меня до моих покоев в Игнисе, леди любезно предложила себя.

– И ты принял это предложение?

– Зачем тебе знать? Не нравится делить с кем-то женщину?

– С кем-то! Ты мой отец!

– Успокойся: леди Кенси старая потасканная шлюха, а мне нравятся молодые.

Ранмиру не понравилось, как отец отозвался об Иньес. Почему-то императора это задело. Он встал:

– Я, пожалуй, пойду.

– А зачем ты все-таки приходил, Ранмир? – отец тоже встал.

– Хотел тебя предупредить. Насчет Намира. Он может захотеть стать для начала сьором Калифаса, не сразу императором.

– Кто тебя надоумил?

– Не имеет значения.

– Я знаю о планах Намира, – размеренно сказал отец. – Я ведь тоже аль Хали. Я не примкнул к заговорщикам, но и на Чихуан не пойду. А также на Фригаму и Нарабор. Пока я – сьор Калифаса. И моим сыновья придется с этим считаться.

Ранмир достал транспортер. Пора возвращаться.

– Мать не хочешь увидеть? – внимательно глядя на него, спросил сьор аль Хали.

– Скажи ей, что я здоров, – равнодушно сказал Ранмир.

– Как знаешь. Она тебя тоже не любит.

– Она никого не любит. Главное, она так и не смогла полюбить Калифас. Почему граты Великих Домов так не хотят сюда замуж?

– Сам-то как думаешь? Ты сделал свою жену счастливой?

– Сатара родила мне дочь, – нахмурился Ранмир.

– Которую ты даже не пожелал увидеть. Кстати, ее назвали Эсмирой.

– Мне все равно.

Он задал координаты. Игнис.

– Я всегда рад тебя видеть, отец.

Сьор аль Хали тихо рассмеялся. Когда он остался один, то подошел к висящей над столом сфере и какое-то время задумчиво на нее смотрел. Малышку Эсмиру взяла к себе бабушка. Надо бы их проведать. Как-никак, у Дома аль Хали теперь есть грата. Предмет торга. К тому же Эсмира теперь дочь императора. А, значит, возможная кронпринцесса.

… Со дня присяги и их скоропалительной свадьбы Ранмир проводил у Чикиты каждую ночь, как и обещал. Он даже верил, что жена теперь будет единственно женщиной в его жизни. У них родятся сыновья, и основателем династии аль Хали станет именно Ранмир, императорский род пойдет от него.

Но сегодня он был хмур и рассеян. Слова отца не давали Ранмиру покоя. Чикита ведь уверяла, что не Закатекасы стоят за убийством первой императрицы. И была права.

– Что случилось, Ранмир? – не выдержала жена.

Она была в новой ночной сорочке, тончайшие кружева и золотое шитье которой, красиво оттеняли теплый тон кожи, каждую луну императрица подолгу проводила у зеркала, к ней беспрерывно шли портные, массажистки, знахари со своими снадобьями, торговцы драгоценностями и тканями. Чикита испробовала все, оставалось лишь надеяться, что не зря. Ранмир ее страстно желал, он возбуждался, едва вдохнув ее запах и спустив со смуглых плеч Чикиты ночную сорочку. Большая грудь, которую соблазнительно подчеркивало невесомое кружево, по-прежнему была прекрасна, увядание ее не коснулось.

Муж казался неутомимым, они засыпали лишь под утро. Чикита спешила встать первой, чтобы скрыть следы усталости, воспользовавшись умелыми руками рабынь. Которые творили чудеса, убирая тени под глазами и разглаживая мелкие морщинки на лице. Пробуждение Ранмира императрица встречала сияющей, так что он не прочь был остаться в спальне и после завтрака.

«Как долго я это выдержу?» – с грустью думала Чикита. «Муж даже не подозревает, каких усилий мне стоит так свежо выглядеть и что кроется за улыбкой, которой я отвечаю на его предложение задержаться, чтобы вновь насладиться друг другом. Рабыни еле успевают до вечера снять боль. Ведь Ранмир огромен, причем везде».

– Скажи, ты счастлива?

Ранмир сегодня не спешил раздеваться. Все эти ночи они почти не говорили. Ранмир жадно набрасывался на женщину, о которой столько думал, которую страстно желал. Казалось, эту жажду не утолить. Раз за разом он возвращался в свою юность, к тому моменту, как они с Чикитой надолго расстались в весеннем саду. Вместо того, чтобы через несколько лун пожениться.

Не будь этого, не лежали бы сейчас в руинах Чихуан и Фригама. Не плакал бы по единственному сыну Ренье Халлард. Оказалось, безжалостного убийцу из Ранмира сделал брат!

– Я уже не так молода, – осторожно намекнула Чикита.

– Я сделал тебе больно? Слишком напорист?

– У меня никого не было кроме мужа, да и тот так редко бывал в моей спальне, что я, считай, и не знала мужчину. Для меня все это непривычно. И странно.

– Странно? – он с удивлением смотрел на жену. – А я думал, ты сгораешь от страсти.

– Зачем друг другу лгать? Тебе нужен наследник.

– А тебе трон? Жизнь, к которой ты привыкла?

– Ты мне очень дорог, Ранмир. Но ты совершенно изменился. Раньше твои поцелуи были нежными, а руки ласкали, а не терзали. Помнишь, как ты баюкал меня на груди? И пел мне: «моя радость, моя черноокая Чикита…»

– Я пел?!

– Мы дуем сейчас на угли, пытаясь разжечь костер, который давно погас.

– Скажи лучше, пытаемся высечь искру из того, что намокло от твоих слез, – разозлился он. – Ты могла бы стать моей любовницей, будучи императрицей. Я ведь тебя просил.

– Фамильная честь, Ранмир. И гордость. Я – грата. Мы жены, а не любовницы.

– Не все. Жена Намира родила бастарда еще до того, как вышла замуж.

– Что ты говоришь?!

– Я дал ему титул в обмен на присягу его деда, Ренье Халларда. Виктория в отличие от тебя оказалась не только сильной, но и смелой. А ты струсила. Хотя Тактакор далеко не Намир. Да любила ли ты меня?

– Что с тобой сегодня случилось?

– Меня провел мой собственный брат, – проворчал Ранмир. – Похоже, я многого не знал. А ты, Чикита? Неужто ты ни разу не подслушивала, о чем говорит твой муж со своим старым другом Ренье?

– Но это было так скучно! Они говорили о науке. О каких-то экспериментах. Много говорили о том парне, который сгорел.

– О каком еще парне? – нахмурился Ранмир.

– Эдард, кажется, так его звали. Ренье жаловался, что не доглядел, муж сокрушался, что позволил этому Эдарду отправиться в Нарабор.

– Эдард… – наморщил лоб Ранмир. – Постой… Сир, то есть уже сьор Дэстен сказал, что так звали его отца. Сир Эдард Хот. Но почему о нем знал Тактакор? И почему ты говоришь: сгорел. Я знаю, что сира Эдарда Хота казнили.

– Я говорю то, о чем слышала. Ты сам спросил.

– Отец меня сегодня расстроил.

– Ты был в Калифасе?!

Ранмир с досадой подумал, что проговорился. Но жена его не предаст.

– Оставим разговоры о политике, – он неторопливо стал раздеваться. – Моя жена… Я хотел сказать, Сатара никогда не жаловалась, что я… чрезмерно пылок.

– Она тебя просто боялась.

– А ты?

– И я иногда боюсь, – призналась Чикита. – Меня ты тоже убьешь, если я рожу тебе дочь?

– Этого не случится, – нахмурился Ранмир. Но потом сказал: – Ты бы сходила к астрологу. Узнала, какой день благоприятен для зачатия мальчика.

– Ранмир! – ахнула Чикита. – Ты же всегда называл это дьявольщиной! Не верил ни в какую магию! У тебя даже нет придворного астролога!

– Но у тебя-то есть, – проворчал Ранмир. – Не скажу, что эта ледяная баба меня так уж напугала…

– О ком ты?

– Веста. Мать-настоятельница. Я отправил ее в каменоломни, надеюсь, она уже сдохла. Эта старая вера… Ты что-нибудь знаешь о ней? О Триаде?

– Мало.

– А что говорил твой муж?

– Он был ученым. И в магию не верил. Но говорил, что слово имеет силу. Если каждый день о чем-то просишь, и просьба твоя справедлива, откликнутся миры, над которыми наука не властна.

– Черная магия? Она все-таки есть? – озабоченно спросил Ранмир.

– Признай, что даже мы, высшие, властны не надо всем. Я и в самом деле схожу к астрологу, вздохнула Чикита.

– А я со своей стороны тоже постараюсь, – ухмыльнулся Ранмир. Он, наконец, разулся. – Давай-ка жена, сними с меня подштанники. А то я умаялся за день.

– О, Мрак! Что у тебя с рукой?! – ахнула Чикита.

– Вот потому я и попросил тебя помочь раздеться, – поморщился Ранмир. – Не хватай за нее, прошу. А то рана откроется. Аккуратно раздень меня и сделай так, чтобы я тебя захотел. Сегодня тебе придется постараться, радость моя. Я мало того, в расстроенных чувствах, еще и ранен.

Чикита вспыхнула. Грате не подобало выполнять такие просьбы! Она прекрасно поняла, что имеет в виду Ранмир. Ей следует руками, а заодно губами поласкать ту часть тела любимого мужа, на которую Чикита до сих пор не могла смотреть без опаски и стыда. Императрица знала только двух мужчин, своих мужей, но подозревала, что Ранмира природа щедро наделила всем. Его тело совершенно. Тело воина, который покоряет города, и в каждой из встреченных на пути к очередной победе приглянувшихся ему женщин оставляет свое семя. По праву завоевателя.

Хорошо, что в спальне полумрак. Щеки горели, когда Чикита осторожно положила руку на огромный даже не в боевом состоянии член, который тут же шевельнулся.

– Смелее, жена, – тихо засмеялся Ранмир. – А то отправлю тебя в горы, в ученицы к адепткам истиной веры. Они ненавидят мужчин, но умеют вытрясать из них деньги так, что пока у тебя в кошельке есть хоть одна монета, ты, ни о чем другом и думать не можешь, кроме траханья.

– Ранмир!

Как же он был груб! Чикита снова почувствовала себя осажденной крепостью. То, что она так неумело целовала и гладила, наливалось несокрушимой силой. А это значит, что император вот-вот ринется на штурм.

5

Дэстен успел вовремя. Едва он пришел в себя, ярко засветилась висящая над столом сфера. Его вызывал дед.

– Дэстен? Ты здесь? – лицо Ренье Халларда было взволнованным.

– Да. Как дела на побережье?

– Скверно. Много раненых. Здесь ведь нет подземного яруса. Людям негде было укрыться. Мне придется задержаться.

– Надолго? – замирая, спросил Дэстен, который планировал отправиться не только в Чихуан, но и в Калифас, проведать мать, которую давно уже не видел. Но не хотел, чтобы дед узнал о том, что Дэстену удалось перезагрузить транспортер и ввести в него свой личный код. Код крови.

Какое-то время Дэстен хотел насладиться полной свободой. И убежать вместе с Ололой туда, где их никто не найдет. Для этого всего лишь надо раздобыть второй транспортер. Но кто теперь запретит Дэстену войти в хранилище под дворцовым Храмом и взять фамильный артефакт? Ведь Дэстен – сьор Халлард, наследник Дома, пока не отказался от титула.

– На семь лун я останусь на побережье, а дальше будет видно, – сказал дед, и Дэстен вздохнул с облегчением. Сьор Халлард это заметил.

– В Нараборе все в порядке? – с тревогой спросил он.

– Да.

– А почему у тебя такой вид? Что ты задумал? Я же вижу: ты взволнован.

Мрак возьми! Дед читает его, как открытую книгу!

– А ты бы не волновался, если бы тебя, простого наемника, сира, вдруг объявили сьором и наследником Великого Дома?

– Значит, твое волнение связано только с этим?

– Ну, еще с выбором, который ты передо мной поставил. Ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю Ололу.

– Мы это уже обсудили, – нахмурился дед.

«Хорошо, что я разгадал секреты артефактов», – мысленно улыбнулся Дэстен. «Выбор за мной, и даже ты, сьор Нарабора меня не остановишь».

– Завтра я снова выйду на связь. Будь в это же время у себя, – предупредил дед.

«Я теперь тоже могу выйти на связь», – самодовольно подумал Дэстен, которому нравилось водить всесильного хозяина Нарабора за нос. Наверняка и другие артефакты можно активировать, введя в них код крови.

– Хорошо, – сказал он, сдерживая улыбку.

– Ты как-то странно послушен, – задумчиво сказал дед. – Явно что-то задумал. Пообещай мне: прежде чем сделаешь глупость, ты со мной поговоришь. Клянусь тебе не мешать. Просто попытаюсь переубедить.

– Согласен, – на этот раз Дэстен и впрямь улыбнулся. Поцелуи Ололы были куда более убедительны, чем слова деда.

Наконец, сфера погасла. Дэстену надо было проведать грат, за которых он теперь отвечал, как наследник Дома. Виктория, не переставая, рыдает по Аксэсу, у них, оказывается, было, свидание в саду на празднике весны. Принц Аксэс в костюме охотника Викторию Бледную покорил, да и сам он не прочь был взять в жены грату из Дома дальних, которые, как говорили все, еще не разучились любить.

… С делами Дэстен покончил в сумерках. И подумал, что в Чихуане уже наступила глубокая ночь. Олола ждет его в своей спальне. При мысли об этом сердце забилось быстрее.

«А не опасно ли это, так часто перемещаться на большие расстояния?» – подумал Дэстен, вводя координаты. Чихуан. Дворец принца Линара.

Но при мысли об Ололе Дэстен забыл про всякую осторожность. Пэссит.

Он быстро пришел в себя и подумал, что все дело в привычке. Ощущения неприятные, это правда. Но что значат все эти неудобства по сравнению с возможностью каждую ночь видеть свою невесту? Пока Олола не станет его женой, и необходимость скрывать свои чувства останется в прошлом.

Перед расставанием Олола сказала, что ее спальня на верхнем наземном ярусе, рядом с покоями принца Линара и его жены. Дэстен крался в темноте и с улыбкой вспоминал, как однажды удачно ошибся дверью. Но сейчас ошибиться нельзя.

– Олола, – он негромко стукнул костяшками пальцев по дереву. Кажется, это здесь.

– Дэстен, – дверь тут же открылась. Олола вся дрожала. – Тебя кто-нибудь видел? – она торопливо втащила Дэстена в свою спальню.

– Нет. Я быстро учусь. На этот раз правильно задал координаты. Тут нет ничего сложного. Зато я теперь знаю, как нам бежать.

– Бежать? Но куда?!

– В одну из дальних пустыней Нарабора. Я наймусь на службу. Один из лэрдов мой давний друг. Да и другие не откажутся от такого меча, когда война началась, и умелые наемники поднялись в цене.

– А что буду делать я?

– Рожать мне детей. Мы прямо сейчас и начнем, – он нашел ее губы.

– Дэстен, – Олола слабо попыталась его оттолкнуть. – Нехорошо это. Нельзя.

– Но мы ведь дали друг другу клятвы. Я женюсь на тебе. Я уже все решил.

– Мы точно поженимся?

– Да…

Олола больше не сопротивлялась. Дэстен понимал, что невинная девушка это не леди, которая уже родила троих и не шлюха в борделе. Поэтому старался быть нежным и изо всех сил сдерживался. Хотя он уже давно не ходил ни в какие бордели, даже в столице во время свадьбы высших. Ему перестали нравиться доступные женщины.

Он быстро, но осторожно расстегнул платье Ололы, стянул его до пояса и приник губами к девичьей груди, которая тут же покрылась мурашками.

– Дэстен, – прошептала Олола, – мне стыдно. Еще ни один мужчина не видел меня без всего.

– Мне тоже не приходилось иметь дело с девственницами, – признался он. – Ничего не бойся. Я буду нежен.

Он ловко избавил Ололу от платья и подхватил ее на руки. Она оказалась удивительно легкой. Дэстен осторожно опустил ее на кровать и торопливо разделся сам. Олола смущалась и боялась на него смотреть.

– А где бойкая сирра для особых поручений, – подколол Дэстен. – «Или вы не знаете, что делают ночью в спальне?» – передразнил он.

– Я часто представляла себе этот первый раз, – прошептала Олола.

– И… как?

– Мы с мужем выходим из Храма. Потом пир. Нас провожают в спальню. Я ложусь и закрываю глаза…

– Одетая?

– Нет, конечно!

– А он?

– У меня же глаза закрыты!

Дэстен тихо рассмеялся.

– Я разве не гожусь для твоей мечты? – он отодвинулся. – Открой глаза.

Олола нехотя послушалась. Она впервые видела полностью обнаженного мужчину. Он был красив. Очень. Дэстена недаром сравнивали с принцем Линаром, самым красивым сьором империи. Сир Хот был не таким утонченным, зато выше ростом и с более мощным торсом. Дэстен в отличие от принца Линара вырос с мечом в руке, плечи бастарда бугрились каменным мышцами, спина была не по-юношески широкой. Дэстену не приходилось стесняться своей наготы, у него не было физических изъянов. Олола смотрела во все глаза.

– Нравится? Наконец-то ты перестала смущаться и нашла в своих грезах о браке местечко и для меня, – улыбнулся он. – А можно теперь я тебя рассмотрю? – Олола молчала, и Дэстен понял, что это означает согласие. – У тебя очень красивая грудь… – он пальцем обвел большой коричневый сосок. – Теплый тон кожи… Невероятно тонкая талия… А бедра… – его рука легла Ололе на живот. – Глаз не оторвать… Ты такая светлая, чистая, несмотря на то, что так долго была при дворе. Я счастлив, что ты стала моей невестой.

Он коснулся губами ее груди, нежно тронул языком сосок, вобрал его в рот. Олола начала расслабляться. До сих пор она была напряженной, в свите императрицы об альковных забавах говорили много. Опытные дамы наставляли Ололу: «В первый раз не будет хорошо. Надо потерпеть. Но если выберешь хорошего любовника, то потом тебе понравится».

Она не собиралась заводить любовника. И не понимала, что значит хороший? Многие дамы расхваливают Ранмира аль Хали, который всегда внушал Ололе ужас. Такой что она сбежала от сьора Ранмира в Чихуан. И что только женщины в этом находят?

Но Дэстен не останавливался. Она почувствовала, как внизу живота, куда незаметно спустились его пальцы, разливается тепло. Потом оказалось, что у нее на теле есть бутон. Спрятанный в самом потаенном месте. Но Дэстен знал о нем, потому что быстро его нашел. В бутоне спрятался прекрасный цветок, и он вдруг медленно начал распускаться. Под умелыми пальцами Дэстена цветок расправлял свои лепестки, которые сначала ласкали Ололу, а потом вдруг начали обжигать. Этот огонь становился невыносимым. Но было не больно, а очень приятно. Она застонала.

– Что? – подался к ней Дэстен. Их губы встретились. – Ты меня хочешь?

– Я… не знаю… – Олола чувствовала незнакомое раньше томление и не понимала, что надо сделать, чтобы цветок внизу живота не завял, а раскрылся полностью. Казалось, он расцветает не только там, но и во всем теле, даже перед глазами, когда Олола их закрывала, были огненные сполохи. Будто с волшебного цветка сыпалась такая же волшебная пыльца.

Боль пронзила ее в момент, когда ощущения были самыми сильными. И цветок уже не мог закрыться. Он пророс во все ее тело, которое истекало соком. Поэтому боль прошла быстро. А вот огонь разгорался все сильнее. Олола не хотела, чтобы Дэстен останавливался. Во всем этом было что-то волшебное. В раскрывшемся цветке, в растаявшем от ласк Дэстена теле. Которое целиком сосредоточилось на новых ощущениях.

«Как это прекрасно!» – подумала Олола. «Вкус его губ, его запах… Я уже ничего не соображаю… Мне просто хорошо…»

Дэстен боялся этого момента. Тело Ололы может навечно запомнить боль от первого вторжения в него, и больше уже не откликнется на ласку. Но девушка не оттолкнула, а напротив, подалась навстречу. И Дэстен почувствовал себя счастливым.

Ему и раньше было сладко в объятьях женщины, но по-другому. Сейчас ощущения были полными и яркими. Да еще и долгое воздержание…

Он взорвался с последним толчком, будто на несколько мгновений оторвался от земли. Мир исчез, даже Олола исчезла. Осталось только ярчайшее наслаждение, которое волной прошло по всему телу. Дэстен закричал, и тут же влажная ладошка зажала ему рот:

– Тихо! Нас могут услышать!

Он сжал Ололу в объятьях так, что и она едва не вскрикнула, и шепнул:

– Ты чудо.

Когда притихшая Олола лежала, прислушиваясь к своему телу, к произошедшим в нем изменениям, Дэстен повторил свои клятвы.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Как никого и никогда не любил. Даже свою мать. Я мало знал ее. Но тебя я хочу узнать всю, включая все твои маленькие секреты. Потому что собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь, – просто сказал он.

– Тебе пора идти, – Олола тихонько вздохнула. – Это страшно: перемещаться между столицами? До Нарабора ведь так далеко!

– Оно того стоит, – улыбнулся Дэстен. – Дед вернется только через семь лун. И тогда я с ним поговорю. Скажу о своем решении. А пока я буду приходить к тебе каждую ночь, – он ласково погладил Ололу по волосам. – Ты моя жена.

– Сир Дэстен Хот! Когда-то я жалела, что вы не лэрд. А теперь не хочу, что вы стали даже сьором. Навечно вместе?

– Навечно.

Он пружинисто спрыгнул с кровати и начал одеваться.

– Ты очень красивый, – тихо сказала Олола. – Нравишься даже принцессе.

– Ты лучше нее, – Дэстен нагнулся и торопливо поцеловал Ололу в губы. – Лучше всех женщин в мире. До завтра.

– До завтра… – эхом откликнулась Олола.

Она не жалела о том, что случилось. Дэстен ведь сказал: она теперь его жена. Осталось сказать это всем. И будь что будет.

«Я столько раз устраивала чужие свидания, но так и не поняла: зачем? Что леди находят в этом? Зачем они так настойчиво зовут в свою спальню мужчин, особенно таких красивых, как Дэстен? А теперь я сама с нетерпением буду ждать ночи», – Олола улыбнулась в темноте.

6

Едва взглянув на внука, сьор Халлард понял: что-то случилось. Дэстен весь светился от счастья. И это сейчас, когда идет война и все северное побережье анклава Нарабор разрушено! Вот уж где точно не увидишь такие счастливые лица. Да и в столице тревожно, после похорон двух сьоров.

– Ты был в Чихуане, – догадался дед, – у своей девчонки. Но как? Мне доложили, что через портал никто из высших ни разу за семь лун не проходил. Я велел за тобой присматривать.

Поскольку Дэстен уже принял решение, он не считал необходимым скрывать от деда свой секрет и дальше. Достал транспортер и сказал только два слова:

– Код крови.

– Ты понял, как можно активировать артефакты?! Но как и когда?!

– Случайно, – признался Дэстен. – Поранил руку и залил транспортер кровью. Началась перезагрузка.

– Какие еще эксперименты с фамильными артефактами ты проводил? – напряженно спросил дед.

– Пока никаких, но я подозреваю, что высшие – обманщики. Вы скрываете от простого народа, что ничем таким особым не отличаетесь. Кроме роста и глаз, в которых нет зрачка. Но кровь у вас такая же. В целом, возможно, какие-то отличия и есть, но артефактам это не важно. Значит, перемещаться при помощи транспортера могут все. И защиту носить. И проходить через порталы.

– Молодец, – вырвалось у деда. – Рано или поздно ты должен был догадаться, я тебя не торопил. Чем же ты занимался семь лун? Дай-ка угадаю. Бегал в Чихуан к своей девчонке.

– Она моя жена!

– Вот даже как… Вы уже дали друг другу брачные клятвы? Иными словами, вас объявили в Храме мужем и женой?

– Нет пока, но я уже все решил. Отказываюсь от титула, женюсь на Ололе и переселяюсь в удел подальше от столицы, – беспечно сказал Дэстен. Он все еще был там, в Чихуане, в объятьях Ололы. Это была восхитительная, незабываемая ночь.

– Вот как, – дед прошелся по комнате, напряженно о чем-то раздумывая. – Будешь, значит, жить в глуши, разводить овец и трахать смазливых горничных.

– Нет! Я люблю Ололу и буду ей верен!

– Как же ты еще молод. Выслушай меня, Дэстен, прежде чем принимать решение. Ты нужен союзу трех анклавов. Нужен армии. Нужен империи. Гораздо больше, чем своей девчонке. Тебе выпал шанс: император признал тебя, бастарда, наследником Дома. Ты можешь занять место, предназначенное тебе по рождению.

– Я сир Хот! И мой отец был сиром Хотом! И ты его убил!

– Нет.

– Ты же сам говорил, что казнил моего отца! И так жестоко! Ты его сжег!

– Это не так. Эдард был моим ассистентом, – сьор Халлард сел и тронул пальцем матовую сферу. Она тут же ярко засветилась. Замелькали картинки. – Твой отец был прекрасным пилотом. Лучшим. Мы хотели перелететь океан. Испытывали новый двигатель. Я до сих пор вижу перед глазами тот взрыв, – Ренье сжал ладонями виски. – Эдард сильно рисковал. Он зачем-то включил двигатель на полную мощность, хотя я ему это запрещал. Мы были в самом начале испытаний. И так рисковать не имело смысла. Это было похоже на самоубийство. Твой отец понимал, что ему не позволят жениться на грате из Великого Дома. Он очень любил твою мать, – тихо сказал дед.

– Но почему все думают, что ты его казнил?! – потрясенно спросил Дэстен.

– А что я должен был сказать? Намир заявил свои права на мою дочь. Виктория приглянулась ему еще, когда была девочкой. Я посчитал его предложение лестным, он ведь старший принц, наследник Дома, мы заключили договор, была помолвка. Намир терпеливо ждал. Он долго ждал, Дэстен. А я тянул, сколько мог. Наконец, Виктория вошла в официальный брачный возраст и ее потребовали в Калифас. Когда твой отец узнал об этом, и случилась трагедия. Эдард погиб, и твоей матери стало безразлично, за кого выйти замуж. Но это еще не все.

– Столько тайн, – криво улыбнулся Дэстен. – Боюсь, ты меня уже ничем не удивишь.

– Ты Тадрарт, Дэстен. Последний мужчина императорской крови. У Великого Дома Тадрарт не осталось больше сьоров. Эдард Хот был бастардом императора Такташа.

– Но почему же он в таком случае не носил титул мейсир?! Моя бабушка, кто она? Уж точно не леди. Сирра? Свободная? Быть может, вообще… рабыня?!

– Тателариус. Твоя бабушка была тателариусом первого ранга, Дэстен.

– Но женщины-тателариусы редкость!

– Тем не менее, они есть. Высший ранг женщины не могут получить, и то, что твоя бабушка добилась максимума, говорит о том, что она была необычайно умна. Она изучала наследственные болезни высокородных. И ее эксперименты очень не понравились твоему деду-императору. Они крупно поссорились. Такташ велел ей убираться из Игниса вместе с ребенком. Так они оказались в Нараборе.

– Почему император не признал сына?

– Спроси у него сам, – вздохнул дед. – Император Такташ еще жив, только вряд ли он хоть что-то помнит. Мы, высшие, живем долго. Тело наше крепко, оно цепляется за жизнь изо всех сил. А вот разум… Вырождение коснулось нашего мозга. Потеря памяти, безумие. Для чего и существует пустыня Забвения. Боюсь, история о том, почему твой отец всего лишь сир Хот, похоронена там.

Дэстен рухнул в кресло напротив деда и уставился на сферу. Тадрарт! Немыслимо!

– Это ничего не меняет, – сказал, наконец, он. – Тадрарт я или Халлард, я хочу жить с Ололой и не претендую на престол империи.

– Это глупо, – сердито сказал дед. – Не хочешь быть императором – не будь им. Хотя ты имеешь полное право, как последний из Дома Тадрартов сьор. Но помоги свергнуть Ранмира. Объединенная армия трех анклавов никогда не пойдет за сиром Хотом. Но за сьором Дэстеном, наследником Великого Дома Халлард и последним из императорского Дома Тадрартом пойдут все. Но для того, чтобы стать сьором, тебе надо укрепить свое положение. Женившись на грате из Великого Дома. На одной чаше весов лежит твое личное счастье. На другой – судьба империи. Ты ведь говорил о свободе мэтру Леви. Империя аль Хали – это рабство и возврат в средневековье, в самую мрачную его пору. Ты можешь преобразовать империю в республику. Тактакор хотел, чтобы все представители нашей расы покинули эту планету. Но сначала мы должны вернуть ей свой долг. Отдать открытия нашей высокоразвитой цивилизации народу, помочь ему стать на путь прогресса. Но правят сейчас аль Хали. Это конец нашим надеждам, Дэстен. Случилось самое худшее. Именно Ранмир пришел к власти. И первым делом нарушил конвенцию, применил торпеды против своей же семьи. Сьоры трех анклавов поддержат тебя против него, и даже сьор Самир, когда узнает, кто ты. Что ты ответишь?

– Но я дал слово. Олола мне теперь жена.

– Пусть она его тебе вернет. Дай ей все, что только она захочет. Замок, деньги, слуг… Титул, если она того желает. Хочет замуж за лэрда? Мы найдем ей подходящего мужа. Олола может стать твоей официальной любовницей. Фавориткой. Ты признаешь ее детей. Это почетно. Но гратой она стать не может. Твоей супругой.

– Я не могу… – простонал Дэстен. – Моя честь… Я еще никогда не нарушал данного слова… А ты предлагаешь мне обмануть женщину…

– Твой отец погиб, испытывая новый двигатель, – сурово сказал дед. – Император Тактакор, твой дядя, сам спустился в реактор и схватил смертельную дозу радиации. Другой твой дядя, мой единственный сын был убит во время торпедной атаки, когда поехал укреплять побережье на случай нападения. Они были настоящими мужчинами. А ты – тряпка, – презрительно сказал сьор Халлард. – Какая-то юбка тебе дороже дела. Убирайся с глаз моих! Стань навозным червем и ползай в грязи! Я отрекусь от тебя! Мне не нужен такой внук!

Дэстен не тронулся с места.

– Что молчишь?

– Грата Нэша… – он говорил с трудом. – Я ей нравлюсь.

– Атль Закатекас будет только рад. Прекрасная партия. Это брак еще больше объединит дальних, южных и северных. Моя внучка Виктория в таком случае выйдет за наследника Дома Готвир.

– Но она так любила Аксэса. По-моему, моей двоюродной сестре не до свадьбы.

– Кого это волнует, когда идет война? – усмехнулся дед. – Браки укрепляют союзы Великих Домов. А не какие-то договоры на словах. Выполни свой долг. Я уверен, что твоя сестра сделает это без колебаний.

– Мне надо сказать Ололе…

Дэстен пока не представлял, как сделает это. Чудовищно!

– Я уже могу поговорить с Атлем или ты еще можешь переменить свое решение?

– Нет. Ты прав: честь Великого Дома и честь мужчины – вещи несоизмеримые. Я ведь ее не брошу. Ололу. Не отрекусь от нее. Всего лишь формальности.

Он понимал, что сам себя уговаривает. Но должна же Олола понять.

7

Она кинулась ему на шею, едва закрылась дверь:

– Дэстен! Я так тебя ждала! У меня из рук все валилось, грата Гота даже сделала мне замечание! Как же я волновалась! Ведь твой дед вернулся! Ты ему сказал?

– Да, – Дэстен отстранился. Ему было больно. Он обманул девушку, и какими бы мотивами он не руководствовался, оправдания этому нет.

– Что с тобой? – Олола почувствовала неладное. – Сьор Халлард рассердился? Нам придется бежать? А у тебя есть второй транспортер? Я так люблю тебя, что согласна даже умереть, если не получится переместиться в Нарабор. Я развеюсь над океаном и стану морской пеной.

– Ничего с тобой не случится. Перемещения безопасны.

– Как ты холоден! Когда наша свадьба?

– Ее не будет.

– Что?!

Олола отпрянула от него и замотала головой:

– Это не ты… У тебя чужие глаза… И слова которые ты говоришь, не твои!

– Олола, я тебя очень люблю, – он невольно поморщился, так фальшиво это прозвучало. – Но жениться должен на другой. Проси все, что хочешь, любая твоя просьба будет исполнена. Любой официальный титул. Хочешь выйти за лэрда – я это устрою. Хочешь остаться со мной – с этим тоже нет проблем. Я охотно признаю ребенка, который у тебя родится.

– Дэстен, ты меня обманул!

– Я потерял голову. Пойми, я был готов на тебе жениться.

– Что же помешало? – горько спросила Олола.

– Долг. Я поведу армию на Игнис. Быть может, убью Ранмира аль Хали.

– И как же я тебе помешаю, если стану твоей женой?

– Армия не пойдет за сиром Хотом. Мне надо стать сьором Халлардом.

– А я, значит, гратой стать не могу, – Олола отступила на два шага. Дэстен пошел, было за ней, но девушка вытянула вперед руки: – Не подходи!

– Любая твоя просьба. Все, что захочешь.

– Я хочу свадьбу. Нашу свадьбу, Дэстен.

– Это единственное, чего я не могу тебе дать.

– Но почему ты не сказал этого раньше?! До того, как стал моим любовником?! Ведь ты мне не муж! И никогда им не будешь! Ты воспользовался моей наивностью, слабостью, пообещал жениться! И передумал! И кто ты после этого, Дэстен?!

Он молчал. Упреки Ололы справедливы.

– Хотя, какое я имею право так с тобой говорить? Со сьором! Мое предназначение служить вам, мой сьор, – Олола низко присела. – Но твой титул не самый громкий. Наследник Дома, фи! Поищу себе более влиятельного покровителя.

– Олола!

– Мне от тебя ничего не надо. Когда-то я была глупой и жадной. Мне хотелось много денег, много слуг, купаться в роскоши и заставлять весь мир вращаться вокруг меня. Потом я полюбила. И знаешь, вылечилась. По крайне мере от жадности. Нет богатства большего, чем любовь. А теперь я хочу вылечиться от глупости. Я у тебя ничего не возьму. И ты всю жизнь будешь знать, что за тобой долг. Тебе придется с этим жить, Дэстен. И я не сниму с тебя эту ношу, потому что ты меня обидел. Обидел так, что я больше не верю в добро. И я пойду туда, где зло. Не останавливай меня.

Она вдруг поняла, что идти-то ей пока некуда. Это Дэстен у нее в комнате, а не она у него в Нараборе.

– Немедленно уходи, – велела Олола. – Иначе я буду кричать. Мы расстаемся навсегда.

– В тебе говорит обида. Пройдет какое-то время, и ты поймешь, что мое предложение щедрое. Мы по-прежнему можем быть вместе.

– Дай-ка я угадаю, на ком же ты решил жениться? Грата Нэша, ну конечно! Она в тебя влюблена. Что ж, принцессе повезло. Она моя подруга, и готова вытерпеть, если я останусь твоей любовницей. До поры до времени. Граты ведь такие хитрые. Потом меня потихоньку сживут со свету или отравят. Когда я потеряю для тебя интерес.

– Олола! Ты не в себе!

– О, нет! Я наконец-то пришла в чувство! Наивная девочка, я, было, поверила в любовь! В любовь сьора… ха-ха… – Олола нервически рассмеялась. – Как, сьор, вы еще здесь? У вас, похоже, ноги приросли к полу? Что же вас здесь держит? Может быть это? – она рывком стянула платье. – Смотри, Дэстен. – Она ткнула пальцем в обнаженную грудь. Дэстен невольно отвел глаза. – Ты этого хотел. Моего тела. Правда, оно красивое? Я хотела порадовать мужа своей чистотой. А ты пришел и взял! Обманом!

– Олола…

– Уходи. Я сама о себе позабочусь.

– Я еще вернусь. Когда ты упокоишься.

– Как угодно, сьор. Но сейчас оставьте меня в покое.

Он вышел за дверь и со злостью ударил кулаком в стену. Так, чтобы стало больно. Дэстен слышал, как за дверью рыдает Олола. Ничего, она успокоится и передумает. Примет его предложение. Дэстен очень хотел бы, чтобы Олола осталась его любовницей. В конце концов, Нэша про нее знает. И знает, как Дэстен к Ололе относится. Нэша славная девушка, добрая. Они сумеют договориться.

Живут же высокородные каждый в своем дворце. Как жили грата Чикита и император Тактакор. Все сьоры, за редким исключением имеют любовниц. В этом нет ничего предосудительного. Олола ведь сама сказала: разве не должна сирра, которая служит при дворе, выполнять любые пожелания своего господина?

«Сьор Дэстен Халлард. И последний сьор императорской крови. Дэстен Тадрарт», – душа внезапно наполнилась гордостью. Он взлетел на самый верх иерархической лестницы. В нем кровь первых императоров, и даже аль Хали должны перед ним склониться.

Он достал транспортер. Пунктум рита. Калифас. Дэстену хотелось увидеть мать.

… Он знал, что и император, и наследник Дома сейчас в Игнисе, поэтому шел, почти не таясь. Какая-то леди, завидев его, ойкнула. Леди не знала, кто он, женщины в Калифасе, независимо от ранга, жили затворницами.

– Леди, – окликнул он. – Сьор Халлард, – он обозначил поклон. Леди опомнилась и низко присела. «А в этом есть свои преимущества», – подумал он не без самодовольства. – Я ищу грату Викторию. – Но…

– И об этом не обязательно кому-то знать.

– Я поняла вас, сьор. Грата Виктория сейчас у себя, но я скажу ей, чтобы вышла в сад. Вам лучше поговорить там. Сьор Намир очень не любит, когда посторонние мужчины, даже если они сьоры, входят в покои его супруги. Даже если это ее сыновья.

Дэстен усмехнулся. Наугад сказала, или его происхождение больше не тайна? Даже в Калифасе.

Он спустился в сад. Как же все просто! Достать транспортер, задать координаты. Пунктум рита. Дэстен все больше осваивался и горел желанием изучить другие фамильные артефакты.

– Дэстен!

Он резко обернулся:

– Мама!

И тут же отметил ее нездоровый вид. Бледность, утомленное лицо, глубокие тени под прекрасными черными глазами.

– О, Мрак! Что с тобой?! – кинулся он к матери.

Они обнялись.

– Но как ты здесь оказался? – удивленно посмотрела на старшего сына грата Виктория Сильная.

– Я теперь сьор Халлард, разве ты не знаешь?

– Ах, да. До меня дошла эта новость. Значит, у тебя теперь есть транспортер?

– Да. Почему ты не сказала, что больна: ни мне, ни деду.

– Я не больна, Дэстен. Я беременна.

– Что?! – он не поверил своим ушам. – Но это же тебя убьет! Как он посмел?! Твой муж?!

– Он в своем праве, – усмехнулась грата Виктория. – Никто ведь не знает о моем старшем сыне. О тебе. Не переживай так: мы, Виктории из Дома дальних очень сильные. Виктория Маленькая родила пятерых.

– Значит, Намир решил таким способом тебя убить.

– Ты стал настоящий сьором, – мать с нежностью погладила его по щеке. – Называешься моего мужа просто Намир. Вы теперь равны. Он, как и ты, наследник Дома.

– Я пришел посоветоваться, но теперь понимаю, что мои проблемы пустяки по сравнению с тем, что ты можешь умереть.

– Я справлюсь.

– Мама, я женюсь на грате Нэше.

– Что ж, это прекрасно.

– Но я люблю другую девушку. Она простая сирра.

– И мы, высшие, не можем жениться по любви. Как это знакомо.

– Но мой отец ведь был Тадрарт!

– Дед тебе сказал? Да, Эдард был бастардом императора. Непризнанным. Без титула. И мы с Намиром были помолвлены задолго до того, как Эдард с матерью появились в Нараборе. Честь Великого Дома, Дэстен.

– Из-за этой чести ты теперь должна умереть? – Дэстен кивнул на ее пока еще незаметный живот.

– А ты повести армию на Игнис. Я знаю о планах отца.

– Хочешь, я убью Намира аль Хали?

– И как мне это поможет? Все равно придется рожать. Не беспокойся за меня. Плохо то, что мы окажемся по разные стороны в этой войне. Шамир и Чанмир ведь тоже мои сыновья. А я не знаю, как вас примирить.

– Я не подниму руку на своих единокровных братьев.

– Но боюсь, что это сделают они. Вряд ли принцы аль Хали признают тебя своим братом.

– Скажи: я сделал правильный выбор?

– И да, и нет. Время покажет. Я надеюсь, на этот раз у тебя будет сестра, – Виктория Сильная ласково погладила живот. – Я буду на твоей свадьбе. Если, конечно, Намир позволит. Бойся его, Дэстен. Он всегда будет помнить о чудовищном оскорблении, которое я ему нанесла. А если еще все об этом узнают… О том, кто твой отец…

– Что я могу для тебя сделать, мама? – с отчаянием спросил он.

Это вторая самая близкая Дэстену женщина, которую он сегодня видит в отчаянном положении. И… Ничего не может сделать. Дэстен даже застонал от своего бессилия.

– Не беспокойся: Намир дорожит своими законнорожденными детьми. Он надолго оставит меня в покое. Возвращайся в Нарабор.

– Я теперь могу активировать сферу.

– Это замечательно. Мы будем часто с тобой говорить. Я тобой горжусь, Дэстен. Сьор Халлард. И последний сьор императорской крови, – мать грациозно присела в реверансе. – Будьте осторожны, мой сьор. У вас теперь много врагов.

Он со вздохом достал транспортер. Надо возвращаться. Готовиться к свадьбе. Вряд ли с этим теперь будут затягивать. Грате Нэше двадцать четыре солнца, Дэстен немного старше, но он полукровка, значит, готов вступить в брак. Этот союз нужен всем трем Домам: южным, северным и дальним.

8

– Я, император Ранмир, верховный жрец пяти Храмов, хранитель Пяти Ворот, данной мне вами властью объявляю сьора Дэстена Халларда, наследника Великого Дома и грату Нэшу Закатекас мужем и женой.

Дэстен увидел радостное лицо деда, счастливую мать, довольных Закатекасов, удовлетворенных Готвиров и кусающего от злости тонкие губы Намира аль Хали. Согласно традиции, в такой великий день все высокородные выстроились у имперского портала. И когда в Игнисе появилась сияющая невеста, все прошли в Храм.

Свадебные гулянья примирили враждующие стороны. А уж как обрадовался простой народ! И в особенности обрадовались благородные. Новый союз двух Домов, на этот раз дальних и южных всем пришелся по вкусу. Как и то, что сьор Дэстен – полукровка. В строжайшей сословной иерархии впервые появилась лазейка. И в огромной Третьей империи, империи Ранмира аль Хали на пять лун воцарился мир. Именно столько должны были длиться праздники, которые заметно подсократили.

Дэстен с улыбкой пошутил в кругу своей новой семьи, что сьор он неполноценный, потому и гулять на его свадьбе будут вполовину. На что грата Гота с серьезным выражением лица заметила, что дел у высокородных сейчас слишком много, и сокрушаться по этому поводу не стоит.

Что же касается граты Нэши, то она просто была счастлива. Нэша ушам своим не поверила, когда к ней пришел отец и сказал, что одна из принцесс Великого Дома должна принести жертву.

– Сьор Дэстен Халлард не высший, то есть, не вполне. Это впервые, когда бастард становится наследником Дома, но император признал титул Дэстена и его право на Нарабор, так что ты не должна сомневаться в том, что когда-нибудь станешь королевой, Нэша. Я не вправе от тебя требовать, чтобы ты вышла за сьора Дэстена. Но вспомни Линара. Он ведь тоже не хотел жениться на Готе. А брак оказался счастливым.

– Я счастлива от одной только мысли, что моим мужем будет сьор Дэстен! Даже если бы он так и остался просто сиром Хотом!

– Ты его любишь?! – потрясенно спросил сьор Атль. – Но как?! Когда?!

– На празднике весны. Ты был слишком занят делами отец, – улыбнулась Нэша. – А вот я танцевала и веселилась. Я заметила Дэстена еще на свадьбе брата. Да и кто из женщин не заметил тогда красавца сира Хота? Но я и мечтать, не смела, что он станет моим мужем. Не беспокойся, отец, я помню о том, что такое честь граты. И Дэстен тоже. Скорей бы уже наша свадьба!

– Ждать недолго, – сьор Атль почувствовал облегчение.

Он любил своих детей также беззаветно, как любил их мать. И ему было больно, когда они страдали. А тут еще он потерял Аксэса. Младший, Осор, пока мал, Линар слабоволен. Армию на Игнис поведет зять, сьор Дэстен Халлард. По слухам, у него была любовная интрижка с какой-то сиррой, как некогда у Линара. Но в отличие от принца из Дома Закатекасов, сьора Дэстена не пришлось уговаривать идти к алтарю.

Это брак выгоден всем трем Домам: южным, северным и дальним. Наследник Дома Халлардов хоть и не высший по своему рождению, но держится с достоинством. Эта свадьба, похоже, начало новой эры.

По площадям и улицам огромного сияющего Игниса, забитого до отказа особями разных сословий и оттенков кожи снова поплыл дурманящий аромат свадебной сдобы.

Какое счастье! Все как раньше, при Тадрартах! Да здравствует мир! И старые традиции!

Только одну традицию сьор Дэстен нарушил: он не пошел накануне в бордель. Не было мальчишника, не лилось рекой золотое тадрартское. Все три луны, пока он гостил в столице и готовился к свадьбе, Дэстен пытался отыскать Ололу. Не только ее, но еще и мэтра Леви, это тоже было непросто, но Дэстен не сомневался в успехе.

Олола же исчезла без следа, словно в воздухе растаяла после того, как сьор Дэстен объяснил, почему не может на ней жениться. Поначалу он был уверен, что Олола одумается и сама даст о себе знать. Но время шло, а девушка по-прежнему не объявлялась. Дэстен злился и тайком от деда наводил справки, используя свой титул и новое высокое положение, но тщетно.

Его невеста была прелестна. Нэша с таким восторгом смотрела на своего будущего мужа. Еще бы! Дэстен Халлард был самым красивым сьором Империи, не считая принца Линара, этого идола моды. А в парадном камзоле жениха, черном, с еле заметной лиловой отделкой, как того требовал этикет, закрепивший за каждым из Великих Домов его цвета, сьор Дэстен Халлард выглядел гораздо старше и значительнее. Настоящий наследник Дома.

Ростом он почти, что вровень с великаном Ранмиром аль Хали, широкие плечи налиты силой. Несмотря на возраст, в новом сьоре Халларде чувствуется уверенность и значительность. Дэстен смотрел на императора, соединившего их с Нэшей руки с вызовом.

Его лицо было суровым, взгляд тяжелый. Дэстен сделал не простой выбор и как-то сразу повзрослел. Даже братья Готвиры бросали на него одобрительные взгляды. Вот это воин! Искусен и хладнокровен. Какая выдержка и какое достоинство! Сроду не скажешь, что бастард. Причем, ходят упорные слухи, императорской крови! Такую бы силу кронпринцу – и Ранмиру аль Хали ни за что не узурпировать бы трон.

Брачная ночь сделала грату Нэшу еще счастливее. Она боялась, что с губ ее мужа в момент экстаза сорвется имя той, о которой Нэша больше не желала слышать. В любви каждый за себя, а сирра Олола проиграла. Но Дэстен научился держать себя в руках.

Поэтому наутро жена сказала:

– У меня есть маленький секрет от тебя, любимый. И я думаю, что муж и жена должны быть друг с другом честными до конца.

– Что за секреты могут быть у принцессы, которая до этой ночи была невинной девушкой? – улыбнулся Дэстен. – Разве что целовалась с каким-нибудь сьором. Или с сиром? О, ужас! Ни за что не прощу!

– Ты первый, кто меня поцеловал, Дэстен. Я вижу, что ты спокоен, если не счастлив.

– Я счастлив.

– Даже если это не так. Ты ведь будешь меня уважать?

– Да. Я тебе никогда не изменю.

– Конечно, не изменишь, – рассмеялась Нэша. – Потому что единственная женщина, с которой ты мог бы это сделать, потеряна для тебя навсегда. Я знаю, что ты ее ищешь. Боюсь разбить тебе сердце, но это я ей помогла.

– Что значит: помогла?

– Олола попросила открыть портал в Игнис. И я сделала это. Она сейчас здесь. Возможно, ты ее даже увидишь. Не сейчас, так потом. По слухам, которые до меня дошли, Олола – фаворитка императора.

– Нет! – вырвалось у Дэстена.

– Тебе разве больно?

– Нет, но… Зачем?

– Император Ранмир давно уже к ней не равнодушен. Да, он любит свою жену. Но в Ололе есть что-то особенное, согласись.

– Она пожалеет.

– Вряд ли. Дело в том, Дэстен, что она беременна.

На этот раз он удержался. Не закричал: «Нет! Не верю!». Сирра же сказала, что позаботится о себе. Дрянь! Вот, значит, она какая, ее любовь!

– Дай мне слово, Нэша, что больше никогда не произнесешь это имя. Давай забудем о сирре Ололе навсегда. Как не было ее.

– С радостью. Но уверен ли ты, что сможешь ее забыть?

– Теперь – да, – и он привлек к себе жену.

Красивая, умная, благородная. Истинная грата. О прошлом надо забыть. Тем более, Олола ждет ребенка от императора Ранмира.

9

– Ты всем довольна?

– Да. – Олола непринужденно улыбнулась.

… Императрица Чикита сказала, что свадебные хлопоты ее вымотали. Хоть это и не ее свадьба, но гости в Игнис съехались отовсюду. И пир будет в добрых старых традициях. Почти как до войны. Празднества в столице продолжатся еще пять лун. И каждую луну во дворце императрицы будут пышные приемы, а вечером балы, и ей надо как следует выспаться.

Император проводил Чикиту в ее покои и, развернувшись на пороге супружеской спальни, отправился к любовнице. Он давно уже изменился. С беспорядочными связями было покончено. Ранмир был предан своей жене, но понимал, что для статуса нужна еще и фаворитка. И для того, чтобы супруга, уже далеко не юная девушка, могла отдыхать от любвеобильного императора. Так всем, в том числе и Чиките будет спокойнее. Это младший принц может безнаказанно шататься по борделям, а для императора, захватившего трон в результате дворцового переворота, подобные шалости чрезвычайно опасны.

Чикита тоже это поняла и смирилась, после того, как они с глазу на глаз поговорили с сиррой Ололой. Разговор был долгим. Но видимо дамы договорились. Теперь Олола ждала ребенка.

Ранмир, конечно, предпочел бы, чтобы забеременела императрица. Но Чикита пока не могла обрадовать. Да и не быстро это. Высокородной грате нужно время. А вот сирра забеременела от императора чуть ли не в первую же ночь.

Ранмир зашел в день свадьбы сьора Дэстена Халларда к Ололе, чтобы задать главный вопрос:

– Хочешь его видеть? Ты имеешь право, как моя фаворитка сесть в зале для высших. Ты к этому готова?

– Думаю, да. Я сегодня смотрела на бракосочетание из-за ширмы. Мне не было больно. Все уже прошло. Я могу посмотреть в глаза сьору Дэстену, и сердце мое даже не дрогнет.

… Ранмир вспомнил, как много лун назад к нему заглянул сир Шаи и с загадочным видом сказал:

– Вас хочет видеть сирра.

– Но я никакой сирры видеть не хочу, – проворчал Ранмир. – Уже ночь, и я отдыхаю. Жена неважно себя чувствует, но это скоро пройдет. В любовнице не нуждаюсь.