Приключение русских в Иностранном легионе и на Лазурных берегах

Оглавление

Andre Lwow. Приключение русских в Иностранном легионе и на Лазурных берегах

Об авторе

Отзывы

Пролог

Брест – Монако. На границе

Варшава

В путь

Аборигены

На Краков!

Крушение

Лягушка-царевна

Странные люди

Новые трудности

Свят, свят, свят!

Встреча с иноком

Бабья гора

Польская граница

Наши!

На Братиславу

Граница Чехословакии

Австрия

Вена

Что немцу «гуд», то русскому «капут»

Альпы

Жандармы

Италия

Дольче вита!

Случай в порту

До свидания, Италия!

Взятие границы

Здравствуй, Франция!

Иностранный легион

Экзамены

Учебный полк

«Заткнись и работай!»

Белые кепки

Распределение в войска

Спасение генерала Де Голля

Шестой сапёрный полк

Рота поддержки

Историческая справка

Русские идут, или третья волна

Немного истории, или первые волны

Вторая волна (1945–1954 годы)

В Рождество 1993 года

Африка

Отпуск

Мутная волна

Стаж капрала

Возвращение

Мармелад сошёл с ума

Манёвры

Рассказ Груздя

Груздь сошёл с ума

Третий путь, или знакомство с многодетной матерью

Стаж «коммандос»

Прощай, командирский взвод!

Японцы

Музыканты из Мариинки

Стройка века!

Второй визит сестрёнки Леночки

Французская армия

Последний год службы

Жизнь на гражданке

Сашка Вежливый

Новоселье

Девушка за тысячу долларов

Груздь на гражданке

Алекс Уважаемый и просто Жорик

Лазурные берега

Груздь обиделся

На вилле у Мармелада

Юлька

Ницца

Легионер Ништяков

Приятная прогулка

Немного воспоминаний

Инесска

Задушевная беседа

Воспоминания о стройбате

До свидания, друг Ништяков

Житейские проблемы с квартирантом

Юлькина цыганская семейка

Юлькина семейка в эмиграции

Еврейская заварушка

Венеция

Возвращение влюблённых

Проблемы с соотечественниками

Побег в Москву

Возвращение блудной женщины

Возвращение цыганской семейки

Одиннадцатое сентября две тысячи первого года

Сказочное княжество

Последний визит сестрёнки Леночки

Второе возвращение блудной женщины

Убийство Андрюшки Белоруса

Остатки сладки!

Год спустя, или жаркое лето 2003 года

Прощай, Мармелад!

Прощай, Ништяк!

Эпилог

От автора

Пояснения

Иллюстрации

Отрывок из книги

Один раз в году, 30 апреля, Иностранный легион открывает двери своих подразделений всем желающим. В этот день проходит праздник Камерон, названный так по имени мексиканской деревушки, где в 1863 году 65 легионеров противостояли двухтысячному корпусу мексиканцев (последних двоих выживших легионеров мексиканцы отпустили с флагом подразделения и оружием). Сейчас в этот день в легионе проходит парад, с награждениями орденами и медалями, встречаются ветераны, а вечером устраивается знаменитый конкурс «Мисс Белая Кепка». Почтить память павших героев и отпраздновать очередную годовщину на высшем уровне – священный долг легионеров, и где бы они ни находились, даже вдали от родных берегов. В этот знаменательный день по приказу командира взвода 6-го сапёрного полка Иностранного легиона, выполнявшего военную миссию в Центральноафриканской Республике, легионеры принимали у себя гостей из других родов войск Французской армии. По такому случаю столы всегда ломятся разнообразными закусками к африканскому пиву и к водке «Смирнофф», а на подиуме вышагивают чёрные девочки в борьбе за право короноваться Белой Кепкой ради получения приза в двести американских долларов. Помимо участия в дефиле, каждая из этих девочек явно намеревалась пропустить за вечер несколько рюмочек водочки и на закуску пару клиентов, чтобы неплохо подзаработать на щедрых французских солдатах. По специальному согласованию с командованием бригады, что стало необходимым после предыдущего инцидента, девушек привезли в кузове грузовика и при входе в расположении воинской части по случаю празднования главного праздника Иностранного легиона они хором спели весёлую песенку. Легионер Борис на спор со своим сержантом шефом, в прошлом техасским ковбоем, осилил за вечер литровую бутылку водки «Смирнофф» и, не дожидаясь окончания торжества, едва добравшись до своей кровати, уснул мертвецким сном. Рано утром злопамятный американец, неожиданно построив весь взвод, предложил своим людям, страдающим приступами тяжёлого похмелья, осуществить десятикилометровую пробежку по бескрайней саванне. Ох, как же тяжело бежать с бодуна по пыльной грунтовой дороге, испытывая ужасные приступы боли в голове и в желудке, но особенно было тяжким испытанием встретить по дороге негритянок с плетёными корзинами на голове, сильно пахнувшими хлопьями маниока. А ведь всего два года тому назад он и подумать не мог, что окажется чёрти знает где и будет в очередной раз зарекаться больше водку никогда не пить.

Март 1990 года, СССР: лейтенанта Советской Армии Борис вместе с капитаном Особого отдела (КГБ) по имени Сергей оказались в одном купе вагона ночного поезда, следующего до Хабаровска. Бориса вызвали в главк на ковёр к начальству за его антисоветское настроение, которое грозило ему не чем иным как отчислением из рядов вооружённых сил. Если верить версии капитана Сергея, состоявшего на службе при Особом отделе Комитета государственной безопасности, то его тоже должны были отчислить из чекистов по причине злоупотребления спиртными напитками. На первомайские праздники 1987 года лейтенант Борис Львов вышел из рядов КПСС, отправив свой партбилет как подарок заказным письмом в ЦК КПСС на имя Горбачёва, и такой вызывающе дерзкий поступок явно не давал покоя его командирам и начальникам. Борис в задушевном разговоре со своим попутчиком предположил: «Скорее всего, из-за этого долбанного партбилет, отправленного в Москву, меня и вызвали на «важную» беседу, и, скорее всего, это мой последний визит туда, а дальше гражданка». На что капитан Особого отдела ему ответил просто: «Во времена Сталина с тобой никто бы вообще не церемонился! Сразу же к стенке бы поставили». Ранним утром они, оказавшись на главной площади при железнодорожном вокзале в Хабаровске и поёживаясь от холода, молчаливо взирали на монумент первопроходца Ерофея Хабарова, не зная, что им делать и куда податься. Борис, чтобы поддержать разговор, сказал капитану: «Тебя ведь поставили присматривать за мной, но я понимаю, что служба есть служба. Моя мать тут неподалеку живёт. Я приглашаю тебя на завтрак. Выпьем чаю, согреешься, а то наши конторы только в девять утра открываются». Офицеры, быстрым шагом дойдя до родительского дома, в котором прошло Борисово детство, расположились на маленькой кухне, чтобы выпить горячего чая, да и позавтракать тем, что бог послал, и мамка прикупила. Неожиданно сестрёнка Леночка двадцати лет возраста, появившись на кухне в коротеньком халатике, предложила им: «Мальчики, я вам сейчас сделаю блинчики». На что изрядно потрёпанный и седовласый капитан резко вскочил с места и, мерзко улыбаясь, представился: «Серж!» Борису тогда подумалось: «Старый козёл, а всё туда же…» Когда сестрёнка ушла, накормив «мальчиков» своими блинчиками, капитан Серж, поблагодарив Бориса «за хлеб и за соль», сказал ему на прощание с ухмылкой: «Ты обогрел своего надсмотрщика, напоил и накормил. Я замолвлю за тебя слово перед моим начальством. Ведь в КГБ не только свиньи работают, но и люди порой встречаются».

.....

Борис шёл прямо по центральной улице живописного городка, оставляя на чистом асфальте мокрые следы неопределённого цвета. На удивление, даже польский полицейский, шедший ему на встречу, невольно отвёл взгляд в сторону. Город остался у него за спиной, и лазутчик, пройдя через не очень широкое польское поле, уткнулся носом в стену многовекового хвойного леса. Потом он ещё долго всматривался в вершину Лысой горы, которую ему предстояло штурмовать, и, не найдя ни одной тропинки, ринулся напропалую через бурелом. Солнце ушло спать, и его последние лучи вообще не проникали сквозь кроны вековых сосен. Пришла ночь, но лазутчик, словно одержимый, карабкался в кромешной темноте на ощупь куда-то вверх. Оттуда до него доносились странные звуки, похожие на удары шаманского бубна, а когда тот на время стихал, отчётливо был слышен женский визг и мужской хохот. «Шабаш!» – подумалось ему, и в ту секунду это была последняя мысль, что посетила его сознание, так как неожиданно для себя покатился кубарем вниз. Как полагается в таких случаях, в голове пронеслись воспоминания прошлой жизни, а потом последовал удар обо что-то твёрдое, и, почувствовав сильную боль в области живота, он потерял сознание.

Звенящая тишина в горах, где тихо падает белый снег, покрывая собой легко одетых легионеров, застывших в строю, и если кто вдруг пошевелится, то из тёплого барского домика не спеша выходит лёгкой походкой сержант Моди Садик и на ходу так же не спеша надевает лайковую перчатку на свои белоснежные пальчики. Улыбнувшись в глаза своей жертве своими белёсыми глазами, он бьёт наотмашь в скулу провинившегося бедолаги. К слову, получить удар кулаком было куда приятнее, чем пощёчину. Помимо зуботычин, которые раздавались налево и направо, сержант Моди Садик очень любил устраивать дикие кавалерийские бои, когда одна половина взвода верхом на другой половине не на шутку месили друг друга. На десерт предпочтение отдавалось «расстрелам», которые проводились после чистки автоматов. Проверив чистоту автомата при помощи ватки на палочке, он организовывал построение восьми или десяти человек и кого-то обязательно «расстреливал». Если это был немец, то он, стоя с завязанными глазами на коленях под дулами автоматов, должен был крикнуть: «Хайль, Гитлер!» – тогда как румыны кричали: «Здравицу Чаушеску», а без русского вообще «расстрелы» потеря ли бы всякий шарм. Поэтому Бориса с его кличем «За Сталина!» «расстреливали» настолько часто, что он потерял им счёт, и в самом начале ему это дело очень не нравилось, особенно момент, когда лязгали затворы автоматов и раздавались щелчки, но со временем он к этим экзекуциям как-то попривык.

.....