Читать книгу Градации Черного - Анастасия Сергеевна Столярова - Страница 1

Глава 1

Сегодня был последний месяц лета, но за окном догорало пока еще летнее солнце, на улице угнездились темные тени, с каждой минутой становясь все гуще и темнее. Но Женя смотрел только вверх, где в бездонной вышине еще светились розово-красные всполохи уходящего лета.

– Ты знаешь, я не хочу, чтобы наступала осень, – наконец проговорил он, – почему осень, если я ощущаю, что лето будет длиться бесконечно…

Негромко завибрировал телефон и Женя машинально проверил сообщение, ему вновь написал его таинственный друг, как он его называл, так как за полгода общения Женя так и не узнал его имени. Первый раз он написал ранней весной, с тех пор они периодически переписывались, он то пропадал, то начинал писать вновь, Женя уже не удивлялся этому.

«Рад снова тебя видеть, как ты? Ты давно не писал, наверно, был занят?» – набрал в ответ Женя.

Несколько минут сообщений не было, хотя абонент был в сети.

«Все хорошо. Были дела. Это не важно. Лучше расскажи, что нового у тебя, мне это ужасно интересно»…

Женя задумался, в его жизни не было ничего нового, правда, кроме того, что он недавно закончил колледж.

«Я получил диплом и устроился на работу. Менеджером в автосалон. Мы работаем вместе с моим лучшим другом Колей, я тебе рассказывал о нем».

Ему поначалу было немного странно, что его жизнью интересуется абсолютно незнакомый человек, но потом он привык. За время их общения Женя рассказал о себе практически все. Ответ пришел в этот раз практически сразу:

«Отлично, я очень за тебя рад. Теперь ты стал финансово независимым, это здорово. Будешь жить отдельно?»

Женя в недоумении пожал плечами, такая простая мысль никогда не приходила ему в голову:

«Мне неплохо живется с Ромой, – быстро напечатал он. – Наверно, мне будет одиноко. И ему тоже…»

«Мы такие разные, Женя, даже странно. Я ушел от родителей как только мне представилась эта возможность. Я хотел почувствовать себя свободным и самому быть ответственным за свою жизнь. Неужели ты этого не хочешь?»

Женя улыбнулся, хотя и знал, что собеседник не увидит его улыбки.

«Нет. Но я понимаю о чем ты говоришь. Иногда мне действительно хочется стать свободным, самому управлять своей жизнью. Но еще больше мне хочется быть частью чего-то большего, чем я сам. Я хочу быть частью семьи»…

В ответ ему пришел смайлик и немного погодя текст:

«В семье человек тоже бывает лишен тепла и любви. И чувствует себя одиноким, даже оставаясь ее частью. Значит, верно и утверждение, что можно быть свободным, оставаясь частью семьи»…

«Может, ты в чем-то и прав. Но все равно, я буду с Ромой. Я знаю, что ему будет плохо без меня…»

Несколько мгновений была тишина и Женя вновь получил смайлик:

«Знаешь, сколько раз я слышал от тебя эту фразу)) Это забавно. У меня сейчас как-то тревожно на душе. Я давно собираюсь сделать одну вещь, которую давно откладывал. И мне очень непросто на это решиться. Я хочу, чтобы ты поддержал меня…»…

Женя вновь улыбнулся, может быть он все это придумал, но ему показалось, что на мгновение он ощутил страх собеседника, какое-то чувство тревоги словно чуть тронуло сердце холодной рукой.

«Ты редко что-то рассказываешь о себе. Значит, это дело действительно важно для тебя. Но не переживай, все будет хорошо. Я знаю это. Считай, что я буду с тобой. Ты же сам понимаешь, что лучше что-то сделать и жалеть об этом, чем не сделать».

«Да. Конечно, ты прав. Я напишу тебе»

И собеседник вышел из сети, Женя убрал телефон и задумался, они общались уже почти полгода, но все это время он ни разу не видел его лица и не слышал звука его голоса. Он даже не знал его имени, лишь ник – А.А. Его лучший друг Николай недовольно засопел, он тоже знал про этого таинственного друга, Женя рассказывал ему практически обо всем и у них не было друг от друга секретов.

– А, тебе опять этот таинственный друг пишет? – недовольно пробормотал он, – Нафиг тебе это надо?

Женя кивнул, он сам не знал для чего они общаются и поэтому просто пожал беспечно плечами.

– Не знаю. Просто ему плохо, мне кажется, что он очень одинок. Насколько я понял, у него совсем нет друзей и вообще никого из близких. Мне жаль его и я хочу как-то его поддержать…

Николай фыркнул:

– Странно все это, послал бы ты его куда подальше. Может, он аферист? И почему он одинок, почему у него нет друзей ни девушки, значит, он сам в этом виноват. Сколько ему лет?

Женя снова улыбнулся:

– Он мало говорит о себе, я даже не знаю, как его зовут…

Он опустил глаза вниз и замолчал, Николай тоже молчал, не зная что ответить. Разговор постепенно затих и каждый задумался о своем. Они сидели в небольшом кафе уже битый час и каждый думал о своем. Они дружили уже целых два года, хотя Коля и был на четыре года старше, ему исполнилось в этом году двадцать шесть лет, Жене было всего двадцать два. Они работали вместе в автосалоне, их столы находились рядом, но все равно Коле катастрофически не хватало Жени, ведь на работе это совсем одно, а вне работы – совсем другое. И заодно было бы неплохо выпить пива, так как он позволял его себе не часто – его молодая жена этого не одобряла и Коля не хотел ее расстраивать, их отношения находились пока в стадии конфетно-букетного периода. Женя же просто витал где-то в облаках. Но вместе им было хорошо, они словно дополняли друг друга – беспечный, ветреный Женя и основательный и прагматичный Николай. Разговор то прерывался, то возобновлялся снова.

– Ты план на следующий месяц слышал? – спросил Николай, когда ему надоело молчание, – вообще оборзели, его же нереально выполнить…

Женька оторвался от созерцания неба и беспечно махнул рукой:

– Как-нибудь прорвемся, – он улыбнулся и с блаженной улыбкой откинулся назад.

– Ну конечно, тебе-то что – проворчал Коля, – живешь себе, ни о чем не думаешь, Роман и накормит и напоит, а у кого-то жена, ипотека…

Женя рассмеялся, он уже давно привык к этим подтруниваниям и вновь отвернулся к окну за которым на город стремительно опускалась темнота. Сейчас он сидел, откинувшись на спинку стула и его темно-серые глаза, окруженные густыми черными ресницами казались совершенно бездонными. Он был высокого роста, стройный, даже худощавый, во всех его движениях и походке скользила какая-то грация, как у благородного животного. Тонкие длинные пальцы говорили о хрупкости его обладателя, хотя на самом деле это было далеко не так. Два года назад Женя стал мастером спорта по рукопашному бою. Николай в который раз искоса рассматривал правильные черты его лица, нежный румянец, тронувший белизну его щек, как у девушки. Сейчас Женя тоже искоса посматривал на Колю и улыбался, когда он был чему-то рад, он всегда улыбался, совсем как ребенок. Улыбка удивительно шла ему, она освещала его лицо как ласковое весеннее солнце. Николай ни у кого не видел такого необычного цвета глаз, при дневном свете они серыми, а сейчас, при тусклом свете лампы они казались почти черными, в них плясали озорные чертики веселья. Когда он впервые познакомился с Женей, он мельком подумал, что он больше похож не на человека, а на ангела с его белой кожей, теплой улыбкой и копной черных кудрей, обрамлявших его лицо. Коля с грустью подумал, что у него самого внешность самая заурядная – плотное мешковатое тело, ужа начавшие редеть на затылке волосы…

От этих размышлений друзей отвлек тихий шепот начинавшегося дождя.

– Ну вот, лето кончилось, как по расписанию, – проронил Коля, мельком взглянув на часы. Они сидели уже достаточно долго и пора было закругляться, но ему хотелось посидеть еще немного со своим лучшим другом. Это было очень приятно осознавать, что у тебя появился лучший друг, хотя их знакомство и начиналось не очень гладко.

– И ничего, что плохая погода, лето еще не кончается. Если хочешь знать, август – это самый красивый месяц в году, его еще называют месяцем падающих звезд, в этом месяце лучше всего виден млечный путь, ведь правда, красиво? – мечтательно проговорил Женя, глядя в промозглое от дождя небо. И после молчания добавил, – если хочешь знать, август – это один из моих самых любимых месяцев в году, днем еще жарко, но по утрам в небе уже ощущается какая-то еле уловимая осенняя грусть, природа вступает в пору зрелости… И Ромин день рожденья…

И он замолчал, потом с тревогой взглянул на часы и принялся торопливо набирать смс, Коля сразу понял, что тот пишет Роману, о том, где он находится и когда вернется домой. Сначала Колю это удивлял этот постоянный контроль, его самого так не контролировала даже родная мать и жена, но для Жени это было совершенно естественно.

– Ты помирился ли с ним? – немного погодя спросил Коля.

Женя рассмеялся:

– да мы и не ругались, в принципе. Он просто всыпал мне хорошего ремня. Спина до сих пор вся красная. Но я сам виноват, уехал с друзьями на озеро, телефон разрядился и я забыл ему позвонить, вот он и накрутил себя. Представляешь, надумал себе, что я утонул…

Коля кивнул, хоть это и было для него странно, хотя у его матери их все-таки было трое, а Женя у Романа был один, наверно, поэтому…Он умолк и снова принялся за пиво.

Вдруг он подумал, как быстро пролетает время, дни бежали за днями в бесконечной суете, и вот на календаре уже заканчивался август, короткое московское лето неумолимо подходило к концу. Серые, уже сентябрьские тучи принесли с собой промозглый холодный ветер и мелкую нескончаемую водяную крупу, сыпавшуюся из их распоротых брюх.

– Ну конечно, лето… – с грустью проговорил Коля, глядя в окно. – Уже сентябрь, лето только начинается, ага. Так в поход с палатками и не съездили, да мы даже на шашлыки не выбрались в этом году, погода дурацкая была… Теперь уже только в следующем году поедем, все, лето кончилось….

Он умолк и засопел.

– Лето кончилось, – задумчиво проговорил Женя, как будто бы вслушиваясь в эти слова, – нет, лето это понимаешь…. Это такое состояние души, когда тебе так хорошо, что хочется выбежать на улицу и закричать, я не могу это словами выразить… Мне просто так хорошо, что я задыхаюсь…Ты знаешь, я недавно возвращался с работы один и забрел на одну открытую площадку, там давала концерт какая-то рок-группа. Я присоединился к толпе и слушал. Там было много людей, и все стояли и слушали тоже. Я не могу передать словами, на меня нахлынуло такое чувство бесконечного счастья, я смеялся и пел песни вместе со всеми, хотя не знал слов… И это ощущение до сих пор со мной, оно не отпускает… Ну, неужели ты не чувствуешь?!

Он умолк, снова вглядываясь в темноту за окном. На давно немытом стекле дрожали мельчайшие капельки дождя.

– Ты ничего не пил сегодня? – ворчливо спросил Коля, хотя и так знал ответ. Он знал, что Женя практически не пьет, за два года он видел его выпившим буквально пару раз. Обычно он делал лишь глоток какого-нибудь некрепкого вина и ставил бокал обратно, в шутку говоря, что это результат Роминого воспитания.

– Нет, я же за рулем, – засмеялся Женя. – Рома в кои-то веки дал мне покататься на нашей новой машине. Я же наказан, поэтому он и не давал мне машину и мне пришлось упрашивать его очень долго…

– Просто странно ты говоришь, – задумался Коля, – что как-то накрыло тебя.

Женя продолжал смеяться. – Я даже не знаю, как тебе объяснить. Просто однажды утром я проснулся с ощущением, что мир вокруг такой огромный и светлый, что можно лишь захотеть и ты оттолкнешься от земли и взлетишь…. Словно со мной скоро случиться что-то такое хорошее, что невозможно описать словами.

– И давно у тебя такое началось? – скептические протянул Коля.

– Да нет, не очень… – снова засмеялся Женя, – но лечиться уже поздно…

Коля насупился, его лицо нахмурилось:

– Ты вот что, сходи-ка в церковь, свечку поставь что ли, – наконец сказал он. – Неспроста это все. Как будто от лукавого. Потому что я знаю, что когда ты думаешь, что все так хорошо, потом всегда бывает такая задница, что хоть вешайся.

Женя лишь покачал головой и отвернулся к окну. Какое-то время они сидели молча.

– Скоро картошку копать, – немного погодя произнес Коля, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. Женя рассеянно ему кивнул. Был уже вечер. – Пойдем по-домам? – предложил Коля. – Жена меня убьет, она и так обижалась, что я ее сегодня не взял с нами.

Они вышли на улицу. Смеркалось. Лишь где-то на горизонте еле виднелась полоса ясного неба, ветер с силой рвал тяжелые облака.

– Ну вот, лето вернулось, я же говорил, завтра будет ясный день, – сказал Женя, глядя на восток, – садись, я отвезу тебя домой…

Они сели в машину, Коля с удовольствием вновь и вновь осмотрел добротные кожаные сиденья, просторный салон, новенькие хромированные панели приборов. Машина была чистая-чистая и глянцево сияла черными блестящими боками в свете ночных фонарей.

– Нет, правильно сделали, что Вольво взяли, – ободрительно произнес он, – хорошая машина. Надежная. И простая.

Женя негромко рассмеялся:

– Ты знаешь, что я где-то читал, что когда человек характеризует какую-то вещь, все эти слова можно отнести к нему самому, – негромко проговорил он.

– Ты хочешь сказать, что я простой? Типа как пень? – нахмурился Коля и обиженно засопел. Женя придвинулся к нему и обнял его одной рукой и ободряюще потрепал его по плечу. Он бережно завел двигатель и плавно двинулся с места, Коля знал, что он водит машину очень аккуратно, можно даже сказать, чрезвычайно аккуратно.

– Нет, – улыбнулся Женя, – я хочу сказать, что ты надежный. И в хорошем смысле простой. По-настоящему хорошо бывает только с такими простыми и преданными друзьями. Ты бы знал, сколько я уговаривал Рому, чтобы он ее купил, – сказал он чтобы перевести тему, – теперь кредит…

– Ничего, выплатите как-нибудь, – добродушно проворчал Коля, – вас же двое…

Женька высадил Колю у его дома, обшарпанной панельной многоэтажке. В прошлом году молодожены взяли тут квартиру в ипотеку.

– Может, все-таки отпросишься у Ани? – спросил он, – погоняем по МКАДу, откроем окна в машине, ощутим запах свободы.

Николай отрицательно покачал головой, он не любил эти ночные гонки по уснувшему городу. В его понимании машина была нужна лишь для того, чтобы с комфортом добраться до нужного места, все эти гонки и дрифтинги были выше его понимания.

– Не, я не поеду, – проговорил он, вылезая из машины, – не выспишься, потом голова болеть будет. И ты бы тоже спать шел, и не гоняй сильно, асфальт сырой все-таки.

Женя улыбнулся и махнул ему на прощанье рукой. Коля постоял еще немного и посмотрел вслед уезжающей машине. Небо действительно очистилось от туч, они были кроваво-красными, тучи на горизонте выделялись иссиня-черным цветом на фоне полыхающего заката. Вновь подул ветер и Николай поспешил войти в темный подъезд. Ему почему-то стало не по себе, на душе в такую погоду почему-то становилось неспокойно. Тревожно. Ветрено…

***

Высадив Колю, Женя посмотрел на часы, за окнами стремительно темнело, время было уже позднее, он с сожалением повернул домой. В принципе, Роман не говорил, во сколько ему следовало явиться и теоретически можно было покататься подольше, но Женя решил не обострять ситуацию. Роман всегда нервничал, если он возвращался поздно. В последнее время он был просто сам не свой, рычал и огрызался практически по любому поводу, а потом озлобленно молчал и Женя не мог понять причин такого поведения. У них все было хорошо… Ехать домой совершенно не хотелось, Жене хотелось еще немного побыть за рулем и насладиться недавно купленной машиной. Он с нежностью провел кончиками пальцев по рулю, дотронулся до новеньких блестящих панелей. Он давно мечтал о такой машине, большом черном седане, и до сих пор не верил, что она у него есть. Он сам не ожидал, что Роман согласиться купить именно такую, он хотел взять что-то попроще и Женя долго уговаривал его, не особо веря в успех.

Женя аккуратно припарковал машину и вошел в подъезд и поднялся пешком на шестой этаж, он принципиально не пользовался лифтом, в тесных стенах кабинки ему становилось неуютно и душно, а он предпочитал свободу. Он помнил, как застрял в лифте, когда ему было лет семь, плакал и звал Рому. Тогда он просидел запертым около двух часов. Да и Роман всегда учил его подниматься только пешком, тренировать сердце. Эту квартиру, большую просторную трешку в новом кирпичном доме и в хорошем районе Роман купил пятнадцать лет назад, Женя помнил, как они вместе делали тут ремонт, правда, он тогда больше мешался, ему было тогда семь лет…

Каждый раз поднимаясь по лестнице он испытывал чувство радости, он возвращался в свой дом. Еще в прихожей он заметил тонкую полосу света от ночника, выбивавшуюся из комнаты Романа, тот еще не спал. Женя поморщился безошибочно определив, что сейчас его ожидают разборки. Он повернулся и стал медленно стягивать куртку, когда услышал тяжелую поступь шагов за спиной. Роман стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными накрепко руками, на его хмуром лице появилась печать жесткости где-то граничащей с жестокостью, Жене всегда первые несколько секунд становилось не по себе от его мрачного, проникающего насквозь взгляда. Женя опустил глаза вниз:

– Привет, Рома, – тихо сказал он.

– Ключи. Быстро, – сквозь зубы бросил ему Роман.

Женя моментально понял, что тот очень не в духе, мрачное настроение у Романа бывало довольно часто, даже мрачно-агрессивное, он моментально вспыхивал и его лицо темнело, словно на него набегала тень, губы сжимались, а зеленые глаза начинали сверкать, как у кошки. Или льва. Женя принялся молча доставать из кармана ключи, он нервничал, ключи зацепились брелком за ткань джинсов и Женя с трудом их оцепил, под холодным взглядом Ромы у него не слушались пальцы.

– Не строй из себя идиота, ключи – прорычал Роман и Женя молча протянул ему ключи и документы от машины, спорить было бесполезно. Настроение у Романа было препаршивым, значит, следует ожидать выволочки. Правда, Женя не очень понимал, за что. Впрочем, иногда ему попадало и просто так, просто потому что у Романа было плохое настроение, он давно перестал над этим задумываться. Если тебя наказывают, значит, виноват, и совсем не важно, в чем. Единственный способом избежать выволочки было запереться в своей комнате, его комната была неприкосновенной территорией, об этом они договорились уже давно. И то это срабатывало, если Роман был не очень зол. Женя не дыша прошмыгнул мимо него в свою комнату, но Роман зашел следом за ним, испепеляя его взглядом. Женя сжался и молчал, не смея поднять глаз.

–Почему ты позволяешь себе являть домой, когда посчитаешь нужным, мальчик? – прорычал Роман, – давно не пробовал ремня? Прошлый раз ничему тебя не научил? Гоняешь по городу, разбиться хочешь?

– Я не гонял, даже не выезжал на МКАД, мы просто сидели с Колей… – тихо пробормотал Женя и умолк. Он уже давно понял, что спорить с Ромой бесполезно. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это не спорить, поэтому он молчал и не смел поднять глаз, глядя только на свои ноги.

– Твой Коля просто придурок, сиди тогда дома, если не можешь найти нормальных друзей… – с этими словами последовал достаточно ощутимый удар в плечо и по корпусу. Женя закрыл руками корпус, он никогда не отвечал ударом на удар, когда Роман был в таком состоянии. Это было бесполезно. Он просто покорно терпел. Чаще всего он воспринимал наказание совершенно без эмоций, только иногда почему-то его пробивало на слезы, и он тихонько плакал у себя в комнате, но это бывало редко. Видимо, он просто вырос. В детстве это случалось чаще. Наконец Роман отпустил его и вышел из комнаты, Женя потер плечо, и приложил к нему гантель, холод железа приятно обжег кожу, хотя Женя знал, что это не особо поможет, все равно на плече будет огромный синяк, как и на боку. Впрочем, он давно уже перестал обращать на это внимание, синяки на его теле практически не проходили. Роман уже много лет обучал его рукопашному бою, хотя Жене совершенно не нравился рукопашный бой, но он ничем этого не показывал, он хотел, чтобы Рома гордился им. Год назад Женя стал мастером спорта по рукопашному бою, ему был тогда двадцать один год. Рома стал мастером спорта еще раньше, получив разряд в восемнадцать, как раз до ухода в армию. Поэтому к синякам, ссадинам и прочим телесным повреждениям Женя относился легко, после тренировок с Ромой он частенько весь был покрыт синяками, и женщины из органов опеки часто спрашивали его в детстве, не избивают ли его дома. Женя на автомате разделся и лег спать. До будильника оставалось всего 4 часа….

Утром его разбудил Роман, грубо тряся за плечо.

– Вставай на пробежку, сегодня хорошая погода, – бросил он, рывком стащив с Жени одеяло. – Будешь тормозить, отправлю тебя в армию, там тебя научат быстро подниматься.

Женя быстро поднялся с постели и наскоро умылся. Уже через 15 минут они вышли из дома и побежали по аллеям близлежайшего парка. Эта традиция бегать по утрам когда погода позволяла была у них с незапамятных времен. Женя помнил, что они бегали даже когда он учился в школе. Правда, тогда эти пробежки ему нравились. Утром город только просыпался, воздух был чист и прозрачен. Сонливость быстро проходила, уступая место бодрости. Мышцы застывшие за ночь потихоньку расправлялись и наливались силой. Бегать было хорошо, если бы не этот хронический недосып. Роман это прекрасно знал и иногда использовал бег в качестве наказания за разные провинности. Женя с содроганием вспомнил, как они бегали целую неделю по два часа утром только за то, что он уехал к друзьям на все выходные не спросив у Ромы на это разрешения, а мобильник он забыл дома. Когда он вернулся в воскресенье вечером его ждала хорошая трепка. И потом эта каторга в виде бега по утрам. И спорить было бесполезно, Роман был непреклонен. Поэтому лучше всего было со смиренным видом принять наказание. Только один день в неделю утренней пробежки не было – это было воскресенье, и в этот день Женя мог спасть до обеда вне зависимости ни от чего. Они давно договорились, что воскресенье было неприкосновенным днем.

Вот и сейчас Роман уверенно бежал впереди, изредка оглядываясь и подбадривая Женю:

– Живее ногами перебирай, хлюпик. А то сейчас заснешь на ходу. Возвращаться домой нужно по-человечески. Веселее давай….

И Женя бежал. Удивительно, но к концу пробежки он чувствовал себя уже бодро и от усталости не осталось и следа. Дома Роман быстро принимал душ и разогревал завтрак, а потом и Женя шел в ванну умываться. Они завтракали и Роман уезжал на работу, ему было к восьми. У него была своя небольшая строительная фирма, и с каждым годом дела шли все лучше и лучше, Женя помнил, что Роман начинал простым отделочником, потом его сделали бригадиром и буквально семь лет назад он дозрел до того, чтобы открыть свое дело. Они стали жить лучше, недавно Роман купил новую дорогую машину и Женя очень гордился им, он добился всего сам, своим трудом. Когда Роман уезжал Женя шел валяться на кровати, он работал с девяти и до его работы ему было добираться не более тридцати минут, так что в его распоряжении был еще целый час. Обычно он или дремал или мыл посуду, если была его очередь. Они с Романом давным-давно установили очередность домашних дел. Мыли посуду и ходили в магазин за покупками они всегда по очереди, убирался дома в основном всегда Женя, Роман же готовил и оплачивал счета за квартиру. Так было всегда.

Сегодня была Женина очередь мыть посуду. Роман угрюмо молчал, за все утро он проронил буквально пару слов, но Женя уже давно к этому привык к его неразговорчивости, за завтраком он что-то рассказывал Роме сам или же молчал, если у того было плохое настроение. Женя давно научился его чувствовать по одному взгляду, по одному резкому повороту головы, по жеским складкам, таящимся в уголках его плотно сжатых губ. Сегодня настроение у его Ромы было просто хуже некуда, поэтому сегодня Женя робко молчал. Он бережно собрал посуду со стола и открыл кран, ощущая как вода приятной теплой струей полилась на руки… Буквально спиной он почувствовал на себе тяжелый взгляд Романа, ему стало не по себе, он неуверенно обернулся и посмотрел ему в глаза.

– Сядь. Нужно поговорить, – коротко бросил Роман и Женя послушно выключил воду и сел за стол, крепко сцепив ладони и положив их на стол, почему-то на душе ему стало неспокойно и сердце испуганно сжалось. Роман смотрел на него с самой язвительной усмешкой, но Женя уже знал, что на самом деле он таким образом скрывает свою неуверенность и страх и ему самому стало страшно.

– Случилось что-то плохое? Почему ты молчишь? – наконец воскликнул он.

Роман равнодушно пожал плечами:

– Нет. Пока нет. Просто я не знаю, как начать, дурацкая ситуация… – он замолчал и отошел к окну и принялся смотреть вдаль. Наконец он продолжил с самой иронической интонацией, – сегодня к нам приедет один человек, он давно уже хочет познакомиться с тобой. Он твой дядя, младший брат твоего отца. Честно говоря, очень я против. Но он достает меня уже около полугода, ну вот я и решил, пусть приедет и поглядит, если ему так хочется. Что скажешь?

Женя ошарашено молчал:

– Честно говоря, я не знаю, что сказать, просто не знаю, – наконец выговорил он.

Роман угрюмо молчал, он напряженно думал о чем-то, его лицо еще больше нахмурилось, он молча сложил на груди свои сильные руки и смотрел на Женю исподлобья.

– Только не думай, что он хочет как-то наладить с тобой отношения, – наконец резко проговорил он, – я думаю, что ему просто скучно, вот он и решил с тобой поиграться. Ты на фиг не был нужен ни ему, ни всей его семейке все эти годы. Да что ты, они даже на могилу к твоему отцу ни разу не пришли. Поэтому вся эта затея мне очень и очень не нравится…

Женя тоже молчал, не зная, что сказать:

– Тогда зачем ты позвал его сюда, в наш дом? – наконец неуверенно спросил он.

Роман снова замолчал, Женя взглянул на часы, было уже почти восемь, Роман, пожалуй, впервые на его памяти опаздывал на работу, однако он не торопился, и спокойно налил себе еще одну чашку кофе, меланхолично помешивая ложечкой уже давно растворившийся сахар.

– Он меня просто достал, – наконец угрюмо процедил он. – Письмами, звонками. Видимо, ему просто больше нечем заняться. И я подумал, пусть успокоится уже. Я хочу, чтобы ваша встреча прошла тут, под моим контролем, иначе он начнет пудрить тебе мозги в другом месте, а ты еще совсем глупенький. Пусть он поживет тут несколько дней, посмотрит на тебя. И спокойно уедет домой. Навсегда. Ты меня понял?

Женя молчал и Роман видел, как он расстроен, он робко перебирал в руках бумажную салфетку и не поднимал глаз, Роман видел, что не решается задать вопрос, за шестнадцать прожитых вместе лет он тоже научился его чувствовать по одному взгляду, поэтому он вопросительно поднял брови.

– А кто он? Как его зовут? Я же совсем ничего про него не знаю… – робко пробормотал Женя, Роман усмехнулся и подойдя к окну, напряженно смотрел вдаль.

– Его зовут Адольф, ему где-то около тридцати, – наконец скупо процедил он. – Насколько я знаю, недавно умер его отец, твой дед, и оставил ему банк, так что теперь он богатый мальчик. Я видел его два месяца назад – высокий, смазливый. Похож на тебя. И на Ваньку. У вас у всех эти фамильные черты – глаза, брови, скулы. По разговору борзый. Он никогда мне не нравился, наглый, капризный и испорченный. Постоянно висел на руках твоего отца, требуя игрушек и конфет. Твой отец его почему-то просто обожал, возился с ним постоянно, покупал сладости на последние деньги. Даже когда его отец выгнал его из дома и вы жили с ним тут, он все равно ездил к нему с подарками, а потом вы оба сидели голодные. После его смерти от всей их семейки не было ни слуху ни духу, хотя вру, его мать несколько раз присылала мне деньги со своими охранниками. Я швырял их им в лицо… И я считаю, что вам совершенно незачем общаться, вы друг другу чужие люди…

Он замолчал и бросил на Женю быстрый взгляд и Женя моментально понял, что в его глазах вопрос.

– Наверно, ты прав, Рома, нам незачем с ним общаться, ведь прошло столько лет… – тихо пробормотал Женя, ему показалось, что Роман ощутимо обрадовался, он удовлетворенно кивнул головой, показывая, что услышал его слова.

– Знаешь, я никак не могу понять, зачем это ему, он прекрасно знал о твоем существовании, но объявиться решил только сейчас, почему? – задумчиво процедил он, устремив на Женю тяжелый взгляд исподлобья. – Видимо, очередной каприз богатого мальчика, привыкшего покупать за деньги все, что хочется… Когда он удовлетворит свое любопытство и уедет навсегда, мы просто будем считать, что его никогда и не было. Постарайся пересекаться с ним поменьше, тебе понятно?

Женя хмуро кивнул и Роман ощутимо повеселел, и отпустив пару привычных язвительных шуток, уехал на работу. Женя остался на кухне, он не знал, что ему делать, чтобы как-то занять себя он принялся протирать плиту, хотя мыл ее буквально два дня назад. Почему-то ему было ужасно обидно, конечно, он знал, что где-то у него есть родственники по линии отца – дед, бабушка и дядя, но разговаривать о них было не принято. Женя несколько раз спрашивал о них у Романа, тот сразу закипал и начинал говорить что-то язвительно-резкое, поэтому Женя не знал о них практически ничего. Кроме того, что его дед был настоящим тираном, он выгнал его отца из дома, когда тот посмел жениться на его матери без его позволения, с тех пор отношения были потеряны. Когда отца убили, его дед и бабушка не захотели забрать Женю к себе и он попал в детский дом, где тяжело заболел и чуть не умер. Ему было тогда шесть лет. Его забрал к себе Роман, лучший друг его отца и вырастил как своего сына. В принципе, Женя считал Романа своим отцом, правда, называл его только по имени. В детстве он часто забывался и называл его папой, но Роман все время поправлял его и говорил, чтобы он называл его просто Ромой. Женя давно привык, что вся их жизнь строилась по правилам, которые установил Рома, это так было естественно, что Женя не задумывался о том, что может быть как-то иначе. Все в их жизни было поделено на то, что делать позволено, и на то, что нет. Например, у них не позволено было и разговаривать о матери, Роман сразу начинал нервничать и говорить что-то язвительными резкими фразами, поэтому Женя вскоре перестал что-то спрашивать. Роман скупо объяснял ему, что она умерла при родах, но Женя знал, что это не так.

Она бросила отца и его, когда ему было три года и начала новую жизнь с богатым мужчиной. Она много лет пыталась построить личную жизнь. Все это Женя знал от нее самой, она очень редко навещала его. Пожалуй, это была единственная тайна, которую он хранил от Романа, она просто ужасно боялась его и говорила, что он непременно убьет ее, если узнает, что она видится с сыном. В принципе, Женя отчасти разделял ее мнение, он знал, что Роман излишне горяч, не склонен к компромиссам и не умеет прощать, поэтому он ничего не говорил ему о редких встречах с матерью. Последний раз он видел ее около года назад, она, наконец, нашла свое счастье, вышла замуж и теперь собиралась уехать с мужем в Израиль. Она была беременна двойней и говорила, что у Жени скоро появятся братья или сестренки. Она звала его поехать с собой, но Женя отказался, он не хотел оставлять Рому. Мать Женя не осуждал, хотя где-то в глубине души при мысли о ней он ощущал жгучую обиду. Поэтому он старался пореже об этом вспоминать, так было намного проще.

Появление этого откуда ни возьмись свалившегося на голову родственника выбило его из колеи. Когда ему было лет десять, они в школе в классе учили русские пословицы, его одноклассник старательно выговаривал у доски «человек без рода как дерево без корней», эта пословица буквально выстегнула его, весь урок он старался не зареветь, вытирая покрасневшие глаза кулачками. Давняя тяжелая тоска вдруг накрыла его с головой, он попытался улыбнуться, но почему-то сейчас это не помогало, его черные глаза сразу глядели печально, Роман часто говорил ему, что по его лицу можно читать, как по открытой книге. Вот и сейчас Николай сразу заметил, что что-то не так, в обеденный перерыв, он поинтересовался, что случилось, Женя вкратце поведал ему сегодняшний разговор с Романом. Николай мучительно наморщил лоб, тема была очень деликатной, он пару раз интересовался у Жени, есть ли у того кровные родственники, но каждый раз Женя не мог ему ответить ничего внятного и Николай замолкал. Он по себе знал, каково это не знать ничего о родных, он сам вырос без отца, который бросил их с матерью, братом и сестрой много лет назад, поэтому для себя Коля считал, что его отец умер. Так было понятнее. Так было легче. И все же он осторожно поинтересовался про дядю, Женя лишь пожал плечами:

– Я ничего о нем не знаю, Коля, – тихо проговорил он, в его глазах была такая печаль, что Коле стало ужасно жаль его, он подсел к Жене ближе и обнял: – Рома говорит, что ему около тридцати. Его родители, мои дед с бабушкой, умерли недавно и он остался один. И решил на меня посмотреть. От скуки. Рома говорит, что на самом деле я не нужен ему…

Коля задумался и негромко засопел:

– Не знаю, Жень, – задумчиво ответил он, – посуди сам – он тоже остался совсем один, без родителей, без братьев и сестер и прочей родни. Ты самый близкий ему родственник. Может быть, он действительно хочет как-то наладить с тобой связь…

Он умолк не знал, что еще сказать, Женя тоже молчал, больше сказать тут было нечего, внезапно сердце пронзила тупая боль, словно на миг он снова очутился там, в детском доме, в холодной обшарпанной палате больницы с ужасающем ощущением собственной ненужности, одиночества и безысходной тоски. Эти сны снились ему иногда, раньше чаще, теперь реже, но все равно это не уходило из его сознания. Он украдкой вытер глаза рукой и вернулся на свое рабочее место.

Глава 2. Встреча

Когда Роман приехал домой с работы, Жени не было, и Роман понял, что тот вернется домой поздно, он помнил его грустный взгляд утром. Возможно, он был излишне резок, но в некоторых вопросах нельзя проявлять слабость, а Женя был еще слишком маленький и доверчивый. Роман стал быстро готовить ужин, он механически разделывал мясо для отбивных, шинковал салат, тушил овощи, думая о предстоящей встрече. Он еле успевал приготовить ужин, когда нужно было выезжать в аэропорт, он ненавидел опаздывать и поспешно выключил плиту. Время поджимало, поэтому он посильнее нажимал на педаль газа, ему повезло, пробок на дорогах пока практически не было, и в аэропорт он прибыл вовремя, самолет уже шел на посадку и Роман неторопливо прогуливался у входа. Зверски хотелось закурить, и Роман усилием воли отвернулся от табачного ларька. Вся эта ситуация была до невозможности глупой и это его страшно нервировало.

Два месяца назад он встречался с Адольфом, тот приезжал в Москву обсудить условия предстоящей встречи, как выразился он. Роман помнил Адольфа совсем маленьким, ему было тогда лет тринадцать, он с матерью приезжал к Ване в Москву. Худенький черноволосый мальчик с пронзительными темно-серыми почти черными глазами, он еле кивнул ему и спрятался на груди у брата, Роман помнил, что он очень любил брата… Два месяца назад Роман с трудом его узнал, он вырос и превратился из худенького нескладного мальчика в молодого мужчину, ослепительного блондина в дорогих фирменных шмотках и с развязной улыбкой на губах. Он держался слишком уверенно, слишком нагло, даже пытался поиграть с ним в гляделки, нагло зыркая своими черными глазищами, но потом с улыбкой опустил глаза вниз, не выдержав тяжелого взгляда Романа.

– Просто хочу увидеть Женю, – с легкой улыбкой говорил Адольф, внимательно изучая лицо Романа своими наглыми, Женькиными глазами, – он мой самый близкий родственник, а мы даже с ним не знакомы…

Роман угрюмо молчал:

– Просто хочешь увидеть… как ты не понимаешь, что разбитую чашку уже не склеишь, – скупо цедил он, – вся эта дружба и прочие отношения завязываются в детстве, Женька не знает тебя. И не примет.

– И все же я настаиваю, – улыбался Адольф, – как ты понимаешь, я спрашиваю твоего разрешения увидеть Женю лишь из уважения к тебе и к тому, что ты для него сделал. Женя уже совершеннолетний, поэтому твое разрешение это простая формальность… но я не хочу начинать наши отношения со ссор и недопонимания. Было бы здорово, если бы ты пригласил меня к себе на пару недель в гости. Посмотрим, что из этого выйдет… Но если ты будешь против, что ж, я буду решать эту проблему сам…

Они еще долго спорили тогда и Роман скрепя сердце решил, что будет лучше, если их встреча пройдет у него дома и под его контролем, хотя он просто страшно не любил чужаков у себя. Два месяца он не знал, как сказать Жене о дяде, страшно бесясь и нервничая… Появились первые пассажиры, Роман вглядывался в толпу, но никого не увидел. Поток пассажиров уже начал редеть, когда за его спиной раздался негромкий мелодичный голос:

– Добрый вечер.

Роман обернулся и после секундного колебания пожал протянутую ему руку. Адольф улыбался ему открытой легкой улыбкой, на нем была белая кожаная куртка и потертые светлые джинсы, простые вещи, но Роман с первого взгляда определил, даже скорее почувствовал, что они стоят уйму бабла, хотя совсем не разбирался во всех этих шмотках. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, потом Роман скупо процедил:

– Пошли, что ли. Добро пожаловать в столицу, – кивнул он головой и направился в сторону выхода, Адольф молча последовал за ним.

– Женя не приехал меня встречать, я так и думал, – проговорил он, уже сидя в машине, – кажется, наше знакомство будет проходить несколько сложнее, чем я предполагал…

Роман равнодушно пожал плечами и завел машину, его лицо было угрюмо и мрачно. Адольф снова улыбнулся:

– Ты знаешь, я оказывается, ужасно нервничаю, – как бы про себя негромко проговорил он. -Волнуюсь, как он меня примет. Такая ситуация у меня впервые. Ты рассказывал ему обо мне?

Роман отрицательно покачал головой.

– Расскажешь сам. А то вдруг перехвалю – резко бросил он и спросил: – Ты к нам надолго?

– Пока не знаю, – уклончиво ответил Адольф, – это будет зависеть от того, как пойдет наше знакомство…

Роман ничего на это не ответил, лишь его лицо стало еще более мрачным, Адольф искоса посматривал на него и улыбался чему-то своему. Когда они приехали, Жени все еще не было дома, Адольф разбирал свои вещи, Роман уступил ему свою комнату, сам расположившись в гостиной. Он раздраженно дрыгал ногой, напряжение сковало мышцы, он озлобленно молчал, сжав на груди свои сильные руки. Адольф осторожно появился в гостиной, держа в руках бутылку коньяка. Он белозубо улыбался:

– Я думаю, надо отметить нашу встречу, – проговорил он, открывая бутылку и осторожно разливая содержимое в принесенные Романом бокалы,– надеюсь, ты не против Hennessy?

– Предпочитаю армянский, – хмуро проронил Роман. Адольф улыбнулся, они чокнулись бокалами.

– За встречу, – проговорил Адольф и первым сделал глоток, Роман усмехнулся и тоже осторожно отпил. Коньяк был очень терпким и ароматным, видимо, стоил кучу денег, что ж, сынок банкира вполне мог себе это позволить. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Адольф сидел довольно вальяжно развалившись в кресле и внимательно рассматривал Романа, изредка делая глоток, Роман тоже смотрел на него в упор своим тяжелым мрачным взглядом.

– Ты правильно сделал, что позволил мне встретиться с Женей, – наконец проговорил Адольф, – он мой самый близкий человек на этом свете, а я его. А мы даже незнакомы. Я давно хотел его увидеть, но как-то не мог решиться. Это сложно. Я не причиню вреда…

Роман жестко усмехнулся и молчал, Адольф улыбнулся ему легкой улыбкой:

– Ты совсем не изменился, – наконец задумчиво проговорил он, – разве что стал более резким и агрессивным. В детстве я побаивался тебя, ты казался мне жестоким. И сейчас я вижу, что, пожалуй, был прав. Ты практически ничего мне не рассказываешь о Жене, мне все приходилось узнавать самому, как он учился, где работает, кто его друзья. Вот и сейчас ты сидишь с таким видом, словно раздумываешь, не вцепиться ли мне в горло… Но разве я враг ему или враг тебе? Я не сделал вам ничего плохого, наоборот, я приехал с исключительно мирными намерениями. Давай выпьем за дружбу…

И он поднял бокал, Роман лишь усмехнулся, держа бокал в руках:

– Мою дружбу еще нужно заслужить, мальчик… – наконец скупо процедил он.

Адольф все понял и отсалютовал Роману бокалом:

– Да, к сожалению, дружба не передается по наследству, – задумчиво улыбнулся он, – тебе не о чем беспокоится, я не причиню вреда, – терпеливо проговорил он, – ты поступил правильно…

Он услышал, как хлопнула входная дверь и замолчал, судорожно сжав бокал с коньяком в руках, Роман понял, что на самом деле он тоже ужасно нервничает и язвительно усмехнулся. Женя тихо шел к себе в комнату, когда Роман окликнул его и велел зайти, тот нехотя вошел и остановился на пороге, вопросительно посмотрев Роману в глаза, тот с язвительной усмешкой кивнул ему на место рядом с собой и Женя послушно вошел и сел рядом, молча опустив взгляд вниз.

Адольф сидел в кресле напротив, внимательно разглядывая его с головы до ног:

– Добрый вечер, Женя, – наконец негромко проговорил он, – ты же знаешь, кто я, Роман тебе рассказывал обо мне…

Женя молча кивнул и придвинулся к Роману ближе, также не поднимая головы, Роман тоже молчал, с усмешкой поглядывая на Адольфа, тот невозмутимо улыбался.

– Я очень-очень рад с тобой познакомится, – также ровно продолжил он, – знаешь, ты очень похож на отца, когда ты вошел, я сразу вспомнил его… – и он замолчал.

Женя продолжал молчать, опустив глаза вниз, он смотрел лишь на свои крепко сцепленные пальцы рук, Адольф отметил, что Женя стиснул их так сильно, что они побелели от напряжения. Адольф продолжал его рассматривать с легкой улыбкой:

– Ты очень красивый малыш, – негромко рассмеялся он, – только совсем неразговорчивый. Знаешь, перед тем, как увидеть тебя, я собирал о тебе информацию, так что в принципе, я знаю почти всю твою жизнь. Вот что странно, по моим данным, ты очень веселый и общительный, а сейчас сидишь как бука. Я могу тебя понять, это сложно…

Женя ничего не отвечал и в комнате воцарилось молчание, Женя сидел, низко опустив голову, Адольф с улыбкой поглядывал на него, а Роман сверлил их обоих тяжелым взглядом. Наконец Роман сделал Жене жест рукой, тот послушно поднялся с дивана и ушел в свою комнату, Роман проводил его взглядом и уставился на улыбающегося Адольфа.

– Ну что, доволен? Посмотрел на племянника? Теперь твое любопытство удовлетворено?– скупо процедил он.

Адольф с улыбкой смотрел ему в глаза, поигрывая бокалом с коньяком.

– Мне он очень понравился. Честно говоря, я впечатлен – наконец проговорил он, – он красивый мальчик, хороший, добрый. Только немного дикий. Ну, это ничего. Он привыкнет ко мне и будет есть у меня с рук…

Роман лишь усмехнулся и пожелав ему спокойной ночи вышел из комнаты. Позже он зашел к Жене в комнату, тот лежал на кровати, отвернувшись к стене, его плечи чуть подрагивали и Роман моментально понял, что тот плачет. Он сел к нему на кровать и с силой повернул его к себе, Женя вяло отбрыкивался и прятал глаза. Роман моментально вспыхнул:

– Я сейчас пойду и сверну ему шею, нарисовался родственничек – прорычал он, – мне нужно было сразу спустить его с лестницы…

Женя схватил его за рукав:

– Не нужно, он не виноват, – тихо пробормотал он, – просто… я не знаю, как это объяснить. Мне стало так больно и одиноко, словно я вновь оказался там, в больнице, там холодно и нечем дышать… Я совсем один и никому не нужен… Мне это иногда снится ночами…– последние слова он пробормотал совсем тихо.

Роман прижал его к себе и потрепал по черным кудрям, ему стало его так жалко, что у него странно защемило сердце, хотя он редко испытывал это чувство к кому-либо.

– Все будет хорошо, – глухо проговорил он, – он уедет, и все у нас с тобой будет как раньше. Мы будем с тобой вдвоем, ты и я. Я не хочу чтобы вы общались, это все ни к чему…

Женя молча кивнул и Роман ушел в гостиную. Утром Роман как обычно разбудил Женю на пробежку, они бежали по аллее, начинался удивительно солнечный и теплый денек, воздух был так свеж, утренняя прохлада звенела в высоте безоблачного осеннего неба в унисон с многоголосицей улетающих птичьих стай. Женя немного повеселел, на его губах вновь появилась теплая улыбка, Роман привычно подкалывал его на бегу. Когда они вернулись домой Адольф ждал их на кухне, он поприветствовал вошедших привычной легкой улыбкой. Завтрак прошел в полном молчании. Роман был как обычно хмур и немногословен, Женя тоже молчал, но на его лице уже не было вчерашней тоски, он думал о чем-то своем и иногда его лицо освещалось улыбкой, как будто сквозь тучи на мгновение проглядывало ласковое солнце. Адольф тоже ничего не говорил, лишь изредка бросал на Женю многозначительные взгляды. Наконец завтрак был окончен, Роман уехал на работу, быстро вымыв тарелки. Пока Женя убирал со стола Адольф неспеша пил кофе, также поглядывая на Женю и улыбаясь. Позже он зашел к Жене в комнату, тот лежал на кровати и слушал музыку в наушниках, он бесцеремонно вынул из его уха один наушник и стал слушать.

–О, Linkin Park, Meteora 2003 года, если не ошибаюсь… Слушал когда-то…. –усмехнулся он и продолжил, – значит, ты любишь рок, вот видишь, у нас все-таки есть что-то общее… Я хочу немного пообщаться с тобой. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от нашей встречи, это так… необычно… Словно мое детство прикоснулось ко мне своей запотевшей ладошкой… – он помолчал и продолжил с легкой улыбкой на губах: – Меня трудно чем-то удивить, но тебе это удалось…

Женя молча забрал у него наушник и отвернулся, Адольф смотрел на него с улыбкой и тоже молчал:

– Это был ты, ты писал мне, – глухо проговорил Женя, – я это знаю….

Адольф удивленно поднял бровь и негромко рассмеялся:

– Да, все верно, Женя, твой таинственный друг – это я, – задумчиво проговорил он и добавил, – я удивлен, что ты это понял. Видимо, у тебя хорошо развита интуиция… А может, тебе это подсказала родная кровь…

И он снова негромко рассмеялся и немного погодя с улыбкой продолжил:

– Признаться, когда я увидел тебя вчера, я просто обалдел, мне на мгновение показалось… – он запнулся и нарочито весело продолжил, – ты очень похож на отца, ты знаешь это, да и Роман наверняка часто тебе это говорит… я до сих пор нахожусь под впечатлением от увиденного…

Женя молчал, он опустил глаза вниз, машинально теребя рукав своего свитера:

– Почему ты так сделал? – наконец спросил он, – ты писал мне полгода, словно раздумывал, стою ли я того, чтобы со мной общаться? Почему ты не сказал все прямо? Мне кажется, что все это как-то… непорядочно…

Адольф улыбнулся:

– Я не знаю, Жень, – негромко рассмеялся он, – в моей жизни по пальцам можно пересчитать моменты, когда я не понимаю мотивов своих поступков. Обычно я четко знаю, что я делаю и зачем. Считай, это была моя прихоть. Но разве это важно? Я здесь и мы можем попытаться построить крепкие дружеские отношения, как считаешь?

Женя молчал и Адольф тоже молчал, думая о чем-то своем, наконец, он очнулся от своих мыслей и снова с легкой улыбкой посмотрел Жене в глаза.

– Я понял, что ты немного обижен на меня, поэтому и закрылся в своей комнате. Ты как ребенок, спрятался от проблем, это так забавно, честное слово… Ты смешной…

Женя вновь молчал, было видно, что он разговаривает через силу, он опустил глаза вниз и не смотрел Адольфу в лицо.

– Рома говорит, что если бы я был нужен тебе, ты появился бы раньше… – совсем тихо проговорил он.

Адольф на мгновение задумался:

– Наверное, твой Рома прав, – легко улыбнулся он, – просто моя жизнь лишь недавно стала вновь принадлежать мне…

– А кому она принадлежала до этого? – спросил Женя после долгого молчания.

– Моему отцу, – вновь улыбнулся Адольф. – Я был его собственностью, орудием в его руках. Он кропотливо обтесывал меня, прививал нужные мне качества. Периодически испытывал на прочность… – он снова негромко рассмеялся, Женя напряженно молчал:

– Я не понимаю… – пробормотал он и Адольф лишь махнул рукой.

– Это дела давно минувших дней, – широко улыбнулся он и бросил на Женю быстрый взгляд. – Я так понимаю, это Роман запретил тебе со мной общаться. Знал бы ты, как он был против нашей встречи. Я звонил ему полгода назад и он категорически запретил мне к тебе приближаться, обещал оторвать голову. Возможно, поэтому я и стал общаться с тобой в соцсети. Ему назло. Но он ничего не узнает, не бойся…

И с этими словами он придвинулся к Жене чуть ближе и широко ему улыбнулся, Женя опустил глаза вниз и долго молчал.

– Я не общаюсь, потому что просто не знаю, о чем нам говорить… – глухо проговорил он и после долгой паузы добавил, – послушай, я не хочу с тобой играть словами, мне уже пора на работу. Найди себе другой объект для подколов….

– И кого же? Романа? Вот это действительно чревато… – рассмеялся Адольф и снова пододвинулся ближе. Женя оказался прижат к спинке кровати. – На самом деле я хотел тебя пригласить в ресторанчик… Посидим, пообщаемся… Может быть, ты станешь более раскрепощенным… Я попробую объяснить тебе мотив своего поступка. Здесь ты просто ужасно зажат, Роман хорошо тебя обработал. Признайся, он ведь рассказывал про меня гадости?

Женя глянул ему в лицо:

– Знаешь, Рома не такой человек, чтобы говорить про кого-то гадости за спиной, – тихо проговорил он, – если ему что-то не нравится, он скажет это прямо в лицо….

Адольф усмехнулся:

– Ага. Или даст прямо в лицо. Насколько я понимаю, его характер поменялся только в худшую сторону. Он стал более резким, жестким и бескомпромиссным, настоящий тиран. Я ужасно боялся его в детстве, он казался мне настоящим маньяком. Он был практически всегда угрюм и озлоблен. Я почти полгода упрашивал его разрешить мне увидеть тебя. Как думаешь, почему? Может быть, ему просто нравится, когда его упрашивают? Знаешь, я никогда не понимал, почему Ваня считал его лучшим другом, ведь они были такие разные. У меня есть одна версия, но я скажу ее тебе позже, когда ты привыкнешь ко мне, сейчас ты не поймешь. Ну так что насчет ресторана, во сколько ты свободен?

Женя молча опустил глаза вниз и отрицательно покачал головой, он обхватил себя руками и молчал, механически перебирая тонкими пальцами длинный ворс покрывала, Адольф понимающе кивнул головой.

– И все же я настаиваю… – с улыбкой проговорил он. – Я хочу, чтобы ты сходил со мной.

Женя на мгновение задумался.

– Понимаешь, – помимо воли усмехнулся он, – как бы тебе это объяснить, в этой жизни не всегда все бывает так, как этого хочешь ты. Есть другие люди и с их мнением приходится считаться. Если я сказал, что никуда с тобой не пойду, то значит не пойду и все…

– Не знаю, Женя, – Адольф доверительно понизил голос, – почему-то в моей жизни все происходит именно так, так этого хочу я. Я ставлю перед собой цель и добиваюсь ее другой ценой. И я не считаюсь с мнением других, зачем, если у меня есть свое собственное мнение. Поэтому тебе придется со мной сходить, хочешь ты этого или нет. Хочешь, мы даже поспорим, что тебе придется со мной сходить? Ну же. Тебя нужно растормошить, ты ужасно зажат. В переписке ты был более живым, у тебя такой детский взгляд на жизнь, это так забавно. Жаль, что ты понял, что это был я, я хотел бы еще придержать это козырь…

Женя вскинул на него глаза:

– Ты так говоришь, словно жизнь – это игра в карты… – тихо проговорил он и совсем тихо добавил, – наверное, ты зря приехал… И я никуда с тобой не пойду…

Адольф снова рассмеялся и с видимым удовольствием окинул взглядом его лицо.

– У тебя отцовские глаза, такие выразительные, нежные. Темно-серые, такой бархатный взгляд… Мне кажется, что ты очень ранимый в душе, – он помолчал и продолжил привычным веселым голосом, – не знаю, жизнь покажет зря я приехал или не зря. Я уеду тогда, когда пойму, что ты не хочешь, чтобы я уезжал… Поэтому придется тебе со мной пообщаться. Как, скажем, тебе такой вариант – если ты все же идешь со мной, то ты оплачиваешь счет, если же нет, я оплачу счет в любом ресторане Москвы на две персоны. Можешь взять с собой кого захочешь, девушку или друга… Срок до завтра…

Он снова рассмеялся. В его глазах было столько мальчишеского задора, что Женя помимо воли улыбнулся ему в ответ, он на мгновение задумался, Адольф видел, что он уже мысленно представил, кого возьмет с собой и усмехнулся.

– То есть, если завтра вечером я не иду с тобой, получается, что ты проиграл? – осторожно уточнил Женя.

– Совсем наоборот, Женя, если ты завтра вечером идешь со мной, получается, что я выиграл…– рассмеялся Адольф.

Женя помолчал но потом тихо добавил:

– Идет. Но мне как-то даже неловко, что ты так безнадежно попал. Но ты сам это предложил…

Он пытался скрыть довольную улыбку, его взгляд стал мечтательным, видимо, он уже в подробностях представил себе завтрашний приятный вечер, его лицо было таким открытым, что по нему можно было читать как по открытой книге. Адольф снова ему улыбнулся.

– Это мне неловко, что ты так безнадежно попал, – негромко рассмеялся он, – но я готов на все, чтобы насладиться твоим обществом.

Женя против воли улыбнулся ему в ответ:

– То есть, ты действительно так уверен, что выиграешь?– полюбопытствовал он.

– Конечно, Женя. Я всегда добиваюсь поставленных целей. Знаешь, мой отец и твой дед любил повторять, что в этой жизни нет задач, которые не могут быть решены. Все задачи решаемы. Нужно только найти это решение, вот и все… Что же, по-твоему, может мне помешать?

– Например, мое нежелание идти с тобой…

– Значит, тебе придется поступиться своими желаниями… – улыбнулся ему Адольф. – Не капризничай. И спокойно собирайся со мной. У тебя есть какая-нибудь симпатичная рубашка? Если хочешь, можем заехать в магазин, я тебе что-нибудь куплю. Тогда ты станешь более сговорчивым. Ты прехорошенький, тебе очень хорошо подойдет светлый оттенок, например, светло-серый. Твои глаза будут совсем бездонными… И серые брюки…

Женя отрицательно покачал головой.

– Мне ничего не нужно, – тихо проговорил он и встал с кровати. Он нерешительно подошел к двери и обернулся. Адольф видел, что он хочет что-то спросить и ободряюще ему улыбнулся.

– Скажи, ты действительно считаешь, что любого человека можно купить? – спросил он.

– Конечно, Женя, вопрос лишь в цене, – улыбнулся Адольф, – посмотрим, во сколько мне обойдешься ты…

Он снова рассмеялся и Женя вышел из комнаты не прощаясь.

Глава 3.

Когда вечером Женя вернулся домой, Адольфа не было, дома был только Роман, он раздраженно крикнул Жене чтобы тот не вздумал убегать без ужина. Женя поспешно переоделся и сел за стол, Роман молча вперил в него свой тяжелый взгляд, Женя все моментально понял:

– Я буду поздно, наверно, около двенадцати – привычно начал отчитываться он, – сейчас я в спортзал до восьми, потом заеду к Валере, там собираются все наши. Если задержусь или мы куда-то поедем, я напишу тебе смс. Обещаю, что не буду гонять…

Он с точностью до минут рассказал где он будет и с кем, для них это было абсолютно естественно, у Романа были записаны все адреса и телефоны его друзей, Жениной обязанностью было скурпулезно отчитываться о своем нахождении, забывчивость в этом вопросе была серьезным поводом для наказания. Впрочем, Женя редко забывал отчитываться, для него было совершенно естественным сразу скинуть сообщение или позвонить, он знал, что Рома беспокоится о нем если его поздно вечером нет дома. Женя помимо воли улыбнулся, он был постоянно объектом шуток и подколов друзей по поводу того, что еще до сих пор не оторвался от папиного подола.

Роман молча кивал в такт его словам:

– И машину помоешь, понял? Только попробуй вернуться хоть на минуту позже, спущу с тебя шкуру…– сквозь зубы процедил он и Женя послушно кивнул.

Роман тоже сел за стол и равнодушно ковырялся в тарелке.

– Не спросишь, где твой любимый дядя? – наконец ядовито произнес он.

Женя отрицательно покачал головой.

– Знаешь, мне это не особо интересно, – тихо проговорил он, – ты был прав, Рома, мы совершенно разные и нам даже не о чем общаться. Он считает, что любого человека можно купить. Он показался мне очень циничным и эгоистичным, мне даже не верится, что он мой ближайший родственник…

Роман довольно кивал головой в такт его словам:

– Но пообщаться все же придется, Жень, – с усмешкой проговорил он, – он попросил тебя на завтрашний вечер. Говорит, у него типа день рожденья. За это он пообещал побыстрее собрать чемоданы. Поэтому завтра ты идешь с ним, и в конце недели, надеюсь, мы уже попрощаемся…

Женя вспыхнул от досады:

– А ты не мог спросить меня, хочу ли я идти с ним? У меня совершенно другие планы на завтра… – негромко проговорил он и воскликнул, – неужели ты не понимаешь, что он специально тебя попросил, чтобы заставить меня пойти с ним!!

Роман смерил его насмешливым взглядом.

– Ты, знаешь, Женя, все именно так и было, – усмехнулся он, – сходишь, не рассыплешься…. Ты меня понял? Или тебе популярно объяснить что ты неправ с помощью ремня? Я хочу, чтобы твоему любимому дяде поскорее надоела эта забава и он свалил отсюда навсегда…

Он сверлил Женю тяжелым взглядом, пока тот не опустил голову вниз и не кивнул. Он знал, что теперь ему придется идти с Адольфом, отказ пойти будет означать отказ от прямого приказа, а что следует за этим, Женя знал очень хорошо. Поэтому он еще раз вздохнул, настроение на вечер было испорчено, он поспешно поужинал и уехал, чтобы не встречаться с Адольфом. Адольф вернулся домой лишь под утро, Женя спросонья слышал, как открывалась входная дверь, он бесшумно прошел по коридору в комнату Романа. Женя мельком взглянул на часы, было практически пять, и он снова уснул. Завтракали они с Романом вдвоем:

– Видимо, твой дядюшка явился сюда чтобы ночами шарахаться по клубам, – язвительно цедил Жене Роман за завтраком, – у вас это семейное, не ночевать дома…

Он раздраженно умолк и Женя робко пожал плечами, не зная, что ему на это ответить, Роман был взвинчен и потому Женя просто молчал, не смея поднять глаз. Когда Роман уехал, Женя тоже поспешно вышел из дома, хотя до работы было еще целых полтора часа. Оставаться дома не хотелось, там, в комнате Ромы, находился совершенно чужой ему человек, единственный человек на свете, с которым он был связан кровными узами. Когда Женя начинал думать об этом, он испытывал настоящее смятение чувств, он совершенно не представлял, как ему следует себя вести с ним, да и Рома был против их общения. Поэтому Женя привычно выбросил мысли об этом из головы, так было намного проще, он медленно брел по улице, наслаждаясь теплым сентябрьским солнцем.

Глава 3

Вечером Адольф уже ждал Женю с работы вальяжно развалившись на диване в гостиной и довольно улыбаясь. Он был одет в нарядную рубашку и светлые брюки, золотистые волосы были уложены назад и от него исходил еле уловимый аромат дорогого парфюма. Его глаза смеялись, а на губах играла легкая улыбка.

– Привет, я заждался тебя, как здорово, Женя, что ты передумал и все же решил пойти со мной…– нежным голосом произнес он и глядя довольно развязным взглядом. Его кроткий голос никак не вязался с его насмешливыми глазами.

– Грязно играешь, – бросил ему Женя с досадой.

Адольф лишь пожал плечами:

– Знаешь, победителей не судят, – негромко рассмеялся он. – И для достижения цели я не гнушаюсь использовать любые средства, особенно если это вечер с тобой…

Женя посмотрел на него и нарочито равнодушно произнес:

– Считай, что сегодня я иду с тобой только из жалости. Чтобы ты не сидел один в свой день рожденья…

Адольф посмотрел на него и снова негромко рассмеялся.

– Мой день рожденья в апреле, Жень. Думаю, после сегодняшнего дня ты это как следует усвоишь….

Услышав это Женя вспыхнул от досады.

– А Рома знает, что ты его использовал в своих грязных махинациях? – воскликнул он.

Адольф отрицательно покачал головой.

– Он не знает, и я не думаю, что тебе стоит ему говорить. Ты этим ничего не добьешься, я скажу, что так хотел пообщаться с тобой, что придумал все это. Что, кстати, вполне соответствует истине. Так что прими свое поражение с достоинством…. Я, как видишь, уже одет… Иди переоденься…

Женя ничего не говоря ушел в свою комнату, через некоторое время к нему зашел Адольф и осмотрел его майку и джинсы.

– Ты красивый малыш. Даже в этих тряпках, – улыбнулся он, – но мне кажется, что если тебя нормально одеть, от тебя вообще просто невозможно будет оторвать глаз. Поехали, я куплю тебе какой-нибудь подарочек…

Женя отрицательно покачал головой:

– Мне ничего не нужно, – глухо сказал он. Адольф негромко рассмеялся ему в ответ:

– Да брось, Женя, – улыбнулся он, – получать подарки всегда приятно. А мне будет приятно тратить на тебя деньги. Возможно, тогда ты станешь более благосклонным…

Они спустились вниз и сели в машину, Женя внутри весь кипел, он тщетно пытался успокоиться и вел машину неаккуратно, чертыхался про себя и нервничал еще больше, Адольф сидел рядом и тихонько посмеивался про себя. Они приехали в помпезный ресторан, где официант усадил их за заранее забронированный столик. Женя окинул взглядом темные бархатные шторы, свечи в массивных канделябрах и хрусталь на столах, он никогда не бывал в таких местах ранее и поэтому чувствовал себя ужасно скованно. Официант принес меню в кожаном переплете, Женя не стал его открывать и попросил только кофе, он ужасно нервничал и кусок не лез у него в горло. Адольф удобно расположился в кожаном кресле напротив и принялся достаточно бесцеремонно разглядывать Женю с головы до ног.

– И все-таки ты прехорошенький. И очень похож на отца – с довольной улыбкой наконец проговорил он, – я нисколько не жалею, что трачу на тебя свое время… Я вижу, что ты смущаешься, у меня тяжелый взгляд, но во временем ты к этому привыкнешь…

Женя молчал, иногда кидая на Адольфа косые взгляды. Ему было не по себе под этим пристальным взглядом, поэтому он то механически трогал салфетку рукой, то начинал постукивать своими тонкими длинными пальцами по чашке кофе.

– Я не собираюсь привыкать. Учти, что у тебя только полчаса, – наконец предупредил он Адольфа, – больше я не смогу…

– Что ж, количество времени действительно оговорено не было, мой просчет, – согласился Адольф, с аппетитом принимаясь за ужин, – ешь, а то все остынет, или ты ешь только то, что готовит твой папочка? Но признаю, он готовит хорошо, вкусно… До нашей встречи, которая состоялась полгода назад, последний раз я видел его пятнадцать лет назад, тогда мы с матерью приезжали к Ване. Ты ведь знаешь, что Рома тогда был связан с бандитами? Я очень хорошо его помню, коротко стриженный, весь в черной коже, и с пистолетом. И абсолютно отмороженный взгляд. Он тогда был под кайфом, я это очень хорошо помню. У него же зеленые глаза, на светлых глазах это особенно заметно, тогда они были совершенно стеклянные… Я думал, что его или убьют или посадят, или он сам загнется от передоза… Поэтому я очень удивился узнав, что он стал примерной домохозяйкой и начал печь блинчики, честно…

С этими словами он внимательно смотрел на Женю и увидел, как его лицо на миг омрачилось тревогой, он положил левую руку поперек тела, словно защищаясь… И Адольф понял, что следует сменить тему разговора, поэтому он умолк и с аппетитом принялся за ужин, некоторое время они провели в молчании. Адольф поглядывал на Женю и улыбался чему-то про себя, Женя заметно нервничал. Адольф наполнил его бокал вином:

– тебе нужно выпить, ты ужасно напряжен, так у нас не получится диалога и придется идти в ресторан еще раз, – усмехнулся он, глядя, как Женя отрицательно качает головой, – я знаю, что ты не пьешь, не куришь и занимаешься спортом, просто пай-мальчик, так удивительно… Сделай один глоток, ну же…

Женя отрицательно покачал головой, он обхватил свои руки своими тонкими пальцами и низко опустил голову, некоторое время они провели в молчании. Адольф все понял и снова негромко рассмеялся, он посматривал на Женю с такой лукавой улыбкой, что Жене стало не по себе, он заерзал на стуле.

– В чем дело? – наконец не выдержал он, Адольф довольно рассмеялся.

– Господи, Женя, ты так весь сжался, словно я собираюсь съесть тебя, когда мы общались с тобой в соцсетях ты был намного более раскрепощенным… Ты просто невероятно напряжен, тебе нужно расслабиться. По дороге сюда ты чуть не разбил машину, уронил ключи. Вот сейчас, впопыхах, ты даже забыл выключить габаритные огни…

Женя вскочил с места.

– А ты не мог сказать мне об этом раньше? – воскликнул он и убежал к машине, Адольф проводил его взглядом, он небрежно подозвал к себе официанта и заказал ликера, который вылил Жене в кофе. В зал вернулся Женя, он был раздражен, его глаза сверкали от досады и щеки чуть заалели. Он сел обратно в кресло и окинул Адольфа раздосадованным взглядом.

– Ты знаешь, у кого-то паранойя, габариты выключены, – воскликнул он и уже тише добавил, – кстати, у тебя осталось только десять минут… Ты сказал это нарочно?

Адольф довольно кивнул.

– Ничего, Женя, бег полезен для здоровья, – небрежно заметил он. – Ты же бегаешь перед Романом на задних лапках. Мне было приятно, что ты немного попрыгал и передо мной…

Женя покраснел, но ничего не сказал, нарочито равнодушно глядя в окно. Адольф смотрел на него с улыбкой, Женя чувствовал его взгляд, но делал вид, что занят какими-то своими мыслями. Он неспеша допил свой кофе, вкус которого ему показался каким-то странным. В голове приятно зашумело, но Женя списал это на волнение. Оставшееся время они также провели в молчании, Женя демонстративно показал часы и встал, Адольф продолжал невозмутимо сидеть на месте.

– Боюсь, что мы все-таки не сможем ехать, – негромко рассмеялся он, – сейчас подходил администратор, в твой кофе по ошибке был налит ликер…Ты же не поедешь пьяным? Это лишение прав, да и Роман тебя не погладит за это по твоей хорошенькой головке…

Женя вспыхнул, его щеки стремительно начали краснеть, так происходило всегда, когда он нервничал или смущался:

– ты подлил алкоголь мне в кофе? – чуть запинаясь от гнева выговорил он, он был просто потрясен и все слова, которые он хотел сказать просто застряли у него в горле. Адольф окинул его развязным взглядом и нарочито кротко кивнул.

– Ты издеваешься?!

Адольф обезоруживающе развел руками:

– Отнюдь, Женя. Просто я хочу подольше побыть в твоем обществе, вот и приходится идти на… скажем так, небольшие ухищрения…

– Ты называешь это небольшие ухищрения?! – воскликнул Женя, – это уголовно наказуемо и просто подло!

Он весь кипел от гнева, этот поступок просто не укладывался у него в голове, Адольф примиряющее поднял руки вверх и указал глазами на кресло рядом с собой, Женя нехотя опустился в кресло, его щеки запылали от досады.

– Ну, не злись, я просто не знаю, что со мной сегодня, – кротко улыбнулся Адольф после продолжительного молчания, – тебе действительно нужно посидеть, видно, что ты нетрезв… Ты мало пьешь, поэтому даже такая небольшая доза подействовала на тебя – глаза заблестели, щечки порозовели… Через несколько минут все пройдет и ты поедешь домой… Но, может быть, пока пообщаемся? Я бы очень этого хотел…

Женя отрицательно помотал головой и демонстративно вставив наушники, пытаясь сосредоточиться на музыке. Адольф смотрел на него с улыбкой и Женя закрыл глаза, откинувшись в кресле, он чувствовал себя ужасно скованно. Но постепенно мелодия захватила его, все мысли куда-то ушли, он закрыл глаза и отдался музыке. Через некоторое время Адольф вытащил один наушник у него из уха и сказал:

– Ладно, если ты не хочешь общаться – что ж, твое дело. Не стану настаивать, – нарочито кротко проговорил он. – Только позволь напомнить тебе условия нашего спора. Проигравшая сторона оплачивает ужин. Закрой счет, и я больше не стану тебя держать, если ты этого не хочешь, наверно, ты прав, с моей стороны это было некрасиво и нечестно…

Женя согласно кивнул и подозвал официанта, его глаза расширились от удивления, когда он увидел сумму, он растерялся и некоторое время сидел молча, напряженно о чем-то раздумывая, потом он вышел из-за стола и начал кому-то звонить, Адольф жестом подозвал официанта и заказал еще бутылку вина. Тем временем вернулся Женя.

– Сейчас мне переведут деньги и я оплачу…

Он осекся на полуслове и пристально посмотрел на появившуюся бутылку. Потом он молча взял меню и принялся судорожно его листать… Наступила напряженная пауза.

– Адольф, – наконец проговорил Женя после продолжительного молчания, – правильно ли я тебя понял, что ты только что заказал бутылку вина стоимость двадцать тысяч рублей?

Адольф молча кивнул, на его губах играла легкая улыбка.

– Ты издеваешься?!!

Адольф обезоруживающе развел руками:

– Нет, Женя, я не издеваюсь, – негромко рассмеялся он. – Просто я решил тебя немного проучить. Я пригласил тебя, ты отказался, после того как я… скажем так, настоял на своем приглашении, ты продолжал капризничать. Знаешь что, я оплачу этот счет, но тогда это будет означать, что с тебя будет причитаться еще один поход в ресторан. На этот раз выбор заведения я предоставлю по твоему вкусу…

Женя вскочил с кресла и бросил на Адольфа раздосадованный взгляд, потом он взял себя в руки и тихо добавил:

– Нет, я оплачу счет сам, но это будет наша последняя встреча. Ты будешь еще что-то зазывать?

Адольф отрицательно покачал головой, и Женя снова начал судорожно писать кому-то смс. Адольф с любопытством за ним наблюдал:

– Ты хочешь занять денег у Романа? – спросил он, – но я и сам могу тебе дать в долг. Если ты, конечно, хорошенько попросишь меня об этом… и мы договоримся о процентах…

Женя поднял на него глаза, в них была досада:

– Я обойдусь, – достаточно резко бросил он. Он весь кипел от негодования.

Адольф равнодушно пожал плечами:

– Как хочешь, Женя. Выпей, ты все равно уже немного пьян. Я хочу, чтобы ты попробовал это вино, это мое любимое вино, белое полусладкое и легким привкусом миндаля… Оно бесподобно… Ты же знаешь, что нужно чтобы прошло не менее пяти часов, чтобы вывести алкоголь из твоей крови. Ты же не будешь столько времени томиться в моем обществе. Давай поступим так – ты сейчас выпьешь один бокал, а я сам сяду за руль… – улыбнулся Адольф, – ну же, не будь букой. Тебе так идет, когда ты улыбаешься. У тебя такая открытая заразительная улыбка… Ты же понимаешь, что это самый выгодный для тебя вариант…

Женя хмуро ему кивнул и пригубил вино, оно действительно оказалось очень необычным, терпкий вкус миндаля растекался по языку и в голове начало приятно шуметь… Адольф смотрел на него и улыбался.

– Я вижу, что твое настроение улучшилось, – и после утвердительного Жениного кивка продолжил, – надо было тебя раньше напоить. Ты же практически не пьешь?

– Нет…

– Почему?

Женя пожал плечами и тихо ответил.

–Просто не люблю. Так воспитали. Рома этого не одобряет…

– А ты делаешь только то, что одобряет Роман? – язвительно улыбнулся Адольф. – Ты пай-мальчик, Женя?

Женя молчал, но Адольф видел, что он хочет что-то сказать, что-то важное для него и он ободряюще улыбнулся.

– Адольф, к чему все это? – наконец проговорил Женя. – Ты пытаешься как-то наладить со мной контакт, повел в ресторан, подлил спиртное – зачем тебе это все? Неужели тебе так скучно? Ведь ясно же, что никакого общения между нами не будет, мы слишком разные. Мы сидим тут уже битый час, и я чувствую, что мы чужие. Ты – мажор, покупающий вино по двадцать тысяч за бутылку и привыкший, что все твои прихоти исполняются по щелчку пальцев… И мне кажется, я думаю, что нам просто не стоит терять зря твое и мое время, я так думаю…

Он судорожно вздохнул и замолчал, искоса глядя на Адольфа, тот видел, что Жене было неприятно говорить эти резкие по его мнению слова, он сейчас сидел с чуть виноватым видом и нервно теребил салфетку своими тонкими длинными пальцами. Адольф помолчал.

– Ты задал правильный вопрос, Женя, для чего это все, – усмехнулся он, – я потратил время, деньги, силы. Я полгода упрашивал Романа, чтобы он разрешил нам встретиться… Если бы ты знал, как сильно мне пришлось прогнуться, я писал ему письма – он не читал их, я звонил – он бросал трубку… Изначально он был категорически против нашего общения. Ты же видишь, что он и сейчас против. И мне пришлось просить… Я могу по пальцам перечислить случаи, когда мне пришлось кого-то упрашивать, знаешь, я привык, что упрашивают меня. Но видишь, я не отступил и ты сейчас сидишь передо мной… Вопрос – почему? Просто потому, что я хочу с тобой общаться, вот и все. Не забивай голову долгими размышлениями зачем и почему. Все на самом деле проще. Подумай над этим, возможно, будет проще сдаться без боя…

Женя задумался, но потом отрицательно покачал головой. Адольф понимающе улыбнулся:

– Что ж, значит, будет интереснее. Пошли, глупыш, я уже давно оплатил счет…

Женя встал и молча передал Адольфу ключи от машины, он почувствовал, как хмель приятно расслабил все мышцы его тела. Когда он сидел за столом, все было нормально, но стоило встать и в ушах сильно зашумело, а пол начал качаться под ногами. Они ехали по ночному городу, Женя молча смотрел в окно, Адольф уверенно вел машину, он улыбался и даже подпевал песням, звучавшим по радио. Женя изо всех сил старался не рассмеяться, и упорно отворачивался, делая вид, что ему все равно. Они приехали уже поздно, но Роман ждал их в гостиной, окинув каждого из них тяжелым мрачным взглядом:

– Ну? – наконец скупо процедил он.

Адольф вопросительно посмотрел на Женю. Тот посмотрел на Адольфа и подражая ему насмешливо улыбнулся:

– Мне не понравилось, – проговорил он с деланным равнодушием, – мог бы и побольше денег потратить на племянника…

И еще раз улыбнувшись, ушел в свою комнату.

Глава 4.

На утренней пробежке Роман повторил свой вопрос и Женя взволнованным голосом рассказал ему о вчерашнем вечере, Роман недовольно хмурил густые брови:

– Блин, я так и знал, что он не успокоится. И начнет вешать тебе лапшу на уши, – недовольно проронил он, – я еще раз повторяю, что вам не стоит общаться. Вам не стоит даже видеться. И тогда ему это надоест и он провалит в свой гребаный Питер навсегда…

Женя задумался над его словами, фактически, это было разрешением являться домой когда вздумается или не являться вообще. Обычно Роман очень строго следил, когда Женя возвращался домой, очень часто ему приходилось уезжать домой в самый разгар веселья; друзья частенько подкалывали его по этому поводу, но Женя не мог иначе, он знал, что Роман страшно нервничает, когда его нет ночью дома и не может уснуть. Но теперь это означало, что у него развязаны руки и Женя старался гулять на полную катушку, он стал приходить домой только под утро, когда Адольф еще спал, быстро переодевался и бежал на работу, так что они практически не встречались. Проведя пару вечером один в ожидании Жени, Адольф тоже стал уходить по вечерам. Он уходил в ночные клубы, возвращаясь также лишь под утро. Так получилось, что все трое жили своей жизнью, лишь иногда пересекаясь. Роман с Женей виделись на пробежке, а с Адольфом за ужином. Ужинали они вдвоем, Адольф просыпался только к вечеру после ночных похождений…

Только спустя несколько дней Адольфу удалось застать Женю дома, когда он заскочил домой переодеться и принять душ. Адольф со стуком вошел в его комнату, Женя лежал на кровати, слушая музыку. По привычке он закрывал глаза и открыл их только когда Адольф бесцеремонно сел к нему на кровать и взял за руку.

– Привет, – негромко проговорил он. Женя ему кивнул и снова сделал вид, что увлечен музыкой. Адольф молча забрал телефон у него из рук и положив его на стол, вопросительно посмотрел Жене в глаза.

– Я правильно тебя понял, ты избегаешь меня? – спросил он, внимательно посмотрев Жене в глаза.

Женя молчал, но потом нехотя кивнул, Адольф грустно пожал плечами и снова устремил на Женю долгий взгляд.

– Я просто не понимаю, что я делаю не так…– нарочито тяжело вздохнул он, – Может быть, ты скажешь мне? Я принес тебе подарок… – он вытащил из кармана футляр с дорогими часами и положил их перед Женей, – я купил их для тебя еще до того как приехал сюда, но решился подарить их только сейчас, я подумал, что раньше это будет не кстати…

Женя молча отодвинул футляр.

– Спасибо, но не нужно. Я не возьму их, мне не нужно… – тихо пробормотал он.

Адольф кротко посмотрел Жене в глаза и положил коробку на стол.

– Что ж, тогда пусть пока полежат здесь… Может, сходим куда-нибудь?

– Нет.

– Почему?

– Просто не хочу….

Адольф взял Женю за руку и пытливо заглянул ему в глаза.

– Как же заставить моего мальчика впустить меня в его сердце… – проговорил он, поглаживая Женины пальцы, – ты знаешь, у тебя такие красивые руки, такие тонкие пальцы… Я знаю, в душе ты очень ранимый, хоть и стараешься не показывать этого. Я понимаю тебя, ты обижен из-за того, что мы не начали общаться раньше. Признаю, на мне лежит часть этой вины и я здесь как раз для того, чтобы это исправить. Я не сделаю тебе больно, поверь мне…

Женя не стал забирать руку и некоторое время смотрел Адольфу в глаза.

– Знаешь, почему-то я совсем не верю тебе – наконец произнес он, – я не чувствую искренности в твоих словах. Зачем тебе все это? Ты держишь меня за руку, грустно заглядываешь в глаза… У меня ощущение, что ты словно применяешь ко мне какие-то психологические техники чтобы стать ко мне ближе…

– Да, именно это и входит в мои планы, – негромко рассмеялся Адольф, – что плохого в том, что мы станем ближе? Так ли важно, какие методы я использую? Важен лишь результат, а я очень хочу заслужить твою дружбу…

Женя долго молчал:

– Мне кажется, что дружбу нельзя заслужить, она или есть или нет, – тихо сказал он, – ты знаешь, почему-то я не чувствую что важен или нужен тебе. Я не чувствую твоего тепла, ты мне улыбаешься, но от твоей улыбки мне на сердце становится холодно, словно ты играешь…

Адольф тоже молчал, обдумывая его слова:

– Нет, Женя, это не так, – усмехнулся он, но потом снова кротко опустил глаза. – Конечно, я не люблю тебя так, как любит тебя Роман, но ведь это только оттого, что я еще слишком мало тебя знаю. Тебе может показаться что я холоден. Я достаточно закрытый человек, ты поймешь это со временем. И привыкнешь к этому. Я определенно испытываю к тебе симпатию. Просто потому, что ты светлый и хороший человек, у тебя много друзей и подруг, все мы попали под твое обаяние. Вот и я тянусь к тебе, а ты меня отталкиваешь… И конечно, мне это неприятно, не буду скрывать, мы же договорились быть честными друг с другом? Поэтому мне и приходится наказывать тебя колкостями…

Женя отрицательно покачал головой.

– Знаешь, почему-то ты меня нисколько не убедил. И я еще раз предлагаю закончить эту ужасно душещипательную мелодраму. Я уже, если честно, устал ждать, когда тебе надоест в нее играть, – глухо проговорил он. – Давай обострим отношения? Например, я отвезу тебя сегодня на вокзал?

Адольф притворно огорченно вздохнул:

– Нет, Женя, я не уеду. Я не привык сдаваться без боя. Рано или поздно я добьюсь того, чтобы ты ел у меня с рук….

Женя молча встал с кровати и направился к двери. Уже взявшись за ручку он обернулся и смерил Адольфа взглядом.

– Сначала поймай, – бросил он и негромко рассмеявшись, вышел, оставив Адольфа одного.

***

Женя снова перестал появляться дома, забегая только рано утром чтобы переодеться и принять душ. Адольф напрасно прождал его несколько вечеров подряд. Он привычно беспечно улыбался, но Роман видел, что тот взбешен. Ужинали они, как обычно бывало теперь, вдвоем. Роман сверлил Адольфа тяжелым взглядом, но тот лишь привычно улыбался.

– Ну что, не идет у вас диалог? – спросил его Роман после продолжительного молчания.

Адольф напряженно думал о чем-то своем, он поднял глаза на Романа и неопределенно ответил:

– Я работаю над этим…

Роман помолчал и потом недовольно произнес:

– Что-то долго ты работаешь над этим. Женька дома не ночует, это плохо. Мне это не нравится… – сквозь зубы процедил он. – Ты зря упорствуешь, видишь же, что ничего у вас не выходит. Мне кажется, тебе пора домой. Будем созваниваться, поздравлять друг друга с Новым годом…

Адольф поднял на него взгляд и твердо сказал:

– Я не уеду.

Роман усмехнулся и потрепал Адольфа по плечу:

– Упертый? Мне нравится! Только зря. Женьку нельзя купить подарками и ресторанами, мое воспитание… Он дичится тебя, потому что не считает твои намерения искренними. Он это чувствует. Ты ведь просто хочешь добиться своего, вот и все, ты привык побеждать. Ну, на этот раз придется проиграть…

Адольф помолчал, что-то обдумывая про себя.

– Я думаю, у нас дело двинулось бы с мертвой точки, если бы он снова стал ночевать дома, – с легкой улыбкой проговорил он. – Когда я не вижу его несколько дней подряд, строить отношения достаточно сложно… Если ты заставишь его хотя бы недельку посидеть дома, думаю, что я смогу найти к нему подход. Но если и это не поможет, то ты прав, мне придется отступиться и уехать…

Он намеренно кротко опустил глаза вниз, Роман тер подбородок, что-то раздумывая про себя:

– Хорошо, – недовольно произнес он после долгого молчания, – я посажу его под домашний арест. Но только на неделю. Но на этом все, если у вас и дальше не пойдет диалог, нам придется попрощаться, это понятно?

Он шумно поднялся из-за стола, Адольф проводил его взглядом, он чувствовал, как теряет контроль над ситуацией и как ему предоставлен последний шанс, он стал напряженно продумывать возможные варианты развития событий, учитывая и расклад, что ничего не получится и придется уехать. Он слышал, как Женя вернулся с работы и тихо заперся в своей комнате, несомненно, он был уже предупрежден о домашнем аресте. Адольф еще немного поразмышлял и направился в комнату Жени, по привычке бесцеремонно усевшись на край его кровати:

– я рад видеть тебя, Женя, – широко улыбнулся он и заговорщически шепнул Жене на ушко, – ты даже не представляешь, куда мы сегодня пойдем я приготовил для тебя сюрприз, мы живем в одной квартире, а видимся редко, это так грустно, не правда ли… Когда родные люди избегают друг друга, это неправильно. Я должен кое-что сказать тебе…

Женя устало закрыл глаза, Роман предупредил его что целую неделю ему запрещено уходить по вечерам из дома, но это не особо огорчило его, почти всю предыдущую неделю он почти не спал, веселясь с друзьями до самого утра:

– Адольф, я никуда с тобой не пойду, – тихо ответил он. – Ты добился у Ромы того, что теперь мне пару недель придется посидеть дома, но это не значит, что я должен бегать, куда ты скажешь…

Адольф на несколько мгновений задумался, словно решая про себя, как ему быть дальше. Потом он сделал грустное лицо и тяжело вздохнул:

– Ты такой колючий, Женя, – проникновенно проговорил он. По привычке он взял Женю за руку и стал поглаживать подушечки его пальцев своими тонкими длинными пальцами, – Я хочу побыть с тобой вдвоем, чтобы ты расслабился и открылся мне… Тут ты очень напряжен… Тебе понравится, увидишь… Мне очень бы не хотелось использовать другие методы воздействия…

Женя устало посмотрел на него, но потом не выдержал и негромко рассмеялся, вид Адольфа показался ему забавным:

– Какие методы воздействия, Адольф? – воскликнул он. – Мы оба понимаем, что у тебя нет на меня никаких методов воздействия. Все чего ты добился – это упросил Рому заставить меня посидеть недельку дома, только и всего. Но ты ведь понимаешь, что очень скоро ему надоест идти у тебя на поводу. Поэтому не трать свое и мое время и иди собирай чемодан. Ты как раз успеешь на вечерний экспресс…

Сказав это, он с улыбкой потрепал Адольфа по плечу, потом поднялся с кровати и направился на кухню, Роман давно звал и ужинать. Адольф догнал его в коридоре.

– Хватит ломаться, мальчик, – прошипел он, на мгновение выйдя из себя и прижал его к стене, – ты хочешь, чтобы я разозлился?

Женя снова негромко рассмеялся и с улыбкой посмотрел ему в глаза:

– Ну и что будет, если ты разозлишься? Ты уже разозлился, но все, что ты можешь – это мило улыбаться и отпускать язвительные фразочки. Ну, это я как-нибудь переживу…

Адольф сильно сжал его руку и Женя снова засмеялся, вот теперь он видел настоящего Адольфа, он ощутил его жгучую злость, в этот момент он был искренним.

– Пожалуйста, отпусти мою руку, Адольф, – еще раз спокойно произнес Женя. – Ты не сможешь ее сломать, а к боли я привык, Рома на тренировках лупит меня намного сильнее. Ты бесишься, потому что не можешь сделать ничего. Хотя кое-что ты все же можешь сделать – например, помахать мне ручкой…

В коридор выглянул Роман и с любопытством окинул их взглядом. Адольф еще некоторое время молча смотрел Жене в глаза, на его губах снова появилась привычная легкая улыбка. Он молча отпустил Женину руку и обогнув его, сел за стол, Женя витал где-то в облаках, с улыбкой думая о чем-то своем. Роман с интересом поглядывал на них обоих.

– Это что за обжималки были у вас в коридоре? – наконец спросил он.

– А, это… – Женя оторвался от своих мечтаний и с улыбкой посмотрел на Адольфа. – Это Адольф пытался устроить мне семейные разборки. Походы в ресторан и дорогие подарки были, это не помогло, и поэтому Адольф просто пытался сломать мне руку. Пришло время жестких методов. Ну, так он сказал…

Роман расхохотался в голос.

– Ломать руки – это слишком жесткие методы, Адольф, – с ядовитой усмешкой проговорил он, – ты попробуй сначала классику жанра – погонять его сковородкой. Вон, на кухне возьмешь. Но учти – Женя может и дать сдачи. Год назад он стал мастером спорта по рукопашному бою. Многие думают, что он безобидная вафля, не спорит, не идет на конфликт, но это далеко не так. Он может переломать тебе все кости, челюсть, например… Тогда тебе еще долго не придется мило улыбаться…

– Я в курсе, Роман, твое же воспитание… – язвительно ответил ему Адольф.

Он нарочито равнодушно ковырял вилкой в тарелке, но Женя чувствовал всей кожей, в каком он бешенстве оттого, что ничего не может сделать. Роман это тоже видел и поэтому хохотал во весь голос. Женя смотрел на него и слегка улыбнулся, внезапно он ощутил острую жалость к Адольфу. Он хотел сказать ему что-то ободряющее, но слова почему-то застряли в горле, он молча опустил глаза вниз.

Глава ХХХ

Дни проходили за днями, обстановка дома становилась все более напряженной, Женя не знал, как ему себя вести, Роман был недоволен и если он был дома и если пропадал до утра где-то у друзей, его настроение с каждым днем становилось все более мрачным. Он замкнулся в себе, но Женя буквально кожей чувствовал переполняющую его ярость. Присутствие Адольфа в доме не тяготило его, в принципе, лично он не имел ничего против него. Но его удивляло поведение Романа, при всей своей легкомысленности Женя не мог не заметить, что Романа просто выводит из себя присутствие в доме нежеланного гостя. Он стал более агрессивным, его шутки более язвительными, и удары на тренировках тоже стали более ощутимыми. И Женя понимал, что Адольф должен уехать и как можно скорее.

В принципе Адольф даже начинал ему нравиться, он был необычным человеком и интересным собеседником, порой Жене было очень трудно сдержаться, чтобы не вступить с ним в диалог. С ним было интересно перекидываться язвительными колкостями или просто делать вид, что его не существует, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться какой-нибудь его тонкой шутке, но так как Роман был категорически против их общения, Женя не раздумывая принял его сторону. Мельком он подумал, что они могли бы иногда списываться и созваниваться, конечно, если Рома это позволит…

Но Женя понимал, что вряд ли они будут общаться, когда Адольф уедет, Рома против этого, поэтому Женя беспрекословно подчинится, как это бывало всегда. Самому ему было очень сложно сказать об этом Адольфу, почему-то он чувствовал себя виноватым, это чувство неприятно сдавливало грудь, как тяжелый камень. Нужен был какой-то другой человек, чтобы узнать планы Адольфа и мягко натолкнуть его на мысль о том, что разбитую чашку уже не склеишь, и лучше, чтобы это была женщина. Женя долго размышлял над этим и пришел к выводу, что на эту роль будет идеально подходить Аня, жена его лучшего друга Коли.

Женя знал, что вечером по вторникам и четвергам Коля работает в школе тренером по баскетболу и задерживается до самого вечера и Аня дома одна. Сегодня как раз был четверг, Женя еще раз обдумал сложившуюся ситуацию, но так ничего и не надумав все же отправился к Коле. Проблемы и препятствия, встречавшиеся на его жизненном пути, буквально выбивали его из колеи и очень часто он предпочитал пускать все на самотек, ожидая, когда неприятная ситуация решится сама собой. Он позвонил в дверь, еще до конца не будучи уверенным в правильности своего решения. Аня открыла ему, взвизгнув от радости и крепко обняла, пропуская внутрь, она, как и Коля, тоже очень тепло относилась к Жене и всегда была рада его видеть. Невысокая и светловолосая, с серыми глазами и вздернутым носиком, покрытым веснушками, она очень подходила такому же невысокому, светловолосому и степенному Николаю.

– Ой, а Коли нет, – выпалила она. – Он же сегодня детишек тренирует, у него уроки по вторникам и четвергам….

Женя кивнул, конечно, он помнил, что в эти дни Николая нет дома. Тот никак не мог бросить своих детишек в середине года, поэтому и продолжал их тренировать, хоть и очень уставал на работе. К тому же лишние деньги, когда молодая семья только-только взяла ипотеку, им не помешали. Аня расстроено вздохнула, казалось, она была так этим огорчена, что вот-вот из глаз ее покатятся слезы. Женя ободряюще ей улыбнулся:

– Я знаю. Вообще-то я пришел к тебе, вопрос жизни и смерти…. – с улыбкой проговорил он.

Она кивала головой и глаза ее горели от жгучего интереса, Женя знал, что ей очень скучно сидеть дома, но Коля был категорически против того, чтобы его молодая жена работала, он хотел содержать семью сам…

– Да, я понимаю, – поспешно согласилась она и добавила шепотом, – но у нас Стас и Дима…

Женя кивнул показывая, что услышал ее слова, он совсем не удивился, все уже давно привыкли, что Стас давно обитает тут, у своей двоюродной сестры. Он учился на третьем курсе медицинского университета и гордо называл себя полудипломированным врачом. Он был похож на свою двоюродную сестру – невысокий, белобрысый, с неизменными круглыми очками, постоянно сваливающимися со вздернутого, покрытого веснушками носа. Коля очень любил его и в шутку называл его своим приемным сыном, иногда подкидывая ему денег или покупая одежду. Дима, его самый близкий приятель, тоже частенько бывал здесь. Поэтому Женя шепнул ей на ушко:

– Постарайся спровадить Стасика и мы с тобой немного пошепчемся…

Женя с широкой улыбкой вошел в гостиную, тут царил полный разгром. В комнате прямо на полу и креслах были навалены учебники и смятые тетради с вырванными листами, на полу возле них сидел Стас и сердито закусив губу пытался навести порядок в своих лекциях. Женя заметил, что многие листы настолько смяты, что чернила совсем расплылись, некоторые листы были залиты кофе и слиплись. Сейчас Стас отчаянно пытался их разлепить с помощью утюга и влажной тряпки. Видно было, что на носу у него какой-то важный семинар, к которым он всегда готовился почему-то не у себя в общаге, а дома у своей двоюродной сестры.

Дима, его друг, высокий парень с длинными прямыми волосами по плечи, сидел в кресле напротив и с интересом наблюдал за Стасом, у него в ушах были наушники, он слушал музыку и покачивал ногой в такт. Он тоже был студентом, учился на художника, иногда он выполнял проекты по дизайну интерьеров для Ромы и часто бывал у них дома. Неожиданно оказалось, что они с Ромой были земляками, и Роман иногда брал Диму с собой когда они ездили на машине в Волгоград и старался почаще подкидывать ему заказы, что было удивительно, так как Роман обычно никому не помогал, его главным кредо было то, что каждый должен решать свои проблемы сам… Женя крепко пожал каждому руку, он был рад видеть друзей.

– Где только не встретишь старых друзей, – проговорил он, садясь в потертое кресло рядом с Димой.

– Это очень странное утверждение, учитывая, что Стас тут почти живет! – произнес Дима и с иронией приподнял бровь.

– Верно, верно! – поспешил подтвердить Стас. – А ты по какому вопросу сюда пожаловал, ты ведь знал, что Коли сегодня нет?

– И не знал, что мы есть, – продолжил Дима, – Из этого следует вывод, что ты пришел к Ане…

Женя натянуто рассмеялся и развел руками, конечно, он знал, что это всего лишь подколы, но все равно он никоим образом не хотел, чтобы Коля переживал, он любил его и очень ценил их дружбу.

– У меня совершенно вылетело из головы, что у Коли сегодня тренировка, – беспечно улыбнулся он, – я соскучился по нему и решил зайти, сейчас так много работы, что мы с ним там почти не общаемся…. Я скучаю по Коле…

Дима подозрительно покосился на него, но ничего не сказал. Он прекрасно знал, что Жене на голову свалился нежданный родственник, Коля каждый день рассказывал им о нем и Диму он заинтересовал, его поступки отличались некоторой нестандартностью, а Дима любил все необычное, он напряженно думал, как ненавязчиво направить разговор в нужное русло.

– Кстати, как у вас прошло воссоединение семьи? – все же как бы невзначай спросил он, делая вид, что рассматривает свои ногти.

– Это ты о чем? – не понял его Женя.

– Да о вашем романтическом ужине при свечах, – хмыкнул Дима, – Коля обмолвился парой фраз. Я был тут, когда он скидывал тебе деньги на карточку, он еще у меня пять тысяч занял. Как все прошло? Я смотрю, этот господин любит погулять на полную катушку…

Лицо Жени на миг омрачилось, было видно, что эта тема ему неприятно, но он все же ответил:

– А, ты об этом, – тихо проговорил он, – знаешь, я не очень хотел бы об этом говорить, на самом деле в этой ситуации нет ничего интересного, она скорее грустная. Прошло уже столько лет и отношения были потеряны. Мне кажется, уже нет смысла пытаться что-то склеить заново, ведь мы с ним абсолютно чужие. И то, что он буквально силой заставил меня пойти с ним, совершенно его не красит…

– И что не так? – фыркнул Дима, – Вино не понравилось за два червонца? И часики тоже? Слишком дешевые для тебя? Правильно, пусть сразу дарит машину, он же банкир…

Лицо Жени вспыхнуло и он только покачал головой, не зная что ответить на этот подкол.

– А откуда ты все это знаешь? – спросил Женя и тут же догадался: – Постой, я говорил об этом только Коле, он, значит, рассказал Ане, Аня Стасу, а Стас тебе. Здорово у вас работает испорченный телефончик! Вы как бабки на лавочке…

Дима вспыхнул от досады:

– Я не собираю сплетни, в отличие от некоторых! – сразу же открестился он. – Это Стас что-то болтал, не мог же я просто заткнуть уши!

Женя сокрушенно покачал головой и замолчал, Дима тоже сидел молча, продолжать расспросы теперь не представлялось ему возможным, поэтому он сделал вид, что увлечен музыкой и принялся резко дрыгать в такт ногой. Но на его счастье, на помощь ему пришел Стас.

– Ну неужели у реально столько бабла! – присвистнул он, – ресторан, часы. Хотя, наверно, он же банкир. И ты, придурок, еще и ерепенешься. Это ж подарок судьбы!

– Я не продаюсь за деньги, – тихо, но твердо ответил Женя. Этот разговор становился ему неприятен, он замолчал и отвернулся к окну, сжав своими тонкими пальцами рукав свитера. Стас фыркнул и поправил слетевшие с носа очки.

– Блин, ты как ребенок, ей-богу, не продаешься за деньги, ничего-то тебе не нужно. А потому что у тебя все есть, – воскликнул Стас. – Сидишь тут такой весь принципиальный, нарядный такой, я на тебе этого джемпера еще не видел, вот ты его почем брал?

Женя пожал плечами и машинально одернул рукав:

– Я не помню, – проронил он и уже с раздражением добавил, – я не запоминаю стоимость вещей, разве это так важно?

– Ну вообще да, – воскликнул Стас, – например, если стоит выбор купить себе шмотку помоднее, но потом две недели жрать одни макароны. Только ты этого не поймешь, ты живешь с папой на всем готовом. У тебя не болит голова о том, как вовремя внести платеж по ипотеке, на что купить продуктов. Всего забот – вовремя отправить ему смску когда домой вернешься. А пожил бы ты в общаге с тараканами, по-другому бы заговорил. Пожрал бы ролтон вместо телячьей вырезки…

Женя вспыхнул, еще щеки стремительно залились румянцем:

– Даже тогда, Стасик, – с досадой проговорил он, – знаешь, почему у нас не идет контакт? Он уверен, что абсолютно любого человека можно купить, вопрос лишь в цене. И когда я не клюнул на это, его это страшно задело, поэтому он решил во что бы то ни стало поставить меня на колени. А так я ему совершенно не интересен… Все эти годы от него не было ни слуху ни духу, он вспомнил обо мне лишь недавно, когда ему стало совсем скучно… так говорит Рома…

– Ну и че? – не понял Стас и снова фыркнул в знак своего глубочайшего возмущения – я бы на твоем месте забил на то, что говорит Рома и пообщался бы с этим перцем поближе. Вдруг он перепишет на тебя какую-нибудь собственность или просто даст денег… типа из чувства долга…

Женя отрицательно покачал головой:

– Я никогда не стану общаться с человеком из-за денег, – совсем тихо проговорил он, – Человек или мне симпатичен или нет. Возможно, если бы он отнесся ко мне нормально, мы бы и поладили. Но он просто не привык к нормальному общению, понимаешь? Все эти его язвительные фразочки, улыбочки… Я спрашивал, почему он хочет со мной общаться, он рассмеялся и ответил, что это будет забавно…

– А можно поподробнее? – вскользь поинтересовался Дима.

Женя задумался, было видно, что эта тема ему неприятна, но он все же ответил:

– Я часто думаю о нем и понимаю, что наверно, мы никогда не найдем с ним общего языка, – тихо проговорил он, – я не могу понять, что он чувствует на самом деле, у него на лице вечно эта приклеенная неискренняя улыбка. Мне кажется, что он жестокий и эгоистичный и у него какое-то потребительское отношение к людям, словно люди это вещи, которые можно купить за деньги… Он несколько раз усмехался и говорил, во сколько же ему обойдусь я… Разве это нормально?

– По-моему, он просто стебется, – заметил Дима, – а ты бесишься, потому что не можешь дать ему достойный отпор…

Женя отрицательно покачал головой:

– Если бы ты пообщался с ним, ты бы понял, что он говорит это на полном серьезе – он задумался и добавил: – не понимаю причины такого интереса к его персоне. Зайди к нам и посмотри сам. Рома спрашивал про дизайн трешки на Братиславской, знаешь, если каждый будет заниматься своим делом, ему не придется переносить сроки…

– Сдача дизайн-проекта по трешке в следующий понедельник, – вспыхнул Дима, слова Жени уязвили его и он раздраженно добавил: – мне вообще твой любимый дядя без разницы… Просто вы подняли такую шумиху вокруг его приезда, что мне волей-неволей стало любопытно. А оказалось, что у вас просто нет иных тем для разговора, кроме как перемывать ему косточки…

– Если и так, то почему ты опять об этом говоришь? – нахмурился Женя. – Похоже, и у тебя с темами для разговора не густо…

Дима промолчал и отвернулся, слова Жени неприятно его задели. Он хотел яростно броситься в спор, чтоб последнее слово осталось за ним, но передумал, понимая, что разговор опять сведется к персоне этого таинственного дяди, который ему якобы был без разницы. Поэтому он замолчал, сердито болтая ногой и в комнате наступила тишина, Стас углубился в расшифровку лекций, что-то бубня себе под нос. Наконец Дима поднялся с места и наскоро попрощавшись ушел, большая часть проблемы была решена, дело оставалось за малым – как избавится от Стаса, который вертелся вокруг.

Женя не мог припомнить случая, чтобы Стаса не было у Коли дома, он практически постоянно жил здесь, Коля часто шутил, что они его усыновили и тренируются на нем перед рождением детей. Коле было уже двадцать шесть и он очень хотел детишек. Пока Женя размышлял как поговорить с Аней наедине, она быстро выпроводила Стаса в магазин, тот поныл для виду, но все же пошел. Аня закрыла за братцем дверь и вопросительно обернулась к Жене, в ее глазах горел жгучий интерес, в этот момент она как две капли воды походила на Стаса. Женя вздохнул – дурачить ее ему не хотелось, но, вспомнив о своей проблеме, он решился:

– Ты наверняка знаешь от Коли, мне на голову свалился нежданный родственник. И общение у нас совершенно не складывается, – осторожно начал он, – я уже говорил, что я ему совершенно не интересен, его просто задело, что я не клюнул на его деньги. Он привык, что пред ним все стелятся. И Рома ужасно нервничает, ему тяжело находиться с посторонним человеком, он привык, что мы с ним только вдвоем… Поэтому я хочу, чтобы он уехал…

Аня непонимающе посмотрела на него и Женя вздохнув, продолжил:

– Я хочу, чтобы какой-то человек, которому я полностью доверяю, немного пообщался бы с ним, – терпеливо пояснил он. – Чтобы тот человек объяснил ему, что ему лучше не упорствовать, а уехать домой. Что, наверно, мы уже не сможем стать друг другу близкими людьми, да и Рома против, он нервничает. Я не имею права его расстраивать. Что так будет лучше для всех. И лучше, чтобы это была женщина. Ты.

Аня молчала, но Женя сразу понял, что она придумывает слова для вежливого отказа, поэтому поспешно проговорил:

– Всего пару раз, просто обычная дружеская встреча, ведь мы же просто дружим с тобой, да? К тому же должен признать, что он довольно интересный человек, с ним интересно общаться, если его не заносит…

Аня в раздумьях закусила губу:

– Так может, это тебе стоит с ним пообщаться? – наконец спросила она. – Он все-таки родственник, а родственников не выбирают. Вот, мне частенько хочется пристукнуть Стаса, но что делать… Возможно, вы поладите… Тем более, мне придется обманывать мужа, не думаю, что Коля будет в восторге…

Женя кивнул, он знал, что Коля очень, просто очень ревнив и поначалу их общение не складывалось именно из-за этого, Коля страшно ревновал жену к Жене, считая того распущенным ловеласом. Женя помимо воли усмехнулся, вспомнив, как развивалась их дружба в самом начале.

– Понимаешь, почему-то я не могу ничего ему просто сказать, он все время начинает меня подкалывать и стебаться, – пояснил он. – И мне приходится ему отвечать. Получается диалог. Я же принципиально не хочу с ним общаться вообще. Рома сразу начинает нервничать, он против нашего общения. Наверно, он лучше знает и я должен поступить, как хочет он, ведь он вырастил меня. А насчет Коли – наверно, лучше ему не знать об этом, он станет ревновать, начнутся скандалы. Поэтому мне и нужен свой человек в тылу врага, агент ноль-ноль-семь. У тебя много свободного времени, ты вполне сможешь иногда погулять с ним днем по парку, заодно и узнаешь, когда он свалит… К тому же, как любой порядочный человек я знаю, что любой труд не должен оставаться без оплаты. Вот, это я отдам тебе… новый Айфон. Я купил его три месяца назад… И он будет твоим…

Он достал свой телефон и покрутил его перед носом застывшей в восхищении Ани, она в волнении закусила губу, было видно, что ей очень хочется получить этот телефон. Ипотека отнимала у молодой семьи все деньги, поэтому о дорогом телефоне она могла только мечтать.

– Я все равно не смогу объяснить Коле откуда он у меня взялся, – она с сожалением покачала головой.

– Ну, это просто, – рассмеялся Женя. – Я сам отдам его Коле, скажу, что он мне надоел и я хочу купить себе другой. И тогда он подарит его тебе… Если надумаешь, завтра вечером приходи ко мне…

Аня с сомнением кивнула ему головой, Женя заторопился уйти, он подумал, что скорее всего ничего не выйдет, Аня вряд ли согласится на такую авантюру, она была слишком домашней и стеснительной. Он еще раз прикинул, кого еще можно было бы попросить, но так ничего и не надумал. Женя с сожалением подумал, что придется отказаться от этого казалось бы во всем замечательного плана, у него был совсем не железный характер, он привык плыть по течению и не противился судьбе. Он привычно выкинул мысли об этом из головы, из-за туч выглянул робкий луч еще теплого осеннего солнца и тронул нужным лучом кожу его щек и Женя улыбнулся, ему вполне было довольно этого для счастья.

Но Женя ошибался, Аня взялась за дело не на шутку. Ей было скучно сидеть дома и это возможное приключение приятно будоражило ей нервы, так же как и мысль о новеньком айфоне. Женя не знал, что она может быть такой упертой. Она звонила ему на работу раз десять и спрашивала об Адольфе, его привычках, поведении и прочем. Женя отвечал короткими односложными фразами, периодически косясь на Колю, сидевшего за соседним столом. Почему-то он чувствовал, что поступает неправильно… Было уже семь вечера и Женя ужасно нервничал, сегодня его план казался ему полной ерундой, Роман уехал за продуктами и они с Адольфом были дома вдвоем, он был в комнате Романа, негромко разговаривая с кем-то по телефону, Женя слышал его негромкий смех из-за закрытой двери. Наконец в дверь раздался долгожданный звонок, это была Аня, но такой Женя еще ее не видел. Она распустила волосы и зачесала их на бок, подвела глаза и брови, а на губах блестела ярко-красная помада в тон ее накрашенных ногтей. На ней была достаточно скромная юбка, но на кофточке было совершенно неприличное декольте. Она то и дело поправляла ее руками.

– Ну, как? – робко произнесла она.

Женя критически осмотрел ее со всех сторон:

– Мне кажется, что ты зря так нарядилась, – негромко сказал он, – это же не свидание, а просто дружеская встреча. Если тебе нравится ходить в джинсах, зачем все это? Он этого точно не заслуживает…

– А мне что, нужно было выглядеть как лохушка! – возмутилась Аня, – ты ничего про это не говорил! Я что – не могу надеть юбку? Я все время хожу в джинсах потому что бегаю по магазинам, выискиваю, где макароны дешевле на три рубля. Ну, тебе же этого не понять…

И она умолкла, возмущенно надув губки. Женя мгновенно понял, что допустил оплошность:

– Нет-нет! – поспешил ответить он, – ты выглядишь отлично. Просто сегодня я уже не уверен, что это стоит делать, как ты считаешь?…

Но Аня сердито топнула ногой и Женя повел ее в свою комнату, он плотно прикрыл дверь и пустился в долгие объяснения. Адольф вышел из своей комнаты и неслышно встал за дверью, отсюда ему было все прекрасно слышно. Он сразу понял, что Женя что-то затевает, он поминутно косился на него, вздыхал, прятал глаза и поминутно бросал украдкой взгляд на часы. Он с интересом вслушался в разговор за дверью.

– Я мало что знаю о нем, – негромко говорил Женя, – да и не хочу знать, это ни к чему. Мы так давно потеряли друг друга, что уже бесполезно что-то начинать, мы совершенно разные. Основное ты уже знаешь, Коля тебе каждый день рассказывает. Добавлю, что он достаточно язвительный, поэтому не вступай с ним в словесную перепалку, все равно проиграешь. Просто не обращай внимания. Постарайся узнать о его планах. Конечно, не сразу. Поговори для начала на отвлеченные темы – погода, музыка. Войди к нему в доверие. Мне кажется, что у нас тебе будет не очень удобно общаться, Рома поймет, поэтому завтра пригласи его прогуляться. Да, так будет лучше… Запомни, твое дело только узнать о его планах и все! Ну и мягко подтолкнуть его к мысли об отъезде. И никаких обсуждений! Восприми это как спецзадание! Будешь мне докладывать о каждом его шаге, о каждом его слове…

Адольф, улыбнувшись, неслышно покинул свой наблюдательный пост и вернулся в свою комнату, ожидая, когда за ним придут. Женя действительно скоро зашел к нему:

– Привет, – поздоровался он ужасно смутившись и выпалил первое, что пришло ему в голову – Ты Рому не видел?

– Здравствуй, Женя – ответил ему Адольф с улыбкой, – Роман уехал, когда ты еще был дома, ты забыл? Неужели он тебе так срочно нужен?

Женя на мгновение задумался, его щеки залило мучительным румянцем, но потом как ни в чем не бывало продолжил:

– Ну, вообще да! У меня вылетело из головы, что он уехал, – ответил он. – Дело в том, что к нему пришли, а мне надо срочно уйти. Слушай, ты не мог бы посидеть с ней немного?

Адольф несколько секунд с улыбкой смотрел ему в глаза, но потом кивнул и поднялся с кровати.

– Хорошо, я сделаю это, но только ради тебя, Женя. Надеюсь, ты когда-нибудь оценишь этот поступок – усмехнулся он и захлопнул книгу, которую читал. – Это женщина?

– Точнее девушка, – произнес Женя, направляясь в зал.

В зале Аня замерла на диване в выжидательной позе. Она вся сжалась в комок как загнанный в угол зверь, и бросала на Адольфа робкие взгляды. Ее щеки то краснели, то начинали бледнеть, и пальцы нервно теребили подол юбки. Она бросила на Женю затравленный взгляд и Женя мельком подумал, что она сейчас просто упадет в обморок от волнения. Он хотел увести ее из комнаты, но Аня еле заметно оттолкнула его и Женя понял, что она не собирается отказываться от их плана. Поэтому Женя скрепя сердце представил их друг другу, Адольф тепло ей улыбнулся, Женя вопросительно взглянул на него, чувство опасности словно обдало его ведром холодной воды, Адольф снова перевел взгляд на Женю и Женя не мог понять его смысла. Внезапно ему стало неловко, Женя вновь подумал, что поступает как-то неправильно, подло и он в замешательстве топтался на пороге, Адольф ему ободряюще улыбнулся:

– Ты можешь смело идти, Женя, все будет хорошо, я даю тебе слово, тебе не о чем беспокоится – как-то очень серьезно проговорил он и Женя, неуверенно кивнув, вышел из комнаты. Тревога усилилась и Женя вновь подумал, что поступает неправильно.

***

Выйдя из квартиры, Женя еще несколько минут потоптался на лестничной площадке, но потом вышел на улицу, оставаться тут было нежелательно, Роман, если увидит его, непременно заставит пойти домой ужинать, поэтому он медленно пошел по улице, подставив лицо теплому ветерку. Он шел и думал об Адольфе и был вынужден признать, что уже немного привязался к этому странному, немного не такому, как все, человеку. Он часто думал о нем и не понимал своих чувств, он то казался ему надменным, то равнодушным, то эгоистичным, он попытался отделить мнение Ромы от своего собственного мнения и окончательно запутался. Легкой грустью проскользнула мысль, что, возможно, если бы все было по-другому, но как по-другому Женя не знал. Если Роман хочет, чтобы Адольф уехал, значит, он уедет, если он не хочет, чтобы Женя общался с родственником, значит, он не будет общаться, хотя, конечно, все это было как-то грустно. Самые близкие по крови люди не будут общаться, поздравлять друг друга с праздниками, радоваться и грустить вместе, их судьбы разойдутся навсегда. Слово навсегда горчило какой-то фатальностью, Женя усилием воли выкинул эти мысли из головы, он просто медленно шел по улице и сам не заметил, как очутился у дома Коли и Ани, в их окнах горел свет. Женя почувствовал смутное беспокойство, он знал, что очень редко по разным причинам тренировок у Коли в этот день нет, он может быть дома, и не найдя свою благоверную, может пойти к Жене домой, Аня говорила, что хочет зайти к Роману за рецептом.

Именно Рома учил Аню готовить, когда она выходила замуж, она не умела практически ничего, ее родители жили в другом городе, подруг у нее было мало и первое время Коля частенько оставался голодным. Женя помнил, как долго упрашивал Рому показать ей, как готовить суп или варить кашу, тот страшно бесился, но в конце-концов согласился показать ей основные моменты.

– Скоро я дойду до того, что открою кружок по вышиванию крестиком, – язвительно бросал он. – Почему ее не научила готовить ее мать? Черт с вами, пусть приходит, но только с мужем, понял?

И Коля привел ее, она краснела и смущалась, нервно теребя в руках блокнот.

– Давай мы тогда оставим ее тут, а сами до Володи добежим, – обратился к Жене Коля, он был очень рад лишний раз поболтать со своим лучшим другом, но Роман остановил его жестом:

– Перебьешься, понял? – угрюмо бросил он, – останешься тут, мне неприятности не нужны потом…

Коля недоуменно смотрел на Женю:

– Да она нормально себя вести будет, какие неприятности? – не понял он.

Женя с улыбкой перевел на него взгляд:

– Дело в том, Коля, что Рома молодой и привлекательный мужчина, состоявшийся по жизни, обеспеченный. И пока свободный. Вот он и не хочет, чтобы у него потом были неприятности с тобой… – улыбнулся он.

– Мне с тобой потом неприятности не нужны, понял? – процедил ему Роман и резко добавил, – хватило уже одного раза…

Женя умолк, Коля потрясенно переводил взгляд с одного на другого, он, конечно, ревновал свою молодую жену к каждому столбу, но до этого момента у него не было и мысли, что Роман может ее увести, ведь он был Женькиным отцом. Аня усмехнулась:

– Да, Женя, стану твоей мамочкой, вот тогда ты у меня поулыбаешься. Эх, как бы я тебя погоняла, как в сказке про Золушку…

Женя усмехнулся ей в ответ:

– Это вряд ли. Если, точнее, когда Рома женится, – поправился он, – меня тут не будет. Я не буду ему мешать. У него будет новая семья, дети. Я бы очень этого хотел…

Он хотел сказать еще что-то, но Роман его оборвал, его лицо нахмурилось и стало жестким и Женя не мог понять, что же он сказал не так, он хотел, чтобы Роман был счастлив больше всего на свете. Потом Аня часто приходила к Роману, они неожиданно быстро нашли общий язык, Роман учил ее варить суп, печь блины и даже варить варенье, Коля с Женей обычно ждали их в его комнате, болтая о своем… Но это было год назад, теперь Аня практически уже все умела сама, но все равно иногда забегала к Роману за консультацией. Женя поразмыслил и решил дожидаться Аню у нее дома, как он и предполагал, дверь ему открыл Стас.

– А, это ты тут зависаешь? А Коли нет?– спросил Женя, заходя внутрь.

– А тебя опять выгнали из дома? – ответил ему вопросом на вопрос Стас, поправив съехавшие очки, – И ты решил заявиться сюда! Здесь тебе что, ночлежка для бомжей? А я тут, между прочим, на законных основаниях, сеструха просила меня присмотреть за ее тестом, у нее, говорит, какое-то секретное задание! Я, говорит, теперь типа Джеймса Бонда теперь. И что-то про Айфон говорила. Короче, бредит она. Да какая разница! И вообще, я тут законный родственник, брат, а ты так себе, без определенного места жительства!

Женя внутренне напрягся, конечно, он знал, что Аня очень болтлива, но он думал, что у нее хватит ума ничего не говорить Стасу, ведь рассказать Стасу это все равно, что рассказать обо всем напрямую Коле.

– И что же это за задание? – как можно равнодушнее спросил он.

– А хрен ее знает! – беспечно махнул рукой Стас. – Она мне не доложила. Какое-нибудь очередное фуфло. Я вообще не вникаю в эти бабские дела! Ты Колю что ли будешь ждать? Тогда я щас за пивком сгоняю, а то ключей у меня нет… Если Диман появится, пустишь его…

Женя остался один в квартире. От нечего делать он прошелся по комнатам, заглянул на кухню и опять вернулся в гостиную. Всюду была образцовая чистота, и Женя подумал, как Коле повезло с женой. Женя механически вертел в руках мягкие игрушки, некоторое были совсем старые, затертые до дыр, он вспомнил, что Аня говорила, что это были ее и Колины игрушки, она долго подшивала их и ремонтировала их. Женя бережно прикоснулся до черных пуговок-глаз потертого плюшевого мишки, наверное, он был даже старше его самого… На полках были аккуратно расставлены книжки, на подоконниках стояли цветы, даже стол в гостиной был покрыт какой-то самодельной салфеткой, молодожены не жалели сил, чтоб сделать свое гнездышко по-настоящему уютным.

Женя сел на большой и уже не новый диван, местами он был уже протерт, и оттого на нем так хотелось устроится поудобнее, не боясь испортить его былое великолепие. Напротив дивана находился большой книжный шкаф, но книг не было видно за большими фотокарточками семейства Майкиных. Женя вспомнил, что Николай хотел выбросить все книги, но Аня не дала, ночами сидела она подклеивая и подшивая их, чтоб привести библиотеку в божеский вид. Сами книги были довольно потрепанные жизнью, местами раскрашенные и исписанные, было видно, что в свое время их усердно читали. Женя подумал, что он очень мало сделал в своем доме, если тут дом был буквально построен руками Ани и Коли, все незримо дышало их присутствием, то у него дом держался полностью на плечах Романа. Роман был словно невидимым стержнем, на котором держался весь их быт. Он по-своему стремился создать уют, но все равно атмосфера в доме была скорее сдержанная и строгая, чем живая и уютная.

«Да, не зря говорят, что уют в доме – дело женское, – подумал Женя. – Может быть, когда и у нас в доме появится представительница прекрасного пола, у нас тоже станет так уютно и спокойно. Тут хочется возвращаться домой, посидеть на этом потертом диване, полистать эти растрепанные книги…. Если бы Рома женился, наверное, и у нас было бы также уютно…»

Сколько Женя себя помнил, они с Ромой всегда жили только вдвоем, изредка у них появлялась его очередная женщина, которая очень скоро исчезала из их жизни. В детстве Женя мечтал, что Рома женится и у него появится мама, но этого так и не произошло. Хотя он до сих пор хотел этого больше всего на свете. Женя до сих пор переписывался с последней девушкой Ромы, Натальей, два года назад они с Ромой расстались, Женя всеми силами пытался их помирить, он звонил ей, приезжал с цветами и умолял вернуться, но она только качала головой. Она говорила, что Роман никогда не женится, что у него сложный характер и что он всю жизнь останется в одиночестве и эти слова приводили Женю в ужас. Он искренне считал, что одиночество было самым страшным, что могло случится с человеком. С тех пор у Ромы ни с кем не было длительных отношений и Женя не смел его об этом спрашивать.

В этих размышлениях он не заметил, как вернулся Стас.

– А вот и мы! – прервал его размышления громкий возглас Стаса. – Ты заснул, что ли?

Он вернулся с пакетом, полным бутылок, Дима холодно поздоровался с ним и сел на свое любимое кресло, он еще злился за последнюю перепалку.

– По-моему, Коля запретил тебе устраивать тут пьянки… – напомнил ему Женя.

– Но, но, но! – закричал Стас. – Не забывай, что пока я законный хозяин этого дома! Я и выставить могу!

Женя заметно нервничал, и все время поглядывал на часы, почему-то он чувствовал себя очень виноватым, его лицо омрачилось и он механически теребил руками край покрывала, не зная, куда себя деть. Дима тоже молчал, искоса поглядывая на Женю.

– Что, свалить отсюда не терпится? – наконец не выдержал Стас, он ожидал, что они ненапряжно проведут время и это молчание просто выводило его из себя, – Это просто свинство сидеть тут и пялиться на часы! Ты их в первый раз, что ли, видишь? Ты кого-то ждешь?

–Я жду, когда придет Коля и выставит меня отсюда! – в шутку ответил ему Женя однако обстановку это совершенно не нормализовало.

– Он это сделает, не сомневайся, – пробурчал Стас, но не успел докончить фразу, так как услышал звук открывающейся двери. – А, вот и он! – со злорадством воскликнул он.

Но он ошибся, это была всего лишь Аня, так страстно ожидаемая Женей, Стас сразу померк.

– А, это ты, тесто твое я уже три раза мял – разочарованно махнул он рукой и видя, что все по-прежнему молчат, принялся пить прямо из горла. Аня молча прошмыгнула в свою комнату и вскоре вышла оттуда переодетой в привычный неприметный домашний халат, она пыталась сделать вид, что все как обычно, но по ее губам иногда пробегала улыбка. Женя бросил на нее короткий вопросительный взгляд и она сделала ему знак рукой и улыбнулась, Стас это заметил:

– Это что у вас за переглядки такие? – грозно спросил он. – Ты где вообще шлялась, пока твой законный супруг на работе? У нас, значит, так – муж в Тверь, а жена в дверь?!

Он грозно надул щеки и поправил съехавшие на нос очки, изображая из себя хозяина дома.

– И обрати внимание, как она вырядилась, – подсказал Дима, – я впервые вижу ее с распущенными волосами и так ярко накрашенной. Может, у тебя было свидание?

Аня с досадой обернулась к нему:

– Какую чушь ты говоришь, – словно оправдываясь проговорила он, – я у Жени была, хотела спросить рецептик у Романа… Было очень интересно, мы пили кофе, разговаривали обо всем…

– Кто это «мы»? – спросил Дима, сразу, однако, поняв, о ком идет речь.

– Да вот, с его дядей! – беспечно махнула Аня рукой на Женю.

– Ну, и как тебе показался его дядя? – спросил Дима после небольшой паузы и внимательно поглядел на Женю, опасаясь, что опять примется за свое. Но тот этого даже не заметил и тоже напряженно слушал.

– Как показался? – переспросила Аня и улыбнулась, – мне он очень-очень понравился. Он такой общительный, веселый, добрый, а еще умный. Он рассказывал мне много веселых историй, я даже не заметила, как прошло время. Словом, настоящий джентльмен, не то что вы, придурки…

Она умолкла и мечтательно закатила глаза, возникла долгая пауза, Женя напряженно молчал, Дима искоса поглядывал то на него то на нее, прикидывая, стоит ли продолжать этот разговор, а Стас вообще думал о чем-то своем, и, кажется, даже не слышал, о чем вообще шла речь.

– Странно, – наконец осторожно заметил Дима, – а Женя говорил, что он высокомерный, заносчивый и постоянно над ним стебется. И взгляд у него как у Чикатило…

– Нет, – горячо запротестовала Аня, – это неправда. У него такие красивые глаза, темно-серые, такие глубокие, ресницы такие длинные. А кожа такая нежная, как у девушки. А еще у него такие золотые волосы, челка длинная и зачесана немного в бок, ему очень идет. Он очень красивый. Высокий. Он вообще очень похож на Женю…

При этих словах все посмотрели на Женю который сидел словно окаменев.

– И о чем вы говорили? – тихо спросил Женя. Он был очень напряжен, его пальцы судорожно вцепились в кресло и побледнели.

– Да ни о чем особенном, – беспечно махнула рукой Аня, в эту минуту она была как две капли воды похожа на своего двоюродного братца – я уж и не помню. С ним было так легко общаться, у меня возникло ощущение, что я знаю его уже сто лет, он рассказывал о том, как учился в университете, как жил в Париже, когда учился в бизнес-школе. Да, он мне даже стихи читал, такие красивые, только я ни слова не помню, но что-то про любовь…

Дима перевел взгляд с нее на окаменевшего Женю и громко расхохотался:

– Похоже, она все же ошиблась квартирой и была не у вас, – сказал он и воскликнул, – я понял! Женя говорил, что все женщины падают к его ногам, когда он достает бумажник. Это же только он не продается…

Аня с яростью повернулась к нему:

– Я больше ничего не буду рассказывать, – выкрикнула она, – просто человек нормальный, в отличии от вас, и с ним приятно общаться. Он очень культурный, читал мне стихи, это говорит о том, что он порядочный человек…

– На самом деле то, что он читал тебе стихи еще не означает, что он порядочный. Наоборот, со стихами легче навешать лапши на уши наивным девушкам, – парировал Дима, – Слушайте, нужно придти и посмотреть на этого фрукта, показания присяжных не сходятся…

Аня в бешенстве отвернулась от него и ушла на кухню, громко хлопнув дверью, она ужасно разозлилась и теперь яростно мяла тесто, словно оно было виновато во всех ее невзгодах. Немного погодя к ней зашел Женя:

– Ты это все рассказала, чтобы меня позлить? – негромко спросил он.

Аня с яростью повернулась к нему, но увидев его грустные глаза, немного смягчилась:

– Нет, – ответила она, – мне он действительно очень понравился. Ты рассказываешь про него неправду, я только не могу понять почему. Может быть, тебе стоит побольше с ним пообщаться?

Женя задумался о чем-то и усмехнулся каким-то своим мыслям:

– Ты просто совсем глупенькая, – мягко проговорил он, – и он мастерски запудрил тебе мозги. На самом деле он совсем не такой. Я не знаю, зачем он сегодня прикинулся порядочным, видимо, это его очередная прихоть. Я абсолютно не могу его понять, он постоянно словно носит разные маски. И пропадает ночами напролет в клубах. Мне эта идея с самого начала казалось плохой. Я думаю, что тебе стоит держаться от него подальше, вот, держи… Скажешь Коле, что он мне не нужен…

И он положил телефон перед ней на стол. Аня вспыхнула:

– А я считаю что ты относишься к нему предвзято, – выкрикнула она, – и завтра мы пойдем с ним на прогулку и твой телефон мне не нужен…

Но Женя молча развернулся и вышел, почему-то на душе у него скребли кошки. На следующий день Николай на работе передал ему телефон:

– Вот, Анька сказала, что ты у нас его забыл, – сказал он и добавил, – Она вчера к Роману за рецептом заходила и видела там твоего перца…

Женя вопросительно поднял на него глаза.

– Она сказала, что он ей понравился, но я больше верю тебе, – поспешно проговорил Коля, – Стас с Димой мне про него все уши прожужжали, достали уже, хотят на него посмотреть. Может, мы зайдем и заценим его, ты не против?

Женя равнодушно пожал плечами:

– Как хочешь, Коля – устало проговорил он, – мне уже все равно…

Николай ободряюще похлопал его по плечу:

– Да ладно, не переживай, все наладится, вот увидишь… – неуверенно проговорил он, – все всегда налаживается…

Он замолчал, не зная что еще сказать и Женя молча кивнул ему и вернулся на свое рабочее место.

***

Коля со Стасом и Димой договорились, что завтра все вместе пойдут к Жене в гости, но Стас, как обычно, не смог. За час до назначенной встречи он судорожно начал названивать Диме на мобильник и сбрасывать в надежде, что ему перезвонят. Дима криво усмехнулся – по этим коротким звонкам всегда можно было безошибочно узнать Стаса даже без определителя номера. Он принципиально не стал перезванивать, эти заморочки Стаса, вечное отсутствие денег на его телефоне и кошельке сильно его раздражало. У самого Димы денег тоже часто не было денег, однако он никогда и никому этого не говорил, предпочитая делать вид, что у него все хорошо. Отсутствие денег казалось ему унизительным. Он молча сидел и ждал, когда же явится сам Стас, но время уже поджимало, а его все не было, Дима с раздражением начал набирать номер сам.

– Черт, ты заснул, что ли? – грубо крикнул он в трубку. – Или у тебя склероз, и ты забыл, что мы идем сегодня в зоопарк?!

– Нет, не забыл! – огрызнулся Стас. – Я не могу сегодня, мне надо бежать в больницу, мне сегодня поставили дежурство вне графика!!

Дима почувствовал, как его обдало холодной волной раздражения.

– Да ты никогда не можешь! Черт, будь я проклят, что вообще с тобой связался! – прошипел он. – Это очень в твоем стиле – кидать в последний момент!!

Он в бешенстве бросил трубку. Теоретически он мог пойти туда и один, Роман звонил ему буквально два дня назад и велел заехать чтобы внести правки в проект, но Дима твердо знал, что не пойдет туда один даже под страхом смерти. В обществе незнакомых людей он часто терялся и чувствовал себя неловко и это его жутко злило, отчего он терялся еще больше, часто стараясь едкой иронией скрыть скованность. Он с ненавистью подумал о Стасе – человеке, из-за которого он вынужден был сидеть дома.

«В принципе, ничего такого особенного и не случилось, – подумал он с целью утешить себя, – делать больше нечего, чтоб тащиться на него посмотреть, ноги бить…»

И он угрюмо открыл ноутбук, к завтрашнему утру ему предстояло нарисовать еще два макета наружной рекламы, родители не могли ему помочь деньгами, поэтому приходилось много работать. Он нашел себе достаточно неплохое место дизайнером в одном рекламном агентстве на полставки, и Роман периодически подкидывал ему заказы по дизайну интерьеров, денег как раз хватало на еду, проезд и редкие развлечения, квартиру ему с трудом оплачивали родители. Иногда Дима злился, что всего приходится добиваться самому, это казалось ему несправедливым, взять, например, того же Женю, который жил ни о чем не заботясь, потому что о нем заботился Роман. Но делать было нечего и он со вздохом открыл исходник. Но все-таки экскурсия состоялась, на следующий день к нему ворвался Стас и что-то лихорадочно бормоча, потащил из дома: – все, мы идем к Женьке в гости, – поспешно говорил он, таща его за рукав, – Коля ждет нас внизу, ему самому не терпится посмотреть что это за фрукт, Женька по телефону рассказал про него такие ужасающие подробности!

Дима молча вырвал свой рукав из ладони Стаса, они спустились, Коля ждал их внизу, Дима помнил, что он не любил подниматься и всегда предпочитал ждать на улице, может быть, он полагал, что войти без приглашения было неприлично. Увидев Диму со Стасом он молча потушил окурок, раздавив его ногой, и они медленно двинулись вдоль улицы к метро.

– Как хмуро сегодня, – протянул Коля, глядя себе под ноги. Дима посмотрел на него – его лицо не выражало никакого интереса, он просто шел, опустив голову, видимо, персона таинственного дяди нисколько его не интересовала. На лице у Стаса же было написано некое нетерпение, но Дима подозревал, что оно относилось вовсе не к дяде, а к тому, что Роман, если он там будет, наверняка их чем-нибудь накормит. Дима вздохнул – эта беспардонность Стаса всегда немного раздражала его, но все же приходилось терпеть – ведь Стас был единственным мостиком к этому таинственному незнакомцу. Самого Диму сжигало жгучее любопытство, до этого он никогда не общался с людьми, не принадлежащими к его кругу, и ему было интересно хоть одним глазом взглянуть на человека из того, лучшего мира. Дима краем уха слышал от Коли, что этот таинственный дядя получал образование за границей, а сейчас возглавляет банк – все это живо захватывало воображение. Ему было интересно посмотреть на него и понять, кто же он – пустоватый мажор, прожигающий жизнь в клубах или же действительно один из хозяев этого мира. Все это живо воспаляло его воображение, он молча шел и думал об этом таинственном дяде. Они неспеша подошли к дому Жени, Коля остановился и подумав, стал набирать номер:

– Жень, мы уже тут, у подъезда, – бросил он в трубку. – Мы сейчас поднимемся, только сам дверь не открывай, пусть он. Романа нет…

При последних словах Стас заметно приуныл, они молча поднялись по лестнице. У самой двери они остановились, прислушались – за дверью было тихо, Коля стал заметно нервничать.

– Зря мы вообще сюда пришли, – шепотом проговорил он, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, – очень надо, еще смотреть на него, пошли отсюда…

Но Стас шикнул на него и нажал кнопку звонка. За дверью послышались шаги, все трое инстинктивно замерли в ожидании, мгновения, когда поворачивалась ручка казались им вечностью, наконец, дверь открылась, там был он. Диме показалось, что он ожидал увидеть не их, возможно, Романа, но он моментально справился с собой и вот уже осматривал пришедших чуть оценивающим вопросительным взглядом. В темноте подъезда Диме сначала показалось, что они были ровесниками – слишком нежной и белой была кожа его лица, но потом, когда по нему скользнул луч света стало ясно, что он старше их; его волосы светлыми золотистыми прядями спадали ему на лоб немного на бок, выгодно оттеняя правильные черты его лица. Он кинул на вошедших быстрый проницательный взгляд, Диме показалось, чуть задержав его на нем, Стас важно выступил вперед:

– Женька дома? – важно поинтересовался он. – Мы, типа, друзья его…

– Я это понял, – проговорил он, задержав взгляд на Стасе, его голос звучал очень нежно и мелодично, – сейчас я позову его, вы ведь, конечно, не будете заходить внутрь…

Он исчез в дверях, через минуту оттуда вышел Женя, в глазах его светилась какая-то скрытая печаль, в эту минуту они с дядей были совершенно непохожи. Коля выволок его за руку за дверь, Женя плотно прикрыл ее:

– Это был он, да? – приглушенным шепотом спросил Коля и Женя молча кивнул. Внезапно все почему-то замолчали, Дима осторожно переводил взгляд с одного на другого, не решаясь начать расспросы, у него за эти несколько секунд сложилось определенное мнение об этом человеке и теперь его распирало любопытство, насколько оно верно.

– Ни фига себе! – наконец восхитился Стас. – А что, прикольный такой чувак, а вы видели, как он одет? Дома, а одет в фирменные шмотки. У него рубашка только по-любому больше десятки стоит. А джинсы? А часы на руке видели? Просто обалдеть…

– У него такое самодовольное лицо и такой надменный взгляд, – как бы сам про себя тихо вставил Коля, – он на нас так посмотрел…. И эта фраза «вы, конечно, не будете заходить», точно мы нищие… мне он совершенно не понравился… мне кажется, он скверный человек…

Он молча вынул из кармана еще одну сигарету и закурил, печально водя носком ноги по полу, перед дверью, на плитке пола отчетливой серой змейкой выделялись песчинки, прилипшие к обуви, он водил по ним ногой; Женя тоже молчал, прислонившись плечом к косяку, его глаза были печально опущены вниз.

– Похоже, любимый племянник нисколько не рад приезду такого замечательного родственника, – вскользь заметил Дима, Женя с укоризной поднял на него глаза, – а зря, по крайней мере, с кем же еще из нашей компании ходить по дорогим ресторанам…

– Смею тебя уверить, это не доставило мне удовольствия! – вспыхнул Женя, когда он начинал злиться, он говорил чуть сбивчиво и отрывисто, его щеки при этом заметно алели.

– Да, Аня была права, у него очень смазливое личико, наверно, он пользуется большим успехом у противоположного пола, – как бы про себя говорил Дима, – что ж, выглядит он весьма неплохо, наверно, он частенько бывает в разных салонах. А вы заметили, какие у него ухоженные руки? А вот то, что он очень умный, я к сожалению, не заметил. Он же блондин, что ж, я остаюсь при своем мнении, что блондины как впрочем и блондинки, не отличаются интеллектом… Ты говорил, что он клубный мальчик…

–У тебя есть прекрасная возможность устроить с ним турнир остроумия прямо сейчас…– Женя молча нахмурил брови. Дима развел руками:

– Нет, спасибо, не хочу лишать тебя этого удовольствия. Ты говорил, что он закончил два высших заведения с красными дипломами? Интересно, почем сейчас красный диплом? А банк он возглавляет, конечно же, благодаря своему таланту и трудолюбию?

Женя неопределенно пожал плечами, его лицо было хмурым, видно было, что он отвечает только из вежливости. Постепенно возникла длинная пауза, Дима не представлял возможным продолжать расспросы, Стас деловито набирал кому-то смс, а Николай стоял с совершенно отсутствующим видом, было видно, что его занимает только одна мысль – свалить отсюда подальше.

– Заходите, – кивнул в сторону полуприкрытой двери Женя, – вы же в гости пришли, я сейчас накормлю вас, Рома приготовил ужин… Мы посидим в моей комнате, он не станет туда заходить… наверное…

Коля отрицательно покачал головой:

– Нет, не нужно, я не хочу. Лучше пошли посидим в кафе… Стас, ты идешь? Я за тебя заплачу…

Стас восторженно кивнул, Дима сделал недовольное лицо:

– Вообще-то мы пришли в гости, – холодно заметил он, – и могли бы посидеть дома, а то, понимаешь, это не очень-то вежливо получается, чем лакать пиво в какой-нибудь дешевой забегаловке, а, Стас?

Но Стас отрицательно покачал головой, в его глазах появился хищный блеск о выпивке на халяву, сидеть дома и пить чай его совершенно не прельщало.

– Ну что ж, – подытожил Дима, кивая головой. Сейчас его охватила ледяная волна раздражения, что его идею не поддержали, – тогда я пойду домой, счастливо оставаться….

– Тебя никто на гонит! – окончательно вспыхнул Женя. – Только мне позволь в этом не учувствовать! Желаю хорошо провести время!

Он схватил Диму за руку и втолкнул в квартиру, заперев дверь на ключ. Дима отчаянно вцепился в дверную ручку, но дверь уже была закрыта, он слышал на лестнице удаляющиеся шаги. Его охватила ярость, он принялся молча молотить в дверь кулаком, но это было бесполезно. Он хотел кричать и изрыгать проклятия, его останавливал страх напугать этого таинственного дядю, его незримое присутствие разлившимся напряжением наполняло комнату, он чувствовал на себе его взгляд. Наконец он повернулся – в полутемной прихожей никого не было, на противоположной стене висело зеркало, в нем под углом отражалась гостиная; он сидел на диване, глядя прямо на него с чуть заметной улыбкой; от неожиданности Дима не сразу сообразил, что он тоже видит его. Дима переминаясь с ноги на ногу неловко продолжал стоять в прихожей, неловкое положение, в которое он попал, ужасно злило его, он чувствовал себя скованно, и незнакомец с легкой улыбкой продолжал рассматривать его сквозь зеркало. Сначала Дима думал, что он выйдет, но он продолжал сидеть на месте, в его длинных бледных пальцах дымилась сигарета, ленивым движением он стряхивал пепел в стоящую рядом пепельницу. Все это было до невозможности глупым, Дима почувствовал, как кровь горячей волной прилила к щекам…. Оставаться здесь было нельзя… Дима не дыша снял ботинки, переждать бурю он мог и в Женькиной комнате, но путь туда лежал через гостиную… Мелкими шагами он пошел в гостиную, стараясь придать походке твердость, незнакомец повернулся к нему и внимательно осмотрел с чуть заметной улыбкой.

– Добрый вечер, – произнес он мягким голосом небрежно кивнув головой, откидывая назад золотистую челку, – наконец ты осмелился зайти, я думал, что ты еще долго будешь стоять в прихожей, охраняя дверь. Не буду представляться, как меня зовут, ты это прекрасно знаешь, как, впрочем, и все важнейшие факты моей биографии; несомненно, все это вы уже успели обсудить за дверью. Ну как, я прошел смотрины?

Он негромко рассмеялся и принялся достаточно бесцеремонно рассматривать Диму с ног до головы, особенно пристально изучая его лицо. Дима почувствовал, как кровь горячо приливает к щекам и внутри становится горячо, он понял, что его щеки сейчас просто горят. Он процедил что-то невнятное в ответ тщетно пытаясь справиться с собой. Адольф кивком указал на диван, но Дима остался стоять на месте из какого-то детского противоречия, он понимал, что это выглядит ужасно глупо, но ничего не мог с собой поделать.

Адольф негромко рассмеялся:

– Ты можешь сесть, я разрешаю, – и он насмешливо посмотрел ему в глаза, – поверь, робко сжавшись в дверях ты выглядишь еще глупее, не бойся, я не кусаюсь… ну же… Поболтаем, ты же не занят?

Дима скрепя сердце подошел к дивану и сел, крепко сцепив руки на груди, он напряженно молчал, опустив взгляд вниз, внутри словно все онемело и он никак не мог справиться с собой, Адольф это прекрасно видел:

– Ну неужели Женя рассказал про меня что-то страшное? – вновь улыбнулся он, – у меня ощущение, что ты сейчас упадешь в обморок…

– Вот еще… – процедил Дима первое, что пришло ему в голову.

– Ты весь покраснел, у тебя трясутся руки и дыхание прерывистое, все говорит о том, что ты ужасно скован и стесняешься, у тебя до невозможности глупый и жалкий вид. Как твое имя?

– Какая разница? – процедил Дима, он чувствовал жгучую злость.

Адольф равнодушно пожал плечами:

– Мне никакой, – он снова глубоко затянулся, не отводя пристального взгляда от Димы, – просто по правилам хорошего тона, о существовании которых ты явно не знаешь, к собеседнику принято обращаться по имени. Но мне кажется, я и так знаю твое имя, ты ведь Коля, его лучший друг… – и он стал внимательно рассматривать Диму, чуть прищурив глаза и остановив свой взгляд на его майке, которую Дима разрисовывал сам. Там были изображены розы, колючая проволока и силуэт ангела на фоне грозовых туч… Адольф довольно кивнул:

– Сам рисовал? Очень-очень неплохо, – проговорил он, снова разглядывая Диму и продолжил, – мне интересно, что ты сделал Жене, что он так жестоко бросил тебя мне на растерзание?

Дима насуплено молчал:

– Он просто придурок и у него дурацкие шутки, – наконец выговорил он. Упоминание о поступке Жени придало ему сил, и чуть помолчав, добавил – видимо, это наследственное…

Адольф негромко рассмеялся:

– О нет, Женя очень хороший и совестливый мальчик, видимо, ты чем-то его разозлил. Я честно пытался подслушать, о чем вы говорили за дверью, но ничего не услышал. Может быть, ты мне расскажешь?

Дима угрюмо молчал и Адольф негромко рассмеялся:

– А ты очень неразговорчив, Николай. Ну же, не заставляй меня думать, что ты тормоз… Давай поступим так – я могу выпустить тебя, у меня есть ключи, но ты должен это заслужить, идет? Совсем как в сказках…

– я никуда не спешу, – бросил ему Дима, его пронизывающий взгляд начинал вызывать в груди жгучее раздражение.

– отлично, – улыбнулся Адольф. – Я почему-то подумал, что ты хочешь уйти, но не можешь, у тебя нет ключа… – при этих словах он вынул из кармана ключ и задумчиво повертел его в руках, – я ошибся… – с улыбкой закончил он и снова убрал его в карман. Он снова замолчал, закуривая очередную сигарету, Дима вскользь осматривал его длинные тонкие пальцы, крепко державшие сигарету в руках, лениво откинувшись на мягкую ручку дивана; у него были красивые руки… Он сидел, довольно вальяжно откинувшись на диван, заложив ногу на ногу, лица его Дима не видел, он не смел поднять на него глаз… Казалось, время растягивалось, секундная стрелка совершенно не двигалась, Дима постоянно поднимал взгляд на висевшие на стене часы, было около шести, в шесть приходил с работы Роман… Теперь Диме казалось, что он не вытерпит, его бросало то в холод, то в жар, поза, в которой он сидел, была крайне неудобной, но он не смел даже пошевелиться.

Женя недолго посидел с друзьями в кафе и засобирался домой, мысль о запертом Диме не давала ему покоя. Он хотел выпустить его сразу, но Николай со смехом уговорил его не выпускать его подольше.

– Он про дядю твоего всех больше выспрашивал, – посмеивался он и Стас восторженно кивал головой в подтверждение его словам, – вот пусть и наслаждается…

Но Жене было как-то неловко и он засобирался домой. У подъезда он столкнулся с Романом, он хмуро кивнул ему и пошел вперед, Женя послушно последовал за ним.

– Адольф дома? – хмуро спросил он, поднимаясь по лестнице, Женя неопределенно пожал плечами. Дома остановился у входной двери, его лицо нахмурилось и потемнело, Женя моментально ощутил его раздражение, оно физически жгло в груди, внутри шевельнулось знакомое чувство вины, он мягко дотронулся до его плеча:

– Скоро ему надоест и он уедет, и мы будем жить с тобой вдвоем как раньше, ты и я …– неуверенно проговорил он.

Роман хмуро кивнул и открыл дверь ключом, входя внутрь, Женя вошел следом за ним. Из гостиной выскочил Дима, его лицо было красным от злости, руки были сжаты в кулаки, он подскочил к Жене и замахнулся на него, но не решился ударить, лишь испепелял его взглядом и выскочил за дверь. Женя едва сдержался чтобы не рассмеяться. Он закрылся в своей комнате ожидая, когда Роман позовет его на ужин. Адольф был в модной рубашке и брюках, значит, он опять собирался куда-то уходить после ужина. Он лукаво подмигнул ему и Женя против воли улыбнулся ему в ответ. Роман заметил это и его лицо стало еще более угрюмым, Женя с грустью подумал, что почему-то в последнее время он такой нервный и озлобленный, а ведь еще совсем недавно они весело подкалывали друг друга. Женя робко попросил ключи от машины, Роман окинул его раздраженным взглядом. Он сидел насупившись, крепко сцепив свои сильные руки и смотрел прямо перед на стену, точно хотел разрушить ее взглядом. Однако он молча кинул Жене ключи от машины. Женя перевел встревоженный взгляд на Адольфа, неожиданно ему пришло в голову, что Адольф может захотеть поехать с ним, он перебирал в голове варианты вежливого отказа. Адольф заметил его взгляд и насмешливо улыбнулся:

– Нет, Женя, к сожалению сегодняшний вечер у меня занят, поэтому придется тебе пострадать без моего общества… – с усмешкой произнес он и улыбнулся.

Женя улыбнулся ему в ответ показав, что оценил шутку, он быстро ушел, они с Романом остались одни. Адольф зашел к Роману немного погодя, тот вопросительно на него глянул, пытаясь скрыть раздражение:

– Я ненадолго, – широко улыбнулся Адольф, не замечая его озлобленного взгляда, – я просто хотел спросить тебя, кто такая Аня?

Роман удивленно на него глянул и равнодушно ответил:

– Аня это жена Николая, его лучшего друга…

– Я же правильно понимаю, что Женя очень дорожит их дружбой… – он чему-то улыбнулся про себя и пояснил: – Она приходила сюда пару дней назад, сказала, что к тебе за рецептом. И Женя попросил меня поразвлекать ее до твоего прихода. Хотя он прекрасно знал, что ты придешь нескоро. Как ты думаешь, зачем он это сделал?

Роман равнодушно пожал плечами.

– Не знаю, зачем, но явно не от большого ума, он еще совсем глупенький – наконец проронил он и потом словно нехотя добавил, – ты с ней поосторожнее, Коля в принципе, нормальный, но когда дело доходит до жены, ему конкретно сносит башню.

Адольф задумался и потом рассмеялся:

– Как интересно! Его друзья заходили сюда недавно, – воскликнул он и спросил: – Николай – это парень с темными прямыми волосами по плечи?

– Нет, – ответил Роман. Адольф удивленно усмехнулся.

– Бойкий белобрысый в очках?

– Нет.

Адольф задумался и снова негромко рассмеялся:

– Неужели это тот скучный молчун с незапоминающейся внешностью, – и увидев, что Роман кивнул, заметил, – странный выбор. Почему? Они давно дружат?

– Понятия не имею, – процедил Роман сквозь зубы, – но против Николая я пока ничего не имею, поэтому пусть дружат. По крайней мере, он тихий и домашний, не ищет приключений на задницу и моего дурака ни во что не втянет. До этого он дружил с Костей, но тот стал конкретно косячить и я запретил их общение…

Адольф усмехнулся:

– Одно многозначительное слово «пока». Я знаю, что твое мнение очень важно для Жени, я бы даже сказал, чрезвычайно важно, поэтому я хочу дружить с тобой, Роман… Мы оба знаем, что если ты меня одобришь, Женя перестанет капризничать… Я не причиню вреда и ты не пожалеешь, что позволил нам общаться…

Роман приподнял уголки губ в усмешке и угрюмо молчал, Адольф выжидательно смотрел на него с привычной улыбкой, он опустился на кровать рядом с Романом и поудобнее утроился с ним рядом.

– Я уже жалею, – сквозь зубы процедил Роман, – как ты не поймешь, что разбитую чашку уже не склеишь. Кстати, ты когда собираешься домой? Это чтобы я успел напечь тебе пирожков на дорожку….

Последнюю фразу он произнес язвительным тоном и вопросительно уставился на Адольфа, тот весело рассмеялся, однако, поднявшись с кровати.

– Мне очень тут нравится, правда, – усмехнулся он, – но ты прав, скоро мне придется уехать, я не имею права оставлять банк надолго. Обещаю, что ты первый узнаешь об этом…

Роман угрюмо кивнул и отвернулся к окну, давая понять, что разговор закончен, Адольф все понял и пожелав Роману хорошего вечера, отправился к себе. Слова Романа об Ане и ее ревнивом супруге натолкнули его на очень интересные мысли. Немного погодя он вызвал такси и отправился в клуб. Садясь в такси Адольф увидел, что приехал Женя, он уже припарковал машину и теперь ждал, пока уедет такси, чтобы не встречаться с ним. Адольф усмехнулся и помахал ему рукой, Женя молча кивнул ему в ответ.

Глава ХХХ

Несмотря на категорический запрет Жени общаться с Адольфом, Аня все же решилась зайти. Несмотря на то, что вчера они с Адольфом общались очень легко, сегодня она опять почувствовала смущение и неловкость. То краснея то бледнея от испуга она робко нажала кнопку звонка, она знала, что ни Жени ни Романа нет дома, поэтому мысль, что она будет в квартире одна с чужим мужчиной пугала ее до дрожи в коленках. Она пыталась убедить себя, что она часто общалась наедине и с Женей, когда он ждал Николая у них дома, и с Димой, да и Роману она как-то передавала что-то для Жени, поэтому она почти убедила себя, что волноваться не о чем. Адольф открыл ей дверь почти сразу, он был в легкой расстегнутой рубашке, Аня старалась не смотреть на его обнаженное тело, наполовину скрытое тканью, она оробела и от смущения не смогла произнести и слова, Адольф кивком пригласил ее войти.

– Добрый вечер, – улыбнулся он открытой улыбкой, окинув ее всю восхищенным взглядом и широко распахнул дверь, – ты сегодня просто обворожительна, подожди меня в гостиной…

Он кивнул ей в сторону гостиной, Аня покраснела и послушно прошла в комнату, неловко расположившись на диване. Она слышала как он переодевается в соседней комнате и оцепенела от ужаса при мысли, что сейчас он совсем обнажен. Первые мгновения, проведенные в обществе Адольфа буквально парализовывали ее, и она сидела вся сжавшись, и лишь потом к ней возвращалась уверенность а вместе с ней и дар речи. Адольф вышел из комнаты уже переодетым, на нем были серые брюки и светло-серая рубашка, оттеняя нежную белизну его кожи, ему невероятно шел этот цвет, и она с удовольствием украдкой рассматривала его, Адольф ободряюще ей улыбнулся и подал руку, помогая подняться:

– С чего мой обворожительный гид решит начать культурную программу по столице? – белозубо улыбнулся он.

– Я даже не знаю, – окончательно смутилась Аня, – по правде говоря, я сама не очень знаю город, я не местная. Но, конечно, мы можем сходить на Воробьевы горы, в парк Горького или еще куда-нибудь….

Адольф на мгновение задумался:

– Давай прогуляемся по парку, если ты, конечно, не против. Там есть довольно красивые места…. Сегодня просто чудесный осенний денек… – с улыбкой проговорил он и кротко посмотрел Ане в глаза, сегодня они были так глубоки и печальны, что у Ани перехватило дыхание, она не могла ничего сказать и лишь кивнула, Адольф вызвал такси. Садясь в машину Адольф учтиво открыл перед ней дверцу, это было ей приятно и испугало одновременно. Еще с самого раннего детства она помнила наставления мамы никогда не садиться в машину с незнакомцами, и вот неожиданно эти детские страхи выплыли наружу. Она сжалась на заднем сиденье и мысленно проклинала себя за то, что впуталась в эту авантюру, давая себе обещание, что это будет их последняя встреча. Больше всего она боялась, что Адольф начнет к ней приставать, она мало общалась с мужчинами, поэтому не знала, как отказать в подобной ситуации, это положение усугублялось тем, что Адольф начинал нравиться ей, он был просто невероятный, необычный, безукоризненно интеллигентный и так непохожий на ее мужа. Он посматривал на нее своими бездонными глазами загадочно улыбаясь при этом, и отводил взгляд, когда она тоже начинала смотреть на него.

Такси остановилось у входа в парк, Аня поспешно выбралась сама, не дожидаясь пока Адольф подаст ей руку, она боялась, что он возьмет ее под руку, он лишь улыбнулся про себя и не взял.

– Только я ненадолго, больше я не смогу гулять с тобой, у меня домашние дела… – робко произнесла она, он кивнул, показывая, что услышал ее слова. Они молча шли рядом, любуясь золотом листвы на фоне голубого сентябрьского неба.

– Ты часто гуляешь здесь? – вдруг спросил он. – Тут очень красивые места…

– Нет, – поспешно ответила она, – я в основном сижу дома, убираюсь, готовлю обед. У меня почти не остается времени на прогулки…

– Ты давно вышла замуж? – полюбопытствовал Адольф.

– Не очень, всего около года назад, – ответила Аня. – Мы мало встречались, почти сразу же поженились.

– Наверно, это было по большой любви?

– Да…

Адольф молчал, Аня искоса поглядывала на него, он о чем-то глубоко задумался, его темно-серые глаза были печальны. Сегодня он не шутил и не рассказывал веселые истории, как в прошлый раз, его настроение передалось Ане, она тоже молчала, на душе почему-то стало странно грустно. Они уже около получаса шли молча, Аня уже не боялась, что он начнет к ней приставать, наоборот, ей уже самой хотелось прикоснуться к нему, взять его за руку.

– Твой муж давно дружит с Женей? Расскажи мне об этом… – попросил он и Аня сбивчиво начала:

– Они дружат больше двух лет, Коля очень любит его, Женя часто бывает у нас, а последний год они работают вместе, когда Женя закончил колледж, он стал работать вместе с Колей, вот так…

Она умолкла и неуверенно посмотрела на Адольфа, тот раздумывал над ее словами,

– У него ведь нет постоянной девушки? – негромко спросил он и рассмеялся, Аня тоже рассмеялась в ответ:

– Кажется, нет, у него много девушек и много друзей. Он периодически кого-то к нам приводит, знакомит, но у него это несерьезно, он же еще маленький совсем, ему только двадцать два… Коля старше его на четыре года…

Адольф против воли улыбнулся:

– Маленький, это да, – рассмеялся он, – я бы даже сказал, не маленький, а невзрослый… Знаешь, мне он очень понравился, буквально с первого взгляда, что бывает достаточно редко. Видимо, это говорит родная кровь… Он такой открытый, общительный, по-детски непосредственный. Но у нас совершенно не складывается общение, он меня избегает и не идет на контакт, как ты думаешь, почему?

Аня замялась не зная, что ответить на этот вопрос.

– Позволь я тебе помогу, – усмехнулся Адольф, – пока ты не придумала какую-нибудь милую ложь, чтобы меня не обидеть. Ты не сказала, что я просто очень не понравился Роману, поэтому Женя меня и избегает. Я так понимаю, он всегда делает только то, что одобряет его папа? Это так странно…

Аня задумалась и кивнула.

– Да, мне тоже это было сначала странно, но это так. Женя всегда и во всем его беспрекословно слушается, ведь он вырастил его…

Адольф задумчиво смотрел вдаль.

– Значит, путь к сердцу Жени лежит через Романа, – усмехнулся он, – чувствую, мне будет очень нелегко ему понравится… Скажи, а ему кто-нибудь вообще нравится? Как он относится к твоему мужу? И кто такой Костя?

Аня снова замялась:

– Знаешь, иногда мне кажется, что Роману вообще никто не нравится, – наконец сказала она, – Женя не знакомит его со своими девушками потому что он не особо хочет с ними знакомится. Он говорил, чтоб Женя познакомил его только со своей женой, а случайные подружки ему не интересны, поэтому Женя ни с кем его и не знакомит. Да и Коля тоже ему не особо нравится, как и все остальные Женины друзья… А Костя – это Женин бывший лучший друг, только сейчас они не общаются.

– Почему? – коротко спросил Адольф и Аня вновь смутилась.

– Я сама не очень знаю эту историю, – ответила она словно оправдываясь, – знаю только, что этот Костя покуривал травку и Роман сильно его избил, чтобы он не оказывал дурного влияния на Женю и запретил им общаться… Женя сначала не слушал его, он очень переживал, но потом он все же перестал общаться с этим Костей, вот и все. С ним мой муж сейчас общается, Женя через Колю передает ему подарки на день рожденья и Новый год, узнает, как у него дела, но на прямую они не общаются, он обещал Роману…

Они сели на скамейку, Адольф задумчиво смотрел вдаль, его взгляд затуманился и он молчал. Аня украдкой смотрела на его длинные тонкие пальцы, нежную кожу его лица, как у девушки, в этот момент он просто невероятно был похож на Женю.

– Что-то случилось? – наконец спросила она. – Ты такой грустный сегодня…

Адольф кротко улыбнулся ей:

– Ничего страшного, это обычный приступ меланхолии, со мной это происходит иногда… – усмехнулся он, – в Петербурге у меня почти не бывает выходных, я работаю с утра до вечера, тут же я третью неделю предоставлен самому себе…

Он вновь замолчал, Аня машинально пододвинулась к нему ближе и неловко положила руку ему на плечо, Адольф коротко улыбнулся, показав, что оценил ее поступок.

– Иногда мне кажется, что я зря все это затеял с Женей, – после долгого молчания наконец произнес он, – ему это совсем не нужно… Я упорствую зря. Прости, что я говорю тебе все это, видимо, просто мне больше некому это сказать… Сегодня у меня совсем нет настроения веселиться. Я вызову тебе такси…

Он встал со скамейки и протянул ей руку, помогая подняться:

– Я обязательно поговорю с Женей, – воскликнула Аня и неловко обняла его за плечи, – ты можешь рассказать мне все, что у тебя на душе и тебе станет легче. Я очень хочу помочь тебе…

Но Адольф мягко убрал ее руку со своего плеча и снова посмотрел на нее долгим взглядом, Аня вновь поразилась, какие у него длинные ресницы, от этого его глаза казались совершенно бездонными.

– Я должен решать свои проблемы сам, – негромко сказал он, – так меня воспитали. Я не хочу, чтобы ты подумала, что я просто тряпка. Это было бы слишком унизительно для меня. Я хочу, чтобы сейчас ты вернулась домой, к мужу…

– А ты? Ты тоже поедешь домой? – обескуражено спросила Аня, вставая следом за ним, он отрицательно покачал головой.

– Нет, я хочу еще немного побыть тут. Я возьму себя в руки, обещаю. И завтра снова буду веселым. Я хотел бы увидеть тебя снова. Ты такая удивительная девушка, после общения с тобой у меня становится так легко на душе…

Подъехало такси, Адольф открыл перед ней дверцу и помог забраться внутрь, потом он передал водителю деньги и назвал адрес, помахал ей рукой и не оглядываясь пошел прочь. Аня долго смотрела ему вслед. На душе у нее было тоскливо, эмоции рвались наружу, она решительно направилась в сторону дома Жени. Через десять минут она уже громко молотила кулаками в дверь, Женя, как они и договаривались, ждал ее у себя, Аня прошла в мимо него в его комнату и села на диван, бросив на него уничтожающий взгляд, Женя последовал за ней и крепко закрыл за собой дверь, хотя дома они были только вдвоем.

– Как все прошло? – спросил Женя. Он тоже ужасно нервничал и его голос дрожал и сбивался, ему было ужасно неловко.

– Я что – обязана тебе докладывать о каждом его слове? – презрительно бросила Аня. – Может, мне надо было взять с собой диктофон?

– Это хорошая идея, – Женя промолчал. – Что ты узнала? Он скоро уедет?

Аня бросила на него яростный взгляд, в это мгновение она ненавидела его всеми фибрами души.

– Какой же ты жестокий! – закричала она. – У него, можно сказать, такая душевная травма, а ты только и знаешь, как бы поскорее выгнать его! А у него, если хочешь знать, больше никого нет в мире, он очень одинокий человек. А ты так ужасно относишься к нему, он же твой родной дядя!

– Это он сейчас тебе про одиночество лапши на уши навешал? – оторопело воскликнул Женя. – Он тут уже две недели, и за это время он ночевал дома буквально несколько раз. Все остальное время он тусуется в клубах и возвращается домой лишь под утро довольный и счастливый, даже я себе такого не позволяю…

– Это он так пытается спрятаться от одиночества, – закричала Аня, – потому что родственники его злые и жестокие! И эгоисты, ты – большой эгоист!

Женя молчал, он не знал, что ему делать дальше, ситуация полностью вышла из-под контроля и он неловко молчал, он никоим образом не предполагал такого развития событий и страшно растерялся.

– Просто поверь мне, он совсем не такой, каким его видишь ты, – осторожно начал он. – Я общался с ним дольше тебя и знаю, о чем говорю. Все его слова насквозь пропитаны ложью, я это чувствую, он словно играет. Я не советую тебе общаться с ним, ни к чему хорошему это не приведет! И если ты меня не послушаешь… – Женя тяжело вздохнул и после паузы тихо добавил, – думаю, будет правильно, если я скажу об этом Коле.

– Ты не можешь мне это запрещать! – закричала Аня. – Я буду с ним дружить не потому, что ты приказал, а потому что он хороший и добрый человек! И только попробуй что-нибудь сказать Коле. Только тогда придется сказать ему также, что это ты меня об этом попросил!

Женя посмотрел на нее и не знал, что делать, такой возбужденной он видел ее впервые. Внезапно его больно уколола мысль, что если вся эта история дойдет до Коли, их дружба будет под очень большим вопросом. Женя этого не хотел, Николай был ему очень дорог, поэтому он предпринял последнюю попытку спасти ситуацию:

– Его видели и Коля и Стас, а Дима просидел с ним полвечера, – негромко проговорил он, – узнай их мнение о нем. Может оказаться, что кто-то просто ослеп…

– Стас и Коля с ним даже не разговаривали, – горячо возразила Аня, – а насчет Димы, да, он отзывался о нем плохо, как будто ты его не знаешь! Он очень желчный и видит в людях одни недостатки. Вы подшутили над ним, вот он и бесится…

Она вызывающе посмотрела на Женю, и Женя понял, что в этой схватке он проиграл, поэтому он только развел руками:

– Хочешь – общайся, – негромко произнес он, – только смотри, я знаю, к чему такая дружба приводит…

Аня желчно рассмеялась:

– Не нужно судить обо всех по себе, Женя. Он слишком порядочный и воспитанный. А я больше не буду с тобой общаться и уж тем более что-то докладывать. И вообще – иди к черту!

Она вскочила и опрометью выбежала за дверь. Женя вздохнул – ему всегда было неприятно ссориться с друзьями, он знал, что теперь Аня еще долго будет на него дуться. Но исправить он уже ничего не мог, поэтому привычно выбросил эти тревожные мысли из головы. Он поспешно вымыл полы, оделся и, не дожидаясь Романа, убежал к друзьям, был четверг, а по четвергам они всегда играли в баскетбол.

За несколько дней Аня очень сблизилась с Адольфом, они еще несколько раз гуляли вместе, Адольф больше не заговаривал о своей меланхолии. Иногда ей казалось, что он уже забыл о том разговоре. Они довольно непринужденно беседовали о жизни, Аня рассказывала ему о своей семье, о муже, а он внимательно слушал. Адольф никогда не звонил ей, она всегда звонила ему сама и предлагала встретиться, он соглашался. Уже в который раз они неспеша прогуливались по Арбату, беседуя обо всем на свете. В основном Адольф расспрашивал ее о Жене и Аня охотно рассказывала ему о нем. Иногда она просила его вновь почитать ей стихи и он с улыбкой декламировал ей волнующие строчки, у него был очень приятный проникновенный голос и такие глубокие пронзительные глаза, которые иногда смотрели так кротко и печально. В такие моменты Аня сама брала его за руку и ободряюще сжимала его тонкие пальцы в своей ладони.

Иногда она просила его рассказать о себе, он с улыбкой смотрел в ее глаза и пожимал плечами:

– Правда, я хочу узнать о тебе больше… – просила она, он задумчиво улыбался:

– я не люблю рассказывать о себе, правда… в моей жизни нет ничего интересного, только работа, а про нее тебе будет не интересно, тем более говорить о работе с девушкой считается дурным тоном…

– Но наверно, у тебя есть в жизни не только работа, например, личная жизнь… – при этих словах она запнулась и покраснела, но Адольф, казалось, не заметил этого, он легко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Тогда это будет похоже на исповедь, а это еще более неинтересно. Я давно для себя решил, что жизнь – это не череда скучный фактов из биографии, это словно яркие мазки на белом полотне холста, одни ярче, другие бледнее, вот и все, поэтому я и не вижу смысла рассказывать тебе все, я еще слишком молод чтобы писать мемуары… – он негромко рассмеялся. – Но давай поступим так, я расскажу тебе одну свою тайну, а ты свою, это будет честно… Например, я хочу узнать самый яркий момент твоей жизни за прошлый год…

Аня задумалась, ее жизнь текла как ровная река будничных дней, иногда прерываясь перекатами незначительных событий, один день был похож на другой, она некоторое время шла молча.

– Вспомнила. Это было в прошлом году, конец августа, весь месяц шли дожди, Коля страшно бесился, что не успевает выкопать картошку… – она запнулась, но он внимательно слушал ее, – и вот, наступила жара, мы поехали на дачу, я, Коля и Женя, он помогал. Днем мы копали эту картошку, а ночами жгли костры и было столько звезд, я никогда не видела, чтобы на небе было столько звезд и они падали, падали с неба… Женя играл нам на гитаре песни Бутусова… Соседи уже давно выкопали все, вокруг не было никого, только мы, костер, звезды. В тот момент я была счастлива…

Адольф улыбнулся ей и молчал.

– Не знал, что он любит Бутусова, – одними губами улыбнулся он.

– А нет, он просто выучил эти песни чтобы сделать Роману подарок на день рожденья, он его слушает… – Она бросила взгляд на Адольфа, и немного погодя спросила:

– А какой твой самый яркий момент прошедшего года?

Адольф улыбнулся про себя и некоторое время шел молча:

– Наверно, это встреча с Женей, – кротко усмехнулся он, – он смог затронуть неведомые ранее струны моей души… Лучше расскажи о нем еще…

И Аня вновь принялась рассказывать, он внимательно ее слушал, они гуляли по парку и ветер осыпал с деревьев золотую листву, солнечные зайчики отражались в его золотых волосах. Он проводил ее до такси, учтиво поцеловал ей руку на прощанье и ни словом не обмолвился об их следующей встрече.

– Я позвоню тебе завтра, – робко проговорила Аня, он улыбнулся, показывая, что услышал ее слова. Она долго смотрела на его удаляющийся силуэт на фоне золота листвы, он был слишком сложным, слишком непонятным для нее, когда она пыталась найти скрытый смысл в ее словах, от напряжения у нее начинала гудеть голова, Коля был совсем не таким, она могла понять каждую его мысль даже без слов. Она вновь подумала о Коле, о том что он скоро должен вернуться с работы, а ужин она приготовить не успела.

«Сварю пельменей или картошки нажарю… – подумала она еще раз вспомнив прошлый август, песни у костра и звездный шатер над их головами. – Коля любит картошку…»

Погода неожиданно испортилась, Москву заливали дожди, подули холодные осенние ветра, срывая с деревьев золото листвы, последнюю прогулку они гуляли под проливным дождем, прячась под ее зонтиком и она насквозь промочила туфли. Адольф пригласил ее в ресторан. Эти слова немного напугали ее, хотя его приглашение прозвучало так просто и он так открыто смотрел ей в глаза, что Аня, поколебавшись, согласилась.

– Отлично, – улыбнулся Адольф, – я знаю одно чудесное местечко, по вечерам там играют Шопена. Как же я ненавидел его, когда родители заставляли меня ходить в музыкальную школу… Я отдал музыке семь лет своей жизни…– он на мгновение задумался и улыбнулся, – завтра в семь тебя устроит? Я буду ждать тебя…

Аня опять согласилась, хотя на душе ее было тревожно, все эти прогулки, звонки, ужин в дорогом ресторане – все это напоминало начало нового романа, хотя Аня знала это не по личному опыту, а из книг, Коля был ее первым и единственным мужчиной. Она понятия не имела как себя вести, как одеться, кто будет платить, и наконец, что сказать мужу, у которого, слава богу, в этот вечер была тренировка.

Она вновь и вновь пыталась убедить себя, что этот вечер ничем не будет отличаться от редких посиделок в кафе с девчонками, Адольф не приставал к ней, никогда ей не звонил, не пытался к ней прикоснуться, хотя вообще вел себя так, словно ничего не знал и не слышал о ее муже.

Ресторан находился на первом этаже дорогого отеля и Аня оцепенела от ужаса, до этого ей никогда не приходилось бывать в таких шикарных местах, она посмотрела на свое скромное серое платье, которое специально одела для того чтобы он не подумал, что она нарядилась к нему на свидание. Адольф уже ждал ее у входа, он тоже был одет в обычные джинсы и светлую рубашку, она выгодно оттеняла нежную белизну его кожи. Он улыбнулся ей простой теплой улыбкой и галантно открыл перед ней дверь, взял ее за руку и на мгновение приложил ее холодную ладонь к своим губам.

– Спасибо, – смущенно улыбнулась Аня и добавила, – ты всегда такой предупредительный с дамами, не то что мой муж…

Последнее она добавила не для того, чтобы поругать мужа, а чтобы напомнить о том, что она замужняя женщина, Адольф все понял и отпустил ее руку с насмешливой улыбкой.

Они вошли в полутемный зал, Адольф жестом указал ей на столик в углу, Аня опустив голову, пошла к нему, он последовал за ней. Не дожидаясь пока он отодвинет ей стул Аня поспешно села, он опять улыбнулся и сел напротив, с улыбкой разглядывая ее, впервые в его улыбке промелькнула насмешка и Аню это безумно испугало, она покраснела и еле слышно пробормотала:

– Что? Во мне что-то не так?

Он опять улыбнулся:

– Нет, просто смешно смотреть, ты так боишься меня… – улыбнулся он каким-то своим мыслям и как-то очень серьезно посмотрел на нее. – видимо, пришло время задать главный вопрос, зачем ты согласилась на сегодняшнюю встречу?

Этот вопрос ввергнул Аню в ступор:

– Вообще-то это ты сам пригласил меня… – неловко пробормотала она.

Адольф снова улыбнулся:

– Тогда я предлагаю не терять времени, подняться наверх и заняться сексом, – абсолютно равнодушным тоном проговорил он, – надеюсь, ты не намерена ломаться. Ты умеешь делать минет? Презервативы у меня с собой…

Он внимательно посмотрел на нее, она сидела просто окаменев и судорожно открывала рот, не в силах выговорить ни слова, ее щеки покраснели и она не знала, что ей еще сказать.

– Позволь, я помогу тебе, – негромко рассмеялся Адольф, окидывая ее довольно развязным взглядом, – тут ты должна сказать, да как ты смеешь, я не такая. А почему, собственно говоря, ты не такая? Ты встречаешься с другим мужчиной втайне от мужа, ходишь с ним по ресторанам и сейчас от физической измены тебя отделяет всего один маленький шаг, поверь, ты сейчас стоишь на самом краешке, так почему бы не окунуться в этот омут удовольствия с головой, тебе понравится, я умею обращаться с женщинами…

Аня ошеломленно качала головой:

– Я не собираюсь изменять Коле… – бормотала она, – мы с тобой просто друзья. Я общалась с тобой из жалости, что ты тут совсем один…

– И потому что тебя попросил об этом Женя, – рассмеялся Адольф, видя, как округляются ее глаза, – я все знаю, я подслушал ваш разговор, когда ты приходила к нам первый раз. И я решил вам подыграть… Моей целью было получить от тебя информацию о Жене, что и было сделано. И теперь дальнейшее общение не имеет никакого смысла. Поэтому я и предлагаю тебе заняться со мной сексом, я знаю, что я по всем параметрам лучше твоего мужа, я же нравлюсь тебе, признай это… И тебя влечет ко мне, в противном случае ты бы не искала встреч со мной… Это нормально, женщины всегда хотят отдаться высокостатусным самцам, это ваша природа…

Аня ошарашено молчала, у нее не укладывалось в голове, что ее попытки помочь ему, он расценил, что она бегает за ним. Она со злостью сжала кулаки.

– Значит, Женя был прав, говоря, что ты мерзавец… – с вызовом произнесла она и поднялась с кресла и отвернулась, чтобы уйти, когда услышала сзади его негромкий смех.

– Значит я был прав, – улыбнулся он, развязно глядя ей в глаза, – я знал, что ты сейчас сбежишь. Потому что боишься, что не справишься с собой и отдашься мне. Я не насильник, это слишком вульгарно. Последнее слово в любом случае останется за тобой. И если мы просто друзья, почему ты так стремительно убегаешь?

Аня с досадой села обратно:

– Я не боюсь тебя, – с вызовом проговорила она, – мне интересно знать, какой ты на самом деле, хотя мне кажется, что я уже догадываюсь…

Адольф смотрел на нее с улыбкой и придвинулся ближе, он осторожно наполнил ей бокал, она подняла его и залпом выпила, он внимательно рассматривал ее лицо, а она смотрела в его глаза, кажущиеся в тусклом свете свечей совершенно бездонными. Адольф негромко рассмеялся:

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – проговорил он совсем негромко и придвинулся к ней ближе, – у нас с ним одни глаза, губы, похожие черты лица. Но я совсем другой, с ним ты могла чувствовать себя в безопасности. А со мной нет. И это так волнующе, правда…

Он осторожно взял ее за руки и принялся поглаживать ее пальцы своими тонкими нежными пальцами, у Ани мелькнуло где-то в сознании, что у него очень красивые руки, как у музыканта или поэта. Она вспомнила, как он рассказывал ей, что ходил в музыкальную школу и писал стихи.

– Значит, ты мне все врал? – воскликнула она, он отрицательно покачал головой и пододвинул ее бокал к самому краю стола, так же проникновенно глядя ей в глаза. Потом он потянулся к ее губам, она отшатнулась и задела рукой бокал с вином, с ужасом глядя как по ее подолу растекается огромное красное пятно. Адольф со смехом поднялся, помог ей встать и взяв за руку, повел ее за собой:

– Давай поднимемся в номер, ты приведешь платье в порядок, – усмехнулся он, – ты же не можешь вернуться домой в таком виде. Я не наброшусь на тебя, не бойся. Помнишь, я говорил, что последнее слово будет за тобой…

Он заказал в номер еще вина и наполнил бокалы, Аня переоделась в халат и отчаянно пыталась высушить феном пятно, Адольф молча забрал у нее фен и отложил его в сторону.

– Ты испортишь. Не стоит. Скоро все высохнет само, тут тепло. Пока пообщаемся. Как друзья. Я надеюсь, я могу тебе доверять и ты не станешь набрасываться на меня?

И он снова негромко рассмеялся, Аня надула губки и залпом выпила бокал вина.

– И не подумаю… – процедила она, – меня не интересуют такие мужчины, как ты. Ты испорченный ловелас и бабник…

Он кивал головой в такт ее словам и улыбался чему-то своему, он смотрел на нее так нежно, что она почувствовала, как пересохло горло, она закашлялась и он вновь наполнил бокалы. Она взяла бокал и выпила его залпом и он вновь послушно наполнил ей бокал. Он сидел у ее ног, и кротко поглядывал на нее из-под опущенных ресниц. Он что-то негромко ей рассказывал, но она плохо понимала смысл его слов, ей лишь нравилось, что он сидит у ее ног и наливает ей вино по щелчку пальцев. Было душно и жарко, сладкое вино лишь распаляло ее жажду, она пила бокал за бокалом пока не свалилась. Адольф осторожно уложил ее на кровать, поправил ее спутавшиеся волосы, прилег рядом и вынув телефон, равнодушно сделал несколько снимков, думая, что теперь Жене придется быть более сговорчивым.

Он долго размышлял о том, как использовать данную ситуацию в своих целях и пришел к выводу, что данное решение было оптимальным. Теперь Женя будет обязан с ним общаться, если конечно, не захочет, чтобы эти фото дошли до его лучшего друга. Можно заставить его на неделю съездить с ним в Петербург, там, вдали от Романа, он будет совсем покладистым.

Адольф опустился в кресло и принялся терпеливо ждать, когда она проснется, негромко завибрировал телефон и Адольф с мстительным удовольствием увидел, что звонит Женя. Скорее всего, он уже понял, что что-то пошло не так и теперь беспокоился. Адольф выключил свой телефон и принялся лениво листать журнал. На стене мирно тикали часы, медленно отсчитывая минуты, время близилось к десяти, когда лежащая на кровати девушка начала подавать первые признаки жизни. Она медленно открыла глаза и огляделась – бессмысленное выражение ее лица постепенно приобретало недоумение, потом беспокойство. Адольф отбросил журнал, который листал и встал над ней:

– Добрый вечер, – усмехнулся он, – надеюсь, тебе уже лучше. Думаю, сегодняшний вечер научит тебя в следующий раз держать эмоции под контролем и пить меньше…

– Что случилось? Где я? – лепетала Аня, лихорадочно осматриваясь вокруг.

– А ты ничего не помнишь? – Адольф наклонился к ней ближе. – Ты же сама захотела придти сюда и у нас был просто потрясающий вечер, волнительный и чувственный…

– Я?! – беспомощно воскликнула она, и вдруг ее щеки залила густая краска, ее лицо перекосилось, как у маленького обиженного ребенка и она отчаянно зарыдала. Адольф лишь улыбался, глядя как она лихорадочно натягивает на себя платье и рыданиями выбегает из комнаты. Он посидел еще, продумывая возможные варианты развития событий и тоже неспеша отправился домой, сегодня должен был состояться серьезный разговор с Женей. Адольф улыбался, теперь мальчик был у него на крючке.

Аня бежала домой со всех ног, но ее никто не преследовал. По ее щекам градом катились слезы, смешиваясь с потекшей тушью и оставляя на щеках темные полосы. Она плохо соображала что происходит, голова кружилась, она снова и снова прокручивала в голове события сегодняшнего вечера, кусочки мозаики никак не могли сложиться. Она не помнила абсолютно ничего и ей хотелось умереть. В окнах ее квартиры горел свет, уже входя в дом Аня подумала, что ей лучше бы было сюда не возвращаться, она не знала, как посмотрит в глаза мужу.

Но Коли не было дома, ее ждали только Дима и Стас.

– Ну наконец-то! – проворчал Стас, встречая ее на пороге. – Время одиннадцать! Очень интересно было бы узнать, где это ты шаталась. Мобильник у тебя отключен, Коля тут сейчас такую истерику устроил, побежал искать тебя по всему городу, а нас тут оставил тебя дожидаться, я ему наберу, что ты вернулась….

Аня в изнеможении опустилась на порог, из ее глаз ручьями лились слезы.

– Эй, ты чего, чего ты? – закричал в недоумении Стас, вид плачущей сестры напугал его и он закричал, – чего стряслось-то?

Но Аня ничего не отвечала, а лишь продолжала тихо всхлипывать, закрыв измазанное тушью лицо руками. Дима, стоящий вдали у окна, осторожно приблизился к нему и тронул за плечо:

– Слушай, может ее ограбили сейчас? – на ухо Стасу прошептал Дима, – видишь, она на ногах не стоит.

Они вдвоем подхватили ее под руки и посадили на диван, она не сопротивлялась, ее лицо было бледным, как у восковой куклы и на нем застыло выражение такого безграничного отчаяния, Диме стало не по себе, Стас помчался на кухню за валерьянкой.

– Ты уверен, что ей сейчас можно? – шепотом поинтересовался Дима у Стаса. – Видишь, она совсем пьяная…

Только сейчас Стас заметил, что сестра еле стояла на ногах вовсе не от волнения, а от банального алкогольного опьянения, он принюхался и явственно ощутил исходящий от нее запах алкоголя. Он резко поставил стакан на стол и развернулся к Ане:

– Да, ей уж точно не до валерьянки, ей бы похмелиться, – закричал он. От волнения его очки съехали, и он пытался дрожащими от возмущения руками водрузить их на место, – ах, зараза ты такая! Мы тут места себе не находим, думаем, маньяк на тебя напал, что ли, Коля меня сюда специально вызвал чтоб покараулить, если ты вернешься, сам бегает ночью по городу, а она где-то пьет! Нет, вы посмотрите на нее!

Аня ничего не отвечала, она сидела словно окаменев, из глаз ее ручьями текли слезы, оставляя на мокрых щеках темные разводы.

– Стасик, может не надо использовать такие строгие воспитательные методы, ей и так плохо, – проговорил Дима Стасу на ухо. – Может, у нее случилось что, вот она с горя и напилась….

– Да что у нее случиться-то могло! Прокладку потеряла!– с раздражением воскликнул Стас. Он был напуган, и чтобы справится с собой, начинал кричать. Его всегда раздражали эти молчаливые причитания, он довольно насмотрелся на них в детстве.

Аня пристально посмотрела на Стаса и не своим голосом выдавила:

– Я изменила мужу….– рыдая проговорила она и спрятала голову в ладонях.

У Стаса и Димы вытянулись лица:

– Чего? – не понял Стас и страшно закричал – что за пьяный бред? Тебе приснилось?

Но Аня не могла больше ничего говорить, ее затрясло от рыданий. Дима с сочувствием подал ей валерьянку, она пила ее большими глотками, судорожно глотая и захлебываясь слезами. Стас просто остолбенел, он теребил рукав своей рубашки и не знал, что ему делать, внезапно ему стало ужасно жаль и сестру, и Николая, который ему, в принципе, нравился. Их брак казался всем чем-то незыблемым и тут вдруг такое… Он просто остолбенел и смотрел на нее во все глаза, широко открыв рот и не в силах справится с собой, Дима деликатно отошел к окну и принялся смотреть вдаль, ему было ужасно неловко и он не знал, что делать. Наконец Стас усилием воли все же взял себя в руки и присел к ней на край дивана, неловко потрепав ее по плечу:

– Ты это, вот что, не реви, сейчас мне все расскажешь, как было, – неуверенно проговорил он, – и мы что-нибудь придумаем. Кто хоть… – Стас замялся, – это был? Мы его знаем?

Аня долго молчала:

– Это Адольф, Женькин дядя, – прорыдала она, – мы ужинали с ним в ресторане, я напилась и больше ничего не помню… А очнулась я уже на кровати и он был рядом и так смотрел на меня….

Наступила пауза. Все понимали, что это был конец, Коля никогда не простит предательства. Дима потрясенно покачал головой, а Стас просто не мог вымолвить слова от шока, наконец, он крепко протер кулаками глаза, поправил очки и неуверенно начал:

– Так, может, и не было ничего, а? Давай сделаем вид, что это был не Адольф, а твоя подружка, ты же говорила, что вы с ним типа дружите. Вы набухались и ты заснула у нее дома. Потом протрезвела и пошла домой. Да, так все и было, – медленно произнес Стас, – а про Адольфа Николаю ничего знать не стоит, знаешь, ущемленная мужская гордость и все такое… Еще глупостей натворит сгоряча. Так что вот, переставай давай реветь и успокойся. Коле никто ничего не расскажет, ни ты, ни я…

И он внимательно посмотрел на Диму, тот испуганно отшатнулся и поспешно закивал:

– Я ничего не скажу, наверняка ведь ничего не было, потому что… потому… – он запнулся и замолчал, потому что в комнату медленно вошел Николай. Он подбежал к Ане и замолчал, испуганно глядя в ее опухшее от слез лицо

– Ты дома, а я искал тебя… – проговорил он, его лицо стало совсем бледным и он хриплым голосом продолжил: – Что с тобой случилось? Тебя кто-то обидел? Твой сотовый отключен и я просто не знал, что думать…

Он подошел к ней и попытался обнять ее, но она, рыдая, отстранила его:

– Так и есть, Коленька, – дальше ее голос заглушили рыдания, – прости, прости меня, но я плохая, я не достойна тебя. Сегодня я изменила тебе с Женькиным дядей…

Коля просто окаменел, он пытался справиться с собой, но у него ничего не получалось, он смотрел на нее во все глаза словно не веря своим ушам. Повисла тяжелая пауза, Стас решительно тронул его за плечо, ему было ужасно жаль, что семья разваливается из-за такой, на его взгляд, глупости, поэтому он решительно взял ситуацию в свои руки:

– Колян, не дрейфь ты так, все довольно банально вышло, он ее заманил, опоил и… ну, ты сам понимаешь… Испорченные мажоры так поступают всегда, постоянно по телеку такие сюжеты показывают, хорошо еще он ее наркотой не обдолбал. И типа все им сходит с рук. Она же не виновата….

Аня подняла на Колю мокрые от слез глаза, он все еще сидел неподвижно, потом его взгляд медленно перешел на нее, он смотрел несколько секунд так пристально, а потом вскочил и нервно заходил по комнате:

– И как это случилось? Как ты оказалась с ним в отеле? Как вообще ты с ним встретилась?– глухим голосом спросил он.

От страха Аня больше ничего не могла сказать, ее всю затрясло и она лишь повторяла:

– Я не знаю, я ничего не помню…

– Колян, тут все ясно, – снова вмешался Стас и тронул Николая за плечо. – Подмешал он что-то, вот ей память и отшибло, я тебе это как врач говорю. Ну не может же человек совсем ничего не помнить, а тут у нее конкретный отвал башки. По-любому что-то типа клофелина… вот гандон… Ты слышишь хоть?

Но Коля словно оцепенел, он смотрел только на плачущую жену.

– Он за это ответит, -глухим голосом проговорил он и сорвался с места, входная дверь громко хлопнула.

– Нет, Коля, вернись, пожалуйста! Стас, останови его– закричала ему вслед Аня, но он ничего не слышал. Стас выглянул ему вдогонку:

– Да, – медленно проговорил он, почесывая затылок. – Кому-кому, а уж этому дяде теперь точно не позавидуешь. Дай бог, если в живых останется. Да хотя хрен и с ним. Главное, чтобы Коля тебя не бросил, дура! И кто тебя только за язык тянул, я ж тебе говорил, что нужно было сказать, что у подруги была… А если он его реально покалечит – сядет ведь, как пить дать сядет…

– Так ему и надо, – Дима вышел на середину комнаты. Во время семейной перепалки он предпочел держаться у окна, вмешиваться в такой ситуации он считал бестактным, поэтому Коля едва ли заметил его присутствие. – Он поступил как последний подлец. Тут надо не в морду бить, а сразу сажать. Есть все основания – он подмешал ей что-то, силой затащил к себе….

– Да, дела… – проворчал Стас и обернулся на плачущую сестру, – все-таки ты дура, говорили же тебе… Ты, главное, тверди, что он тебя опоил, а то Колян тебя точно бросит, а тут, может, простит еще… А этот господин пусть готовится раскошелиться, припугнем его, что в ментовку заяву напишем, глядишь большую часть ипотеки и выплатите…

Аня медленно поднялась с пола:

– Да бесполезно все… – глухо проговорила она. – Даже если Коля и останется со мной, это всегда будет стоять между нами, мы уже никогда не будем прежними!

В комнату неслышно вошел Женя, он тоже вместе с Николаем бегал по городу и искал Аню. Когда Коля позвонил ему и спросил про Аню, он как раз был у друзей, все это было как-то странно, он знал, что сегодня Аня опять куда-то собиралась с Адольфом, его сотовый был тоже выключен. Он побежал домой, но дома был только Роман и он ничего не знал об Адольфе. Женя медленно подошел к Ане и тронул ее за плечо:

– Слава богу, ты нашлась, я тебя тоже везде искал – выдохнул он, и тревожно обвел окружающих взглядом,– что случилось? Где Коля? Он знает, что она дома?

– Да ничего не случилось, Женя, ровным счетом ничего особенного, просто твой дядя только что разрушил семью и обесчестил мою сестру, замужнюю женщину! Он заманил ее в отель, там опоил со всеми вытекающими из этого последствиями, – ответил за всех Стас. – Колян сейчас понесся бить ему морду… Так что, наверно, у тебя больше нет дяди, ну хоть ты порадуешься…

Женя остолбенел, несколько секунд он стоял неподвижно, как бы обдумывая, стоит верить Стасу или нет.

– Это какие-то глупости, этого не может быть, все это слишком подло… – запинаясь проговорил он.

Стас поправил съехавшие с носа очки:

– Блин, некоторые такие наивные, не мог, подло…– воскликнул он. – Ты не в дядю пошел, сразу видно… Передай этому уроду, пусть бабки готовит, иначе сядет надолго, понял?

Женя и вышел из дому, он бегом направился к себе, он хотел еще застать там Колю, но опоздал. Коля уже побывал там. Николай несся к дому Жени не разбирая дороги и сбивая с ног прохожих, он был охвачен яростью. В одно мгновение он взлетел на шестой этаж и принялся судорожно звонить в дверь. За дверью послушались легкие шаги, в замке повернулся ключ, дверь открылась. На пороге стоял он. Коля отчетливо запомнил, как он хотел что-то сказать но не успел.

– Ублюдок! – крикнул Коля и размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Адольф отлетел в угол, ударившись о стеллаж, послышался звук разбитого стекла. Коля медленно вошел следом, ничего не соображая от ярости. Он размахнулся еще раз, но ударить не успел, сзади его цепко держал Роман.

– Ты сдурел? – закричал он, тряся его за плечи.

Почувствовав на себе его сильные руки, Коля окончательно потерял рассудок, в голове мелькнула мысль, тут все против него, поэтому он страшно закричал и стал вырываться как попавший с силки зверь. Роман выволок его на площадку и сошвырнул с лестницы. Коля кубарем скатился с лестницы, сильно ударившись лицом о ступеньки. Он неловко поднялся и сел на пол, прислонившись к стене, вытирая кровь, капавшую из разбитой губы, кажется, мир вдруг утратил четкость очертаний и стал расплываться словно в тумане. Роман выразительно посмотрел на него.

– Это что было? – резко спросил он.

Николай только мотал головой, не в силах произнести ни слова, он не мог облечь в слова то, что сейчас чувствовал, поэтому не в силах больше сдерживаться, он в голос зарыдал. Роман смотрел на него с раздражением, не добившись от Николая вразумительного ответа, он решил, что тот ревет от боли.

– Хватит сопли размазывать, иди домой, – бросил он ему. – Еще раз драку затеешь у меня в доме, я тебя прямо из окна выкину, ты понял?

Дождавшись утвердительного кивка он захлопнул дверь и обернулся к Адольфу, тот неловко пытался встать, зажимая порезанной рукой разбитую губу, он был просто потрясен и тщетно пытался справиться с собой. Роман впервые видел на его лице такую безграничную растерянность.

– Вставай, – Роман протянул ему руку, Адольф медленно поднялся с пола, Роман бегло осмотрел его лицо и руки.

– Как сам? – спросил его Роман, ведя в комнату.

Адольф попытался привычно улыбнуться, его лицо скривила боль, он никак не мог справиться с собой, его тонкие пальцы чуть дрожали.

– В порядке, – наконец тихо ответил он.

Роман усадил его на диван, и достав аптечку, принялся обрабатывать раны, Адольф шипел от боли, но Роман равнодушно продолжал прижигать порезы на руках, в двух местах в руке застряли стекла и Роман безжалостно выковыривал их оттуда своими стальными пальцами, Адольф изо всех сил сжал губы, но все равно не смог удержаться от сдавленного стона.

– За что получил? – резко спросил Роман, заглянув ему в глаза.

Адольф выдержал его тяжелый взгляд.

– За жену. Он приревновал, – еле слышно проговорил он. – Это глупая история, Роман. И совершенно неинтересная.

Роман бросил на него быстрый взгляд и усмехнулся:

– Я же тебя предупреждал, – проронил он сквозь зубы, – сам виноват, что с тобой случилась эта глупая история с печальным концом.

– Я все же надеюсь, что у этой истории будет хороший конец, Роман, – ответил ему Адольф, привычно попытавшись улыбнуться и зашипел от боли, он уже приходил в себя, молчал, низко опустив голову вниз, напряженно о чем-то раздумывая.

– Меня сегодня ударили первый раз в жизни оказывается, – невпопад произнес он, машинально дотронувшись до разбитой губы – это ужасно обидно и больно… Я испугался, что он выбил мне зубы…

Роман жестко усмехнулся его словам, он тоже молчал, поглядывая на Адольфа с усмешкой на жестких губах.

– Слушай, тебе пора домой, ты загостился. Ты понял? – после долгого молчания добавил он: – С Женькой у тебя ничего не выходит, пошли все эти драки и разборки ваши мальчишеские, мне это не нужно. Он все равно тебя не примет. Приедешь как-нибудь в следующей жизни, ты меня понял?

Адольф долго смотрел ему в глаза и молчал, Роман видел, что в его темных глазах плещется растерянность. Наконец он через силу улыбнулся, мельком дотронувшись до разбитой губы, его лицо на миг исказила гримаса боли.

– Что ж, ты прав, – легко согласился он, – я пробыл тут намного дольше, чем рассчитывал, и мне действительно уже пора, будет невежливо впредь злоупотреблять твоим гостеприимством…Завтра вечером я уеду… Извини, я посижу немного в комнате один, мне нужно привести мысли в порядок…

Он прошел к себе и закрыл дверь. Роман посмотрел ему вслед, вся эта ситуация казалась ему очень странной, он знал Николая давно, тот был достаточно робким и никогда бы не сделал ничего подобного без веской причины, и потом эти его рыдания в подъезде, которые Роман впопыхах ошибочно списал на боль. Адольф тоже вел себя странно, насколько это слово может обозначать такого человека как он, и Роман не понимал, каким образом тут вообще оказалась замешана Аня. В квартиру неслышно вошел Женя, Роман резко повернулся – он был просто ошарашен, так как видел в прихожей разбитый стеллаж, но попытался скрыть это и принужденно улыбнулся. Роман медленно подошел к нему вплотную:

– Вижу, совсем не удивлен… – резко усмехнулся он ощупывая взглядом его согнувшиеся плечи, Женя тяжело вздыхал и не смел поднять на него глаз.

– Рома, я разберусь сам – тихо проговорил он и хотел пройти, но Роман загородил ему дорогу, вперив в него тяжелый взгляд.

– Ладно, разбирайся сам, но чтобы больше тут не было никакого мордобоя, иначе ты будешь отдуваться за всех. Тебе ясно? – кивнул он и добавил: – И еще – мне надоели ваши детские разборки, я сказал твоему любимому дяде, чтобы он проваливал. Завтра он наконец свалит, когда ты придешь с работы, его уже тут не будет. Но сегодня я тебе запрещаю к нему заходить и с ним разговаривать. Вижу, не согласен. Я тебя предупреждаю, если ты сегодня зайдешь к нему, я тебя излуплю, ты меня понял?

Женя нехотя кивнул и молча прошел к себе, его распирали противоречивые чувства, он хотел немедленно пойти к Адольфу и высказать ему все, что он о нем думает, но Роман все еще был в гостиной. Наконец Женя услышал, как Роман ушел к себе, его тяжелая поступь по мягким коврам слышалась все отдаленнее, и вот он уже закрыл дверь. Женя вскочил и на цыпочках пробрался к Адольфу, он резко распахнул его дверь, но Адольф ничуть не удивился, он даже не вздрогнул, он сидел у окна и читал. Женя мельком отметил, что он был одет в модную рубашку и джинсы, по-видимому, он снова собирался в клуб. Его чуть влажные волосы пахли недавно принятым душем, к которому примешивался запах дорогого парфюма, казалось, он был невероятно чем-то занят, он внимательно что-то читал в телефоне, его рассеченная губа была покрыта запекшейся коркой крови. Женя подошел к нему вплотную, с яростью глядя на него, он готов был просто испепелить его на месте, Адольф поднял голову и вопросительно взглянул на Женю:

– Добрый вечер, – небрежно кивнул он ему, – тебе что-то нужно? Я уже собирался уходить…

– Честно говоря, да, – слегка опешил Женя, он вернулся к двери и плотно прикрыл ее, теперь в коридоре ничего не могло быть слышно.– Я пришел посмотреть, как ты вообще себя чувствуешь после всего, что произошло…

– Прекрасно, – дежурно улыбнулся Адольф. – Хотя здесь немного душно…

Женя развел руками, все слова, которые он хотел сказать, вылетели из его головы. Поэтому он некоторое время просто молча смотрел на Адольфа.

– Ты еще циничнее, чем я думал, – наконец воскликнул он, – ты так говоришь, словно ничего ровным счетом не произошло, хотя для тебя это может быть и так. Тебе наплевать на судьбы других людей, на то, что ты сегодня разрушил семью, сделал это по своей прихоти, обидел девушку, ты беспокоишься лишь только о себе. Больше всего меня бесит, что ты не испытываешь ни малейших угрызений совести, словно так и надо. Ты просто подонок и мерзавец, я хочу тебе сказать, что презираю тебя…

Адольф негромко рассмеялся и окинул его внимательным взглядом:

– Ты все сказал? Сядь ко мне, – поманил он его к себе, но Женя упрямо качал головой, оставаясь на месте, и тогда Адольф еще раз негромко повторил – отойди от двери, а то Роман услышит, как ты кричишь. Я слышал, как он обещал тебя избить, если ты сегодня зайдешь ко мне… Он сейчас войдет и мы не сможем продолжить диалог, а нам есть о чем поговорить, верно?

Женя замолчал, но отошел, однако, к окну, напряженно глядя в темную осеннюю даль:

– Я смотрю, ты не гнушаешься подслушивать, – с ненавистью бросил он.

– Конечно, Женя, – снова улыбнулся Адольф, – подслушивая можно узнать о себе много нового, ты же знаешь… Поэтому если у меня имеется такая возможность, я стараюсь ее не упускать… Отойди от двери, я не хочу чтобы у тебя были проблемы.

– Пусть тебя больше не волнуют мои проблемы, я вообще не хочу тебя больше видеть. Никогда. Я хочу, чтобы ты уехал навсегда и больше тут не появлялся, ты понял? – вполголоса бросил Женя, упрямо глядя в окно.

Адольф улыбнулся чему-то своему.

–Что ж, сладкий малыш с чудесными кудряшками, тогда радуйся – судьба, наконец, услышала твои молитвы, завтра вечером я уезжаю. Навсегда…– негромко произнес он и задумался и потом как ни в чем не бывало продолжил: – знаешь, мне так не нравится это слово. От него словно веет какой-то безысходностью. Роман сегодня указал мне на дверь… Что ж… – он негромко рассмеялся чему-то своему, – кажется, я потерпел поражение по всем фронтам. И это очень обидно… Только ты ошибаешься, Женя, я не подонок, в данной ситуации мне больше подходит роль козла отпущения…

Женя с ненавистью смотрел ему в глаза.

– Я вообще не понимаю о чем ты, – пробормотал он, невольно отшатнувшись.

– Я охотно верю. Порой человек и не догадывается, что становится причиной всех бед, а в нашем случае это ты, мой сладкий.

– Я?! – изумился Женя. – Ты просто бредишь. Конечно, приятнее же считать, что во всем виноват кто-то другой, чем признать, что ты поступил как последний урод…

– Если ты не виноват, зачем так горячо оправдываешься? – усмехнулся Адольф: – Ты сам еще это не осознал, поэтому тебе легче во всем винить меня, делать меня ужасным чудовищем. А если разобраться, в чем я виноват? Знаешь, я совершенно случайно слышал тот ваш разговор с Аней, я не дослушивал, кстати, просто ты неплотно прикрыл дверь. Ты попросил ее развлечь меня, чтоб я не преследовал тебя своим вниманием, то есть ты сознательно толкнул ее ко мне, ведь ты предполагал, чем это может закончиться, но твои интересы в конечном счете пересилили. Итак, она стала за мной шпионить, но я подыграл вам, сделал вид, что ничего не знаю. Постепенно я перехватил инициативу и стал вести в этой партии, теперь уже она сама не осознавая шпионила за тобой и все докладывала мне. Да, эти долгие прогулки по Арбату, маленькие кафе, ты был основной темой наших разговоров, мы постоянно говорили о тебе, ты ведь практически не общался со мной. Она рассказывала мне интересные случаи из твоей жизни, курьезные или печальные, говорила, как ты смотришь на мир, в будущее, что ты хочешь от этой жизни…– он помолчал – Не знаю, чем бы закончилось это дело, но сегодня случай сбил все карты, все пошло не так, как я предполагал. Небольшая оплошность – и вот меня уже избили и объявили чудовищем.

– Это ты называешь небольшой оплошностью? – воскликнул Женя. – Ты разрушил семью ради своей прихоти, ты что-то ей подмешал, ты завел ее в отель и изнасиловал… И ты ответишь за это, мы сейчас пойдем в полицию…

– Это вряд ли, Женя, – перебил его Адольф. – В ресторане куча свидетелей и записи с камер наблюдения, что она пришла добровольно и добровольно поднялась со мной наверх. На ее теле нет следов насилия, анализ ее крови не покажет никаких препаратов кроме простого вина. Ты хочешь знать, как все было на самом деле? Сегодня весь день шел дождь, она позвонила мне сама и предложила встретиться, она хотела послушать классическую музыку и я пригласил ее посидеть в ресторан. Там она случайно пролила на себя вино, так как она была уже достаточно пьяна, и мне пришлось отвести ее в номер, чтобы она привела платье в порядок. В номере она окончательно отключилась и мне пришлось ждать, когда она проснется. Когда она пришла в себя, она убежала в слезах. И самое главное, трудно обвинять меня в изнасиловании, потому что между нами ничего не было…

– Но она сказала… и откуда я знаю, что ты не врешь? – воскликнул Женя.

Адольф негромко рассмеялся.

– Если бы ты знал меня лучше, Женя, такая мысль даже не пришла бы тебе в голову. Дело в том, что меня уже давно не вставляет трахать пьяную телку в отключке. В самом деле, Женя, мне же уже не пятнадцать лет. В моем возрасте, знаешь ли, уже другие приоритеты. Между нами, она далеко не красавица, не обременена интеллектом, не было никакой игры за обладание ее телом. Зачем мне все это? Я не только не получил бы физического удовольствия, но и никакого вкуса победы. Если хочешь знать, мой милый, девушке нужно очень постараться, чтобы меня заполучить. Хотя ее можно понять, ведь ты нарассказывал ей обо мне всяких гадостей и выставил меня чудовищем. Она проснулась и убежала, даже не пожелав ничего выслушать, а потом пришел ее муж и ударил меня, и все это все подстроил ты, Женя. В итоге Роман сегодня просто вышвырнул меня из дома…

Адольф подошел к Жене вплотную и посмотрел ему в глаза, в его глазах была насмешка:

– Что, мой сладкий, – проговорил он, – теперь ты всем доволен? Если честно, ты удивил меня, Женя. Я не ожидал, что ты можешь так сходу разыгрывать такие комбинации. Мне было очень неприятно. И очень больно. И я тебя поздравляю с победой…

Женя растерянно смотрел ему в глаза, его щеки побледнели и уголки губ еле заметно дергались:

– Все было совсем не так, это… подло и неправильно, – сбивчиво ответил он.

– Разве? – Адольф удивленно поднял бровь, – ты же хотел, чтобы я уехал. Для этого ты попросил ее, чтобы она тебе этому поспособствовала. За юзанный айфон, вот как дешево ты меня ценишь, Женя, хотя ранее ты говорил, что человек не может быть оценен стоимостью вещей. Ты же знал, к чему может привести такая дружба, ну, не прикидывайся, ты же не такой глупенький, в самом деле. Я охотно верю, что скорее всего ты потом передумал, но ситуация вышла из-под контроля и ты легкомысленно пустил все на самотек. В итоге семья твоего друга под угрозой, меня избили, и только ты остался всем доволен и счастлив. Твой друг знает, что это ты всему виной?

Женя вспыхнул:

– Я знаю, что очень виноват перед Колей, я ему все расскажу…

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Какой же ты еще глупенький, Женя. Правда – это не всегда хорошо. Если ты ему все расскажешь, он будет чувствовать себя преданным вдвойне. Пусть это останется в тайне, этот крест тебе придется нести одному. Настоящая дружба – это большая редкость и ее нужно беречь. Лучше расскажи им, что я не покушался на ее честь и достоинство, мне кажется, у них все будет хорошо, они хорошая пара…

Женя молча кивнул и не зная что делать, переминался с ноги на ногу, все слова словно застряли у него в горле, Адольф жестом указал ему на дверь.

– А теперь, если не возражаешь, мне пора идти, у меня был сегодня тяжелый день, и я не хочу оставаться один в этот вечер, – совсем тихо проговорил он.– Ну, ты же не думаешь, в самом деле, что я такой заядлый тусовщик, просто когда ты от меня сбегал, мне тоже не хотелось оставаться в доме, где меня терпеть не могут… Ненависть Романа падает на меня как бетонная стена, пусть он и ничего не говорит, но я ее физически ощущаю… его злость, его раздражение, которое он даже не скрывает… это тяжело… иди спать…– и он мельком дотронулся до разбитой губы. Женя неуверенно переминался с ноги на ногу, он хотел подойти и сказать Адольфу что-то доброе и нежное, но не смог, поэтому лишь кивнул и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В коридоре он нос к носу столкнулся с Романом, который неслышно подошел сзади и отвесил Жене достаточно ощутимую затрещину.

– Я, кажется, велел тебе обходить его стороной и не устраивать разборок дома! – прошипел он.

– - Ты думал, что я изобью его? – горько усмехнулся Женя.

Роман равнодушно пожал плечами:

– У меня у самого уже давно чешутся руки – наконец проговорил он и вперил в Женю тяжелый взгляд исподлобья, – это ведь ты Николая попросил ему навалять?

Женя опустил голову:

– Да, это из-за меня, это я виноват, – выкрикнул он. Роман приложил палец к губам, но Женя больше не стал кричать, а лишь устало закрыл голову руками, он сбивчиво начал рассказывать, Роман слушал его молча, на его лице не было ровным счетом ничего написано. Наконец слова кончились и они оба просто молчали. Женя сидел с таким убитым видом и так крепко сцепил руки, что Роману стало его жаль, он подошел к нему ближе и положил ему на плечо свою сильную руку.

– ты еще совсем ребенок, – наконец в раздумье произнес он, – объясни своему Николаю, что ничего не было. Думаю, что они помирятся. Это сейчас кажется, что все страшно, но пройдет время и все забудется…

Женя долго молчал.

– А Адольф? Как мне быть с ним? – наконец несмело спросил он.

Лицо Романа вновь стало жестким:

– Никак, – проронил он. – Завтра он уедет и ты больше никогда его не увидишь. Если он еще раз явится сюда, я разобью ему все лицо. Вся эта хрень с воссоединением семьи мне всегда казалась глупой затеей. Я не вышвырнул его, когда он явился сюда только потому, что он родной брат твоего отца. Поэтому пусть катится к черту…

Женя молча отвернулся к окну, Роман осторожно повернул его к себе и увидел, что в его глазах блестят слезы.

– Да ты чего, с ума сошел, дурачок… – он попытался неловко обнять его, но Женя молча отстранился и Роман тихо продолжил, – послушай, я знаю, что ты хороший и добрый мальчик. Ты чувствуешь себя виноватым, но это не так. Во всем виноват только твой дядюшка…

– В чем же он виноват? – с горечью прошептал Женя, – в том, что он хотел наладить со мной отношения? Обрести семью? Он пытался подстроиться и под меня, и под тебя, под всех…

Он сбился и умолк, чувствуя, что Роман не согласен с его словами, поэтому он как всегда замолчал, некоторое время они сидели молча, каждый думая о своем.

– Я запретил ему здесь появляться, – наконец скупо процедил Роман, – но он приперся, проявил настойчивость. Морочил тебе голову по интернету. Начал путаться с женой Николая вашего, хотя знал, что она замужем. Послушай, он не заслуживает твоей жалости, да она ему и не нужна. Жалеть нужно всяких сирых и убогих, а избалованный сынок олигарха к ним явно не относится…Тем более, ему как любителю новых ощущений полезно было получить по морде, он хоть понял, что такое, его же раньше никогда не били…

Женя молчал, лишь его губы иногда дергались, словно он не решается спросить о чем-то:

– Всегда хотел узнать, почему он тебе не нравится? – наконец спросил он, – Ведь он ничего плохого тебе не сделал… И мое отношение к нему в большей мере сложилось именно исходя из твоего отношения…

Роман равнодушно пожал плечами.

– Он всегда был слишком борзым, мне это не нравится, – наконец скупо процедил он. – Золотой мальчик, который пришел на все готовое. Тем более в детстве он был ужасно капризным, беспрестанно висел у Ваньки на руках, требуя конфет и новых игрушек. Мне всегда хотелось выдрать его как следует…

Женя механически теребил рукав рубашки, на душе было так мерзко, что он просто не знал, куда себя деть:

– Наверное, мне нужно сейчас дойди до Коли и все ему объяснить –несмело проговорил он.

Роман недовольно нахмурился, было уже два часа ночи и Жене строго-настрого запрещалось в это время покидать дом, Роман молча шевелил губами:

– Только недолго, – недовольно проговорил он и Женя выскочил на улицу.

Было уже два часа ночи, но в квартире Майкиных все еще горел свет, Женя вошел в полуприкрытую дверь, в квартире был ужасный разгром, Аня собирала чемоданы, Николай с совершенно отсутствующим видом сидел на полу и курил, глядя в одну точку. Женя осторожно положил руку ему на плечо и позвал за собой. Коля нехотя ему кивнул и понуро поплелся за ним на балкон. Некоторое время они просто стояли и смотрели на дрожащие на оконном стекле капли.

– Знаешь, я поговорил с Адольфом, он сказал, что между ними ничего не было, – неуверенно произнес Женя, сомневаясь, слышит ли его Коля. – Она перебрала со спиртным, он отвез ее в отель и ждал, когда она проснется. А потом она убежала и он не успел ей ничего объяснить…

Коля ничего не говоря смотрел в одну точку, Жене стало ужасно жалко его и он обнял Колю за плечи.

– Да какая разница, было или не было, – каким-то хриплый голосом наконец сказал Коля. –У Аньки истерика, а я… не знаю. Пусто все как-то стало. Я думал, что у нас навсегда, понимаешь… Нам завидовали все, что я нашел свою половинку, женился, детей хотел… А эта падла все испортил! Влез в нашу семью и растоптал все светлое, что было своими модными ботинками за тысячу долларов. Просто по своей прихоти. У меня такое чувство, что мне в реально в душу плюнули…. Да и не верю я ему…

– Я же тебе сказал, что ничего не было, – вновь произнес Женя. Слово «падла» почему-то больно укололо его. – Зачем ему врать?

– Ну, например, чтобы еще раз по морде не схлопотать…

– Он все равно завтра уезжает. Навсегда.

– Скатертью дорога, – сплюнул Коля. – Если б не Роман, я бы реально убил бы его, всю морду расквасил, сука…. Пусть больше не попадается мне на глаза….

Женя тактично молчал, так они и стояли, каждый погруженный в свои мысли. Наконец Женя попрощался и вышел. На часах было уже почти три ночи, Роман спал, Женя робко заглянул к Адольфу, но его комната была пуста. Он молча опустился на его кровать, мучительно размышляя, как ему быть дальше.

На следующее утро Женя не пошел на работу, он с трудом отпросился на первую половину дня, они с Романом молча завтракали на кухне. Роман ни словом не обмолвился о его ночной прогулке к Коле, но Женя не удивлялся. Он давно привык к его некоторой черствости по отношению к другим, чужим для него людям. Женя остался на кухне. Адольф еще спал, Женя слышал, что он пришел домой только под утро. Женя терпеливо принялся ждать, несколько раз он даже заходил в его комнату, но Адольф еще спал и Женя не решался его разбудить. Поэтому он тоже закрылся в своей комнате и просто лежал на кровати, стараясь привести мысли в порядок. Почему-то в голове все мысли путались и Женя не понимал, что делать в этой ситуации дальше, его поступок казался ему настолько чудовищным, что ему хотелось умереть и он совершенно не представлял, как он сможет все исправить.

Он позвонил Коле, тот тусклым голосом сказал, что Аня осталась, но они не разговаривают друг с другом. Женя сказал ему несколько ободряющих фраз, пообещав подъехать на работу после обеда. Ему было ужасно жаль Колю, Аню, Адольфа и он чувствовал себя таким мерзким, таким отвратительно гадким. Он не мог найти себе места и то и дело вскакивал с кровати, начинал смотреть в окно, судорожно вздыхал и поминутно смотрел на часы. Тем временем проснулся Адольф, Женя слышал, как он прошел на кухню, он мельком глянул на часы, был уже час дня, ему нужно было со всех ног бежать на работу, но Женя медлил. Он сидел в своей комнате и не мог решиться, что ему делать. Наконец Женя поднялся и робко направился на кухню, Адольф сидел за столом и читал газету, перед ним дымилась чашка кофе, услышав шаги Жени он рассеянно кивнул ему и вновь углубился в чтение. Женя сел рядом с ним за стол, украдкой поглядывая на его разбитую губу, в эти моменты ему хотелось умереть. Они сидели достаточно долго, прежде чем Женя решился:

– Адольф, – тихо проговорил он, – мне нужно поговорить с тобой… Пожалуйста, оторвись ненадолго…

Адольф послушно сложил газету и небрежно бросил ее на стол:

– А я не буду смущать тебя тем, что буду бесцеремонно пялиться на тебя, нет? Это же совершено неприлично по твоему мнению. Тем более, ты считаешь, что у меня тяжелый взгляд, к которому ты не собираешься привыкать…

Женя ужасно покраснел и бросил на Адольфа робкий взгляд, к его удивлению в глазах Адольфа он не увидел насмешки, в них было что-то похожее на одобрение, но Женя молчал, не зная как вести себя дальше, он положил руки на стол и опустил голову вниз.

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Видел бы ты себя со стороны, Женя, – проговорил он, – ты сейчас ужасно милый, смущенный и растерянный, таким ты мне нравишься намного больше. Я не сержусь на тебя. И примерно представляю, о чем ты хочешь поговорить. Однако есть вещи, которые никто сказать за тебя не в силах, только ты сам…

Женя кивнул и покраснел еще больше, он молчал, собираясь с мыслями:

– Я хочу извиниться перед тобой, – еле слышно проговорил он, – я поступал с тобой несправедливо, избегал, игнорировал и под конец вообще подставил… – он замолчал и тяжело вздохнул… – я не знаю, зачем я это делал. И не знаю, сможешь ли ты меня простить… Но я хотел бы… чтобы это было так…

Он сбился и замолчал, не решаясь поднять глаза на Адольфа, тот снова рассмеялся и неожиданно подсел к Жене ближе, обнял его за плечи.

– Я не сержусь на тебя, – негромко проговорил Адольф, – ты такой милый сейчас, такой беззащитный, что мне хочется обнять тебя. Я прощаю тебя, я знаю, что ты делал это не со зла. Видимо, я тоже отчасти в этом виноват, я был слишком настойчив. Просто я так сильно жаждал твоего общества, что меня занесло.

Женя опустил голову еще ниже, Адольф слышал как быстро стучит его сердце, он поднял голову Жени вверх за подбородок и увидел, что в его глазах дрожат слезы, Женя хотел отвернуться, но Адольф удержал его:

– Это не страшно, Женя, – улыбнулся он и Женя увидел, что в его глазах нет обычной насмешки, наоборот, в них было столько теплоты и нежности, что у Жени перехватило дыхание, – сейчас я вижу тебя настоящего, милого, чувствительного мальчика с большим добрым сердцем. Не нужно стыдиться этого, ты понравился мне именно этим…

Женя судорожно вздохнул и Адольф отпустил его с грустной улыбкой.

– Иди на работу, Женя, – негромко сказал он, – я это оценил, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

Женя неловко встал и неуверенно обернулся в дверях:

– И что же дальше? – спросил он.

– Мой самолет в восемь, – ответил ему Адольф, – ты сможешь отвезти меня в аэропорт? Я хочу, чтобы ты проводил меня…

Женя кивнул и помолчав добавил:

– Может быть, тебе стоит остаться еще на несколько дней? Мы могли бы…

Он не договорил и вопросительно взглянул на Адольфа, тот лишь покачал головой:

– Нет, Женя, мне действительно нужно уехать. Роман недвусмысленно дал мне это понять. Тем более, за то время что я был здесь, у меня накопилось ужасно много вопросов, которые нужно решать, я не могу и не имею права оставлять банк так надолго. Даже ради тебя.

– Ты уезжаешь навсегда? – снова спросил Женя, Адольф мягко ему улыбнулся:

– Отвези меня в аэропорт, Женя. Я буду ждать тебя вечером. А теперь иди.

Женя хмуро кивнул и вышел, почему-то на него навалилось ужасающее ощущение, что он теряет навсегда что-то светлое и хорошее, и его сердце болезненно сжалось. На работе вторая половина дня пролетела незаметно, Николай тоже был хмур и молчалив. В перерыве Женя рассказал ему о совей роли во всей этой истории, Николай также молчал и Женя тоже не знал что еще сказать, слова закончились, оставив в душе горький осадок потери чего-то дорогого.

После работы Женя поспешил домой, Адольф ждал его, в прихожей стояла его дорожная сумка и в этот момент Женя окончательно осознал, что он действительно уезжает. Роман молча передал ему ключи от машины и вышел проводить гостя в прихожую. Адольф поднял сумку и протянул Роману руку, которую тот после небольшого раздумья крепко пожал. Адольф улыбнулся и вышел за дверь, Женя последовал за ним, низко опустив голову, Роман захлопнул за ними дверь.

Всю дорогу до аэропорта они оба молчали, Женя изредка кидал на Адольфа взгляды украдкой, у него не было привычной легкой улыбки на губах, он рассеянно смотрел в окно, напряженно о чем-то думая и Женя не решался начать разговор. Он не представлял, о чем они сейчас смогут говорить, внутри было пусто и одиноко, все слова, что он хотел сказать, застряли у него в горле и он молчал.

У стойки регистрации Адольф получил билет и обернулся к Жене, он окинул его быстрым легким взглядом и улыбнулся одними уголками губ:

– Ну что, Женя, пришла пора прощаться, – проговорил он и подал руку, – надеюсь, я был не слишком навязчив и не причинил тебе больших неудобств… Если это так, я прошу у тебя прощения, иногда меня слишком заносит…

Он усмехнулся, Женя пожал его руку и молчал, не решаясь поднять глаза.

– Ты действительно уезжаешь? – невпопад спросил он.

Адольф негромко рассмеялся:

– Да, Женя, мой самолет улетает через двадцать минут. Подожди еще немного, скоро сбудется твоя самая заветная мечта. Говорят, нужно бояться своих желаний, ведь они могут исполниться. Теперь ты счастлив?

Женя отрицательно покачал головой и тихо произнес:

– Странно, знаешь, ты как-то говорил, что уедешь тогда, когда я не захочу чтобы ты уезжал. Сейчас я не хочу этого…

Адольф взял его за руку и долго не отпускал, глядя Жене в глаза:

– Знаешь, Женя, я сделал все, что от меня зависело, я приехал к тебе и всеми силами пытался понравиться тебе, пытался понравиться Роману, твоим друзьям. Знаешь, это стоило мне больших усилий и не раз моя гордость была задета. Я устал. И не буду больше пытаться наладить с тобой отношения, если ты против этого. Я не хочу. И не должен. Ты должен решить сам, нужно ли тебе это. До свиданья, Женя…

Он отпустил руку Жени, и вскоре скрылся за терминалом отлета, Женя долго смотрел ему вслед, затем устало побрел к выходу. Приехав домой, он передал Роману ключи от машины и закрылся в своей комнате, позже Роман зашел к нему:

– Он действительно уехал? – спросил он и получив от Жени утвердительный кивок, продолжил, – слава богу, эту неделю я сдерживался из последних сил, иначе он схлопотал бы по морде не от вашего Николая, а от меня, и это бы понравилось ему еще меньше…

Женя молча смотрел вниз, он никогда не спорил, но Роман тоже уже научился чувствовать его, сейчас он моментально понял, что Жене неприятны эти слова и тоже угрюмо замолчал.

– А ты как будто расстроен, соскучился что ли? – подколол его Роман и немного погодя продолжил холодным равнодушным голосом, – знаешь что, я бы очень-очень хотел, чтобы ты навсегда выкинул этого перца из головы, вам незачем продолжать общение, вы слишком разные. И его семья выкинула тебя с твоим отцом на улицу. Твой дед не хотел тебя знать и предлагал отдать в детский дом, как надоевшую собачонку. Конечно, твой дядя в этом не виноват, тогда он сам был еще ребенком. Но осадочек остался. Тем более, он всегда был любимчиком у своего чокнутого папаши. Выброси его из головы, ты все это время жил без него, проживешь и дальше. Ты меня понял? Спи…

Женя молча кивнул и Роман вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Женя попытался уснуть, но сон почему-то бежал от него, он долго ворочался в постели. Наконец он решил пройтись, он тихо оделся, Роман был на кухне и тоже не спал, он окинул Женю насмешливым взглядом:

– Ты куда собрался? – бросил он через плечо, – время уже первый час…

Женя пожал плечами:

– Не могу уснуть, мне душно – сказал он, вдруг ему почему-то стало ужасно неловко, – я хочу побыть на улице. Я буду во дворе. Хочешь, давай в магазин схожу, вдруг что-то надо купить…

– Ага, в аптеку за вазелином сбегай…– с усмешкой бросил ему Роман, – очень срочно нужен…

Женя ничего не ответил ему и молча вышел. Он уселся на лавку под их окнами, покидать двор в это время ему было строжайше запрещено, в детстве он часто играл на этой лавке, а Роман присматривал за ним из окна. Порой Жене казалось, что Рома смотрит на него из окна, он ощущал его взгляд, он поднимал голову вверх, но их окна были темны. Женя еще долго сидел на лавочке перед домом и не знал, что ему делать. Он очень хотел позвонить Адольфу, но совершенно не представлял, о чем им вообще говорить, было уже практически два, вокруг не было ни души, Женя поднял голову вверх и молча смотрел, как одно за другим гаснет свет в окнах его дома. Последнее окно погасло и все вокруг окончательно погрузилось в темноту. Старые клены глухо шумели в глубине дворика, Жене чудилось в их бормотании предчувствие стремительно надвигающейся осени. Наконец, он решился и дрожащею рукой набрал номер, Адольф ответил практически сразу, услышав его голос, Женя совершенно растерялся и в замешательстве молчал. На том конце провода тоже молчали и наконец Женя услышал его негромкий смех.

– Добрый вечер, Женя, – проговорил он, – ты что-то хотел?

– Да, я просто хотел узнать, как ты добрался…– ответил ему Женя, он совсем смешался и теперь в замешательстве молчал, совершенно не представляя, что ему еще сказать, слова были лишними.

Адольф снова рассмеялся:

– Все хорошо, Женя. Ты не представляешь, как хорошо снова оказаться дома. Сейчас я сижу у окна в своем любимом кресле и смотрю на набережную, совсем темно, я вижу только свет далеких фонарей, пятна тусклого света в океане кромешной темноты. Знаешь, я люблю смотреть на ночной город, это такое завороживающее зрелище. Раньше глядя на город я чувствовал себя одиноким, но я не ощущаю себя одиноким, твой голос в трубке кажется мне таким знакомым и родным… Я ощущаю кожей нашу связь. Ты правильно сделал, что позвонил, наверно, долго не решался, да? Я очень рад тебя слышать, но ты совсем не разговариваешь, наверно, смущаешься… Я сам тебе завтра позвоню, а сейчас ложись спать, уже поздно. Доброй тебе ночи, Женя…

И он повесил трубку, Женя спустя несколько мгновений тоже. Он чувствовал, что поступил правильно, он еще около часа сидел на лавочке и думал об Адольфе, он достал телефон и бегло пролистал историю их переписки, вновь пытаясь составить мнение об этом человеке. Наверное, впервые в жизни он находился в замешательстве, не понимая своих настоящих чувств, от тщетно пытался отделись довлеющее мнение Ромы от своего собственного мнения. Когда он вернулся домой, Роман уже лег спать, Женя тоже молча разделся, лег и мгновенно уснул.

Адольф позвонил ему на следующий день и они долго болтали обо всем на свете, Женя удивился, как легко было с ним общаться, это было совсем не похоже на те неловкие разговоры дома. Очень скоро они стали созваниваться по нескольку раз в день, Женя чувствовал смутное беспокойство, если не слышал его голоса, не получал его сообщения в мессенджерах. За какие-то четыре недели они сблизились настолько, что у Жени было чувство что они знают друг друга всю жизнь.

Адольф настойчиво приглашал его к себе в гости, и Женя не знал, что ему делать. С одной стороны, ему очень хотелось поехать, но с другой стороны он почему-то никак не мог решиться и никак не мог сказать Роману, что они общаются, инстинктивно он чувствовал, что тот резко против этого. Женя не знал, что он будет делать, если Рома категорически запретит их общение…

Оставив все как обычно, на самотек, он решился на разговор с Романом только уже в день отъезда, он взял на работе два дня за свой счет и собирался в Петербург на целых четыре дня. Роман был хмур и неразговорчив, он молча накормил Женю ужином, хмуро собрал тарелки со стола, Женя робко посматривал на его напряженные плечи, и никак не мог начать разговор, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Я тебя слушаю, Женя, – бросил ему Роман не оборачиваясь, – ты уже два дня ты на меня поглядываешь и не решаешься начать, и вид у тебя такой, как будто ты что-то накосячил. Выкладывай, чего натворил?

Женя помолчал.

– Я хотел сказать, что мы с Адольфом, – он запнулся, – общаемся… И я очень хотел бы съездить к нему в гости на выходные…

– Ясно…

Женя выжидательно посмотрел на Романа, его щеки покраснели и он смущенно прятал глаза, не зная, как продолжить разговор дальше. Роман продолжал молча мыть посуду, Женя не видел его лица, поэтому не знал, что говорить дальше.

– Не считай меня дураком, Женя, – наконец угрюмо процедил Роман, – я знал, что вы общаетесь, еще в тот день, когда он от нас уехал. Ты еще побежал ему звонить в двенадцать ночи на улицу. И потом все эти звонки на сотовый, по скайпу… Скажи мне только одно – тебе это надо?

– Да, – тихо, но твердо ответил Женя, – он нравится мне и я хочу с ним общаться.

Роман снова долго молчал. Наконец он домыл посуду, и повернулся к Жене, вытирая руки полотенцем, его лицо выражало досаду.

– Ты же знаешь, Женя, что я против вашего общения. И что – это что-то изменит? – наконец бросил он и язвительно добавил, – как ты не поймешь, что ничего путного из вашего общения не выйдет, вы абсолютно разные, вы выросли не вместе. Тебе так хочется ощущать себя бедным родственником? Никак не пойму, зачем это ему. Золотому мальчику вдруг захотелось поиграть в любимого дядюшку…

Он замолчал и потом язвительно процедил сквозь зубы:

– Я как раз приехал к твоему отцу из армии, и, конечно же, это сокровище увязалось за ним. Сколько я его помню, он практически не слезал с Ванькиных рук, хотя ему тогда было лет шесть или семь. Ванька буквально на минуту отвернулся, а твой дядя уже лупил какого-то пацана, отнял у него игрушку, какого-то облезлого мишку. Ванька увещевал его, и просил вернуть, а тот ни в какую, крик, слезы, он просто не мог жить дальше без этой игрушки. Ваньке пришлось отдать за эту игрушку все деньги, что у него были. Однако мальчик наигрался быстро и равнодушно так бросил в лужу… – Он замолчал и язвительно добавил, – Ладно, общайтесь, посмотрим, как скоро он наиграется тобой, потом только не плачь…

Женя вспыхнул и хотел ответить что-то резкое, но вместо этого как обычно молча ушел в свою комнату собирать вещи, Роман тоже не заходил к нему, а под конец вообще куда-то ушел, поэтому Женя уехал не попрощавшись. Невский экспресс отходил в шесть вечера, Женя сел в вагон и принялся задумчиво смотреть в окно, стремительно темнело, и огоньки далеких городков стали сливаться в длинные разноцветные полоски, от этого начинала кружиться голова и Женя отвернулся от окна. Постепенно злость, вызванная словами Романа, прошла и он стал с тревогой думать о предстоящей встрече. Адольф сказал, что встретит его на вокзале, и Женя почувствовал легкое смущение, он не понимал, почему это вызывает у него такую реакцию. По характеру он был очень общительным, у него было огромное количество друзей и подружек, он мог познакомится и разговориться практически с любым человеком, теперь же он странно смущался и это было для него очень удивительно. Он стал думать об Адольфе, так неожиданно появившемуся в его жизни, он был удивительный и все время очень разный, иногда колючий и язвительный, иногда холодный, как глыба льда, а иногда от него исходила такая теплота и нежность, что Женя чувствовал, как земля уходит у него из под ног. Но обычно он бывал иронично-сдержанным с неизменной улыбкой на своих красивых губах. У Жени было слишком мало жизненного опыта, но каким-то внутренним чутьем он понимал, что это все лишь маски, прячущие его настоящего. Какой же он на самом деле и зачем прячется от окружающих за язвительными фразами и красивой улыбкой Женя не знал, и он с грустью подумал, что вряд ли когда-нибудь узнает. Он уже понимал, что некоторые люди прячутся за этими масками всю жизнь, когда уже становится невозможным отделить ее от своего настоящего я. Он мельком подумал, что совсем не знает Романа, хотя они прожили вместе уже пятнадцать лет, тот тоже прятался ото всех за личиной угрюмого волка-одиночки. Женя подумал и все же набрал Роману смс, что приедет в воскресенье, на которое тот не ответил. Потом Женя задремал и проснулся только когда поезд уже прибыл в Петербург.

Адольф встречал его на перроне, падал первый снег, большими белыми хлопьями ложась на его волосы и темный кожаный плащ и он периодически стряхивал эти крупные хлопья со своих золотистых волос. Женя подошел к нему и вдруг снова ужасно смутился, он почувствовал, как его щеки стремительно краснеют и в замешательстве взглянул на Адольфа, тот, конечно, все увидел и негромко рассмеялся. Он притянул Женю к себе и крепко его обнял, потом взял его за руку и повел к выходу, там была припаркована его машина, Женя мелком осмотрел ее:

– Красивая машина, что это за марка? – спросил он первое попавшееся, что пришло ему в голову.

Адольф снова улыбнулся:

– Это майбах, Женя. Не забивай себе голову всякими глупостями, мне уже давно совершенно все равно, на чем ездить.

Женя бегло осмотрел белую роскошную кожу салона, деревянные лакированные панели и замолчал, почему-то он страшно оробел, на миг ему показалось, что он и Адольф просто принадлежат к разным вселенным и никаких точек соприкосновения между ними не может быть в принципе, вспомнившиеся слова Романа острой болью резанули по сердцу. Адольф искоса поглядывал на него и улыбался чему-то своему. Они оба молчали, лишь Адольф иногда комментировал названия проплывающих в холодной темноте улиц.

– Роман ничего не говорил насчет того, что ты едешь ко мне? – спросил он, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Женя отрицательно помотал головой:

– Нет, он ничего не говорил, – тихо ответил он. – С тех пор, как он это узнал, мы просто не разговариваем…

Адольф снова усмехнулся:

– Я так и знал. Надеюсь, ты понимаешь, почему он так себя ведет? Он ужасно, просто ужасно ревнует тебя ко всем твоим знакомым и друзьям. Конечно, когда дело касается твоих друзей, он более-менее спокоен, но я ведь не мальчик, которого он может контролировать. Я твой кровный родственник, Женя. Самый близкий человек для тебя, также как и ты для меня. И это ужасно его пугает и бесит. Расскажи мне, что за история случилась с Костей, Роман так мне ничего толком и не ответил тогда…

Женя помолчал, но потом тихо сказал:

– Костя был моим лучшим другом почти десять лет. Он очень много для меня значил, я считал его братом. Мы дружили с начальной школы, его родители очень тепло относились ко мне. Я во всем его поддерживал, наверно, поэтому, когда он начал покуривать травку, закурил и я. Правда, недолго, меня поймал Рома… – Женя умолк и некоторое время просто смотрел на свои руки, – но я почти сразу бросил, а он нет. А однажды Рома увидел его под кайфом, Костя вообще редко бывал у нас дома, а тут они случайно пересеклись на улице, странно, да? Город ведь такой большой. Он запретил мне общаться с Костей, я был почти три недели заперт дома, Костя приходил ко мне, мы разговаривали с ним через дверь…

Женя замолчал, Адольф тоже молчал, обдумывая его слова.

– И что же случилось потом? – тихо спросил он.

– Рома избил его. Очень сильно. Сломал ему руку. И у него было сотрясение мозга, он лежал в больнице, а я не мог придти навестить его, даже позвонить. А потом мы перестали с ним общаться, потому что Рома мне запретил…

Адольф задумчиво барабанил пальцами по рулю.

– И ты его послушался? Я так понимаю, что ты всегда делаешь, как он хочет?– спросил он и усмехнувшись, добавил: – знаешь, Женя, если бы человек был мне действительно дорог, я бы не остановился ни перед чем, чтобы не потерять его…

Он вопросительно взглянул на Женю, тот долго молчал.

– Просто Рому я люблю больше, – тихо проговорил он и поднял на Адольфа свои черные глаза, – я никогда не иду против его воли, ведь он вырастил меня. Когда отца убили, меня отправили в детский дом, там было очень холодно и я заболел воспалением легких, лежал в больнице. Рома забрал меня, вылечил и вырастил как своего сына…

Адольф усмехнулся:

– Я понял тебя, Женя. У Романа есть карт-бланш на любые действия в отношении тебя, ведь он вырастил тебя. Но давай сменим тему, я вижу, что ты нервничаешь, а я хочу, чтоб от этой поездки у тебя остались только положительные впечатления. Ты голоден?

Женя отрицательно покачал головой и замолчал, Адольф тоже молчал, лишь улыбался чему-то своему, впереди замигал светофор и переключился на красный, но Адольф лишь прибавил газу и пересек перекресток на красный свет, Женя смотрел на него во все глаза:

– Ты часто так делаешь? – тихо спросил он, – знаешь, я думал, что ты не такой, что ты уважаешь правила, установленные для всех. Нарушать их опасно, для тебя самого и окружающих…

Адольф рассмеялся и посмотрел на Женю, у него в глазах было столько озорного, прямо мальчишеского веселья, что Женя тоже рассмеялся.

– Я редко нарушаю правила, я очень требователен к окружающим. И к себе, – наконец проговорил он, – конкретно сейчас я это сделал, чтобы тебя немного взбодрить, ты замолчал… Я знаю, ты переживаешь, что Роман против нашего общения. Мы знакомы с ним с детства, и кажется, я могу практически дословно сказать тебе, что он думает о твоей поездке, он же против, и считает, что мы слишком разные, и что нам незачем начинать общение, ведь прошло столько лет… Наверняка он язвительно усмехнулся и отпустил несколько нелестных отзывов о моей персоне, ведь так? Но подумай, несмотря на все это ты здесь, со мной… А значит, тебе это действительно нужно…

Женя внимательно выслушал его слова и кивнул головой, соглашаясь, он негромко рассмеялся, обстановка снова потеплела, Адольф весело рассказывал различные истории, наконец, они подъехали к большому и красивому дому, Адольф припарковал машину на подземной парковке и они с Женей прошли огромный холл и поднялись по белоснежным мраморным ступеням к лифтам. Женя осторожно осматривался по сторонам, дом скорее напоминал гостиницу, чем дом в Женином понимании, впрочем, он никогда не бывал до этого в подобных домах.

В большой квартире Женя робко смотрел на роскошь обстановки, мрамор полов и колонн, стену, отделанную натуральным лакированным деревом, дорогую дизайнерскую мебель и ему все больше становилось не по себе. Он нерешительно остановился на пороге и Адольф со смехом взял его за руку, провел в гостиную и усадил на большой диван, обтянутый нежно-бежевой кожей. Сам он подошел к бару и принялся мешать коктейли:

– Сегодня ты будешь пить, – утвердительно проговорил он и Женя рассмеявшись, кивнул.

Адольф протянул ему высокий бокал со льдом, в нем была жидкость красного цвета, Женя сделал глоток и хотел было поставить бокал обратно, но увидев взгляд Адольфа, снова сделал несколько глотков.

– Тебе нужно расслабиться, ты смущен, я же вижу, – усмехнулся Адольф и помолчав, добавил, – я долго готовился к твоему приезду, у меня составлена целая программа на эти четыре дня, я покажу тебе много интересных мест, тебе понравится. Я хочу, чтобы тебе понравилось и ты приезжал чаще. Ты славный, очень хороший, напоминаешь его… Сегодняшний вечер мы проведем дома, ты устал с дороги, к тому же это отличная возможность пообщаться поближе, верно?

Женя кивнул и сделал еще несколько глотков, он чувствовал, как у него начинает кружиться голова:

– Что ты мне намешал, кажется, я совсем пьян… – улыбнулся он.

Адольф пил виски, он лишь улыбнулся и махнул рукой:

– Не забивай голову, это мой фирменный коктейль, – он улыбнулся каким-то своим мыслям и снова бросил быстрый взгляд на Женю, – ну расскажи мне, Женя, как ты жил все эти годы без меня… У тебя есть девушка?

Женя снова рассмеялся и блаженно откинулся на спинку дивана:

– Наверно уже нет, – рассмеялся он, – у нас все было несерьезно…

Адольф кивал головой в такт его словам:

– Я так и понял, Жень. У тебя есть девушки, но все пока несерьезно. И это правильно. Ты еще слишком невзрослый, чтобы заводить семью. Ты сделаешь это позже. Лучше расскажи мне, как тебе живется с Романом. Честно говоря, у меня сложилось ощущение, что у вас попахивает казармой, упал – отжался…

Женя вновь рассмеялся, его щеки от смеха порозовели и Адольф вновь с удовлетворением отметил, как ему идет улыбка.

– Мы с Ромой замечательно живем, – негромко начал Женя и задумался, – я с ним как за каменной стеной, если это выражение вообще можно применить к нашей ситуации, ведь обычно так говорят женщины. Но по отношении меня это тоже работает… – он вновь задумался и потом продолжил, – мы уже давно живем по установленным правилам, поэтому конфликтов между нами теперь почти нет…

– Эти правила установил он? – быстро спросил Адольф, и опустил взгляд вниз, чтобы Женя не заметил блеснувшую в его глазах иронию, но Женя ничего не заметил и продолжил:

– По большей части да. Он готовит, я убираюсь дома. В магазин за продуктами мы ездим по очереди. Машиной пользуемся тоже по очереди, он ездит на ней днем, она нужна ему для работы, а я вечерами.. Вот, наверно, и все…

И он растерянно умолк, Адольф тоже молчал:

– А его постоянный контроль над тобой тоже предписан этими правилами? – язвительно усмехнулся он, – когда я жил у вас, то постоянно слышал, как он звонил тебе каждый час и требовал отчитаться о том, где ты находишься и когда вернешься… Это нормально, по-твоему?

Женя обескуражено улыбнулся:

– По-моему, да, – тихо сказал он, – он просто беспокоится за меня. Ты же знаешь, что отца убили случайно, его хотели ограбить и пырнули ножом. И он долго лежал и истекал кровью. Если бы кто-то стал его искать, то нашел бы и помог ему и он бы остался жив. Поэтому Рома и контролирует каждый мой шаг, он просто не хочет, чтобы со мной случилось что-то плохое…

Адольф опустил глаза вниз и следил за Женей из-под полуопущенных длинных ресниц:

– Знаешь, все это так странно, – негромко заметил он, – я имею ввиду то, что он взял тебя. Отец, да и в последствии и я тоже, наводили о нем справки, и я знаю, что раньше он очень сильно пил. И сидел на наркотиках. Героин. Был связан с криминалом. И вдруг взял тебя к себе. Завязал. Почему?

Женя молчал, теребя бокал с вином в руках, его лицо на миг омрачилось, словно эти слова причинили ему боль, и нехотя ответил:

– Да, я помню, что раньше он очень пил. Он все время лежал на диване и смотрел в потолок такими стеклянными глазами. И мне было очень страшно находиться с ним в одной комнате, я прятался от него под кровать и сидел там, пока отец не возвращался с работы. Он употреблял наркотики потому, что его бросила невеста, которую он очень любил, и он почти полгода не мог придти в себя. Отец забрал его к нам, и мы жили все вместе, а потом когда отца убили, Рома забрал меня к себе из детского дома…

Он умолк и опустил взгляд вниз, его лицо на мгновение омрачилось тревогой, он машинально вынул из кармана телефон и проверил сообщения, Адольф наблюдал за ним.

– Как ты думаешь, зачем он это сделал? – быстро спросил он.

Женя пожал плечами:

– Не знаю. Наверно, ради моего отца, ради памяти о нем. Ведь тогда он еще меня не любил. Он иногда рассказывает о тех днях, он не хотел меня брать, я мешался, путался под ногами, меня нужно было лечить, кормить, одевать, а ему тогда было не до этого, он употреблял. Он забрал меня из детского дома просто чтобы я не там не умер, вылечил, хотел отдать в приемную семью, но потом как-то привык ко мне, бросил пить, колоться, устроился на работу, купил для нас квартиру… – он задумался и растерянно рассмеялся, – он часто мне говорит, что именно я его тогда вытащил… Он тогда не хотел жить, но ему пришлось. Ради меня. А потом он полюбил меня, вот и все…

Он умолк и вопросительно посмотрел на Адольфа.

– Хочешь знать мое мнение о вашей ситуации? – немного погодя спросил он, – еще до того, как я первый раз тебя увидел, сразу понял, что у вас необычные отношения, выходящие за рамки отношений отец-сын. Да ты и не называешь его отцом, а называешь только по имени…

Женя согласно кивнул:

– Он запретил называть его отцом, – словно оправдываясь проговорил он, – когда я был еще маленький, забывался и называл его папой, он всегда поправлял меня, чтобы я называл его просто Ромой. Наверно, ему кажется это неправильным по отношению к моему родному отцу, мне так кажется…

Адольф вновь усмехнулся:

– У вас намешан такой коктейль чувств. Я вижу, что ты очень любишь его, безмерно уважаешь, его слово для тебя закон. Но ты и боишься его. Когда он не в духе, ты не смеешь поднять на него глаз… Почему? Он ведь бьет тебя?

– Наказывает, – поправил его Женя и тихо продолжил, – он делает это не со зла, просто таким образом он воспитывает меня, чтобы я не распускался. Его отец воспитывал его так и он просто к этому привык… Знаешь, иногда я думаю, ведь он начал наказывать меня именно тогда, когда меня полюбил, до этого он меня не трогал даже пальцем…

Адольф хотел что-то спросить, но потом задумался. Он поднял взгляд на Женю и все же спросил:

– Когда он наказывал тебя последний раз? За что? И каким образом? – быстро спросил он.

Женя задумался, Адольф видел, что ему хочется сменить тему, но он все же ответил:

– Это было в начале августа, три месяца назад… Я уехал на все выходные с друзьями и у меня разрядился телефон и я как-то замотался и забыл ему позвонить вечером в субботу. В воскресенье он уже встречал меня с ремнем…

Он усмехнулся и замолчал, вопросительно глядя на Адольфа, тот тоже молчал, обдумывая его слова.

– Он бьет тебя по… – недоговорил Адольф и умолк, Женя вновь усмехнулся:

– Нет, – через силу рассмеялся он, – он лупит меня по спине. Я снимаю рубашку, он кладет меня на диван, выкручивает мне руку так, что я не могу даже пошевелиться и лупит. Иногда всего пару ударов, иногда, если я его сильно разозлю, он исполосует мне всю спину. Иногда он бьет меня кулаками по корпусу, это тоже очень больно… А один раз он высек меня розгами… Может, поговорим о чем-то другом?

Он поднял глаза на Адольфа и тот увидел, что они влажно заблестели, Адольф поспешно кивнул:

– Да, Жень, конечно… Ответь только на последний вопрос – ты никогда ему не сопротивлялся? Не убегал из дома? Не разговаривал с ним после этого?

Женя молчал, опустив голову вниз, наконец он поднял взгляд и вымученно улыбнулся:

– Все было, Адольф. Я и убегал, и не разговаривал с ним, и пытался с ним драться…Только все бесполезно, сопротивляться Роме – это все равно что спорить с ураганом, он сломает тебя как тонкий прутик… Поэтому теперь я не заморачиваюсь, наказал, значит, за дело… Значит, я виноват. Мне несложно потерпеть. И это бывает не так часто, как ты думаешь. На самом деле он очень любит меня. Переживает, если я возвращаюсь поздно. Я знаю, что он не может уснуть, пока я не вернусь домой, поэтому стараюсь возвращаться пораньше, ведь ему рано вставать утром и готовить нам завтрак. Когда я болею, он не отходит от меня, дает мне лекарства по часам, делает растирания, ставит горчичники. И ему это очень нравится, правда, я редко болею…

Он умолк и вопросительно посмотрел на Адольфа, тот видел, что Женя хочет сменить тему, поэтому он улыбнулся:

– Я понял тебя, Женя. Скажи мне, как твой Рома относится к Николаю, твоему лучшему другу? Когда он приходил один раз, мне показалось, что он был не в своей тарелке….

Женя запнулся:

– Просто Рома общается с Колей очень редко, поэтому он не успел понять, какой Коля на самом деле… – тихо сказал он.

Адольф рассмеялся:

– Тебе бы дипломатом работать, Женя, – сказал он. – Я тебя понял. Роману не нравится твой лучший друг. Также как и предыдущий. Также как и все остальные твои друзья и подружки. Что он думает обо мне лучше и не говорить… Хочешь, я скажу, что я об этом думаю? В психологии есть такой термин, он называется «психологический супруг», это когда человек, не имея возможности или желания завести себе настоящего, функционального супруга, делает себе супруга из родителя, родственника или ребенка. Посмотри, с его стороны присутствуют все черты мужа-тирана: беспричинная ревность, жесткий контроль, обиды, когда ты не уделяешь ему достаточно внимания. Наконец, рукоприкладство… Ну, что скажешь?

Женя смутился:

– Мне кажется, он делает это неосознанно… – тихо проговорил он.

Адольф рассмеялся:

– Конечно, неосознанно. На самом деле, это не такое редкое явление. Он общается с тобой, заботится о тебе, любит тебя, у вас бывают настоящие семейные разборки и сцены ревности. И лишь секс он добирает на стороне. Скажи, почему он не женится? Не приведет в дом женщину? Потому что его и так все устраивает… Поэтому мне придется нелегко…

– Это точно… – рассмеялся Женя.

Адольф замолчал и Женя искоса смотрел на него:

– Лучше расскажи мне о себе, ты почти ничего не рассказываешь… – тихо попросил он.

– Тебе будет это интересно? – вопросительно поднял бровь Адольф.

Женя кивнул.

– Да. Мне интересно все, что с тобой происходит. Я хочу знать, чем ты живешь, что хочешь, о чем думаешь, засыпая по ночам…

Адольф усмехнулся и машинально потер подбородок, его взгляд затуманился и Женя понял, что не дождется ответа. Женя тоже помолчал и тихо спросил:

– Скажи, а у тебя есть девушка?

Адольф бросил на него быстрый взгляд и легко улыбнулся:

– У меня много девушек, Жень…

Женя кивнул и продолжил:

– Я понимаю. Ты очень красивый. Умный. Необычный. Ты хороший человек. Но я имел ввиду не это. Есть у тебя человек, который тебя любит? И которого любишь ты?

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Мне пока это не нужно. Знаешь, мне так нравится, что ты еще такой чистый, в чем-то наивный. Ты сказал, что я красивый, что я необычный. Другие люди начали бы с того, что у меня куча бабла…

Женя что-то хотел сказать, но умолк, на его лице было смущение, Адольф отметил, что по его лицу можно действительно читать как по открытой книге, он ободряюще улыбнулся и Женя все же неловко спросил:

– Ранее ты говорил, что у тебя нет друзей, только знакомые. Мне это непонятно. Почему?

Адольф вновь задумался:

– У меня просто не было времени заводить друзей, Жень, – негромко сказал он, – после школы я не бежал весело играть с друзьями, как наверняка это делал ты. Я шел домой учить уроки. Или отправлялся на курсы иностранного языка. Или посещал музыкальную школу. У меня не было никаких игрушек, отец выбрасывал их, чтобы меня ничто не отвлекало от учебы. Много лет мой день был расписан по минутам, очень редко я мог выкроить полчаса чтобы просто побыть наедине с собой. Но я не очень хочу об этом разговаривать, на самом деле, это не интересно. Да, таких как я, обычно называют ботаник или задрот…

И он негромко рассмеялся и тоже Женя неуверенно улыбнулся, Адольф наконец нехотя произнес после довольно продолжительной паузы:

– Знаешь, у меня ведь по сути, не было детства. Оно закончилось, когда твой отец ушел от нас, мне было тогда семь лет… Я словно начал жить своей жизнью только два года назад, когда отец умер… – он помолчал и привычно легко улыбнулся: – но, наверно, и у тебя не было детства, я прав?

Женя отрицательно покачал головой:

– У меня было счастливое детство, – тихо проговорил он, – игрушек у меня тоже не было, Рома считал, что игрушки нужны только девчонкам. Конечно, в школе я учился не так усердно, как ты, он меня и не заставлял. Каждый год мы ездили с ним почти на все лето на море, к его родственникам в Волгоград, ходили в походы, за грибами, зимой катались на лыжах. Я могу с уверенностью сказать, что у меня была настоящая семья…

Он умолк и Адольф усмехнулся:

– Мне всегда было странно, Жень, что о своем детстве ты рассказываешь только о том времени, когда ты уже был с Романом, а ведь он взял тебя когда тебе было шесть. Неужели ты совсем не помнишь Ваню, своего родного отца?

Женя закусил губу и отрицательно покачал головой:

– Я его практически не помню, – наконец с трудом выговорил он, – все те события словно потерялись в темноте, я помню только холод, одиночество, страх…я задыхаюсь где-то в темноте. И его лицо в гробу, такое белое, такое равнодушное… вот и все…

Женя замолчал и потом подсел к Адольфу ближе и взял его за руку:

– Я хотел тебе сказать, что я очень рад, что у меня появился ты, – совсем тихо проговорил он, – я часто думаю о том, что ты самый близкий мне человек на земле, я хочу узнать тебя лучше…

Адольф тоже молчал, поигрывая бокалом и напряженно думая о чем-то. Потом он перевел взгляд на Женю и привычно легко улыбнулся:

– Я тоже рад, что у меня появился ты – усмехнулся он, – когда ты рядом, у меня нет этого мерзкого ощущения, что я остался один во всем мире. Не бери в голову, у меня это бывает, здешний климат способствует развитию сентиментальности. Но давай сменим тему, эта слишком скучная и неинтересная. Лучше пей. Я хочу, чтобы ты сказал тост…

Он вновь наполнил Жене бокал и долил себе еще виски, Женя смущенно вертел бокал в руках:

– Я хочу сказать, что теперь у тебя есть человек, которому ты дорог… – тихо проговорил он, – я обещаю, что буду рядом если тебе это будет нужно. Я бы хотел, чтобы тебе это было нужно…

Адольф снова рассмеялся и пересев к Жене на диван, обнял его одной рукой. Потом он принялся расспрашивать Женю об учебе, работе, планах на жизнь, хотя все это он уже знал из телефонных разговоров. Женя подробно рассказывал и рассказывал. Они легли спать далеко за полночь. Когда Женя проснулся, Адольф уже был на работе, он приехал вечером, быстро переоделся и принял душ и они с Женей поехали кататься по ночному Петербургу. Все последующие дни слились в один нескончаемый поток новых впечатлений и эмоций, старинные величественные здания, модные заведения, вино и пьянящий влажный воздух, которым было трудно надышаться. В воскресенье вечером Адольф отвез Женю на вокзал, взяв с него обещание приехать еще, и через четыре часа Женя уже был в Москве.

Был уже первый час ночи, когда Женя переступил порог квартиры, неожиданно ему пришло в голову, что за эти четыре дня они с Ромой ни разу не разговаривали друг с другом; Женя несколько раз звонил ему, но он не брал трубку, Женя писал ему смс, на которые тот не отвечал. Несмотря на поздний вечер Роман еще не спал, он молча вышел из своей комнаты и окинул Женю тяжелым насмешливым взглядом и ничего не говоря снова закрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью. Женя неуверенно потоптался перед порогом его комнаты, он ожидал, что Роман начнет подробно его расспрашивать о том, что он делал и как провел время, как это делал обычно. Он молча положил на кухонный стол небольшой серебряный чеканный кувшинчик для вина, подарок для Романа, и тихо ушел к себе.

Утром они встретились на кухне, Роман по-прежнему угрюмо молчал, лишь на его губах иногда появлялась тень усмешки, Женя не знал, что ему говорить и что делать. Он робко посматривал на Романа и молчал.

– Знаешь, мне очень понравилось, – неуверенно начал он, – Петербург красивый город, Адольф показал мне много красивых мест… Он очень рад, что мы с ним теперь общаемся. Я несколько раз звонил тебе…

Роман молчал, устремив вперед тяжелый взгляд и Женя замолчал, не зная, что еще сказать.

– Можно Адольф приедет к нам еще? Он хотел бы… – робко спросил Женя. Роман угрюмо смотрел на него изподлобъя, пронзая Женю тяжелым взглядом:

– Ну пусть приезжает…– с издевкой проговорил он и вышел из кухни. На столе стояли пустые тарелки. Впервые за много лет они остались без завтрака.

Глава ХХХ

Адольф прилетел через две недели поздним вечером пятницы, Женя встретил его в аэропорту и они отправились кататься по ночной Москве, так как домой ехать никому не хотелось. Адольф предложил Жене эти выходные пожить в гостинице, но Женя испуганно покачал головой говоря, что Роман никогда не позволит ему ночевать вне дома. Они останавливались в кафе, пили кофе и отправлялись дальше, болтая обо всем на свете, в машине громко играла музыка, Адольф сидел на правом пассажирском сиденье, он улыбался и шутил, Женя всей кожей ощущал что у него просто отличное настроение и он рад их встрече. Женя тоже был рад, он успел привязаться к этому необычному, не такому как все человеку и скучал, если они не созванивались день или два.

Домой они вернулись только под утро, когда далеко на востоке забрезжил скудный ноябрьский рассвет. Адольф в этот раз расположился вместе с Женей в его комнате, Женя уступил ему свою кровать, устроившись на раскладном кресле. Роман разбудил их вечером, грубо потрясся Женю за плечо.

Его настроение было уже не таким угрюмым, но он все равно был хмур и неразговорчив. Вечером Адольф пригласил их всех в ресторан, и Женя думал, что Роман откажется идти, так как он не особо любил куда-то ходить, но он неожиданно легко согласился, жестко усмехнувшись:

– Что ж, будем дербанить твою золотую карточку, мальчик… Давай…

Сначала разговор не клеился, Женя кожей чувствовал нервозность, он неуверенно посматривал то на одного, то на другого; официант налил ему вина, Женя осторожно сделал глоток и поставил бокал на стол, ощущая как по языку приятно растекается терпкая сладость, почему-то в присутствии Романа алкоголь не лез ему в горло. Адольф ободряюще ему улыбался, он тоже молчал и за столом повисла тяжелая пауза. Наконец он поднялся и с улыбкой наполнил бокалы.

– Я хочу сказать тост, – произнес Адольф, наполняя бокалы коньяком, – сейчас, когда все недоразумения между нами выяснены, я хочу построить крепкие отношения, и не только с Женей. Я также хочу, Роман, чтобы и между нами было взаимопонимание. Я знаю, что ты до сих пор против нашего общения, это видно, Женя переживает. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас официально разрешил нам общаться с Женей, ведь для него это очень важно… Я буду хорошим другом и тебе и ему, и никогда не причиню вам вреда…

Роман усмехнулся и пристально посмотрел ему в глаза.

– А что будет, если я не разрешу? – наконец проронил он, – неужели ты соберешь манатки и свалишь отсюда навсегда?

Женя встревожено перевел взгляд на Адольфа, тот сделал успокаивающий жест рукой и вновь повернулся к Роману:

– Я не отступлюсь, – с улыбкой проговорил он и добавил, – значит, мне придется как-то заставить тебя передумать…

Роман глянул на него в упор, он уже был слегка навеселе, это было сразу заметно по его блестевшим глазам, Женя мельком подумал, что алкоголь странно действует на Романа, тот становился еще более замкнутым и неразговорчивым, а его редкие фразы звучали все язвительнее.

– Мне не нравится слово «заставить», мальчик… – сквозь зубы процедил Роман, сверля Адольфа тяжелым взглядом, Адольф некоторое время смотрел ему в глаза, и потом с улыбкой отвел взгляд в сторону:

– Я неверно выразился, попросить тебя передумать… – с легкой улыбкой поправился он.

Роман шумно выдохнул и откинулся в кресле.

– Ты опять будешь меня полгода окучивать? – резко бросил он. – Нет уж, мне все равно, хотите – общайтесь. Просто я удивлен, зачем это тебе понадобилось, нет, не нужно объяснять, – остановил он Адольфа, – я уже слышал, ты за полгода вынес мне весь мозг… Хочешь – приезжай, я не против…

Адольф смотрел на него с легкой улыбкой, словно что-то решая про себя:

– Это правильное решение, – усмехнулся он, – ведь лучше, чтобы Женя общался со мной у тебя, и под твоим контролем. И если у нас разговор получается с претензией на откровенность, может быть, ты скажешь мне, Рома, чем же я тебе не угодил. Ведь все же поняли, даже Женя, что изначально именно ты настроил его против меня и мне стоило очень больших усилий разубедить его. Я хочу, чтобы ты озвучил мне моменты, которые тебя нервируют, чтобы я мог правильно корректировать дальнейшее общение с тобой…

Роман с усмешкой посмотрел ему в глаза:

– Для начала перестань называть меня Рома, меня это раздражает. Называй меня Роман.

– Хорошо, – легко согласился Адольф, – мне не сложно. Я обращался к тебе так, потому что Женя так тебя называет…

– Женя – это Женя… – сквозь зубы процедил Роман.

Адольф понимающе улыбнулся:

– Я услышал тебя, Роман. Конечно, Жене позволено больше, чем мне, ведь я раздражаю тебя видимо всем своим видом, неужели, причина в банальной ревности?

Роман снова усмехнулся:

– Нет, дело не в этом. Считай, что все это началось в детстве, мне всегда хотелось как следует выдрать тебя ремнем. Ты всегда был слишком бойкий, слишком настырный, а мне это не нравится. Мальчик должен быть тихим и скромным…

Адольф рассмеялся и обернулся к Жене:

– Наверно, тебе это кажется странным, Женя, но с твоим Ромой мы знакомы с детства, он даже нянчил меня…

Женя с неподдельным интересом посмотрел на Романа:

– Я не знал этого, Рома не любит вспоминать прошлое, – улыбнулся он, – он практически ничего мне не рассказывает…

Роман язвительно усмехнулся:

– Мне было шестнадцать, когда родители погибли, – скупо проговорил он, – сестра только вышла замуж, и с ее муженьком отношения совершенно не складывались, я периодически лупил его, в семье начались терки и я ушел в интернат, а Ванька меня оттуда забрал. Я два года жил с ним в Питере, ходил с ним в один класс и спал на соседней постели. Да, и видел, как он родился, – он кивнул в сторону Адольфа, – он даже пару раз умудрился обоссать меня, Ванька постоянно совал мне его на руки… Он был так рад появлению этого сокровища. Потом я ушел в армию, загремел в тюрьму, когда я следующий раз его увидел, ему было лет шесть, он не слезал с Ванькиных рук, постоянно висел на нем как клещ… требовал игрушек, сладостей, устраивал истерики. Мне так хотелось выдрать его ремнем… Он даже как-то придумал, что я избил его, и мы с твоим отцом, Женя, впервые очень серьезно поссорились…

Роман вновь усмехнулся и смерил Адольфа взглядом, Женя с улыбкой переводил взгляд с одного на другого.

– Я просто ужасно ревновал его к тебе, Роман, и хотел, чтобы он был только моим, – продолжил Адольф, – что касается ремня, думаю, что у этой истории уже давно вышел срок давности… хотя мне он иногда снится. Он обладал удивительной способностью любить, беззаветно, со всеми твоими недостатками. Мне безумно жаль, что его нет с нами. Если бы он был жив, я был бы другим. А ты, Роман? Ты рассказывал Жене как ты познакомился с Ваней?

Роман отрицательно покачал головой и молчал, наконец он нехотя проговорил:

– Мне тогда было лет двенадцать, а ему лет десять, мы отдыхали в Ялте, я в пионерском лагере, он на даче с мамой и няньками. Когда он впервые появился на пляже один без нянек я избил его и велел больше тут не появляться. Он полез купаться с валунов, упал, нахлебался воды, мне пришлось вытащить его. С тех пор мы сдружились. Он был такой… глупый что ли, вечно лез куда не надо, мне приходилось присматривать за ним… Я не понимаю, к чему этот разговор, его давно нет…

Он снова угрюмо замолчал и Женя подумал, что он уже ничего не расскажет, его лицо стало еще более хмурым, разговор постепенно стих, каждый был погружен в свои мысли. Женя удивился, когда Роман вдруг снова заговорил:

– Однажды он подарил мне камень с дыркой, куриный бог, – совсем скупо процедил он, – он долго искал его на побережье, даже нырял, хотя боялся воды. И подарил его мне, он где-то слышал, что такой камень приносит счастье…

Женя молчал, ему почему-то стало непередаваемо грустно, словно тень тех давно ушедших лет на мгновение коснулась их своим почти неосязаемым дыханием…

– Он подарил тебе свое счастье? – невпопад спросил Женя и Роман бросил на него тяжелый взгляд:

– Ага. Видимо, тебя, – скупо процедил он и шумно встал из-за стола, – мне надоела эта ностальгия. Оплачивай счет, дядя Адольф, мы едем домой…

Адольф с улыбкой подозвал официанта, Женя послушно встал из-за стола, хотя они с Адольфом ранее договаривались, что после поедут в клуб. Роман открыл дверцу подъехавшего такси и кивком велел садиться, Женя также безропотно сел, Адольф тоже с улыбкой сел к нему на заднее сиденье. Роман угрюмо опустился на место рядом с водителем и жестом велел трогаться, почему-то его настроение стало совсем хмурым, Женя буквально кожей это ощущал, сердце кольнуло острой иглой, что возможно, он в чем-то виноват, он подавленно молчал, Адольф ободряюще ему улыбнулся и взял его холодную ладонь в свою.

– Ничего не хочешь мне сказать, дядя Адольф? – хмуро процедил Роман, обернувшись назад – что не хочется домой, хочется еще погулять? Перебьетесь, вы и так всю прошлую ночь прошлялись неизвестно где, поэтому эту ночь вы проведете дома, это понятно? Женя знает правила, я позволяю ему шататься до утра не чаще одного раза в месяц. Тем более, ты не более как полчаса назад говорил, что мечтаешь наладить со мной дружеские отношения, ну вот и поехали налаживать. Поболтаем. Сыграем в картишки. В покер. Техасский холдем тебя устроит?

– Нет, только не в покер, – шепнул Женя Адольфу, – он хорошо умеет играть в покер, даже ходит в покер-клуб, он тебя обыграет…

Адольф посмотрел на Романа, что-то решая про себя, но потом ответил, что просто мечтает сыграть в покер.

– Хорошо, как ты скажешь, Роман, – улыбнулся он привычной легкой улыбкой: – Я охотно исполню твою просьбу, чтобы продемонстрировать свою лояльность к тебе. Только учти, играть со мной достаточно дорого…

Приехав домой, они выпили еще коньяка, по Роману вообще не было заметно, что он пьян, он был лишь чуть более угрюм и немногословен, как обычно, Адольф был заметно пьян, это было видно по лихорадочному блеску в его глазах, по более развязному поведению. Женя был самый трезвый, так как почти не пил. Роман тасовал колоду в руках, задумчиво глядя на Адольфа.

– Каковы будут ставки? – усмехнулся он. – Сразу скажу, что на деньги я играть не хочу, это не совсем равноценно, как ты понимаешь. Мне же папочка не оставил банк. Давай сыграем на щелбаны, как в детстве. Я помню, мы с Женей одно время играли так, только он потом почему-то стал отказываться от таких игр. Но я предупреждаю сразу, жалеть я тебя не буду, после будет синяк. Зато ты получишь целый ворох неизведанных ранее ощущений. Ты согласен?

– Нет, что за глупости, – вмешался Женя, – это жестоко, я против.

– Ты сам играть будешь? – спросил его Роман.

– Нет, и вам не позволю. У тебя железные руки, Рома, это будет не очень честно, он же не сможет дать тебе сдачи как следует…

Адольф несколько секунд оценивающе смотрел Роману в глаза, было видно, что он не ожидал такого поворота и поэтому просто улыбался.

– По-моему, физическое насилие это не совсем цивилизованно, мы же не дикари – раздумывая, проговорил он, – вопросы решаются с помощью денег. И я совсем не хочу тебя бить, ты же пока мне ничего не сделал… Мне кажется, что это совсем не поспособствует налаживанию дружеских отношений между нами…

Роман язвительно усмехнулся:

– Иногда деньги не помогают, – довольно резко ответил он, – твоему папочке не помогли все его деньги. И он умер. Если не хочешь давать мне щелбан, я отдам деньги. Будем играть? Или ты боишься? Струсил?

Он молча тасовал карты в руках и сверлил Адольфа тяжелым пронизывающим взглядом.

– Ну хватит уже его подначивать, Рома, – воскликнул Женя, – зачем тебе это? Играйте на деньги, или конфетки, или еще на что-нибудь. Зачем сразу так?

– Просто твой дядя трус, ты знаешь, я этого терпеть не могу,– после долгого молчания проронил Роман, пристально глядя Адольфу в глаза, – я хочу чтобы он со мной сыграл. Если он откажется, это совсем не поспособствует налаживанию дружеских отношений между нами… Одна партия.

Адольф несколько секунд пристально смотрел ему в глаза и потом с улыбкой взял протянутые ему карты и игра началась. Женя с интересом наблюдал за игроками, Роман как обычно сидел с абсолютно непроницаемым лицом, методично выбрасывая карты совершенно без эмоций, Адольф же напротив, сидел с привычной улыбкой на лице, поглядывая на Романа с усмешкой. Он был уже достаточно пьян, поэтому вел себя развязно, шутил с Женей и отпускал язвительные шутки в адрес Романа. Вскоре Жене это надоело и он принялся дремать. Женя проснулся оттого, что Адольф громко объявил, что партия закончена.

– Кто выиграл? – с замиранием сердца спросил Женя.

– Он, – невозмутимо произнес Роман и вынув из кармана деньги, небрежно бросил их Адольфу. – Еще?

Больше Женя не спал, он наблюдал за играющими. Не зная правил игры, он мог лишь угадывать ход игры по выражению их лиц, Адольф все больше пьянел, его щеки чуть раскраснелись и глаза возбужденно сверкали в свете ночной лампы. Вторую партию также выиграл он, и вновь Роман без всяких эмоций выложил ему деньги на стол.

– Еще? – равнодушно спросил он.

Женя бросил на Адольфа предупреждающий взгляд.

– Не стоит, – еле слышно проговорил он, – ты уже пьян и мне кажется, что нам всем уже давно пора спать…

Адольф довольно рассмеялся, было видно, что он рад своей победе как ребенок, его глаза лукаво смеялись и он весело подмигивал Жене, сделав из бокала добрый глоток. Роман невозмутимо тасовал карты, но у Жени было неспокойно на душе. Третья партия длилась дольше обычного, и вновь Женя не понимал исхода игры, лишь Адольф стал отпивать из бокала чаще обычного. После вскрытия карт противники несколько секунд молча смотрели друг на друга. Адольф язвительно улыбался, Роман же наоборот сверлил его тяжелым взглядом.

– Ну что? – не выдержал Женя.

– Я проиграл, – после молчания произнес Адольф, он заметно растерялся и не зная, что делать, смотрел на Романа, тот медленно встал с дивана и подошел к нему.

– Челку со лба убери… – абсолютно равнодушным тоном произнес он.

Он с силой щелкнул Адольфа по лбу, тот отлетел к спине дивана, из его глаз брызнули слезы. Он машинально схватился за лоб и не знал, что ему дальше делать, видно было, что он просто ошарашен.

– Боже, как больно, – шептал он, потирая рукой ушибленное место.

Женя побежал на кухню за льдом и стал прикладывать его ко лбу Адольфа.

– Ну и зачем так было делать, теперь ты доволен, псих? – крикнул он, оборачиваясь к Роману, – играй на щелбаны со своими плотниками с их железными лбами…

Роман отмахнулся от него и подойдя к Адольфу, заглянув ему в глаза.

– Еще? – спросил он с усмешкой.

Адольф через силу улыбнулся, в его глазах было столько злости и обиды, что у него затряслись губы.

– Да, почему нет, – нарочито спокойно проговорил он, закрывая челкой синяк на лбу, – Только внесем небольшое изменение в ставки, в случае моего выигрыша я тоже дам тебе щелбан, идет?

Роман усмехнулся.

– Значит, хочешь меня наказать, дядя Адольф, – медленно проговорил он, – я бы согласился, но это будет не совсем честно, и Женя сейчас поднимет истерику. Это не подойдет, у тебя слишком слабые руки и мне не будет больно. Ты ж слабак и ничего тяжелее ручки с бумажками не держал. Без обид. Давай сыграем на затрещину? Это прямой удар рукой по уху. Можешь бить изо всей силы, но учти, что я тоже жалеть тебя не стану, искры из глаз точно посыпятся…

Адольф через силу скопировал его усмешку и кивнул, Роман с абсолютно невозмутимым видом раздал карты, Женя принялся выхватывать у Адольфа карты, но тот лишь отмахнулся от него, его глаза горели нетерпеливым блеском.

– Ну-ка сядь на место, это его выбор. А то сейчас запру тебя в ванной, – прикрикнул на него Роман, Женя нехотя сел на место и игра началась. Адольф заметно нервничал, он машинально покусывал губы, поглядывая на Романа. Роман же, наоборот, стал более раскрепощенным, изредка подкалывая Адольфа язвительными фразами. Наступила финальная часть игры, Женя с тревогой переводил взгляд с одного на другого, лицо Романа ничего не выражало, Адольф улыбался вызывающей улыбкой, но его руки чуть дрожали.

– Вскрываемся, – объявил Роман.

Женя молча встал, выхватил карты у Адольфа из рук и подойдя к окну, выбросил их в форточку. Роман молча бросил свои карты на стол и несколько мгновений вопросительно глядел Адольфу в глаза.

– Вы с ума сошли! – закричал Женя, повернувшись к Роману, – меня можешь ударить, если у тебя руки чешутся, псих!

Роман молча просматривал оставшиеся в колоде карты, наконец, он поднялся и вручил их Жене.

– Ладно, действительно, пора заканчивать этот балаган, – проговорил он, – давно пора спать. Кстати, с тебя новая колода…

Женя молча убрал фишки со стола, и отнес пустые бокалы на кухню. Когда он закончил уборку, Адольф уже лежал в постели, Женя сел нему на кровать, тихонько отодвинул его золотистые волосы и осторожно смазал мазью шишку на его лбу.

– Знаешь, синяк все равно будет, мне так жаль, у тебя такая красивая белая кожа, прости…– тихо проговорил он и тяжело вздохнув замолчал. Адольф ободряюще ему улыбнулся и перевел взгляд в потолок, казалось, он решает для себя какой-то сложный вопрос, иногда на его лицо набегала тень и он ожесточенно хмурился, думая о чем-то своем.

– Кто выиграл? – спросил Женя после долгого молчания.

– Он, – улыбнулся одними губами Адольф, – кажется, ты спас меня от затрещины. Наверно, это ужасно больно. Признаюсь, мне было очень страшно, ведь он бы не пожалел меня… Значит, я трус. Или он садист, я не знаю, что принято в вашей семье…

Он нервно рассмеялся, Женя аккуратно укрыл его одеялом и выключил свет. На следующее утро Адольф проснулся с раскалывающейся головой, на кухне был только Роман, готовящий завтрак. Он молча подошел к Адольфу и бесцеремонно взяв его за подбородок, бегло осмотрел его лоб:

– Ничего, до свадьбы заживет, – усмехнулся он. – Кофе наливай, только сварил.

Адольф молча ему кивнул и сел за стол, налив себе чашку кофе. У него ужасно раскалывалась голова, так как он тоже пил достаточно мало и нечасто. Он мельком поинтересовался, где Женя. Роман повернулся к нему.

– Я его в магазин отправил, – проговорил он с усмешкой. – Он, кстати, со мной не разговаривает. Обиделся из-за тебя. У него и Ваньки к тебе какая-то болезненная любовь, видимо, это семейное… Я честно не хотел, чтоб вы общались, так как знал, что рано или поздно начнется эта фигня, эти терки…Что скажешь, дядя Адольф? Тебе все еще это надо?

Он замолчал и вопросительно заглянул ему в глаза, Адольф все понял, встал из-за стола и подойдя к Роману крепко пожал ему руку.

– Мне очень это надо, я буду просто пай-мальчиком, – проговорил он и усмехнулся про себя – и сделал правильные выводы. Не беспокойся, Роман, я буду вести себя просто идеально, ты не пожалеешь, что позволил мне общаться с Женей…

Роман посмотрел на него и молча кивнул, потом вернулся Женя, он действительно, не разговаривал с Романом и смотрел на него с нескрываемым осуждением. Остаток дня пролетел скомкано, они остались дома, делать ничего не хотелось, как-то быстро наступил вечер и Женя повез Адольф на вокзал. Почему-то разговор совсем не клеился и Женя чувствовал себя страшно виноватым, он робко посматривал на Адольфа и молчал.

– Когда ты приедешь? – спросил он после молчания и тихо продолжил, – знаешь, я так рад, что у меня теперь есть ты… Раньше у меня был только Рома, он был всей моей семьей, а теперь появился еще и ты, это очень здорово… Я очень привязался к тебе за такой короткий срок, скучаю… Ты раньше шутил, что это голос родной крови, наверно, это правда… Так когда ты приедешь снова? – негромко повторил он.

Адольф рассмеялся и машинально потер ушибленный лоб ладонью.

– Думаю, не скоро, Женя, – с легкой улыбкой проговорил он, – ты же и сам знаешь, находиться у вас опасно для жизни, Роман терпеть меня не может… Лучше приезжай ко мне сам. Он будет тебя ко мне отпускать?

Женя вспыхнул:

– Я поговорю с Ромой о его отвратительном поведении. Он спятил вчера. Стал распускать руки… Обычно он лупит только меня, теперь же он стал срываться на окружающих…

Адольф улыбнулся одними губами:

– Нет, Женя, это не так, дело не в срыве. Вчера он показал мне, кто в доме хозяин, и что со мной будет, если я буду вести себя плохо. Он напоил меня и сделал, как мальчика, я его недооценил. И в душе он по-прежнему против нашего общения. Просто я еще конкретно не накосячил, за что можно было бы запретить наше общение и он занял выжидательную позицию. Он до сих пор сомневается, правильно ли поступил, разрешив нам общаться. Он не уверен, удастся ли ему меня контролировать и это его ужасно бесит, ведь он привык держать руку на пульсе во всех ситуациях… С этим уже ничего не поделаешь, Женя, он уже большой мальчик и его поздно перевоспитывать. Я давно понял, что с Романом возможны только две стратегии поведения – первая – это полностью ему подчиниться или хотя бы создать такую иллюзию…

– А вторая? – спросил Женя уже зная ответ.

Адольф снова усмехнулся:

– Вторая – это открытый конфликт, Женя. Война, если сказать иначе. У твоего Ромы опасно стоять на пути, ты это прекрасно знаешь и сам. Поэтому у меня остается только первый вариант. И спасибо, что спас меня, это многое мне сказало. Впрочем, и ему тоже… Я напишу тебе, как долетел…

Он крепко обнял Женю и скрылся за дверями зала отлета, Женя медленно пошел к выходу. Почему-то когда Адольф уезжал, ему становилось непередаваемо грустно. Он знал, что теперь они долго не увидятся, впереди был декабрь, этот месяц у него был обычно завален работой, да и Адольф говорил, что вряд ли приедет еще раз в этом году. Поэтому Женя просто молчал, он вышел из здания аэропорта и проводил взглядом взлетающий самолет, помахав на прощание ему рукой. Самолеты продолжали взлетать и Женя долго смотрел как они исчезают в сером ноябрьском небе, ощущение потери чего-то дорогого неожиданной болью резануло его сердце, он набрал Адольфу сообщение, что уже скучает.

Адольф позвонил только утром тридцать первого декабря, и Женя обрадовался, услышав в трубке его приятный мягкий голос. Адольф тепло поздравил их обоих с наступающим новым годом и вежливо отказался от приглашения отпраздновать с ними. Он также не стал звать Женю к себе, он уже знал от Жени, что Новый Год они с Романом встречают всегда вместе. Это было уже традицией. Они поговорили совсем недолго и Женя чувствовал легкую грусть, он бы очень хотел, чтобы Адольф приехал и они встречали Новый год все вместе, но тот не смог или не захотел, Женя так этого и не понял.

С самого утра он украшал дом, наряжал елочку, Роман на кухне готовил салаты, так тоже было всегда. Женя вешал на елку блестящие разноцветные шары и у него на сердце было странно грустно, заканчивался еще один год и на пороге уже был новый, Женя подумал, что этот уходящий год был особенным, в этом году он познакомился с самым близким человеком на этом свете, это было так необычно, что Женя не понимал своих чувств. Внезапно в его жизни появился родной человек, а ведь он привык, что они с Ромой всегда были только вдвоем…

Ближе к вечеру они сели за стол, Женя помнил, что этот праздник они практически всегда встречали вдвоем, очень редко они ездили к сестре Романа или же с ними были одна из его женщин, которые очень скоро исчезали из их жизни, почему – Женя этого не знал. Он мельком взглянул на часы, Роман проследил за его взглядом и усмехнулся:

– Успеешь. Я скажу, когда можно…

Женя послушно кивнул, его ждали друзья, но Новый год он всегда встречал с Ромой, лишь потом около часа или двух, когда Роман шел спать, Жене позволялось пойти к друзьям.

Начали бить куранты, Роман наполнил бокалы шампанским:

– Давай, мальчик, за то, чтобы все было как всегда, – усмехнулся он и они с Женей чокнулись бокалами, сколько Женя себя помнил, Роман всегда произносил этот тост на новый год, Женя часто размышлял над этим и не понимал его смысла, он искренне считал, что все лучшее ждет впереди. Роман задумчиво смотрел на дрожащее пламя свечи, Женя вынул подарок и протянул ему:

– С Новым Годом, Рома. Я очень люблю тебя… – проговорил он и Роман кивнул ему, он молча смотрел на огонь, его лицо было напряжено и Жене внезапно стало горько. Он неуверенно подсел к Роману и обнял его одной рукой.

– Я всегда буду с тобой рядом, пока ты этого хочешь – совсем тихо пробормотал он и Роман тоже обнял его и они сидели молча, глядя на дрожащее пламя свечи.

Потом Роман отпустил его и Женя побежал к друзьям. С блеклого неба валили густые хлопья белого снега, вокруг гремели салюты, взрывались петарды, вдалеке был слышен рев толпы. Наступил Новый год…

Глава ХХХ. Сочи. Красная поляна.

Адольф появился только второго января, он позвонил по скайпу и вновь тепло поздравил Женю с наступившим новым годом и пожелал ему счастья в новом году, он лукаво улыбался и его черные глаза смеялись:

– Я приготовил для вас с Романом подарок, – лукаво улыбался он, – купил путевки в Сочи, как ты относишься к горным лыжам? Проведем эти дни вместе…Вылет завтра, ты вполне успеешь собрать чемоданы…

Женя обескуражено улыбался, эта новость буквально огорошила его, все новогодние каникулы у него были давно распланированы, они с Колей и Аней собирались съездить на несколько дней к ее родителям, а Рождество он планировал отмечать друзьями. Да и Роман вряд ли согласился бы куда-то ехать, он страшно не любил куда-то выбираться из дома.

Адольф с улыбкой выслушал его соображения:

– Думаю, что Роман согласится, поверь мне. Что касается твоих друзей, пусть они едут с нами, это будет правильно. Я забронирую для них домик… Так ты сможешь выполнить свое обещание провести это время с ними…

Женя неуверенно сообщил Роману о приглашении и тот неожиданно легко согласился, с усмешкой ответив, что просто мечтает покататься на горных лыжах.

Женя принялся спешно собирать вещи, он никогда не катался на горных лыжах, поэтому он съездил в спортивный магазин и купил им с Ромой по костюму, потом он с сожалением позвонил Коле и отказался от его приглашения съездить на несколько дней к родителям Ани и Стаса в Иваново. Он предложил поехать в Сочи всем вместе, Коля обиженно сопел:

– Все понятно, – насуплено бормотал он, – типа, поехали с нами, но так как это невозможно, валите к черту… я кататься не умею…

Но Аня, услышав про горные лыжи, пришла в восторг, как оказалось, она достаточно неплохо каталась.

– Это здорово! – щебетала она, – мы с Колей тоже поедем, все вместе, круто же. И Стаса возьмем, он здорово на лыжах катается, даже на соревнованиях второе место занимал…

Женя улыбался, что все так легко решилось, все складывалось просто замечательно, он любил, когда друзья собираются все вместе. Он позвонил Адольфу и тот ответил, что это будет просто здорово, но Женя так и не понял, рад он этому или нет, его голос был ровным, и Женя который раз подумал, что так до сих пор и не научился чувствовать, что на самом деле происходит у него на душе.

В день отлета к ним присоединился Дима, на самолет еле достались места, в аэропорту стояла оживленная суматоха, всюду были веселые, радостные лица, кто-то встречал своих родных, кто-то собирался улетать к теплому океану, все это было так здорово, что Женя не мог удержаться от улыбки. Внутри просто захватывало дух от предстоящего волнующего приключения и его друзья были рядом, лучшего просто невозможно было пожелать. Женя смотрел на угрюмого Романа и думал, что наверно, он уже жалеет, что согласился с ними ехать, он не любил шумные компании, предпочитая быть дома.

– Ты правильно сделал, что поехал, Рома, дома скучно. И одиноко. А теперь мы все десять дней проведем вместе, – шепнул ему Женя и сжал его руку, Роман язвительно усмехнулся, но ничего не сказал.

Адольф встречал их в аэропорту, на его лице на мгновение мелькнуло удивление, когда он увидел такую шумную компанию, но он тут же справился с собой и привычно улыбался.

– Здорово, что ты взял с собой друзей, Женя, мы просто отлично отдохнем – широко улыбнулся он и Женя вновь не понял, искренно ли он говорит, – я забронировал гостиницу для твоих друзей, но ты не сказал, что их будет четверо. Но сейчас я все решу…

Коля бросил на него угрюмый взгляд:

– Сами разберемся, че… – совсем тихо процедил он, – я сам все решу. И в помощи мы не нуждаемся…

Женя тщетно пытался его уговорить принять помощь, но Коля упрямо стоял на своем, и Жене ничего не оставалось сделать, как отступить. Адольф мягко взял Женю за руку и подвел к такси:

– Знаешь, иногда есть моменты, когда не нужно проявлять настойчивость, этот как раз из таких, – тихо проговорил он и усмехнулся: – твой друг не очень меня любит, и принять мою помощь будет для него унизительно. Они разберутся сами…

И Женя с тяжелым сердцем уехал. Адольф забронировал для них чудесное шале у подножья горы, окруженное густым лесом, Женя почувствовал, как у него сладко кружится голова от чистейшего горного воздуха, в нем проскальзывали терпкие нотки еловой смолы, еле уловимый аромат отсыревшего дерева и хрустящий, пахнувший озоном, запах чистого снега. Он белым покрывалом окутал деревья и дома, сливаясь вдалеке с таким же белым-белым небом. Шапки сосен тоже были укрыты пушистой снежной ватой, заходящее солнце окрашивало их во всевозможные оттенки розового и золотого. Он позвонил Коле и тот ответил, что они заселились и у них все хорошо.

Когда Женя с Адольфом и Романом уехали, они все еще оставались в аэропорту, Стас нетерпеливо дрыгал ногами, сидя на чемоданах, Коля напряженно что-то искал в телефоне, обстановка накалялась, все уже устали. Дима раздраженно сверлил Колю взглядом:

– Ну и долго мы так будем сидеть, может, тут и заночуем? – язвительно проговорил он. – Ты просто олень. Северный. Зачем было отказываться от помощи? А если мы не найдем жилье? Мы будем жить прямо тут?

Коля с ненавистью посмотрел ему в глаза:

– Этот подонок лапал мою жену и ты хочешь, чтобы я принял его щедрую подачку? – сквозь зубы процедил он и снова уткнулся в телефон, Дима тоже угрюмо молчал, он вполне понимал позицию Коли, поэтому он просто отвернулся. Так они просидели еще почти час, Коля ужасно нервничал, свободных мест почти не было, а те, что были, были очень дорогие или же требовалось внести денежный залог.

– В самом деле, Коля, мы еще долго? Когда поедем? – нетерпеливо спрашивала Аня, она тоже устала и начинала капризничать, они сидели уже три часа и Коля никак не мог определиться, необходимость мгновенного принятия решения буквально вводила его в ступор. Наконец он нашел хороший вариант, где не требовалось залога и все облегченно залезли в такси.

Когда они приехали выяснилось, что Коля все перепутал и залог все же нужен, нужной суммы на кредитной карте не было, нужно было искать банкомат. Дима язвительно шипел, что связываться с идиотами себе дороже, Аня ныла, что устала, Стас ворчал, что хочет пожрать и пива и предлагал позвонить Жене:

– Дядька его нас сюда позвал, вот пусть и впрягается, пусть внесет залог, а потом мы ему вернем, он же нас сюда позвал. Скажем, что у нас денег нет, что он нас – на улице оставит, что ли…

Коля на него шикнул, занимать деньги и тем самым признаться, что он лопухнулся, страшно не хотелось. Будучи по натуре достаточно медлительным, он любил все делать размеренно и обстоятельно, принятие решений без длительного раздумья просто вводило его в ступор. Он еще раз пересчитал имеющуюся у него наличность, не хватало примерно трети, он раз за разом шарил по карманам, словно надеясь, что недостающая сумма окажется там сама собой.

– Мальчишки, давайте деньги, Коля завтра снимет с карты и отдаст, ну что нам по банкам бегать что ли… – заныла Аня.

Стас с ворчанием начал шарить по карманам, но денег у него было совсем мало, наконец он кинул на стол несколько смятых тысячных купюр, Коля вопросительно взглянул на Диму, тот со злостью вынул деньги из кошелька и тоже швырнул их в общую кучу. Но все равно не хватало, они шарили по карманам и рюкзакам, пока все же не набрали нужную сумму залога. Все нервничали и психовали и шипели на Колю. Наконец все документы были оформлены и все вздохнули с облегчением. Им достался небольшой бревенчатый домик недалеко от Жени, Аня бегала с первого на второй этаж и повторяла, что все просто волшебно. Уже был глубокий вечер, всем хотелось есть и они заказали пиццу на последние деньги.

Утро началось шумно, им позвонил Женя и предупредил, чтобы они подходили к подъемнику к десяти и не опаздывали и все стали бешено собираться. Аня никак не могла решить, какие брюки подойдут под ее белую курточку, она одевала то одни, то другие, и снимала их, Стас пытался отпарить свой мятый костюм, Дима поторапливал их и в домике было разлито напряжение.

Наконец они вышли из дома почти в десять, на завтрак не было уже ни времени ни денег. Они уже взяли лыжи в прокат и теперь со всех ног спешили к подъемнику, они опаздывали уже на двадцать минут и Женя уже несколько раз звонил им, Коля нервно отвечал, что они скоро будут.

– Колян, сними денег, я хочу пива, ты вчера у меня все деньги забрал, говорил, что сегодня отдашь, купи пива… – ныл Стас.

Коля раздраженно повернул к банкомату.

– Вы спятили, какое пиво, нас же ждут! Да, если человек придурок, то это реально надолго… – фыркал Дима, опоздания просто выводили его из себя, Коля бесился и Аня тоже начинала нервничать. Коля решительно оставил компанию и завернул в ближайший магазин, остальные ждали его на улице. Наконец Коля вышел из магазина и молча протянул Стасу пиво, Дима смерил его язвительным взглядом.

– Ты хоть карточку-то не забыл? – вскользь спросил он и Коля внезапно побледнел и бегом бросился назад. Через несколько минут он вернулся, наступило молчание.

– Ну, ты успел забрать? – спросил его Дима, но Коля ничего не говорил, все потрясенно молчали:

– Ты что – издеваешься над нами? – наконец воскликнул Дима, его охватила ярость, – ты понимаешь, что ты натворил? Мы из-за тебя без копейки остались, придурок! И что нам теперь делать? Ты забрал все наши деньги и карточку умудрился профукать! Иди и убейся теперь об этот банкомат… я сейчас все расскажу Жене и Роману, пусть все знают, какой ты долбоеб. Сначала отказался от помощи друзей и мы из-за тебя три часа сидели на вокзале, потом ты внес в залог весь наш нал, а потом и кредитку умудрился потерять. Ты – идиот!!!

Коля шагнул к нему и схватил за куртку, Дима стал яростно вырываться, некоторое время они молча боролись, пока Стас и Аня не растащили их.

– Я тебе завтра твои деньги верну, удод! – выкрикнул Коля, – и только попробуй что-нибудь рассказать, я тебе втащу, понял, втащу…

– Попробуй только, сдачи огребешь. И попробуй только завтра не вернуть мои деньги… – заверещал Дима. Они угрюмо двинулись дальше, настроение резко испортилось, все угрюмо молчали, каждый думая о своем. Когда они подошли к подъемнику, их уже ждали, Роман смерил их угрюмым взглядом, и ничего не сказал. Был просто чудесный день, снег сверкал так, что на него больно было смотреть, припорошенные горы вдалеке казались вырезанными с новогодней открытки, их вершин едва касались легкие сахарные облака.

Женя улыбнулся, чтобы как-то сгладить нервозную обстановку:

– Наверно, Аня никак не могла решить в чем пойти, – беззлобно улыбнулся он.

Адольф взглянул на часы, его лицо на мгновение нахмурилось, Жене почему-то стало ужасно неловко и он смущенно улыбнулся.

– Прости, – негромко сказал он и окончательно смутился, Адольф улыбнулся ему в ответ:

– Я просто не люблю, когда опаздывают. Сам я себе такого не позволяю. Пунктуальность – один из моих важнейших принципов. Впрочем, у твоих друзей наверняка есть уважительная причина…

– Мне хотелось бы узнать и другие твои важнейшие принципы… – улыбнулся ему Женя.

Адольф тепло ему улыбнулся в ответ:

– Да. У тебя впереди много времени, чтобы узнать меня поближе… – и он сменил тему: – Наверно, твоим друзьям, Женя, стоит взять инструктора, это не так дорого если сравнивать с риском получить травму…

Коля насупился услышав его слова и отвернулся, все это время он молчал и избегал смотреть на Адольфа, Аня тепло всем улыбнулась. Стас высунулся вперед и скептически осмотрел склон:

– Эй, ты нас куда привел? – возмущенно завопил он, – это же склон для пенсионеров, безногих паралитиков. А мы крутые парни, поэтому веди нас на крутые горы!

Адольф посмотрел на него долгим взглядом, потом перевел взгляд на Женю:

– Я выбрал самую легкую зеленую трассу, – негромко заметил он, – тебе и твоим друзьям, Женя, нужно привыкнуть, особенно если учитывать, что это ваш первый спуск…

Женя хотел с ним согласиться, но Стас снова вылез вперед:

– Не-не, – снова закричал он с возмущением, – ты меня за фраера, что ли принимаешь, я стою на лыжах с трех лет. Я ездил на лыжах с уральских гор! А это даже не склон, это холмик… Мы должны покорить сразу самый крутой спуск а не размениваться на всякую мелочевку…

Все мельком окинули взглядом склон, он действительно был достаточно крутым, по крайней мере для первого раза.

– По-моему, нормальный склон, – Дима смерил спуск взглядом, он заметно оробел и теперь машинально постукивал палками друг о друга, склон оказался намного более крутым, чем он ожидал.

– Нормальный – это когда угол больше сорока пяти градусов, а это детский лепет. Я не буду тут кататься. Я найду себе нормальный спуск, – Стас выделил слово «нормальный».

Женя растерянно молчал, он знал, что переубедить Стаса практически невозможно, он буквально кожей чувствовал, как обстановка накаляется до предела, все были на взводе и Женя не понимал причины, Коля угрюмо молчал, избегая смотреть на кого-либо, Дима в раздражении вертел в руках палки.

– Остановите его, он сейчас кого-нибудь покалечит или убьет, а платить придется Коле… – пробормотала Аня.

Коля молча догнал Стаса и уронив его в сугроб, принялся возить по снегу, Стас яростно отбивался и выкрикивал ругательства, Аня захлопала в ладоши и говорила, что ему нужно добавить еще. Адольф смотрел на это с такой холодной вежливой улыбкой, что Женя моментально понял, что ему это не нравится и он не хотел бы, чтобы Женя брал своих друзей сюда. Женя молча сжал его руку и молчал, сейчас он чувствовал себя ужасно виноватым и не смел поднять глаза, Роман окинул его насмешливым взглядом.

Наконец все успокоились и стали забираться на подъемник, Стас уже отошел от недавней взбучки и громко смеялся, выкрикивая пошлые шутки и Жене стало еще более неловко. Но потом они поднялись на самый верх и Женя забыл обо всем на свете, снежные пики гор, раскинувшиеся вдали, были прекрасны, они больно слепили глаза на фоне ослепительно-голубого неба, снег скрипел и переливался на солнце, казалось, что вдали была целая россыпь сверкающих драгоценных камней. Верхушки островерхих елей вдали были припорошены снегом. Адольф ободряюще улыбнулся ему и надел защитные очки.

Когда они окончили спуск, Адольф решительно взял Женю за руку и увел со склона, они пили кофе в небольшом уютном кафе:

– С твоими друзьями все будет хорошо, нужно дать им время осмотреться, а мы пока немного побудем вдвоем…– тепло улыбнулся он и Женя нехотя ему кивнул:

– Прости… – еле слышно пробормотал он. Адольф удивленно поднял бровь и Женя пояснил: – я знаю, что ты не хотел бы, чтобы я звал их с собой, я понял это сегодня, даже скорее почувствовал…

Адольф негромко рассмеялся:

– Не буду спорить, это так. Я сказал, что буду не против их общества чисто из вежливости. Но я не сержусь, я ведь понимаю, что ты очень дружелюбный и любишь, когда близкие тебе люди собираются все вместе. А я же хотел провести это время только с тобой одним. Наверное, я просто эгоист. Поэтому иногда я хочу проводить время без них, я хочу узнать тебя лучше… – и он устремил задумчивый взгляд вдаль и добавил, – это так странно, мы знакомы всего четыре месяца, а у меня ощущение, что я знаю тебя всю жизнь. Наверно, это родная кровь… – он лукаво улыбнулся и бросил на Женю быстрый взгляд: – я давно хотел спросить тебя о Коле… Почему так случилось, что именно он твой лучший друг? Мне это так странно… Вы же такие разные. У него нет никакого образования, он не знает ни одного иностранного языка, и, наверное, имеет самое смутное представление о классической литературе, музыке и в ообще об искусстве. Наверное, с ним просто не о чем поговорить, прости, если я выразился чересчур резко…

Женя обескуражено пожал плечами и неуверенно рассмеялся:

– Ну так ведь и у меня нет никакого образования, я не знаю языков и тоже ничего не понимаю в искусстве. Но на самом деле это все не важно. Человек или хороший или нет, образование и языки на это не влияют… Рома рассказывал, что ты сначала даже принял Диму за Колю…

Адольф негромко рассмеялся:

– Да. Я ошибся, признаю, почему-то Дима показался мне более… подходящим на роль твоего лучшего друга – улыбнулся он и тихо добавил: – кто-то сказал, что любой человек появляется в твоей жизни не случайно. Он дан тебе чтобы чему-то от него научиться. Как ты думаешь, чему ты можешь научиться у Коли?

Женя неуверенно улыбался, он неопределенно пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, любви и верности. Коля и Аня для меня это образец идеальной семьи, это взаимная поддержка, уважение, любовь… – он умолк и вопросительно поглядывал на Адольфа, тот подбодрил его взглядом:

– Мне хотелось бы знать, как ты думаешь, а чему могу научить тебя я? – наконец спросил Женя, Адольф улыбнулся ему ровной улыбкой и опустил взгляд вниз, Женя понял, что он не хочет отвечать на этот вопрос, поэтому он тоже молчал.

Он вновь умолк и потом добавил:

– Я отвечу на этот вопрос позже, Женя, – усмехнулся он и перевел тему: – сегодняшний вечер я хочу провести с тобой одним, мы давно не виделись. Мы можем посидеть в ресторанчике. Или сходить в клуб. Или позаниматься сексом… – и видя, как покраснел Женя насмешливо добавил, – с девушками, Женя. Я знаю одно неплохое место, там красивые девушки, какие тебе больше нравятся, блондинки или брюнетки? Или можно взять сразу двух… Что скажешь?

Женя молчал:

– наверно, это неправильно… – наконец выговорил он и Адольф рассмеялся:

– я знал, что ты примерно так отреагируешь, поэтому и не предлагал тебе раньше, я хотел, чтобы ты немного ко мне привык. Почему ты считаешь неправильным платить за любовь, если обеим сторонам это принесет удовлетворение? Неужели ты занимался сексом только по любви?

Женя пожал плечами:

– я не знаю, – сбивчиво начал он, – конечно, это не всегда была любовь, но симпатия, притяжение. Когда девушка нравится тебе настолько сильно, что хочется стать с ней единым целым. А тут все совсем не так… А ты часто ходишь в такие места?

Он умолк и робко поглядывал на Адольфа, тот рассмеялся и кивнул:

– Постоянно, Жень. Это дешевле. По чувствам. По времени. Наконец, по деньгам. Это просто физиология, вот и все. Пока я не планирую жениться, поэтому все эти романы просто не имеют смысла.

– неужели ты никогда не был влюблен? – воскликнул Женя и Адольф отрицательно покачал головой:

– Никогда, Жень. У меня не было на это времени. Я не могу влюбиться вот так сходу, мне нужно узнать человека ближе, а на это нужно время, а девушкам сразу нужны чувства. Знаешь, сколько раз мне приходилось играть любовь, поэтому честнее будет заплатить деньги. Я знаю, у тебя все по-другому, каждый раз, встречаясь с девушкой, ты влюбляешься в нее. Я не могу так, наверное, я просто взрослее… пойдем, я скинул Роману смс, что ты со мной и мы вернемся поздно…

И он поднялся и с улыбкой взял Женю за руку, Женя ужасно смущался, но все оказалось не так страшно, как он думал, все было очень красиво, красивые девушки, улыбки, шампанское, от которого сладко кружилась голова, кокетливые разговоры. Они вернулись домой совсем поздно, но Роман еще не спал, он окинул каждого цепким взглядом, но ничего не сказал, Женя ужасно смутился, иногда ему казалось, что Роман просто читает его мысли, он молча поднялся к себе и моментально уснул.

Роман разбудил их утром, он уже приготовил завтрак и сварил кофе, Женя умылся и с удовольствием сел за стол, Роман сверлил его тяжелым язвительным взглядом, но Женя уже не обращал внимания на его угрюмое настроение, за много лет он уже к этому привык, Адольф присоединился к ним позже, он тепло улыбнулся Жене:

– Надеюсь, тебе хорошо спалось на новом месте, у тебя такой отдохнувший свежий вид, ты улыбаешься, значит, тебе снилось что-то приятное… – проговорил он с улыбкой окинув Женю взглядом, Женя ему кивнул:

– Я помню ощущение полета, что я лечу куда-то вверх, земля внизу пролетала такая яркая… – мечтательно улыбнулся он, – мне часто снятся такие яркие, такие красочные сны…

Адольф ему улыбнулся:

– Это очень хорошо, мне уже давно не снятся сны… – он замолчал и Женя придвинулся к нему ближе и взял за руку, Адольф холодно ему улыбнулся и Женя отпустил его руку, внезапно ему стало неловко. Он уже понял, что Адольф не любит ничего рассказывать о себе, обычно он замолкал и улыбался так холодно, что Женя не мог продолжить расспросы дальше, хотя ему это и было так странно, он хотел знать о близком человеке абсолютно все.

– Ты так здорово катаешься на лыжах, где ты научился? – все же невпопад спросил Женя, Адольф помолчал, но все же ответил:

– я учился в бизнес школе во Франции и часто летал в Швейцарию на выходные. За те два года, что я учился, я ни разу не был дома… – он усмехнулся и умолк. Женя тоже молчал, острая жалость тронула его сердце холодной рукой:

– Наверно, тебе было так одиноко два года не видеть своих родных… – совсем тихо пробормотал он. Адольф язвительно усмехнулся:

– Ты неверно понял, Жень. Я не приезжал два года именно потому, что не хотел видеть своих родных… – резко произнес он и видя, что Женя хочет спросить его об этом, проговорил, – наверно, стоит позвонить твоим друзьям и попросить их не опаздывать…

Женя послушно кивнул и принялся набирать номер Коли, тот долго не брал трубку, наконец, он ответил и угрюмо сказал, что они проспали и не пойдут сегодня на склон, хотя утро у них началось рано и со скандала. Дима поднялся еще до рассвета и энергично принялся всех будить, он привык вставать рано, остальные еще дремали.

– Поднимайтесь скорее, а то опять опоздаем… – говорил он, толкая Стаса за плечо.

Коля недовольно потягивался на кровати:

– Ань, скажи этому психопату, чтоб расслабился, – проворчал он, – мы не пойдем ни на какие лыжи. Денег и так нет…

Дима услышал его слова и язвительно бросил:

– Ты ж сказал, что сегодня будут. Ты вообще отвечаешь за свои слова, или у тебя язык как помело?

Коля смотрел на него исподлобья.

– Я сказал сегодня или завтра. И не надо передергивать…

В итоге разгорелся скандал, и было все же решено идти кататься, они вновь опоздали, Женя мягко упрекнул их.

– Просто в следующий раз надо выходить пораньше… – неуверенно улыбнулся он.

Коля угрюмо молчал, у него на лице лежала печать такой безысходности, что Жене стало не по себе, он отвел Колю в сторону и пытался узнать, что же у них происходит, он кожей чувствовал, что между его друзьями происходит какой-то конфликт. Коля отнекивался и Женя понял, что ничего от него не добьется, он еще раз неуверенно предложил свою помощь.

Стасу меж тем в голову пришла блестящая идея и он пристал к Адольфу:

– Слушай, а давай кто быстрее скатится, а? Ну давай…. – начал канючить он, хватая его за рукав куртки, – а ты почем такой прикид брал? Клевый, че…

Адольф холодно ему улыбался:

– Мне кажется, что тебе еще рано. Женя, как ты думаешь? – проговорил он, выразительно глядя на Женю, тот все моментально понял и подойдя, с трудом отцепил Стаса от его куртки.

– Мы покатаемся просто так, зачем соревноваться, мы не соперники, мы все в одной команде и хотим просто хорошо провести время… – улыбнулся он, Стас топнул ногой, он напоминал в этот момент маленького капризного ребенка:

–Нет, я хочу кто быстрее. Ну давайте. Поспорим на бабки… На пятерку…

Аня вскинула его испуганным взглядом, но Стас ей подмигнул, Коля оторопело отвел его в сторону:

– На бабки? – неуверенно переспросил он, – ты хочешь все проиграть наши оставшиеся деньги? Ты же видел вчера, что он хорошо катается…

Стас шмыгнул покрасневшим носом:

– Расслабься, – произнес он свистящим шепотом, – я по-любому выиграю. И заработаю нам всем бабла, хоть пожрем нормально. Я видел вчера как он катается, он слишком осторожничает, а я парниша рисковый…

Коля с трудом согласился, хоть и был против, Адольф смерил их насмешливым взглядом:

– Хорошо, Женя, если твои друзья так хотят, я пойду им навстречу. Я согласен, – усмехнулся он. – Кто еще будет участвовать?

Но никто больше не хотел, Женя встревожено смотрел на Адольфа, почему-то ему не нравилась эта идея, но он знал, Адольф уже не отступится, Коля тоже угрюмо молчал, а Дима скептически улыбался. Было решено, что Адольф со Стасом поднимутся на подъемнике, а остальные будут ждать их внизу, Женя хмурился и по его лицу пробегала тень тревоги:

– Я не понимаю, зачем все это, неужели нельзя просто покататься? Мы же все вместе, все в одной команде, зачем соревноваться…– негромкого говорил он.

Коля хмуро хмыкнул:

– мы не все вместе, Жень, – угрюмо бросил он. – Есть мы. И есть он. Он с нами даже не разговаривает, ты же видишь, господин не желает общаться с плебеями… да и у меня нет желания общаться с этим мажором. Зря вообще мы сюда приперлись…

Женя вспыхнул, он хотел сказать Коле в ответ что-то резкое, но как всегда промолчал, он перевел взгляд наверх, Стас и Адольф уже поднялись и теперь готовились начать спуск.

Гонка началась, оба соперника резко рванули с места, поначалу Стас немного вырвался вперед, но потом Адольф обогнал его, его ярко-красный горнолыжный костюм ярким пятном выделялся на фоне ослепительно-белого снега, оба лыжника стремительно приближались, все затаили дыхание.

– А они знают, что тут внизу трамплин? – воскликнул Дима.

Лыжники были совсем близко, Стас снова поднажал и они были практически наравне, они достигли трамплина и оба практически синхронно совершили прыжок, Женя видел, что Адольф на мгновение растерялся, но потом справился с собой, он удачно приземлился и на большой скорости пролетев мимо них лихо затормозил и развернулся. А вот Стас не удержался на ногах и кубарем покатился, Коля подбежал к нему, помог подняться, у Стаса слетели очки и он судорожно искал их наощупь, его лицо скривилось и он заревел от обиды, как ребенок.

– Ну я же почти все время был впереди, просто упал, это нечестно, у меня лыжи просто не такие навороченные как у этого проклятого капиталиста… – всхлипывая повторял он и Коля прижал его к себе. Дима подскочил к нему и в сердцах пнул его ногой.

– А я так и знал, браво! Ты просто весь в своего зятя-придурка. Может, еще на бис скатишься? – язвительно бросил он, было видно, что его просто трясет от злости, только что они проиграли последние деньги.

Коля на него шикнул, Аня обессилено стояла рядом, наконец, Коля нехотя вытащил из кошелька деньги и протянул их Жене:

– Передай своему дяде-мошеннику и бандиту с большой дороги, – еле слышно пробормотал он, Роман услышал его слова и усмехнулся. Адольф нахмурился, Женя на уровне интуиции почувствовал, что Адольф тоже услышал эти слова и они ему неприятны:

– Женя, ты же не сомневаешься, что я победил честно? – усмехнулся он, – просто я не привык поддаваться. Но чтобы как-то сгладить обстановку, я приглашу твоих друзей на обед, если они этого захотят…

Женя неловко пригласил друзей пойти с ними, но как он и предполагал, они отказались идти, Стас хотел пойти, но наткнувшись на Колин взгляд, тоже нехотя отказался. Диме хотелось пойти и ему было наплевать на предполагаемые терки с Колей, поэтому он легко согласился, Роман остался кататься на склоне, они втроем пошли в расположенное неподалеку кафе. Официант принес меню, Адольф ободряюще улыбнулся Жене и отошел, чтобы ответить на входящий звонок. Женя проводил его взглядом и принялся механически листать меню, было видно, что он расстроен недавней ссорой, Дима даже не стал открывать меню, Женя это заметил:

– Заказывай все что хочешь, всегда платит он… – совсем тихо проговорил он.

– И когда вы с ним вдвоем? – спросил Дима и Женя неловко кивнул.

– Да, – проговорил он, – хотя мне это до сих пор странно. Когда мы с ним куда-то ходим, за все платит он, я пытался с ним спорить, но это бесполезно. Он говорит, что ему очень нравится тратить на меня деньги, вот так…

– Может быть, он не хочет тебя стеснять, ведь наверняка вы ходите по недешевым местам? – высказал предположение Дима, но Женя отрицательно покачал головой:

– Нет, тут что-то другое. Глупость, конечно, но мне иногда кажется, что таким образом он чувствует себя более уверенно. Словно он считает, что должен платить за дружбу, что никто не станет общаться с ним просто так… Мне иногда становится так больно за него…

И он умолк, задумавшись о чем-то своем, Дима чувствовал себя довольно скованно, словно он напросился куда-то, куда его совсем не звали, он нервно повел плечом.

– Я это, стесняюсь спросить, вам не помешаю? – вскользь поинтересовался он, оторвав Женю от размышлений, тот недоуменно посмотрел ему в глаза.

– Нет, конечно, с чего ты взял?

Дима хмыкнул:

– Ну с того, что я заметил, что Адольф ни с кем из нас не разговаривает. Он общается только с тобой, очень редко с Романом. С нами он не говорит вообще, даже сегодня на склоне, когда он что-то говорил Стасу, он смотрел на тебя, обращаясь как бы к тебе. Мне вот интересно, он считает это ниже своего достоинства? Мы же, типа, не его круга…

Женя нахмурился, эти слова были ему неприятны.

– Не нужно так говорить, ты ведь совсем его не знаешь…– тихо пробормотал он, – он общается абсолютно с любыми людьми, если они ему интересны…

– А ты, видимо, уже его хорошо знаешь? – парировал Дима, изогнув бровь, и добавил чтобы сгладить свои слова – ну, у меня есть и второй вариант, что вам настолько здорово вдвоем, что больше ни с кем общаться не хочется. Вот я и спросил, не помешаю ли я вам?

Женя молчал, Дима видел, что ему неприятны эти вопросы и все же он сказал:

– Знаешь, он рассказывал, что на него очень часто вешается клеймо, люди мыслят штампами и стереотипами, как это сейчас делаешь ты. А ведь он ничем этого не заслужил. Ты видел, как Коля вел себя сегодня на склоне? Просто безобразно. Он относится к нему просто отвратительно, а ведь мы уже давно разобрались в той некрасивой истории и выяснили, что Адольф ни в чем не виноват, во всем виноват только я…

– Я ничего не имел против него – поднял руки вверх Дима, – ты просто в последнее время слишком болезненно реагируешь на любую реплику в его адрес. Не подумай, что я защищаю Колю. Просто твой любимый дядя для Коли – это, типа, классовый враг…

Женя хотел что-то возразить, но замолчал, некоторое время они сидели молча, Дима мельком оглядывал обстановку, он сразу понял, что все это дизайнерское великолепие будет обозначать просто феерический счет.

Вернулся Адольф, он каким-то невероятным образом сразу уловил перемену в Женином настроении и присел рядом, обнял его за плечи и заглянул в глаза.

– Что-то случилось? Я вижу, что ты расстроен…. – спросил он, Женя лишь отрицательно покачал головой и ничего не говорил.

– Мы обсуждали поведение Коли на склоне, – ответил вместо Жени Дима, – Женя считает, что мы все относимся к тебе предвзято и я спрашивал у Жени правила общения с тобой, чтобы он не убил меня в случае чего…

Адольф негромко рассмеялся и жестом остановил хотевшего что-то сказать Женю.

– Ты можешь общаться со мной как с обычным человеком, если ты хочешь что-то спросить – спрашивай, – усмехнулся он и с нежностью потрепал Женю за плечи.

Дима недоверчиво хмыкнул:

– Ну, понимаешь ли, ты же не совсем обычный человек, не такой как мы…

Адольф усмехнулся ему в ответ:

– И в чем же мы отличаемся?– негромко спросил он. – Кровь у меня такая же красная, и сердце находится там же, где и у всех людей.

Дима внимательно посмотрел на Адольфа, тот одарил его насмешливым взглядом и вновь перевел взгляд на Женю.

– Нет, мы оба понимаем, что ты не совсем обычный человек, – упрямо проговорил Дима. – У тебя намного больше возможностей, чем у остальных людей.

Адольф перевел взгляд на него и равнодушно улыбнулся:

– Мой отец любил повторять, кому больше дано, с того больше и спросят. Возможности даются всем. И лишь от человека зависит, как он ими воспользуется…

В кафе вошел Роман, он обвел зал взглядом, увидел их и решительным шагом подошел к их столику.

– Поднимайтесь, скоро стемнеет, – повелительно проговорил он, – потом можно посидеть у нас, там и продолжите обмен любезностями…

Женя послушно поднялся с места, Адольф улыбнулся и кротко опустил глаза вниз, он тоже поднялся, небрежно бросив на столик несколько купюр, Дима поднялся последним.

Когда они подошли к склону, горы уже окрашивались нежно розовыми лучами заходящего солнца, лыжников было уже немного. Когда они закончили спуск, было уже темно, в горах закат за несколько минут прогнал с небосклона угасающий день.

Адольф наклонился к Жене и шепнул ему на ушко:

– Поужинаем в ресторане?

Роман это услышал.

– Поужинаете дома, это ясно? – резко бросил он. – Я приготовил. А то вы постоянно где-то пропадаете вечерами, мне скучно. Посидим, поиграем в карты. На щелбаны, как ты любишь, Адольф. И ты, Дима, иди с нами…

– Пошли, – легко согласился Дима, – а то у нас сегодня вечер великого траура…

После ужина Роман принес карты и начал их тасовать, но играть никому не хотелось, поэтому Роман отложил карты в сторону. Женя с Адольфом сидели на диване, шепотом переговариваясь о чем-то, Роман в кресле напротив слушал музыку в наушниках. Дима искоса за ними наблюдал, внезапно ему пришло в голову продолжить диалог в кафе, было бы интересно получить ответы на некоторые давно интересовавшие его вопросы.

– Женя, а можно мне задать твоему дяде вопрос? – спросил Дима, – а то в кафе я так и не успел выяснить несколько интересующих меня моментов…

Женя выразительно посмотрел ему в глаза.

– Если ты не будешь хамить, – предупредил он.

Дима хмыкнул:

– Ну просто ты можешь любое слово посчитать хамством, поэтому я могу извиняться после каждой фразы, идет?

Женя хотел что-то сказать, но Адольф с улыбкой остановил его.

– Давай, я сам разберусь, хорошо? – проговорил он, – а ты просто посиди молча, обещаешь?

Женя нахмурился, но кивнул, бросив на Диму предупреждающий взгляд.

– Итак, что ты хочешь узнать? – усмехнулся Адольф.

Дима повел плечом:

– Ну, у меня много вопросов накопилось за время нашего знакомства, если конечно, ты не против. Первый вопрос – почему ты ни с кем не общаешься? – видя, как Адольф удивленно поднял бровь, Дима пояснил, – я заметил, что ты общаешься только с Женей. Иногда с Романом. С остальными ты практически не разговариваешь, даже когда ты к кому-то общаешься, ты всегда смотришь на Женю. Это что – твоя принципиальная позиция?

Адольф равнодушно ему улыбнулся.

– Буду рад выслушать твою точку зрения.

Дима помолчал.

– Я наблюдал за тобой, и пришел к такому выводу – с Женей ты общаешься потому, что тебе нравится с ним общаться, с этим все понятно. С Романом тебе приходится искать контакт, ну потому, что с его мнением нужно считаться, и мне кажется, что это тебя бесит, но приходится идти наперекор желаниям. Вот сегодня, ты хотел поужинать с Женей вдвоем, но пришлось остаться с нами. С остальными ты не общаешься потому, что мы тебе просто не интересны…

Адольф кивнул головой, показывая, что услышал его слова:

– Что ж, интересная точка зрения, – лениво проговорил он. – Кстати, обрати внимание, что с тобой мы как раз общаемся в данный момент. А тебе не приходило в голову, что с Колей мы просто не найдем общий язык, он не очень-то любит меня. С его женой я общаться не могу, потому что любая моя фраза даже о погоде будет воспринята ее мужем как подкат. А Стас… у нас просто нет общих тем для разговора, я никогда не воровал вермишель быстрого приготовления у соседей по общаге, не пил настойки из аптеки и стирал использованные презервативы. Тебя устроит такой ответ?

Дима с сомнением покачал головой.

– Знаешь, за то время, что я тебя знаю, я несколько раз кардинально поменял мнение о тебе. Ты словно носишь маски. Мне интересно было бы узнать какой же ты настоящий…

Адольф обезоруживающе развел руками.

– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но я обычный человек. Иногда мне бывает грустно. Но недолго. Я не позволяю себе долго раскисать. Так же как и всем, мне бывает больно. Иногда я бываю слабым, Женя видел мои слезы…

И он с нежностью посмотрел на Женю, и тот крепко сжал его руку.

Дима несколько секунд раздумывал.

– Я не знаю, что видел Женя, – наконец проговорил он, – но все мы видим другого Адольфа – часто жесткого, ироничного, с неизменной улыбкой на лице. И ты и я знаем, что ты не обычный человек. Ты образован и богат, и наверняка считаешь всех остальных людьми второго сорта. Но, конечно, ты в этом не признаешься. Но вопрос не в этом, мне интересно, имея такие возможности, есть ли у тебя хоть какие-либо моральные принципы в отношении других людей, считаешься ли ты с их мнением или же предпочитаешь просто не замечать?

Адольф жестом остановил хотевшего что-то сказать Женю и с улыбкой обратился к Диме.

– И вновь хочется услышать твое мнение…

Дима заметил, как Роман вытащил один наушник из уха и с интересом прислушивается к разговору. Женя сидел с покрасневшими щеками и бросал на Диму предупреждающие взгляды.

– Только без обид, – предупредил Дима, и на мгновение замешкался, – мне кажется, у тебя просто нет никаких принципов. И ты делаешь так, как тебе это выгодно. Или как тебе захочется. У тебя в приоритете всегда собственное эго. Взять, к примеру, Аню и Колю. Ты с легкостью чуть не разрушил их брак, хотя все думали, что уж они-то будут вместе навсегда. Ты чуть не увел ее от мужа по своей прихоти…

– Зачем вспоминать эту старую историю? – не выдержал Женя, – мы уже во всем разобрались, тебе обязательно всем портить настроение?

Адольф равнодушно улыбался:

– Насколько ты знаешь, без сомнения, Женя сам попросил ее немного отвлечь мое внимание от него, – с улыбкой проговорил он и выразительно посмотрел на Женю.

Роман глянул на его с усмешкой и вынул из уха второй наушник.

– Но ты же это знал, – продолжил Дима, – и решил за ней приударить. Роман говорил, что предупреждал тебя, что Коля очень ревнив. И вместо того, чтобы держаться от нее подальше, ты, наоборот, начал усиленно к ней подкатывать. Я не верю, что все это было случайно, я разговаривал с ней, когда она прибежала вся в слезах после вашего ужина и много позже. Она рассказывала, что это ты пригласил ее поужинать в отеле. Ты якобы случайно опрокинул на нее бокал с вином. И ты настоял после подняться наверх…

– И зачем же, по-твоему, мне это было нужно? – улыбнулся одними губами Адольф и мельком взглянул на висевшие на стене часы, Дима это заметил и с каким-то чувством мстительного удовлетворения продолжил:

– Я думаю, чтобы спровоцировать Колю тебя ударить, – как ни в чем не бывало проговорил он. – Давить на жалость – одна из самых действенных форм манипуляции. Ведь после этого случая ты в глазах Жени из негодяя и мерзавца сразу превратился в униженного и оскорбленного. Так сказать, безвинно пострадавшего от его действий…

Адольф равнодушно ему улыбнулся:

– А ты знаешь, что обвинять человека в манипуляции – это тоже манипуляция? – лениво протянул он. – И я не провоцировал Колю меня ударить, мне вообще не нравится, когда меня бьют по лицу, это неприятно и больно. Сразу видно, что ты никогда не получал по лицу, иначе эта глупая идея никогда не пришла бы тебе в голову. Я предпочитаю решать вопросы не прибегая к насилию, как любой цивилизованный человек. У тебя есть еще вопросы ко мне?

Он вопросительно смотрел на Диму, всем своим видом давая понять, что разговор окончен, и Дима сделал вид, что этого не понял:

– Пожалуй, да, – ответил он. – Если бы Коля тогда не вмешался, что бы ты стал делать дальше? Все бы продолжали считать тебя… не очень порядочным. Получается, что ты все поставил на карту? Ты азартный человек?

Адольф снова улыбнулся и принялся внимательно изучать свои ногти.

– Твоя ошибка в том, что ты считаешь, будто бы я все это подстроил специально, – лениво проговорил он, – но это не так, я, к сожалению, не господь бог, и все это был лишь стечением обстоятельств. Насчет азартного человека – я стараюсь принимать взвешенные решения, но если б у меня действительно был бы последний шанс, то да, я бы все поставил на карту…

– А что бы ты стал делать, если бы ничего не получилось и тебе пришлось бы уехать? – не унимался Дима.

Адольф холодно усмехнулся.

– Я бы похитил Женю, – проговорил он с достаточно развязной улыбкой на губах. – Приказал бы своей охране, чтобы они привезли его ко мне и приковали наручниками к батарее…

– Хм, ну ты ведь шутишь? – неуверенно спросил Дима, – ты же сам недавно говорил, что предпочитаешь решать вопросы не прибегая к насилию.

– Вне зависимости от моего ответа ты мне не поверишь. Потому что уже составил мнение обо мне, опираясь на обрывочные факты и в большей степени на свои домыслы, пытаясь якобы вывести меня на чистую воду. Поэтому стоит ли продолжать этот разговор?

– На самом деле, ты говоришь бред, – начал сердиться Женя, – тебе везде мерещатся заговоры…

Адольф задумчиво улыбнулся.

– Ты, как и многие другие считаешь, что моя жизнь это сплошной шоколад, но это далеко не так. Моему отцу принадлежал банк, но это совершенно не означало, что у меня были деньги. Я работал с шестнадцати лет, переводил тексты, потому что отец не давал денег на карманные расходы. Много лет мой день был расписан по минутам, очень редко мне удавалось выкроить лишние полчаса чтобы просто побыть наедине с собой. Высшее образование. Работа по вечерам. Сессии. Тренинги, семинары, курсы. Второе высшее. Бизнес школа в Париже. Полный рабочий день. Снова курсы. Я закончил оба университета с красными дипломами. Потому что должен был быть лучшим. Должен был быть достоин.

– Быть достоин чего? – не понял Дима.

– Возглавить дело отца, – усмехнулся Адольф. – Кстати, деньги у меня появились только после его смерти. Сколько у тебя сейчас с собой наличных?

– Ну, несколько тысяч рублей, – немного смутившись соврал Дима, вспоминая свой абсолютно пустой кошелек.

Адольф продолжал улыбаться, но мысли его были далеко.

– В твоем возрасте у меня не было наличных. Вообще. Отец считал, что это расслабляет. Он покупал мне одежду, оплачивал учебу. Но деньги я должен был зарабатывать сам. Я не мог пригласить девушку в ресторан просто потому, что у меня не было на это денег…

«Походу, Коля считает так же, – мельком подумал Дима и продолжил, – ну, ты же говорил, что ты работал. Наверняка ты работал на какой-нибудь хорошей должности…

– Да, – улыбнулся Адольф одними губами, – два года я работал на отличной должности – выдавал кредиты на холодильники и стиральные машины. И зарплата была у меня как у всех. Даже меньше. Меня штрафовали за все – начиная от внешнего вида и заканчивая плохой погодой за окном. А потом он вышвырнул меня из дома. И матери было запрещено мне помогать. Мне было тогда двадцать три. Я в буквальном смысле оказался на улице… У меня не было друзей, не было родных, не было денег, не к кому было пойти. И мне пришлось продать свои часы чтобы не ночевать на улице… А потом мне пришлось строить свою жизнь самому…

– Мне кажется, что ты немного преувеличиваешь, нет? – невпопад спросил Дима, было видно, что он не очень верит этому. Поэтому он немного погодя продолжил: – знаешь, я не хочу сказать, что ты врешь, но это все звучит как-то… неправдоподобно. Ты был его единственным любимым сыном и он вот так выгнал тебя из дома?

Адольф негромко рассмеялся, его глаза влажно заблестели и Женя пододвинулся к нему ближе и сжал его руку. Роман язвительно усмехнулся:

– Он вышвырнул Ваньку из дома, значит, и тебя тоже… – бросил он и помолчав, добавил: – я его просто терпеть не мог…

Адольф развел руками.

– Его никто не любил, потому что он никого не любил. Только свой банк… – тихо проговорил он.

– И тебя тоже? – невпопад выпалил Дима.

В комнате повисло неловкое молчание. Диме очень хотелось задать еще несколько вопросов, но Женя бросал на него уничтожающие взгляды. Тишина была прервана громким стуком в дверь, Женя встал с дивана и открыл – за дверью был Стас. Войдя в комнату он мимоходом взял печенье из стоящей на столе вазочки и принялся энергично жевать.

– Сеструха приказала доставить тебя домой под конвоем, – пробурчал он, обращаясь к Диме. Дима нехотя встал с дивана и принялся одеваться. Договорившись встретиться завтра на склоне они вышли за дверь. Высоко-высоко на небосклоне поднималась почти полная луна, заливая долину своим призрачным светом, верхушки заснеженных елей сверкали серебром в ее бледных лучах. Над застывшими долинами, казалось, гремела беззвучная мелодия зимней ночи. Диме неумолимо захотелось взять в руки кисти и краски и попытаться выплеснуть на холст это безмолвное великолепие зимней ночи, но он лишь зябко поежился и засунул руки в карманы куртки.

– С чего это мне выделили провожатых? – с недоверием спросил он.

– А, это Колян там бесится, – беспечно махнул рукой Стас. – Думает, что ты рассказываешь, в какой мы жопе. Ты ж теперь водишь дружбу с банкирами. А я предложил сбегать за тобой, чтобы что-нибудь пожрать…

Они какое-то время молча шли, лишь снег скрипел под их ногами.

– Значит, карточку так и не сделали? – омрачился Дима.

– Не. И походу не сделают – всплеснул руками Стас. – Мы ждем, когда его мать скинет нам куда-нибудь денег. Сегодня мы доели последний пакет лапши. Тебе оставлять не стали, подумали, что Роман тебя точно голодным не оставит. На завтра вообще жрать нечего…

– Этот твой Колян просто кретин! – выругался Дима. – Почему бы сейчас не вернуться и не занять денег у Романа? Или Женьки?

Стас только махнул рукой.

– Ты что! Придется рассказать, что мы пять дней живем не жравши. Все будут считать его идиотом. Не, я даже говорить не буду. Колян тогда точно в бубен даст, как пить дать…

Дома Коля сидел с Аней в обнимку, он взглянул на Диму с такой злостью, что Дима язвительно воскликнул:

– Я ничего не говорил своим друзьям-банкирам, что мы сидим голодные из-за одного придурка, который просрал все наши деньги…

– Деньги придут завтра, нечего стонать и выносить сор из избы… – тихо проговорил Коля.

Дима язвительно хмыкнул:

– Ага. Ты это говорил вчера. И позавчера. И позапозавчера. Нормально так отдыхаем – не едим, с гор не катаемся. Зато дешево….

Он поднялся наверх и тут же спустился с холстом и красками под мышкой.

– Буду поздно, – бросил он и со всей силы хлопнул дверью.

– шапку надевай, уши заморозишь, – крикнула ему Аня вслед, но он ее уже не слышал.

Он быстро шел в сторону леса, лишь снег скрипел под его ногами, на небе светила огромная почти полная луна, Дима несколько минут заворожено смотрел на нее и торопливо зашагал к лесу. Он поспешно разложил мольберт и принялся торопливо писать, хотя в спешке не было необходимости, он знал, что луна будет на небе еще несколько часов. Постепенно холод принялся грызть его пальцы и Дима стремился побыстрее передать холсту эту безмолвную мелодию зимней ночи. Дима вернулся, когда все уже спали. Внизу никого не было, на журнальном столике горел лишь ночник. Дима подумал, что это Аня наверняка оставила ночник для него, чтобы он не ушибся в темноте. Только войдя в теплый дом Дима понял, как он ужасно замерз. Он небрежно бросил в угол холст и краски, ужасно хотелось есть. Войдя на кухню он посмотрел в шкафах и холодильнике – еды в доме не было вообще. Выпив некрепкого несладкого чаю, Дима отправился спать. Он долго не мог уснуть и думал об Адольфе, размышляя, говорит ли он правду или нет. Он мысленно представлял его лицо и не в силах спать, поднялся и сделал на бумаге несколько набросков. Он окончательно решил, что именно портрет Адольфа он будет писать для своей курсовой работы.