Читать книгу Сонное царство - Анастасия Сущёва - Страница 1

Лена Фатимина, которую все называли исключительно Фатимой, ехала домой на своем маленьком белом корейском автомобиле. Она устала, была раздражена и в очередной раз подумала, что пробки в Москве – это квинтэссенция ненависти. Казалось, что можно было физически ощутить злость, усталость и бессильную ярость людей, медленно пробирающихся через забитые артерии Москвы. Муж Лены, Кирилл, называл вечерние пробки филиалом ада на земле. Сложно было придумать пытку более мучительную, чем сидеть часами в душном автомобиле, когда тяжелая голова пульсирует болью, в желудке урчит от голода, а в мозгу мечутся, как обезумевшие птицы, мысли об отчетах, звонках, дедлайнах, графиках и планах.

Рабочий день сегодня был каким-то скомканным и неудачным. Ничего из запланированного утром Лена сделать не успела, потому что произошло сразу несколько неприятностей. Во-первых, на два часа отключили электричество, и стационарные компьютеры, конечно, не работали. После этого пришлось целый день наверстывать упущенное. Во-вторых, объявился очень недовольный клиент, что в автобизнесе бывает постоянно, но не часто такие вопросы направляются в отдел поддержки продаж, где Лена работала продукт-менеджером. Ну, а в-третьих, руководитель Лены был сегодня не в духе и ей сильно досталось от него. «А ведь еще только вторник», – грустно думала она.

Лена решила позвонить своему мужу, чтобы немного поднять себе настроение. Кирилл нашел работу рядом с домом, поэтому сейчас он скорее всего уже вернулся, переоделся и улегся на кровать с ноутбуком в ожидании вечерних посиделок за ужином с Леной и мамой Кирилла, Марией Викторовной. Лена долго слушала веселую песенку, раздающуюся из телефона, но ее любимый муж трубку так и не взял.

Не успела она поставить телефон обратно в держатель, как раздался писк мессенджера. Сообщение на экране расстроило Лену еще больше: «Фатюша, я сегодня задержусь. Много работы. Ужинай без меня». Ну вот. Ужинай без него, но зато с его обожаемой мамой. Отличное завершение отличного дня!

Лена опустила козырек и посмотрела на себя в зеркало. Она поправила волосы и улыбнулась, с удовлетворением отметив, что новая прическа ей очень идет. Как хорошо, что Лена решилась отстричь длинные волосы. Смуглое и худое, словно высеченное из камня, лицо, темные волосы и глаза, короткая стрижка, уложенная гелем в мальчишеский ежик, делали Лену похожей на озорную девчонку, а не на замужнюю двадцатипятилетнюю даму.

Она вздохнула и вернулась взглядом на дорогу. Задумавшись о чем-то, Лена даже не заметила, как проехала пробку. Через пару минут она будет дома, но идти туда ей совсем не хотелось. При одной мысли о том, что придется провести вечер наедине со свекровью, у Лены испортилось и без того ужасное настроение. Снова слушать с притворно-вежливой улыбкой нравоучения, стараться не отвечать на придирки и замечания – это было выше ее сил.

Лена не понимала, зачем давать советы, если человек о них не просит. Да, свекровь прожила много лет на этом свете, и, возможно, у нее больше опыта во многих областях жизни. Но, неужели ее опыт подходит каждому человеку? Ведь все люди разные, и что хорошо одному, другому может только навредить. Потом, разве Лена не должна сама методом проб и ошибок проживать свою жизнь? Зачем все время пытаться встрять и взять ее под уздцы, как норовистую лошадку? Лена считала, что непрошенные советы в принципе помочь человеку не могут. Даже если информация правильная и нужная, человек просто не услышит и не воспримет ее, пока сам не готов и сам об этом не просит. Крайне редко бывает, что совет дают своевременно. Тогда, когда человеку нужна помощь, и он готов ее принять. По большей же части непрошенные советы помогают только в одном – в самоутверждении человека, их дающего. Неужели нельзя сдержать себя и просто отстать от людей со своими благими намерениями?

Чаще всего, когда Мария Викторовна начинала свои нравоучения, Лена не могла сдержаться и начинала отвечать. Причем даже если она в глубине души соглашалась со свекровью, то все равно спорила с ней, отстаивая противоположную точку зрения. Свекровь считала Лену крайне строптивой и все время возмущалась, что та постоянно с ней сражается. Эту черту характера невестки Мария Викторовна считала очень некрасивой и постоянно пыталась доказать, что нужно просто слушать, если тебе что-то говорят, не перебивать и брать из разговора что-то полезное. А устраивать битву характеров в каждой беседе – это глупо и неженственно.

Лена вспомнила, как однажды она поругалась в детстве с мамой. Разговор был о том, нужно ли есть суп на обед. Лена спорила с мамой до посинения, и мама сказала, что дочь ее упертая, как твердолобый баран. Это было ужасно несправедливо. Лена убежала к себе в комнату и расплакалась.

А вечером к ней пришел папа. Он принес с собой веревку. Лена удивилась и наблюдала, что же будет дальше. Папа подошел к Лене и положил один конец веревки ей на колени, прямо на руки. Лена продолжала ждать. Папа взял веревку за другой конец и начал медленно тянуть его на себя. Тогда Лена не удержалась и схватила за свой конец веревки и стала тянуть в ответ. И чем больше силы прилагал папа, тем больше старалась и она. Потом он перестал тянуть и спросил: «Ты поняла?» Лена улыбнулась. Да, она сразу поняла, что хотел сказать ей отец, но хотела услышать его пояснения, поэтому промолчала.

– Ты споришь, потому что кто-то навязывает тебе свое мнение. Человек начинает тянуть веревку к себе и этим вынуждает тебя тянуть в противоположную сторону. Всегда в противоположную, даже если раньше ты думала иначе. Если ты будешь достаточно сильна духом, то просто не схватишь эту веревку. Но если не удержишься и возьмешь ее, то ты будешь тянуть. Это не твоя вина. Очень сложно оставить веревку в покое, если кто-то тянет ее на себя.

Но пока Лена снова и снова хваталась за эту воображаемую веревку, потому что никак не могла справиться со своими чувствами по отношению к свекрови. Твердости духа пока не хватало.

Внезапно Лене пришла в голову отличная идея, и у нее сразу же поднялось настроение. Можно же не ужинать дома, не слушать Марию Викторовну с ее очередной порцией советов. Лена решила сделать мужу сюрприз, заехать к нему на работу с суши. Свернув на соседнюю улицу, она припарковалась у местного японского ресторанчика, забежала в прохладный темный зал и быстро заказала их с Кириллом любимые роллы на вынос. Потом в мини-маркете напротив купила две полулитровые бутылочки с холодной кока-колой и положила все свои покупки на переднее сиденье рядом с собой в машине. Предвкушая радостную встречу с Кириллом, Лена припарковалась рядом с домом, чтобы пешком дойти до его работы – магазина спортивных товаров, где он уже два месяца стажировался продавцом-консультантом, потрудившись сначала полгода курьером.

Магазин работал до восьми вечера и уже был закрыт, но охранник, узнав Лену, открыл дверь.

– Дядь Витя, где мой труженик? – спросила она.

– Не знаю, мне не докладывают, – сказал охранник.

– Я пойду?

– Пожалуйста.

И охранник потерял к поздней посетительнице всякий интерес.

Лена прошла через зал магазина, переживая, что не могла снять обувь и пальто и на полу отчетливо были видны ее грязные следы, и нырнула в дверь служебного помещения. Там внутри был целый офис, где находились рабочие места менеджеров – один на пару сменщиков стол и компьютер, еще один маленький кабинет, где трудились аналитик, логист и какие-то еще невидимые кадры. Далее по коридору располагались туалеты для сотрудников, потом мини-кухня, кабинет директора магазина и дверь, ведущая на мини-склад.

Лена заглянула в офис – все уже ушли. Но было очевидно, что в этом кабинете еще недавно кипела офисная жизнь. Здесь царил небольшой и уютный хаос. На одном из кресел Лена заметила пиджак Кирилла и улыбнулась. Несколько компьютеров тихо гудели, хотя экраны уже были темными, включился режим энергосбережения. А самым милым было то, что у клавиатуры Кирилла лежала недоеденная шоколадка KitKat, которую тот очень любил.

Лена тихо притворила дверь в офис и пошла дальше. Заглянула туалеты, где тоже никого не было, а когда открыла дверь в мини-кухню, то замерла, потеряв на минуту дар речи.

Сцена, которую она увидела, впечаталась в ее мозг намертво. Кирилл ей изменял, так противно и пошло, прямо на столе мини-кухни. Она встретилась с мужем глазами, но ничего не сказала, только зажала рот рукой, словно боялась, что ее вытошнит от увиденного, и кинулась прочь, уронив на пол бутылки с колой. По дороге она швырнула в сторону пакет с роллами, тот врезался в стену коридора и шлепнулся на пол.

Добежав до выхода из магазина, Лена как безумная стала рвать на себя ручку двери.

– Закрыто, бешеная, подожди, – охранник поспешил к выходу, ковыряясь на ходу в связке ключей.

Лене слезы застилали глаза. Она ничего не видела и не могла даже вспомнить потом, как добралась до своей машины. Сев за руль, Лена заблокировала двери и истошно зарыдала. Никогда она не думала, что ей могут изменить. И никогда не думала, что ей от этого будет так сильно больно. Раньше она считала, что сможет философски отнестись к такому событию. Но случившееся перевернуло ее представление о себе, о ее браке, о муже, о мужчинах, о людях. Она просто не верила, что это все произошло с ней сейчас.

Сквозь рыдания Лена услышала стук в стекло автомобиля – это был, конечно, Кирилл. Уже полностью одетый, причесанный, очень испуганный.

– Уходи, – закричала Лена, забыв, что он не может ее слышать через закрытое окно. – Убирайся! Ненавижу тебя!

Кирилл продолжал дергать ручку двери с ее стороны.

Лена дрожащими руками разблокировала дверь, резко толкнула ее, заставив Кирилла пошатнуться, и тот сразу бросился внутрь машины, схватив жену в охапку.

Лена вырывалась, что-то кричала, отталкивала его, захлебываясь рыданиями, а тот не отпускал ее, и все твердил тихо: «Прости меня, прости, я тебя люблю, прости».

Весь оставшийся вечер Лена помнила смутно, как будто после сильного опьянения. Все было как в тумане. Она еле нашла в себе силы, чтобы выйти из машины, оттолкнуть от себя в очередной раз ставшего таким чужим мужа и дойти до квартиры. Там она снова в полном опустошении опустилась на стул в кухне, обхватив себя руками, чтобы не развалиться на куски. Кирилл просил, умолял, извинялся. Лена плакала и отталкивала его. Она чувствовала острую, почти физическую боль. Это было так плохо, что не было сил терпеть.

Шло время, свекровь вернулась с работы, попыталась вмешаться в разговор, но практически сразу удалилась к себе в комнату, чем очень порадовала Лену. Она была не готова выслушивать еще и предположения Марии Викторовны о том, что ее невестка сама виновата в измене мужа. И лозунги неуверенных в себе советских женщин о том, что все мужчины гуляют и нужно просто это терпеть.

Кирилл долго говорил что-то, снова и снова просил прощения и плакал. Лена видела, что он очень раскаивается, но она чувствовала себя такой опустошенной, что хотела только лечь в кровать и уснуть. Как говорила Скарлет О’Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра. Завтра будет уже новый день». Возможно, утром Лена сможет беспристрастно обдумать всю ситуацию, сможет оправдать и простить Кирилла и придумать что-то, чтобы исцелить эту кровоточащую рану у нее в груди.

– Кирилл, поговорим завтра, – Лена подняла на мужа пустой взгляд, заставила себя подняться на ноги и поплелась в ванную. Там она быстро почистила зубы и умылась, на остальное не было сил.

Потом Лена зашла в только что проветренную спальню, выключила свет и нажала кнопку на будильнике. «Суета, проблемы, смерч, ураган – и все равно я всегда чищу зубы перед сном и ставлю будильник на шесть утра», – подумала отстраненно Лена. Она легла на кровать, свернулась калачиком под прохладным одеялом, пытаясь как-то унять боль в груди, и закрыла глаза.

Лена думала, что сцена, которую она наблюдала сегодня, осталась выжженной у нее на сетчатке глаз. Что, закрыв глаза, она сразу увидит Кирилла, ритмично двигающегося на той полуголой девушке. Что его лицо с прикрытыми от удовольствия глазами будет преследовать ее и во сне. Но ничего подобного не случилось. Уставшая и опустошенная после сложного дня и вечернего потрясения, Лена заснула практически сразу, как только ее голова опустилась на подушку. Она даже не слышала, как через полчаса, уже приняв душ, в спальню прокрался ее провинившийся муж и аккуратно прилег рядом.

* * *

Лена лежала на какой-то низенькой кровати, закутанная в темно-синее покрывало. Она выпуталась из жаркой ткани и вскочила на ноги, оглядывая странное место, в котором оказалась.

Это была какая-то незнакомая комната. На стене висел явно вручную сделанный ковер, пол почти полностью покрывали грубо вытканные циновки бежевого цвета. Неровные стены комнаты были покрашены в белую краску. В одной стене прямо под окном Лена увидела нишу, где стояли горшки с нежно-голубыми цветами. Само окно было завешено белой тканью. Ткань эта казалась очень легкой, она слегка колыхалась, как будто от сквозняка, и сквозь нее проходил свет. В комнате было тепло у уютно. Кроме лежанки Лена заметила еще деревянную табуретку и маленький, ниже колена, столик. На нем, а также под каждым цветком, и на подушке лежали вывязанные белые кружевные салфетки.

В целом комната производила достаточно приятное впечатление, но выглядела она так, словно была из другого века. Все здесь казалось сделанным вручную и старинным. У самой двери комнаты висело зеркало. Хотя поверхность его была больше похожа на отполированный до блеска металл, но отражало оно неплохо. Лена подошла к зеркалу ближе и уставилась на себя.

Она никогда еще не выглядела так чудесно. Длинные волосы опускались на плечи нежными завитками, темные брови и ресницы красиво оттеняли глаза, губы казались накрашенными, настолько ярким был их цвет, а лицо было точеным, нежно-матовым, без единого изъяна, оно казалось совершенным. Лена всегда считала себя достаточно миловидной и привлекательной, но уж никак не красавицей. А сейчас в отражении она видела просто идеальный образ и не знала, как к этому относиться. Это было какое-то волшебство.

Осмотрев лицо, Лена отошла от зеркала и стала изучать свою одежду. Это был восточный наряд. Красивая бирюзовая ткань охватывала ее стройную фигуру, оставляя открытыми только руки до локтя и босые ступни ног. Лена с удивлением отметила, что ее дорогой маникюр пропал, а также не было и татуировки на запястье в виде разлетающихся птиц. Голову частично покрывал красивый шелковый платок с яркими узорами. Платок не закрывал полностью ее аккуратно уложенную прическу и оставлял открытым лицо. Лена была похожа на восточную принцессу. «Вот уж действительно Фатима», – подумала она.

Лена сделала шаг назад и поморщилась, наступив на что-то острое на полу. Она огляделась и увидела какие-то тряпичные тапочки рядом с кроватью. Лена обулась и радостно закружилась по комнате, в восторге от своего приключения.

Это определенно был сон, хотя и очень натуральный. А самым прекрасным было то, что Лена это понимала. И это значило, что она могла делать все, что заблагорассудится. Обычно во сне Лене казалось, что все происходит по-настоящему. Она забывала, какие события привели ее в текущую реальность, и просто принимала правила игры. Но сейчас все было по-другому. Лена осознавала, что спит. Более того, она очень отчетливо помнила события вчерашнего вечера. Намного яснее, чем помнила их вчера, засыпая, когда все было словно в тумане. Но боль от предательства Кирилла сейчас не чувствовалась так сильно, и Лена просто усилием воли перестала думать о плохом, решив наслаждаться этим таким натуральным, таким живым и волшебным сном. Она побудет пока в восточной сказке, а завтра разберется со всеми своими проблемами.

Тут за дверью раздался шум, как будто кто-то зашел в дом с улицы. И Лена сразу же услышала громкий женский голос:

– Фатима! Просыпайся, нескладная девчонка! Сколько можно спать, уже шесть утра! Наказание мое. О, Аллах, пошли мне терпения! Фатима, ты идешь? Коза не доена, полы не мыты! Столько хлопот, а ты спишь, ленивица!

«Видимо, это мне», – подумала Лена, обрадовавшись, что подсознание назвало ее Фатимой.

Она вышла из комнаты, прошла по узкому коридорчику в просторную кухню и увидела пожилую женщину, которая передвигала какие-то глиняные горшки у большой печи.

– Ох, встала уже, наказание мое! Восемнадцать лет уж кобылице, а все в девках сидит. Кому ты нужна уж, такая неумеха. Ни убрать, ни приготовить ничего не можешь. Совсем с ней сладу нет. В кого ж ты такая мне на голову? Я до старости что ли кормить тебя буду, бесстыжая? А ты что же это – спала, как чернавка, в одёже? Вот стыдоба!

Лена уставилась на женщину с удивлением. Должно быть, это была ее мать. Надо же, восемнадцать лет. Здорово. Интересно, во сколько же она должна была выйти замуж, чтобы было нормально? В пятнадцать? Странное место ей приснилось. Видимо, навеяно рассказами Дуняши, ее коллеги, про сериал «Великолепный век». Там и султан, и гарем, и восточные красавицы.

Но сон сном, а кушать что-то хочется. Лена подошла к столу, увидела на большом блюде какие-то круглые лепешки, схватила одну и с жадностью начала пережевывать.

– Ох, горе ты мое! – женщина подскочила к Лене и вырвала лепешку из ее рук. – Не тебе это, бестолковая, иди в загон, козу подоишь.

– А куда ее подоить? – спросила Лена, с удивлением отметив про себя, что говорит, как и женщина, на арабском языке, но каждое слово понимает, как будто беседа идет на русском. Это было похоже на то, как Гарри Поттер говорил на змеином языке, но слышал при этом свою родную английскую речь. Лена очень любила книги про мальчика, который выжил. Она уже несколько раз перечитала все семь, не обращая внимания на насмешки подруги Светки и возмущение свекрови.

– Что значит – куда? – удивилась женщина. – Вон горшки стоят за дверью. Быстро!

Женщина грубо схватила Лену за руку и подтолкнула к двери. Тиранша какая.

Лена открыла дверь и прищурилась от яркого утреннего солнца. Страна, в которой они находились, явно была очень жаркой. Хотелось спросить про крем от загара, но этот вопрос явно не был бы встречен с радостью.

Лена огляделась и заметила справа у деревянной двери три больших глиняных горшка. Она взяла самый маленький из них, перевернула его, потрясла на всякий случай и пошла по двору, огороженному сплетенной из толстых ветвей изгородью, в поисках козы. «Ну и где тут ваш загон», – прошептала она, и тут же увидела справа маленький, обнесенный таким же плетнем, как и двор, участок, буквально три на четыре метра. Здесь находилась коза, а рядом с ней копошились еще какие-то животные. Лена открыла калитку и зашла в загон.

Животных было немного. Коза, две овечки, и там же птица – маленькие худые куры и два пестрых гуся. Все они копошились вдоль изгороди, что-то выискивая в жухлой траве.

Лена смело подошла к козе. Она не боялась животных, но ей еще не никогда не приходилось доить. «Ничего, разберусь», – подумала Лена. Поставив горшок под вымя козы, она немного приподняла подол юбки, встала на колени и стала дергать руками за сосцы. Коза реагировала на все абсолютно спокойно. Она флегматично пережевывала что-то и не пыталась увернуться от неумелых рук Лены. Но молоко почему-то не лилось. Лена пробовала менять способы нажатия на сосцы. Наконец ей удалось правильно схватиться, и молоко заструилось в горшок. Работа эта была несложной и приносила удовлетворение. Горшок наполнялся, вымя быстро пустело. Пять минут, и дело было сделано. Запах козьего молока казался очень резким, но приятным. И Лене от голода даже захотелось немного отхлебнуть из горшка. Но она решила не рисковать, чтобы ее снова не отругали.

Лена осторожно взяла горшок и вернулась в дом, немного путаясь в непривычно длинных одеждах.

– Вот, подоила, – сказала Лена, поставив горшок на большой деревянный стол, такой гладкий, словно отполированный.

– Ах ты, непутевая, – снова запричитала женщина. – Грязный горшок прямо на стол плюхнула! И разлила еще!

Лена незаметно закатила глаза и переставила горшок на пол к печке, отчего женщина даже застонала.

– Фатима, ну что ты за наказание? Почему ты такая неряха? Ты же девушка!

Лена совсем не считала себя неряхой, но по здешним меркам она явно не соответствовала идеалу. Оглядев до блеска вычищенную кухню, где даже стены были белыми, и окна сверкали, Лена вздохнула. Было похоже, что здесь постоянно скоблят, моют и чистят. Лена от души понадеялась, что не ее руками это делается. Да, не в тот сон она попала.

На столе тем временем появилась еда – лепешки, белый сыр, кружки с молоком, яйца, зелень, овощи. Все выглядело простым и вкусным. У Лены прямо слюнки потекли при виде этой домашней пищи. Но помня о раздражительном характере мамы, она предпочла подождать. И уже через несколько минут в дом вошел высокий пожилой мужчина. Лицо у него было худым, обветренным и загорелым дочерна, с глубокими морщинами. Темные с проседью волосы и борода придавали ему очень благородный вид. Одежда была неопределенного серого цвета. Со стороны казалось, что это просто старая ткань, как-то намотанная на тело. И по всей вероятности, это был муж ее восточной мамы, а значит – отец восемнадцатилетней Фатимы.

Лена не представляла себе, откуда он мог вернуться в такую рань. И даже страшно было представить, во сколько тогда он вставал.

– Мир вам, доброго утра и удачи в делах, – произнес мужчина медленно и прошел к столу. Лена заметила, что лицо и руки у него были влажными. Видимо, он только что умылся.

Вдруг откуда-то из глубины дома раздался шум, быстрый дробный топот, и в кухню вбежал маленький комочек, замотанный в какие-то голубенькие тряпки. У комочка были спутанные длинные волосы, яркие умненькие глазки, смуглое смеющееся личико. Не успела Лена рассмотреть маленькую девочку, как та бросилась к ней и крепко обняла ее за ноги.

– Встала, наконец, проказница! Ох, Амиля, какая же ты лохматая. Фатима, причеши сестру, нельзя к столу в таком виде выходить.

Фатима взяла малышку за ручки и отстранила от себя, внимательно оглядев ее с ног до головы. Девчушке на вид было не больше трех лет. Внимательный взгляд выдавал в ней очень смышленую натуру, глазенки шустро перебегали с одного предмета на другой, все изучая, а улыбка просто растапливала сердце.

– Ты такая красавися, – восхищенно пролепетала малышка Амиля.

Лена присела на корточки и тихо спросила у сестренки: «Куда мы должны пойти причесываться?»

Амиля распахнула глазки, но не стала ничего отвечать, только схватила Лену за руку и повела ее за собой в какую-то маленькую комнатушку. Здесь было тесно и душно. Помещение было таким крохотным, что еле вмещало кровать. Больше мебели в комнате не было. Но у окошка тоже каким-то образом уместилась ниша с цветами, а все поверхности покрывали уже привычные белые кружевные салфетки.

Амиля вприпрыжку скакала по малюсенькому пятачку в центре комнаты в ожидании, когда старшая сестра причешет ее.

– Красивые салфетки, – сказала Лена, чтобы что-то сказать.

– Конесьно, класивые, – ответила малышка и трогательно улыбнулась. – Ты класиво вязишь.

Лена решила, что лучше бы ей поменьше говорить. Ведь она легко могла дать понять, что впервые видит это место. А ей не хотелось портить такой сказочно-прекрасный сон.

Взяв из протянутой смуглой ручонки деревянный гребешок, Лена с удовольствием расчесала малышку и заплела ей две тугие косички, закрепив их ленточками, которые нашла лежащими на разобранной кроватке. Потом она оглядела одежду Амили и поправила сбившуюся ткань то ли платья, то ли накидки. Гребешок Лена убрала в стоящую на кровати деревянную прямоугольную шкатулку с тремя отсеками внутри. Выглядела эта сокровищница очень просто, надежно, и казалась тяжелой на вид. Лена огляделась, не понимая, куда можно убрать шкатулку. Тогда малышка стала дергать свою сестру за руку, показывая на кровать. Подняв доску, с лежащей на ней постелью, где матрас заменяло сложенное в четыре слоя самодельное одеяло, Лена увидела, что внутри кровать была полой. Там хранились какие-то ткани, и было место для шкатулки. Лена положила деревянный ящик внутрь кровати, закрыла ее доской с постельными принадлежностями и поправила покрывало.

– Ну что, пошли кушать? – спросила Лена и протянула Амиле руку.

Та с радостью схватила старшую сестру за палец своей ладошкой и вприпрыжку поскакала в сторону кухни, так что Лена еле успевала за маленькой непоседой.

Завтрак был очень вкусным. Обычно во сне Лена никогда не ела, даже если была голодна. Почему-то до самой еды дело не доходило. Но сейчас она прямо за обе щеки уплетала невероятно вкусные лепешки, еще теплые яички, кинзу, ароматные помидорчики, нарезанные на четвертинки и посыпанные крупной желтой солью, и запивала все это козьим молоком.

– Фатима, ешь аккуратно, – сказала мама, не решаясь ворчать и ругаться при своем хмуром муже.

– Оставь ее, Айше, – тихо проговорил глава семьи. – Фатима, после завтрака пойдешь со мной.

– Куда ты ее все время уводишь? – спросила Айше. – Она мне здесь нужна. Кто будет дом убирать и за Амилей следить? Я сегодня в поле иду.

– С Амилей иди. Фатима мне нужна.

Айше умолкла, не решаясь спорить, но бросала сердитые взгляды на мужа и старшую дочь.

Лене было очень любопытно, куда же ее поведет новоиспеченный отец. Она быстро доела и с нетерпением ждала, когда тот будет готов. Маленькая Амиля прыгала вокруг стола, задавала разные детские вопросы, залезала на колени ко всем по очереди, но девочку никто не одергивал. Очевидно, она была всеобщей любимицей и ее баловала вся семья.

Когда отец наконец закончил завтрак, он жестом указал Лене на дверь, и та шмыгнула за порог, проигнорировав упрекающий взгляд матери.

Выйдя за ограду, Лена с любопытством огляделась вокруг. Она стояла на большой пыльной дороге, по краям которой располагались такие же изгороди, как и та, что служила забором в доме Саида. По дороге шастали куры и утки. Впереди возница тянул под узцы худую лошадку, пытаясь заставить ту перейти на рысь. Пели птички, лаяли вдалеке собаки, жарко светило солнце, заливая ласковым светом все вокруг. Картина была такой умиротворяющей, деревенской. В восторге от своего сна Лена быстро шла за отцом, пытаясь угадать, куда же они направляются.

Путь был долгим, после часа ходьбы по пыльной дороге Лена начала уставать и терять терпение. Отец лишь изредка здоровался с прохожими все теми же словами: «Мир Вам». Больше он ничего не говорил. На заданный ему вопрос: «Куда мы идем?» – внимательно посмотрел на дочь и ничего не ответил.

«Ну, ладно. Когда-нибудь мы придем на место. Или я проснусь. Не может же это длиться вечно», – подумала Лена и решила пока наслаждаться деревенским воздухом и видами.

И уже скоро картина изменилась – впереди показалась огромная каменная стена и ведущие сквозь нее ворота.

А за ними был город. Сон становился все интереснее.

Вход в город был свободным. У ворот стояли двое очень жарко одетых людей, похожих на стражников. Но они просто равнодушно смотрели на всех прохожих, ничего не спрашивая и никого не останавливая.

Постройки в самом городе были более высокими – встречались двухэтажные и даже трехэтажные здания. И часть домов была построена из белого камня, а не из дерева.

Улочки были достаточно узкими. Только по главным дорогам ездили лошади с возницами, а все переулки можно было преодолеть лишь пешком. Зачем так застраивать город, когда вокруг куча свободного пространства, неосвоенных полей и лугов, Лена не понимала. Возможно, причиной этому была городская стена, которую было сложно расширить, а людям непременно хотелось жить в черте города, и поэтому застраивали внутри все свободное пространство. Как это было похоже на Москву.

По городу Лена с отцом шли еще около десяти минут, постоянно переходя из переулка в переулок, пока Лена совсем не заблудилась, уверенная, что дорогу обратно не найдет никогда в жизни. Наконец отец остановился перед одним ничем не отличающимся от других домом.

– Пришли, – сказал он, отчего Лена чуть не подпрыгнула. Она настолько привыкла к тому, что ее отец все время молчал, что от звука его голоса испугалась.

Путники вошли в дом. В темноте Лена рассмотрела только небольшой коридор, который заканчивался дверью. Вправо и влево тоже вели коридоры. Отец прошел вперед, остановился перед дверью и отворил ее. Лена увидела яркий свет, который струился из открывшегося помещения. Отец жестом предложил дочери пройти вперед. Лена с любопытством обошла отца и замерла, открыв рот. Она находилась не в помещении, а в саду, огороженном со всех сторон каменными стенами без окон. Этот сад был так искусно спрятан. Лена была уверена, что никто, кроме его обитателей, не знал о существовании этого места.

В саду было много зелени, несколько ветвистых деревьев, зеленая лужайка, на которой находились деревянные странного вида скамьи, слишком узкие и кривые, чтобы на них сидеть. Дальше Лена увидела какой-то каменный участок, веревки, свисающие с деревьев, железные диски и деревянные палки, сложенные у одной стены. В общем и целом, это место никак не походило на зону для отдыха. Скорее это была площадка для каких-то тренировок.

– Вы рано, – прозвучал откуда-то со стороны низкий мужской голос.

Лена повернулась и увидела появившегося из ниоткуда мужчину. Он выглядел намного моложе отца, не больше сорока лет на вид. И было очевидно, что он много занимался спортом или каким-то физическим трудом, потому что его торс был совершенен, как у атлета. Наверное, поэтому этот человек не утруждал себя рубашкой, он был одет в какие-то черные шаровары, как у ниндзя из фильма. Мужчина этот был довольно высоким, с молодым лицом и абсолютно седыми волосами на голове, зато усы и коротенькая, как щетина, борода были черными. И вообще, этот незнакомец выглядел настолько привлекательно, что первая мысль, пришедшая в голову Лены, была достаточно игривой. «Интересно, а измена во сне – это считается?» – подумала она.

– Жена задает вопросы, – невпопад ответил отец Фатимы-Лены.

– Почему бы не рассказать ей, Саид? – спросил мужчина.

– Женщины болтливы, – ответил отец.

– Но я же женщина, – вдруг неожиданно даже для самой себя встряла Лена.

Оба мужчины посмотрели на нее в недоумении. Наверное, женщины в этом месте не должны были вмешиваться в разговор. Но Лене вдруг стало наплевать на правила. Это ее сон. Хочет – и вмешивается.

– Ты особенная, – сказал Саид, немного помолчав, как будто решал, заслуживает ли дочь его ответа.

Ух, особенная. Хотя бы во сне.

Лена стала осматриваться уже более смело, как вдруг из дверей, расположенных в стенах, практически одновременно вышли две девушки. Каждая из них была одета в черное, включая платок на голове, а у одной и лицо наполовину скрывала ткань. Лена мысленно пожалела бедняжку, ведь в такую жару в темной одежде, наверное, было просто невыносимо. Она и сама очень страдала, полностью закутанная в свою бирюзовую одежду, но ее наряд хотя бы был легким и светлым, и лицо было открыто.

Девушки подошли ближе к собеседнику Саида, и Лена поняла, что должна встать вместе с ними. Отец чуть подтолкнул ее вперед, а сам развернулся и быстро ушел в одну из дверей. Ситуация становилась все более интересной.

Две девушки расположились близко друг другу, вытянувшись в струнку лицом по направлению к мужчине-атлету. Лена подошла к ним и встала, продолжая их ряд.

Мужчина наклонил голову:

– Мир вам.

– Мир вам, – ответили хором девушки.

– Ну, начнем, – сказал мужчина и повел рукой в сторону узких деревянных скамеек.

Обе девушки просеменили в указанном направлении. Они легко взлетели на скамейки и побежали по ним по кругу так, словно это не составляло никакого труда и они бегут не по узким, не шире пяти сантиметров, деревяшкам, а по земле. Лена поняла, что от нее ожидают аналогичной ловкости. Ну что ж, почему бы не попробовать. Она припустила к лужайке с такой же скоростью, что и девушки, и сразу же упала, запутавшись в своей непривычно длинной одежде.

– Фатима, это еще что? – спросил мужчина.

Лена вскочила и бросилась бежать опять. И снова упала. Мужчина подскочил к ней вплотную, протянул руку, чтобы помочь встать, а когда Лена поднялась с земли, внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ты заболела? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Лена.

Она высвободила руку и, обойдя мужчину, дошла уже шагом до узких скамеек. Неуклюже взобравшись на одну из них, Лена чуть не потеряла равновесие. Она начала осторожно передвигаться по дощечке, раскинув руки в стороны и постоянно балансируя.

Сосредоточившись на движении по узкой деревяшке, она не сразу заметила, что девушки перестали двигаться и тоже удивленно уставились на нее.

– Что? – спросила она, и тут же свалилась в траву.

– Она заболела, учитель, – сказала девушка с закрытым лицом.

– Фатима, сядь в тенек. Отец придет за тобой не скоро. Сегодня можешь не заниматься.

Лена прошла под ближайшее деревце, села в тень и стала наблюдать.

Занятия с девушками продолжались очень долго, солнце уже поднялось в зенит, и по ощущениям Лены прошло никак не меньше трех часов, когда учитель сказал, что уже достаточно.

Но несмотря на продолжительность этих занятий, Лена совсем не соскучилась. Наоборот, было очень интересно наблюдать, с какой ловкостью девушки выполняют все упражнения. Они забирались на деревья, как обезьянки, бегали по кривым скамейкам, метко кидали палки и камни, делали даже сальто в воздухе и легко ходили на руках. И казалось, что им совсем не мешают неудобные длинные одежды. По окрикам и обращениям учителя Лена поняла, что девушку с закрытым лицом зовут Айгюль, а вторую – Зарема. Обе девушки были очень молоды и миловидны, и Лена невольно любовалась их грацией и ловкостью.

После окончания занятия учитель предложил всем троим подопечным пройти внутрь каменной стены, указав на одну из выходящих в сад дверей. Оказалось, что закончились только физические упражнения, а внутри, в конце одного из длинных темных коридоров, их ждала комната с желтой бумагой и острыми деревянными палочками. Обучение продолжилось. Только теперь нужно было писать, читать и слушать. Оказалось, что Лена пишет по-арабски так же легко, как говорит.

В этот день учитель рассказывал девушкам про яды. Они записывали и заучивали информацию про их виды и противоядия. Запах, вкус, цвет, реакции с разными веществами – все яды нужно было уметь отличать и обезвреживать. Когда урок был закончен, девушки покинули комнату, а учитель проводил Лену к выходу из лабиринта темных коридоров, где ее уже ждал Саид.

Дорога домой прошла опять в молчании. День уже клонился к вечеру. Лена была под впечатлением от увиденного и услышанного. И ее очень удивляло то, что сон был таким четким, подробным и длинным. Он все никак не заканчивался.

С другой стороны, Лена радовалась тому, что сон все длится и длится, потому что она еще не была готова опять окунуться в реальность, снова почувствовать боль от предательства Кирилла. Даже сейчас одно только воспоминание о вчерашнем вечере неприятно кольнуло ее прямо в сердце. Чтобы не думать об этом, Лена решила уже начать испытывать судьбу и задавать вопросы. Ведь это же просто сон, почему она до сих пор молчала. Любопытно же, что это за учеба такая. И что это за девчонки-ниндзя.

– Отец, – окликнула Саида Лена.

– Что? – спросил он.

– А что это за место? Что за учитель? Что за девушки? – Лена слегка зажмурилась, когда выпаливала все эти вопросы, боясь услышать что-то обидное от этого молчаливого серьезного мужчины.

– Учитель прав, ты больна, – сказал Саид, не спрашивая, а утверждая. И продолжил молча шагать по пыльной дороге.

Но Лена настроилась получить ответы на свои вопросы.

– Отец, ответь, пожалуйста, я хочу знать, – потребовала она.

Саид остановился и повернулся к девушке, отчего та замерла и сразу смутилась. И он заговорил.

– Учитель Абдулла готовит вас троих к важному делу. Одна из вас, надеюсь, что ты, попадет в гарем к Мустафе, сыну проклятого султана Аликбая, разрушающего нашу страну. Нечестивый проходимец убил старого султана Керима, любимого всеми нами, любящего народ. Убил и стал править нами. И связался с этими черными пауками Фаруха. И теперь нас ждут только горе и страдание. Мой брат погиб от рук негодяев пауков, твои старшие братья были казнены, когда Аликбай стал править Царством Солнца. Подлый султан убил многих сторонников мудрого Керима. Если Аликбай или его сын останутся властителями, мы все погибнем. Ты будешь орудием света. Ты убьешь Мустафу. Аликбай сам уже скоро сгинет, на него напала черная хворь. Если ты успеешь войти в гарем и убить Мустафу, мы будем спасены. Я все рассказал тебе девять месяцев назад. И ты согласилась. Ты не можешь передумать. Наши жизни в твоих руках. Жизнь малышки Амили в твоих руках. Ты самая умная и самая ловкая среди вас троих. И самая красивая. Ты сможешь спасти свою семью. И сможешь спасти Царство Солнца. Если Аликбай и его сын погибнут, то султаном станет один из трех визирей. Не каждый из них достоин править Царством, но никто из них не допустит нашествия пауков, никто не польстится на их грязное золото.

Проговорив все это, Саид развернулся и снова пошел по дороге, как будто и не было разговора, и тишина снова опустилась на плечи двух одиноких путников, словно накрыв их с головой пуховым одеялом.

Лена брела за своим ненастоящим отцом и думала о том, что только что услышала. И не заметила, как они вернулись.

Дома ее встретила веселая малышка Амиля, которая беспрестанно что-то рассказывала, мило картавя и улыбаясь во весь рот. Айше накормила уставших путников уже остывшим ужином и отправила Лену спать, немного поворчав напоследок.

Уже оставшись в своей комнате, Лена опустилась на кровать, не раздеваясь, и сразу же заснула. Последним, что она услышала, был ответ Саида на ворчание Айше, что Лена опять легла спать в одежде.

– Оставь ее, Айше, девочка заболела. Пусть спит.

И сон накрыл ее с головой.