Отрывок из книги
Когда собирали вещи и дом становился пустым, когда приезжали покупатели, чтобы еще раз осмотреть комнаты и сад, когда, наконец, наступил последний день и следить за чистотой не было смысла, и комья земли, оставшиеся от ботинок отца, который то заходил в дом, то выходил наружу, задумчиво кряхтя, и прочая пыль и грязь, обычное дело при переезде, затуманили помещения, вот тогда–то Эрик отчетливо ощутил вкус крови, переполнявшей его голову, то чувство, какое бывает при простуде или высоком давлении, и еще тревога и страх, сгущавшиеся в нем последние дни заискрились в тот момент по–особому. Ему все казалось, что это происходит по его вине, происходит что–то страшное. Правда, что именно, он еще не знал. Переезд для их семьи был обычным делом, ведь когда–то его родители уже перебрались из Европы в Америку, а потом в Антилию. Дэдрику это не нравилось, он все рассказывал о том, как красиво было в Швеции, какая мягкая и полная природа, какой воздух, какое спокойствие, утраченное ими. После увольнения он стал молчуном, но прежде, бывало, оставшись вдвоем с Розой в саду, после ухода друзей, которые навещали Томасонов чаще всего по субботам, принося с собой вино, Дэдрик разговаривался.
– А дома? – говорил он. – Дома там из бруса. Они живые. От них идет тепло и здоровье. Там, где я жил, много людей строили такие дома. Американские дома из бетона и стекла – просто мертвые коробки. А эти антильцы строят дома из мусора. В любом из их семи городов выберись на окраину, там, где беднее всего, всегда сыро и грязно и стены домов от сырости разваливаются на лохмотья.
.....
– Я не слышал, – Дэдрик сел рядом с ней.
– Я потеряла капли.
.....
