Читать книгу Грязь в игрушечном мире - Анастасия Александровна Мельникова - Страница 1

"Анонимное письмо доктору Зуберу.

Меня зовут ягненок Игрун, я был у вас на приеме год назад. Я хотел бы, чтобы то, что я вам напишу осталось между нами.

Вы лечили моих родителей, и меня должны помнить: я пошел весь в своего отца – такой же белый, с кудрявой невесомой шерстью, похожей на облака в нашей Облачной Стране. У меня пластмассовые цилиндрические копыта, как у моей мамы. Я живу в домике Солнечного Зайчика на углу Дымчатой и Фиалковой улицы.

На днях со мной произошло нечто ужасное, поэтому я не решился на прием, но я помню, как вы оставляли для своих пациентов такую замечательную возможность обратиться к вам письменно.

Где-то со среды я стал ощущать приступы удушья, хотя никогда не испытывал особых проблем со здоровьем. Вначале я не мог дышать справа, а потом и слева. Я даже подошел к моему туалетному столику и обнаружил, что у меня в носу две дырки. Стыдно признаться, но я этого никогда не замечал за собой, и у других жителей нашего края тоже.

Как бы там ни было, походив так несколько дней, я понял, что выдаю себя шумным дыханием и смущаю мою подружку Куколку Хлою. Впервые кто-то заметил, как я дышу, и мне стало жутко. Я бы правда тут же обратился в больницу, если бы не то, что стало происходить дальше, доктор Зубер.

В первый вторник мая, когда у нас в саду шло выступление Бойких Солдатиков, и я должен был вести сольную партию в песне… за пару минут до моего выхода у меня из носа стала течь некая жидкость. Это была не вода и даже не яблочный сок, который я выпил утром. Прозрачная жидкость, но липкая, склизкая, тянущаяся.

С перепугу я вдохнул, и она резко проникла в меня, то ли в мою голову, то ли через шею в тело.

Я прятался, как последний трус за кулисами и все их перепачкал, потому что мой бархатный комбинезон пачкать было ни в коем случае нельзя. Но, представляете, эта коварная жидкость не вылезала из меня полностью, а мои копыта слишком широкие, чтоб я смог залезть в носовые дырки.

Мне пришлось бежать и подставить Солдатиков. На улице ветер помог мне прийти в чувство, и мне показалось, что опасность миновала, но стоило мне ступить на порог своего дома и встать на изумрудный коврик (простите мне излишние детали, но я не уверен, в чем причина происходящего, и чувствую, что детальные показания помогут вам составить полную картину), иными словами, я понял, что опять не дышу с правой стороны и что-то колкое и острое мешает моему дыханию.

Я подошел к туалетному столику и внимательно осмотрел себя в зеркальце. И я увидел эту мерзость, представляете? Я увидел, что из правой дырки моего розового носика торчит словно ножка какого-то насекомого.

Я оббегал весь дом, не мог придумать, что мне теперь делать. Я взял десертную ложечку, подаренную тетей Свастей, и столовый нож, и до самого заката пытался подцепить эту тварь. Я смог, хотя понимаю, я не должен был так рисковать. Я ухватил этот острый конец в моем носу и потащил. Я думал, эта штука совсем недалеко сидела в моем носу, но она все вылазила оттуда, и там, дальше, она была уже не сухой, а влажной и липкой, и тянущейся, как ранее я описывал в театре. Я ее не удержал и она упала прямо на мой столик, на мою пушистую расческу с гравировкой. Делать было нечего, и я завернул этот ужас в носовой платок и вынес в сад, когда стемнело. Пришлось закопать эту штуку вместе с любимой расческой.

Будьте уверены, я никому не рассказал об этом секрете, я осознаю, что могу посеять панику в городе. Простите, что я не осмелился поговорить с вами лично, но я очень надеюсь, вы прекрасно поймете, почему я принял это решение.

С нетерпением буду ждать вашего ответа, и надеюсь, что вам будет удобно оставить ваше письмо в почтовом ящике у Парка Танцев, где я смогу забрать его незамеченным. Мне срочно нужен ваш ответ, потому что у меня нет ощущения, что все закончилось. Возможно, я опасен для окружающих. С моим дыханием до сих пор не все в порядке, потому что теперь я постоянно слышу, как я дышу, хотя раньше я этого ее замечал. Я стараюсь дышать тише на людях до ваших дальнейших инструкций.

С искренней озабоченностью, Игрун.»