Читать книгу Далеко-далёко - Андрей Андреевич Вознин - Страница 1

– Вахту сдал!

– Вахту принял!

Уходящая в глубь веков традиция продолжала неукоснительно соблюдаться и на самых современных кораблях космического флота Земной Федерации. А сколько за эти времена сменилось вахтенных – начиная с древних финикийцев и заканчивая нашей нынешней пересменкой – даже представить страшно. Но приятно осознавать себя на вершине этой бесконечной людской пирамиды.

Благополучно передав бразды правления «Индигиром» в надёжные руки второго пилота Евгена, я спокойно направился на камбуз перекусить. Собачья вахта, она и есть собачья – полный желудок перед сном удовольствие ниже среднего, но не ложиться же натощак, в самом деле! Я всё-таки штурман дальнего космоса первого класса, со всеми вытекающими.

– Тимофей, чего желаете?

Современные коки давным-давно перестали быть людьми, а приготовление пищи в виде варки и жарки осталось в далёком прошлом – пищевые принтеры, обладающие неплохим встроенным интеллектом, теперь и кок, и собеседник для развлечения жующего экипажа. В дальних переходах команда в полном составе собирается лишь обсудить решения триста двадцать второго партийного съезда. А так, в лучшем случае за столиком могла оказаться лишь пара человек. Но обычно здесь сидел кто-то один такой голодный. И потому простое человеческое общение вместе с пищей подавалось только от искусственного интеллекта. До чего дошёл прогресс – искусственная еда, искусственный собеседник. Ладно, хотя бы жёны ещё настоящие… Во всяком случае, пока… И не у всех…

– А что есть поесть? Огласите весь список… Пожалуйста.

– Абон, Абхазури, Авголемено, Агнес Бернауэр (торт)…

– Стоп машина! Задний ход! – прервал я искусственного кока, пустившегося в перечисление бесконечного меню, которого декламировать хватит на весь долгий путь в полгалактики, – Я пошутил на счёт – огласите…

– А-а-а… Смешно. Кинофильм «Операция Ы и другие приключения Шурика». Кинофильм снят на киностудии…

– Прекрати! – поспешил я пресечь очередные побасенки, но уже от архивов киноиндустрии. Всё-таки кок запрограммирован на слишком буквальное исполнение одной из своих задач – обеспечить экипажу простое человеческое общение. Наши инженеры даже отключили объёмную визуализацию его лица – кок не так раздражающе действует в виде бестелесного голоса.

– Два куска белого хлеба с маслом и зелёный чай.

– Овсянку?

– А чего не добавляешь – сэр? – Не смог удержаться, чтобы не залезть под виртуальную кожу.

– Овсянка, сэр! – ожидаемо провозгласил кок в стиле ветхозаветного Бэрримора.

– Сам ею питайся! – в ответ хмыкнул я.

– Но…

Ежедневная пикировка со слишком прямолинейным коком послужила приятным завершением сегодняшней вахты. И откушав два бутерика с маслом, я направился в каюту.

Небольшие размеры ремонтного корабля дальнего космоса «Индигир» предоставляли экипажу совсем миниатюрные жилые пространства – этакие пластиковые короба, ничем существенно не отличавшиеся от глиняного пифоса Диогена. Разве что индивидуальные. Ну, так и Диоген жил в индивидуальной таре. Но на поспать места более чем достаточно. И даже кое-какие личные вещи рассовать в рундук. И с мыслями о древней Греции я покойно закрыл глаза…

Вырвал из мягких лап Морфея оглушительный рёв аварийного ревуна. Что за… Я вскочил, и ещё плохо соображая что и как, схватил подмышку комбез, ПДА и прямо в трусах кинулся в рубку. Пока бежал, гадал, что могло приключиться – пожаром не пахло, разгерметизации не ощущалось, да и сам корабль не трясся в предсмертных судорогах. Вообще, ремонтники очень надёжные корабли, и на моей памяти никаких серьёзных происшествий с данным типом не случалось.

Когда забежал в рубку, там уже присутствовали оба пилота, пристёгнутые к ходовым креслам, и механик у технических экранов. При том все в скафандрах. Первый пилот Семён, он же командир «Индигира», кивнул мне:

– Быстро снаряжайся и пристёгивайся, у нас критическая ситуация.

В чём её такая критичность, я интересоваться не стал – когда пилоты за пультом управления, лучше их не отвлекать пустыми расспросами. Быстро втиснулся в скафандр, пристегнулся на штурманском месте, проверил диспозицию по картографическому экрану. Ничего там такого уж страшного не заметил и тихо спросил у механика:

– Гера, что там?

– Идёт девятибалльная гравитационная волна. Удар придётся через три минуты.

Я тихо присвистнул. Если в обычной метрике гравитационные волны ещё надо поискать, то в ноль-пространстве сколько-нибудь мощная она вполне способна наломать дров из нашего корабля, что уж говорить о девятибалльной – этакой аналогии девятого вала для древних мореходов.

– Успеваем выйти? – спросил чисто риторически – и так ясно, что не успеваем.

Гера лишь печально помотал головой.

– Экипажу приготовиться. Закрыть забрала шлемов!

Я щёлкнул в ответ шлемом и почувствовал лёгкое давление на ушах. Герметичность на высоте, только вот спасёт ли она? Большой вопрос. А если и спасёт, то куда нас выкинет? Я, как штурман, могу сейчас лишь очень приблизительный район назвать – плюс-минус пара парсеков. И сохранившаяся герметизация лишь продлит агонию в открытом космосе. Единственное, что служит хоть каким-то утешением – пока буду задыхаться, смогу вволю налюбоваться дивными красотами открытого космоса.

Удар! Корабль подбросило, вдавливая нас в страшно заскрипевшие кресла, и тут же замотало, закрутило. И от диких перегрузок я потерял сознание…

Очнулся от того, что кто-то от души хлестал меня по щекам.

– Что такое? – Я открыл глаза.

– Вот и хорошо! – Передо мною стоял Георгий. И уже обращаясь к кому-то, пока невидимому, – Штурман очухался.

Когда я попытался перевести взгляд на невидимого собеседника, шея так оглушительно захрустела, что даже запереживал – не отвалится ли сейчас моя бедная голова… К счастью, не отвалилась. А невидимым собеседником был Семён. Он сейчас приводил в чувство лежащего на палубе второго пилота – Евгения.

Я прислушался к ощущениям – ничего вроде нестерпимо не болело. В свою очередь, сам корабль не трясся, не вибрировал, не свистел улетающим в космос воздухом. Что также не могло не порадовать. Но радоваться не хотелось. Судя по всему, корабль находился в привычной метрике, но вот только где и в каком состоянии? И сможем ли мы вновь перейти на суб-режим, большой вопрос. При том, долгой жизни или мучительной смерти.

– Штурман, быстро определись с расположением, – командир, приведя в чувство Евгения, обратился ко мне, – У нас, по предварительным прикидкам, в запасе лишь несколько дней на поиски, куда притулиться. А затем…

Он многозначительно не стал вдаваться в подробности, которые, видимо, не обещали ничего радужного и даже в плане маленьких радостей жизни. Я сел за рабочее место…

– Командир, нас зашвырнуло в границы звёздной системы NGC-X-45-2432. Видимо, произошёл тот самый случай – один на миллион, когда гравитационная волна, слинзированная в гравитационном поле местного звёздного скопления, походя нас зацепила. Судя по местным гравитационным пикам, неподалёку есть несколько планет в зоне обитаемости. Более точное позиционирование не дам, поскольку приёмная аппаратура накрылась. Но, может, повезёт, и найдём что-нибудь приемлемое для высадки, – доложил по итогу я и в заключение доклада спросил, – Удалось связаться с базой?

– Связь утеряна. Внешнее оборудование с обшивки, как корова языком слизнула. Мы теперь глухи, частично слепы и полностью немы. Не хочется проводить параллели с теми обезьянами, но ситуация вполне схожа…

– А как они кончили? – неожиданно заинтересовался вот только пришедший в себя Евгений.

– Кто?

– Да те обезьяны…

– Обезьяны? – растерялся командир, и немного подумав, ответил, – Как-как, плохо!

И мы все дружно посмотрели друг на друга…

В поисках выхода из аварийной ситуации в кои-то веки собрались всем имеющимся экипажем в столовке. Всего на «Индигире», нашем корабле-ремонтнике, по штатному расписанию предусматривалось два пилота, штурман, механик и два приписанных инженера, равнозначных в своих статусах. Оба инженера были работниками предприятия «Заслон» – производителя основной номенклатуры электронного оборудования, которая кораблями-ремонтниками и обслуживалась по всей галактике Млечный путь. Правда, меж остальными членами экипажа инженеров за глаза называли «пассажирами», поскольку во время длительных межзвёздных переходов им заняться абсолютно нечем. Разве что в перерывах между бесконечными инвентаризациями складских запасов и мелким ремонтом вышедшего из строя оборудования убивать время откровенным бездельничанием. Всё менялось только с прибытием на очередную точку – либо ретрансляционную станцию, требующую профилактики или ремонта, либо на одну из дальних планетарных баз, где человеческий гений простых вахтовиков в очередной раз сумел прикончить даже самую надёжную аппаратуру. Там мы менялись местами – экипаж культурно отдыхал, пока инженеры в поте лица чинили, ремонтировали и настраивали требующее починки, ремонта и настройки оборудование.

Однако сейчас мы плыли в одной лодке. А чтобы она не стала шлюпом в один конец старика Харона, наши интеллектуальные усилия требовали объединения.

– Владимир, – обратился командир к одному из инженеров, – Что можете сказать о возможности ремонта пострадавших систем?

– Ничего обнадёживающего. – Сразу же вверг всех в уныние тот. – Если управление движением и ориентацией ещё сможем поддерживать в рабочем состоянии какое-то время, то на связь, на системы позиционирования и навигации прошу даже не надеяться. Утраченное внешнее оборудование заменить банально нечем.

– Плохо. Есть у кого мысли по поводу и без повода?

– Выход единственный, – предложил я свои, – Пока корабль на ходу обследовать обнаруженные планеты. Может повезёт, и найдём приемлемую для временного пристанища…

– Временного? – неожиданно усмехнулся командир, – Да ты оптимист, штурман.

И не смотря на самый настоящий цугцванг, все улыбнулись шутке. Видимо, не только я был оптимистом.

В течение следующих суток, пока инженеры в поте лица поддерживали работоспособность того немногого, что ещё не накрылось медным тазом, удалось обнаружить вполне приемлемое место на переждать – один из спутников планеты-гиганта подошёл для жизни и без скафандров. И это была прекрасная новость. Оставалось только произвести посадку на весьма потрёпанном гравитационным штормом корабле.

Когда всем удалось живыми выбраться на слишком твёрдую поверхность, Семён скупо прокомментировал:

– Посадка была напряжённая…

И глядя на в труху разбитый «Индигир», все дружно согласились, что нашему командиру удалось добиться того, что оказалось не под силу и всемогущей гравитационной волне.

– А теперь займёмся обустройством жилья и лишь потом соображать, что делать и как быть, – невозмутимо озвучил он план дальнейших действий.

Вид с поверхности, на которую волею случая и гравитационной волны нас выбросило, открывался захватывающий: скалистые пики вокруг устремлялись в тёмно-бирюзовые небеса, где прямо над нашими головами в окружении многочисленных спутников висела сама планета-гигант; и всё это великолепие отражалось в кристально чистой воде небольшого озерца неподалёку; повсюду необычно привычная человеческому глазу зеленая растительность с огромными яркими цветками. Даже удивительно. И хотя этот пейзаж совсем не напоминал земные уголки дикой природы, но что-то родное в нём, тем не менее, присутствовало.