Читать книгу Александра - Анастасия Клейменова - Страница 1

1 глава

Первая встреча

Мы не знали, куда деться от этой бабки! Она, казалось, преследовала нас везде.

– Опять набедокурили! – ругалась Мария Тимофеевна. – Всю клумбу ногами помяли, архаровцы!

Тщетно пытались мы ей объяснить, что клумбу помяли вовсе не мы, а пацаны из соседнего двора.

Но бабка не унималась.

– Опять шумите! Взять бы ваш мяч и выкинуть на мусорку, чтоб не играли в футбол под окнами.

Мы начинали объяснять Марии Тимофеевне, что мы не играли в футбол, а просто перекидывались мячом, но она нас и слушать не хотела.

– Знаю, как не играете! Так не играете, что аж уши трещат от вашего футбола! – возмущалась она, перебивая наши объяснения.

Совсем достала нас бабка!

Однажды мы, не выдержав возмущений Марии Тимофеевны, решили подложить к ней на подоконник петарду. Сделать это нам не составляло труда: баба Маша жила на первом этаже одного из пятиэтажных домов.

Нам удалось осуществить свой коварный замысел: правда, подложили петарду лишь мы вдвоем с Женькой; остальные ребята из нашей компании в тот день уехали с родителями в город (живем мы в военном городке в сорока километрах от Екатеринбурга), поэтому, к сожалению, не смогли поучаствовать в зловещей, но очень важной для нас операции.

Положив петарду на подоконник, мы начали убегать.

Следует сказать, что жили мы не во дворе Марии Тимофеевны, а все в разных дворах, нас объединяло увлечение футболом (в который мы играли только на нашем школьном стадионе и больше нигде).

Но при этом мы очень любили собираться и играть в различные другие игры («Казаки-разбойники», «Московские прятки») в разных дворах, и нигде на нас так не ругались, как ругается на нас здесь эта ненормальная баба Маша!

Непонятно, отчего она такая злая? Может, она просто одинока? Дети живут у неё в других городах. Дочь, вообще говорят, занесло в Москву. Все о ней забыли. Бедная баба Маша.

Но жалость к Марии Тимофеевне всегда была у меня относительной. Как никак, но эта женщина определенно мешала нам жить, дружить, играть… А это очень плохо!

В тот момент, когда Женька подложил на подоконник петарду, у меня предательски развязался шнурок.

Я опустился на корточки и стал завязывать его. Женька в это время спрятался в небольших кустах, расположенных чуть подальше окон Марии Тимофеевны.

Раздался взрыв. Несколько стекол упали на подоконник.

Не знаю, что со мной произошло, но я не побежал вслед за Женькой в кусты. Хотя прекрасно услышал его шепот:

– Бегом сюда, ко мне!

Как полный дурак, я уставился на разбитое нами окно и не мог оторвать от него свой взгляд.

Что-то неприятное должно было произойти, и я быстро-быстро всё начинал представлять.

Вот баба Маша выходит на улицу, вот берет меня за ухо, вот ведет к родителям… Боже мой! Что я стою!?

– Женька, я сейчас!…

Но было поздно. Уже открылась дверь подъезда. Сердце мое заколотилось!

На улицу выскочила не недовольная бабушка, которая постоянно любила делать нам замечания, а девочка лет десяти-двенадцати с пышными кудрявыми волосами.

Волосы девочки были завязаны яркой красной резинкой. Глаза незнакомки были голубые-преголубые, щёки розовые, а взгляд безумно сердитым.

Я оторопел сразу от двух вещей: во-первых, от безумного гнева девочки, во-вторых, от её красоты.

Вместо того, чтобы убежать, я уставился на девочку.

Незнакомка деловым шагом подошла ко мне, засунув свои руки в карманы шортов (она была одета в шорты и футболку).

– Ты что хулиганишь? – думал я, спросит она меня сейчас.

Но вместо этого услышал другое:

– Это ты сделал, или тот, кто рядом тут… бегал?

– Что сделал?

Неожиданный страх овладел мной, я почти не мог говорить.

– В окно ты бросил что-то… взрывчатое?

Девочка внимательно посмотрела мне в глаза.

От её взгляда мне стало ещё страшнее.

– Что ты? Что?

И вдруг словно кто-то крикнул за меня:

– Не я! Не я! Оно мне надо твои окна разбивать! Я знать тебя не знаю! И вообще…отстань!

Девочка развернулась, захотела уйти обратно в дом, я схватил её за руку, что было неожиданно для меня самого: я всегда стеснялся девчонок.

– Как тебя зовут? – крикнул я девочке в ухо.

– Я не глухая. Меня зовут Саша, – ответила девочка.

– Саша?

Я удивленно повторил. Такую красивую девочку, могли звать только Маргаритой или Розой!

– Сашей. А что?

– А ничего.

Я насупился, не зная, что ещё говорить.

– Я пойду, – сказала мне девочка.

– Зачем?

– Домой.

– Не надо!

Я понял, что, если сейчас отпущу девочку, то потеряю её навсегда. А этого мне жутко не хотелось!

– Надо. Бабушка скоро с рынка вернется, об окне узнает…

– Может не сразу узнает.

Я тут же спохватился: что я такое говорю?

– То есть это… Ты что к бабе… к Марии Тимофеевне на каникулы приехала?

– Да. Я приехала с одной своей знакомой из Москвы. Она сейчас тут, гостит у своих родственников, а я у бабушки. Потом она меня заберет и поедем с ней вместе домой. А что?

– Ничего.

– Ну, тогда я пойду.

Девочка начала вновь уходить.

– Стой! – снова громко крикнул я.

– Чего ещё? – недовольно произнесла девочка.

– Хотел спросить…

Неожиданно я понял, что совсем не знаю, о чём ещё спрашивать девочку.

– Ты не знаешь, кто такой … зеленый свин?

– Нет.

Девочка на мои вопросы отвечала коротко, меня начинало это раздражать. Но сдаваться я не был намерен.

– Это такая свинюшка…

Я начал запинаться.

– Свинюшка, игра, нравится…

Девочка высокомерным взглядом оглядела меня.

– Я не играю в компьютерные игры! – сказала она.

– Как?

– А вот так. Мне некогда. У меня младшему брату полтора года, я с ним нянчусь, и в двух школах учусь. Времени нет!

– Странная какая-то, – подумал я и уже начал в ней разочаровываться.

Когда человек в её возрасте не играет в компьютерные игры, да и вообще в любые игры – это явно ненормально.

– Я пойду!

– Стой!… А как зовут твоего брата?

Как зовут её брата – я сам не понимал: на черта мне это нужно знать!?

– Моего брата зовут Игорь. Он такой хорошенький, умный…

Внезапно девочка оживилась, начала что-то рассказывать мне о брате, говорить о том, какой он у неё умный, добрый и «всё-всё понимает», хотя плохо разговаривает.

– Меня он знаешь, как зовет? Алексой, мне так нравится!

Я расхрабрился.

– Тогда я тебя тоже буду звать Алексой!

– Зови, если хочешь, – опять весьма ленивым голосом отозвалась девочка.

Мы не знали, о чём ещё поговорить, и начали молчать.

Мне вновь вспомнилось разбитое окно.

Я начал ощущать неловкость, теребить майку.

Но Алекса словно ожидала от меня следующего шага.

– Пойдем ко мне! – предложил я девочке. – Поиграем в «Зеленого свина».

Черт побери! Что я говорю, она же не играет в игры!?

Я ожидал, что Алексе моё предложение не понравится, но она, к моему удивлению, улыбнулась.

– Не могу сейчас, – сказала она мне. – Бабушка скоро вернется с рынка, а ключа у неё нет.

– Тогда пока!

– Пока!

Алекса дружелюбно помахала мне ладошкой. Её прежнее недовольство, казалось, было забыто.

Я пошел домой.

2 глава

Ссора

Женька, притаившийся до этого в кустах, выпрыгнул оттуда.

– Ну что, как тебе девочка? – спросил он у меня с насмешкой в голосе.

Как приличный пацан, я должен был заехать Женьке по уху: во-первых, за то, что он меня кинул в минуту опасности, а, во-вторых, за то, что он теперь беспощадно насмехается надо мной.

Но после общения с Сашей мне было приятно, спокойно на душе, поэтому, я тихо отозвался:

– Ничего. Красивая.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Женька. – Втюрился по уши! Ха-ха-ха!

– С чего ты это взял!?

Мне сразу стало противно, оттого, что Женька кругом прав и кругом победитель: ведь именно он бросил петарду противной бабке в окно, а не я, именно он умело скрылся с места преступления, а не я, и именно он раскрыл мне страшную тайну, о которой я только-только начинал догадываться.

Я замахнулся и ударил Женьку по носу. Женька дал мне сдачи.

Мы начали кататься в траве, бить друг друга.

– Гад ты Женька! Ненавижу тебя! – кричал я в сердцах человеку, которого ещё рано утром считал не то, что своим лучшим другом, а своим родным братом.

– Подумаешь, влюбился, влюбился и, как баба себя ведёшь, признаться боишься даже себе в этом!

– Не боюсь я, не боюсь!

Освободившись от цепких Женькиных рук, я поднялся с травы.

– Ничего я не боюсь! Просто у меня больше нет к тебе доверия!

– Ах, вот оно как!

– Да, ты предатель, подлец, кидаешь меня одного и… вообще, это моё дело – кого мне любить, а кого нет. Тебя это не касается. Понял?!

Женька растерянно посмотрел на меня.

– Прости, – пробормотал он. – Я, правда, подставил тебя. Я не хотел…

– Да, да, все вы не хотите, и все подставляете меня. А как плохо вам, так все сразу ко мне… Игру у Тольки Мишка спёр, вы соврали, что я, стучали в дверь к Костылевым все, вы наврали на меня. Достали вы меня все, не хочу больше с вами дружить! Не нужны мне такие друзья – подставлялы!

Женька молча смотрел на меня, сказать что-то против моих слов ему было нечего.

– Я пошёл домой, – небрежно проговорил я и направился в сторону своего дома.

Женька бросился меня догонять.

– Коля, Коля, извини. Коль, я согласен насчет игры. Но ведь Мишка потом признался.

– Потом, когда его родители уже обозвали меня «вором», «малолетним преступником», – безжалостно напомнил я Женьке.

– А с Костылевыми вообще недоразумение. Ты же сам помнишь.

– Недоразумение!?

Я шёл вперед, не оглядываясь.

– Ну да, недоразумение…

– Знаешь, что?!

Я остановился, внимательно посмотрел Женьке в глаза.

– Знаешь, мне кажется недоразумением другое.

– Что?

Женька растерянно посмотрел на меня.

– Наша дружба, вот что!

Женька уныло взглянул на меня, после чего крикнул, отчасти обманывая самого себя:

– Да и не надо мне твоей дружбы, нужна она мне больше. Катись к своей… новой подружке! Иди отсюда!

Я ничего ему не ответил.

3 глава

За гранью обычного мира

Только я зашёл домой, как тут же услышал мамин недовольный голос.

– Ты где бегаешь? Сколько тебя можно ждать!? Я уже устала греть борщ!? Три часа, а ты обещал придти домой к половине второго! Ну сотовый телефон есть, не в двадцатом веке живем! Ты что, за временем не следишь!?…

Когда мама на кого-то сердилась, она начинала говорить очень много.

Можно было смело затыкать уши, чтобы не слышать бесконечных маминых речей, но, учитывая, что я был не посторонний человек, а родной сын, приходилось терпеливо выслушивать мамины замечания.

Выговорившись, мама становилась прежней: доброй, спокойной, ласковой.

Такой я любил свою маму больше всего.

В такие минуты мне хотелось залезть к маме на колени, обнять её, сказать ей, какая она у меня хорошая.

Но проявлять подобные чувства я уже стеснялся: в августе мне должно было стукнуть двенадцать лет. Уже не маленький мальчишка.

С удовольствием проглотив две тарелки борща (мне очень нравился борщ, который готовила мама), я ушел к себе в комнату, включил компьютер, залез в Интернет, зашёл на сайт «В контакте», начал бессмысленно просматривать страницы своих друзей.

Вот мы на дне рождения у Мишки, поехали вместе с ним и его родителями в город, поиграли в «Боулинг», я три раза подряд выбил мячом все-все фишки, Мишкин папа похвалил меня, сказал, что я «настоящий снайпер».

Я чуть-чуть улыбнулся, вспомнив тот веселый день.

Посмотрев страницу Мишки, я зашел к Толику. На главном фото у Толика были мы втроем: я, Мишка и он сам. Мы стояли на нашем стадионе, счастливые, жизнерадостные: в тот день мы обыграли в футбол команду из другого городка.

Я выключил компьютер, мне стало грустно.

– Неужели я жалею о том, что поругался с Женькой? – подумал я. – Ну подставили меня пару раз, с кем не бывает.

– Не бывает только с тобой. Ты никого никогда не подставляешь, – сказал мне мой внутренний голос.

Я рассмеялся.

Ну почему всегда, когда тебе хочется что-то понять, в чем-то разобраться, обязательно возникает тот, кто всегда РЯДОМ и дает тебе советы, в которых ты, действительно, нуждаешься, хоть и не осознаёшь этого до конца.

Иногда мне казалось, что я схожу с ума, давая себе самому советы, хотя я слышал, что тот, кто РЯДОМ есть у всех, просто не все любят к нему прислушиваться или вообще не обращают на него внимания.

От мыслей о том, кто со мной рядом, я вновь вернулся к мыслям о сегодняшней ссоре.

– Наверное, я был не прав! – подумал я.

– Прав, прав, – услышал я вновь ЕГО голос. – Хоть раз их надо проучить, хватит быть дипломатом!

Что такое «дипломат» я вспомнил с трудом, после чего лег на диван и, утомленный летней жарой и сегодняшней ссорой, тут же уснул.

Сквозь сон я почувствовал, как мама заботливо накрыла меня одеялом и чмокнула меня в щёку.

– Солнышко моё! – сказала она мне.

Я улыбнулся во сне.

Через некоторое время я увидел зеленую огромную поляну с цветущими на ней одуванчиками.

Я рвал эти одуванчики и беспощадно сдувал с них пух, отчего головки их становились голыми, а мне становилось неудобно перед одуванчиками, что я их лишал таких роскошных пышных платьев.

Вообще я очень часто стыдился и стыдился многого. Сам не знаю, почему. Стыдился того, что меня вызывают к доске, а я не доучил правила, стыдился, что я не умею (по моему мнению) хорошо танцевать, стыдился, что до сих пор (в двенадцать лет!) не научился себе чистить обувь, стыдился того, что был очень ранимым и чувствительным и, несмотря на внешнюю отвагу и воинственный вид, мог расплакаться из-за пустяков.

Стыд жил вместе со мной, он был неотъемлемой частью моего характера.

Но стыд это одно. Стыд сильно не мучает, мучает обычно совесть. Совесть – злобный таракан. Она меня всегда достает по вечерам.

И иногда из-за полнейшей ерунды.

– Ты опять забыл сказать «до свидания» Марии Николаевне, выходя из класса? Ты задел в подъезде соседку портфелем и не извинился? Ты зачем сегодня поднял руку и не ответил на простой вопрос учителя?!

Когда этих «зачем», «почему», накапливалось много, я засыпал, уже совсем теряя силы от собственного занудства.

Изредка меня успокаивал тот, кто РЯДОМ.

– Не переживай, не волнуйся, – говорил он мне. – Ты хороший парень, и всё у тебя будет хорошо. Не кори себя за пустяки!

После такого самоутешения мне становилось легче, хотелось смеяться, но совесть с пущей силой капала мне на мозги.

– Лежишь в постели, а по географии знаешь только тридцать пятый параграф, а тридцать шестой выучил абы как. Как спросит тебя завтра Татьяна Юрьевна! Узнаешь!…

Так вот, на зеленой поляне я встретил Алексу. Она была одета на этот раз не в шорты и футболку, а в коротенькое белое платье.

Саша подошла ко мне и с улыбкой посмотрела на то, как я оголяю одуванчики.

– Привет! – сказала она мне.

– Привет! – ответил я Алексе.

– Я ведь знаю, что ты разбил окно… – сообщила мне девочка.

«Черт побери, и здесь меня преследует совесть. Только в виде понравившейся мне девочки Саши!»

– Откуда ты знаешь? – спросил я Алексу.

– Я видела вас двоих.

– А почему ты мне ничего не сказала? – спросил я у девочки.

– Я не стала ничего говорить, увидев твой взгляд. Он был такой испуганный!

Саша говорила со мной очень искренне, по-доброму, поэтому мне не хотелось её обманывать.

– Ты права, – признался я девочке. – Я жутко тебя испугался!

Алекса в ответ рассмеялась, мне стало неловко из-за её смеха.

Саша начала смеяться всё громче и громче, я уже не знал, как себя вести.

– Алекса, не надо меня мучить, прекрати! Алекса, прошу тебя!

После таких умоляющих собственных криков, я проснулся; на кресле, стоящим рядом с диваном, на котором я спал, сидела мама и громко смеялась.

По телевизору шла передача «Шесть кадров».

Мама заметила, что я проснулся и стала извиняться передо мной за то, что разбудила меня своим смехом.

– Ничего, мам, – ответил я и уже через несколько секунд, смотря передачу, смеялся громче мамы.

4 глава

Мамина тайна

Мы с мамой пили чай с малиновым вареньем на кухне, мама рассказала мне, как в детстве, учась во втором классе, влюбилась в одного восьмиклассника, начала бегать за ним, просила его помочь ей с уроками, как покупала ему в столовой булочки, а он смеялся и отказывался их есть, отшучиваясь тем, что боится располнеть.

Я был удивлен такому рассказу мамы, раньше я слышал от неё только то, что в школе она была шпаной, хулиганила на уроках, пуляя в одноклассников из трубочек, заряженных клочками бумаги, о том, что она любила поговорить с соседом по парте, не слушая объяснений учителя, о том, что в своем дворе она забиралась на самые высокие деревья, о том, что она дружила до седьмого класса с одними мальчишками. Но я никогда не слышал о том, что мама была влюблена в восьмиклассника, учась всего во втором классе.

– Что же было потом? – спросил я маму.

– Потом. Да много чего…

Мама улыбнулась, предаваясь воспоминаниям.

– Много чего, сынок.

Я заметил, что в глазах у мамы промелькнула грусть, и задумался, отчего она так погрустнела.

– Всё закончилось неудачно? – тихо сказал я.

– Нет, то есть да. Восьмиклассник попросил меня, чтобы я к нему больше не подходила, объяснив мне, что ему нравится другая девочка, которая учится в седьмом классе.