Читать книгу Мифы наших дней - Анастасия Акулова - Страница 1

Утро было холодным и сумрачным настолько, что его трудно было отличить от ночи – неудивительно для середины декабря. Вьюга свистела и выла, проникая сквозь стены, снег мерцал под светом луны, словно миллиарды серебряных звёзд, сонные прохожие разглядывали зимние пейзажи и невольно чувствовали себя так, будто попали в сказку. Подобное ощущение может возникнуть, пожалуй, только в декабре, когда в воздухе витает приближение новогоднего чуда и на окнах всю ночь горят гирлянды.

Хотя на улице кусал мороз, в доме было очень тепло и уютно. В тёмной спальне царствовала нега и тишина, изредка нарушаемая тихим посапыванием спящей девушки, удивительно гармонично вписавшейся в эту картину. Платиновые волосы её рассыпались лучами по подушке, длинные тёмно-коричневые ресницы спали на бледных щеках, и молочно-белая кожа будто светилась в темноте. Забавно надув во сне губы, спящая походила на мечтательного ребёнка, который вот-вот улыбнётся. Казалось, ничто не может нарушить умиротворённость её сладкого сна, но будильник считал иначе.

Издевательский ор ненавистной в тот момент техники заставил её мгновенно вскочить с кровати. Не глядя схватив с тумбочки телефон и заставив себя открыть слипшиеся веки, блондинка с отчаянной мольбой посмотрела на вспыхнувший экран.

– Почему сегодня не суббота?… – тихо, немного по-детски, подавленно прошептала она, понуро опустив голову.

Сонная, как мумия, побрела в ванную походкой осуждённого, приближающегося к эшафоту. Плеснув ледяной водой в лицо и стерев ладонями остатки вчерашнего макияжа, взглянула в небольшое зеркало над краном. Оттуда на неё смотрели глубокие голубые, похожие на весеннее небо, глаза, на дне которых поселилась неизмеримая тоска. Овальное лицо, ярко выраженные скулы, которым не требуется корректор, аккуратный, по-гречески прямой нос, бледно-розовые пухлые губы, над которыми потрудился косметолог, длинные загнутые ресницы, нарощенные в дорогом салоне, чистая кожа, красивой формы выщипанные брови, и волосы чуть ниже лопаток, пахнущие лавандой. Как обычно, девушка осталась довольна своим отражением, не испорченным даже усталостью. Шаловливо приподняв бровки домиком, она хитро улыбнулась, но что-то странное мелькнуло в глазах, и улыбка стала приклеенной, неестественной, пока не померкла совсем.

«Бесплатный сыр только в мышеловке… я знала, на что шла. – стараясь отбросить неприятные воспоминания, флегматично подумала она, слегка скривившись. – Да, противно, даже от самой себя, но иначе я бы осталась там, откуда выползла – в нищете, пьянстве, тупом прозябании. Собачья жизнь».

Изящно подёрнув плечами, словно отгоняя лишние сейчас размышления, Ксюша – так звали блондинку – отправилась собираться в вуз. День не обещал быть не похожим на остальные, что не мешало ей с обыкновенной тщательностью наносить макияж и подбирать одежду: кукла должна быть всегда идеальной. Чёрное строгое платье облегало красивую фигуру, на которую было потрачено немало времени в спортзале, подчеркнуло все достоинства так, как не подчеркнул бы самый откровенный наряд. Распущенные, тщательно расчёсанные волосы, лакированные чёрные туфли-лодочки и большой изящный золотой кулон с мелкой россыпью каких-то полудрагоценных камней- всё это вписывалось в привычный образ.

Сложив учебники и туфли в сумку, Ксюша надела зимние ботфорты и шубу, после чего быстро вызвала такси, и, захватив пачку сигарет, вышла на улицу. Морозное утро дыхнуло в лицо свежестью. Щурясь от слепящего света, который отражал снег, девушка достала из пачки тонкую сигарету, но, вспомнив о своём решении бросить курить, с сожалением положила обратно, бросив пачку куда-то в сумку. Такси приехало на удивление быстро, и вскоре Ксюша уже сидела в красивой машине, слушая какую-то ненавязчивую музыку, доносящуюся из радио, и ощущая запах кожи, которой был обит салон автомобиля. Подъезжая к своему корпусу, она мазнула по нему равнодушным взглядом. Старое здание не привлекало к себе внимания, несмотря на размеры, и выглядело внешне довольно непрезентабельно, однако Ксюша к нему уже привыкла.

Расплатившись с таксистом, она вошла в здание, даже не глядя на время – и так знала наверняка, что опоздала. Впрочем, она была не одна такая, но товарищами по несчастью в этот раз оказались только старшекурсники. Первокурсники же пока были пунктуальны, но Ксюша ещё не смогла развить в себе эту привычку, как ни старалась. Увидев в расписании, на какую именно пару она опоздала, девушка вздохнула с облегчением: преподавательница по истории зарубежной литературы строгой никогда не была, а сам предмет, по мнению Ксюши, был на редкость бесполезным. Она всегда радовалась, если его ставили первой парой, ибо считала это неплохой возможностью отоспаться на задних партах. К слову, к другим предметам девушка относилась гораздо серьёзнее.

– Можно?… – быстро постучавшись, пробормотала она.

Преподавательница выразительно вздохнула, не прерывая лекцию, но жестом позволила войти.

Уже на второй минуте «этой лабуды» Ксюша поняла, что вряд ли её сонный мозг это переварит, и решила больше не пробовать вникать. Античная литература и всё с ней связанное давалось девушке тяжело, в отличие от большинства других предметов. Хуже всего было то, что Ксюша относилась к этому предмету с непрошибаемым пренебрежением. Она искренне не понимала, зачем ей нужно разбираться в «детских сказках», коими считала мифы, поэтому, не раздумывая, полезла в телефон.

Лайки, комментарии, куча сообщений от надоедливых ухажёров и всяких непонятных личностей – это стало почти профессией. Нет, Ксюша не выкладывала обнажённых или откровенно вульгарных фотографий, постов с намёками, но практически каждая из сотни её фотографий была отдельным произведением искусства. Неудивительно, что многие, разглядывая их, откровенно пускали слюни, неприкрыто уведомляя её о своих впечатлениях. Ко всяким пошлостям девушка давно привыкла, так же как и к постоянным приставаниям «левых» людей и множеству непрочитанных сообщений. Их она пролистывала лениво, попросту убивая время. Удовлетворения не приносил уже ни смартфон, какого у неё никогда не было и быть не могло раньше, ни то, что мелькало на его экране.

«Привет, малышка. Сегодня к тебе после работы, на пару часиков» – рука едва заметно дрогнула, когда девушка увидела это сообщение. Настроение испортилось окончательно.

Отложив телефон, студентка едва слышно вздохнула и положила свинцовую от тяжести голову на руки, почти распластавшись на парте, и сонно прикрыла глаза, убаюканная ровным голосом преподавательницы. Работа в ночную смену и множество домашних заданий в довесок всё же сказывались.

Мало кто знал, что умница-красавица работала официанткой в ночную смену. Сначала в забегаловках, потом в небольшом ресторане, после прохождения кратких курсов. Вариантов для молодой девушки без образования было немного в их большом, насквозь коррумпированном городе с развитой преступностью и безработицей. Неплохо платили курьерам, доставляющим пиццу, но график не позволил устроиться на эту работу, а остальные варианты не подходили либо из-за мизерной оплаты, либо из-за того, что требовали излишней… раскрепощенности.

В полусонном состоянии девушка с ужасом вспоминала свои первые рабочие дни. Все ее догадки насчет этой непростой работы, конечно, намного отличались от действительности, разумеется, не в лучшую сторону. В свой первый день Ксюша была как никогда позитивно настроена, внимательна, обходительна, расторопна и улыбчива. Но после того, как она обслужила буквально одиннадцать столиков, ее позитивный настрой куда-то улетучился, ноги начали предательски заплетаться морским узлом и гудеть, из-за шума неистово разболелась голова. Да уж, и врагу не пожелаешь такого, работенка та ещё. Видите ли горло у него болит, пива ему подогрей, или скатерть поменяй, потому что кофе пролил… Как только нормальные люди здесь работают? Разве что отчаянные совсем. Или отчаявшиеся… такие, как она.

В ресторане работалось немного легче. Контингент здесь был интереснее, солиднее, и всё же неоднократно Ксюша ловила на себе двусмысленные взгляды. Что странно, именно там ей работа нравилась тем, что можно и даже нужно было включать всё своё обаяние и шарм, сексуальность, ведь клиенты не позволяли себе ничего лишнего, а применяя все свои чары, можно было заработать неплохие чаевые. Нередко в заведение, где она работала, захаживали иностранцы (для этого и требовалось хотя бы общее знание английского языка, с которым у неё никогда проблем не было), и если посчастливилось обслуживать их столик, то безбедная жизнь на следующий месяц гарантирована. Но и казусов, как и на любой работе случалось немало. Например, однажды, стараясь быстро подняться по лестнице с подносом шампанского, Ксюша оступилась, и стоимость дорогущего напитка, равную половине её месячной зарплаты, стрясли с неё за проступок. Впредь девушка старалась быть аккуратной, и такого больше не повторялось. Впоследствии единственным беспокойным днём в её работе был тот, когда в их ресторан с важным видом явился Вова, который о том, что она работает, знать не должен был…

– Я, конечно, всё понимаю, Ковалёва, вы молодая, любите вечеринки и ночные посиделки… – откуда-то из заоблачной дали донёсся голос преподавательницы. – но извольте не спать во время лекции, проявите уважение. В конце концов, до сессии рукой подать, а у вас баллов по моему предмету кот наплакал.

Проморгавшись и окончательно сбросив пелену сна, Ксюша виновато потупила взор. Всё же Александру Сергеевну она уважала, в отличие от её предмета. Да и сессию надо сдать хоть как, «через не хочу», иначе все мечты пойдут прахом. С остальными ведь предметами проблем вообще нет, а тут…

– Простите. – словно школьница смущённо ответила девушка, отведя взгляд.

– О чём мы сейчас говорили? – неожиданно добавила преподавательница, сканируя нерадивую студентку испытующим взглядом.

– Э-э… произведения Гомера? – растерявшись, попробовала угадать та.

– К вашему сведению, мы их прошли, и несколько занятий уже разбираем древнеримскую литературу. – закатила глаза Александра Сергеевна. – Сегодня у нас по-прежнему «Энеида», но вряд ли вам нужна эта информация, ведь вы, насколько я успела заметить, не написали сегодня ни строчки конспекта. Зачем тогда приходите? Мне ваше эфемерное присутствие ни к чему. Откуда у будущего филолога, которого хвалят мои коллеги, такое пренебрежение к величайшим произведениям древности? Объясните, никак не могу взять в толк.

Обычно в таких ситуациях Ксюша деликатно отмалчивалась, но в этот раз выпалила, не задумываясь:

– Просто я не понимаю их! Все эти мифы, пафосная нелепая лирика, боги, герои, чудовища… Ну мы же не дети, в конце концов, сказки читать!

Преподавательница, глубоко любящая свой предмет, казалось, была потрясена до глубины души. Такого уязвлённого взгляда Ксюша ещё не ловила, и, осознав свою оплошность, от досады едва не откусила себе язык, но было поздно. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

– Сказки?… – возмущённо выдохнула преподавательница. – Очевидно, вы не знаете даже элементарных вещей. Мифы – это не сказки, это форма сознания, цельный духовный пласт, так же как и произведения конкретных античных авторов. Чудеса литературы. Судя по всему, я не в силах объяснить вам это. Может, когда-нибудь вы поймёте… в чём я сомневаюсь. Итак, на чём мы остановились?…

Остаток пары Ксюша провела как в воду опущенная – недавно развившийся комплекс отличницы не позволял ей чувствовать себя комфортно после замечаний преподавателя. К тому же, она прекрасно понимала, что Александра Сергеевна во многом права: экзамены не за горами, а знания Ксюши по античной литературе весьма невелики. Позволить себе вылететь из университета девушка просто не могла по вполне определённым причинам, да и было бы это невыносимо обидно после стольких трудов, споров с совестью и моралью. Так что на переменах девушка упорно вчитывалась в мифы и строчки «Илиады», хотя те так и норовили ускользнуть от понимания.

Вернувшись домой вечером, всё так же продолжала читать мифы. Ближе к ночи её уже неумолимо клонило в сон, но она, не сдаваясь, упорно продолжала вникать в ненавистное «чтиво». В какой-то момент усталость всё же пересилила, к тому же, у девушки явно была повышена температура. Прикрыв глаза, она прислонилась к запотевшему от её легкого дыхания прохладному стеклу и погрузилась в полудрему. Яркий луч солнца скользнул по стеклу и смеженным векам, заставив моргнуть и поморщиться. Когда она невольно посмотрела на закатное солнце, виднеющееся за крышами многоквартирных домов, ей показалось, что она видит не привычное небесное светило, а ослепительную золотую колесницу Гелиоса, запряженную четверкой коней… и наваждение оказалось очень навязчивым.

«Так, всё, хватит с меня мифов, раз такие глюки» – устало зевнула она, захлопнув надоевшую книгу и решив немного отдохнуть.

Расположившись на кровати, девушка решила не думать ни о своём жутком детстве, ни о сессии, ни о скором приезде нелюбимого жениха. В голову почему-то лезли эти странные, волшебные образы из мифов, так резко контрастирующие с реальностью. Да, сказочными они тоже не были, в мифах оказалось много поистине человеческой грязи, но и много непередаваемо светлого, чего-то чистого – того, о чём можно было украдкой мечтать, и во что очень глупо было бы верить.

С этими мыслями она и уснула.

* * *

Примечания: *Гелиос (Гелий; иногда отождествляется с Аполлоном, но редко; у римлян – Сол) – бог солнца, сын Гипериона и Тейи. Каждый день путешествует на своей золотой колеснице с востока на запад, к своему дворцу. Принадлежит к числу тех немногих титанов, которых боги оставили на Олимпе после Титаномахии (войны богов и титанов).

* * *

…Сон был приятен и сладок, как в детстве. Снилось что-то расплывчатое, неясное, манящее неизведанностью, лишённое всех земных проблем и страстей. Потом вдруг что-то встревожило, прервав приятные сновидения. На улице весь вечер раненным зверем ревел по-зимнему холодный ветер, но сквозь пелену сна девушке показалось, что он дует прямо в лицо, хотя окно на ночь она вроде бы закрывала. То самое, знакомое в детстве, но позабытое ныне, чувство резкого падения в пропасть охватило с головой.