Читать книгу Дьявольский возлюбленный - Анастасия Дементьева - Страница 1
Оглавление– Люцифер! Люц!
Бегая по темным коридорам старинного замка, выдуманного моими же воспоминаниями из истории, проходившей давным-давно в школе, забежала в одну из комнат. Давно забытая спальня встретила меня сумраком ночи. Яркая луна никак не могла просочиться сквозь плотные шторы бардового оттенка. Я не видела цвета, всего лишь догадалась. Это место, этот замок, практически весь состоял из бардового оттенка с переливом черного, золотого и коричневого.
Не увидев здесь никакой спрятавшейся от меня личности, вышла. Во сне я могла делать все что угодно, поэтому, мысленно приказав двери ведущую в комнату закрыться, та моментально послушалась. Лёгкий скрип, щелк шпингалета и я вновь бегу по коридорам.
– Люций! – протягиваю последний раз, начиная тяжко дышать.
Никогда не бегала так долго. Все залы, кухня, комнаты, библиотека и рабочий кабинет были пусты. За это время я могла трижды проснуться и сходить на кухню попить воды, но мой сон не отпускает меня. Мною играются, причем очень нагло! Видите ли, призвали меня сюда прямо перед началом любимого сериала, заставили пробежать длительную дистанцию, так ещё и не явились ко мне.
Люцифер, я знаю то, что ты меня слышишь. Предупреждаю в последний раз если ты сейчас не выйдешь из своей тени, мне придется в следующий раз поставить будильник прямо в полночь!
– Напугала, – доносится до меня где-то сверху, – ты же знаешь, полночь – мое время.
– С полуночи до трёх часов ночи твое время, – парирую. – Мне придется не спать все это время зная, как мой любимый вымышленный друг изводится до не стабильного состояния.
– Кто ещё нестабилен, – тихо посмеиваются. – Это не у меня врач выявил нарколепсию.
Нарколепсия… болезнь, связанная с нервной системой. Просыпаясь каждый день в бодром настроении, через пять минут, пол часа, два часа, могу моментально уснуть и проспать от простых восьми часов до нескольких дней и недель.
– Я не виновата, – сев на вымышленный стул, всплеснула рукой. – Кто же знал об этом? Все так внезапно случилось: училась в восьмом классе, сидела писала конспект, не думала о плохом, как резко волна темноты настигает меня, и я проваливаюсь в свой сон.
– Где встречаешь меня, – самодовольно.
– Угу, – хмыкаю. – Порой в моей голове возникает вопрос: не ты ли виноват в случившемся?
– Я?!
Горящие факела заискрились, огонь, спокойно тлеющий до этого момента, рывками зашевелился. Клубки темного дыма появились из ниоткуда, размахивая ладонью, пытаясь хоть как-то избавиться от нашествия едкого запаха сгоревшей тряпки, увидела носок обуви. Отлично, меня очередной раз хотят отравить всякой химией, попутно смеясь диким гоготом.
– Люц, – заткнув нос, мысленно призывая ветер, давая приказ убрать весь дым, посмотрела на друга.
Темные длинные волосы всегда небрежно спадали на плечи. Красные глаза смотрят на меня с некой дерзостью, губы расплываются в самодовольной ухмылке. Ещё чуть-чуть и его острые клыки вырвутся наружу.
– Я не вампир, – напоминают.
– Знаю, – отмахиваюсь, – ты хуже.
Нужно было в восьмом классе заинтересоваться демонологией! Читать историю про Ад, про высших демонов, легионы и так далее. Дочитавшись до такого момента в моей жизни, отчего придумала образ в голове самого владыки нижнего мира, сделав во снах своим другом. Знала бы о последствиях вообще бы никогда не сделала, не прочитала и не нафантазировала.
– Ты не рада, – подняв голову, уткнувшись носом в нос бывшего красавца ангела, хлопнула того ладонью. Он моментально отошёл на несколько шагов.
– Я рада, – тяжко вздыхаю, – но после этого я стала страдать болезнью связанную со сном.
– А ты ещё хотела будильник на полночь поставить, – чувствую себя не смышлёным ребенком, ругавшего за плохой косяк, на который потом будет все равно. – Не боишься разбудить родителей, м?
– Пф, – фыркаю, – родители-и-и… мачеха вновь гуляет и развлекается, тратя все деньги на салоны красоты и прочее.
– А отец?
– Отец, – печальные нотки проскальзывают в голосе, – он вновь уехал в другую страну на заработки. Пытается хоть как-то прокормить семью, как и…
– Вылечить тебя. – кивнув в знак согласия, горько усмехнулась.
– Эту болезнь никак не вылечить, – отстранённо гляжу куда-то вдаль, – читая в интернете научные статьи, пытаясь найти хотя бы одно лекарство способное вылечить от такой болячки, тут же расстраиваюсь, видя одну и ту же надпись: «Полностью избавиться невозможно».
В такой момент руки постоянно опускаются, депрессия накатывает новой волной. Живя на одних антидепрессантах и таблетках, способные хоть как-то наладить режим сна и бодрствования, чувствую себя неполноценной. Друзей нет, питомца у меня нет, семьи у меня тоже нет. На эфирную составляющую не буду смотреть, грезить грёзами о «самой лучшей и самой прекрасной» семье из пяти человек, которой до меня нет дела, тоже нет… Мачеха, два старших брата от ее первого брака, дочь от отца, сам он. Не было бы меня, они смогли устроить вакханалию.
– Твои братья и сестры на тебя внимание не обращают.
– Угу, – находясь в трансе я киваю.
Они меня не ненавидят, хуже, намного хуже. Эти трое человек гнобят изо дня в день, пытаются прорваться в мою комнату, закрытую на два замка, устроить сплошной хаос из разбросанных вещей, переломанной мебели и надписи во всю стену, не зная какой именно, выставить меня виноватой. Это может сделать сестра, старшие братья могут пройти мимо меня и не заметить криков о помощи.
– Был бы я сейчас на земле, – воодушевленно произносит Люц, садясь на появившееся кресло с очень мягкой набивкой, – мне бы удалось заставить их страдать.
– Ты мое воображение, – напомнила ему, показывая пальцем на свою голову. – тем более как я читала демонологию знаю то, что сам владыка Ада не приходит на землю сам. Он всегда заставляет своих приспешников трудиться.
– Занимательная идея, – тц, все равно стоит на своем. – Ну, как ты однажды выразилась, я баран, готовый врезаться в новые ворота.
– Твоему упрямству нет предела, – шлепнув себя по коленям, уперевшись руками, встала с места. – Сколько сейчас времени? Мне не нужно сейчас вставать и идти делать домашнее задание?
– Сейчас одиннадцать часов утра, – отвечают, – а твое домашнее задание подождёт, все равно учишься на дому.
Школа на дому, колледж на дому… Раз я учусь на дому, мне не стоит делать домашнее задание и сдавать его в срок в срок? И так уже неделя осталась до сдачи предмета, спать сейчас не вариант.
– А если…
– Никаких если, – грубо перебиваю, – в моей тумбочке есть кофе, таблетки ото сна, плюс энергетики разные и mp3-pleer с закачанными песнями: «Skillet», «Rammstein», «Linkin Park» …
– Вся в роке, – не придав виду, знаю то, что меня решили подколоть, направилась к выходу. – Может ты ещё на пару секунд останешься?
– Эти пару секунд для твоего мира, – напоминаю, – для меня эти пару секунд могут значить целые сутки.
Холодный взгляд красных глаз на меня больше не действует. Раньше могла испугаться, попросить прощения, выполнить любую прихоть, боясь самого страшного наказания из всех – остаться тут навечно, – но сейчас… я просто улыбаюсь этому моменту, смеясь до больных спазмов в животе, придумывая в голове разные прикиды для него. В этот раз наш любимый дьявол стал рыбкой Поньо.
– Ты со своим Хаяо Миядзаки меня изводишь, – встав возле больших двухстворчатый дверей, достигающих под три метра ввысь, мой любимый друг обернулся к моей персоне. – Как сдашь уроки приходи, выпьем вина.
– Увы и ах, – оборвала все планы на корню, – после того, как выполню все уроки, я пойду в магазин. Мне необходимо забить холодильник йогуртом.
– Ты вообще без него жить не можешь?
Глупый вопрос.
– Не глупее твоих предпочтений в еде. – тяжко вздохнув, красные глаза посмотрели на меня со всей строгостью. – Ты можешь купить себе что-то кроме своих банок с кисломолочным продуктом?
– Угу, – кивнула, – пиццу и колу.
Не такой ответ хотели слышать из моих уст. Здесь ничего не поделаешь. У меня нет в комнате плиты для приготовления горячих блюд на подобии лазаньи или аппетитной шарлотки из яблок. Есть мини холодильник, куда складываю бутылки с водой, чайник электрический, ещё способный вскипятить воду для лапши быстрого приготовления. Разумеется, я могу воспользоваться шансом для похода на кухню или в столовую, отобедать вместе с «семьей», только вопрос: зачем?!
– Для того, чтобы просто сесть и пообедать. – отвечают на вопрос на засыпку.
– Фи, – мое лицо скрутило так словно съела кусочек лимона. – Лучше у себя позавтракать, пообедать и поужинать, нежели слышать комментарии в мою сторону: «Деточка, правильно держат вилку вот так!»; «Она вообще из благородной семьи?».
Порой, вспоминая сказку о Золушке, девушке, сумевшей влюбить в себя прекрасного принца, выйдя за него замуж и живя в самом нереальном замке, моментально вспоминаю о себе. Эту сказку можно сравнить с моей жизнью только в одном ключе: у меня тоже есть злая мачеха и зловредные братья с сестрой. Остальное не про меня. Я не разговариваю с мышами и не прошу помощи с пошивом платья. Не жду приглашения на бал.
– Отнюдь, порой ты разговариваешь со своей любимой игрушкой медведем.
– Мистер Годди не просто медведь, – возмущённо, – он мой единственный друг в том мире, с которым можно поговорить на разные темы зная то, что меня никогда не предадут.
Все, разговор окончен. Схватившись за большую круглую ручку двери, собиралась потянуть ее на себя, тем самым открывая белый свет в мое настоящее время. Каждый раз появляюсь в главном зале большой гостиной с большим камином, ухожу здесь. Как-то ненормально все это.
– Ты не хочешь ничего сделать? – перехватив мою ладонь в свою, легонько сжав пальцы, потянули на себя. Коснувшись тыльной стороны прохладными губами, взглянули из-под ресниц. – Моя леди, вы как всегда забываете наш спор.
– Мы каждый раз спорим, – напомнила кое-кому, – и каждый раз одно и тоже: я должна тебя найти за все это время. Если же не удастся, мне придется выполнить твое обещание.
Вновь и вновь, соблазняясь одной лишь мыслью – «Я должна выиграть у самого владыки Ада!» – попадаю в ловушку. Изменяя размер или форму, испаряясь туманом среди стен замка, мне даётся время. И, как было сегодня, пробегая весь чертов замок, не нахожу одну наглую темноволосую морду с красными как у вампира глазами.
– Я не вампир, – с нажимом повторяют.
– Нет, вампир, – да, я упертая.
На эту мысль только улыбаются. Краем губ. Сие действие можно увидеть только под лупой, под микроскопом, под…
– Все поняли, – открыв для меня дверь, впуская белый свет, попадая на мое лицо, Люцифер галантно сопроводил меня в настоящий мир.
– Пока. – попрощалась.
Уходя в свет, ощущая все тепло одеяла, услышала тихий ответ:
– До следующей встречи, моя леди.
Каждый раз, засыпая на длительное время, мне никогда не удавалось встать с подушки с бодрствующим чувством. Наоборот хотела закрыть глаза и продолжить спать, видя своего единственного друга, с которым можно увидеться не через компьютер, переписываясь в сети, а лично. Да, он всего лишь мое воображение, я могла давным-давно его стереть из моих мыслей и создать новую подругу или же собаку, прибегающую ко мне каждый раз замечая мою тень. Не могу этого сделать лишь из-за одной причины: Люцифер стал дорогим для меня другом, наставником, подушкой для слез.
Ему всегда было обидно слышать последнее, начиная злиться внутри себя, закипая словно чайник на плите, моментально взрываясь, выливая целую «магму» утверждений о том, что он сам владыка Ада, его создатель. Один щелк его длинных пальцев, и я могла бы жариться в одном из котлов, выполняла самую грязную работу, которую можно придумать, лишиться души… Единственное наказание для меня – это бегать среди больших стен замка и искать его тушку.
Раньше были и другие игры на основе людских душ и тел. Люцифер всегда предпочитал сыграть в мертвый бильярд, где вместо обычных шаров были заколдованные сердца. Было и другое развлечение, связанное с садистскими наклонностями. Любил своих… эм… ммм… женщин избивать. Это слово для его понятий слишком мягкое, больше всего предпочитает жёстко и грубо.
Порой мне не понятно то, как в моих снах происходит то, чего я совершенно не хочу. То неизвестные мне демоницы пройдут мимо меня, спрашивая: «Деточка, не желаете ли согрешить грех?»; то странные существа с копытами и рогами выпрыгнут из ниоткуда, пытаясь словить кусочек чистой на момент плоти. Все быстро смывались, прятались по всем углам, слыша еле различимые шаги самого Сатаны. Дрожали от страха все, включая и меня.
Первый раз, не зная ещё о своей болезни, уснув прям за партой класса, повстречавшись с самым ледяным и убийственным взглядом красных глаз, с лопнувшим в сжатой в руке бокалом, разлив по всей территории куда можно было попасть красное вино, задрожала словно тоненькая тростинка качавшейся на ветру. Сердце чуть не остановилось от вопроса:
– Как простая смертная попала в мой замок?
Столько льда в голосе и не единого тепла. Хм, ну конечно, это всего лишь сон. Страшный сон перерастающий в кошмар для меня. Сейчас ущипну и вновь окажусь за школьной партой у себя в классе.
Коснувшись своей руки, сильно сжав пальцами небольшой участок кожи, прикусила губу. Было больно, слишком.
Сидевший на диване мужчина, легко провернув дело с бокалом, из ниоткуда достав новый, как и красное вино, внимательно следил за каждым моим движением. На его лице даже мускул не вздрогнул, бровью не повел. Следил за махинации с щипанием руки. Она уже вся болела, раскраснелась, а я до сих пор не проснулась.
Даже прикус языка и щеки не сработал. Только довела себя до истекания кровью и все, парты с моими тетрадями и пеналом не было видно даже за километр.
Зато незнакомец с длинными как у женщины волосами был.
– В мое время длинные волосы считались силой. – не поняла ответа, да и не поняла то, как он узнал, о чем я думала? Телепат?
– Простите, – вежливо обратилась, – как я тут оказалась? В вашем замке. И почему вы находитесь в моем сне?
Глупо было задавать вопросы человеку с силой, с которой мне не сравнится никогда. Я даже представить не могла того, что этот незнакомый для меня мужчина за долю секунды окажется возле меня, схватит своей ладонью мое горло, сожмет с такой силой отчего начну задыхаться, поднимет и заставит висеть над полом.
Как много силы у такого человека.
– Кто ты такая? – с каждым словом рука сжималась над моим горлом, перекрывая путь воздуха к легким.
Барахтаясь ногами, цепляясь пальцами ладони, пытаясь не задохнуться от собственной слюны, прошептала осипшим голосом:
– Мое имя – Эмма Изабелла Паркер.
Черт, нужно же было называть ещё и второе имя. Теперь все обо мне знают…
– Эмма… – то ли вопрос, то ли утверждение.
Мертвая хватка ослабла, упав больно ударившись ногами, пыталась откашляться. Вся моя слюна растеклась лужицей на красном ковру, покрывавшей весь пол неизвестного мне места. Везде было темно, нигде не было света. Только огонь, забиравший в свою власть засохший кусок дерева, освещал пространство. Но не настолько, чтобы можно было разглядеть всё до мельчайших деталей. Удобное большое кресло, столик на котором стоят поднос с чем-то неизвестным для меня и отставленный бокал вина, камин. Все было гармонично сформировано, минималистический стиль подходил для такого старинного замка.
Он же старинный, да? Наверняка тут нет пластиковых окон, дверей с железным замком, ванной комнаты с душевой кабиной или же самой ванны. Вспоминая историю, антисанитарные нормы, здесь может быть только большая бадья. Ходили мыться раз в несколько месяцев, душились очень много парфюмом и духами, ходили прямо в штаны.
– Вот из-за этого в Европе и ходили эпидемии. – сев в свое кресло, вальяжно устроившись, вернули бокал в руку. Сделав глоток, слизнув с губы, оставшиеся капли, взглянул своими алыми глазами прямо на меня.
Красный цвет символ страсти и любви… В психологии означает лидерство, настойчивость, упорство, динамичность, но в то же время жесткость, нетерпимость, упрямство, разрушение. Сейчас я чувствую второе. Меня хотят поработить всей жестокостью, исходящей аурой от незнакомца.
Страшно…
– Ты точная такая же, – слова будто плевок в душу. Столько яда в них было. – Боишься меня так, будто я монстр какой-то, готовый вгрызться в глотку жертве и перекусить ее в один щелк зубами.
Хуже… нет такого монстра, который смог бы посоперничать с самим Дьяволом, падшим ангелом, потерявшего такие белоснежные крылья. Бедный ангел, которого никто не понял в своей прошлой жизни.
Однажды, заинтересовавшись демонологией, читая как появились демоны, кто первая жена самого владыки и повелителя Ада, про отряды и легионы, меня заинтересовал сам Люцифер. Всегда любимый и почтимый ангел, с самыми красивыми крыльями, внешностью которой могли позавидовать наши мальчики, был свержен с небес. Его лишили всего до чего добрались, оставили умирать, горя в самом диком пламени низшего мира.
Читая простую статью в интернете, размышляя обо всем, на моих глазах всегда проявлялись капли слез. Все твердят о том, что Люцифер плохой и ужасный, пытается уничтожить мир, истребив всех ангелов и богов. Никто не задавался вопросом: почему? Почему повелитель Ада поступает так? Да все просто: он обижен на всех, кто его бросил умирать, разозлился на собственного отца, отвернувшегося от сына, нуждавшегося в помощи.
Мне его стало жалко в какой-то степени.
– Хм, – даже забыла о том, что здесь я не одна, – очень интересные высказывания по поводу… меня.
– Ч-что?! – пискнула.
На миг обычное человеческое лицо превратилось в ужас. Обычная кожа превратилась в красный панцирь, рога на лбу, красные глаза с черным ромбовидным зрачком. Сразу же вспомнился детский мультфильм про феи волшебниц. В каком-то сезоне главным злодеем был темный маг, имеющий личину большого и могучего демона с длинными мощными крыльями, напоминающих крылья летучих мышей. Так и здесь…
– Боишься меня?! – мощный рык отразился от стен.
Ноги покосились от страха, упав на колени, удержав себя от дальнейший падений, подставила вытянутые руки. Слыша еле различимые шаги, видя из-под разлетевшихся в разные стороны волос край носка обуви, дрожала от страха. Его видели и чувствовали, усмехались над моими попытками встать с колен.
Демону, опустившегося на корточки рядом со мной, нравилась видеть мои страдания. Он злорадствовал надо мной, не скрывая мерзкого смеха.
– Если бы я хотел позлорадствовать над тобой, ты бы давно сидела в одном из кругов Ада и горбатилась, вымаливая свои грешки, пока сам Михаил не спустится с небес и не спасет тебя. – схватив меня за подбородок, сжав большим пальцем губы, подняли голову. Наши глаза вновь встретились. – Впрочем, зачем ждать, можно сделать это именно сейчас…
Рывок и я оказываюсь на плече му… демона. Больно упираясь ребрами в плечевую кость, чувствуя свою пищеварительную систему, сдавленную будто под прессом, мечтала выскользнуть из рук самого повелителя Ада, пойти своими ногами. Меня никто не услышит, никто не поможет, ни спасет. Меня убьют самыми страшными способами, о которых я никогда и не догадывалась.
Проявишь сочувствие к людям, поплачешь над их бедами, поможешь… Вместо благодарств и помощи в будущем, если понадобится мне или кому-то другому, так: «До свидания!».
Эгоисты…
– Очень интересные мысли.
Так он их читает?! Я думала совершенно другое: догадывается, предугадывает по выражению и мимике лица, чувствует. Значит он читал мои мысли, да и меня саму словно открытую книгу… М, ясно.
– Не стоит расстраиваться, – меланхолично ответили, – все равно скоро пополнишь ряды душ.
– Но я не виновата, – хоть и бессмысленно достучаться до самого Люцифера, попробовать все же стоит, – я случайно уснула в школе за партой! Мне самой интересно знать: как я тут очутилась?
– Хм, – спустив со своего плечо, кинув куда-то вдаль, отчего упала прямо на появившееся кресло. Ойкнув, клацнув зубами, подняла голову. Красные глаза пристально смотрят на меня.
Демон задумался на несколько минут. Сидя на одном и том же месте, сверлил во мне дырку. Может он придумывает как наказать меня или же думает об…
– Больно думать о такой сошке как ты, – ответили, – тебя в один из котлов пустить жариться три века, а может быть на кол посадить и срезать с тебя плоть одно поколение – не проблема.
– Тогда зачем вы меня отпустили? – страшно задавать вопросы тому, кто по щелчку пальца убивает. – И почему я оказалась в вашем дворце?
Последнее должен задавать он, не я. Да и я сама хочу знать ответ на такой вопрос, касающийся моей жизни, готовую оборвать прямо сейчас. Холодные глаза ни на минуту не отрывались от моей… взгляд вниз, и я понимаю почему так внимательно смотрят. Пуговицы не рубашке расстегнулись, из-под ткани видна небольшая полосочка черного лифчика.
– Отвернитесь! – рядом ничего не было, никакой маленькой детальки или игрушки. Хотелось запульнуть хоть чем-то в самый ужас из всех, моментально прикрыла свое достоинство руками. Потихоньку натянув рубашку, застегнув все пуговицы, отвернулась, ощущая всеми фибрами тела едкий смешок.
– Что же, – начал он, – ты меня удивила.
Интересно чем это? Дрожанием и глупыми мыслями, крутящихся в данный момент, спрашивая порой саму себя: как я сюда попала и за что я заслужила такое наказание виде самого падшего ангела Люцифера?! Господи, какие молитвы существуют, а?
Смех беспощадного демона раздался вновь, словно обухом по голове дали. Такой истеричный хохот. По моим впечатлениям, с моей точки зрения, передо мной сидит не повелитель Ада, а психически не стабильный человек, у которого происходят обострения в определенное время. Может сейчас передо мной стоит не сам Люцифер, а простой человек? Да, точно, обычный человек с неустойчивой психикой!
– О, тьма! – видимо у них такие ругательства. – За какие грехи я получил тебя?
Тык в мою сторону. Такой острый маникюр с покрашенными в черный цвет ногтями. На каждом из пальцев по перстню, кольцу или печатки. Любитель роскоши и всего самого лучшего.
– Жизнь в роскоши – это не грех, – отсмеявшись, позволили ответить.
– А что тогда? – задаюсь вопросом. – Если вспомнить семь грехов, то один из них – это Алчность. Стремиться быть богатым, выше всех остальных…
– Но причем тут богатство? – призвав бутылку, два бокала, разлили алое вино. Предложив мне, я отказалась. Меня тошнит от вина.
Тогда появился кувшин со стаканом налитого мангового сока. Приняв такую щедрость, отблагодарив хозяина замка, не спешила пить. Стекло между ладоней нагрелось, ещё чуть-чуть и оно могло расплавиться обратно в жидкий кварцевый песок.
– Как думаешь, – причмокнув губами край бокала, задали вопрос, – сколько смертных грехов существует?
– Семь, – нахмурившись ответила. – Тщеславие, зависть, гнев, печаль, алчность, чревоугодие, похоть…
– М, – допив крепкий виноградный нектар, налив ещё, мужчина хмыкнул. – Каждый раз, когда задаю вопрос другим душам, они твердят именно это. Хотя они не знают того, что в мире грехов больше ста.
– Больше ста? – удивлённо.
– Люди думают о том, что есть только семь или как другие думают восемь смертных грехов, их нужно как-то соблюдать, чтоб попасть в Рай, – начал было объяснять повелитель Ада, – но все забывают о таких грехах, как: враньё, игра в карты, измена, аборт… Самое последнее – это самый страшный грех, который могли придумать женщины.
– Почему мы?
– Потому что…
Ничего не поняла. Самый страшный грех, придуманный женщиной… Аборт… Я читала в интернете об этом, видела и даже слышала истории от друзей в школе. Однажды, у нас в классе, прошёлся слушок о том, что одна девушка из параллельной группы, в свои пятнадцать лет забеременела от обычного парня в клубе. Либо была плохая контрацепция, либо же что-то ещё.
Не задавалась вопросами.
Случилось так, то что родители ученицы узнали об этом. У нее был маленький срок, пять недель, организм только начал развиваться в утробе, имея уже сердечко и другие органы. Маленькому младенцу так и не удалось увидеть этот мир, родители девочки просто на просто убили собственного нерожденного внука или внучку, накричав перед этим на собственную дочь, оскорбив ее падшей дрянью, занимающейся любовью со всеми подряд в таком-то возрасте.
Да, может быть в древние времена люди могли рожать в поле в пятнадцать лет, в шестнадцать, но сейчас совершенно другое время. Забеременеешь и на тебя насядут со всех сторон: родители, муж, друзья. Одни скажут то, что им внук не нужен, хотят отдохнуть на старости лет, вторые ответят тем то, что не пожили для себя, хочется съездить вдвоем на море за границу, повидать мир, устроить карьерный бизнес. Пока всего этого добьешься не заметишь, как стукнет сорок лет и поминай как звали.
– Очень интересные и порой глупые мысли.
Мои мысли глупые? Лично для меня это нормально, вполне взрослые рассуждения для девушки восьмиклассницы. Куда уж мне четырнадцатилетней сравнивать свои знания с тем, кто живёт довольно таки долго и повидал мир от начала Мезозойской эры до двадцать первого века наших дней.
– Меня только что оскорбили стариком, – глаза незаметно сузились. – Я не жил в Мезозойскую эру.
– Тогда, получается то, что вы живёте не с самого начала? Когда планета только-только родилась.
Родилась в переносном смысле. В нормальном – зародилась или же появилась из кромешной темноты маленьким метеоритом.
– Тебе пока рано знать, – не эти слова я хотела слышать.
Холодный взгляд демонических глаз, сомкнутые губы. Читая разные японские новеллы, манги, маньхуа, всегда вычитывала одно и тоже: «красиво очерченные губы, глаза, сияющие всеми цветами голубого/зелёного/золотого цвета, крепкое тело самого бога…». Здесь этого нельзя сказать.
– Интересно почему?
– Потому что это не вымышленный мною лично мир, где есть красивый демон с самой могущественной силой, готовый любить одну единственную девушку на века. – глупая правда.
– Это не может быть твоим вымышленным миром…
Последнее сказанное предложение молодым мужчиной и я, ничего не понимая, упала с насиженного места, пропадая в самой темной бездне, замечая, как все отдаляется с каждой миллисекундой. Темнота быстро приняла меня в свои объятия, ничего не видя, не чувствуя собственного тела, испугалась.
Неужели для меня вот так вот все закончится? Умру прямо во сне за партой? Я же ничего не успела сделать в своей жизни: ни выучилась толком, ни поступила в то место образования, куда хотела, ни поднялась по карьерной лестнице. Столько многого могла добиться своими собственными силами, показав всему миру то, чего стою, а сейчас…
А сейчас мне уже семнадцать лет, учусь в одном из колледжей на заочном обучении, живу и радуюсь жизни. С тех пор прошло два-три года или даже больше, Люцифер изменился в моих глазах. Ну, почти, на одну десятую долю процента. Больше не пытается меня убить всеми возможными способами, не ведёт себя слишком грубо и холодно к моей персоне. Кто же знал, что этот дьявол, демон, высший черт может быть доброжелательным?
Нет, порой бывают такие глупые шутки, особенно на первое апреля, где необходимо пройти квест с целью: спасти свою жизнь от погони за мной инкубов, демонических собак с частями тела в «зубках», попытаться оправдаться перед всеми демоницами, любящих посещать замок для развлекательного процесса с ограничением – 18+. Последнее не входило в планы Люцифера для поднятия своего настроения под действующими порой пытками, давящих на мою стабильную психику. Ему самому не нравилось вся эта канитель с женщинами, у которых на голове проступали рога, маленькие и еле заметные, но демонические роги имелись. Отвечали мне лишь тем то, что они были ниже по рангу.
И как тут понимать? Неизвестно.
Известен лишь один факт: Люц у нас знаменитый адский бабник, которому необходимо облюбливать множество демонических женщин для рождения новых демонов, чертей и так далее. Здесь всегда у меня застревал вопрос в голове – разве у демониц нет собственных мужей для потех и рождения детей? – ответ был очень простым:
– Я лучше ребёночка поимею от самого господина Ада, нежели от того, кто низок рангом.
На этот вопрос найдется ещё один вопрос: зачем вы тогда женитесь, раз вам не нужен подле себя тот демон, кто по статусу ниже и не имеет никаких отличительных качеств, как у них самих? Тоже есть рога, но на размер побольше, острые коготки, которые любят подтачивать и красить в один черный цвет.
Вот! Я заметила то, что все, независимо от пола, красят ногти в один и тот же цвет – черный. Даже сам Люцифер порой раз любит разглядывать свой новый маникюр с нанесенным черным цветом. Отличительная фишка не фишка, но порой меня это беспокоит.
Что же, стоит прекратить думать о нижнем мире и пойти заниматься своими делами. Оторвав голову от подушки, оглядев всю мою комнату, вздохнула. Необходимо перестирать все мои пижамы, разбросанных по всему полу, проветрить комнату, так как запах пота меня вынес в нокаут, перестелить постельное белье, купить все в холодильник и наконец-таки пойти делать домашнее задание. В общем: проснулись, потянулись и пошли за энергетиком, хранившегося в холодильнике.
Моя жизнь без них превратится в полную суматоху. Мало того, что я не смогу толком провести весь день с бодрым видом, так вообще упаду прямо на улице и усну словно Спящая красавица вечным сном. Вот только таблетки, что доктор прописал, необходимо было выпить первым делом… смешивать таблицу Менделеева с таурином нельзя, могу коньки отбросить.
Потянувшись во весь рост, открыла окно. Прохладный ветерок растрепал и до того непослушные волосы, собранных после сна в воронье гнездо, остались только яйца и настоящую ворону пустить жить, стало легко дышать. Порой меня так раздражает собственный запах пота, успевшего разлететься за ночь, отчего нос готов превратиться в вяленное и сушенное. Привыкнув тратить на саму себя очень много времени для хорошего вида, совершенно забыла о том, какого трудно жить девушкой с нестабильным сном.
Не успеешь сделать прическу из обычной косы – уснёшь, навести марафет – уснёшь, почистить зубы – уснёшь.
Порой, задумываясь о таких мыслях, как: «Зачем мы живём на земле?»; «Кто создал этот мир?», я моментально вспоминаю саму себя. Порой мне обидно за саму себя… за то, что заболела, заставлять тратить отца на различные лекарства, которые, как он ожидает, помогут и мне станет лучше. Уже несколько лет прошло, до сих пор не смогла найти способ вылечиться от болезни, сошедшую с небес на мои плечи.
В моем возрасте девушки по несколько раз расстаются и начинают вновь встречаться с другими парнями, в надежде на то, что он тот самый единственный в своем роде человек, который не будет изменять с какой-нибудь темнокожей девушкой из южных стран, скрывая сие дело.
У одних в жизни происходит вот так, у других случается совершенно другое.
Нет, я не расистка, мне совершенно не волнует кто как выглядит, с кем встречаются, и кто кого любит. Раньше была такой, корчилась от людей, страдавших любыми болезнями, в основном связанные с кожей – у кого сыпь, у кого пятна, – всегда проходила мимо, порой переходя на бег, чтоб побыстрее добраться до своего дома. Сейчас, оценив ситуацию, посмотрев на саму себя со стороны, каюсь. Не следовало так себя вести, теперь, ощущая на своей собственной шкуре ту жизнь, которую дали нам ещё там, на небесах, я могу точно ответить: не важно, здоровый ты или больной, с какими-то недостатками или полностью идеальный, мы люди одной планеты, одной большой цивилизации, которая появилась очень и очень давно, когда ещё были мамонты, саблезубые тигры…
Мы дети одного бога, который отдал жизнь ради нашего существования.
Теплый душ, лёгкая летняя одежда, и я, идущая с одним наушником в ухе к выходу. Включив любимую песню группы – «Skillet – Monster», – сделав среднюю громкость, спустилась по лестнице в холл. Живя в большом доме, напоминающего поместье самой Лары Крофт, хмыкнула. Подарок папы для нашей будущей «мамы», как он однажды выразился, был очень уж внушающим. Три этажа, несколько спален для гостей, в которых имелись личные ванные комнаты, большая библиотека, в которой любили находиться две старших сводных брата близнеца, личная гардеробная мачехи, бассейн, кажется… Больше ничего не запомнила, так как не видела своими глазами. Запомнила только то, что у папы есть собственный личный кабинет, где постоянно работает в программах по созданию архитектуры или чего-то такого…
У него такая сложная работа, связанная с его специализацией. Хотела бы я выучиться на архитектора, придумывать и создавать свои собственные дома, в которых могли жить обычные люди, парк, музей. В голове столько идей вырисовываются, однажды я смогу их воплотить, главное верить.
Звук бьющихся друг об друга столовых приборов, шум и гам, тихие голоса беседующих между собой людей. Ах, наверняка к мачехе пришла ее горячо любимая подружка, с которой можно побеседовать на такие темы, связанные с украшениями, деньгами. Из их речей можно услышать и про сыновей богатых семей, за которых можно выдать замуж своих дочерей.
– О, милая, а вот и ты! – войдя в столовую под громкий окрик немолодой уже женщины, разодетую так, будто она герцогиня или княгиня из старой эпохи – эпохи ампир.
Обычная сорочка с воланами на плечах. Увидев меня, вторая мадам легонько, но усмехнулась, прикрыв свой рот ладонью в перче.
Хм, как всегда. Обсуждают меня и маму за моей же спиной, а потом:
– Добрый день, матушка. – от последнего слова так плохо стало на сердце. Мне показалось то, что такой выходкой предала свою родную маму, назвав чужую для меня женщину ею.
Приехав сюда жить, она сразу установила правила для всех, в том числе и для меня. При отце или гостях мне следовало называть только мамой или матушкой, иначе выговор будет обеспечен. И не только мне, папе тоже. А тот, как всегда, сорвётся на мне с диким ором, минут пятнадцать, он успокаивается и просит прощение со слезами на глазах. Мужчины не плачут, нет, но свою боль показывают. Только не всем – мне одной.
Пройдя к большому овальному столу, находившемся в посередине зала, с множеством стульев, села в один из них. Пододвинувшись к своей тарелке, такой же пустой, как и моя жизнь, оглядела блюда. Практически все было съедено, оставались только остатки. Мне нельзя было их есть, так как знала все уйдет на собачий пир.
Нужно же было выпросить из папиного кошелька немалую сумму для покупки двух американских стаффордширских бультерьеров, добермана и акиту ину. Все было подарком для себя и своих троих детей. На мой вопрос – «А как же я?, – мне отвечали: «С твоей болезнью только и справляться с животным.».
Услышав такой ответ, я перестала просить кого-либо купить мне от простого подарка на день рождения до обычной конфетки. Все сама. Пыталась работать через интернет, получала небольшие, но все же, деньги, тратила на такую мелочь, как канцелярию к школе. Ручек и карандашей у меня много, оставалось ещё с прошлых классов, покупала только тетради и папки для уроков.
Сейчас, учась в колледже, каждый месяц мне приходит стипендия. Мне ее достаточно хватает чтобы купить в холодильник несколько йогуртов и лапши быстрого приготовления.
– Как ты себя чувствуешь? – под трепещущим беспокойством в голосе слышится неприязнь.
– Всё хорошо, – убрав руки под стол, сжала в кулаки. – Болезнь временно отступила, можно будет пойти в магазин и купить себе чего-нибудь.
– Ох, – испуганно, – может тебе не стоит никуда идти, вдруг с тобой что-то случится на той же самой дороге или же в самом магазине?
Думаешь я не знаю, что это твой ядовитый сарказм?! Мне давным-давно удалось выучить все твои уловки. Если бы не удалось уговорить Люцифера впустить меня в этот мир, а не держать в своем замке сколько ему вздумается, то не смогла увидеть всю эту эгоистичную вакханалию, с участием нескольких актеров.
– Ничего страшного, – улыбнулась, – со мной могут пойти старшие братья.
Всего доля минуты и ее лицо исказилось до неузнаваемости. Алые губы скривившись, из-под длинных нарощенных ресниц глаза сверкнули молниями. Не было никакой подруги, мачеха смогла наброситься на меня с ножом и вилкой.
Ей не нравилось то, как я обращаюсь со сводными братьями и сестрой. Как они ко мне, так и я к ним. Меня порой злит то, что они позволяют себе слишком многого, даже рукоприкладство в мою сторону, а когда я пытаюсь дать им отпор, так сразу становлюсь плохой, на меня нужно срочно жаловаться и выходить сухим из воды.
Кто был в такой ситуации, тот поймет.
Звонок на мой телефон, и я выскакиваю из-за стола.
– Прошу прощения, – взгляд на мачеху, – отец звонит!
Я даже не думала о том, что мне кто-то позвонит. Зная мою болезнь, практически все пишут мне в сообщениях в Фейсбуке или в Твиттере.
– Алло, – нажимаю кнопку и сразу прикладываю телефон к уху. – Это кто?
Тихий смех и насмешливое:
– Неужели моя родная дочь не помнит меня?
Папа…
– Пап, – ещё чуть-чуть и с моих глаз польются слезы. Так рада слышать его. – Ты когда приедешь, пап?
– Точно сказать мне не удастся, – спокойный ответ, – но через две недели точно.
Отлично, за эти две недели мне удастся отправить в колледж все свое домашнее задание, купить покушать и, как же без этого, побегать по замку Люцифера, играя в поисковый отряд. Попрошу его сразу на две недели меня задавать, чтоб потом встретиться с папой и, хотя бы три дня, побыть с ним вместе.
– А как ты узнал о том, что я проснулась?
– У меня есть связи!
Эти связи исходят от нашего дворецкого либо же от охранников. От мачехи такого не дождешься, не успеет ей отец позвонить и спросить про меня, моментально меняет тему и говорит о том, какая тут хорошая погода.
– Пап, – дойдя до входных дверей, вышла на улицу. Лёгкий ветерок сразу налетел на мои волосы, начиная играть с ними. – Тебе Аннабель звонила?
Аннабель – имя мачехи. Вспоминая ужастик с таким же именем, где кукла с сидящим в ней демоном начинает всех доставать, в моих мыслях моментально воспроизводится фотография женщины в платье эпохи ампир. Не повезло с именем.
– Ты же знаешь то, что здесь совершенно другой тариф. – хорошая отговорка, возьму себе на дальнейшие события в жизни.
– Ну да, – тихо отвечаю, чтоб никто не слышал. Сев на последнюю ступеньку лестницы, ведущую к нашим дверям, вздохнула.
– Тебе что-нибудь привезти из поездки?
Каждый раз, когда папа уезжал в любой город или же страну, он привозил мне сувенир: то большого медведя, то обычную заколку из ракушек, то платье. Это стало нашей традицией ещё с моих малых лет…
– Привези мне алую розу.
– Дочка, – возмущённо-весело, – я не знал того, что ты хочешь меня отдать кровожадному чудовищу ради одной прекрасной розы!
Смешок слетел с губ. Да, папа любил подшутить надо мной, особенно так, по-доброму и с частичкой любви.
– Что ты, – отвечаю, – как я могу любимого папу отдать в лапы неизвестного мне чудовища ради одного цветка? Я не такая…
– А вдруг тот чудовище когда-то станет прекрасным принцем и женится на тебе?
– Не знаю, – машинально дёргаю плечами, – ты же знаешь, мне не удастся нормально влюбиться или полюбить человека, так как я могу спать целыми месяцами.
– Но нельзя же отчаиваться, – порой папа ведёт себя как детский психолог. – Ты же сама видела, здоровый человек или инвалид, все имеют право любить и быть счастливыми.
– Это точно…
– Не переживай, – пытаются успокоить, – я приеду и у нас будет возможность увидеться.
– Если ты так говоришь, – секундное замешательство, – значит ты опять уедешь…
В горле стоит такой больной комок, будто из одних иголок и состоит. Трудно дышать и сглатывать. Все же не удержу в этот раз слезы.
– Не плачь, Эмма, – не могу, даже, если попросишь. – У меня будет неделя отдыха, за это время нам удастся куда-нибудь съездить и купить что-то в твою спальню.
– Ты можешь купить мне газовую плиту? – насмешливо спрашиваю.
– А тебя не кормят? – все, папу теперь не узнать. Голос похолодел, стал более уверенней. – Аннабель, мне говорила то, что ты хорошо кушаешь.
– Пап, – встав со ступеньки, оглядев все вокруг, направилась в сад. – Помнишь ты спрашивал откуда у меня деньги в таком раннем возрасте? Тогда ты знал то, что я никуда не выхожу, сижу в комнате…
Договорить мне не удалось.
– Эмми, – на втором плане слышатся голоса, – мне нужно бежать. Давай вечером спишемся в Фейсбуке… кажется так его называют, да?
– Да, – киваю самой себе. – Тебя зовут?
– Да, по работе. Ладно, солнышко, люблю тебя.
– Я тебя тоже, пап.
Звонок сбросили ещё до моих слов. Дойдя до беседки, сев на одну из скамей, забравшись с ногами, уткнулась в колени. Никому не позволю видеть моих слез, даже той семье, которая сейчас находится в доме. У папы кроме меня есть ещё одна дочь, да и сыновья, над которыми взял опеку. Нам не удастся побыть вдвоем, не сможем поговорить по душам как делали раньше. Готова поспорить, Анджи – младшая сестра, – схватится за отца мертвой хваткой и заставит его отдать все деньги.
Я не ревную, все же она тоже его дочь, как и я, просто… мне обидно.
Живя жизнью вороны, мне приходится выживать: очень усердно учиться, работать на дому, хотя бы тем самым копирайтером, покупать себе средства для гигиены. Папа, если ему удается, то он мне привозит лекарства от моей болезни. Приезжает, обнимает меня крепко-крепко, кладет на комод пакет с лекарствами, уходит. Работать, к своей нынешней жене, к младшей дочери – не важно. Вижу всего несколько раз, затем вновь уезжает в командировки.
– Мисс, – услышав знакомый голос, моментально вытерла глаза ладонью, Слава богу за то, что в такой момент не накрасила стрелки, посмотрела на дворецкого. Пожилого седовласого мужчину в своей любимой рабочей форме. Черный костюм, с галстуком на шее. – Вы чего тут сидите совершенно одна?
– Решила подышать свежим воздухом, пока не уснула вновь, – усмехнулась, – спасибо за то, что ты сказал папе о том, что я проснулась. Мне удалось поговорить с ним.
– Но, – изучающий взгляд, – вижу разговор прошел неудачно.
– Ты такой проницательный, Генрих. – этого дворецкого не проведешь. – Разговор прошел удачно, вот только… мне не удалось ему рассказать то, что происходит пока его нет дома.
– Возможно вам удастся в следующий раз рассказать.
– Возможно… – отвечаю. – А, Генрих, можно мне сегодня сходить в магазин? Или охрана не выпустит меня без согласия отца?
Аннабель говорить одно, а папа в свою очередь подговаривает всех следить за моим здоровьем. Чуть что сразу врача и к себе в комнату.
– Смотря на сколько километров вы отойдете, – не поняла ответа, если честно, – обычно вы ходите в магазин за квартал от нашего поместья…
– Потому что в здешних магазинах очень дорого. – нехотя отвечаю. – Если сравнивать тут йогурт и там, где я покупаю, то тут он в два раза дороже…
Что же теперь делать-то? Денег у меня не так уж и много, чтобы пойти к нам и купить хотя бы один йогурт с хлопьями и молоком. Может одну лапшу быстрого приготовления купить, пачек пять-десять? Тарелки у меня есть, чайник электрический тоже есть, для него можно воду налить и в ванной комнате из-под крана…
– Генрих, – позвала дворецкого, – тогда ты можешь сходить со мной или же съездить в город, чтобы сходить в тот же самый Костко?
– Я могу съездить с вами в город, – поклонился, – но мне нужно взять разрешение у хозяина или хозяйки.
– Ты так говоришь будто ты не дворецкий, а простое животное… хозяйка, хозяин. Почему тогда меня называешь мисс?
– Потому что так велел сам господин, – затем ехидное, – так я не похож на животного?
– Прости, что обидела тебя, – подняла руки в извиняющем жесте, – да, так лучше. Ты же не раб и не питомец, чтоб считать нас своими хозяевами. Мы тебе плати, вернее папа платит, кушаешь, практически живёшь с нами.
– Хорошо, мисс, – ещё один поклон. – Раз мы с вами поговорили, я сейчас пойду и позвоню вашему отцу, спрошу позволения выехать с вами в город.
– Тогда давай через часик? – попросила. – Папа сейчас работает, не хочу ему мешать.
На этом и решили. Генрих, наш дворецкий, договорится с папой, позвонив ему, попросив разрешение на мой выезд в город. Пока идёт своим чередом, можно позагорать возле бассейна за нашим поместьем. Хотя нет, не пойду туда. Оттуда раздаются всплески воды, наверняка Анджи там купается и записывает новые истории в Инстаграм, делясь с подписчиками о том, как весело жить в богатстве и роскоши.
Уйдя из беседки, направилась обратно в дом. Сделаю пока домашнее задание, сидя у себя в комнате, может быть, если времени будет очень мало, приберусь. Необходимо выкинуть все пустые бутылки, протереть все от пыли, поменять постельное белье.
Когда папа находился в поместье, все наши горничные убирались в моей комнате, несмотря на то, что в их взгляде была злость и брезгливость. Сейчас папы нет рядом, он не видит всего происходящего. Один дворецкий и помогает, зная почему: Генрих служил нашей семьёй ещё до моего рождения, до появления Аннабель. А с прислугой все просто, их нанимала моя мачеха, при устройстве на работу, она каждой говорила про меня и про мою болезнь.
Единожды мне удалось подслушать ее разговор, узнав о том, какого про меня рассказывает всем новым горничным… в такие моменты я всегда чувствовала себя лягушкой. Вроде бы заколдованная принцесса, меня требуется спасти, а все боятся из-за лягушачьей шкурки и слизи, исходящей от обитателей болота. Вот только тут нечего бояться, болезнь не передается через воздушно-капельные пути и не передается через кожу человека.
Все меня пугаются, да и плевать на это. По крайней мере у меня много своего личного пространства, куда могут войти только двое – папа и Генрих. Остальным вход запрещен, иначе один звонок и все уволены. Порой я вынуждена пользоваться своей фамилией, заставляя прислугу не перегибать планку. В такой момент обычно прибегает Аннабель, начиная меня ругать и выставлять виноватой, или же Анджи, повышая на меня голос, говоря то, что она тоже носит нашу фамилию и у нее столько же привилегий, как и у меня.
Первая выставляет меня посмешищем перед всей прислугой, вторая пытается втоптать в грязь и показать всему миру то, что она единственная дочь нашего с ней отца, а я никто. Когда Анджи это делает, не сдерживая свой оскал за милыми губами под слоем розовой помады, я ей отвечаю:
– Ты сначала дорасти до такого возраста, когда можешь повышать на меня или же на другого взрослого человека голос!
Не слушая ее воплей, окриков, ухожу в свою комнату. Бывало доходило до драк. Она кричала, я на нее повышала голос, разворачивалась дабы уйти, в этот момент, по любому жанру фильмов, Анджи подбегает ко мне, хватает своей когтистой ладонью за мой локоть, сжимая со всей силы, разворачивает и ударяет со всей силы. В живот, по щеке, головой об стенку, – она это могла сделать с лёгкостью, – в такие моменты мне всегда хотелось сжаться в позу эмбриона и спрятаться. Я не делаю это исключительно из-за того, что меня могут избить ногами, задевая все не моем теле.
В тот день я чуть не умерла, хорошо папа вернулся и смог увидеть меня со сломанными пальцами на руке. Он не смог узнать кто это был, так как камер в нашем поместье не было, все появилось на следующий день. В каждом коридоре на каждом этаже было по несколько камер. Их не было видно, все было профессионально спрятано, после происшествия никто не творил такой суматохи, как мы делали с Анджи.
Я не люблю драки, в такие моменты стараюсь не вляпываться, скажем так, если же между мной и младшей сестрой происходили стычки, мне приходилось стараться избегать дальнейших событий, переходящих в вакханалию.
– Ты прячешься как крыса! – донеслось однажды до моей спины, когда между мной и Анджи возникло недопонимание.
– Я не прячусь, – отвечаю ей, открывая дверь в свою комнату, – просто я знаю одну прекрасную вещь: не связывайся с дураками, если не хочешь попасть в неприятности.
Входила в свою комнату, закрывала дверь на ключ. Мои слова всегда выводили ее из себя. До того момента пока не вставила замок в дверь моей комнаты, она могла ворваться и сотворить тут хаос, разорвав все мои вещи, сломав всю мою электронику и так далее, обвинив меня в том, что я на нее накинулась и хотела убить, придушив веревкой или порезав металлической деталью от того же самого сломанного планшета или телефона. Сейчас Анджи может только две вещи: побить деревянную дверь кулаками или же написать на ней похабные слова. Второй вариант она не может сделать, так как понимает ее могут вычислить по камерам.
– Мисс, – постучавшись и войдя в мою комнату, Генрих поклонился.
– Да? – отодвинув от себя учебник, сидя на стуле, повернула голову к дворецкому. Взгляд метнулся на его пути, в одной из них держал маленькую пластиковую карточку и связку ключей. – Хмф, дай угадаю… Ты смог позвонить папе, попытался с ним договориться, а тот в ответ сказал: «Ты можешь взять мою карточку, спрятанную ото всех в моем рабочем кабинете в сейфе за знаменитой картиной Клода Моне – «Впечатление. Восходящее солнце.», – попросить мою дочь написать список нужных для нее вещей, съездить в магазин. Но ее вывозить из поместья не вздумай!» …
По взгляду потускневших от прошедшей жизни глаз можно догадаться – все верно. Меня никуда не возьмут, и я не смогу увидеть мир за забором нашего поместья.
– Что же… – вытащив из ящика стола старый и потрёпанный блокнот, развернула на неизвестной мне странице, вырвала листок. – Раз так вышло, Генрих, ты сможешь после продуктового магазина съездить в один магазин, где…
– Где можно купить для декора вашей комнаты? – сразу догадались.
– Угу, – кивнула, – а то одни и те же занавески, подушки и одеяла надоели. Хочется новенького чего-то.
– Могу купить для вас новый теплый плед.
– Хорошее предложение, – записала в листок, – а вот для декора купи мне, пожалуйста, специальную гирлянду с большими шариками. Я ее повешу над кроватью, чтоб зажечь ее и спать якобы под открытым небом, где горят звёзды.
Записала. Йогурт, лапша быстрого приготовления, банка кофе… Вот моя пища богов, которая помогает мне не уснуть и не умереть с голоду. А зная нашего дворецкого, а ещё и моего папу, они могут и не купить их списка. Купят овощи и фрукты, скажут в них много кальция и остальных витаминов, заставят кушать.
– Только если ты захочешь купить мне каких-либо помидоров и огурцов с яблоками и апельсинами, хочу огорчить, – написав последнюю строчку в списке, отдала дворецкому, – у меня тут нет ни ножей, ни множество тарелок. Только одна тарелка…
– Которую вы украли из кухни, – подкололи.
– Нет, – нахмурилась, – из папиного дома я не ворую. Я беру без разрешения и делаю всё, что хочу.
Надо мной тихо посмеялись.
– Тем более, – разминаю пальцы на руках, потянув руки верх, – Аннабель все равно поменяла всю посуду даже столовые приборы. Именно поэтому я осмелилась взять одну тарелку, вилку с чайной ложкой и чашку, которая давным-давно почернела от кофе.
– Значит мне придется прикупить для вас ещё и посуду.
– Не стоит, – отрицательно покачала головой, – Генрих, ты сам знаешь, мне нужны складывать вещи, а уж тем более продукты. Работая то, не работая тем же самым копирайтером, у меня не так уж и много денег для обустройства собственной комнаты.
– Но вы всегда можете попросить помощи у господина.
Попросить помощи у папы, тем более попросить у него денежку…
– Лучше не стоит такого делать, – отмахнулась от такой идеи. – У папы, кроме меня, есть ещё Анджи. Его помощь куда важнее для нее, чем мне.
Это всегда так будет. Анджи самый младший ребенок в семье, ей нужна помощь от обоих родителей, не только от матери, но и от отца. До ее совершеннолетия ещё несколько лет, пока он не наступил, восемнадцатый день рождения, ей нужна поддержка, внимание, забота, любовь…
– Ревность – это грех, – доносится до меня прежде, чем я понимаю… – Да-да, ты снова в моем замке.
Раньше ты хотел убить меня за нахождение в твоём замке, а сейчас ждешь с распростёртыми объятиями. Неожиданно для тебя, мой дорогой Люци.
– Не забывайся, – огрызнулись, – я в любой момент могу от тебя избавиться простым щелчком пальцев. Например, сейчас!
Вокруг глаз все закружились и завертелось. Замок превратился в одно сплошное пятно, от которого разболелась голова и к горлу подкатил комок тошноты. Хотелось его выплюнуть, но ничего не получилось, язык прилип к небу.
Все рассеялось после нескольких минут головокружительных маневров магии Люцифера. С его магией моя не сравнится. Да и какая к черту магия?
– Ментальная, – доносится, – засыпая и проваливаясь в сон, ты можешь использовать силу мысли для того, чтобы воссоздать образ или же от него избавиться.
– Или управлять чем-либо… – отвечаю.
Мысленно представив себя в котле, возле которого бегали маленькие с копытами черти, не могла и подумать одного – Люцифер боится потерять меня. Я единственный в Аду человек, способный с ним разговаривать практически на равных. Поэтому вместо котла и хвостатых вижу совершенно другое зрелище.
– Надеюсь тебе понравится тут находиться?
Находившись на самой верхушке вулкана, явно извергающего каждый день, – чувствовалось по теплой горной породе, – не смогла ничего ответить. Да и слов не нужно, все написано на моем лице: страх, нервозность, самое критическое состояние готовое сломать мою ещё детскую психику насовсем.
– Через месяц ты больше не будешь ребенком.
– Знаю, – схватившись за поданную руку с черными ноготками, подошла ближе к стоящему за мной демону. – Только я не знаю: должна ли я гордиться тем то, что мне скоро наступит восемнадцать?
– Лично для меня ты стала несовершеннолетней ещё в шестнадцать лет, – меланхолично ответили мне.
– Ах, ну да, – не удержалась от шпильки, – я совсем забыла о том, что наш любимый падший ангел и сам владыка Ада застрял в Средневековье.
На меня так грозно посмотрели своим холодным, но горячим от злости взглядом. Гори и туши одновременно.
– Позвольте напомнить мне, Изабелла, – мою руку сжали до боли в пальцах, – в первое появление в моем замке, вы вся дрожали и боялись лишь одного моего вида. Что же произошло такого, отчего вы стали походить на грозного тигренка вместо трусливой овечки?
– Я думала мы с тобой друзья, – процедила сквозь боль в руке. Пытаюсь выдернуть ее, но у кое-кого сильная схватка. – Не думала, совсем не думала о том, что из-за какой-то глупой шутки, ты, то есть Вы, захотите избавиться от меня.
Выдернув свою руку, инстинктивно прижав ее к груди, обняв второй рукой, отошла в сторону. Мысленно призвав портал, с помощью которого смогу проснуться и очутиться у себя в комнате, развернулась к смотрящему в мой след черноволосого демона. На его лице один холод, ни один мускул не дрогнул. Вот что значит быть холоднокровным и не чувствовать ничего.
– Не беспокойтесь, ваше величайшее величество подземного мира, – поклонилась, – я больше не побеспокою ни вас, ни ваш замок своим присутствием. Гуд бай!
Очень странно, у меня никогда после сна ничего не болело, а тут рука неимоверно заболела. Именно та, за которую вцепились мертвой хваткой. Лежав на кровати, между своими любимыми подушками, разглядывала опухшую ладонь. Пальцы были опухшими, отливали синевой. Хочу немного согнуть – никак, больно. Повернув ладонью ко мне, разглядела несколько отпечатков от ногтей. Полумесяцы выделялись кровоподтеками.
Это с какой силой нужно сделать такое с моей рукой, отчего на ней нет живого места? Моя комната пока я спала была закрыта, сюда никто не мог пробраться, не имея в кармане ключа от замочной скважины двери. Генрих ещё не приехал, да и он не посмел такое сотворить со мной. Папа, узнав об этом, выгнал бы его со всеми своими вещами и документами.
