Читать книгу Бокал, разбитый в декабре - Анастасия Викторовна Голубева - Страница 1

Алонсо снова проснулся под вечер. Дурацкая декабрьская привычка спать после обеда разбивала день, как гнилой орех, на две пустые скорлупки. Комната медленно наполнялась грязно-розовым светом: розовый был прощальным подарком солнца, а грязь уже много лет обитала на стенах. Площадь Мая за окном постепенно просыпалась, тихий звон посуды и эхо разговоров о мирских делах доносились снизу.

Алонсо нехотя встал с влажной серой постели. Молоко, забытое на столе в кружке, конечно, свернулось. Листок бумаги с начатой было фразой и брошенный рядом карандаш тягостно мозолили глаз. Кошка, вытянувшаяся посреди комнаты, щурилась и редко, но глубоко дышала. Алонсо тоже сделал глубокий вдох, будто хотел выпить воздух одним глотком. Пора было отправляться на прогулку.

Стараясь не думать о том, что срок сдачи рукописи приближался, а его хлопковая рубашка знавала дни посвежее, Алонсо вышел из дома.

***

Улица наполнялась людьми. Протирая глаза, будто стараясь содрать с них пелену дрёмы, люди второй раз за сутки входили в мутную, горячую реку декабрьского дня. Смятые улыбкой пробуждения, словно из глины вылепленные лица встречали Алонсо. Смуглые, неспешные ладони заваривали чай и мате в калебасах, и кто-то неловкий обязательно ронял на мостовую бокал, бьющийся с хрупким, стеклянным «ай!».

В эту пору днём спали все – иначе было просто не выжить. После полудня Буэнос-Айрес превращался в фантасмагорическую каменную пустыню. Удивительным было и то, что в декабре Алонсо никогда не видел снов. Не видели их и другие жители, и это было известно всем, при этом никогда и нигде не обсуждалось. Словно это было нормой, странной данью Аполлону, расплатой за спасённый от жары рассудок.

«Тридцать песо Люсии за стирку рубашек, не многовато ли?»

«Найти бы новое перо. Всё, что я пишу карандашом, не вселяет уверенности. Черновая литература!»

«Неплохо бы пропустить стаканчик у Альвареса. В долг, разумеется…»

Мысли звенели, как монетки в кармане.

Часто Алонсо, гуляя по вновь проснувшимся улицам, представлял, что засыпая, все жители Буэнос-Айреса попадают в один общий для всех пункт – Город-Наизнанку. Никто не знал наверняка, красив он или убог, но там точно царила прохлада. Высший и долгожданный дар богов в этот жестокий зенит. Белые каменные колонны, синева теней, журчание фонтана где-то вдали. Впрочем, разве то, что мы находили там, было таким уж важным? Бежал ли песок вместо воды из крана, шли ли часы обратным ходом – всё суета. Главным было спасение ума от взгляда солнца под сенью Храма теней – действо сакральное, строго хранимое в тайне, вырезаемое из памяти спящих снопом верного жреца.