Читать книгу Пока ты веришь - Анастасия Перкова - Страница 1

По-утреннему серое небо едва начало расцветать первыми красками, обещавшими на редкость погожий летний день. Солнце простирало свои первые лучи и, словно мать, ласкающая своего младенца в колыбели, гладило каждый зеленый лист, каждый раскрывающийся навстречу ему бутон, любуясь своим отражением в каплях кристально чистой росы. Город постепенно начинал просыпаться. По неровным мостовым, скрипя и дребезжа, катили повозки, запряженные сонными быками. Несколько бедно одетых смешливых девушек, подшучивая друг над другом, направлялись в сторону рынка, толкая перед собой тележки, нагруженные овощами, фруктами и зеленью. Группа мужчин разного возраста с мотыгами на плечах проводила молодых торговок тоскливыми взглядами и продолжила свой путь в направлении ворот, чтобы за чертой города попытаться найти себе работу у кого-нибудь из крупных фермеров. Какой-то малыш гнался за собакой, полируя плиты мостовой босыми ногами. На улицах, где жили богачи, заспанные служанки с видимой неохотой принялись вытряхивать половики и развешивать для просушки свежевыстиранное постельное белье.

За утренними заботами мало кто обратил внимание на пару чужеземцев, вошедших в это утро в Тхорас через северные ворота, представлявшие собой начавшую разрушаться арку с заостренным сводом. Кожа новопришедших была белее кожи тхорасийцев. Такая бледная, будто долго не знала солнца. Женщина, едва передвигая ноги, несла на руках крошечный копошащийся сверток. Ее длинная юбка неопределенного цвета была покрыта пятнами запекшейся крови. Она шла чуть позади своего черноволосого спутника, который даже не оборачивался, чтобы удостовериться, что женщина все еще следует за ним. Губы чужеземца были плотно сжаты, лоб прорезали глубокие морщины. Во всей его фигуре чувствовалась какая-то напряженность. Измученная женщина с опаской поглядывала на немногочисленных людей, попадавшихся навстречу, и все крепче прижимала к себе младенца.

– Эй, вам помочь? – спросила полная краснощекая старуха с корзиной еще трепещущей рыбы в руках.

Она поставила корзину на землю и приблизилась к путникам.

– Ой, младенец, – проворковала она, вытягивая шею, чтобы разглядеть ребенка, – совсем крошечный. Недавно родился?

– Сегодня ночью, – уточнила новоиспеченная мать и тут же замолчала, поймав встревоженный и предостерегающий взгляд супруга.

– И ты уже на ногах и в пути? – охнула торговка рыбой, которую все знакомые звали тетушкой Мират.

– Обстоятельства, – коротко бросил мужчина. – Не могли же мы остаться ночевать в лесу, кишащем хищниками.

Резкий голос, неизвестный акцент, недружелюбный вид – тетушке Мират сразу не понравился этот чужак. Тяжелый взгляд карих глаз словно пригвоздил ее к земле. Но молодую женщину ей было жаль.

– Так я могу вам чем-нибудь помочь? – вновь спросила она. – Я тут недалеко живу, можете передохнуть у меня. И еда какая-нибудь найдется.

Женщина умоляюще смотрела на супруга, который явно колебался. Вот так просто доверять людям – это было не в его правилах. Но писк, раздавшийся из тряпичного свертка, заставил его принять решение.

– Хорошо, – выдавил он словно против воли, – только у нас нечем заплатить.

Тетушка Мират отмахнулась с улыбкой, подобрала свою корзинку и пошла вперед, указывая путь.

– Мой сын – рыбак, – болтала она. – Еще солнце не взошло, а он уже на берегу. Все мечтает выйти в море и отправиться далеко-далеко, да нет в Тхорасе такого судна, которое сможет переплыть Большие Воды. Корабли торговцев-то ходят как можно ближе к берегу, а когда и на мель сядут. Вот и говорю, не построили еще такого корабля, чтобы доплыть до неведомых земель. Поди, нигде такого нет.

Она осторожно глянула на чужеземцев:

– Или может, вы такой видели?

– Нет, – отрезал мужчина.

– То-то и оно, негоже простым людям уподобляться богам и ходить по воде, хоть и на огромной лодке. Лучше б свою лодчонку подлатал, а то того и гляди потонет. А говорят, другие люди приплывали из-за Больших Вод, только у них было по три руки и глаза, выпученные как у рыб, – тетушка Мират кивнула в сторону своей корзинки.

– Слабо верится, – процедил чужестранец, жалея, что не отказался от предложения этой глупой назойливой старухи.

– И то правда, – кивнула торговка, – каждый знает, по ту стороны Вод нет других людей. Вообще нет никакого «по ту сторону». Только вода, и больше ничего.

Они подошли к маленькой безобразной хижине, неумело сложенной из обломков огромных камней. Дверной проем зиял пустотой, приглашая войти любого, кто проходил мимо. Ни ограды, ни двора – не было ничего. И по взгляду незнакомки тетушка Мират поняла, что та привыкла к другой жизни. Но, тем не менее, молодая женщина тепло улыбнулась старухе и вошла. На земляном полу валялась пара истертых прямоугольных половиков грязно-соломенного цвета, видимо заменявших хозяевам постель.

– Вон очаг, там котелок – нагреете воды. Сковородку помой, я оставлю немного рыбы. Соли, правда, нет, но уж как-нибудь так…

– Спасибо вам, – сердечно поблагодарила женщина, осторожно опуская свою драгоценную ношу на один из половиков.

– Вы устраивайтесь, а я пойду на рынок, пока рыба не протухла, – заявила тетушка Мират, снова пытаясь разглядеть младенца из-за спины его матери.

– Оставите в своем доме незнакомых людей? Первых встречных? – криво усмехнулся мужчина.

– Так у меня и двери нет, нечем от людей запираться, – засмеялась добрая старуха. – А хоть бы и была, украсть все равно нечего.

В глазах чужеземца читался какой-то невысказанный вопрос, а тетушка Мират была далеко не так глупа, какой казалась или хотела казаться. Она не знала, от чего или от кого бегут эти люди, но чувствовала окружающий их ореол страха, как бы тщательно они его не прятали. Даже к этому мрачному мужчине она уже начинала испытывать симпатию.

– Каких богов здесь почитают? – наконец решился задать свой вопрос мужчина.

– Великую Мать, – просто ответила Мират, внимательно вглядываясь в бесстрастное лицо.

Когда она вышла, мужчина шумно выдохнул, опустился на пол и закрыл лицо руками.

– Кто это, Великая Мать? – робко поинтересовалась его жена.

– Тхор. Здесь приносят в жертву людей, Атаана.

* * *

Атаана спала, свернувшись калачиком на грязном половике и прижимая к себе младенца. Дасар, ее муж, сидел рядом, погрузившись в мрачные мысли. Он снова и снова вспоминал крики людей, топот лошадей, звук падающих тел и запах горящей плоти. Он представлял, как огонь пожирает красивые бревенчатые дома с узорчатыми наличниками, веранды с деревянными колоннами и высокими ступенями, покатые крыши с флюгерами в виде мифических животных. В каждом доме, что построили Дасар и его люди, в каждом резном кружеве забора жила его душа. Какая же его часть была предана огню, а какая находилась сейчас в этой убогой комнате? Как много осталось от него? Он посмотрел на свои руки. Пустые руки, привыкшие держать инструменты, которые были продолжением его собственных пальцев. Дасар устало потер лицо ладонями и прислонился плечом к стене, надеясь уснуть.

Тетушка Мират вернулась через несколько часов в сопровождении двух мужчин, одетых в одинаковые широкие темно-синие штаны и такого же цвета безрукавки. Шедшему впереди мужчине можно было дать около пятидесяти лет. У него были светлые, почти не тронутые сединой волосы и пронзительно голубые глаза. Он был препоясан голубым кушаком, тогда как кушак его спутника был фиалкового цвета – дело вкуса или различия в ранге? В любом случае, эти двое выглядели как представители власти. Дасар вскочил на ноги и с горечью посмотрел на пожилую женщину.

– Твое гостеприимство не знает границ, – усмехнулся он.

– Я не от тетушки Мират узнал о вас, – ответил старший из мужчин и с интересом воззрился на идиллическую картину позади чужестранца.

– Давайте выйдем на улицу и позволим моей жене выспаться, мы очень долго шли пешком и смертельно устали, – спокойно произнес Дасар, скрестив руки на груди.

– Там слишком много лишних глаз и ушей, – возразил его собеседник. – Разреши представиться. Я – Афис, верховный жрец Культа Тхор в этом городе.

Жрец протянул руку для пожатия или поцелуя – Дасар не знал, как здесь принято, но в любом случае он не имел намерений проявлять какую-либо вежливость и почтительность, поэтому лишь презрительно посмотрел на протянутую руку и не шевельнулся.

– Что ж, – мирно улыбнулся Афис, опуская руку, – могу я хотя бы узнать ваши имена?

– Я – Дасар, это моя жена, Атаана. А сыну мы еще не дали имя.

Дасар выглядел абсолютно невозмутимо, но его нервы были на пределе. Он догадывался, зачем пришли эти люди. Одно неосторожное слово, один неверный жест – и им конец. Мужчина понимал, что нужно бы вести себя более дружелюбно, но просто не умел этого делать и теперь боялся, что его угрюмый характер погубит жену и сына. Афис едва кивнул, как будто прочитал его мысли. В повисшей тишине раздался требовательный крик ребенка. Атаана открыла глаза и испуганно уставилась на незнакомых людей.

– Покорми его, – сказал Афис, – не надо бояться. По крайней мере, бояться за ребенка.

Атаана села спиной ко всем и принялась возиться с тесемками на лифе платья. Пальцы дрожали и не слушались ее.

– Откуда вы и что вас привело в Тхорас? – резко спросил второй жрец, который был примерно того же возраста, что и сам Дасар. – Ты так растягиваешь слова. Никак не пойму, что у тебя за акцент.

Дасар молчал и бесцеремонно разглядывал допрашивающих его людей. Мужчина помоложе был таким же светловолосым и голубоглазым как тот, что назвался Афисом. Жрецы Культа Тхор. Дасару еще не приходилось видеть их, но он много слышал о Культе. Много недоброго.

– Может, присядете? – заискивающе спросила тетушка Мират, надеясь разрядить обстановку.

– Куда присядем, женщина? – разозлился второй жрец. – В твоем свинарнике даже стульев нет!

– Полегче, Илайя, – осадил своего спутника Афис. – Прошу простить его, тетушка Мират. Не будешь ли ты так любезна оставить нас ненадолго?

Он сунул ей в руку мелкую монету. Бедная женщина суетливо поклонилась и выскочила в дверной проем. Афис снова обратился к Дасару:

– Отвечай на поставленный вопрос. Только учти: если солжешь – я почти наверняка узнаю об этом.

– Мы из селения в Тенистой долине, что по ту сторону Красных Гор, – начал Дасар.

– Ты хочешь сказать, что тебе удалось перебраться через горы с беременной женой? – грубо перебил Илайя. – Я не верю.

– Он говорит правду, – возразил Афис. – Я знаю этот выговор. Когда я был молод и совершал паломничество в Священный город, я посещал некоторые лесные поселения. Дома там удивительные… Настоящие произведения искусства из дерева. Немудрено. Тамошние жители берут, как и мы, то, что предлагает им природа. В лесу это, разумеется, древесина. Они отлично научились с ней работать.

Илайя нетерпеливо поморщился – лекция Афиса явно раздражала его, но прервать старшего товарища он не смел. Ему оставалось лишь дождаться паузы в речи Афиса и направить свой гнев на Дасара.

– Так ты все-таки утверждаешь, что вы двое перебрались через перевал?

– Не было выхода, – ответил Дасар, – на наше селение напало одно из кочевых племен, почти всех перебили, а дома, наверное, сожгли.

Кормившая сына Атаана всхлипнула.

– Здесь вы будете в безопасности. Тхорасу никакие кочевые племена не страшны, – заверил Афис. – Горы с одной стороны, Большие Воды с другой. И Тхор никогда не позволит никому ступить на эти земли с враждебными намерениями.

Дасар ухватился за его слова как за нить надежды.

– Нам она позволила войти в город, значит, мы не представляем угрозы.

Илайя недобро рассмеялся, подумав о том, что Тхор, скорее всего, просто подарила им скот на убой, чтобы не пришлось выбирать кого-то из тхорасийцев.

– Что ты умеешь? – строго спросил Афис.

– Я плотник, резчик по дереву и архитектор, – не без гордости ответил Дасар.

– Я надеялся на это. Это распространенное ремесло в ваших краях. Ты можешь быть здесь полезен. Мы позволим тебе и твоей семье остаться в Тхорасе при двух условиях.

– А я говорил, что жажду остаться? – не выдержал Дасар.

Его невыносимо раздражали эти люди, мнящие себя хозяевами города. Кто они такие, чтобы ставить ему условия? Кто они, чтобы решать его судьбу? Он не преступник, он не нарушил никакого закона – лишь хотел, чтобы его жена отдохнула после тяжелого перехода и родов в горах.

– Я – голос Тхор, которой принадлежат эти земли. Я – ее глаза и уши. Я – ее карающая и милующая десница, – теперь было очевидно, что Афис действительно читает в душах людей. – Вы не покинете Тхорас, живыми или мертвыми вы останетесь здесь, таково желание Тхор и мое. Ты сделаешь то, что я скажу, или погибнешь.

Афис даже не повысил голос, говоря все это, его голубые глаза рассматривали чужестранцев все так же внимательно и спокойно, но Дасар почувствовал, как от этого голоса приподнимаются волоски на его теле, и понял, что этот человек неспроста был выбран верховным жрецом. Исходящая от него властная сила разливалась во мраке комнаты, обволакивая каждого из присутствующих и вызывая невольное уважение.

– Что за условия? – нехотя выдавил из себя Дасар.

– Мы позволим вам остаться, найдем подходящее жилье и обеспечим всем необходимым на первое время, – произнес Афис. – А ты покажешь свои умения и если окажешься достаточно хорош, то будешь удостоен чести изваять из дерева статую Тхор. Видишь ли, у нас нет хороших резчиков, наши мастера привыкли работать с камнем, а он не подходит для такой цели. Камень мертв, а Тхор есть жизнь.

– Жизнь? Серьезно? – Дасар мрачно рассмеялся. – Я знаю о Культе, я знаю, что…

– Дасар, умоляю, не надо, – Атаана, обливаясь слезами, упала на колени перед мужем, обняла его ноги и прижалась щекой к его бедру. – Прошу тебя, твой язык нас погубит.

Дасар стоял как громом пораженный. Его робкая и послушная жена позволила себе осудить его? Она, которая никогда и слова поперек не сказала? Она, которая привыкла считать его волю единственным законом для себя?

– Второе условие? – осторожно спросил он, не отводя взгляда от плачущей женщины.

Афис кивнул в сторону шевелящегося свертка на полу.

– Этот мальчик. Я буду учить его, чтобы в будущем он смог посвятить свою жизнь служению Тхор.

Несчастная мать издала нечеловеческий крик и бросилась к сыну, закрыв его своим телом.

– Я лучше умру, – процедил сквозь зубы Дасар.

– Как пожелаешь, – верховный жрец равнодушно пожал плечами. – Мальчик останется сиротой, но его предназначение от этого не изменится.

Он двинулся вглубь комнаты, опустился на земляной пол рядом с рыдающей Атааной и положил руки ей на плечи. Атаана подняла к нему бледное заплаканное лицо, обрамленное спутанными черными волосами.

– Позволь взглянуть, – Афис протянул руки, и женщина покорно передала ему ребенка.

Дасар напрягся, готовый в любой момент броситься на жреца, если тот вознамерится причинить вред малышу. Афис задумчиво разглядывал мальчика. Тень легкой грусти упала на его лицо – он знал, что своих детей у него никогда не будет. Это был его осознанный выбор – ведь на жрецов Тхор не накладывалось подобного запрета. Может, этот ребенок хоть как-то заполнит пустоту в его сердце?

– Он немного… н-необычный, видишь? – тихо произнесла Атаана, проникнувшись доверием к этому человеку, так нежно глядевшему на ее драгоценного крошку.

– Это пустяки, за такое в Тхорасе не отправляют на жертвенный алтарь, – засмеялся Афис. – Пусть все думают, что таким способом Тхор отметила его. Мы так всем и скажем. – Жрец подмигнул, и Дасар облегченно выдохнул – кажется, пока им ничего не угрожало.

– Если ты не возражаешь, я выберу для него имя, – Афис передал малыша обратно матери.

Атаана согласно кивнула.

– Ну, молодой человек, отныне тебя будут звать Токен.