Читать книгу Женщины мясника - Анастасия Леманн - Страница 1

Бью топором по окороку. Глухо так – бам. И всё, звук тонет в этом бесконечном гуле рынка. Кровь сочится, но мне плевать. Бью ещё раз. И ещё. Мясо расходится как надо. Руки сами знают что делать – за столько лет научились. Обычно это даже успокаивает. Такой ритуал, понимаете? Но сегодня – не работает. Вообще.

Народ мельтешит перед прилавком. Один торгуется за говядину, другой тычет пальцем – ему рёбрышко пожирнее подавай. Я улыбаюсь. Ну, как улыбаюсь – скалюсь по привычке. Заворачиваю, считаю сдачу, отдаю. Всё на автомате. Лишь бы до закрытия дотянуть. Лишь бы голова не включалась.

В павильоне этот запах – мясо, кровь, откуда-то тянет специями от соседей. Обычно я его даже люблю. Он свой, как дома. Собирает мозги в кучу. Но сегодня – нет. Сегодня он какой-то резкий. Лезет в нос, хочется чихнуть или… не знаю. Моргаю, пытаюсь отогнать это ощущение.

У прилавка – никого. Вот это да. Перед Новым годом такое вообще редкость. Я выдыхаю – господи, как же хорошо просто выдохнуть – и сажусь на свой дурацкий табурет в углу. Шатается, зараза. Плевать. Спина убита. От туш, от того, что целый день на ногах. Рубашка под халатом хоть выжимай.

Вот она, жизнь. Всё болит – значит, живой.

Провожу рукой по лицу. Щетина. Под глазами наверняка мешки. Устал как собака. И ведь даже не вечер ещё.

И тут – женский голос. Громкий, визгливый. Молочница с соседнего ряда орёт про свой товар: «Свежайшее молоко, сыры домашние, берите к празднику!»

Каждый день одно и то же, я обычно не замечаю даже. Но сейчас – аж дёрнулся весь. В первую секунду показалось… Ну, что это она. Елена.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Весь напрягся. Хотя это даже не страх. Не знаю, как объяснить. Какое-то предчувствие поганое. Вслушиваюсь – нет, бред, это молочница. Не она. Слава богу.

Трясу головой. Чего я вообще жду? Что она сюда припрётся? При всех? Устроит спектакль? Да с чего бы – неделю уже тишина. Наверное, у родителей сидит. Остывает…

– Молодой человек, вы работаете?

Вздрагиваю и резко вскакиваю, чуть не опрокинув табурет. Передо мной мужик в потёртой куртке, с авоськой.

– Простите… Да, конечно. Что вам?

– Гуляшного мяса бы, грамм семьсот, и фаршу полкило. Только поживее, начальник.

Стягиваю с крюка кусок говядины, взвешиваю, режу на кубики. Нож скользит по волокнам, но пальцы сегодня неловкие – один кусок толще другого. Чёрт. Хрящ похрустывает под лезвием.

И всё это время – ощущение, будто кто-то уставился мне в затылок. Покалывает там, где когда-то выбрили тонзуру.

«Бред», – шепчу себе. Никого там нет. Это нервы.

Передаю свёрток покупателю, принимаю деньги. Мужик уходит. Я опираюсь локтями о прилавок, склоняю голову. Надо перетерпеть этот день.

– Ах ты гад!

Резкий окрик бьёт по ушам. Я вздрагиваю так, что едва не роняю нож. Этот голос я узнаю сразу – хоть тысячу лет пройдёт.

Елена.

Она выныривает из толпы словно фурия. Щёки пылают, волосы растрёпаны, в глазах – ненависть. Чистая, концентрированная ненависть.

– Думаешь, спрятался?! Думаешь, я тебя тут не найду?!

Гул вокруг стихает. Покупатели замирают, таращатся. Кто-то хихикает. У меня внутри всё обрывается – от стыда, от злости. Словно меня раздели догола перед всеми.

– Лена… Не надо, прошу тебя…

– Не надо?!

Она кидается вперёд и хватает со стойки мой разделочный нож.

Чёрт!

Успеваю перехватить её запястье. Лезвие дрожит в сантиметрах от моей груди.

– Ты совсем больная?! – шиплю сквозь зубы.

Она сопротивляется на удивление сильно. Адреналин или ярость – не знаю. Люди вокруг ахают и пятятся. Наконец выворачиваю нож и бросаю его за прилавок. Металл звякает об пол.

– Руки убери! – кричит она, вырываясь. Хватает меня за полы халата, дёргает. Ногти впиваются в грудь через ткань. – Руки распускаешь, да?!

– Это ты первая схватилась за нож. Уймись. Давай поговорим спокойно.

– Спокойно?!

Она откидывает растрёпанную прядь и смеётся. В её смехе что-то сломанное – оно царапает меня изнутри ледяными когтями.

– Спокойно, говорит! После всего, что ты натворил…

И с силой бьёт меня ладонью по лицу.

Голова откидывается назад. В глазах вспыхивает белый свет. Щека горит. Чувствую привкус крови – рассёк губу о зубы. Наваливаюсь спиной на витрину, та жалобно хрустит.

Вокруг возгласы. Кто-то матерится. Я поднимаю руки ладонями вперёд – мол, всё под контролем. Хотя внутри всё кипит. Глухая ярость подступает к горлу. Но нельзя её выпускать. Нельзя. За мной наблюдают десятки чужих глаз.

– Полицию вызвать? – робкий женский голос сбоку.

Рядом стоит девушка с авоськой. Симпатичная, глаза широко раскрыты.

– Не надо, – говорю ей. – Спасибо, всё нормально.

Елена снова набрасывается – уже без оружия, но с новой волной оскорблений:

– Жалкий трус! Думаешь, отделался?! Наивный идиот!

Машет руками, пытается влепить ещё одну. Я держу дистанцию, подставляю предплечье. Она почти плачет от бешенства:

– Ты мне всё вернёшь! Все годы, всю душу – всё мне отдашь! Я тебя достану!

– Хватит, – тихо говорю. – Уходи. Прошу.

На миг она затихает. Дышит часто. Чёрная тушь размазалась по щекам. Плечи подрагивают. Сейчас она какая-то хрупкая, надломленная.

Мне почти жаль её. Почти.

В памяти всплывает другая Лена – та, что смеялась, когда мы жарили шашлыки на озере. Та, что целовала меня по утрам. Как далеко теперь тот образ.

– Лена… – начинаю устало.

Но она не слышит. Резко оборачивается к толпе:

– Чего вылупились?! Шоу окончено!

И мне напоследок:

– Это тебе так не пройдёт, понял?

Отпихивает кого-то локтем и исчезает.

Спектакль заканчивается так же внезапно, как начался. Шум рынка постепенно возвращается. Я стою, облокотившись на прилавок, и пытаюсь прийти в себя.

– Вам помощь не нужна?

Та самая девушка. Так и не ушла.

– Нет, – сипло. Откашливаюсь. – Всё хорошо.

Она мне не верит, вижу по глазам. Но не задаёт лишних вопросов. Опускается, подбирает мой нож с пола, осторожно кладёт на прилавок.

Наши взгляды встречаются. Её взгляд тёплый, участливый. А мне сказать нечего.

– Берегите себя, – тихо добавляет она и уходит.

Беречь себя… Звучит почти смешно.

Опускаюсь на табурет, трогаю языком разбитую губу. Солоноватый привкус. Кажется, ушиб поясницу о витрину. Переживу.

Хуже другое: внутри будто выжгли всё человеческое. Осталась пустота и зола. Минуту назад кипел эмоциями, а сейчас – ничего. Только усталость тяжёлым комом под рёбрами.

Бросаю взгляд на часы. Рабочий день не окончен, но торговать уже нет сил. Все видели представление. Вряд ли кто захочет покупать у взбесившегося мясника.

Закрываю лавку. А в голове сверлит мысль: это только начало. Сегодня она хотела крови – и явно не успокоится, пока не допьёт мою до дна.