Читать книгу Хобби – это маленькая жизнь - Анатолий Комаристов - Страница 1

С книгами в нашей семье дружили всегда. Я ходил в районную библиотеку к своему соседу дедушке Лашину (он работал там) еще до того, как пошел в школу. До сих пор помню, как бежал из библиотеки, прижимая к груди тоненькую желтую книжку из серии «Мои первые книжки». Читать я научился рано – помог старший брат. Он тоже много читал, в основном, фантастику, приключения. Своих книг в детстве мы не имели. Брали книги в библиотеке и у товарищей.

Моя тётя работала завучем в педучилище и приносила нам книги из библиотеки училища, брала у своих сотрудников. В педучилище работала преподаватель музыки. В разговоре с тётей она как-то сказала, что у неё на чердаке дома валяется много книг и подшивок старых журналов, в том числе журналы «Нива» и «Вокруг Света». Тетя попросила ее разрешить нам с братом «порыться» в ее архиве. Журнал «Вокруг Света» тогда имел совсем другой формат, чем сейчас, и печатался на желтой газетной бумаге. В журнале печатали интересные повести и романы с продолжением: «Тайна двух океанов», «Человек – амфибия» и много других фантастических и приключенческих повестей и романов. Мы с братом принесли домой четыре связки журналов, и зачитывались ими.

В школьные годы я дружил с Владиком Колубаевым. Его мама заведовала районной библиотекой, и поэтому мы с ним первыми читали все новинки, поступающие в библиотеку. А читали мы с Владиком все подряд – Горького, Мопассана, Ж. Санд, Дюма, Шолохова, Стендаля и других русских и зарубежных писателей. Дома никто не интересовался, какие книги я читаю. Правда, однажды тётя Шура подошла ко мне, взяла книгу, которую я читал. Просмотрела несколько страниц и сказала:

– Тебе читать это еще рано.

Что это была за книга, я уже не помню, но она отобрала её у меня.

Во время учебы в 9-10 классах нас меньше интересовали рекомендованные школьной программой произведения, а гораздо больше литература русская и иностранная, которой не было в программе. Мы читали «толстые журналы» – «Новый мир», «Знамя», «Октябрь».

В то время в этих журналах печатались новинки литературы – иногда интересные, иногда не очень. Но, как правило, отдельными изданиями они выходили гораздо позже, когда настоящие книголюбы их давно прочитали.

Именно в журнале «Новый мир» я прочитал нашумевшую в те времена повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Как позже я узнал ответственность за публикацию этой повести взял на себя главный редактор журнала Твардовский, а разрешил её опубликовать Н.С. Хрущев.

В журнале «Знамя» в 1946 году была напечатана повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Решение опубликовать повесть в журнале принимал единолично Всеволод Вишневский. Накануне вечером, на заседании Комитета по присуждению Сталинских премий, Фадеев вычеркнул повесть Некрасова из списка книг, представляемых на премию. Утром она, каким-то образом, снова была внесена в него. Оказалось, что книгу в список внес лично Сталин.

Собирать книги я начал во время службы на Дальнем Востоке. В Шимановске задумал собрать все малоформатные книги из серии «Военные приключения». Но многие из них, к сожалению, «зачитали» мои сослуживцы.

Тогда мыслей о создании дома настоящей библиотеки у нас не было. Книги продавались свободно. Только в 1967 году в Алма-Ате, куда я был назначен после окончания факультета усовершенствования врачей, у нас появились первые книги (не считая детских книг сына).

Жена долго отмечалась в очереди в магазине «Мебель», и сумела купить отличный румынский книжный шкаф (он сохранился до сих пор) и десять чешских книжных полок. Потихоньку создавалась библиотека.

Я привозил книги из командировок. Два раза в год я летал по служебным делам в Душанбе. Там проводился отбор пополнения для войск, находившихся в ГДР, Венгрии, Польше и Чехословакии.

Начальник медицинской части Душанбинского госпиталя имел друга на Республиканской книжной базе. Когда я прилетал в Душанбе, начмед всегда возил меня на эту базу. Книг там было много, но большинство из них на таджикском языке. Улетал я из Душанбе всегда с пачкой книг.

Сыну мы еще на Дальнем Востоке в Шимановске и Хабаровске покупали детские книги. Читать он научился очень рано с нашей помощью. Бывало, садится кушать, а перед тарелкой на подставке обязательно стояла раскрытая книга.

Бабушка всегда ругала его за это. Читал за столом, в постели. В основном фантастику и приключения. Читать любит до сих пор, но теперь читает уже электронные книги.

При наличии сегодня многочисленных источников информации, книги, особенно изданные в прошлом веке, спросом не пользуются. Вернее, у Вас их могут купить, но не дороже, чем по пять рублей за экземпляр независимо от состояния и содержания.

Вернемся в Алма-Ату… Хорошо помню «книжный бум». Заболел собирательством книг и я. По воскресеньям и субботам ходил на «черный» книжный рынок, где собирались сотни книголюбов, и который милиция постоянно разгоняла. Но продажа, покупка, обмен книг продолжались, менялось только место сбора любителей книги.

На книжном рынке я познакомился с двумя книголюбами. Середович служил в штабе округа, а Бивальд работал в пенсионном отделе Министерства финансов Республики. Бивальд был старше меня. На фронте он потерял ногу, ходил на протезе. Середович жил недалеко от меня, имел отличную библиотеку, переписывался с писателем Валентином Пикулем, книги которого собрал все до одной. А с Бивальдом мы общались не только как книголюбы, но и по работе. Его отдел тоже рассматривал пенсионные дела бывших военнослужащих.

В штабе округа был еще один настоящий книголюб полковник Виктор Николаевич (фамилию забыл). Познакомились мы с ним в госпитале, где оба находились на лечении. Он был тувинец (в штабе офицеры звали его «увезу тебя я в тундру»). Когда он узнал, что я умею рисовать, попросил меня помочь ему в создании книжного знака – экслибриса. Мои эскизы ему понравились, а сделал он его или нет, я не знаю (в штабе округа была своя граверная мастерская).

Мы с женой собрали очень приличную библиотеку по тем временам. Какие книги нас интересовали? «Библиотека классики», «Библиотека Всемирной литературы», «ЖЗЛ», «Библиотека приключений и научной фантастики», называемая книголюбами «рамочка». У меня был хороший контакт с заведующей книжным магазином в Казпотребсоюзе. Она оставляла нам все новинки, которые поступали в магазин и на базу.

Недалеко от госпиталя на улице Фурманова размещалась книжная база (кому она принадлежала, я не знаю). Случайно познакомился с заведующим базой. Помню, что звали его Николай. Он был инвалид – сильно хромал на одну ногу. Но ВТЭК инвалидом войны его не признавала из-за отсутствия какой-то справки (о призыве на фронт или ранении).

Я решил помочь ему восстановить справедливость. Он подробно рассказал мне свою историю, принес много документов, а я от имени военно-врачебной комиссии сделал много запросов в различные архивы и нашел, то, что было нужно для вынесения постановления в формулировке – «Ранение получено в боях при защите СССР». После этого Олег Бивальд без проблем связал его ранение с фронтом, и Николай получил положенные ему льготы.

Он был очень благодарен мне, и как только поступали новые книги, приглашал к себе на базу. Я выбирал все, что хотел. Платил тут же – на базе. Я не взял у него бесплатно ни одной книги (он был не настолько богат, чтобы дарить мне книги). Хотя иногда он пытался отблагодарить меня и не хотел брать деньги.

Однажды меня познакомили с директором книжного магазина подписных изданий, в котором я приобрел много не выкупленных подписчиками, но нужных мне собраний сочинений и отдельных томов из собраний.

Когда меня в 1976 году перевели в Москву, я в составе комиссии Тыла Вооруженных Сил часто ездил по стране и практически в каждом городе посещал книжные магазины, а если была возможность, то и книжные базы. Из командировок привозил много, интересующих меня книг. Я никогда не покупал «макулатуру» только ради увеличения количества книг в доме и заполнения полок.

После смерти жены я переехал к сыну в Зеленоград и привез все свои книги, хотя он тоже имел большую библиотеку. Но, как я уже говорил, интерес к книгам на бумажном носителе постепенно угас. Я пытался отдать их в библиотеки, детский дом, школы, но все отказались – «Свои некуда девать!».

И тогда я, со слезами на глазах, отвез на тележке к мусорному контейнеру более трехсот прекрасных книг в отличном состоянии. Аккуратно сложил их на бетонной ограде и все книги тут же забрали жители близлежащих домов поселка.

Себе и правнучкам я оставил только самые дорогие сердцу и уму книги, в том числе изданные в 1929 и 1947 годах прошлого века…