Отрывок из книги
Мы сидим со Штефаном в небольшом вьетнамском кафе и едим рис с кальмарами, а еще горячо любимые блинчики-нэмы из рисовой бумаги, обжаренные во фритюре. Внутри хрустящие креветки, свинина, нарезанные соломкой овощи. Штефан – немного уставший после перелета – выглядит тем не менее совсем неплохо. Он почти не изменился за те тринадцать лет, которые я его знаю. Мы познакомились в Германии много лет назад через общую знакомую. Я тогда проходила практику в Кельнском университете, и мне нужно было где-то пожить, когда я захотела посмотреть Берлин. Я была безумно влюблена в Штефана, сначала десять, а потом еще и пять лет назад. Мы сходились, потом расходились. Отношения наши накатывали, как волны на берег, потом так же внезапно отступали. Нашу любовную лодку то и дело заливало водой, хотя мы упорно и немного упрямо продолжали делать вид, что не страшно, это еще не конец, можно еще поставить заплатку. Возможно, нам просто с самого начала не суждено было быть вместе.
Последний раз мы расстались в прошлом году, без истерик с моей стороны и без «нам надо серьезно поговорить» с его стороны. С тех пор мы еще пару раз встречались, когда он приезжал из Берлина, обычно за чашкой кофе по-вьетнамски или в пабе, недалеко от станции метро «Боровицкая». Сейчас Штефан считает меня другом (это очень современно и по-европейски модно). В данный момент он работает в крупной международной компании, что-то связанное с таможней, и ему в один из отделов как раз нужен переводчик тире личный секретарь. Я очень тактична, спокойна, хорошо говорю на английском, на немецком хуже, но второй язык потребуется только для переписки. Одним словом, «надежный и проверенный временем человек», как выражается Штефан. Я почти уверена, что получу эту работу. Поэтому ссориться с ним не собираюсь. Ругаются и устраивают истерики глупые и недальновидные особы. Мой любимый пример из истории – одна из жен английского короля Генриха VIII (всего их было шесть, и дети в Великобритании запоминают очередность королев с помощью считалки «развелся, казнил, умерла, развелся, казнил, пережила»). Жена под номером четыре, Анна Клевская, с которой Генрих развелся почти сразу после первой брачной ночи, смирилась со своей судьбой, не роптала, ни на что не претендовала, благодаря чему успешно пережила и мужа, и остальных его жен. Такой расклад я думаю, устроил бы меня больше, чем судьба ее тезки – Анны Болейн.
.....
Украдкой достаю телефон и тихонько делаю снимок. Девушки переговариваются. Теперь я еще знаю их имена. Отлично-отлично. Такие простые милые повседневные имена. Симпатичные лица. Они не замечают меня. В толпе это трудно сделать, меня многие не замечают, даже когда в комнате, кроме меня, никого нет.
Прихожу домой и первым делом включаю компьютер. Быстро открываю нужный файл. Ничего бы не забыть. Детали, самое главное – это детали. Первоначальный вариант книги надо переслать уже завтра, осталась буквально ночь, но ее мне хватит. Стоит найти подходящую натуру, как все встает на свои места. Вспоминаю историю одного из прерафаэлитов Джона Эверетта Милле и его «Офелии». Вода в ванной, стоящей на ножках в виде львиных лап, остывала. Остывало, холодело и тело его натурщицы Элизабет Сиддал. Постепенно оттенок ее кожи приобрел мертвенную бледность, так красящую картину. И вот она – уже мертвая Офелия. Она уже никогда и никого не сможет помянуть в своих молитвах. Элизабет простудилась и через какое-то время умерла. Но картина осталась, она прекрасна. Она одухотворена. А смерть, в конце концов, такая небольшая плата за Вечность.
.....
