Читать книгу Стать последней - Анастасия Попова - Страница 1

Пролог

Мягкий утренний свет пробивался через мелкие дырочки тюля, играя на небольшом животике Ирины.

– Ну что, Денис, ушёл от нас папка. И ладно, без него тоже проживём. Два месяца продержались и дальше продержимся. Бабушка твоя поможет.

Она отвернулась к стене. На той красовалась серая плесень. Обои уже успели выцвести, хотя вроде недавно делали ремонт…

– А ведь я аборт хотела сделать. Может, стоило. Чёрт его знает…

Погремушки на деревянной детской кроватке затряслись, послышались тяжёлые железные шаги. По телу девушки пробежала дрожь. Она хотела спросить: «Кто здесь?», но зубы сковал страх.

– Знаю, Ирина Сергеевна, стоило, – перед ней выросла огромная фигура в длинном чёрном плаще.

На Ирину смотрел демон со злым страшным и как будто нереальным лицом. Он ухмылялся и держал в руках большую книгу.

– А-а-а, – закричала Ирина, и метнулась в угол комнаты.

– Не пугайтесь, я не сделаю вам ничего плохого. Вообще-то я демон, но пришёл сюда, чтобы предупредить вас. – Существо, назвавшее себя пришельцем из ада, открыло большую книгу в золотом переплёте, – Прокофьев Денис Фёдорович. Судьба – убивать. Маньяк. На его счету 38 жизней молодых девушек. Впрочем, цифра под вопросом. Характеристика – зверь. Единственный способ его остановить – убить, пока не родился.

– Что? Как ты смеешь? – в душе будущей матери что-то оборвалось.

– Вам необходимо это сделать, – сказал Он.

– Ты что, дурак! – она сжалась в комок. – Да как же я могу?! Убирайся!

– Твой сын поставит на уши весь город, – Он наклонился к ее уху и зашептал, хотя в комнате не было никого кроме них и шептаться не имело смыла. – Представьте, где-то лежит в колыбели малышка. Лежит и не представляет, что в канун восемнадцатилетия её тело найдут в подвале соседи, которые пошли искать пропавшую кошку. 38 человек! А ведь среди них будут и красивые и талантливые, и умные, и… представь себе, счастливые. Те, кому ещё вчера дико повезло. Те, кто не успел никому ничего плохого сделать. Те, кто хочет жить. На раздумья три дня, решайтесь.

Чёрная фигура испарилась. В дверь вошла бабушка юного Чикатило. Она поправила зеленые шторы, бормоча себе под нос что-то о разрухе в стране. Женщина не сразу сообразила, что что-то случилось.

– И что мы опять ревём? Раньше реветь надо было… А сейчас-то чего?

– Ирина рассказала матери о страшном визите страшного гостя…

– Ирочка, не вздумай! – вскрикнула бабушка.

– Я и не собираюсь.

– Не смей, Ирочка, убить ребёнка – страшный грех. Не будет тебе прощенья. На вечный ад душу обречёшь.

– Мама, я не…

Через три дня Ирина, ломая руки и опустив глаза, выслушивала страшный приговор.

– Хорошо, пишу: «Отказывается». По причине… Почему отказываетесь?

– Грех это. Я не хочу гореть в вечном пламени. А милиция? Аборт на таком сроке криминальный.

– Хорошо, пишу: боится суда земного и божьего. Я тебя понимаю, кто ж согласиться вечно плясать на сковороде, чтобы спасти каких-то 38 человек? Но… Детей растят для светлого будущего. Для светлого будущего… А у вас? Такое существо, как твой сын – сорняк. Зачем он? Не легче ли сразу выкорчевать, пока не вырос? Ну что ж, удачи, расти маньяка.

Тяжёлый железный занавес проклятья опустился на жизнь Ирины. В этот день она перестала быть просто матерью-одиночкой, она стала преступницей. Впрочем, преступницей она стала бы в любом случае. Несчастная нервничала, когда Денис дрался с дворовыми мальчишками, когда влюбился в одноклассницу, когда часами читал детские детективы, когда пропадал на улице до глубокого вечера… Весь процесс взросления сына сводил ёе с ума – она пыталась выявить ту червоточинку, которая в неокрепшей подростковой психике превратится в серьёзный комплекс, а тот, в свою очередь, сыграет свою коварную роль.

Глава 1

Прошло восемнадцать лет.

Денис рассматривал через помутневшее стекло знакомый до боли двор. Вот большая голубая лавка, где они с друзьями резались на конфеты в карты. Вот жёлтые качели на цепях. С них он в своё время хорошенько шлёпнулся, было даже сотрясение. Ему-то это происшествие особого дискомфорта не доставило, а мать ещё, как минимум, месяца три охала и ахала. А в том подъезде он впервые поцеловал Аньку. Просто взял и чмокнул её в щёку, а потом убежал. Такое неземное чувство! Это был молодой красивый парень. Со слегка вьющимися волосами и ямочками на щеках. С глазами красивого зеленого цвета, яркими бровями и тонкими губами.

Сладкие воспоминания прервал щелчок ключа в замочной скважине. Пришла мать. Денис занервничал.

– Привет.

– Привет.

Она поставила на стол пакеты и стала в них копаться, противно шурша:

– Я тебе носки купила. Вот хлеб… А это Рексу покушать.

– Мам.

– Что?

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– Говори.

– Рекс умер.

– Как…умер?

– На него утюг упал.

– Как на него мог утюг упасть?

– Просто так упал…

– За что ты убил собаку?

– Я не специально.

– Что он тебе сделал? – Ирина заводилась всё сильнее.

– Да успокойся ты, я нечаянно.

– Я так и знала, что ты вырастишь таким!

– Ты опять начинаешь… Подумаешь, нового заведём. – Денис давно привык к такому поведению матери, но с каждым разом его это раздражало всё больше.

Подумаешь… Ты так и человека убить сможешь.

– Зачем мне убивать человека?

– А зачем собаку?

– Я же сказал: так получилось.

– И месяц пёс не прожил…

– Это получилось случайно.

– А если ребёнка с тобой оставить?

– Случайно я, – сквозь зубы прошипел Денис.

– Всю жизнь ты мне испортил!

– Это ты мне всю жизнь испортила.

Мать ушла рыдать в другую комнату. У Дениса в носу тоже защипало, но он усвоил с детства: мужчины не плачут. Зачесались руки – на стенке так аппетитно стояла старая стеклянная ваза. Но парень психовать не привык. «Топорное состояние, когда всего трясёт, а сделать ничего нельзя»… Звонок. Денис подпрыгнул от неожиданности, но, когда поднял трубку, возблагодарил Бога – на том конце провода зазвенел голосок его любимой. Ирина встала рядом с дверью и стала прислушиваться:

– Алё. Привет, Катюша. Я? Да так, у матери опять истерики. Ничего не случилось. Собаку убил. Как? Стою, глажу брюки в универ. Почему мать не погладила? Так нам же в универ к третьей, а она в восемь уходит. Да, нам к третьей паре надо было сегодня. А ты не знала? Надо чаще на занятья ходить. Так вот, глажу я. И тут эта тварь приносит мне мои туфли, изгрызенные напрочь. Те, итальянские, помнишь, я тебе показывал. Да, а у меня на них ушла полумесячная зарплата. Я их ещё ни разу не одел, берёг на твой день Рождения. Так вот, я его утюгом… Убил, конечно. А меня тебе не жалко? Я на них полмесяца вкалывал. Мать и бабка с ним носились как дурни со ступой. Рекс то, Рекс сё… Тьфу! Нет, бабка ещё не знает, а мать уже в курсе. Поэтому и разорялась. Нет, я ей сказал, что случайно утюг уронил. А она: «Убийца, ты и человека так замочишь. Ты мне всю жизнь испортил». Кать, скажи, чем я мог испортить ей жизнь? Тем, что хорошо учусь, не пьянствую, химку не курю, работаю… Нет, ты ответь мне: отрицательный я человек или положительный? И я так думаю. Любая на её месте рада была бы, а она… Всю жизнь, сколько себя помню, и уроки вовремя делал и по дому помогал. Как девчонка, блин. Я тебя, наверное, достал. Извини, мне надо выговориться.

Щёки Ирины приобрели цвет клубничного варенья. Она вошла:

– С кем говоришь?

– Не твоё дело.

Ирина давно присматривалась к этой девушке. От её натренированного временем чуткого взора не ускользнуло то, что Катя чересчур легкомысленна. Для её сына, тончайшей души человека, она, конечно, не пара. А вдруг девушка ранит чем-то Дениса, и страшная программа его судьбы запустится в жизнь…

– Передай ей, чтобы больше не звонила.

– Пока, Кать, я лучше зайду, у тебя поговорим.

Денис хлопнул дверью. Ирина опустилась на стул. Её руки похолодели. Она не знала, что делать. Вернее, делать что-либо было уже поздно. Ирина сидела в этой статичной позе очень долго, сколько времени, она сама вряд ли бы сказала, да и для Ирины давно потеряло значение время. «Я скоро сама стану шизофреничкой. Я себя извела. Он преподносит мне каждый день новые сюрпризы. Что делать? Я не могу привязать его к себе навечно. Как было бы прекрасно, если бы он остался маленьким. Да, лет пяти. Маленькие детки – маленькие бедки, большие детки – большие бедки. Страшно. Нет, то, что Рекс умер – ерунда. Да ну его в баню, пса. Шерсти от него много, и вообще он воняет. А что делать с сыном? Это звонок. Пока ещё можно что-то сделать. Да. Но что?»

Дверь распахнулась. Кряхтя и кашляя, в коридор ввалилась бабушка с тремя сумками и пятью пакетами, забитыми донельзя чем-то.

– Ой, ты тоже еды накупила… Привет, а где мой Рексик? Почему он меня не встречает? Зазнался…

– Денис его убил, – хмуро сказала Ирина.

– Как? За что? – пожилая женщина изменилась в лице.

– Утюгом. Говорит, что не специально. Господи, что делать?

– Ирочка, успокойся, – мать была менее темпераментна, чем Ирина, но занервничала не меньше.

– Мама, мне 43 года. Я уже не красивая, я ничего не нажила. Я вырастила чудовище. Мама, зачем я так долго задержалась на свете? У меня ничего хорошего в жизни не было!

Бабуля стала успокаивать Ирину, мол, все образуется, в жизни много хорошего и вообще, собака не человек, но Ирина знала, что сын уже встал на ложный путь. Нет, вернее на истинный путь – тот самый, который заготовила ему судьба. Как волк из коэльевского романа «Дьявол и сеньорита Прим», он уже попробовал кровь и теперь не остановится.

Она задорно рассказывала о том, как с подружкой сбежала с пар. Дружба с Викой была очень важна для Кати. Денис ещё не знал, почему, но Катя чувствовала некий трепет по отношению к этой девушке. Он следил за её почти кукольными ресницами, которые то взлетали до бровей, то почти сплетались с нижними. Локоны постоянно находились в движении (а Катя ненавидела прямые волосы и каждую ночь спала на бигуди). Губы в секунду меняли, как минимум, пять поз. Ямки на щеках то исчезали, то появлялись вновь. Даже её зрачки расширялись и сужались неимоверно быстро и часто. Денис всё в этом мире объяснил для себя. Всё, кроме чувств к этой девушке. Он никогда не мечтал смять её и бросить на кровать. Нет – он бы заключил её в золотую клетку, а сам встал бы рядом и вечно её сторожил. О! Это была бы самая счастливая вечность из всех вечностей.

Катя говорила о том, что хотелось бы устроить вечеринку, чтобы она пригласила всех своих подруг, но её родители против. Денис пообещал всё уладить, за что Катя отблагодарила его горячим поцелуем. И тут:

– Чёрт.

– Что?

Мне надо к завтрашнему английскому перевести текст, а у меня словаря нет.

Пошли, я тебе свой дам.

Почему не закрыли дверь? – первое, что сказал Денис, когда вошёл.

Он направился прямиком к книгам и стал всё там перерывать. В дверях, упершись руками в поясницу, нарисовалась мать. Ей было тяжело не съязвить:

Слушай, девочка, не слишком ли часто ты к нам забегаешь?

А почему она не может к нам забегать? Пусть забегает, – бабушке показалось странным такое поведение дочери.

– Баб, вы в пятницу уезжаете в Уссурийск? – Денис решил подбираться постепенно. Он (точнее, Катя) хотел устроить вечеринку, когда домашние уедут. Как и предполагалось, бабушка была не против, а мать уперлась, но, поняв, что проигрывает, решила уйти от разговора:

– Денис, сходи за хлебом, – перевела разговор Ирина.

– У нас есть, – раскусить её было не трудно.

– Ну что, бабушка пойдёт?

– Кать, пойдём.

– Иди один. – Ирина подумала, что было бы не плохо пообщаться с подружкой сына.

Да, иди один. – Катя тоже хотела кое-что сказать предполагаемой свекрови.

Катя не опустила глаз. Она до оскомины упрямо всматривалась во взгляд этой некрасивой злой женщины, которая столько крови перепортила её Денису. Она наконец-то соизволила захотеть узнать, что же твориться в голове и сердце невесты её единственного сына.

А ничего там особо интересного не творилось. Катя хотела выйти замуж за хорошего человека, переехать в отдельную квартиру, работать и воспитывать детей. Другими словами, жить как все. Хотя иногда она представляла, как хозяйничает в прекрасном доме на берегу моря, как командует прислугой, как перемеривает сотни колье и понимает, что её шеи не достойно ни одно, как страстно целует бронзового латиноса… Впрочем, какой только романтической чепухи не крутится в голове молодых барышень… Катя была реалистом. Махровым.

– Почему ты встречаешься с Денисом?

– Он самый нормальный парень из всех, кого я знаю.

– Ты его любишь?

– Мне без него плохо.

– Ты его любишь?

– Да, конечно.

– А за что ты его любишь?

– По-вашему, его не за что любить?

– Какие качества ты в нём ценишь?

– Он мужественный, он умный, он много работает, он красивый…

– В городе много тех, кто умнее, красивее и вообще лучше Дениса.

– Лучше него нет.

– А если он сделает что-то отвратительное, что-то, чего ему никто не простит, ты простишь?

Катя, конечно, вправе была взорваться, но если разобраться, а действительно, что она была готова ему простить? Ей нравился Денис, но не больше. А если бы он ей изменил? Простила бы? Нет. А если бы начал спиваться? Тоже нет. А если бы… Катя судорожно перематывала в голове отрицательные поступки людей и пришла к выводу, что Денису не следует ничего из них делать, так как прощать она его не собирается вовсе – прощать должен он, ведь он по-настоящему любит. В этом чувстве всегда так: один пылает, а второй пришел погреться в жаре пламени.

– Почему вы считаете, что его нельзя любить и что он обязательно сделает нечто мерзкое? – Он ничего плохого никогда никому не сделает! Если вы не любите Дена, почему вы считаете, что его никто не может любить?

– Тише, тише. Она имеет в виду, на что ты ради него пойдёшь, и насколько сильны твои чувства? – бабушка не дала сменить тему.

– Я люблю его настолько, что готова выйти за него замуж. Это был бы идеальный муж.

– Идеальному мужу любая рада. Что ТЫ согласна ему простить?

– Всё.

– Даже если он станет маньяком?

– Даже его маньячку-мать.

В дверь позвонили. Это был Денис. Он, как человек неглупый, сразу понял, в чём дело. Он попытался быстро ликвидировать любимую из зоны опасности:

– Уже поздно, тебе пора домой.

– Я говорила с твоей матерью… – шепнула ему Катя. Её переполняли чувства.

– Пошли, я тебя провожу.

– Она сумасшедшая.

– Бедная девушка, и ей придётся страдать из-за него… – сказала Ирина, как только дверь захлопнулась.

Лёгкая морось ложилась на город густым туманом. Было ещё не совсем темно. Денис поёжился от сырости. Да, в такие минуты, наверное, могут открыться все тайны этого мира, если хорошенько вглядеться в мерцающие огни фонарей. Денису не хотелось возвращаться раньше одиннадцати. В одиннадцать домашние лягут спать, и незначительное опоздание избавит от необходимости выслушивать долгие речи матери о том, как много вокруг вертихвосток. Он, конечно, станет огрызаться, так как Катю вертихвосткой не считает. Будет скандал. «Сколько времени?» – Денис задрал левый рукав, но часов не обнаружил. Он вспомнил, как снял их, когда мыл руки. Ден был человеком аккуратным и никогда не забывал надевать часы после мытья рук, но в тот момент бабушка громко заголосила, и парень выбежал на кухню посмотреть, что случилось. Сбежало молоко.

«Досадно», – проворчал Денис. Он не любил разговаривать с людьми, особенно незнакомыми, но узнать время было необходимо по вышеуказанной причине. Денис стал искать глазами среди прохожих того человека, к которому было бы не так сложно подойти. Его взгляд упал на крашенную брюнетку. Девушка одиноко курила возле подъезда и, улыбаясь, нажимала кнопочки на сотовом телефоне.

– Не подскажешь, который час, – обратился он к ней.

– У меня парень есть, – высокомерно ответила девушка и засмеялась.

Денису надо было бы сказать, что не намерен с такой страшилой знакомится или что у неё не все дома, или просто обозвать её и гордо пойти дальше, но он тупо стоял и смотрел на неё, широко раскрыв глаза.

– Извини… – пробурчал он и, опустив взгляд, побрёл в направлении, противоположенном тому, которое ему было нужно, лишь бы не видеть эту девушку.

«Ненавижу баб. Все они стервы. Гадкие, злые, похотливые. От нас им нужны только деньги. Если с женщиной нет мужчины, она бесится, если есть – сосёт из него соки. Без нас они ничто. Сколько этих тварей перепортило жизнь приличным людям… Для них не существует ничего святого. Ненавижу, ненавижу. Убивать их надо!» – сердце Дениса разрывалось от праведного гнева за его благородный пол. Дениса по жизни окружало очень много женщин, девушек, девчонок. Они были разные, но всегда приносили ему неприятности. Все: начиная с матери и бабки, кончая поломойкой в школе. На свете существовала единственная чистая, искренняя, нежная девушка – его Катя, а от остальных надо отчищать мир! Убивать их, как компьютерных монстров: больно и страшно.

Вот так сбежавшее молоко сотворило жестокого маньяка.

Глава 2

Она долго смотрела на беззвездное небо. Спать было невозможно – какая-то маята. В голову лезли дурные мысли. Хотелось поговорить. Но не ради того, чтобы обменяться эмоциями и разойтись… Нет. Хотелось найти ответ на очень важный вопрос. Хотелось успокоения. Морось перешла в дождь. Она подставила руку тяжёлым каплям. В ладошку набежала вода. Она вылила её на голову. Как ни странно, она хотела лечь спать мокрой, заболеть и завтра никуда не пойти. Как иногда необходимо немного пострадать…

Она зашла в комнату и набрала привычный номер. Долго не отвечали. Так долго, что Катя решила положить трубку. Но тут:

– Алё, – недовольно промычала Ирина.

– А-а позовите Дениса. – Катя была шокирована, потому что телефон находился в комнате друга.

– Нет его. Шляется где-то. Я думала с тобой.

– Он от меня ещё в десять ушёл… – Катя посмотрела на часы. Было около трёх.

– Да… – сказала Ирина и повесила трубку.

Женщину затрясло. Вот он тот самый момент. Теперь только выкинуть радио, не покупать газет и уехать… Куда-нибудь. Хотя бы в Уссурийск за вещами. И ждать, когда кончится жизнь.