Читать книгу Советник. Том 2. Обретение - Анастасия Эльберг - Страница 1

Часть первая. Лунная песня

Глава первая. Эрфиан

1910 год до нашей эры

Земли янтарных Жрецов

– Ты должен научиться видеть свет во тьме, Эрфиан. Тьму увидеть легче всего. Свет – сложнее. А свет во тьме не видит никто. Мы идем изо дня в день, не задумываясь о том, что все может быть иначе. Мы боимся.

Голос женщины показался Эрфиану знакомым. Через мгновение он вспомнил, где его слышал. Вампирша с серебряными волосами, древняя и прекрасная, которая пела ему песню на чужом языке.

– Мирития, это ты?

– Ты помнишь меня.

– Помню… но не вижу.

Сказав это, Эрфиан предпринял попытку нащупать что-то во тьме. Теплый ветерок ласкал кожу и перебирал волосы, откуда-то доносилось неясное бормотание, он слышал чье-то дыхание, но не мог разглядеть даже собственных пальцев, вплотную поднесенных к лицу.

– Я умер? – осенила его внезапная догадка. Эта мысль оказалась приятной. Больше не будет боли, не нужно открывать глаза и думать о том, что он не обнимет Гриаллу. – Но если я умер… как ты здесь оказалась? Это сон?..

– Я хочу помочь, Эрфиан.

– С какой стати? Ты мне ничего не должна.

– Я хочу загадать тебе загадку. Ты знаешь, как набрать воду в решето?

Вопрос показался Эрфиану таким глупым, что он едва сдержал смех.

– Это невозможно. Но если тебе нечем заняться, ты можешь стоять у озера и зачерпывать воду.

– А если я скажу тебе, что это возможно?

– Тогда это слишком хитрая загадка.

– Разгадав ее, ты узнаешь, в чем секрет счастья. Я вернусь.

***

Эрфиан открыл глаза и увидел плывущую по небу луну. Над головой склонялись ветки дерева с большими белыми цветами, он сидел, прислонившись спиной к стволу. Сон закончился так внезапно, что ощущение тяжести собственного тела показалось чужим. И только через пару мгновений он почувствовал боль в руках и ногах, осознав, что не может сдвинуться с места.

– Твой эльфенок проснулся. Ну и горазд же он дрыхнуть!

Существо, произнесшее эти слова, было вампиром – высоким, темноволосым и чересчур бледным даже для обращенного. Вампир присел рядом с Эрфианом.

– Давай его развяжем, – сказал он сочувственно. – Ему больно.

– Ты идиот, Хатит, или прикидываешься? Хочешь ловить его по всему лесу?

Этот голос Эрфиан узнал бы из тысячи. Когда-то он слышал его почти каждый день.

– Брось, Имри, – подтвердил его догадку вампир, названный Хатитом. – Он выглядит уставшим и голодным. И куда ему бежать? Деревня Жрецов далеко.

– Ладно. Но бегать за ним по лесу ты будешь сам.

– Привет, Текле, – сказал Эрфиан.

– Текле? – рассмеялся Хатит. – Что за дурацкое имя?

– Заткнись.

Текле присел рядом с Эрфианом и достал из складок дорожного плаща кинжал. Он почти не изменился – разве что волосы отрасли и глаза стали другими. Злыми.

– Привет, – ответил он. – Сейчас меня зовут Имри. Но ты, конечно же, об этом знаешь от многочисленных дружков. Извини, что мы тебя связали, я помню, как быстро ты бегаешь.

– Что вам нужно?

Вампиры переглянулись.

– Нам – ничего, – ответил Имри. – А вот Юлию – может быть.

При мысли о том, что он куда-то пойдет, у Эрфиана заныло в висках.

– Вряд ли я смогу ему чем-то помочь.

– Вот и спросим.

Имри разрезал веревки, и получивший свободу пленник принялся растирать затекшие руки. Он уснул так глубоко, что не только не услышал приближения вампиров – не почувствовал, как его связали. И, судя по всему, в путах провел больше суток – пальцы кололи маленькие иголки, а ноги онемели.

– Мне нужно поесть, – сказал Эрфиан. – Я слишком слаб, чтобы путешествовать.

– Ты не собираешься убегать? – сурово спросил Хатит.

– Умом ты и правда не блещешь. Если я с трудом держусь на ногах, то точно не убегу.

Вампир возмущенно фыркнул, но опустил на землю дорожную сумку и достал оттуда небольшой кувшин и сверток. В кувшине было вино, а в свертке – пара лепешек и вяленое мясо. Эрфиан расправился с угощением в считанные минуты. Вино туманило голову, и он сделал лишь несколько глотков, решив, что по дороге они набредут на озеро или чистую реку. Воды здесь было предостаточно – он знал этот лес. Трапеза не вернула ему силы, но теперь он мог стоять на ногах.

– Где твоя создательница? – спросил он у Имри.

Вампир передернул плечами.

– Гуляет где-нибудь.

– Когда-то ты говорил, что видишь в ней единственную.

Он хохотнул.

– После обращения многое меняется. Ты понимаешь, что силен и красив, что нравишься женщинам. И создательница, которая только и делает, что убегает от матери, может наскучить.

– То есть, ты решил последовать ее примеру. И тоже убежал от создательницы.

– Я встретил Юлия и пошел за ним. Теперь у меня другой создатель.

Хатит вздохнул. Имри поднялся и сделал Эрфиану знак сделать то же самое.

– Хватит болтать. Ты можешь гулять под солнцем, а мы должны вернуться до восхода.

***

– Вы привели советника Жрицы Царсины? В чем заключается хитроумный план? Вы решили развязать войну между кланом и темными эльфами?

У вампира Юлия были прозрачные водянистые глаза и длинные седые волосы, обрамлявшие молодое, почти мальчишеское лицо. Он сидел у костра в окружении пяти красивых женщин, одна из которых оказалась светлой эльфийкой.

– Он будет нам полезен, – заявил Имри. – Ты можешь договориться с ним и получить земли. А еще за него можно попросить выкуп.

– Выкуп, – повторил Юлий, принимая из рук служанки кубок с вином. – Боюсь, платить придется нам. Остается гадать, сколькими головами удовлетворится Царсина Воительница.

– Мы его не тронули, – резонно заметил Хатит.

Прозрачные глаза главы клана смотрели гостю в лицо.

– Многие из моих вампиров пустоголовы, советник, – сказал он. – Не держи на них зла.

Эрфиана так и подмывало сказать, что ничего другого от двух вампиров, один из которых – низший, а второй – средний он не ожидал, но пришлось сдержаться.

– Однако, – продолжил Юлий, – это не означает, что у нас с тобой нет общих тем для разговора. Буду рад, если ты погостишь у нас… до следующей луны.

– Как пленник? – с улыбкой поднял бровь Эрфиан.

– Как гость, – уверил глава клана и повернулся к служанке: – Устройте нашего гостя на ночлег. Пусть отдохнет. Разговаривать будем потом.

Имри выглядел раздосадованным.

– А если за ним придет Царсина?

– Об этом нужно было думать до того, как ты его привел, – разозлился Хатит.

Юлий поднял руку, заставляя их замолчать.

– Царсину оставьте мне. Уведите гостя.

– Да, господин, – тихо молвила служанка и пошла направлении деревьев, жестом приглашая Эрфиана следовать за ней.

– Имри, – услышал он за спиной голос Юлия, – где вы его нашли?

– В лесу возле деревни Жрецов, – смиренно ответил вампир.

– И как вы умудрились его связать?

– Он спал…

– И не лень же вам было нести его сюда.

– Я подумал, что тебя воодушевит известие о том, что мы поймали самого....

– Создательница набила ему в голову солому, – заявил Хатит. – Это всему клану известно.

– Отправляйтесь спать.

***

Служанка принесла Эрфиану сытный ужин – хорошо прожаренное, но сочное мясо, миску печеных овощей, несколько фруктов и маленький кувшин приторно-сладкого вина. Когда обитатели клана угомонились, он в одиночестве встретил восход и подумал, что может уйти. Стражей при нем не оставили, а веревки, которыми его снова связал Имри, он разрежет за пару мгновений – достаточно найти острый камешек. Но как далеко он уйдет, если до сих пор слаб? Нужно будет останавливаться, искать пищу и воду. А после наступления темноты вампиры найдут его по запаху – и тогда-то точно не отпустят ни на шаг.

Эрфиан лежал в тени под деревом, положив руки под голову и глядя в небо. Он думал о том, что Царсина ищет его повсюду и уже начала злиться. Юлий прав: связать советника и принести его в клан было плохой идеей (неудивительно, что эта мысль пришла в голову Имри, низшему вампиру, а не среднему, Хатиту). Если Жрица разозлится всерьез – а она умела довести себя до точки кипения, и Эрфиан это знал – воины сравняют с землей весь клан. Но, может быть, дела обстоят иначе. Царсина тонко чувствовала его настроения и понимала, когда следует промолчать, а когда и вовсе оставить в покое – до вечера, на сутки или до следующей луны. Вероятно, она сейчас купается в озере или уже вернулась в деревню и переодевается к завтраку, а Нориэль, с некоторых пор поднимавшийся до рассвета вместе со своей Жрицей, оттачивает искусство владения парными клинками.

Стайка пушистых серебристо-серых белок – мать и подросшие детеныши – вихрем пронеслась по поляне и взобралась на ствол ближайшего дерева. Эрфиан прикрыл глаза. Ему хотелось уснуть и спать долго и глубоко. Он поймал себя на мысли, что злится на Миритию – так приятно было думать о том, что он мертв и больше не откроет глаза. Почему солнце светит, птицы поют, а белки сидят на дереве и преспокойно грызут орехи? Его жизнь закончилась в тот момент, когда он понял, что Гриалла не дышит, а они ведут себя так, словно ничего не случилось! Как мир может праздновать начало нового дня, когда у него отняли все?..

Эрфиан вспомнил, как прикоснулся к губам жены – холодным, безжизненным, чужим. Он изо всех сил старался прогнать этот образ, но безуспешно – тот возвращался. Возвращался вместе с мыслью, которая приводила в отчаяние: неужели недомогание Гриаллы было вызвано не усталостью? Что, если она носила его ребенка?

Когда он думал об этом, перед глазами вставала одна и та же картина – мать, сидящая в тени шатра, и наблюдающая за играющими поодаль детьми слуг. Она была беременна, Айше предстояло родиться со дня на день. Отец не находил себе места и приносил матери то фрукты, то сыр, то воду, то свежие лепешки, то теплое молоко. Наконец она жестом пригласила мужа присесть рядом и положила его руку себе на живот, а потом тихо сказала несколько слов. Отец прикрыл глаза и склонил голову к ее плечу. Эрфиан, наблюдавший за этой сценой, растрогался почти до слез, но теперь эти воспоминания вызвали глухую злость, почти ненависть. Думать о том, что кто-то в двух мирах испытывал или испытывает счастье, было невыносимо больно.

– Я увидела, что ты не спишь.

Нежный и тихий, как у маленькой лесной птички, голос прозвучал над ухом Эрфиана и заставил его вздрогнуть от неожиданности. Светлая эльфийка, одна из «подруг» Юлия, опустилась на траву рядом.

– Я не нуждаюсь в собеседниках, – сказал он.

– Я принесла ягоды.

Эльфийка развязала принесенный узелок и показала крупные красные ягоды.

– Они сладкие. Все спят, я чувствую себя потерянной. Ты не будешь против, если я посижу рядом? Я не буду разговаривать. Меня зовут Лидор.

– Лидор? – улыбнулся Эрфиан. – Это мужское имя.

– Я из деревни его величества Тимира. В тех краях мужские имена часто походят на женские. А как зовут тебя?

– Эрфиан.

– Какое красивое имя! Один из первых богов, не так ли? Целитель. Но ты же не янтарный… ох, да. – Лидор прикрыла рот ладошкой. – Ты советник Жрицы Царсины. У тебя умерла жена… это ужасно!..

Эрфиан прикрыл глаза.

– Не думал, что вести распространяются так быстро.

– Вампиры из клана гостили у жрецов богини сладострастия, вернулись вчера, были возле деревни и все нам рассказали. Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

– Съешь ягоды. Я не голоден.

Эрфиану хотелось добавить, что жевать нужно как можно тщательнее – иначе придется начать разговор. Впрочем, разговор этот был неизбежен – он еще не встречал светлых эльфов, способных молчать больше пяти минут. А светлые эльфийки не выдержали бы и пары мгновений тишины.

Лидор отправила горсть ягод в рот. Как и боялся Эрфиан, говорить ей это не мешало.

– Когда случается что-то плохое, то тебе больно, и ты не способен думать ни о чем, кроме своей боли. Но она пройдет – и ты будешь вспоминать только приятные моменты.

Не дождавшись ответа и расценив происходящее по-своему, эльфийка продолжила, не забывая жевать ягоды:

– Мой отец говорит, что страдания даются нам для того, чтобы возвысить нас над…

– Что за чушь. Страдания превращают тебя в мышь. И ты, как мышь, ползаешь по земле не в силах подняться.

– Я подремлю, – заговорила эльфийка, нарушая молчание. – Ты не уйдешь?

– Разве что если ты меня развяжешь.

Лидор свернулась клубочком и укрылась пушистой шалью, которую принесла с собой. То, зачем она это сделала, осталось для Эрфиана загадкой – день выдался жарким.

– Сладких снов, – сказал он.

Ответа не последовало. Способности эльфийки спать посреди вампирского клана, обитатели которого пусть и боялись солнца, но могли прокрасться к ней в тени и сотворить все, что придет в голову, можно было позавидовать.

***

Эрфиан проснулся после заката. Эльфийки рядом не было, но она оставила шаль, которой заботливо укрыла нового знакомого. Он лежал, перебирая в пальцах мягкую шерсть, и пытался понять, спал ли – или пребывал в состоянии, похожем обморок. Похоже, что второе, потому что по пробуждении он чувствовал себя отвратительно. Он не испытывал желания открывать глаза и шевелиться, а желание умереть стало нестерпимым.

– У нас гости, – раздался над ухом голос Имри.

– Я с ними поздороваюсь, если ты меня развяжешь.

– С ними не нужно здороваться. Нужно молчать и не двигаться. Притворись, что тебя нет. Иначе твоя голова повиснет на суку, а у Царсины Воительницы не будет советника.

Эрфиан был уверен, что Имри воплотит угрозу в жизнь, но она его рассмешила.

– Что с тобой стало? – спросил он у бывшего друга.

– Я вампир. Если ты до сих пор не заметил. Теперь я боюсь солнца и голода. И только и делаю, что ищу еду. Каждую ночь. И так – целую вечность.

– У низших вампиров вечность короткая, – сообщил Эрфиан. – Ты не будешь долго страдать.

Имри присел рядом и посмотрел на луну.

– А ты тоже превратился в редкостного добряка, – сказал он. – Хотя, знаешь, как-то Табал сказал, что меняемся мы – и поэтому окружающий мир выглядит иначе, равно как и населяющие его существа.

– Ему было бы приятно узнать, что ты его помнишь.

– Да, помню. Иногда я тоскую. У меня было столько всего. А теперь я живу в норе. Что может быть хуже, чем зависеть от еды?

Не дождавшись ответа, вампир бросил на пленника проницательный взгляд.

– К слову, я слышал про твою жену. Тоска. Советник Жрицы Царсины в сопровождении прекрасной дочери торговца Валида выглядел достойнее, чем в одиночестве. Она располагала к себе и обращенных, и вождей смертных племен, и королей светлых эльфов.

– Мерзавец.

– Поблагодари Луну. Она старалась. А вот и гости. Помнишь, что должен молчать?

Эрфиан сел и посмотрел в направлении поляны, на которой ярко горел костер. Они с Имри прятались за стволом дерева, и собравшиеся у костра не смогли бы разглядеть их даже при большом желании.

– Янтарная Жрица Царсина Воительница, – раздался голос Юлия, – супруга Жреца Нориэля Мудрого, эльфийка тысячи сражений…

– Обойдемся без титулов, вампир Юлий. Я пришла по делу.

– Прошу, садись, моя Жрица. Я прикажу слугам принести ужин.

– Накорми моих спутников. Я не голодна.

Царсина пришла в компании пяти воинов, одним из которых был знакомый Эрфиану Белу. Судя по всему, вопрос с предательством разрешился, и эльф не поплатился головой. Каждый отряд армии Жрицы сопровождали следопыты – воины, не носившие парные клинки, но обладавшие острейшим эмоциональным обонянием. Они мастерски находили любые следы. Следопыты наводили ужас на разбойников и диких вампиров, живших на землях Жрецов. Вопреки ожиданиям Эрфиана, ни один из них с Царсиной не пришел – иначе пленника уже давно бы учуяли, а Юлию пришлось бы объясняться. И не на словах.

Гости расселись вокруг костра – все, помимо Царсины, которая продолжала стоять в расслабленной позе, положив руки на пояс с оружием. Ее плечи покрывал пурпурный плащ – в свое время Жрица Эдна вручила его дочери на церемонии инициации, когда та порезала щеку противника в поединке и получила парные клинки. Приглядевшись, Эрфиан увидел, что и первый воин Белу взял с собой этот знак отличия – он держал его на сгибе локтя. Тем, кто был знаком с традициями янтарных Жрецов, пурпурный цвет говорил: держитесь подальше. Обладателей парных клинков и плащей в армии было немного, но каждый из них стоил десятерых.

Служанка принесла ужин. Уговаривать воинов не пришлось – они принялись уплетать угощение. Юлий сложил руки на животе и откинулся на подушку, которую одна из «подруг» положила ему под спину.

– Слушаю, моя Жрица.

– Не так давно я заприметила пропажу, вампир Юлий.

– Кто-то посмел что-то украсть у самой Царсины Воительницы?

– Где мой советник, вампир Юлий? Предупреждаю – ответа «не знаю» я не приму.

Юлий оглядел сидевших у костра. Воины насторожились. Белу поднял голову и посмотрел на Царсину. Вампирши и эльфийка сжались, стараясь выглядеть незаметными.

– Почему ты ищешь своего советника здесь, прекраснейшая из необращенных? – поинтересовался Юлий. – Ты знаешь, что у него случилось несчастье. Может быть, решил провести несколько дней в одиночестве?

– Мне говорили, что ты умен, – поцокала языком Жрица. – Похоже, мои разведчики имели в виду другого вампира.

Юлий развел руками.

– Прости, что разочаровал тебя, моя Жрица. Я не знаю, где искать твоего советника.

– Ты не хочешь говорить на моем языке. Поговорим на твоем. Белу.

Первый воин вскочил на ноги.

– Да, моя Жрица?

– Сколько человеческих деревень расположено вокруг этого леса?

– Две, моя Жрица. Небольшие.

Царсина наклонилась и взяла из костра ветку. Белу заморгал, глядя на пламя.

– Сожгите все дотла. И проследите за тем, чтобы ни один из смертных не ушел живым. Вампирам из этого клана надоело пить кровь. Они будут питаться жареным мясом.

Имри, слушавший эту беседу так же внимательно, как и Эрфиан, тихо хмыкнул.

– Стой. – Юлий поднялся. – Ты собираешься убить ни в чем не повинных людей? Где твое хваленое милосердие?

Царсина довольно улыбнулась. Она кивнула воину.

– Постой, Белу. Мудрейший из обращенных хочет нам что-то сказать.

Яда в ее голосе было столько, что им можно было бы отравить население целой человеческой деревни.

– Ты защищаешь своего советника так, словно он – казна с десятками мешков золота, – заметил вампир.

– Это мой сын.

– Сейчас расплачусь, – зашептал Имри, наклонившись к уху пленника. Смысл слов Жрицы дошел до Эрфиана не сразу – так странно эта короткая фраза прозвучала из ее уст. Было ли это случайностью или намеренной сменой тактики – в то, что Царсина могла сказать такое, пойдя на поводу у чувств, верилось с трудом – но уход от угроз подействовал на Юлия: он замолчал.

– Обращенные существа знают, что такое дети, – продолжила Жрица. – Ты помнишь жертву своей матери?

Юлий облизал губы и сделал глубокий вдох.

– Это низко, – заговорил он.

– Ты хочешь рассказать мне о низости, вампир Юлий?

– Я не знаю, где твой советник.

– Не надо огня, Белу. – Жрица оглядела воинов. – Ты помнишь, как мы раскопали земли у одного из озер?

– Да, моя Жрица, ответил первый воин. – Мы создали реку, жители отдаленных земель могут набирать воду.

– А сейчас мы создадим реку вокруг этого леса. Здешним вампирам не помешало бы научиться плавать. Особенно низшим.

Юлий снова сел и облокотился на подушку.

– Моей Жрице понадобится слишком много воинов. Или она приведет слуг?

– Копать будете вы. Начнем прямо сейчас.

– Хватит! – возмутился один из сидевших у костра вампиров. – Что с тобой, Юлий, Великая Тьма тебя побери? Ты почти согласился на то, чтобы эта женщина, которую боги лишили разума, сожгла две деревни. Теперь она предлагает чудовищные вещи, а ты молчишь?!

Юлий отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Имри! – позвал он. – Приведи сюда этого проклятого советника!

Стражу пленника такой поворот событий не пришелся по душе, но он выполнил приказ – развязал Эрфиана, помог ему подняться на ноги и подвел к костру, поддерживая под локоть.

– Вот твоя пропажа, – заявил Юлий, обращаясь к Жрице. – Довольна, женщина?

Царсина подошла к Эрфиану и погладила его по щеке.

– Мы обыскали всю округу, – сказала она. – Следопыты потеряли след, и я решила, что тебя забрали вампиры.

– Прости, моя Жрица. Как видишь, со мной все хорошо.

– Ты выглядишь больным. Они кормили тебя? Давали воды?

Взгляд Царсины упал на следы веревки на запястьях Эрфиана. Она посмотрела на Имри, и тот опасливо попятился.

– Ты. – Жрица наставила на него указательный палец. – Назови свое имя.

– Имри, – произнес он с видом нашкодившего вампиренка и торопливо добавил: – Моя Жрица.

– Ты выглядишь достаточно глупым для того, чтобы тебе пришла в голову подобная мысль.

Имри переминался с ноги на ногу.

– Ладно, – подытожила Царсина. – Эрфиан сам решит, что с тобой делать. Ну, Юлий, мои воины сыты, а мой советник нашелся. Теперь я присоединюсь к трапезе.

***

Воины, которым предложили добавки, согласились – отказался только Белу. Царсина и ее советник ели молча. Эрфиан время от времени поднимал глаза и смотрел на Жрицу. Привычная маска суровой воительницы вернулась на ее лицо. Впервые она назвала его сыном при посторонних – и, скорее всего, это был первый и последний раз, но он не мог отделаться от мысли, что между ними что-то изменилось. Впрочем, это все последствия неприятных приключений и слабости. Эрфиана клонило в сон, хотя он был уверен, что не уснет, только увидит очередное видение, которое ему пошлет Мирития. Днем она снова посетила его и напомнила про загадку с решетом, а потом спела знакомую колыбельную. И Эрфиан мог поклясться в том, что после этой колыбельной провалился в глубокий сон. Недолгий, но сладкий и спокойный.

Тихий голос внутри твердил, что ему нужно отправляться на поиски вампирши. Это противоречило логике и здравому смыслу, но голосу он привык верить. И рядом было существо, которое могло навести его на след.

– Не знаешь ли ты вампиршу Миритию? – спросил Эрфиан у Юлия.

Глава клана пригладил седые пряди. В его глазах появилось что-то, похожее на страх, но он быстро совладал с собой.

– Женщина с лунными волосами. Поговаривают, что она владеет особой магией – поет так, что способна зачаровать даже обращенное существо.

– Не можешь ли ты сказать, где ее найти?

Царсина, дожевывавшая рыбу, бросила на Эрфиана удивленный взгляд.

– Вампирша? Зачем она тебе понадобилась?

– Я должен найти ее, моя Жрица.

Собеседница тяжело вздохнула.

– Когда-нибудь я найду способ привязать тебя к деревне так крепко, что желание путешествовать пропадет.

– Я не задержусь, моя Жрица.

Юлий принял из рук служанки плошку с виноградом.

– Найти Миритию непросто. У нее много детей, даже в моем клане есть несколько, но никто не знает, где искать создательницу. Она ведет уединенный образ жизни… Впрочем, уже нет.

Сказав это, глава клана хитро улыбнулся и отправил в рот несколько ягод.

– Она завела мужчину? – предположила Царсина. – Если мы говорим об одной и той же вампирше Миритии, то речь идет о древнем существе. Такие женщины мужчин не ищут. Разве что из сострадания.

– Моя Жрица мудра, – кивнул Юлий. – И она бы удивилась, узнав, кто этот мужчина.

– Значит, ты не сможешь мне помочь, – подытожил Эрфиан.

Вампир поставил плошку у своих ног и развел руками.

– Увы, советник.

– Может, хотя бы скажешь, кто этот мужчина?

Юлий сцепил пальцы под подбородком.

– Боюсь, Миритии не понравится известие о том, что я назвал тебе его имя – а это имя ты можешь услышать только от меня.

– Я знаю его?

– Да, – помедлив, кивнул глава клана. – Смею предположить, что достаточно хорошо.

Эрфиан доел печеные овощи и вернул служанке пустую миску. Гадать не имело смысла – он знал с десяток высших вампиров (а в том, что Мирития выбрала в мужчины такого, сомнений быть не могло). Встреча каждого из них с женщиной с лунными волосами казалась одинаково невероятной – все они были одиночками и предпочитали либо светлых эльфиек, либо случайных подруг. Но зато он знал, к кому обратиться за помощью.

Мысль о долгом путешествии не радовала. Но в конце-то концов… куда угодно – но только не в деревню. Может быть, очередной виток скитаний поможет смириться с утратой. А, может, и нет. Но сейчас Эрфиан хотел уйти как можно дальше. Уйти – и не возвращаться как можно дольше, несмотря на настойчивые просьбы Жрицы.

– Спасибо тебе и за это, Юлий.

– Был рад помочь, советник.

Царсина посмотрела на небо и поднялась. Воины последовали ее примеру.

– Благодарю за теплый прием, – обратилась она к вампиру.

– Всегда рад видеть тебя, моя Жрица. Позволь преподнести прощальный подарок.

Юлий взял из рук подошедшей служанки платье из тонкого белоснежного кружева и передал его Царсине. Та расправила наряд и восхищенно присвистнула.

– Это работа мастериц из деревни его величества короля светлых эльфов Тимира, – пояснил вампир. – А жемчуг, которым оно вышито – из нашей реки.

– Я вышивала его, – похвасталась Лидор. Она смущенно перебирала тоненькими пальчиками свою косу. – Оно совсем новое!

– Прекрасный наряд, – похвалила Царсина. – Каждая из обращенных женщин почла бы за честь носить такое платье.

– О да, моя Жрица! – с жаром закивала Лидор. – И ты в нем будешь красива, как обращенная! Перед тобой не устоит ни один мужчина!

– Хочется верить, хотя бы что-то платье да прикрывает.

Сидевшие у костра вампирши расхохотались. Царсина свернула платье и положила его в дорожную сумку.

– Спасибо, вампир Юлий.

– В следующий раз я подготовлюсь к визиту моей Жрицы и преподнесу ей более достойный подарок. Например, оружие.

– Почту за честь получить его. Пусть боги хранят вас, куда бы вы ни повернули.

Вампиры проводили уходящих эльфов долгими неоднозначными взглядами. Наконец Юлий похлопал себя по коленям и поднялся.

– Ну что ж, – сказал он. – Время располагаться на ночлег. Ты останешься до вечера, советник, или отправишься в путь прямо сейчас?

– Я отправлюсь в путь прямо сейчас. Меня ждет долгая и трудная дорога.

Имри, остаток ночи сидевший тихо, как мышь, подошел к Эрфиану и тронул его за плечо.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал он. – Много времени это не займет.

– Пойдем в лес. Там есть тень, и ты можешь не бояться солнца.

Молодой вампир шел, отставая от Эрфиана на пару шагов и беспокойно оглядываясь. Имри нервничал, и причина такого поведения оставалась загадкой, хотя казалась подозрительной. Эрфиан чувствовал, что ничем хорошим разговор не закончится, и уже хотел отослать бывшего приятеля прочь, но тот неожиданно дернул его за рукав плаща, заставляя повернуться.

– Табал всегда думал, что ты лучше меня. Я пробыл с ним целую вечность, а после твоего появления он говорил только о тебе. Иногда мне казалось, что он забыл мое имя. Знаешь, каково это – когда о тебе забывают?

Эрфиан пожал плечами, не понимая, к чему он клонит.

– До твоего появления я и подумать не мог о том, что захочу стать вампиром. Мне нравилось быть человеком. Нравилось жить под солнцем. Мне нравился вкус человеческой пищи. Я наслаждался каждым днем. А когда пришел ты, я начал чувствовать себя ничтожеством.

– Почти всему, что я знаю, я научился от тебя. Разве ничтожество способно кого-либо чему-то научить?

Но Имри продолжил, будто и не услышав.

– И я подумал, что могу стать другим. Если я стану вампиром, то буду сильнее. Со мной начнут считаться. Ведь говорят, что судьба человека с печатью – бессмертие. Кто знал, что я так ошибусь в Луне? Она превратила меня в еще большее ничтожество! Такое же, как она сама. Потом я встретил Юлия и пошел с ним – но и здесь оказался чужим. А что теперь, Эрфиан? Я в очередной раз попытался что-то сделать для него. И кто все испортил? Снова ты.

– Ты собрал целую толпу виноватых, а главного имени так и не назвал.

– Чье же имя я пропустил?

– Свое. Если в мире нет места, в котором бы ты чувствовал себя уютно, значит, проблема не в мире, а в тебе.

Имри заложил за спину руки и посмотрел в небо.

– Пожалуй, ты прав, – неожиданно легко согласился он. – Так что? Ты не хочешь отплатить мне за то, как я с тобой обошелся?

– Мне пора, Имри. Пусть боги будут милостивы к тебе.

– То есть, ты повернешься и уйдешь? А если бы я попытался убить тебя, ты бы тоже спустил мне это с рук?

Эрфиан поправил на плече дорожную сумку – Царсина нашла ее на той поляне в лесу, где он задремал, и вернула хозяину.

– Как-то раз отец сказал мне, что на свете есть три самых правильных и одновременно самых сложных решения: не отвечать на оскорбление, не причинять боль в ответ на причиненную боль и не проливать кровь в попытке за кого-то отомстить. Это был лучший из его советов.

– Это слабость.

– Это мудрость. Прощай, Имри. Я был рад повидать тебя.

То, что произошло следом, Эрфиан успел осмыслить только после того, как все закончилось. Имри метнулся к нему и уже схватил за горло, но бывший пленник выхватил из сумки кинжал из серебра – подарок Табала он всегда носил с собой – и движением, которое за годы пребывания среди Безликих он повторял десятки раз, вонзил лезвие вампиру в лоб, ровно в точку между глаз. Имри разжал руку и ахнул – от ли недоуменно, то ли разочарованно. За мгновение до того, как он рассыпался серебристо-голубой пылью, Эрфиан разглядел его глаза: полный изумления взгляд.

Поляну осветили первые лучи солнца. В кронах деревьев запели птицы, на все голоса приветствуя новый день. Рыжая лисица бежала по своим делам, неся в зубах тушку мелкого животного. Эрфиан протер кинжал, хотя крови на нем остаться не могло, и убрал его в сумку.

– Прости, Имри. Все же встречаться нам не следовало.

Несколько дней пути – и леса закончатся, за ними начнется пустыня. Нужно запастись едой и водой.

Хочется верить, что вампирша Нави будет рада гостям.

Глава вторая. Эрфиан

1910 год до нашей эры

Деревня Сновидцев

– Отчего же ты не предлагаешь мне угоститься черным вином?

Молодая Сновидица испуганно вжала голову в плечи, но через мгновение уже улыбалась.

– Что даст дорогому гостю черное вино? Он знает все секреты, которые открывает богиня Охотница.

– Твоя правда.

– Прошу, ешь, дорогой гость. Мы не можем предложить тебе рыбу и мясо, но эти фрукты сорвали утром. Такие свежие плоды редко попадают даже на стол старейшин.

Эрфиан принялся за еду. Молодая Сновидица, назвавшаяся Саадой, наблюдала за ним, накручивая на палец прядь золотых волос. В деревню он пришел случайно – устал от ночевок в лесах и истосковался по нормальной постели. Сновидцы удивили его своей холодностью. Никто не зазывал в шатер, как в прошлый раз, не улыбался и не предлагал разделить трапезу.

Жители деревни смотрели на Эрфиана с недоумением и опасением. Сперва он решил, что они не хотят связываться с советником Жрицы Царсины, но уже на следующий день после разговора с Саадой, у которой решил поселиться, понял, что причина в другом. Сновидцы были и оставались людьми, но умели чувствовать так же тонко, как темные существа. К чужаку без золотых волос и фиалковых глаз, к эльфу, владеющему их магией, они испытывали страх. Нави говорила правду: здесь все считают себя всевластными и не любят, если кто-то заставляет их в этом сомневаться.

Ночью Эрфиан не сомкнул глаз – за исключением тех коротких мгновений, когда получалось забыться и перенестись в другой мир, где он раз за разом делал одно и то же: наклонялся к бледному лицу Гриаллы и целовал холодные губы жены. Он садился на постели, ложился снова, пытался уснуть, пусть и знал, чем все закончится. А под утро что-то внутри успокоилось, мысли – и хорошие, и плохие – ушли без следа. Когда посветлел горизонт, Эрфиан закрыл глаза и уснул. Спал он так крепко, что у Саады не получилось его разбудить, и пришлось пропустить обед.

Во сне вампирша Мирития явилась ему в длинном платье из тяжелой темно-синей ткани. Пряди серебряных волос были собраны в высокую прическу, украшенную нитями мелкого черного жемчуга. Женщина стояла на берегу озера, сложив руки на животе, и улыбалась, но не позволяла Эрфиану приблизиться. По правде говоря, ему было страшновато к ней подходить. Мирития отличалась от остальных вампирш, которых ему доводилось встречать. Она властвовала над неведомой силой, женской, теплой и светлой, но могущественной. Заключалась ли эта сила в ее голосе? Он не знал. Ему было достаточно того, что ее колыбельные возвращали ощущение покоя.

Во сне Эрфиану было хорошо. Но каждое утро он, открывая глаза, задавал себе один и тот же вопрос – зачем? Почему боги до сих пор не забрали у него жизнь? За что они наказывают его бессмысленным существованием? Он не верил в то, что найдет вампиршу даже с помощью Нави и Следопытов. Не был уверен в том, что хочет ее искать. Ему не хотелось двигаться, есть, говорить. Ему не хотелось даже дышать. Отчего он не умер тогда, вместе с ней?

Эрфиан чувствовал: он болен, но не может себя излечить, так как не понимает, что у него болит. Наверное, он уже умер.

– По душе тебе фрукты, дорогой гость?

Эрфиан тряхнул головой и посмотрел в тарелку. Он съел только персик и пару долек апельсина.

– По душе, – тихо ответил он.

– Расскажи, что печалит тебя, дорогой гость. Сновидцы знают, с чего начинается исцеление души.

– Ты не сможешь мне помочь.

– Назови мне свое имя, дорогой гость.

Не дождавшись ответа, Сновидица сложила руки на столе и улыбнулась.

– Ты держишь путь в замок женщины, при мысли о которой твое сердце начинает биться чаще. Не так ли, советник Жрицы Царсины?

Эрфиан почувствовал, как к щекам приливает кровь. Улыбка Саады стала шире.

– Ты не похож на мертвого. Уж поверь жрице Охотницы, она успела их повидать.

– Я ищу кое-кого, – выпалил Эрфиан. – Мне нужна…

– … вампирша Мирития. Думал ли ты о том, почему она не явится к тебе, хотя приходит во сне? Она – могущественное существо, может найти любого.

Оставив гостя размышлять над ответом, Саада убрала со стола тарелки и плошки и вернулась с кубком горячего травяного отвара.

– Что скажешь, дорогой гость?

– Я не знаю, – признался Эрфиан. – Я не думал об этом.

– Потому, советник Жрицы Царсины, что ты еще не готов принять ее исцеление. Зачем ей исцелять кого-то, если он считает себя мертвым?

– И, тем не менее, она навещает меня во сне каждую ночь.

– Вот и ответ, дорогой гость. Она хочет помочь. Но ты не хочешь принимать помощь.

Эрфиан сделал несколько глотков отвара, который уже успел немного остыть.

– Эта ее магия – голос, да? – обратился он к Сааде.

Та неопределенно пожала плечами.

– У меня нет ответа на твой вопрос, дорогой гость. Вампирша Мирития – древнее существо. У ее магии нет имени.

– Если так, почему именно я?

Саада подняла глаза к потолку шатра и повторила фразу, которую путники часто слышат из уст Сновидцев:

– У меня нет ответа на твой вопрос.

***

Город Хошех

Эрфиан прикрыл глаза ладонью, заслоняясь от принесенного ветром песка, и посмотрел на замок, силуэт которого вырисовывался на фоне предзакатного неба. Он стоял на границе владений Нави, и в нем боролись два чувства – смятение и предвкушение. В последнее время он вспоминал о ней все чаще. Ему хотелось ее увидеть. Сейчас он готов был признаться себе в том, что скучал. Имела ли эта тоска что-то общее с влюбленностью? Вряд ли, но попытки понять свои чувства приводили Эрфиана в состояние странного смущения. Он превращался в эльфенка, которому вампирша спасла жизнь. По прошествии стольких весен воспоминания о Нави нашли уютный уголок в его памяти. Тайный, недоступный для других уголок, который он будет оберегать.

***

– Прошу, садись. Я скажу госпоже, что ты пришел.

Эрфиан опустился в одно из кресел у стола, отметив, как изменилась обстановка замка. Окна украшали узоры из цветных стекол, на полу больше не было ни ковров, ни подушек. Холодный темный камень. Комнаты казались больше и пустыннее.

– Давно у меня не бывало таких гостей.

Нави стояла в дверях, разглядывая его, и не торопилась подходить ближе. На вампирше было короткое платье из белоснежного шелка, на ногах – кожаные сандалии с высокой шнуровкой. Она остригла волосы, соломенные пряди едва прикрывали уши и подчеркивали худобу лица. Эрфиану пришло в голову, что Нави постарела.

– Какими судьбами, мальчик? – осведомилась вампирша, проходя в комнату. – Или как следует к тебе обращаться? Советник?

– Приятно осознавать, что моя судьба тебе небезразлична.

Нави села в кресло напротив.

– Я с большим вниманием слежу за твоей жизнью.

– Зачем?

– Ты – мой маленький воин, помнишь?

– Я не воин. И не твой.

Нави улыбнулась и откинулась на спинку кресла, сложив руки на животе.

– Сначала – Безликие, потом – храм богини сладострастия, потом – дочь торговца Валида, а потом – тьма. Какая она, твоя бездна, Эрфиан?

– Я пришел сюда не для того, чтобы вести с тобой задушевные разговоры. У меня есть просьба.

– Что тебе нужно от вампирши Нави, которая так жестоко с тобой обошлась?

– Я долго шел, мне нужна постель. И еда.

– Твой визит меня удивил и обрадовал. В последнее время мне одиноко. Я прикажу накрыть на стол.

– Нет. Скоро рассвет, а ты выглядишь усталой. Я просплю до вечера. А на закате мы поужинаем.

Вампирша смотрела на него, запустив пальцы в волосы.

– Ты выглядишь сломленным, мальчик.

– Я уже сказал, что не собираюсь вести задушевные разговоры.

– Ты выглядишь озлобленным и отчаявшимся. Тебе больно.

Эрфиан кивнул.

– А еще от тебя пахнет смертью, – закончила вампирша. – Кого ты убил?

– Вампира. Когда-то он был моим другом. Давно… будучи человеком с печатью Лилит.

Губы Нави тронула высокомерная улыбка.

– Тьма, – сказала она. – Теперь понимаешь, мальчик. Зло живет внутри каждого смертного с печатью.

– Что же, я помог ему избавиться от тьмы.

– И что ты при этом почувствовал?

– Ничего.

Вампирша приподняла бровь.

– Ты стал черствым, Эрфиан.

– Я повзрослел.

– Ты боишься.

– Мне нечего бояться.

– Ты боишься оставить прошлое и начать жить заново.

Эрфиан поднялся.

– Буду рад, если ты покажешь мне мою спальню.

– Ты забыл дорогу в свою спальню? Это печально. Пойдем, я провожу тебя.

В отличие от остальных комнат замка, спальня осталась прежней. На мгновение Эрфиану показалось, что время повернулось вспять, и на самом деле ничего не было, ни Безликих, ни жрецов сладострастия, ни Гриаллы, и он вышел на прогулку, а теперь вернулся. На невысоком столике возле окна стояла плошка, в которой плавали цветы.

– Здесь кто-то живет? – полюбопытствовал Эрфиан.

– Нет, – покачала головой вампирша.

– Это ты принесла цветы?

– Да. Их запах напоминает о тебе. На душе становится тепло.

– Подумать только, ты еще не забыла это слово.

– «Тепло»?

– «Душа».

Нави стояла у Эрфиана за спиной, он не видел ее лица, но чувствовал, что она улыбается. На этот раз, не высокомерно, а печально. Она не лжет, действительно вспоминает о нем? Тоскует? Но какое это имеет значение…

Эрфиан подошел к кровати и, сняв с плеча сумку, бросил ее на пол. Вампирша не двигалась с места.

– Нави, – позвал он.

– Принести тебе фруктов?

– Нет.

– Теплое одеяло? Нынче с моря дуют холодные ветра.

– Нет.

Вампирша приблизилась, остановившись у него за спиной.

– Останься. Пожалуйста.

Нави молчала. Эрфиан повернулся к ней.

– Мне одиноко. Я не могу спать, а если засыпаю, то вижу кошмарные сны. Может, мне нужно встать перед тобой на колени? Умолять о том, чтобы ты меня пожалела?!

Вампирша улыбалась. Еще мгновение назад Эрфиан ощущал себя мешком, из которого вытрясли все, оставив только пустоту, а теперь гнев, тоска, жалость, боль, странная легкость и мучительное желание окатили его горячей волной. Сопротивляться этой волне было невозможно, да и не хотелось. Он подхватил Нави на руки – она оказалась легкой, как перышко – уложил на подушки и впился поцелуем в ее губы, поднимая подол платья.

– Постой, Эрфиан, не надо так, – запротестовала она, пытаясь отвернуться.

– Отчего же? Или твое тело мне лжет? Я вижу, что тебе нравится.

Бедра вампирши обвили его талию, она выгнула спину, откинула голову назад и застонала. А после Эрфиан испытал то, чего не испытывал еще никогда. Женщина, которую он сейчас прижимал к себе, женщина, кожа которой пылала под его пальцами, женщина, которую когда-то он считал воплощением зла, не просто стала его частью. Они превратились во что-то единое, сходящееся до мельчайших трещинок, совершенное, как первозданное творение богов.

Ногти Нави впились в плечи Эрфиана, она приподнялась, потянулась к его шее, и, когда ее клыки прокусили кожу, он ощутил первобытный, пугающе острый восторг. Вампирша, не отрываясь, толкнула его, переворачивая на спину, села сверху и тихо зарычала, упершись сжатыми в кулаки руками в подушку. Эрфиан смутно осознавал, что на этот раз ей не хватило пары глотков, что она пьет слишком много, но эта мысль не пугала его, а делала ощущения еще острее.

Пусть пьет. Сейчас он одновременно ненавидел ее, любил и боготворил. Пусть выпьет его целиком – лишь бы это продолжалось как можно дольше.

Наконец Нави отстранилась, прижавшись влажным лбом к его плечу. Эрфиан прикоснулся к ее шее.

– Боги, что это было? – шепотом спросил он. – Экстаз, о котором говорят жрицы сладострастия?

– Хочешь называть это экстазом, мальчик – пусть будет экстаз.

Пальцы вампирши перебирали волосы Эрфиана. Почти невесомая тяжесть ее тела успокаивала, и он уже успел задремать, когда почувствовал, что Нави поднимает голову, пробегает пальцами по следу укуса на шее и нежно прикасается к коже языком.

– Я говорила, не надо так.

– Что? – сонно переспросил Эрфиан.

Нави снова села прямо, потянулась, расправляя спину, наклонилась к нему и поцеловала. Прикосновение ее губ было похоже на глоток тонкого изысканного вина. Эрфиан обнял ее за бедра, но вампирша убрала его руки – как тогда, давно, в ту самую ночь.

– Надо вот так.

***

Служанка принесла два кувшина, с травяным отваром и вином, большое блюдо с фруктами и удалилась, плотно закрыв ставни.

– Я не пью вина, – сказал Эрфиан.

– Что же, тогда будет отвар. И, пожалуйста, угощайся фруктами.

Нави лежала на животе поверх одеяла и ела сочный персик.

– Ты стал другим, – молвила она задумчиво. – Ты другой на вкус.

– Тебе это нравится?

– Очень. И, похоже, ты поднабрался опыта… Ох уж эти жрицы сладострастия. Они шалуньи. Как тебя к ним занесло?

– Случайно. – Эрфиан помолчал. – Ты так и не сказала мне, что это было.

Вампирша улыбнулась и бросила косточку от персика на блюдо.

– Что ты почувствовал?

– На один короткий миг боги лишили меня разума, и я понял, как счастливы бывают безумцы. Я хотел, чтобы ты убила меня. На мгновение, но я об этом подумал.

Нави отправила в рот маленький плод инжира, перевернулась на спину и блаженно замерла, прикрыв глаза.

– Иногда – очень редко – такое испытывают обращенные существа. Они называют это единение тел и душ».

– Но я не вампир.

– В минуты страсти мы становимся другими, мальчик.

– Я знаю, каким становлюсь в минуты страсти.

– Значит, сегодня ты впервые испытал настоящую страсть.

Эрфиан смотрел на нее, откинувшись на подушки. Он был голоден, как волк, но двигаться не хотелось.

– Я не понимаю, что на меня нашло, – признался он. – Не знаю, зачем это сделал.

– Это не важно.

– Я не люблю тебя.

– Я знаю.

– Я больше никогда не полюблю. Это слишком больно.

Нави положила голову Эрфиану на колени.

– Когда-нибудь ты полюбишь. Любовь не приходит, она расцветает внутри.

– Я помню тебя другой. Ты стала более… человечной.

Вампирша рассмеялась.

– Я уже стара. Вижу многое, что скрывалось от меня раньше. О чем-то жалею. Что-то потеряла. Что-то приобрела. И кое-что поняла.

– Что?

– Мне нужен мужчина.

Сказав это, Нави перебралась на подушку и легла, положив ладони под щеку.

– А как же Табал?

Ее лицо осветила теплая улыбка.

– Мне нужен мужчина, который будет рядом. Табал для меня не просто друг или любовник. Не знаю, смогу ли объяснить тебе это. Не уверена, что сама до конца понимаю.

– Он согласится жить здесь, если ты его об этом попросишь.

– Он не оставит Такур. А я не соглашусь жить там.

– Из-за Следопытов?

Нави размышляла над ответом, покусывая губы.

– Может быть, – наконец ответила она коротко.

Эрфиан почувствовал, что говорить об этом она не намерена, и решил, что пришло время для беседы о главном.

– Ты помнишь, что я хотел попросить у тебя помощи?

– Ты говорил о просьбе, но о помощи не упоминал. Что бы там ни было, я буду рада помочь.

– Мне нужен кто-то из Следопытов.

Вампирша приподнялась.

– Зачем?

– Я ищу вампиршу. Ее зовут Мирития, она поет, и… она исцеляет с помощью песен.

Нави смотрела на Эрфиана так, словно он бредил.

– Да ты издеваешься надо мной, мальчик?

– Она древний вампир, у нее нет эмоционального запаха, и она умеет скрываться так, что позавидуют даже Безликие. С помощью Следопытов я смогу отыскать ее быстрее.

– Боги, светлые и темные. Я знаю Миритию. Но почему ты решил, что она тебя излечит?

– Она является мне во сне.

Вампирша раздосадованно покачала головой.

– Будь по-твоему. Спустимся в город. Там есть женщина, которая знает, где искать Миритию. Кстати, родом она из Фелота. Младшая дочь правителя. Ее зовут Янтин.

Сказав это, Нави испытующе глянула на Эрфиана.

– Вы знакомы. – Она не спрашивала – утверждала.

– Да.

– Ты помог ей в чем-то?

– Дал совет. Но не уверен, что она послушала.

Эрфиан молчал, вспоминая ясные карие глаза девочки, в которых плескались и страх, и боль, и ненависть. Убила ли она молодого вампира? Он знал, как становятся Следопытами. Кого-то обращенные лишают братьев или сестер. Кого-то лишают всей семьи или друзей. Каждый человек с печатью рано или поздно оказывается перед выбором: вечность или несколько десятков лет смертной жизни, проведенных в страхе. В словах Нави о том, что в таких существах живет тьма, была доля истины. Некоторые из них, между вечностью и страхом выбирая страх, снова сталкиваются с вампирами. И, если человек, одержавший в такой схватке верх, убивает обращенное существо, то остановиться уже не может.

– Выйдем после заката, – нарушила тишину Нави.

– Да.

Она свернулась калачиком, прижавшись к боку Эрфиана.

– Что бы ты там ни говорил, а ты мой маленький воин. Смелый и сильный. И навсегда останешься таковым.

– Как скажешь.

***

Жители города, завидев Нави, замирали и почтительно склоняли головы. Вампирша шла, кутаясь в длинный плащ, и время от времени оборачивалась, проверяя, не отстает ли спутник. Следопыты провожали чужака недобрыми взглядами, но молчания не нарушали. Здесь было столько ненависти, что Эрфиану стало трудно дышать.

Неожиданно вампирша остановилась. Она подняла руку, привлекая внимание, и заговорила.

– Слушайте все. И передайте мои слова тем, кого нет в городе. Этот эльф, – она указала на Эрфиана, – советник Царсины Воительницы, янтарной Жрицы.

Следопыты закивали и начали перешептываться, а советнику Жрицы Царсины только и оставалось, что удивляться тому, как далеко распространилась ее слава.

– Его зовут Эрфиан, – продолжила Нави. – Он пришел за помощью. В его присутствии вы будете вести себя так же, как ведете себя со мной. Вы будете говорить с ним так же, как говорите со мной. И если хотя бы один волос упадет с его головы, то вы разделите участь последнего убитого вами вампира.

С этими словами Нави пошла дальше. Эрфиан поспешил следом.

– Они тебя не тронут, мальчик, – уверила вампирша.

– Не переживай, я могу за себя постоять. Я, как-никак, твой маленький воин.

Жизнь в городе шла своим чередом. Следопыты разжигали костры, запекали овощи и фрукты, жарили дичь. Кто-то подбирался ближе к огню в ожидании холодной ночи, а остальные – их было больше – растворялись во тьме, набросив на плечи серые плащи. «Хорошей охоты», вспомнил Эрфиан традиционное прощание Безликих.

Когда-то по возвращении из этого города он был вне себя от гнева и не понимал, как Нави может использовать слабость людей с печатью, а теперь думал, что ему все равно. Может быть, потому, что они с вампиршей провели в постели весь день, и на смену тягостным мыслям пришла приятная истома. Может быть, потому, что слишком часто убивал за деньги и перестал ценить чужую жизнь. Но, скорее всего, потому, что понимал: все эти люди пришли сюда не потому, что их зачаровала вампирша Нави.

Живущие в двух мирах всегда будут делиться на людей и темных существ. Кто-то будет умнее или глупее. Кто-то – беднее или богаче. Кто-то – сильнее или слабее. Равенства не бывает, но справедливость существует. Справедливость – это когда ты получаешь то, что выбрал.

У Эрфиана не было янтарных глаз, и он мог стать воином или слугой, но Жрица Царсина дала ему шанс – и он сделал выбор. И люди с печатью ничем от него не отличаются. Они отрекаются от имен и приносят клятву богу Воину. Виновата ли в этом Нави?

– Госпожа.

Женщина, сидевшая у костра, встала и отряхнула одежду. Ветер перебирал пряди ее волос – длинные, когда-то иссиня-черные, а теперь посеребренные сединой. Незнакомка подняла брови, и на лбу появились глубокие морщины. Она была немолода, в отблесках пламени и вовсе выглядела старухой. В ней не осталось ничего от дочери правителя Фелота. Эрфиан узнал ее по глазам, по-прежнему молодым и ясным.

– Это Эрфиан, – заговорила Нави. – Он пришел к тебе.

– Ну, здравствуй, Безликий. Теперь я знаю твое имя.

В странно пустом взгляде Янтин неожиданно полыхнула ненависть. Эрфиан тронул вампиршу за плечо.

– Тебе пора возвращаться. – Он помолчал и не удержался от того, чтобы добавить: – Гости уже заждались.

Нави запахнула плащ и накинула на голову капюшон.

– Сегодня гостям не повезло, мальчик. Я иду охотиться.

– Доброй охоты.

– Загляни ко мне до того, как вы отправитесь в путь.

Вампирша протянула руку и уже хотела прикоснуться к лицу Эрфиана, но сдержалась.

– Удачи, мой маленький воин, – сказала она и растворилась во тьме.

Янтин подозвала одного из Следопытов, велела стеречь костер и кивнула гостю, приглашая его войти в шатер. Жилище воина, коих он успел повидать не один десяток: подстилки из тонких одеял, солома на полу и единственная масляная лампа. В крохотной лачуге царил неприятный полумрак. Эрфиан сел на одну из подстилок и поежился: ему казалось, что в углу шатра кто-то притаился.

– Так кто ты – жрец богини сладострастия, Безликий или приближенный Нориэля Мудрого? – спросила Янтин, усаживаясь напротив.

– Я – тот, кому нужна твоя помощь.

– Забавно слышать такие речи от советника Жрицы Царсины. Он пришел к Следопытам для того, чтобы просить о помощи?

– Скорее, об услуге.

– Услуга. Ты мне заплатишь?

– Заплачу. И щедро.

Янтин задумчиво потерла пальцами щеку. Эрфиан обратил внимание на то, что ее кожа стала тонкой и блеклой. Он знал, что люди с печатью стареют не так быстро, как простые смертные… но все же стареют. Ему стало неуютно от этой мысли. И он понял, отчего она смотрела на него с такой ненавистью. Прошло столько времени, а он, когда-то отказавший ей в помощи, остался юным. Она скоро умрет, а он будет жить. Он не узнает, что такое старость, слабость и увядание. Если смотреть глазами человека, вечная молодость.

– Что тебе нужно, Эрфиан?

– Я ищу вампиршу по имени Мирития. У нее длинные серебряные волосы, темно-синие глаза, и она…

– Я знаю, кто такая Мирития.

Взгляд женщины-Следопыта снова стал пустым. Она вздохнула.

– Ты хочешь ее убить?

– Нет, – покачал головой Эрфиан.

– Вот и правильно. Вампиршу Миритию убить невозможно. У нее есть свои боги, и они ее охраняют. Могущественные боги.

– Невозможно убить? Или невозможно найти?

– Я знаю, где ее искать. Но зачем она тебе?

– Расскажу, если ты согласишься мне помочь.

– Нет.

Эрфиан прилег, опершись на локти, и посмотрел на догорающую лампу. В нее следовало добавить масла, и он уже хотел сказать Янтин, чтобы та позвала служанку, но вовремя одумался. Вряд ли у них есть слуги.

– Что связывает тебя с госпожой? – снова заговорила хозяйка шатра. Эрфиан готов был поклясться, что слышит в ее голосе ревность.

– Когда-то она спасла мне жизнь. Она стала моей первой женщиной.

Янтин молчала.

– Ты хочешь спросить, почему я не обратился за помощью к госпоже?

– Она бы тебе не помогла. Ни один вампир не согласится связываться с Миритией. Она и ее дети бродят по миру и приводят смерть. Ее сын убил мою мать. Убил всех, кто был мне дорог. Довел моего отца до безумия.

– А потом ты поймала его и отомстила.

Женщина-Следопыт прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.

– Да. И ты был неправ. Мирития не охотилась за мной. Она позволила себя найти.

– И ты оставила ее в живых?

Янтин поднялась, взяла кувшин с маслом и подошла к лампе. Эрфиан наблюдал за тем, как она снимает с горлышка тонкую ткань.

– Тогда я уже была Следопытом и убила не одного и даже не двух вампиров. Все они ведут себя по-разному в последние мгновения перед смертью. Кто-то проклинает убийцу, кто-то умоляет пощадить. С ней было иначе. Я нашла ее в лесу – она купалась в озере под полной луной, вокруг – ни души. Она вышла из воды, оделась, расчесала волосы. Она смотрела на меня и улыбалась – не пыталась броситься, убить или укусить. Она не боялась. Знала, что я ее не убью.

Представленная картина показалась Эрфиану забавной.

– Надеюсь, ее могущественные боги не покарали тебя за такую наглость?

– Ты находишь это смешным? – вскинулась Янтин. – Да, я испугалась. Но ты бы на моем месте почувствовал то же самое. Я не собираюсь помогать тебе, эльф. Можешь возвращаться в постель госпожи.

– Позволь назвать цену, которую я готов заплатить.

– Я не хочу слушать.

– Я верну тебе молодость.

Янтин отставила кувшин с маслом. Карие глаза женщины-Следопыта, в свете лампы казавшиеся янтарными, распахнулись от удивления. Она провела языком по губам, осмысливая услышанное.

– Это достаточно щедрая плата? – поинтересовался Эрфиан. – Ты готова показать мне, где живет вампирша Мирития?

– Но это невозможно. Я человек.

– Я отдохну. А ты можешь поразмышлять об этом до утра.

***

– Вернуть молодость.

Нави откинулась на подушки, сложив руки на животе. Вид у нее был сытый и сонный. После беседы с гостем она намеревалась подремать. Эрфиан сидел возле кровати и держал в руках принесенный служанкой кубок с травяным отваром.

– Ты поможешь мне? – спросил он.

Вампирша прикрыла глаза.

– Сложный выбор, мальчик. Негоже творить такое перед лицом богов. Сновидцы платят Охотнице кровью за могущество. Да и янтарные Жрецы, знаешь сам.

– Я не верю в кровавые жертвы. Это так сложно, что мне, необращенному, не дано все постичь?

Нави взяла со стоявшего на одеяле блюда апельсин.

– Отчего же, Эрфиан. Если ты постиг магию Сновидцев, то постигнешь и это. Но готов ли ты заплатить?

– Я заплатил.

– То, что произошло с дочерью торговца Валида, мальчик – это урок. Боги не берут плату вперед. Они ждут того мгновения, когда ты поймешь то, что должен понять, и обретешь толику мудрости. Кто знает, чего они лишат тебя потом?

– Ответь мне, Нави. Я могу рассчитывать на твою помощь?

Вампирша разделила апельсин на две половинки и протянула одну из них гостю.

– Ты молод, глуп и упрям, – улыбнулась она. – Хорошо, я помогу тебе. Ведь я знаю, к кому ты придешь за утешением.

Эрфиан поймал взгляд лазурных глаз Нави и отвернулся. Вместо привычного холода в них светилось тепло.

Больше он не попадется. Довольно.

– Расскажи мне про Миритию. Что это за боги, о которых говорила Янтин?

– Это не боги, – покачала головой Нави. – Это один бог. Точнее, богиня. Лилит.

Служанка забрала у гостя пустой кубок, у вампирши – блюдо с остатками фруктов и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.

– Она поклоняется Лилит? – спросил Эрфиан. – Тоже мне невидаль.

– Она не поклоняется Лилит. Она ее дочь. Одно из семерых созданий, кому Прародительница подарила бессмертие. А вместе с бессмертием – особый дар. Каждому свой. Миритии – голос.

– Ты в это веришь? Дети Лилит, особый дар?

Нави неопределенно улыбнулась.

– Кто знает, мой маленький воин. На свете есть много удивительных вещей. До встречи со мной ты не знал, что магией Сновидцев могут владеть не только люди с золотыми волосами и фиалковыми глазами. А теперь постиг все секреты сам.

– Почти все.

– Да. Ты прав. Слушай, Эрфиан.

***

– О боги. Неужели это и правда я?

Янтин сидела на берегу реки и всматривалась в свое отражение. Она проводила пальцами по лицу, кожа которого стала гладкой, как шелк, теребила копну темных кудрей, разглядывала тело, ставшее гибким и сильным, и не могла поверить тому, что видит. Эрфиан устроился под развесистым деревом, бросив дорожную сумку на траву. После трех суток, проведенных у постели женщины-Следопыта, он чувствовал себя разбитым. Как и предупреждала Нави, пришлось отдать все силы, но он об этом не жалел. Из старухи Янтин превратилась в юную девушку. Высокая, смуглокожая, с длинными стройными ногами и гордой осанкой. Совершенное дитя пустыни. После бледной, почти прозрачной Нави, хрупкой, как изящная ваза, Эрфиан редко смотрел на смуглых женщин, но решил, что Янтин хороша. И, пожалуй, он не будет против, если она решит отблагодарить его за подарок. Но потом, все потом.

Словно услышав его мысли, женщина-Следопыт приблизилась. Она не торопилась одеваться, нежась в лучах утреннего солнца.

– Я тебе нравлюсь?

– Ты сама знаешь, что красива.

– Мы отправимся в путь вечером. Дальше нет лесов, придется идти по ночам.

Янтин села рядом с ним и посмотрела на небо.

– Как ты это сделал? – спросила она. – Это магия твоей богини сладострастия?

Эрфиан прилег на траву, положив руки под голову, и закрыл глаза.

– Я должен отдохнуть. Когда начнет темнеть, я найду в лесу дичь.

Он почувствовал, как прохладная ладонь Янтин прикоснулась к его щеке.

– Ты обещал рассказать, зачем тебе вампирша Мирития.

– Она меня позвала.

– Ты в нее влюблен?

Эрфиан улыбнулся, не открывая глаз. Будь она хоть трижды воином, а все равно остается женщиной.

– Нет.

– А в госпожу Нави?

– Не знаю, – ответил он, помедлив.

– Но ведь ты с ней…

Когда пальцы Эрфиана легко сжали ее руку, Янтин вздрогнула, но не отстранилась.

– Зачем тебе это знать?

– Никто не возвращался к госпоже, а ты вернулся, и она приняла тебя. Почему?

– Не знаю. – Он погладил ее по щеке и заправил за ухо темную прядь. – Оденься, ты можешь замерзнуть. Если я не проснусь, разбуди меня после полудня.

Глава третья. Эрфиан

1910 год до нашей эры

Окрестности города Фелота

– Фелот. Вот где она поселилась.

– Надолго она ни в одном месте не задерживается. Но сюда возвращается примерно раз в три луны.

Эрфиан кивнул, предпринимая очередную попытку высечь из камня искру. С моря дул сильный ветер, ветки не хотели загораться, он был голоден, холод пробирал до костей, а болтовня Янтин приводила в ярость. Он умудрился выжить в этом путешествии и не убил ее. Скорее всего, потому, что думал о Нави и о предстоящей встрече с Миритией, а не о спутнице, воин в которой умер за полторы луны, а на смену ему пришла глупая капризная девчонка. Янтин обижалась, когда он после ужина укрывался шерстяным одеялом и засыпал, делая вид, что ее не замечает. Когда он слишком долго молчал, она принималась расспрашивать его – думает ли он о госпоже, скучает ли? В мире есть много красивых женщин, помимо госпожи, и одна из них находится рядом.

К женскому вниманию Эрфиан относился спокойно, принимая его как нечто само собой разумеющееся, вздыхал про себя, когда оно становилось чересчур навязчивым, но внимание этой женщины было не просто чрезмерным – вызывало отвращение. Хотелось взять ее за плечи и встряхнуть, чтобы привести в чувство. Сейчас Янтин сидела на песке и наблюдала за тем, как Эрфиан, которому удалось добыть огонь, поджигает несколько хворостинок. Ее лицо выражало недовольство. Она походила на эльфенка, которого заставляют есть невкусное блюдо. Или на красавицу, впервые в жизни получившую от мужчины отказ. Последнее было ближе к истине. И, чем дольше они шли, тем сильнее Эрфиан убеждался в том, что к этой женщине он прикасаться не хочет. Даже для того, чтобы на одну ночь избавиться от тяжелых мыслей. Невелика беда – Мирития путешествует не одна, и, если там не найдется ни одной эльфийки, сойдут и вампирши. А, может быть…

– Что тебя смутило? – язвительно спросила Янтин.

– Ничего, – ответил Эрфиан, поднимаясь и подталкивая ветки в костер ногой. Если он расскажет ей, о чем только что подумал, то у нее будет очередной повод для ревности. На этот раз она будет ревновать к вампирше, к которой он не прикасался – да и вряд ли прикоснется, разве что в мечтах. – Я голоден, нужно поймать дичь. Здесь водятся кролики.

– Не люблю кроликов, – надулась Янтин.

– Оставайся голодной.

Эрфиан поднял с земли плащ, накинул его на плечи и взял лук со стрелами. Кролика он сможет поймать голыми руками, но кто знает, вдруг встретится дичь покрупнее.

– Постой. – Янтин тоже встала. – Я пойду с тобой.

– Не нужно.

– Я тоже умею охотиться.

– Помощники мне не нужны.

– Будь на моем месте госпожа, ты бы вел себя иначе!

Быстрая проверка показала, что стрел в колчане осталось всего ничего: часть потеряна, кое-какие сломались. Нужно при случае смастерить еще. Эрфиан натянул тетиву лука, убеждаясь в том, что она достаточно прочна и гибка.

– Я поймаю дичь, женщина, – сказал он. – А ты ее приготовишь. Оставайся здесь и следи за костром. Если он погаснет, я не пошевелю и пальцем.

Янтин снова устроилась на песке.

– Боги лишили меня разума, и я пошла с тобой. А что теперь?

– Ты пошла со мной потому, что выполняешь обещание. Когда я пришел в твой шатер, ты смотрела на меня как на самое страшное зло в двух мирах, а теперь не понимаешь, отчего не действуют твои чары. Не переживай. Ты красива. Просто мне до тебя нет дела.

Щеки Янтин залились румянцем, в глазах заблестели слезы. Эрфиану захотелось ее ударить. Он был готов бросить эту женщину прямо здесь и, ничего не объяснив, отправиться на поиски вампирши в одиночестве. Если она живет в окрестностях Фелота, его путь завершен: в этих местах он мог найти все, что угодно, даже с закрытыми глазами.

– Ну конечно. Я понимаю. Кто я для тебя? Обычная женщина с печатью. А ты – темный эльф, существо, в котором течет кровь янтарных Жрецов. Будь я на твоем месте, не снизошла бы до смертной. Тебе по душе красивые эльфийки. Вампирши.

Еще никогда в жизни Эрфиан не испытывал такого сильного желания ответить, сказать все, что думает, не заботясь о том, обидят ли его слова собеседника. И так бы и поступил, если бы не понимал, что ни одно из этих слов не достигнет ушей Янтин. Он поднял руку, показывая, что разговор окончен, повернулся и направился к лесу. Пусть изображает обиду хоть до завтрашнего утра.

Лес дышал прохладой и тишиной. Полная луна, нависавшая над верхушками деревьев, в этих местах была особенно хороша: когда-то Эрфиан смотрел на нее почти каждую ночь, в одиночестве или в компании Мадды. Жрица Такхат рассказывала, что у луны своя магия, недаром целители собирают некоторые травы только после захода солнца. Солнце – это добро и свет, а луна – это тайна, открывающаяся лишь избранным. Еще будучи юным эльфом, Эрфиан наблюдал за звездным небом и думал о том, что скоро узнает все хранимые звездами секреты. Что там, наверху? Почему свет сменяет тьму, а тьма сменяет свет? Всегда ли будет так? Всегда, говорил ему отец. Всегда, сказал бы Эрфиан еще недавно, но в то утро для остальных солнце поднялось, а для него ночь не закончилась.

Хруст сломавшейся под чьей-то ногой ветки заставил его оглядеться. Судя по звуку, крупное животное. Хищник? Нет. Он охотился в этих местах десятки раз и различал всех зверей не только по шагам, но и по запаху, а некоторые выдавали себя характерным ворчанием.

– Эй, ты! Чего надо?

Эрфиан повернулся на звук голоса, но не различил ничего, кроме залитых лунным светом кустов. Животным прятавшееся создание не было, равно как и человеком. Оно было темным существом, которое умело скрывать эмоциональный запах. Такое не удавалось даже высшим вампирам. По крайней мере, тем высшим вампирам, которых ему доводилось встречать.

– Да, найди меня, эльфенок. – Голос был высоким, но принадлежал мужчине. – Принюхайся, может, и учуешь.

– Хватит, Тан, – заговорила невидимая женщина. – Мы на за эльфами охотиться пришли.

Услышав второй голос – низкий, грудной, произносящий слова четко и властно – Эрфиан замер: на мгновение ему показалось, что говорит Царсина.

– Ой, Руфина, вечно ты портишь веселье. Не возьму тебя с собой в следующий раз.

Парочка выбралась из-за развесистого куста лунной ягоды. У высокой и худой женщины с бледной, почти прозрачной кожей, были огненно-рыжие волосы и огромные голубые глаза. Мужчина – точнее, мальчик, вряд ли до обращения встретил пятнадцатую весну – едва доходил спутнице до плеча. Вряд ли житель пустыни обратил бы на него, смуглокожего и кареглазого, внимание, если бы не волосы вампиренка. Короткие, торчавшие во все стороны. Светлые, цвета выжженного солнцем песка. Как у Эрфиана.

– Чего уставился? – с вызовом спросил вампиренок.

– Как ты сюда попал, бедняжка? – заговорила женщина.

Эрфиан молчал, не зная, что делать и что говорить, но понял, что ошибся – эмоциональный запах у вампиров был. Тонкий, неуловимый. Объяснимо, если бы речь шла о женщине, ровеснице Юлия. Вампиренка же обратили несколько лун назад, а такие существа долго сохраняют на себе человеческий запах, пусть и получают другой, темный.

– Не боится, – вздохнул мальчик.

– Конечно, глупый, – с теплом в голосе ответила женщина и погладила его по волосам. – Ты не собираешься причинять ему вред.

– А если я его покусаю?

Вампиренок выпустил клыки и показал их Эрфиану. Заметив, что собеседник не изменился в лице, он снова вздохнул. Подруга потрепала его по плечу.

– Я должна извиниться за Тана, – сказала она. – Он молод. Меня зовут Руфина. А тебя?

– Эрфиан.

– Советник Жрицы Царсины? В наших землях?.. Чего только не случается в двух мирах. Я могу тебе чем-то помочь? Ты замерз и хочешь погреться у костра? Ты голоден?

Эрфиан замотал головой, и вампирша замолчала.

– Я ищу Миритию, – сказал он.

Руфина походила на Жрицу не только голосом, но и улыбкой. Улыбалась она открыто и дерзко, как маленький сорванец.

– Мирития – это моя мать.

– И моя, – вставил вампиренок. – Мы с Руфиной – брат и сестра.

Вампирша снова погладила его по волосам.

– Убери клыки, Тан, – попросила она. – Будь вежлив.

Мальчик послушался и смущенно опустил глаза.

– Я учу его охотиться, – объяснила Руфина. – Некоторые премудрости он уже освоил, но нас ждет долгий путь. Мы расположились здесь, рядом. Следуй за нами, Эрфиан.

***

О паре десятков шатров, расположенных на небольшой возвышенности, Руфина говорила не иначе как «город». И этот город даже носил имя – Свет. Почему бы и нет, думал Эрфиан, следуя за провожатыми. Остановившись возле шатра из ярко-алого шелка, вампирша откинула полог, пропустила гостя и последовала за ним. Тан остался снаружи – кто-то из приятелей-вампиров позвал его перекусить свежими фруктами.

В шатре не было масляных ламп, но зато были свечи. Именно так, вспомнил Эрфиан, назывались эти кусочки мягкого воска. Они горели дольше ламп и считались большой редкостью: такой подарок он не постеснялся бы преподнести даже Царсине. Нави любила свечи, расставляла их по своей спальне, а как-то раз показала, как расплавлять воск, добавлять в него ароматное масло или отвар цветов и получать запах, напоминающий благовония.

– Мама, это Эрфиан, советник Жрицы Царсины, – заговорила Руфина. – Он искал тебя, мы встретили его в лесу.

– Спасибо, дитя. Ты голодна и должна найти человека. Я попрошу одного из твоих братьев привести тебе пищу?

– Я поохочусь сама.

– Хорошо, милая. Пожалуйста, не уходи далеко.

Вампирша легко кивнула и вышла.

– Здравствуй, Эрфиан, советник Жрицы Царсины. Я ждала тебя.

Мирития сидела у дальней стены шатра. Ее руки покоились на подлокотниках резного, больше похожего на трон, деревянного стула. Вампирша была в белом – шитое мелким жемчугом и украшенное кружевом шелковое платье, длинный шлейф которого лежал на пушистом ковре. Волосы она собрала в высокую прическу, выпустив несколько прядей. Они свободно падали на шею – стройную, изящную. Королевскую. Вот так выглядит настоящая королева, решил Эрфиан. Не чета стае жен его эльфийского величества Ниньяса.

Голову Миритии венчала золотая диадема, усыпанная сапфирами. Дорогой подарок, подобранный для нее – чистые камни редкого оттенка, чуть светлее глаз вампирши. Хозяйка шатра улыбнулась, приподняла руку и пошевелила длинными тонкими пальцами, приглашая Эрфиана подойти, но он медлил. Если тогда, на берегу озера, она казалась ему самой красивой женщиной в двух мирах, то теперь он понял: эти жалкие слова не опишут и сотой доли ее красоты. Перед этим созданием хотелось встать на колени – прямо здесь, посреди шатра, под взглядами собравшихся вокруг вампиров – и по древнему обычаю поцеловать колено, а потом замереть, дожидаясь разрешения поднять глаза.

Наверное, Эрфиан бы так и сделал, но место подле ног Миритии уже было занято. Там могла сидеть служанка-эльфийка или одна из дочерей вампирши, но, вопреки всем принятым у обращенных существ законам, на шелковой подушке расположился мужчина. Тот, кого советник Жрицы Царсины ожидал увидеть тут в последнюю очередь.

Правую щеку вампира Сафдара украшал шрам. В остальном же он не изменился – черные волосы оставались длинными, темно-синие глаза – настороженными. Взгляд их менялся только тогда, когда он смотрел Миритию. Эрфиан встречал много вампирских пар, но никогда не замечал, чтобы мужчина так открыто любовался своей женщиной. Он смотрел на нее как на богиню, как на существо, о расставании с которым хотя бы на день не может и подумать, потому что в его личном мире закончится воздух, и он умрет.

– Приятно видеть тебя в добром здравии, вампир Сафдар.

Старый знакомый посмотрел на Эрфиана и улыбнулся.

– И мне приятно видеть тебя в добром здравии, советник. Я слышал о том, что случилось с твоей женой. Мне жаль.

– Вампир Юлий сказал моей Жрице, что убил тебя.

– Вампир Юлий молод и глуп и ведет за собой толпу молодых глупцов. Мне дорога моя жизнь, и без веской причины я не развяжу войну с такой сворой. Ты сам знаешь: если молодые обращенные начинают убивать, их уже не остановить.

– Иногда войну выигрывает тот, кто ее не начинает.

– Ты прав.

Мирития пару раз хлопнула в ладоши.

– Будет о войне, – велела она. – Принесите гостю вяленого мяса, сыра, свежих фруктов и горячего травяного отвара. Элазар, Ардина, – вампирша подозвала светловолосых юношу и девушку, – для вас у меня ответственное поручение. Приведите спутницу советника Эрфиана. Вы найдете ее у костра на берегу моря.

Элазар и Ардина кивнули и направились к выходу из шатра. Темная эльфийка, маленькая и тонкая, как молодой куст лунной ягоды, в компании еще одного вампира пошла следом. Мирития наклонилась к Сафдару и нежно погладила его по щеке.

– Прошу, милый, оставь нас. Я хочу поговорить с советником Эрфианом наедине.

– Ухожу, моя госпожа.

Вампирша дождалась позднего для гостя и раннего для нее ужина и заговорила только после того, как он принялся за еду. Шатер опустел – вместе с Сафдаром ушли и остальные.

– Твой путь был добрым?

– Да, все прошло хорошо. Все эти вампиры, – Эрфиан кивнул в направлении выхода из шатра, – это… твои дети?

Мирития улыбнулась.

– Ты прав. Те из моих детей, которые решили остаться подле меня. Остальные путешествуют по миру. Как поживает Жрица Царсина? Боги еще не даровали ей и Жрецу Нориэлю первенца?

– Нет. Но я долго не был в деревне…

– Как поживает вампирша Нави?

Эрфиан отодвинул тарелку с вяленым мясом и взял с блюда небольшой кусок посыпанного зеленью сыра.

– Хорошо. По-прежнему.

– У тебя было достаточно времени для того, чтобы поразмышлять над загадкой, Эрфиан.

– Мой ответ не изменился. Воду в решето набрать невозможно.

Вампирша поднялась, подошла к нему и устроилась на подушках чуть поодаль. Темно-синие глаза смотрели на Эрфиана, и в них читалось самое несвойственное для обращенного существа выражение. Приятие.

– Ты хотела мне помочь, и я пришел.

– Я не могу помочь тебе, Эрфиан. Ты пришел потому, что готов помочь самому себе.

– Снова загадки. Повсюду одни загадки.

– Вопросы, советник Жрицы Царсины. Ты когда-нибудь думал о том, почему в мире так мало долго живущих высших вампиров, а необращенных – и подавно?

Эрфиан покачал головой, отдавая пустую плошку служанке.

– В жизни каждого из нас наступает момент, когда мы задаем себе вопрос. – Вампирша подняла глаза к потолку шатра. – У кого-то есть все, начиная от золота и заканчивая красавицей-женой. У кого-то нет ничего, даже шатра, в котором можно скоротать ночь. Но перед этим вопросом мы все равны. Это вопрос «зачем я?». Зачем боги даровали мне жизнь? Для того, чтобы я существовал ради самого себя?

– Существовать ради самого себя – все равно что не существовать вовсе.

Вампирша взяла персик и погладила его бархатистый бок.

– Необращенные существа проживают короткую жизнь, потому что не знают, ради чего живут. Вампиры уходят искать, не понимая, зачем им вечность. Живи ради чего-то, что больше и выше тебя, Эрфиан. Ради того, что у тебя никто не сможет отнять.

– А ради чего живешь ты?

– Я не живу. Я служу. Сила, создающая нас, вкладывает в каждого что-то особенное. Когда мы отвечаем на вопрос «зачем я», мы перестаем жить и начинаем служить. Открываем глаза, делаем первый настоящий вдох.

– Тебе она дала красоту и голос. А что же она дала мне?

Мирития разделила персик на две половины и бросила косточку на блюдо.

– И это мне говорит существо, которого сама Царсина Воительница называет советником, а Жрец Нориэль прислушивается к каждому его слову.

– Я могу дать совет. Разве это означает, что я особенный?

– Может, да, а, может, и нет. Но Царсина слушает тебя, и только потом – одного из первых воинов, своих приближенных. Жрец Нориэль слушает тебя, и только потом решает, стоит ли ему заключать очередной союз. Вчера ты был брошенным ребенком. Сегодня ты советник. Кем ты будешь завтра?

– Наступит завтра – увидим.

– Мы часто путешествуем по миру в поисках того, что находится внутри нас. Возвращайся домой, Эрфиан. Твое место – подле твоего Жреца.

Мирития доела персик и вымыла пальцы в плошке с розовой водой.

– Госпожа, пришла женщина-Следопыт, – с обеспокоенным видом сообщил молодой вампир, заглянувший в шатер.

– Впусти ее, мой хороший. Сианна, – кивнула она служанке, – принеси вина.

– Да, госпожа, – кивнула эльфийка и выпорхнула из шатра в обнимку с пустым кувшином.

Янтин, которую сопровождала парочка светловолосых вампиров, остановилась у откинутого полога. Она смотрела на Эрфиана, на Миритию и не знала, как следует себя вести. Устроить сцену ревности и потопать ногами? Молча ждать, пока к ней кто-то обратится? Сесть за стол и приняться за еду?

Хозяйка шатра пришла ей на помощь. Она подошла к гостье, придерживая полы длинного платья.

– Здравствуй, дитя. Я рада тебя видеть. Во время нашей последней встречи ты была взволнована.

Эрфиан хорошо помнил рассказ Янтин – во время их последней встречи она хотела убить вампиршу. Если это на языке Миритии означает «взволнована»…

– Я пришла не к тебе. Я сопровождаю эльфа. Он попросил помощи.

– Ты пришла ко мне, дитя, иначе ты не согласилась бы помогать ему даже в обмен на обещание вечной молодости. Впрочем, что такое вечность для смертной? – Мирития подняла ее голову за подбородок. – Ты красива. Жаль, что в тебе столько ненависти.

– Я пришла не к тебе, – упрямо повторила Янтин.

– Прошу, садись. – Вампирша снова заняла свое место на подушках и подождала, пока гостья устроится рядом. – Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты можешь послушать, Эрфиан. Пожалуйста, ешь фрукты. Виноград этой весной уродился особенно сладким. А ты попробуй вяленое мясо и сыр, дитя.