Читать книгу Градации черного. Том 1 - Анастасия Сергеевна Столярова - Страница 1

Сегодня был последний месяц лета, но за окном догорало пока еще летнее солнце, на улице угнездились темные тени, с каждой минутой становясь все гуще и темнее. Но Женя смотрел только вверх, где в бездонной вышине еще светились розово-красные всполохи уходящего лета.

– Ты знаешь, я не хочу, чтобы наступала осень, – наконец проговорил он, – почему осень, если я ощущаю, что лето будет длиться бесконечно…

Негромко завибрировал телефон и Женя машинально проверил сообщение, ему вновь написал его таинственный друг, как он его называл, так как за полгода общения Женя так и не узнал его имени. Первый раз он написал ранней весной, с тех пор они периодически переписывались, он то пропадал, то начинал писать вновь, Женя уже не удивлялся этому.

«Рад снова тебя видеть, как ты? Ты давно не писал, наверно, был занят?» – набрал в ответ Женя.

Несколько минут сообщений не было, хотя абонент был в сети.

«Все хорошо. Были дела. Это не важно. Лучше расскажи, что нового у тебя, мне это ужасно интересно»…

Женя задумался, в его жизни не было ничего нового, правда, кроме того, что он недавно закончил колледж.

«Я получил диплом и устроился на работу. Менеджером в автосалон. Мы работаем вместе с моим лучшим другом Колей, я тебе рассказывал о нем».

Ему поначалу было немного странно, что его жизнью интересуется абсолютно незнакомый человек, но потом он привык. За время их общения Женя рассказал о себе практически все. Ответ пришел в этот раз практически сразу:

«Отлично, я очень за тебя рад. Теперь ты стал финансово независимым, это здорово. Будешь жить отдельно?»

Женя в недоумении пожал плечами, такая простая мысль никогда не приходила ему в голову:

«Мне неплохо живется с Ромой, – быстро напечатал он. – Наверно, мне будет одиноко. И ему тоже…»

«Мы такие разные, Женя, даже странно. Я ушел от родителей как только мне представилась эта возможность. Я хотел почувствовать себя свободным и самому быть ответственным за свою жизнь. Неужели ты этого не хочешь?»

Женя улыбнулся, хотя и знал, что собеседник не увидит его улыбки.

«Нет. Но я понимаю о чем ты говоришь. Иногда мне действительно хочется стать свободным, самому управлять своей жизнью. Но еще больше мне хочется быть частью чего-то большего, чем я сам. Я хочу быть частью семьи»…

В ответ ему пришел смайлик и немного погодя текст:

«В семье человек тоже бывает лишен тепла и любви. И чувствует себя одиноким, даже оставаясь ее частью. Значит, верно и утверждение, что можно быть свободным, оставаясь частью семьи»…

«Может, ты в чем-то и прав. Но все равно, я буду с Ромой. Я знаю, что ему будет плохо без меня…»

Несколько мгновений была тишина и Женя вновь получил смайлик:

«Знаешь, сколько раз я слышал от тебя эту фразу)) Это забавно. У меня сейчас как-то тревожно на душе. Я давно собираюсь сделать одну вещь, которую давно откладывал. И мне очень непросто на это решиться. Я хочу, чтобы ты поддержал меня…»…

Женя вновь улыбнулся, может быть он все это придумал, но ему показалось, что на мгновение он ощутил страх собеседника, какое-то чувство тревоги словно чуть тронуло сердце холодной рукой.

«Ты редко что-то рассказываешь о себе. Значит, это дело действительно важно для тебя. Но не переживай, все будет хорошо. Я знаю это. Считай, что я буду с тобой. Ты же сам понимаешь, что лучше что-то сделать и жалеть об этом, чем не сделать».

«Да. Конечно, ты прав. Я напишу тебе»

И собеседник вышел из сети, Женя убрал телефон и задумался, они общались уже почти полгода, но все это время он ни разу не видел его лица и не слышал звука его голоса. Он даже не знал его имени, лишь ник – А.А. Его лучший друг Николай недовольно засопел, он тоже знал про этого таинственного друга, Женя рассказывал ему практически обо всем и у них не было друг от друга секретов.

– А, тебе опять этот таинственный друг пишет? – недовольно пробормотал он, – Нафиг тебе это надо?

Женя кивнул, он сам не знал для чего они общаются и поэтому просто пожал беспечно плечами.

– Не знаю. Просто ему плохо, мне кажется, что он очень одинок. Насколько я понял, у него совсем нет друзей и вообще никого из близких. Мне жаль его и я хочу как-то его поддержать…

Николай фыркнул:

– Странно все это, послал бы ты его куда подальше. Может, он аферист? И почему он одинок, почему у него нет друзей ни девушки, значит, он сам в этом виноват. Сколько ему лет?

Женя снова улыбнулся:

– Он мало говорит о себе, я даже не знаю, как его зовут…

Он опустил глаза вниз и замолчал, Николай тоже молчал, не зная что ответить. Разговор постепенно затих и каждый задумался о своем. Они сидели в небольшом кафе уже битый час и каждый думал о своем. Они дружили уже целых два года, хотя Коля и был на четыре года старше, ему исполнилось в этом году двадцать шесть лет, Жене было всего двадцать два. Они работали вместе в автосалоне, их столы находились рядом, но все равно Коле катастрофически не хватало Жени, ведь на работе это совсем одно, а вне работы – совсем другое. И заодно было бы неплохо выпить пива, так как он позволял его себе не часто – его молодая жена этого не одобряла и Коля не хотел ее расстраивать, их отношения находились пока в стадии конфетно-букетного периода. Женя же просто витал где-то в облаках. Но вместе им было хорошо, они словно дополняли друг друга – беспечный, ветреный Женя и основательный и прагматичный Николай. Разговор то прерывался, то возобновлялся снова.

– Ты план на следующий месяц слышал? – спросил Николай, когда ему надоело молчание, – вообще оборзели, его же нереально выполнить…

Женька оторвался от созерцания неба и беспечно махнул рукой:

– Как-нибудь прорвемся, – он улыбнулся и с блаженной улыбкой откинулся назад.

– Ну конечно, тебе-то что – проворчал Коля, – живешь себе, ни о чем не думаешь, Роман и накормит и напоит, а у кого-то жена, ипотека…

Женя рассмеялся, он уже давно привык к этим подтруниваниям и вновь отвернулся к окну за которым на город стремительно опускалась темнота. Сейчас он сидел, откинувшись на спинку стула и его темно-серые глаза, окруженные густыми черными ресницами казались совершенно бездонными. Он был высокого роста, стройный, даже худощавый, во всех его движениях и походке скользила какая-то грация, как у благородного животного. Тонкие длинные пальцы говорили о хрупкости его обладателя, хотя на самом деле это было далеко не так. Два года назад Женя стал мастером спорта по рукопашному бою. Николай в который раз искоса рассматривал правильные черты его лица, нежный румянец, тронувший белизну его щек, как у девушки. Сейчас Женя тоже искоса посматривал на Колю и улыбался, когда он был чему-то рад, он всегда улыбался, совсем как ребенок. Улыбка удивительно шла ему, она освещала его лицо как ласковое весеннее солнце. Николай ни у кого не видел такого необычного цвета глаз, при дневном свете они серыми, а сейчас, при тусклом свете лампы они казались почти черными, в них плясали озорные чертики веселья. Когда он впервые познакомился с Женей, он мельком подумал, что он больше похож не на человека, а на ангела с его белой кожей, теплой улыбкой и копной черных кудрей, обрамлявших его лицо. Коля с грустью подумал, что у него самого внешность самая заурядная – плотное мешковатое тело, ужа начавшие редеть на затылке волосы…

От этих размышлений друзей отвлек тихий шепот начинавшегося дождя.

– Ну вот, лето кончилось, как по расписанию, – проронил Коля, мельком взглянув на часы. Они сидели уже достаточно долго и пора было закругляться, но ему хотелось посидеть еще немного со своим лучшим другом. Это было очень приятно осознавать, что у тебя появился лучший друг, хотя их знакомство и начиналось не очень гладко.

– И ничего, что плохая погода, лето еще не кончается. Если хочешь знать, август – это самый красивый месяц в году, его еще называют месяцем падающих звезд, в этом месяце лучше всего виден млечный путь, ведь правда, красиво? – мечтательно проговорил Женя, глядя в промозглое от дождя небо. И после молчания добавил, – если хочешь знать, август – это один из моих самых любимых месяцев в году, днем еще жарко, но по утрам в небе уже ощущается какая-то еле уловимая осенняя грусть, природа вступает в пору зрелости… И Ромин день рожденья…

И он замолчал, потом с тревогой взглянул на часы и принялся торопливо набирать смс, Коля сразу понял, что тот пишет Роману, о том, где он находится и когда вернется домой. Сначала Колю это удивлял этот постоянный контроль, его самого так не контролировала даже родная мать и жена, но для Жени это было совершенно естественно.

– Ты помирился ли с ним? – немного погодя спросил Коля.

Женя рассмеялся:

– да мы и не ругались, в принципе. Он просто всыпал мне хорошего ремня. Спина до сих пор вся красная. Но я сам виноват, уехал с друзьями на озеро, телефон разрядился и я забыл ему позвонить, вот он и накрутил себя. Представляешь, надумал себе, что я утонул…

Коля кивнул, хоть это и было для него странно, хотя у его матери их все-таки было трое, а Женя у Романа был один, наверно, поэтому… Он умолк и снова принялся за пиво.

Вдруг он подумал, как быстро пролетает время, дни бежали за днями в бесконечной суете, и вот на календаре уже заканчивался август, короткое московское лето неумолимо подходило к концу. Серые, уже сентябрьские тучи принесли с собой промозглый холодный ветер и мелкую нескончаемую водяную крупу, сыпавшуюся из их распоротых брюх.

– Ну конечно, лето… – с грустью проговорил Коля, глядя в окно. – Уже сентябрь, лето только начинается, ага. Так в поход с палатками и не съездили, да мы даже на шашлыки не выбрались в этом году, погода дурацкая была… Теперь уже только в следующем году поедем, все, лето кончилось….

Он умолк и засопел.

– Лето кончилось, – задумчиво проговорил Женя, как будто бы вслушиваясь в эти слова, – нет, лето это понимаешь…. Это такое состояние души, когда тебе так хорошо, что хочется выбежать на улицу и закричать, я не могу это словами выразить… Мне просто так хорошо, что я задыхаюсь…Ты знаешь, я недавно возвращался с работы один и забрел на одну открытую площадку, там давала концерт какая-то рок-группа. Я присоединился к толпе и слушал. Там было много людей, и все стояли и слушали тоже. Я не могу передать словами, на меня нахлынуло такое чувство бесконечного счастья, я смеялся и пел песни вместе со всеми, хотя не знал слов… И это ощущение до сих пор со мной, оно не отпускает… Ну, неужели ты не чувствуешь?!

Он умолк, снова вглядываясь в темноту за окном. На давно немытом стекле дрожали мельчайшие капельки дождя.

– Ты ничего не пил сегодня? – ворчливо спросил Коля, хотя и так знал ответ. Он знал, что Женя практически не пьет, за два года он видел его выпившим буквально пару раз. Обычно он делал лишь глоток какого-нибудь некрепкого вина и ставил бокал обратно, в шутку говоря, что это результат Роминого воспитания.

– Нет, я же за рулем, – засмеялся Женя. – Рома в кои-то веки дал мне покататься на нашей новой машине. Я же наказан, поэтому он и не давал мне машину и мне пришлось упрашивать его очень долго…

– Просто странно ты говоришь, – задумался Коля, – что как-то накрыло тебя.

Женя продолжал смеяться.

– Я даже не знаю, как тебе объяснить. Просто однажды утром я проснулся с ощущением, что мир вокруг такой огромный и светлый, что можно лишь захотеть и ты оттолкнешься от земли и взлетишь…. Словно со мной скоро случиться что-то такое хорошее, что невозможно описать словами.

– И давно у тебя такое началось? – скептические протянул Коля.

– Да нет, не очень… – снова засмеялся Женя, – но лечиться уже поздно…

Коля насупился, его лицо нахмурилось:

– Ты вот что, сходи-ка в церковь, свечку поставь что ли, – наконец сказал он. – Неспроста это все. Как будто от лукавого. Потому что я знаю, что когда ты думаешь, что все так хорошо, потом всегда бывает такая задница, что хоть вешайся.

Женя лишь покачал головой и отвернулся к окну. Какое-то время они сидели молча.

– Скоро картошку копать, – немного погодя произнес Коля, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. Женя рассеянно ему кивнул. Был уже вечер. – Пойдем по-домам? – предложил Коля. – Жена меня убьет, она и так обижалась, что я ее сегодня не взял с нами.

Они вышли на улицу. Смеркалось. Лишь где-то на горизонте еле виднелась полоса ясного неба, ветер с силой рвал тяжелые облака.

– Ну вот, лето вернулось, я же говорил, завтра будет ясный день, – сказал Женя, глядя на восток, – садись, я отвезу тебя домой…

Они сели в машину, Коля с удовольствием вновь и вновь осмотрел добротные кожаные сиденья, просторный салон, новенькие хромированные панели приборов. Машина была чистая-чистая и глянцево сияла черными блестящими боками в свете ночных фонарей.

– Нет, правильно сделали, что Вольво взяли, – ободрительно произнес он, – хорошая машина. Надежная. И простая.

Женя негромко рассмеялся:

– Ты знаешь, что я где-то читал, что когда человек характеризует какую-то вещь, все эти слова можно отнести к нему самому, – негромко проговорил он.

– Ты хочешь сказать, что я простой? Типа как пень? – нахмурился Коля и обиженно засопел. Женя придвинулся к нему и обнял его одной рукой и ободряюще потрепал его по плечу. Он бережно завел двигатель и плавно двинулся с места, Коля знал, что он водит машину очень аккуратно, можно даже сказать, чрезвычайно аккуратно.

– Нет, – улыбнулся Женя, – я хочу сказать, что ты надежный. И в хорошем смысле простой. По-настоящему хорошо бывает только с такими простыми и преданными друзьями. Ты бы знал, сколько я уговаривал Рому, чтобы он ее купил, – сказал он чтобы перевести тему, – теперь кредит…

– Ничего, выплатите как-нибудь, – добродушно проворчал Коля, – вас же двое…

Женя высадил Колю у его дома, обшарпанной панельной многоэтажке. В прошлом году молодожены взяли тут квартиру в ипотеку.

– Может, все-таки отпросишься у Ани? – спросил он, – погоняем по МКАДу, откроем окна в машине, ощутим запах свободы.

Николай отрицательно покачал головой, он не любил эти ночные гонки по уснувшему городу. В его понимании машина была нужна лишь для того, чтобы с комфортом добраться до нужного места, все эти гонки и дрифтинги были выше его понимания.

– Не, я не поеду, – проговорил он, вылезая из машины, – не выспишься, потом голова болеть будет. И ты бы тоже спать шел, и не гоняй сильно, асфальт сырой все-таки.

Женя улыбнулся и махнул ему на прощанье рукой. Коля постоял еще немного и посмотрел вслед уезжающей машине. Небо действительно очистилось от туч, они были кроваво-красными, тучи на горизонте выделялись иссиня-черным цветом на фоне полыхающего заката. Вновь подул ветер и Николай поспешил войти в темный подъезд. Ему почему-то стало не по себе, на душе в такую погоду почему-то становилось неспокойно. Тревожно. Ветрено…

Высадив Колю, Женя посмотрел на часы, за окнами стремительно темнело, время было уже позднее, он с сожалением повернул домой. В принципе, Роман не говорил, во сколько ему следовало явиться и теоретически можно было покататься подольше, но Женя решил не обострять ситуацию. Роман всегда нервничал, если он возвращался поздно. В последнее время он был просто сам не свой, рычал и огрызался практически по любому поводу, а потом озлобленно молчал и Женя не мог понять причин такого поведения. У них все было хорошо… Ехать домой совершенно не хотелось, Жене хотелось еще немного побыть за рулем и насладиться недавно купленной машиной. Он с нежностью провел кончиками пальцев по рулю, дотронулся до новеньких блестящих панелей. Он давно мечтал о такой машине, большом черном седане, и до сих пор не верил, что она у него есть. Он сам не ожидал, что Роман согласиться купить именно такую, он хотел взять что-то попроще и Женя долго уговаривал его, не особо веря в успех.

Женя аккуратно припарковал машину и вошел в подъезд и поднялся пешком на шестой этаж, он принципиально не пользовался лифтом, в тесных стенах кабинки ему становилось неуютно и душно, а он предпочитал свободу. Он помнил, как застрял в лифте, когда ему было лет семь, плакал и звал Рому. Тогда он просидел запертым около двух часов. Да и Роман всегда учил его подниматься только пешком, тренировать сердце. Эту квартиру, большую просторную трешку в новом кирпичном доме и в хорошем районе Роман купил пятнадцать лет назад, Женя помнил, как они вместе делали тут ремонт, правда, он тогда больше мешался, ему было тогда семь лет…

Каждый раз поднимаясь по лестнице он испытывал чувство радости, он возвращался в свой дом. Еще в прихожей он заметил тонкую полосу света от ночника, выбивавшуюся из комнаты Романа, тот еще не спал. Женя поморщился безошибочно определив, что сейчас его ожидают разборки. Он повернулся и стал медленно стягивать куртку, когда услышал тяжелую поступь шагов за спиной. Роман стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными накрепко руками, на его хмуром лице появилась печать жесткости где-то граничащей с жестокостью, Жене всегда первые несколько секунд становилось не по себе от его мрачного, проникающего насквозь взгляда. Женя опустил глаза вниз:

– Привет, Рома, – тихо сказал он.

– Ключи. Быстро, – сквозь зубы бросил ему Роман.

Женя моментально понял, что тот очень не в духе, мрачное настроение у Романа бывало довольно часто, даже мрачно-агрессивное, он моментально вспыхивал и его лицо темнело, словно на него набегала тень, губы сжимались, а зеленые глаза начинали сверкать, как у кошки. Или льва. Женя принялся молча доставать из кармана ключи, он нервничал, ключи зацепились брелком за ткань джинсов и Женя с трудом их оцепил, под холодным взглядом Ромы у него не слушались пальцы.

– Не строй из себя идиота, ключи – прорычал Роман и Женя молча протянул ему ключи и документы от машины, спорить было бесполезно. Настроение у Романа было препаршивым, значит, следует ожидать выволочки. Правда, Женя не очень понимал, за что. Впрочем, иногда ему попадало и просто так, просто потому что у Романа было плохое настроение, он давно перестал над этим задумываться. Если тебя наказывают, значит, виноват, и совсем не важно, в чем. Единственный способом избежать выволочки было запереться в своей комнате, его комната была неприкосновенной территорией, об этом они договорились уже давно. И то это срабатывало, если Роман был не очень зол. Женя не дыша прошмыгнул мимо него в свою комнату, но Роман зашел следом за ним, испепеляя его взглядом. Женя сжался и молчал, не смея поднять глаз.

–Почему ты позволяешь себе являть домой, когда посчитаешь нужным, мальчик? – прорычал Роман, – давно не пробовал ремня? Прошлый раз ничему тебя не научил? Гоняешь по городу, разбиться хочешь?

– Я не гонял, даже не выезжал на МКАД, мы просто сидели с Колей… – тихо пробормотал Женя и умолк. Он уже давно понял, что спорить с Ромой бесполезно. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это не спорить, поэтому он молчал и не смел поднять глаз, глядя только на свои ноги.

– Твой Коля просто придурок, сиди тогда дома, если не можешь найти нормальных друзей… – с этими словами последовал достаточно ощутимый удар в плечо и по корпусу. Женя закрыл руками корпус, он никогда не отвечал ударом на удар во время наказания. Это было бесполезно. Он просто покорно терпел. Чаще всего он воспринимал наказание совершенно без эмоций, только иногда почему-то его пробивало на слезы, и он тихонько плакал у себя в комнате, но теперь он плакал редко. Видимо, он просто вырос. В детстве это случалось чаще. Наконец Роман отпустил его и вышел из комнаты, Женя потер плечо и приложил к нему гантель, холод железа приятно обжег кожу, хотя Женя знал, что это не особо поможет, все равно на плече будет огромный синяк, как и на боку. Впрочем, он давно уже перестал обращать на это внимание, синяки на его теле практически не проходили. Роман уже много лет обучал его рукопашному бою, Жене совершенно не нравился рукопашный бой, но он ничем этого не показывал, он хотел, чтобы Рома гордился им. Год назад Женя стал мастером спорта по рукопашному бою, ему был тогда двадцать один год. Рома стал мастером спорта еще раньше, получив разряд в восемнадцать, как раз до ухода в армию. Поэтому к синякам, ссадинам и прочим телесным повреждениям Женя относился легко, после тренировок с Ромой он частенько весь был покрыт синяками, и женщины из органов опеки часто спрашивали его в детстве, не избивают ли его дома. Женя на автомате разделся и лег спать. До будильника оставалось всего 4 часа….

Утром его разбудил Роман, грубо тряся за плечо.

– Вставай на пробежку, сегодня хорошая погода, – бросил он, рывком стащив с Жени одеяло. – Будешь тормозить, отправлю тебя в армию, там тебя научат быстро подниматься.

Женя быстро поднялся с постели и наскоро умылся. Уже через 15 минут они вышли из дома и побежали по аллеям близлежайшего парка. Эта традиция бегать по утрам когда погода позволяла была у них с незапамятных времен. Женя помнил, что они бегали даже когда он учился в школе. Правда, тогда эти пробежки ему нравились. Утром город только просыпался, воздух был чист и прозрачен. Сонливость быстро проходила, уступая место бодрости. Мышцы застывшие за ночь потихоньку расправлялись и наливались силой. Бегать было хорошо, если бы не этот хронический недосып. Роман это прекрасно знал и иногда использовал бег в качестве наказания за разные провинности. Женя с содроганием вспомнил, как они бегали целую неделю по два часа утром только за то, что он уехал к друзьям на все выходные не спросив у Ромы на это разрешения, а мобильник он забыл дома. Когда он вернулся в воскресенье вечером его ждала хорошая трепка. И потом эта каторга в виде бега по утрам. И спорить было бесполезно, Роман был непреклонен. Поэтому лучше всего было со смиренным видом принять наказание. Только один день в неделю утренней пробежки не было – это было воскресенье, и в этот день Женя мог спасть до обеда вне зависимости ни от чего. Они давно договорились, что воскресенье было неприкосновенным днем.

Вот и сейчас Роман уверенно бежал впереди, изредка оглядываясь и подбадривая Женю:

– Живее ногами перебирай, хлюпик. А то сейчас заснешь на ходу. Возвращаться домой нужно по-человечески. Веселее давай….

И Женя бежал. Удивительно, но к концу пробежки он чувствовал себя уже бодро и от усталости не осталось и следа. Дома Роман быстро принимал душ и разогревал завтрак, а потом и Женя шел в ванну умываться. Они завтракали и Роман уезжал на работу, ему было к восьми. У него была своя небольшая строительная фирма, и с каждым годом дела шли все лучше и лучше, Женя помнил, что Роман начинал простым отделочником, потом его сделали бригадиром и буквально семь лет назад он дозрел до того, чтобы открыть свое дело. Они стали жить лучше, недавно Роман купил новую дорогую машину и Женя очень гордился им, он добился всего сам, своим трудом. Когда Роман уезжал Женя шел валяться на кровати, он работал с девяти и до его работы ему было добираться не более тридцати минут, так что в его распоряжении был еще целый час. Обычно он или дремал или мыл посуду, если была его очередь. Они с Романом давным-давно установили очередность домашних дел. Мыли посуду и ходили в магазин за покупками они всегда по очереди, убирался дома в основном всегда Женя, Роман же готовил и оплачивал счета за квартиру. Так было всегда.

Сегодня была Женина очередь мыть посуду. Роман угрюмо молчал, за все утро он проронил буквально пару слов, но Женя уже давно привык к его неразговорчивости, за завтраком он что-то рассказывал Роме сам или же молчал, если у того было плохое настроение. Женя давно научился его чувствовать по одному взгляду, по одному резкому повороту головы, по жеским складкам, таящимся в уголках его плотно сжатых губ. Сегодня настроение у его Ромы было просто хуже некуда, поэтому Женя робко молчал. Он бережно собрал посуду со стола и открыл кран, ощущая как вода приятной теплой струей полилась на руки… Буквально спиной он почувствовал на себе тяжелый взгляд Романа, ему стало не по себе, он неуверенно обернулся и посмотрел ему в глаза.

– Сядь. Нужно поговорить, – коротко бросил Роман и Женя послушно выключил воду и сел за стол, крепко сцепив ладони и положив их на стол, почему-то на душе ему стало неспокойно и сердце испуганно сжалось. Роман смотрел на него с самой язвительной усмешкой, но Женя уже знал, что на самом деле он таким образом скрывает свою неуверенность и страх и ему самому стало страшно.

– Случилось что-то плохое? Почему ты молчишь? – наконец воскликнул он.

Роман равнодушно пожал плечами:

– Нет. Пока нет. Просто я не знаю, как начать, дурацкая ситуация… – он замолчал и отошел к окну и принялся смотреть вдаль. Наконец он продолжил с самой иронической интонацией, – сегодня к нам приедет один человек, он давно уже хочет познакомиться с тобой. Он твой дядя, младший брат твоего отца. Честно говоря, очень я против. Но он достает меня уже около полугода, ну вот я и решил, пусть приедет и поглядит, если ему так хочется. Что скажешь?

Женя ошарашено молчал:

– Честно говоря, я не знаю, что сказать, просто не знаю, – наконец выговорил он.

Роман угрюмо молчал, он напряженно думал о чем-то, его лицо еще больше нахмурилось, он молча сложил на груди свои сильные руки и смотрел на Женю исподлобья.

– Только не думай, что он хочет как-то наладить с тобой отношения, – наконец резко проговорил он, – я думаю, что ему просто скучно, вот он и решил с тобой поиграться. Ты на фиг не был нужен ни ему, ни всей его семейке все эти годы. Да что ты, они даже на могилу к твоему отцу ни разу не пришли. Поэтому вся эта затея мне очень и очень не нравится…

Женя тоже молчал, не зная, что сказать:

– Тогда зачем ты позвал его сюда, в наш дом? – наконец неуверенно спросил он.

Роман снова замолчал, Женя взглянул на часы, было уже почти восемь, Роман, пожалуй, впервые на его памяти опаздывал на работу, однако он не торопился, и спокойно налил себе еще одну чашку кофе, меланхолично помешивая ложечкой уже давно растворившийся сахар.

– Он меня просто достал, – наконец угрюмо процедил он. – Письмами, звонками. Видимо, ему просто больше нечем заняться. И я подумал, пусть успокоится уже. Я хочу, чтобы ваша встреча прошла тут, под моим контролем, иначе он начнет пудрить тебе мозги в другом месте, а ты еще совсем глупенький. Пусть он поживет тут несколько дней, посмотрит на тебя. Удовлетворит свое праздное любопытство. И спокойно уедет домой. Навсегда. Ты меня понял?

Женя молчал, он робко перебирал в руках бумажную салфетку и не поднимал глаз, но Роман видел, что не решается задать вопрос, за шестнадцать прожитых вместе лет он тоже научился его чувствовать по одному взгляду, поэтому он вопросительно поднял брови.

– А кто он? Как его зовут? Я же совсем ничего про него не знаю… – робко пробормотал Женя, Роман усмехнулся и подойдя к окну, напряженно смотрел вдаль.

– Его зовут Адольф, ему где-то около тридцати, – наконец скупо процедил он. – Насколько я знаю, недавно умер его отец, твой дед, и оставил ему банк, так что теперь он богатый мальчик. Я видел его два месяца назад – высокий, смазливый. Похож на тебя. И на Ваньку. У вас у всех эти фамильные черты – глаза, брови, скулы. По разговору борзый. Он никогда мне не нравился, наглый, капризный и испорченный. Постоянно висел на руках твоего отца, требуя игрушек и конфет. Твой отец его почему-то просто обожал, возился с ним постоянно, покупал сладости на последние деньги. Даже когда его отец выгнал его из дома и вы жили с ним тут, он все равно ездил к нему с подарками, а потом вы оба сидели голодные. После его смерти от всей их семейки не было ни слуху ни духу, хотя вру, его мать несколько раз присылала мне деньги со своими охранниками. Я швырял их им в лицо… И я считаю, что вам совершенно незачем общаться, вы друг другу чужие люди…

Он замолчал и бросил на Женю быстрый взгляд и Женя моментально понял, что в его глазах вопрос.

– Наверно, ты прав, Рома, нам незачем с ним общаться, ведь прошло столько лет… – тихо пробормотал Женя, ему показалось, что Роман ощутимо обрадовался, он удовлетворенно кивнул головой, показывая, что услышал его слова.

– Знаешь, я никак не могу понять, зачем это ему, он прекрасно знал о твоем существовании, но объявиться решил только сейчас, почему? – задумчиво процедил он, устремив на Женю тяжелый взгляд исподлобья. – Видимо, очередной каприз богатого мальчика, привыкшего покупать за деньги все, что хочется… Когда он удовлетворит свое любопытство и уедет навсегда, мы просто будем считать, что его никогда и не было. Постарайся пересекаться с ним поменьше, тебе понятно?

Женя хмуро кивнул и Роман ощутимо повеселел, и отпустив пару привычных язвительных шуток, уехал на работу. Женя остался на кухне, он не знал, что ему делать, чтобы как-то занять себя он принялся протирать плиту, хотя мыл ее буквально два дня назад. Почему-то ему было ужасно обидно, конечно, он знал, что где-то у него есть родственники по линии отца – дед, бабушка и дядя, но разговаривать о них было не принято. Женя несколько раз спрашивал о них у Романа, тот сразу закипал и начинал говорить что-то язвительно-резкое, поэтому Женя не знал о них практически ничего. Кроме того, что его дед был настоящим тираном, он выгнал его отца из дома, когда тот посмел жениться на его матери без его позволения, с тех пор отношения были потеряны. Когда отца убили, его дед и бабушка не захотели забрать Женю к себе и он попал в детский дом, где тяжело заболел и чуть не умер. Ему было тогда шесть лет. Его забрал к себе Роман, лучший друг его отца и вырастил как своего сына. В принципе, Женя считал Романа своим отцом, правда, называл его только по имени. В детстве он часто забывался и называл его папой, но Роман все время поправлял его и говорил, чтобы он называл его просто Ромой. Женя давно привык, что вся их жизнь строилась по правилам, которые установил Рома, это так было естественно, что Женя не задумывался о том, что может быть как-то иначе. Все в их жизни было поделено на то, что делать позволено, и на то, что нет. Например, у них не позволено было и разговаривать о матери, Роман сразу начинал нервничать и говорить что-то язвительными резкими фразами, поэтому Женя вскоре перестал что-то спрашивать. Роман скупо объяснял ему, что она умерла при родах, но Женя знал, что это не так.

Она бросила отца и его, когда ему было три года и начала новую жизнь с богатым мужчиной. Она много лет пыталась построить личную жизнь. Все это Женя знал от нее самой, она очень редко навещала его. Пожалуй, это была единственная тайна, которую он хранил от Романа, она просто ужасно боялась его и говорила, что он непременно убьет ее, если узнает, что она видится с сыном. В принципе, Женя отчасти разделял ее мнение, он знал, что Роман излишне горяч, не склонен к компромиссам и не умеет прощать, поэтому он ничего не говорил ему о редких встречах с матерью. Последний раз он видел ее около года назад, она, наконец, нашла свое счастье, вышла замуж и теперь собиралась уехать с мужем в Израиль. Она была беременна двойней и говорила, что у Жени скоро появятся братья или сестренки. Она звала его поехать с собой, но Женя отказался, он не хотел оставлять Рому. Мать Женя не осуждал, хотя где-то в глубине души при мысли о ней он ощущал жгучую обиду. Поэтому он старался пореже об этом вспоминать, так было намного проще.

Появление этого откуда ни возьмись свалившегося на голову родственника выбило его из колеи. Когда ему было лет десять, они в школе в классе учили русские пословицы, его одноклассник старательно выговаривал у доски «человек без рода как дерево без корней», эта пословица буквально выстегнула его, весь урок он старался не зареветь, вытирая покрасневшие глаза кулачками. Давняя тяжелая тоска вдруг накрыла его с головой, он попытался улыбнуться, но почему-то сейчас это не помогало, его черные глаза сразу глядели печально, Роман часто говорил ему, что по его лицу можно читать, как по открытой книге. Вот и сейчас Николай сразу заметил, что что-то не так, в обеденный перерыв, он поинтересовался, что случилось, Женя вкратце поведал ему сегодняшний разговор с Романом. Николай мучительно наморщил лоб, тема была очень деликатной, он пару раз интересовался у Жени, есть ли у того кровные родственники, но каждый раз Женя не мог ему ответить ничего внятного и Николай замолкал. Он по себе знал, каково это не знать ничего о родных, он сам вырос без отца, который бросил их с матерью, братом и сестрой много лет назад, поэтому для себя Коля считал, что его отец умер. Так было понятнее. Так было легче. И все же он осторожно поинтересовался про дядю, Женя лишь пожал плечами:

– Я ничего о нем не знаю, Коля, – тихо проговорил он, в его глазах была такая печаль, что Коле стало ужасно жаль его, он подсел к Жене ближе и обнял: – Рома говорит, что ему около тридцати. Его родители, мои дед с бабушкой, умерли недавно и он остался один. И решил на меня посмотреть. От скуки. Рома говорит, что на самом деле я не нужен ему…

Коля задумался и негромко засопел:

– Не знаю, Жень, – задумчиво ответил он, – посуди сам – он тоже остался совсем один, без родителей, без братьев и сестер и прочей родни. Ты самый близкий ему родственник. Может быть, он действительно хочет как-то наладить с тобой связь…

Он умолк не знал, что еще сказать, Женя тоже молчал, больше сказать тут было нечего, внезапно сердце пронзила тупая боль, словно на миг он снова очутился там, в детском доме, в холодной обшарпанной палате больницы с ужасающем ощущением собственной ненужности, одиночества и безысходной тоски. Эти сны снились ему иногда, раньше чаще, теперь реже, но все равно это не уходило из его сознания. Он украдкой вытер глаза рукой и вернулся на свое рабочее место.