Читать книгу Н.В. Гоголь. Анализ творчества, школьная программа - Анастасия Александровна Дегтярева, Дмитрий Вячеславович Романов - Страница 1

Большую часть своей жизни Гоголь провел в Петербурге. Это было нелегкое время для писателя. Он нуждался в деньгах, работа его не удовлетворяла. После благодатного климата Украины он тяжело переносил петербургский воздух. Все это сказалось на том, каким предстала столица в его повестях. Для Гоголя это таинственный, волшебный город, полный всякой чертовщины. Это и хищный город, губящий лучших. Здесь обыкновенный нос может запросто убежать от своего хозяина, да еще и сделать прекрасную карьеру, а талантливый художник – погибнуть, поверив мечте. Петербург у Гоголя – это нереальное, призрачное царство роскоши и власти, питающееся «маленькими людьми».

Первое произведение Гоголя, в котором присутствует образ Петербурга, – это повесть «Ночь перед Рождеством». Здесь в Петербург кузнец Вакула приезжает верхом на черте. И неизвестно, чему он больше удивлен: своей чудесной поездке или возникшим у его ног городом. Стук копыт, звук колес, дрожь мостов, свист снега, крики извозчиков, полет карет и саней, невероятное мелькание и суета – в этом сказочном мире Вакуле кажется, что оживают даже дома и смотрят на него со всех сторон. Возможно, похожие впечатления испытывал и сам Гоголь, когда впервые приехал в Петербург. А черт, который принес Вакулу, видимо, так навсегда и остался жить в гоголевском петербурге.

Совсем другим выглядит Петербург в особом цикле повестей. Из «Петребургских повестей» самая известная – «Шинель». Петребург в «Шинели» – это город, в котором «маленькому человеку» и черт не поможет. В нем живут не люди, а вещи: по бедняцким улицам ходят тощие шинели, а в богатых районах – бобровые воротники.

Погоня за добротной шинелью убила «маленького человека» Башмачкина, и он превратился в бесплотный и все же довольно упитанный призрак этого города, отнимая по ночам деньги и шинели у состоятельных прохожих.

В повести «Нос» эта часть лица сама обрела собственную жизнь, отделилась от хозяина и отправилась гулять по присутственным местам, обзаведясь неплохим чином и красивым мундиром.

Но самый невероятный Петербург Гоголь изобразил в «Мертвых душах». Это абсолютно нереальный, дьявольский город. Здесь мосты, словно черти, висят в воздухе, не касаясь земли. Шторы и гардины кусаются. Это, как говорит почтмейстер, сказочная Шехерезада. Этот Петербург словно центр земли: здесь как будто собрались все страны мира. Ковры почтмейстер называет Персией, а не персидскими. В приемной Копейкин боится толкнуть локтем Америку или Индию: почтмейстер, правда, говорит, что это вазы, но ведь сроду ни в Америке, ни в Индии ваз фарфоровых не делали. Обедает же капитан в «Лондоне». Люди здесь тоже разные: и русские, и французы, и англичане. Кругом все утопает в роскоши: зеркала, мрамор, вазы, серебряная посуда, арбуз за сто рублей. Кругом какое-то дьявольское нагромождение людей и вещей. Да и самого Копейкина почтмейстер сравнивает то с совой, то с пуделем, то с чертом. Даже швейцар здесь похож на моржа. От всего этого создается впечатление, что Петербург – это дьявольский город, в котором «начальник» – полноправный правитель, хотя и существует «высшее начальство». У него в приемной сидят не только бедные люди, вроде Копейкина, но и «эполеты» и «аксельбанты».

Петербург «Мертвых душ» – это странный призрак настоящего города, это именно тот город на костях, про который написал Набоков. В нем вещи такие же живые, как и люди. Петербург необыкновенный город. С одной стороны, это холодный, мрачный каменный город, но с другой – это центр культуры. Петербург часто затопляла Нева, словно смывая с него накопившиеся пороки.

Внутренний мир Петербурга может видеть не каждый, а только немногие, особенные люди. Одним из таких людей и был Гоголь. Он увидел в этом городе то, что веками не замечали живущие здесь люди. Набоков писал: «Петербург обнаружил всю свою причудливость, когда по его улицам стал гулять самый причудливый человек во всей России».