Читать книгу Гоша - Анастасия Сергеевна Барабошкина - Страница 1

Две фигуры сидели в плохо освещённой комнате многоэтажки. Первая фигура мечтательным и уверенным тоном рассказывала про то, что она хочет придумать злободневный, колкий и, одним словом, замечательный сценарий для фильма, который бы показал всю обратную сторону жизни на его родине:

– Отзовусь плохо, чтоб в Канны попасть.

– Гош, ну ты ведь не сможешь снять плохо. Да и хорошо тоже. – Ответила первой вторая фигура, именуемая Лёхой, сидя вполоборота к первой.

– Это еще почему?

– Не в том месте мы живем – сидим в квартире в Москве, и все у нас комфортно и нормально, мы не видим грязи и беспредела.

– Знаешь, вот если он скрыт под псевдоприличием городским, беспредел твой, это не значит, что его нет.

– Упертый ты, конечно.

– Правильно. Не отказываться же мне от идеи только из-за того, что она сложная в исполнении. Вот ты в меня не веришь – и, при всем уважении, черт с тобой.

– Ладно. На работе – то, как дела?

– Нормально, мы просто медленно, но, верно, катимся к банкротству – сейчас же всех с легкой руки прижали, да так, что словно не рукой, а прессом.

– Ага, а чукотский товарищ сейчас ананасами рябчика заедает.

– Идиотека.

– Мы тоже в такой же ситуации, хоть и холдинг, а на иголках сидим, потому что крыши больше нет.

– Начальник твой с Данилычем поссорился?

– Не с Данилычем, а с уважаемым Петром Даниловичем. Да, что-то они там не поделили.

– Вот слушаю я и думаю, что грязи все-таки достаточно. Она, конечно, не такая жесткая на первый взгляд, как в глубинке, но и не такая прямолинейная. Попробую написать и отснять – мое последнее слово.

– Напиши так, чтобы не как Салтыков-Щедрин, которого коверкают все, кому не лень – опасное это дело, точнее, неблагородное.

– Ты про что?

– «Когда власть начинает говорить о патриотизме, это значит, что кто-то где-то украл» – якобы, его цитата, хотя оригинал имеет противоположный посыл.

«Чем раньше Господь забирает нас к себе – тем меньше у нас возможности согрешить» – донеслось из телевизора, который все это время работал. Леша встал со стула и подошел к окну, Гоша переключил канал на новости, а потом и вовсе выключил телевизор.

– Ну что, мне пора, а то завтра на совещание к 7 подниматься. – Отвернулась фигура от окна в сторону Гоши.

– Хорошо, пойдем, я провожу.

У подъезда местные алкаши в провокационной форме проверили их на наличие сигарет. Гоша достал пачку, посчитал оставшиеся – там было две, и кинул всю пачку, не целясь особо, в пропитые лица:

– Шавки. – Он молча зашагал, не оглядываясь на Лешу, словно чувствовал вину за них, но, еще больше, за себя.

Дворами они дошли до остановки маршрутки. Та по расписанию должна была подъехать через несколько минут.

– Передавай привет жене, Леш.

– Ладно. А ты не хандри, а то сник прям. Кстати, Гош, я на следующих выходных собираюсь к родителям поехать, на машине, чтобы по пригородным автобусам не прыгать. Поедешь со мной? Мама нас обоих давно не видела.

– Можно, но посмотрим, что у меня еще с работой будет.

Подошла маршрутка. Леша запрыгнул в нее и на прощание по-мальчишески задорно махнул Гоше рукой. Гоша улыбнулся, проводил взглядом отъезжающую маршрутку и пошел домой.