Читать книгу Неидеальный декрет. Откровенный разговор о «кухне» материнства - Анастасия Дубас - Страница 1

Посвящение

Посвящаю эту книгу моим сыновьям Ивану и Степану. Благодарю, мои любимые мальчики, что выбрали меня своей мамой. Вы мои самые великие учителя.

Благодарности

От всего сердца благодарю Тамару Лекареву за то, что провела меня за руку по непростому пути материнства и помогла вырастить здоровых детей.

Благодарю писателя Анну Никольскую и моего куратора Анну Маншину за то, что пришили мне крылья. Без них эту книгу я бы не написала.

Вступление

Мне казалось, будто я стала жертвой всемирного женского заговора, когда родился мой первый ребёнок.

И почему ни одна из окружавших женщин не рассказала мне об изнанке материнства? Может быть, в отместку – мол, пусть и другие понюхают пороху? Или со мной происходит то, что ни с кем никогда не происходило, потому что я делаю что-то не так?

Мы становимся родителями в век изоляции. Настоящих младенцев мы, может быть, и видели до своих родов, но уж точно не имеем представления о том, как это – быть с ним рядом двадцать четыре на семь.

Мы формируем представление о материнстве по фото в социальных сетях. А лично у меня в памяти – образ из бразильских сериалов. Там женщина рожала за пять минут, оставалась красивая и радостная. И на том история заканчивалась. Ведь её малыш постоянно спал в плюшевой розовой комнате, пока она наслаждалась кофе и болтовней с подругами: при макияже и укладке, в абсолютном зефирном счастье.

Послеродовая депрессия часто случается тогда, когда реальность не соответствует ожиданиям. Мне очень помогли курсы по материнству, которые я посещала перед родами. Там я получила знания о потребностях младенца и о комфортном быте с ним. Но вот о том, какие сложные чувства может испытывать женщина после родов и в течение первых лет жизни малыша, там не рассказывали.

Этой информации не было и в книгах по психологии воспитания, которые я с упоением штудировала. Там много написано о том, как бывает в идеале. Но не в настоящей жизни.

Все мы знаем, что дети это ответственность, но что стоит за этим словом, никто не поясняет. Родительство в чём-то похоже на фриланс. Выбирая свободно работать, ты думаешь, что будешь «чилить» под пальмой на Бали с ноутбуком и управлять личным временем, но на деле на первых этапах у тебя нет ни выходных, ни отпуска, ни нормированного рабочего дня. А выбирая стать родителем, ты думаешь о милых маленьких вещичках и уютных прогулках с коляской, но по факту не знаешь, когда тебе поесть или сходить в туалет. И там, и там ты в режиме постоянной «боеготовности», а научиться в этом выживать и быть счастливой – настоящий тренинг личностного роста.

Многие, как и я, становятся заложниками иллюзии об идеальном материнстве: начитавшись теории, задирают нос, ошибочно полагая, что у тех, кому в декрете сложно, просто «мало мозгов, информации и знаний». А у нас – таких умных и подготовленных – все будет иначе.

Но это как сходить на тренинг по разжиганию костра без спичек. Теория хороша, но на деле успех операции будет зависеть от множества факторов. Температура, скорость ветра, уровень влажности и человеческий фактор. И все эти нюансы постигнешь уже в пути. Когда попытаешься знания применить на практике.

Первое же падение с этой выдуманной идеальной лестницы – личное фиаско. Тут и стыд – будто только у тебя одной все не так, как у людей. Тут и колоссальная вина – будто именно твоему ребёнку досталась самая ужасная мать на свете. Тут и снижение самооценки – ведь у других-то все идеально.

И иногда нам просто нужен честный разговор по душам. Женщина с женщиной. Чтобы кто-то сказал: все что с тобой происходит, нормально. Я тоже там была.

Мне кажется, это важно: понимать, что все нормально. Даже когда происходит дурдом. Даже когда слишком трудно. Ведь мы живем в мире красивых картинок и идеальных женщин.

Эта книга не о приторно-слащавом материнстве. Она о том, что такое быть мамой, быть в декрете, но смотреть на это все любящим взглядом.

Часть 1.

«Жизненный опыт дает нам радость только тогда, когда мы можем передать его другим»

Андре Моруа

Привет, счастье.

Холодный свет больничных ламп слепил глаза. Острый, как скальпель, запах стерильности щекотал нос. Я лежала на операционном столе, растянутая за руки в стороны многочисленными катетерами и проводами. Прислушивалась к перешептыванию врачей за белой ширмой. Мое тело тряслось от страха и анестезии, и я ничего не могла с этим поделать.

Мой сын закричал. И его крик вонзился в эту напряженную атмосферу, как теплый солнечный луч в хмурую бархатно-синюю тучу. А внутри меня словно разом зажглись сотни маленьких огоньков. Таких, что живут на новогодних гирляндах и своим мерцанием наполняют нас ощущением свершившегося чуда.

На мою душу выплеснулся густой коктейль из облегчения, радости, эйфории и нежности. Вязкими теплыми потеками окутал сердце. Я разрыдалась.

Кажется, здесь – под холодным светом больничных ламп – пришел в этот мир не только мой второй малыш. Вместе с ним родилось мое совершенно новое ощущение себя, как женщины.

Теперь я знаю: опыт кесарева сечения может быть другим. Он может быть искренне счастливым.

5 лет назад.

Я глотала горькие слезы и все думала: «Недоженщина. Даже родить не смогла».

Так в унылых стенах реанимации провинциального роддома я встречала свое женское «фиаско».

Я планировала все по-другому. Естественные роды без тени вмешательств, желательно дома. Но этим розовым мечтам не суждено было сбыться.

В реальности я была шокирована силой и болезненностью схваток. Время шло, но дело не двигалось. И я уже не понимала, что происходит с малышом.

Растерянная и испуганная, я не противилась решению врачей начать каскад стимуляций. И тогда боль стала и вовсе невыносимой, нечеловеческой. Будто меня выкручивают и ломают все кости разом.

Спустя 36 часов я отправилась рожать на операционный стол.

«4170. Ребёнок слишком крупный для тебя»

Мой мир рухнул. Я тонула в чувстве вины перед сыном, а ещё ощущала себя изнасилованной: насмешки, оскорбления, грубость. Медики не скупились на колкости даже в операционной. Для моей сверхчувствительной души все это было подобно ударам острым ножом.

Конечно, я не чувствовала эйфории. А тревога на многие месяцы стала физической частью меня.

Злая на врачей, уверенная в их безграмотности, в возможности другого исхода в случае лучшей их квалификации я рыдала и анализировала случившееся…

Мне снились кошмары, и я никак не могла собрать себя в кучу. Сын зеркалил мое состояние: был очень тревожный, зависал на груди и почти всегда плакал.

Вот так я стала мамой. Жизнь поделилась на до и после. Но с высоты своего сегодня я уверена, что все было не зря.

Эта пощёчина тогда заставила меня проснуться и начать двигаться к свету.

Родить самой нельзя разрезать мой живот.

– У меня просто язык не поворачивается сказать, что я родила сына. Я же его не родила.

– А что ты сделала? Кто его тогда родил? Почему ты настолько обесценила этот свой опыт, этот труд, который проделало твое тело?

На меня с искренним недоумением смотрят карие глаза психолога. А мои в ответ наполняются слезами.

Спустя пять лет после первых родов я вновь увидела две полоски на тесте. Травма, спрятанная в чёрный ящик и убранная далеко-далеко под увесистый амбарный замок, предстала передо мной во всей красе: как пережить этот кошмар ещё раз и не сойти с ума? Пробовать рожать естественно или сразу идти на операцию?

Многие месяцы я прорабатывала свои первые роды. Было трудно. Очень. Иногда я проваливалась в дикий страх, по ночам будила мужа, чтобы пореветь в его плечо.

Вскрывались глубинные проблемы и детские травмы. Удивительный факт: слабая родовая деятельность имеет прямую связь с самооценкой женщины.

Умение выбирать себя, слушать себя, делать значимыми желания своего тела. Быть такой, как того требует твоя природа, а не такой, какой быть удобно для других – приличной и красивой. Роды – это поток, и чтобы в него попасть, нужно уйти в себя, забыв о приличиях и манерах «хорошей девочки». Нам очень хочется все тщательно спланировать, перепроверить и подготовить, но роды – это про животное в нас.

На учет я встала в девятнадцать недель: лишь бы как можно позже встретиться со всем государственным, что касается родов. И к моему глубочайшему удивлению там – в стареньком кабинете городской поликлиники – я встретила поддержку.

Мою беременность вела красивая молодая женщина. Акушер-гинеколог с приятной энергетикой, уважительная и тактичная. Она поддержала меня в моем стремлении пробовать рожать естественно с рубцом. Это просто нонсенс для нашего городка, где ещё живут мифом «один раз кесарево – всегда кесарево». Так началась наша череда поездок в областную столицу.

– Нет никаких противопоказаний для естественных родов. Очень здорово, что ты хочешь попробовать! Ты наш клиент, роды с рубцом на матке – это к нам!

Окрыленная поддержкой врача я выпорхнула из перинатального центра… За пять лет очень многое изменилось. Тогда девчонкам приходилось буквально воевать за естественные роды после кесарева сечения, и за такие случаи брались редкие доктора. Сейчас это норма.

На уровне тела все было хорошо. Но вот психологически я прорывалась через колючие заросли. Естественные роды казались фантастикой. Я не верила, что мое тело способно проделать такой трюк. Я продолжала работу над собой: арт-терапия, нейрографика, личные визиты к психологу, онлайн-лекции на тему вагинальных родов после оперативных…

К концу беременности я была готова к любому исходу родов.

Рождение.

Ночь. Такси. Схватки каждые четыре минуты. Мучительные, я проживаю их в голос. Почти сутки с момента их начала.

Кресло. В кабинет отрывистыми шагами входит врач. Красивая, энергичная молодая девушка.

– ну что, моя курочка, рассказывай.

– вторые роды, рубец на матке, – выдыхаю я.

Осмотр. Тело отзывается острой болью в районе старого шва, и я подпрыгиваю в кресле.

– плохо, – резюмирует доктор – рубцы рвутся мгновенно. Я тебя сейчас прооперирую, хорошо? У нас ведь нет цели во что бы то ни стало родить естественно. Мы здесь за тем, чтобы ты и ребёнок вышли отсюда живыми и здоровыми.

Соглашаюсь без сожаления. Раскрытие всего один сантиметр. Я здорово трудилась все эти сутки: безрезультатно. Новость удручает, не оставляя сил продолжать дорогу. Все, что зависело от меня, я сделала. И значит, мои дети выбирают появляться на свет «верхним путем».

Мы с сыном знакомимся буквально через несколько минут после его первого крика. Неонатолог прижимает спеленутый сверток к моей щеке. Давит из моей груди молозиво, угощает им кроху.

– ну здравствуй, вот мы и встретились с тобой, говорю я, мягко касаясь теплого личика носом.

У меня снова богатырь. И врачи удивлённо спрашивают, нет ли у меня гистационного диабета: именно из-за этого состояния мамы малыши часто рождаются с большим весом. В нашем случае это чистая генетика – в папу.

Во время операции стало понятно, что естественные роды были невозможны. Крупный малыш, состояние моего крестца, а главное – ткани в районе рубца на матке были несостоятельны. Хотя по всем скринингам все было отлично, до беды мне оставалось недолго.

– у меня сегодня одни красавицы на родах, – врач обняла меня комплиментом, стягивая с себя окровавленный хирургический костюм.

Кушетка громыхала, курсируя по больничным коридорам. Меня переводили из операционной в реанимацию. Я разглядывала потолки и готовилась объявить о чуде.

«Я РОДИЛА СТЕПУШКУ!» – писала я всем. Я теперь МОГЛА сказать это искренне.И честно.

Я любовалась на открытку с чернильным отпечатком маленькой морщинистой ножки сына, мысленно качала и кормила его, прижимала к груди. Поскорее почувствовать ноги и быть рядом. Настрой боевой. Между первым и вторым опытом разница размером в космос. И я абсолютно счастлива.

Бумажный самолетик в прошлое.

«Единственным критерием истины является опыт».

Леонардо да Винчи

Я пишу искренние письма и сворачиваю из них бумажные самолетики. Отправляю их в прошлое – тревожной и зареванной двадцатипятилетней девчонке. Ей тогда просто не хватило откровенного разговора, чтобы поменять угол зрения и двигаться дальше уже с совсем другим настроением.

Письмо о радости

В кресле психолога я обрела целительную мысль: мои первые роды казались настолько травматичными во многом из-за отношения врачей. Когда я находилась в самом уязвимом для любой женщины состоянии, они грубили, хамили, оскорбляли и издевались.

Но стоило лишь «отлепить» одно от другого, и это событие стало ощущаться иначе.

Письмо о важности выбора

Выбор роддома это не роскошь и не каприз, а важная необходимость. Ведь появляется на свет не только малыш, но и его мама в новой для себя роли. От того, каким будет начало, зависит продолжение – интонация материнства.

Мои вторые роды греют душу. Даруют ресурс, так необходимый в ипостаси мамы.

Удивительно, но тьму от света отделяют очень маленькие расстояния. В моем случае двести пятьдесят километров, а разница в подходах лет пятнадцать!

Вместо грубости и оскорблений – человечность и забота.

Вместо рудиментов и откровенного мракобесия – профессионализм, передовые взгляды на грудное вскармливание и послеродовое восстановление.

Меня не мучали антибиотиками и клизмами. Меня не заставляли голодать и не запрещали выходить из палаты с малышом. Мне не давили с силой на грудь и не проводили небрежных осмотров в кресле.

Самое смешное, мне не запрещали мыться. Оказалась, давно уже придуманы материалы, благодаря которым даже со свежим швом женщина может принимать душ.

Письмо о целительной силе тепла и близости

Не зря так много пишут о важности контакта мамы и малыша после рождения. Я прочувствовала, насколько от длительности разлуки с ребёнком зависит мое эмоциональное состояние.

В первый раз я целые сутки валялась в реанимации, на вторые сына принесли на кормление несколько раз. И лишь на третьи оставили мне насовсем. Ему было очень тяжело отойти от смеси и разлуки. Первые месяцы для нас обоих были трудными.

Во второй раз пусть короткое, но прикладывание состоялось сразу, а насовсем мы с малышом воссоединились уже через восемь часов. Грудь он взял легко, ведь смесью его не кормили.

Врачи дали его пуповине отпульсировать перед отсечением. Вернувшаяся к нему кровь и питательные капли молозива поддерживали его это время.

Стоит ли говорить, что начало нашей совместной жизни было намного более гармоничным?

Письмо о принятии

Ожидания определяют наше восприятие. В погоне за естественным родительством важно не уходить в крайности. Даже когда беременность протекает идеально, нужно быть готовой к любому исходу: роды – процесс неуправляемый и непредсказуемый.

Даже если женщина делает все правильно, гарантировать идеальные естественные роды нельзя. Если не быть категоричной и принять «правильность» и естественных и оперативных родов, можно обойтись без послеродовой депрессии.

Письмо с объятиями

Кесаревы роды не делают меня неполноценной в сравнении с женщинами, которые рожали естественно. Я не хуже них, они не лучше меня. Если есть шанс идти в естественные роды, то он дается не для того, чтобы добыть себе геройскую медаль и самоутвердиться.

Письмо о взаимной ответственности

Ко вторым родам мне очень помогла подготовиться Дарья Гинзбург. Она автор проекта для мам «МамаТерапия». Долгое время она как психолог работала в роддоме. А ещё она сама трижды пережила кесарево сечение и об этом рассказала в одной из своих лекций. Там был упомянут один ужасный, но интересный факт. В родах участвует не только мама, но и малыш. Мамы, чьи дети погибали ещё в утробе, но имеющие опыт рождения живых и здоровых младенцев, рассказывали Дарье, что рожать мертвого ребёнка намного сложнее. Потому что он не участвует в процессе.

Письмо со здравым смыслом

Если ребёнок выбирает родиться «верхним путем», это не делает его каким-то «не таким». Я так много раз ловила себя на мысли, глядя на старшего сына: «какой прекрасный ребёнок! И чего я парилась?».

Я вдавалась в глубочайшие подробности перинатальных матриц Грофа и «падала в обморок» от словосочетания «кесарево сечение», но потом поняла, что идеальных людей родить и вырастить в любом случае не получится. По большому счету кесареныши ВООБЩЕ НИЧЕМ не отличаются.

При желании и возможностях можно сделать мягкое кесарево, например. Во время этой операции врач позволяет маме плавно вытуживать малыша через разрез в животе. Пуповину не пересекают сразу, а детку заселяют маминой микрофлорой и дают возможность провести «золотой час» кожа-к-коже и кормиться грудью.

Нельзя относиться к этой операции как к чему-то ужасному. Она спасает жизни.

Письмо о «кухне» материнства

Оказывается, материнство не заканчивается родами. Благодаря тому, что я узнала о комфортном быте с малышом на курсах для беременных, я не ушла на дно после первых родов (например, в клиническую депрессию). Я знала, как встроить ребёнка в свою жизнь, не наделала ошибок в уходе и грудном вскармливании. Я хоть где-то тогда одержала победу, и это спасло меня.

Но никто не предупредил, что быть мамой – это колоссальный труд без перерывов и выходных. Что ребёнок может буквально поселиться на мне и часами не отпускать мои соски. Что мне придётся учиться по-новому спать, есть, управляться с бытом и временем, иначе коммуницировать с близкими и супругом. Учиться заботиться о себе и оставаться наполненной, чтобы все время отдавать. Пересматривать взгляды на здоровье и лечение, и на то, что считалось нормой испокон веков в моей семье. Постоянно проходить испытание на выдержку, слышать детский плач сквозь шум воды в ванной даже тогда, когда никто на самом деле не плачет. И качаться на эмоциональной качели: вот я лучшая мать самого лучшего малыша в мире, а вот я близка к отчаянию, потому что просто «не вывожу» и искренне не понимаю, как во всем этом можно чувствовать себя счастливой.

Столкновение с реальностью родительства выбивает почву из-под ног. Готовность же к тому, что привычная система жизни семьи рухнет и отстроится заново – это буфер безопасности. Когда мы не строим красивых ожиданий, мы не падаем потом с их высоты.

Первый год, а иногда и два материнства – это действительно очень сложно. Как в сказке Гайдара «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». Ничего общего с виртуальной идеальностью.

Письмо со словами поддержки

Оперативных родов без показаний проводится много. Часто и женщины мечтают о кесареве, уверенные что «так» легче и чтобы «там» все осталось цело.

Увы, но это серьезная полостная операция, у которой есть ряд ощутимых последствий.

Я не пропагандирую кесарево сечение, но знаю, как важно похвалить женщину за любые роды.

А ещё проговорить их. Даже один сеанс с психологом за полторы-две тысячи рублей изменит многое в звучании всего материнства.

Антикризисный менеджер.

«Трудность заключается в том, что душа, в отличие от разума, не думает – она знает. Она не понимает человеческий язык. Она понимает лишь то, что мы привыкли считать ощущениями».

Вадим Зеланд «Трансерфинг реальности»

На входе в парк нас встречает маленькое лавандовое поле. Я вдыхаю его аромат.

Я мечтала лаванду увидеть хоть раз, а щедрая жизнь поселила меня рядом: «вот, дорогая, наслаждайся, смакуй».

Прикрываю глаза: этот запах для меня – символ сбывшейся мечты. Осени, когда я стала дважды мамой. Уютных прогулок с сыновьями. Шума кленовой аллеи. Моего путешествия на планету ТАН – в уютную писательскую мастерскую. Это аромат моих перемен.

А ещё хэппи-энда истории длиной в 9 месяцев и скачка в новую реальность. Долгожданного скачка, который мы никак не могли совершить. И все закисали в привычном болотце.

Я стояла посреди двенадцатиметровой «гостинки» с «двумя полосками» в руках, и недоумевала: где мы все будем здесь спать? Ни кухни, ни балкона, а туалет и душ уместились на двух метрах. Перебои с водой, соседи-маргиналы и тараканы, от которых не избавиться…

Мы с мужем находились на грани развода после десяти лет брака. Разъехались и с переменным успехом пытались наладить отношения как мама и папа нашего Вани.

Я была фрилансером: писала для коммерческих аккаунтов. Работала неофициально, а значит, не могла рассчитывать ни на выплаты по факту родов, ни на приличное пособие по уходу за ребёнком.

Кроме того, я свалилась в личностный кризис – тот самый, что так часто настигает к тридцати. Когда понимаешь, какая огромная разница между твоими мечтами и твоей реальностью.

Мне хотелось быть кем-то большим. И хотя я нуждалась в деньгах, пришпоривать душу и понукать собой только ради заработка я больше не могла.

Хотелось все изменить. Но в какую сторону двигаться? И зачем? Я заблудилась в темном лесу и почти отчаялась отыскать тропинку домой.

У мужа все тоже было шатко-валко. Он работал в охране на госпредприятии сменами за гроши, не покрывающие и половины базовых потребностей его самого, не то, что семьи. А на выходных пытался освоить новую профессию.

И вот мы – потерянные и финансово несостоятельные люди почти в разводе – узнаем, что скоро снова станем родителями.

Супруг радовался, а я тревожилась. Мне было сложно принять беременность.

Сейчас, когда я пишу эти строки, а рядом сопит мой восьмимесячный сын, у меня бегут мурашки по коже.

Любимый чудесный малыш. Он пришел на помощь именно в тот момент, когда она была нам так нужна. Но поняла я это уже после родов. А тогда паниковала.

Где мы будем жить?

На что мы будем есть?

Как мы купим им одежду, если себя одеть не в состоянии?

Как пройти снова ад местного роддома, ведь денег на лучшее нет?

А вдруг я свалюсь в депрессию или свихнусь? Что будет с детьми?

Логичные вопросы заставляли бояться до дрожи в коленках. Хотя нутром я чувствовала, что все будет хорошо.

Это был масштабный урок на доверие: себе, мужу, и своей личной вселенной.

Однажды вечером я вытянула онлайн метафорческую карту и не поверила своим глазам: пространство, окутанное цепями и увешанное огромными замками. И вот откуда-то сверху к ним приближался маленький ключик с белыми ангельскими крыльями.

Меня тогда пробрало до мурашек. Ум успокоился. Капитулировал. Разве мог мой мир послать более красноречивый намек?

Скорое рождение малыша заставило нас с мужем совершить квантовый скачок. Мы буксовали, но «волшебный пендель» от мироздания помог нам выбраться из болота.

Мы сохранили семью, переехали из трущоб, где прозябали десять лет. Муж, вынужденный всех нас кормить и оплачивать аренду приличного жилья, вырос в доходах, поменял работу. Но самое ценное, что его потухшие усталые глаза засветились. А я чтобы пережить свои эмоциональные провалы, ушла в творчество.

Я не могла и предположить, какие удивительные тропы порой ведут к свету. Но я научилась верить, что все в моей жизни только к лучшему.

Оказывается, если решиться войти в тёмную пещеру со своими страхами, то находишь сокровища. Понимаешь, что мир не плоский. Открываешь для себя незримые взаимосвязи, законы бытия и собственные возможности.

Часть вторая.

«Мать должна получить соответствующее образование для того, чтобы поведение ее было нравственным по отношению к ребенку. Невежественная мать будет очень плохой воспитательницей, несмотря на всю свою добрую волю и любовь»

И. И. Мечников

Материнство – это вид женского искусства.

Мы томились в аэропорту битый час. И битый час в красной переносной люльке плакала малышка. На вид ей месяц, от силы полтора.

Ее мама – женщина лет тридцати трех – то брала ее на руки, то выкладывала назад, то распаковывала люльку, то застегивала кнопки вновь. Бегала по торговым точкам в поисках горячей воды. Наконец наполнила бутылочку.

– так это она от голода плачет?, – я интересуюсь, поддерживая своего годовасика, чтобы не свалился с железного стула.

– да, а воды горячей тут нигде не найти, – она разводит смесь неспешно. Малышка уже провалилась в сон.

Пытается затолкать огромную соску в маленький рот. Девочка бутылку не берет. Мама тревожится, пробует снова. Лялька делает пару вялых глотков и снова засыпает.

Я всегда сочувствую таким ситуациям. Естественное материнское поведение очень облегчает жизнь. Девяносто девять процентов ребёнкиных проблем решаются, когда ты просто берешь его на руки и даешь ему грудь. Если, конечно, ещё в первые недели хватило знаний, чтобы сохранить молоко. Странно, что на уроках труда в школе этому не учат. А ведь грудное вскармливание – это тоже женский навык. Как шитье, вязание, вышивание или выпечка.

Быть мамой – это наука, которая даже у обезьян передаётся из поколения в поколение. У нас, увы, эта мудрость утеряна и искажена грубыми требованиями советской и послевоенной реальности. Нет у нас культуры преемственности. И здесь мне хочется поделиться одной историей, о которой на «Новом уровне», ресурсе для профессиональных лактоконсультантов, написала Татьяна Кондрашова.

Горилла Малайка, выросшая в зоопарке Толедо (штат Огайо) родила первенца. Малайка свое дитя нежно полюбила, но не понимала, что с ним надо делать, ведь примера материнского поведения у нее никогда не было. Так, например, она подносила малыша Шани к груди, развернув лицом «к миру». Детёныша в итоге забрали и вырастили сотрудники зоопарка.

Прошло время, и обезьяна вновь забеременела. И чтобы история с разлучением не повторилась, к ней стала приходить кормящая мама из Ла Лече Лиги. Синди Билей кормила свою девятимесячную Кристи на глазах у гориллы.

Малайка сначала противилась этой картине и нарочно отворачивалась. А потом стала проявлять к происходящему неподдельный интерес. И какого же было всеобщее удивление, когда второго новорождённого малыша Малайка успешно приложила к груди в первые минуты после рождения и кормила его долгое время, как это водится у обезьян в природе.

У нас, у людей, помимо кормления на повестке дня ещё много вопросов: как с малышом спать, как его пеленать, лечить, прикармливать и так далее. От ухода за крохой в первый год жизни зависит формирование у него здоровой привязанности и базового доверия к миру, физическое развитие, эмоциональное здоровье и качество сна. А ещё, комфорт мамы: научиться жить с младенцем и найти «правду» посреди информационного хаоса.

Дети чудесно устроены. Доверяют нам всецело и уверенно улыбаются любым нашим манипуляциям. Так что ошибку по реакции ребёнка отследить в моменте трудно. И ещё сложнее потом найти, откуда «растут ноги» появляющихся проблем.

Молочная или мясная?

– А ты со скольки старшему смесь ввела? – спрашивает моя соседка по палате, качая свою третью.

Малышка у нее крикливая. Висит на груди. Женщина нервничает, то и дело бегает к неонатологам в надежде получить докорм. Те отправляют ее назад. Уверяют: с молоком все в порядке. Она возмущается, что не разрешают давать даже пустышку. Роддом, дружественный к грудному вскармливанию.

Пеленаю Степу и отвечаю между делом:

– Я не кормила его смесью, только грудью.

Наблюдаю за ней и «ностальгирую»: мой Ванька тоже голосил. Помню, как на третьи сутки пребывания в роддоме мне его принесли утром и оставили уже на совсем. Он повис на груди, сосал и сосал бесконечно, и только это его утешало. За несколько часов мой сын, тогда мне неизвестный и непонятный богатырек четырех с лишним килограммов, разодрал мои соски в кровь.

Я кормила его, зажав в зубах казенную пеленку, так мне было больно! И тогда я, еще неопытная, совсем «зеленая» мама, думала: «легко вам рассуждать на своих курсах для беременных, а я б сейчас и от соски не отказалась».

Помню, как согласилась на докорм, ведь «маститые» акушерки «со знанием дела» нестерпимо больно давили на грудь и деловито так, заправски резюмировали: «нет там еще ничего у тебя, голодный, вот и орет»…

А ведь и правда – после порции смеси сын затихал и засыпал… Но это только первые два раза, а потом безутешно прокричал целую ночь напролет.

На четвертые сутки этих мытарств до меня дошло: пока не поздно, надо становиться уже наконец матерью, брать ответственность за сына на себя, а не переваливать ее на медперсонал. Я открыла блокноты с лекциями, освежила знания и решила довериться успешному опыту многодетной мамы, а по совместительству перинатального психолога и консультанта по грудному вскармливанию.

Я отказалась от докорма, сказав врачам, что у нас с малышом все хорошо, и молока ему хватает. И постепенно Ванино состояние улучшилось. Соски мои к процессу тоже адаптировались: оказалось, дело не только в правильном прикладывании. Просто коже нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к такой стимуляции. Мне тогда помог ланолин и свежий воздух (почаще открывать грудь и ее проветривать).

– Подожди, а как же он набирал вес? – моя соседка возвращает меня в настоящее. В её глазах искреннее недоумение. В моей голове – очередное удивление. Насколько же нам всем промыли мозги, что совершенно естественные функции женского тела стали фантастикой.

Я и сама такой была. На первое взвешивание старшего сына шла на ватных ногах, практически уверенная в том, что моей способности выкормить ребёнка грудью сейчас вынесут вердикт.

– У нее же такая грудь маленькая, откуда там молоко?

– Какой-то он у вас ну слишком миниатюрный. Явно не наедается!

– Кормит грудью? Как?! Она же такая худенькая!

– Переднее молочко надо сцеживать! Вы не сцеживаете, он же одну воду сосет. Поэтому и орет.

– Я поеду сейчас и куплю ему соску, пусть сосет, чего это он виснет на тебе сутками!

– Ребенок должен есть раз в три часа, приучай его к режиму, а то никакого порядку.

– Воды надо дать, он пить хочет. Поэтому не спит.

Вместе с рождением сына в нашу жизнь без стука ворвались экспертные комментарии опытных членов семьи.

Психологический натиск был настолько мощным, что даже мне – отличнице науки о физиологии грудного вскармливания – стало казаться, что дыма без огня не бывает. Если ты видишь перед собой серого слона, но все вокруг твердят, что он желтый, рано или поздно начинаешь сомневаться в своем здоровье.

Муж тоже постепенно переместился в «противоборствующий лагерь». Теперь каждый раз, когда ребёнок плакал, он спрашивал: «А может, и правда не наедается?»

Моя уверенность хирела и чахла: одних только знаний оказалось мало. Нужна была поддержка. И к счастью, она у меня была. Я обсуждала сомнения с консультантом по грудному вскармливанию, и в сообществе женщин-единомышленниц. После курсов нас добавили в общий чат. И это меня очень поддерживало.

Никакого вердикта педиатр, конечно, мне тогда не вынес. Сын набирал вес по нормам, а я убедилась, что достаточность молока определяется не количеством плача, а количеством детских пописов. Тогда же стало ясно, что мясные и молочные – это мифические героини. А в жизни все намного проще – по экономическому принципу. Сколько будет спроса – столько и предложения. Давай только сиську по первому писку, следи, чтобы в младенческий рот ничего кроме нее не попадало до шести месяцев. Да прими факт, что человеки из рода носимых.

Муж после этого снова перекочевал «к нашим», и мы вдвоём начали постигать науку о личных границах.

Это сейчас я иронизирую, а тогда информационная война была нешуточная.

Дорога первого родительства, как обледенелая трасса. Скользкая настолько, что без шипов и навигаторов можно запросто слететь в кювет.

Так уж сейчас выходит, что маме, которая хочет кормить малыша грудью, приходится выдерживать жёсткий прессинг. Неудивительно, почему у нас такое количество искуственников. Эту грудь несчастную в чем только не обвиняют! Не набирает вес – молоко жидкое. Орет – молоко ядовитое. Желтуха – молоко виновато. Не спит по режиму (неудобный ребенок) – срочно смеси ему.

«Достоверные» рекомендации молодым мамам выкатывают не только соседские бабульки, но и именитые умудренные опытом педиатры, если малыш не вписывается в одну из многочисленных таблиц с описанием единых стандартов качества роста. Им-то как не поверить? Врачи все-таки!

О них – этих «добрых советах» – можно балладу написать. Но я не буду. Это народное богатство и так передается из уст в уста под видом истины в последней инстанции. А ноги этих истин растут ещё из послевоенного времени. Тогда страну восстанавливать надо было, государству нужны были рабочие руки. Народ зомбировали: какие там нужды и потребности малыша, когда обществу его мама нужна в качестве рабсилы. Очень удобно, чтоб за двадцатью детьми следили не двадцать женщин, а одна. Поэтому и объясняли мамам, что кормить раз в три часа – это правильно, и «пусть полежит проорется, а то к рукам приучится». И именно поэтому «раньше бабы в поле рожали и сразу шли собирать урожай».

Наша реальность другая, но в ней, увы, очень много лжи в угоду маркетингу. Я просто приняла это и иду СВОЕЙ дорогой. Грудное вскармливание – основа моего материнства. На него, как на нитку для бус, нанизывается остальное. Сон, отправление естественных нужд, прикорм. Оно лучшая защита от инфекций, мощное лекарство от болезней и утешение от разных детских невзгод. Если честно, я вообще не представляю, как мамы справляются без груди в первые самые сложные полтора-два года жизни ребёнка. Можно отдельную книгу написать о пользе грудного вскармливания и о чудодейственных свойствах молока, но если коротко, то это просто удобно.

Фундамент продуктивного кормления закладывается в первые три месяца: именно в это время уверенность женщины в том, что ее молоко – это ЕДИНСТВЕННО правильный и подходящий для ее малыша тип питания, решает, сложится с кормлением или нет. Ведь от уверенности зависит правильность действий. Но парадокс в том, что именно этот период самый уязвимый: молодую маму чаще всего никто не поддерживает, а она находится в сильном стрессе после родов. Ведь жизнь так переменилась! Для меня светом в этой темноте стала информация.

Когда знаешь, что никакого режима сна у ребёнка нет и не может быть из-за незрелости нервной системы, не воспринимаешь как патологию его короткие сны и длительные прикладывания. Дети просто рождаются разные. Мой Ваня, например, «зависал» на груди, а Степан вообще не такой. Это зависит от многих факторов: и от темперамента, и от конституции, и от качества родов, и от состояния мамы. Но точно не от жирности молока, ведь материнская грудь для ребёнка – это не только еда, но и утешение, тепло, психологическая опора. Именно поэтому, кстати, среди причин «зависания» на груди – физиологический дискомфорт. Малыша может просто что-то беспокоить. Смещение позвонков, ущемление нервов во время родов, например. С этими проблемами работают остеопаты.

Когда знаешь, что ребёнок может не набирать вес по ряду причин, не бегаешь на бессмысленные контрольные взвешивания и не сдаешь молоко на анализ. А просто ищешь мудрого и опытного консультанта по грудному вскармливанию и с ним решаешь проблему. Зажатые мышцы, мешающие продуктивному сосанию, неправильное прикладывание, слишком частая смена груди, проблемы с уздечкой, ошибки в уходе, да бог знает, что еще…

Когда знаешь, что грудное вскармливание – это гормонально зависимый процесс, то не сцеживаешься, не пьешь специальные чаи и сгущенку с кипятком для увеличения лактации. А просто кормишь по требованию – на каждый сигнал малыша – и лактация устанавливается ровно в том количестве, которое этому конкретному ребёнку необходимо в этом конкретном возрасте.

Когда знаешь, что полноценно кормить грудью может подавляющее большинство женщин, не рассматриваешь смесь, как панацею. Просто уверенно следуешь намеченным курсом, несмотря на то, что все вокруг продолжают делить женщин на тех, кому это дано, и на тех, кто якобы лишен такого таланта.

Когда знаешь, что кормить усыновленных детей могут женщины, которые их не рожали, ты принимаешь, что грудное вскармливание – это не дар свыше, а просто грамотно выстроенный процесс и труд мамы, конечно!

От женщины к женщине: «тайные» знания о грудном вскармливании

Секрет первый: про важность поддержки

В норме ребёнка прикладывают к груди через двадцать минут после рождения. Но так как наше общество пока только на пути к естественности, чтобы сохранить лактацию, нужно быть готовой к разным сценариям.

Хорошо бы ещё до родов отыскать для себя надежное плечо. Связь с грамотным консультантом по грудному вскармливанию важна и в качестве поддержки, и на случай, если что-то пойдёт не так. Даже если у младенца проблемы со здоровьем, и его с мамой разлучили надолго, молоко можно сохранить.

Если все прошло хорошо, вопросы все равно появятся. Увы, в редком роддоме есть человек, способный дать грамотный совет неопытной женщине. А ещё нужно быть готовой, что если малыша забрали и у него произошел импритинг с бутылкой, то придётся его от нее отучать. Память о ней – этой «резиновой маме» в его голове теперь на многие месяцы, а потому может страдать прикладывание и поведение у груди. У моего Вани, например, всякие были выкрутасы. Маме при этом просто нужно помнить о своей ведущей роли.

Секрет второй: мама главная, она учит

Правильное прикладывание к груди – основа безболезненного и продуктивного кормления. И этому навыку мама обучает кроху. Грудь для новорождённого очень большая, и ему нужно помочь с ней справиться. Не стоит пытаться засунуть грудь в закрытый рот малыша. Чтобы ребёнок широко его открыл (примерно на сто двадцать градусов) нужно поводить нижней частью ореолы по его нижней губе. В момент, когда малыш рефлекторно открыл рот, мама дает ему грудь, слегка сжав ее, как булочку, параллельно губам. Ребёнок должен ухватить маму так, чтобы ее сосок оказался на корне его языка, нижняя губа захватила бы всю ореолу, при этом часть ореолы сверху может выглядывать. Носик и подбородок младенца при этом могут упираться в грудь, а его соски и пупок должны быть прижаты к маминому телу.

Если малыш взял грудь правильно, то когда он сосет, слышно только тихое сглатывание молока. Нет никаких причмокиваний и других посторонних звуков. Щеки у ляльки не втягиваются, а мама не ощущает дискомфорта. Если приложить правильно не удалось, нужно вставить палец в уголок рта ребёнка, разжать его челюсти, достать грудь и попробовать приложить младенца снова. Нельзя вытягивать грудь изо рта, так можно нанести себе травму.

Секрет третий: не бывает неправильной груди, бывают ошибки в процессе