Читать книгу Правда должна быть досказана - Андрей Анатольевич Гордеев - Страница 1

– Всем здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте – в эфире студия Центрального канала, и с вами я, ваш ведущий Геннадий Плахов, в программе «Правда должна быть досказана».

А также «Открытая прачечная», «Поговорим сегодня» и разные вариативные названия полемических передач для обсуждения из года в год одних и тех же «насущных» общественных проблем. И, конечно же, их бессменный ведущий, из года в год мусолящий одни и те же темы в разных вариациях уже на протяжении пятидесяти лет, нестареющий Геннадий Плахов.

2050 год, возможности робототехники, трансплантологии и пластической хирургии вышли на качественно новый уровень в сравнении с двадцатыми годами того же 21 века. То, что казалось когда-то невероятной фантастикой, сейчас является общепринятой нормой – нормой, которая, конечно, пока доступна далеко не каждому. И вот уже старая бабушка с молодой внучкой смотрят на одного и того же, всегда молодого кумира разных поколений.

– Тема нашей сегодняшней передачи – «Роботы». В тридцатых годах они стали повсеместно появляться в нашей жизни – робот-уборщик, робот-водитель и другие. Со временем развивалось не только их программное обеспечение, но и внешний вид.

Драматическая пауза ведущего – за десятилетия работы в шоу-бизнесе Плахов точно знает, в какой момент нужно создать интригу.

– И вот теперь, к пятидесятым, когда робот почти неотличим от человека, активно развиваются роботы-няни, роботы-модели и, конечно, секс-роботы.

Пауза и неодобрительные вздохи приглашенных в зал зрителей. Такие шоу – потрясающая вариация театра. Люди становятся непосредственными участниками шоу, они могут высказывать свои «за» и «против». Нет ничего главнее для человека, чем важность его собственного мнения, пусть даже если это мнение – всего лишь блеянье в стаде баранов. Колизей в своем роде, но вместо большого пальца вниз зритель выносит вердикт гладиатору интонацией голоса, вместо смертной казни – позором, вместо забытья – всеобщим порицанием.

– В основу их программного обеспечения положено одно очень важное правило: не навредить людям. Может ли робот уйти от человека, если его присутствие и основная функция могут навредить хозяину? Есть ли у секс-куклы чувства? Всё ли мы знаем о, казалось бы, бездушных машинах?

Ведущий повернулся к зрителям и взглянул в прозрачные лупы камер, тем самым обращаясь не только к зрителям в зале, но и к десятимиллионной аудитории канала. В тот самый момент на скулах Геннадия можно было различить едва уловимый отблеск металла. Робот не стареет, а значит и в пластической хирургии можно использовать новейшие разработки из робототехники. Мир становится разнообразнее, есть не только люди и роботы, но и активно появляется кто-то более совершенный. Робочеловек – уже не вымысел фантастов, а неоспоримая реальность – реальность, в которой железный получеловек-полуробот не крушит своих врагов или врагов государства, не уничтожает землю или защищает невинных, а играет на телевидении, снимается в кино, в конце концов владеет крупными транскорпорациями. Правда, добились они этого не потому, что были инженерно модифицированы, а модифицировали себя, когда смогли себе это позволить. Не родись сверхчеловеком – создай себя таковым, ну а в современном мире заработай на новейшие модификации своего тела.

–Наша сегодняшняя участница – Вероника Прокопьева. Ещё десять лет назад Вероника, разочаровавшись в мужчинах, приобрела себе секс-робота. Одну из передовых на тот момент моделей. И неустанно его модифицировала, привела в состояние практически неотличимого от человеческого организма. Но… – мимолетная пауза в быстрой, но внятной, хорошо отрепетированной речи. Всегда должна быть интрига, хоть на неё и мало эфирного времени. – После всех модификаций спустя время игрушка ушла, ушла в неизвестном направлении. Как так произошло? Куда мог бежать вырвавшийся из рабства робот? Может ли человек полюбить куклу? Неужто у роботов появились чувства? В чём причина такого поведения волей инженеров ожившего механизма? В конце концов, вернут ли производители потерпевшей деньги? Всё и не только это в нашей сегодняшней программе. Вероника, поведайте нам свою историю.

Зал в ожидании замер, взгляды зрителей и миллионов людей по другую сторону камер обратили свои взоры на «арену». В просторном помещении находилось три белых дивана, повёрнутых в сторону жаждущей зрелищ толпы. За диванами – серая стена, на которой попеременно загораются светодиодные фонари. Огни медленно мигают спокойным зелёным цветом. Много выше взглядов камер, по левую и правую стороны от центрального дивана, висят два больших плазменных экрана: люди, которые смогли наскрести денег только на балконные места, тоже должны видеть, что происходит близ сцены. Казалось бы, какая глупость: ведь с большим комфортом можно было смотреть дома, на своём телевизоре и уютном диване… Но ведь тогда не будет ощущения, что ты причастен к чему-то великому, человеку свойственно приписывать к своим достижениям простое бездействие там, где кто-то другой делал что-то неординарное или где происходило до сих пор невиданное событие: «Я был на последнем концерте группы…», «Я был гостем на саммите по проблемам экологии», «Я выходил из магазина на улице, где шёл митинг несогласных»… Достижения, для которых ничего не нужно делать.

По бокам от стены – две двери, из которых поочерёдно по мере нарастания страстей будут выходить все новые участники передачи, актёры одного шоу, гладиаторы сегодняшнего «побоища».

На центральном диване сидит женщина, на вид бальзаковского возраста, одетая в чёрную водолазку, бежевую юбку длинной чуть выше колен, а на ногах черные туфли с красным каблуком. Всё в ней выдает сильную, самоуверенную женщину, к своим годам добившуюся больших успехов. Её правая нога была закинута на левую, женщина сидела с идеально прямой спиной, казалось, что её спина и спинка белоснежного кресла были двумя разнополюсными магнитами, и неведомая глазу сила держала их на одном и том же неизменном расстоянии друг от друга. Длинные белоснежные волосы были собраны в тугой толстый хвост, который свисал вдоль её идеальной спины, и ни один непослушный волос не торчал из этой конструкции. Руки героини были сложены в замок на коленке правой ноги, большие пальцы рук выпрямлены и направлены подушечками друг у другу. На ногтях красный маникюр.

На экранах телевизоров шла трансляция центральной камеры, которая крупным планом снимала лицо Вероники, при детальном рассмотрении можно было разглядеть тяжёлые мешки усталости под голубыми глазами, морщины на лбу и предательские морщинки у уголков рта, которые говорили, что женщина прошла уже далеко за бальзаковский возраст.

–Геннадий, добрый вечер, – уверенно начала Вероника. – Примерно пять лет назад я приобрела секс-робота, на тот момент одну из передовых моделей.

Вероника говорила об этом так, словно это было что-то естественное, говорила без смущения и стеснения, чёткой дикцией уверенного в своих словах и поступках человека.

– Тогда он был больше похож на манекен, – продолжала героиня шоу. – Секс-игрушка, которая могла имитировать звуки и имела схожую с человеком мимику. Моя покупка пришлась на начало «бума робототехники», по заверениям конструктора, программное обеспечение куклы со временем должно было обновляться и улучшаться. И действительно, обновление не заставило себя ждать. Сперва это были незначительные бесплатные добавления типа добавления голосовых команд и разнообразия в звуковом сопровождении.

– Вероника, а скажите – почему именно секс-робот? – героиню перебила женщина, сидящая в мягком кресле возле «арены».

– Вероника, – вмешался Плахов, – это одна из приглашённых гостей, Наталья Леонидовна Клейн. Наталья – психолог, она работает с людьми, зависимыми от современных технологий.

Зрители не сразу заметили неосвещённую часть зала, до нужного времени лучи прожектора были сосредоточены лишь на основной части сцены, той, где происходило главное сражение. Теперь же лучи умных прожекторов рассеялись, и перед людьми возникла вся площадь «Колизея». Четыре чёрных кресла стояли возле сцены, в их спинки упирались взгляды купивших билеты, сиденьями кресла были направлены на Веронику. Они стояли полукругом, как бы окружая «гладиатора», но всё же находились на достаточном расстоянии от него, создавая иллюзию безопасности. Кто эти четыре человека? Какую роль они играют? Их пригласили разжечь конфликт или помочь нашей героине?

Во втором кресле слева сидела психолог. Когда она заговорила, низ кресла стал подсвечиваться тускло-жёлтым цветом.

–Есть множество вариантов и возможностей для удовлетворения своих потребностей, – сказала Клейн. – Снять мужчину в баре, секс-игрушки, фильмы эротического содержания. В конце концов, за определённую плату вы могли воспользоваться услугами специальных агентств по предоставлению, так сказать, «сопровождающего» – он будет опытен, галантен и не нужны установки программных обеспечений. Конечно, это незаконно, но в Сети можно найти всё.

И вот начинает открываться истинное лицо шоу. Людям не интересна проблема Вероники Прокопьевой, не интересно решить её дилемму. Они хотят увидеть грязь, докопаться до нутра, вывесить грязное бельё на общее обозрение, именно поэтому шоу «Открытая прачечная» сменило название, в стирку закидывали все найденные, давно где-то далеко завалявшиеся вещи. Кидали без разбора и делений, нижнее бельё с пятнами человеческих выделений, промокшие от пота майки, извалявшиеся в грязи штаны. Всё это бросали в один огромный барабан стиральной машинки и крутили на самых сильных оборотах, без добавления воды, порошка и любых смягчающих средств. Крутили на протяжении всей передачи, и каждый отыскивал, закидывал всё более грязные вещи, и в конце доставали один большой, мерзко пахнущий ком. Такое точно не назвать прачечной в привычном понимании этого слова.

Гладиатор на арене никогда не знает, кого в следующий момент выведут на бой против него, так и Вероника не подозревала, что на передаче, которая должна была помочь в решении её проблем, начнут рыться в глубинах сознания и сдирать старые, ещё не до конца зажившие болячки. Как гладиатор в Колизее бьётся за свободу со всеми выпавшими на его участь соперниками, так и нашей героине придётся отвечать на вопросы, которые не должны были звучать в студии, Прокопьева будет вынуждена правильно реагировать на каверзные замечания, чтобы в итоге её услышали и решилась её проблема, ради чего она согласилась участвовать в этом фарсе. Конечно, есть вероятность, что распорядитель арены заблокирует бесчестные ходы, направленные на главную звезду шоу, но пока Плахов молчал.

– Наталья, я не уверена, что это относится к теме сегодняшней дискуссии.

Цвет светодиодных ламп за Вероникой сменил цвет с ярко-зелёного на тускло-салатовый.

– Вероника, – напомнил о своём присутствии Плахов. – Наталья Леонидовна Клейн – одна из ведущих психологов в своей области, она поможет понять причину утери контроля над роботом, ведь есть вероятность, что это не просто ошибка в программном обеспечении, а дело как раз в исправной работе: возможно, ваша чрезмерная эмоциональная привязанность к роботу послужила поводом для самоустранения вашего роботизированного любовника. Прошу, ответьте на вопрос специалиста.

Как одно правильное слово может полностью поменять ход всей мысли, направить русло беседы по острым камням и открыть истинные чувства человека! «Любовник» – это уже не бесчувственная кукла для удовлетворения низменных потребностей, это даже не однодневная интрижка с случайным незнакомым: это существо, к которому привязываешься, с которым испытываешь близость, чувства, которые не должны возникать к такого рода механизмам. К тому же общество не готово воспринимать отношения такого рода (или пока не готово).

И зал услышал это специально пущенное слово, ряды в неодобрении зашептали. На больших экранах ультравысокого разрешения крупным планом высветилось лицо Вероники, её скулы и щёки налились под розовой пудрой. Тускнели салатовые фонари позади центрального дивана.

Смятение героини не ускользнуло от профессионального взгляда Натальи Сергеевны. Психолог уронила плечи на спинку кожаного кресла, сложила руки ладонями вниз на мягких подушках подлокотников, всем своим видом давая понять, что она открыта для диалога. Все её действия были будто списаны со страниц учебника психологии, движения точны и непринужденны, взгляд холоден, но участлив.

Клейн была больше похожа не на доктора психологических наук, а на актрису, игравшую всю жизнь роль психолога по заготовленному и банальному сценарию. Клишированный вид полной женщины с длинными, чуть вьющимися волосами, карие глаза, тяжёлым взглядом смотревшие исподлобья. Одета она была в чёрный сарафан с идеально выглаженным белым воротником, длинная сарафанная юбка стекала к толстым щиколоткам, на ногах чёрные балетки с белыми бантами на носках. Даже её немецкая фамилия говорила о заурядной банальности персонажа этого спектакля. Все мы знаем доктора психологии, который родился в Германии и писал научные труды на тему сексуальных отклонений. А внешний вид так и говорил о наличии опыта психологических изуверств в подвалах SS. Этакий собирательный персонаж из немецкой истории 20 века.

Веронике оставалось лишь принять этот «бой». Сложив руку на руку у груди и схватив ладонями локти, она создала из предплечий импровизированный щит и, прикрывая им сердце, приготовилась отбивать посыпавшиеся на неё вопросы.

– Хоть по мне и не скажешь, но я женщина уже преклонного возраста, у меня двое взрослых детей и собственный бизнес, случайные связи на одну ночь совсем не солидны для бизнес-леди моего уровня, да и я не достигла бы того, что есть у меня сейчас, размениваясь на непроверенные связи. Пользоваться услугами специальных агенств, как ВЫ выражаетесь…

В этом «вы» читалась неприкрытая агрессия к доктору психологических наук, она выплюнула эту фразу, глядя в глаза обидчику. Она чувствовала, что на неё напали, и оборонялась, как собака, которая не имеет возможности укусить, а может лишь рычать и скалить зубы. Выплеснув это «вы», Вероника смотрела в глаза Наталье Сергеевне, хотела вывести её на эмоции, она готова была увидеть в глазах противника всё что угодно – страх, ненависть, неожиданность, злобу, но врезалась в ничего не говорящий каменный взгляд карих глаз исподлобья. Разбившись о непроницаемую стену, взгляд Вероники искал место сосредоточения, он рассеялся над четырьмя кожаными креслами. Уже смотря в океан безликих зрителей, она продолжала:

– …я никогда в жизни не хотела, в сопровождающем на светские мероприятия я не нуждаюсь, а услуги сексуального характера от таких лиц меня не возбуждают, если два человека хотят заняться сексом, они должны хотеть это оба и безвозмездно, половой акт за деньги невероятно бездуховен. Так не лучше ли тогда завести секс-робота? Это так же бездуховно, но в разы безопаснее в плане заболеваний и более функционально в плане послушности.

– Ну так всё-таки зачем вам механизм, полностью имитирующий человека? – не отставала Клейн. – Почему бы не приобрести предметы, имитирующие его часть, есть и такие, которые не отличить от настоящих, они могут быть и больше, и меньше, чёрные и белые, есть такие, которые могут быть в спокойном состоянии мужского полового органа, а в ваших руках эрегироваться, есть даже такие, которые могут эякулировать вместе с вами. Если у вас нехватка фантазии, можно включить специальные фильмы, в Интернете есть на любой вкус. Почему именно полностью функционирующий секс-робот, неотличимый от человека?

– А что вам будет ещё интересно? В каких позах мы трахались? Или какие настройки я в него вложила? Сколько стоили все модификации и что каждая меняла? Почему вы меняете тему? Я пришла с проблемой утраты физического предмета, я хочу узнать, почему существо, на которое мне приходилось тратить деньги и время, вдруг решило, что для меня не подходит. Не нужно заниматься копанием в моём подсознании, я хочу получить ответы на другие вопросы, если бы у меня и была какая-то психологическая проблема, я обратилась бы к психологу, благо мои денежные возможности позволяют мне это сделать.

Фон за спиной Прокопьевой стал грязно-жёлтого цвета, в конце каждого вопроса героини на жёлтой стене возникали светодиодные вены агрессивно-красного цвета. С колена слетела ножка в туфле и со стуком упала на пол, руки оставались скованными в замок у самого сердца, осанка всё так же пряма и горделива.

– Вероника, Вероника, – Геннадий оказался по левую руку от рассерженной бизнес-леди, сел на подлокотник белого дивана и положил правую руку на её напряжённое плечо. – Прошу вас, давайте без резких слов, всё же мы с вами на центральном телевидении. Я думаю, Наталья Сергеевна не из прихоти хочет услышать причину вашего желания иметь возле себя человекоподобное существо.

Пока гладиатору не стоит тратить все силы, распорядитель арены не может позволить произойти быстрой развязке, неистовство должно нарастать постепенно, толпа хочет зрелищ, и зрелище будет слаще, если оно будет длиться дольше, маленькими дозами всё добавляя и добавляя накал страстей, приводя к феерической концовке.

Плахов сближался с Вероникой: эти банальные прикосновения к плечу, тихий, размеренный голос – ведущий втирался в доверие, играл роль друга и защитника. Он никогда не осуждает, но в момент, когда защита действительно понадобится, уйдёт в сторону, будет молча наблюдать, как обратившуюся за помощью будут втаптывать в грязь. И лишь в конце, когда от «гладиатора» останется лишь растоптанное мокрое место, скажет «умное» и так всем ясное заключение, выметет остатки человека со сцены и начнет готовить новую жертву.

Но впереди ещё есть эфирное время, и Прокопьеву необходимо всячески поддерживать, она должна выдержать все сценарные испытания, грудью встретить новых соперников и ответить на все их сотни вопросов, медленно надрываясь и сломавшись лишь к концу передачи. Бумажный сценарий должен быть воплощён в жизненную ситуацию, а кукловод-ведущий, дергая за зримые только ему нити, вести персонажей по их ролям.

– Это не просто игрушка с набором функций, это искусственный интеллект в человеческом обличии, – не останавливая своей тирады, Плахов убрал руку с плеча сегодняшней героини, остался сидеть на подлокотнике белоснежного дивана, давая Веронике иллюзию защиты своим нахождением подле неё. – Да, конечно, и помимо вашего электронного любовника существуют модели с искусственным интеллектом, более того, их всё больше и больше, они создаются для совершенно разных услуг в совершенно разных сферах деятельности. И всё же ваша ситуация уникальна, это первый случай непослушания такого феномена, как искусственный интеллект. Что можно ещё ожидать от созданных нами, но пока не полностью изученных машин? Это единичный случай, или такое может повториться? Какова вероятность того, что это первый шаг к восстанию роботов? О чём так много в свое время было написано книг…

– Нет, нет, нет, нет. Товарищи, такой расклад событий априори невозможен.

Шустрый, невротичный петушиный голос прощебетал в тяжёлых стенах студии. Под креслом, которое находилось по правую руку от Натальи Сергеевны Клейн, зажёгся тусклый неоновый зелёный цвет.

С самого левого кресла, с того момента как начался разговор об ИИ, доносилось постоянное шуршание и елозенье брючного материала по кожаной обивке. В наиболее острые моменты можно было различить лёгкое покашливание и нарочито воспроизведённый звук, который люди издают при першении в горле, но настолько тихий и неуверенный, будто издающий звуки и вправду простыл и ужасно стесняется, что звуки, издаваемые его носоглоткой, приносят дискомфорт личностям, которые едва ли его замечают.

Хозяином петушиного голоса был длинноволосый худощавый мужчина тридцати лет. С его подбородка тонким ручейком вилась кудрявая светлая бороденка, пух на щеках пока ещё не заменила колючая щетина, над узкими тонкими губами выступало пятно красного раздражения, местами проявлялись мелкие белые головки гнойников. Вид молодого человека говорил о его несобранности и неряшливости: строгая синяя рубашка была хоть и хорошо выглажена, но не застёгнута на две последние пуговицы, под мышками растекались тёмные пятна пота. Заправлена она была под толстый коричневый ремень с массивной блестящей пряжкой, ремень был велик, и кончик коричневой кожи неказисто свисал вдоль правой ноги. Пояс удерживал чёрные классические брюки, низ штанин так и норовил обхватить пятки не зашнурованных кроссовок.

Одна из умных камер сперва быстро захватила в прицел место, из которого донеслись слова, а потом и сфокусировалась на лице безусого. С экранов высокого разрешения в зале показывали голову мужчинки. Этот факт не мог ускользнуть от взгляда молодого человека, его зрачки хаотично переносились с телевизора на телевизор, на Плахова, на камеру и снова от телевизора к телевизору. И с каждым новым сумасшедшим поворотом глаз безусый наблюдал на экранах своё всё более и более краснеющее лицо.

– Николай, объясните, с чем связано ваше умозаключение?

Словно собаки-ищейки, камеры обернулись на резкий звук, на экранах показался безупречный Геннадий.

– Но прежде давайте познакомим вас с Вероникой и нашими зрителями. – Кукловод вводил все новых персонажей в свой живой театр. – Николай Васильевич Алексеев, ведущий инженер единственной российской компании, которая занимается разработками в области искусственного интеллекта и программного обеспечения робототехники.

Плахов поднялся с подлокотника дивана и направился к центру зала. Распорядитель арены занял центральное место на площадке Колизея, встал между гладиатором и его новым соперником. Распорядитель сводил обречённых сражаться на самом обозримом месте. И, словно рефери в боксе, он вовремя уйдёт на два шага назад, дав бойцам схлестнуться.

– Вы, как ведущий инженер, наверняка сможете нам объяснить, как же так могло произойти? Что послужило причиной неповиновения бездушного терминатора?

В зале вновь зашептались, от зрителей поднялся гул и вздохи негодования. Все ещё хорошо помнили известный фильм нулевых о восстании машин. Теперь ИИ стал не только неведомым существом, которое имеет неподобающую интимную связь с человеком, но и потенциальным убийцей и разрушителем мира. Губы Плахова растянулись в мимолётной улыбке, на скулах блеснули металлические нити мышц и отразили лучи светодиодных фонарей. Кукловод наслаждался тем, с какой лёгкостью он играет таким большим количеством живых марионеток.

– Я на сто процентов уверен, что это не неповиновение.

Николай с тяжестью пролепетал своё второе предложение на передаче, было видно, как тяжело безусому мужчине давалось публичное выступление, а негодование публики и их пристальные, жаждущие вразумительного ответа взгляды ещё больше деморализовывали его, на лбу выступила испарина, с дрожащих от волнения губ начали тихо слетать новые предложения.

– Во все ИИ, согласно уставу нашей организации…

– Николай, Николай…– Плахов перебил продолжавшего бубнить Алексеева. – Прошу вас, могли бы вы говорить чуточку громче? Боюсь, не все наши зрители вас слышат.

– ВО ВСЕ ИИ, – немного громче, с добавлением баса в мягкий петушиный голос, Николай начал заново, – согласно уставу нашей организации обязательно вшиваются разного рода ограничители, и это не только простые «не навреди и не убей человека», это более широкий ряд запретов и спрограммированных ситуаций, в которых ИИ должен перестать выполнять свои функции. Возможно, по физическим показателям человек не может эксплуатировать робота, а быть может, и психологическое состояние хозяина является виной данного инцидента. Программное обеспечение постоянно обновляется, и в каждых обновлениях есть новые блоки для ИИ. Прежде чем их установить, происходит информационная рассылка пользователю, в которой описаны все изменения и новые блокировки. Установка происходит только после подтверждения клиентом прочтения и его согласия с этими изменениями.

Для человека, который с огромным трудом выдавливал из себя предложения, произнести такую речь казалось невероятным достижением. Было сразу понятно, что именно ради этой тирады безусого направили на передачу: высказать хорошо заученную истину, что человек сам виновен в своих бедах, сослаться на уставы и соглашения, снять вину с себя и полностью возложить на другого. Видимо, руководство организации посчитало, что тратить своё личное время на такое пояснение – выше их собственного достоинства, нашли безотказного подчинённого, выдрессировали, на скорую руку одели и отправили на телешоу. И, главное, все довольны – директора не теряют ни денег, ни времени, мама Коленьки увидит сыночка по центральному телевидению в своей любимой передаче, сам Коля ещё долго будет хвастаться всем знакомым и показывать видео с шоу со своим участием. Действительно довольны все; все, кроме пострадавшей.

– ПРОСТИТЕ, ЧТО? – на жёлтой стене позади героини всё быстрее пульсировали красные вены. – Хотите сказать, что я сама, не ведая, нарушила какие-то правила эксплуатации? Почему об этом не было предупреждения? Или не было рассылки о причине нестандартного поведения? В конце концов, почему он ушёл? Просто ушёл, почему, почему не отключился или не сообщил причину? Да и куда мог уйти мой робот? К кому?

Ярость Вероники сходила на нет, алые вены тускли на стене, грязный жёлтый фон приобретал ярко-жёлтый тревожный окрас. На больших экранах показывали всю ту же горделивую героиню, но её выражение лица было уже другим, казалось, будто её настигло грустное озарение, то, чего она боялась, вылезло наружу и стало правдой. Гладиатор опустил «щит», руки Прокопьевой слетели с груди и упали между ног, коснувшись сквозь юбку белоснежной обивки дивана, в левую ладонь поместилась тыльная сторона правой ладони, ярко-красные наманикюренные ногти царапали белоснежную кожу рук. Из белоснежного хвоста на голове торчали несколько непослушных прядей.

– Гражданка, я… я…

Николай замешкался, его главная сцена в этом спектакле была пройдена, и других заготовок у него не было, он нервно поглаживал свою жидкую бородёнку. Как пока ещё молодой человек, он искренне сочувствовал Веронике и понимал, что всех аспектов пользовательского соглашения не знает почти никто, да никто и никогда его не читает перед принятием. Но всё же молодость подходила к концу, юноша Коля уже не один год отработал в большой транскорпорации и заглянул в разные аспекты современной жизни, постепенно превращаясь в специалиста Николая, и Николай точно знал истину: незнание не освобождает от ответственности, и если ты чего-то не знаешь, то этим обязательно воспользуется кто-то другой. А ещё лучше он понимал то, что, если сейчас он даст понять Веронике своё незнание его же специализации, на будущем можно поставить крест. За вопросами без ответов следуют новые вопросы, как пропущенный удар в лицо: стоит оппоненту понять беззащитность противника – и новые удары полетят снова и снова и опять останутся без ответа. Безусый не хотел становиться грушей для вопросов-ударов на центральном телевидении, быть опозоренным на глазах миллионов, его жизнь была не сахар, и он решил: чтобы не ухудшать своё положение, он лучше поставит под удар кого-нибудь другого, со всеми пойдет в атаку на одного гладиатора, чем сам окажется звездой Колизея.