Читать книгу Расчётливая мразь - Андрей Арсланович Мансуров - Страница 1
ОглавлениеВсе имена, названия и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.
«Если бы я был такой как все,
Мне от тебя нужен был бы только
Секс!»
(из песни)
– НЕ-Е-ЕТ!!! НИКОГДА я не вернусь! – он хлопнул дверью так, что задрожали стёкла в чёртовых стеклопакетах.
Перекошенное от ярости побелевшее лицо его «партнёрши» по скандалу осталось там – за толстой стальной перегородкой. Вместе с нацеленными ему в лицо ногтями, кроваво-красными от лака – вовремя успел отдёрнуться! Иначе… Пришлось бы опять накладывать швы. Как неделю назад. Только уже – на лицо! Ещё не зажившие шрамы на рёбрах не давали о себе забыть – особенно, когда делал резкие движения, или бежал – вот как сейчас! Плюнув на вечно занятый лифт – бегом, прыгая через три ступеньки!
Однако унижение не окончилось: когда он, сжимая кулаки, выбежал из подъезда, рядом с ним на тротуаре словно взорвалось, смачно звенькнув, и оставив огромное мокрое пятно – литровая банка с водой! Марина «прояснила» ситуацию, словно он недопонял:
– На, пей свою кипячёную воду!!! – то, что при желании она может визжать похлеще сирены скорой помощи, он узнал в первый же скандал…
Он даже не поднял глаза на окно четвёртого этажа элитного шестнадцатиэтажного дома – знал, что сейчас к окнам фасада прильнут, или просто повысунутся все соседи: с первого по самый верхний. (Потому что в колодце между домами визг и ругательства слышно отлично – куда там древне-римским грекам с их «акустикой амфитеатров»!) Повысунутся, чтобы в очередной раз полюбоваться на унижение очередного хахаля признанной примадонны их дома.
Да, он специально (Хотя устроил всё так, будто знакомство произошло случайно: попросил у мужика полуторалитровую баклашку бензина!) познакомился с почти ровесником – серьёзным на вид мужиком лет сорока, хозяином «Тойоты-пэрис» – чтоб примерно понимать, стоит ли продолжать знакомство, и что тут происходило до него. И как.
В смысле – как часто меняются такие, как он у…
Уж оно – происходило!.. И – менялись!
Баран! Надо было в первую же неделю, получив то, что хотел, и даже больше, сруливать к такой-то матери!
Так нет же! Не смог порвать с этой, этой… Проклятая собака совесть говорила, что это уж слишком по-потребительски: заплатил, поэксплуатировал, и – адьос, бамбина!..
Нет, не адьос. Запала, запала в душу, зар-раза сексапильная. Да и для тела…
Тогда ему казалось, что ощущения от секса – поистине незабываемые. Нереальные.
Но ведь и правда: так и было! Ах, Марина! То, что ты проделывала в постели – до сих пор кажется волшебным сном… А то, что вне постели – кошмаром!
Чертыхаясь, и стараясь бежать быстрей, он завернул за детскую площадку – теперь идиотские нагромождения кубиков-монстров Лабиринта кричаще-кислотных расцветок скроют его от глаз соседей, и дадут понять и этой сучке, что он – вне досягаемости. Даже её пронзительного голоса.
За детской площадкой стояли штанги для просушки белья, с тросами. Словно кто-то из жильцов ещё сушил бельё! Нет, уже лет сорок, как какие-то выстиранные дедовским методом вещи развешивают только две-три бабуси, чудом дожившие до ста и больше. И свято следующие вековым традициям: посидеть, охраняя (Правда, непонятно – от кого! Кражей шмоток даже заезжие гастробайтеры не занимаются!), на лавочке с соседками-ровесницами… Да обсудить тех соседей, кто не присутствует, и никогда не будет, на импровизированном «об-судилище». Например, таких, как его «ласточка».
Миновав реликты прошлого века, Олег завернул за автомобили, стоящие на площадке для парковки жильцов: пусть-ка и они отделяют его от его зазнобы-идиотки.
Дыхание почти успокоилось, и он прекратил кусать губы, сжимать кулаки, и материться про себя и вслух. Нет, то, что послужило причиной скандала на этот раз – точно не стоит выеденного яйца! Так что его взрывная шлепанашка никак не сможет убедить его, что и на этот раз – он виноват.
Потому что нежелание надеть тапочки ну никак нельзя назвать достойным поводом для скандала.
Впрочем, как и просьба сделать звук от показа мод потише. Или – констатация того, что суп-полуфабрикат из пакета – пересолен. Или желание улечься на диван в рабочих брюках. Или…
Причин, по которым его пассия всю последнюю неделю выходила из себя – не счесть. И ведь не объяснишь их так, как объясняли себе мужчины прошлого века: э-э, всё понятно – ПМС…
Потому как не бывает сейчас у женщин с Консумом – этого самого ПМС.
Зазвонил мобильник-планшет.
Нет, он не возьмёт трубку!.. Хотя… Мало шансов, но – вдруг не она?
Он достал невесомую коробочку: а, точно: это Макс.
– Да, Макс, слушаю.
– Привет, Олег. Ты чё там пыхтишь, как после стометровки?.. А-а, ещё бежишь… Понятненько. Может, тебе интересно – твоя коза повыкидывала из окна все твои майки, рубашку, треники. И даже пакеты с чипсами и пельменями.
– Блин. И не лень же ей было.
– Да нет, ей – не лень. А что – ты разве сам не слышишь её воплей?
– К счастью, уже нет. – теперь, когда он завернул за пролёт арки, ведущей в проходной двор, и шёл вдоль другой шестнадцатиэтажки, крики, и правда, почти не было слышно, – Я уже за углом. А что? Там есть признаки полезной информации?
Они посмеялись. Затем Макс прояснил:
– Полезного – ничего. Пожелания тебе и твоим ближайшим родственникам, как и все ругательства из так называемого «словарного запаса» твоего солнышка, уже использованы. Сейчас она пошла по второму кругу. Поэтому наши уже закрывают окна – скучно.
– Понятно. Ну ладно – спасибо, что звякнул. Я поехал к себе.
– Не вернёшься?
– Сегодня – вряд ли. Поцапались как-то… Даже сильнее обычного. Я сказал, что вообще теперь не вернусь.
– Хе-хе… Ладно – как знаешь. Просто…
– Да?
– Если пару дней не появишься – уже не появляйся. Сам знаешь, что будет.
– Точно. Знаю. Ладно, посмотрим. Ну, чао!
– Чао!
Олег подумал, что и правда – знает. Что будет через два дня, если он действительно стиснет зубы, упрётся рогом и соберёт волю в железный кулак. Не станет брать трубку, и не приедет мириться. С очередным недешёвым подарком.
На третий день его зазноба отправится на «охоту» к какому-нибудь ближайшему Гипермаркету, и на стоянке, у роскошных джипов, или кабриолетов, «зацепит» себе очередного. Идиота. Сексуального раба. Удовлетворителя. Спонсора. Папика.
Богатого Трахателя – проще говоря!
А ещё бы ей – и не «зацепить»!
«Товарный вид» у Марины – обалдеть!
Роскошные натуральные волосы. Пышные, соломенно-жёлтые, с чуть медовым оттенком. Талия, всегда подчёркиваемая платьями соответствующего покроя, или юбками с корсетом или пояском – сорок семь сантиметров. Причём – естественная. Не подправленная удалением рёбер или ещё какими операциями. (Вначале – не поверил, конечно, на слово. Прощупывал. И измерил сантиметром!..) И это – при объёме бёдер в девяносто пять. Пропорция поистине убийственная для мужского воображения. Грудь…
Грудь – тоже своя. Без имплантов или подкачек. Второй номер. Но уж какой!..
О!..
И, скажем честно: на ощупь то, что виделось, даже превосходило то, что можно было ожидать, полапав вдоволь десяток «подкачанных» или имплантированных идиоток, с которыми имел дело до Марины.
Охранник в будке отсалютовал рукой. Олег сдержанно кивнул.
Достал брелок, ткнул кнопку. «Порш-кайен» лиловой расцветки, небрежно припаркованный на дороженном месте стоянки для элитных тачек, отозвался мелодичным пипиканьем, и моргнул фарами: типа – «привет, Хозяин!»
Хозяин, да. Уж здесь-то можно быть спокойным: знаешь, за что выложил свои кровные, и можешь рассчитывать, что любимец не выльет тебе на голову воду из-под сваренных собственноручно пельменей… Он уселся, откинулся в полулежачее положение:
– Привет, Порш.
– Здравствуйте, Хозяин!
– Будь добр, отвези меня домой.
– Слушаюсь, Хозяин! Вам – побыстрей, или – поэкономичней?
– Побыстрей. – сегодня он не был настроен разглядывать «красоты» достижений архитектурных изысков, и отлично реставрированных достопримечательностей Столицы. Уныло-функциональный чёрно-серый транспортный тоннель на глубине ста пятидесяти метров, с его бетонно-гудроновыми стенами, Олега вполне устраивал.
Автомат на выезде звенькнул, когда он всунул в щель кредитку, и набрал требуемую сумму. Толстый шлагбаум поднялся. Порш двинулся дальше, уже не останавливаясь до въезда в систему экспресс-проезда. Здесь пришлось повторить манипуляции с кредиткой. Лифт опустил его вниз буквально за секунды. Порш въехал в тоннель.
Чёрт! Поездки туда-сюда по лабиринту восьмого транспортного кольца уже начинали приедаться… Поэтому – …рен с ними – деньгами! Зато уж быстро!
Дома пришлось подниматься из подземной стоянки почти минуту – уж больно застроены верхние подземные Уровни под престижным Арбатом, чтоб выше ста семидесяти метров оставалось пустое пространство. Район в центре не слишком, конечно, удобен именно в качестве жилого, но… Престиж-с!..
Ничего – он потерпит и драконовские налоги на элитное жильё, и чудовищную квартплату за коммунальные услуги: его положение обязывает соответствовать Статусу.
На лестничной площадке встретил соседа по пролёту – дядю Петю.
– Здравствуйте, Пётр Савельевич.
– Здравствуйте, Олег Анатольевич. Что-то давно вас не видно. Закрутили, небось, очередной «Настоящий Роман»?
Они сдержано посмеялись, пожимая друг другу руки. Олег откинул чёлку со лба:
– Точно. Прямо как в воду глядите. Как догадались?
– Ха! Поживёте в этом доме с моё, станете тоже – заправским психологом-любителем. Тут – только состоятельнейшие «граждане». Соответственно – Статус надо поддерживать. А поскольку жены у вас, Олег Анатольевич, нет, и уже вряд ли будет, (Смолоду надо заниматься налаживанием «длительных матримониальных связей»!) нетрудно предположить, что вы в одиночку коротать вечера дома не станете. Предпочтёте посещать ресторан, или аквапарк, или визиотеку – с партнёршей. Убойно выглядящей. И в меру «порядочной». Соответствующей вашему рангу и общественному положению.
Ну, то есть такой, которая перед тем, как раздвинуть ноги, немного всё же покобенится. Чтоб вам было поинтересней: крепости же нужно – брать…
С подарками и сложностями осады!
– Блин. Ваша правда, Пётр Савельевич. Особенно – насчёт частичной порядочности. И осады с подарками. Однако…
– Однако похоже, что горький осадок от очередной порции бурных страстей-разборок уже перевешивает позывы элементарной похоти! Впрочем, – явно заметив, что стрела попала в цель по опустившимся уголкам губ собеседника, мужчина поторопился поправиться, – это – как всегда, шутка. А ваши реальные взаимоотношения – не моё дело. Извините, если, так сказать, слишком грубо «вторгся в ваше личное пространство.»
Что касается прагматичности и здорового цинизма, то равных семидесятилетнему пенсионеру с хваткой и наблюдательностью бывалого шпиона, Олег практически не знал. С другой стороны, глупые или бедные здесь не селятся.
Олег иногда думал, что за те два года, что он здесь живёт, многие соседи без проблем могли составить о нём объективно недвусмысленное мнение. А верно: он не стеснялся роскошных с-сучек привозить иногда и домой. Правда, в последний год предпочитал делать то, что делал с ними – на ничейной территории. Благо, мотелей, гостиниц и частных квартир таким парочкам найти нетрудно.
На то и интернет-услуги через «Гузвито». А в случае проблем с партнёршей – очень даже просто заказать доступную и некапризную красотку прямо из того же «Дузеев и Забытов сервис». Почти официальный элитный бордель, организованный на базе небезызвестной телепередачи «Давайте выйдем замуж».
Замуж сейчас так, разумеется, не выйти… А вот подзаработать – запросто!
Потому что спрос-то – есть всегда…
С другой стороны, Олег не скрывал и перед коллегами по работе, что предпочитает действовать в соответствии с лозунгом: «Трахай всё, что можешь оплатить, пока стоит, и не позволяй сесть себе на шею». Вот только…
Теперь ему было неловко делать всё это дома. При Бое.
– Ничего, Пётр Савельевич. От кого же, как не от уважаемых соседей, про себя, развратника избалованного, можно правду-то услышать?
– Верно, верно. – они снова сдержано посмеялись, – Ну, бывай. Мне пора на прогулку. А то моя-то будет потом проверять по шагомеру – как я уходил. От инфаркта-то.
– До свиданья, Пётр Савельевич, будьте здоровы.
– А, спасибо-спасибо… И тебе – всех благ.
Олег подумал, что сосед в последнее время и правда – несколько сдал. Или…
Или он давно не встречал его? А ведь верно: мужчина может наблюдать в окно, как Олег выходит утром на улицу, чтоб поймать такси, или двинуть куда-нибудь пешком, а вот Олег соседа видит только поздно вечером, и очень редко: когда тот выходит на рекомендованную элитными медиками «ежедневную часовую прогулку».
Да, гулять по Москве сейчас приятно. Воздух – почти чистый, так как все автомобили переведены на водород и газ, промпредприятия отодвинуты за пределы двухсоткилометрового кольца, а ТЭЦ работает на плутонии. Да и не ездит ночью почти никто – пешеходных зон для таких, как его сосед, здесь, в Центре, больше, чем шоссе.
Так что проводив Петра Савельича взглядом и бодрым кивком, он повернулся к своей двери.
С замиранием сердца всунул ключ в скважину. Провернул два раза. Воткнул глаз в окошечко сканнера. Голубой луч прошёлся по зрачку.
Дверь, щёлкнув, открылась.
Он вошёл в прихожую, автоматически загорелся мягкий рассеянный свет.
Из дальнего угла квартиры донеслось радостное тявканье. Коготки заскребли по полу. Олег присел на корточки…
И вот уже ему в лицо тычется светящаяся неподдельным счастьем щенячья мордочка! Бой.
Единственное в мире существо, про которого он может смело сказать, что оно любит его самого. А не его деньги. Но…
Но теперь он так ругает себя, что сделал щенку общий Консум. Да ещё и зафиксировал навсегда.
Теперь Бой никогда не вырастет во взрослую ездовую собаку – аляскинского маламута, что ростом мог бы достигать ему до половины бедра, и в прыжке запросто мог бы сбивать с ног!.. Но с другой стороны…
Тогда пришлось бы искать ему суку – для случки. И потом тоже – регулярно…
Олег понимал, конечно, что не только сложности содержания взрослой собаки заставили его тогда сделать эту операцию щенку. А и банальная ревность.
Он только с болью в душе мог представить, что это чудо, этот ласковый и игривый пушистый хулиган – будет принадлежать ещё кому-то… Думать о ней.
Инстинкт размножения. Продления рода.
Ах, дедушка Фрейд. Ах, дедушка Дарвин…
Пройдя на кухню, он первым делом ополовинил стеклянную литровую банку с кипячёной водой. Вначале, когда это порекомендовал лечащий врач, Олег считал эту самую воду «комнатной температуры» полной чушью. Но через пару недель, убедившись, что давление действительно отпустило, и моча идёт нормальная, а не ярко-жёлтая, врубился, что действительно, – нужно пить больше жидкости. Без красителей и консервантов, которые современные производители нагло маскируют слоганом «натуральные соки»…
Отключив автораздатчик пищи и воды, Олег вскрыл упаковку с «Самой сбалансированной и натуральной пищей для собак».
Бой всё это время восторженно смотрел, задрав голову, и умильно повиливая щенячьим крохотным хвостиком с неплохой метёлкой на конце. От этого взгляда Олегу в первые месяцы даже становилось немного стыдно, и холодная рука сжимала сердце – ну вот никто ещё никогда так не любил его… Любил его ради него самого – друга, напарника, хозяина, а не ради той сладкой жизни, что могут предоставить его деньги…
Может, поэтому он ещё ни разу и не оформлял официального брака.
– … тогда какие могут быть претензии к нашей фирме?
– Извините, Олег Анатольевич. Претензии – не к нашей фирме. Претензии – к вам лично. Поскольку это вы посоветовали спрятать сэйвер где-нибудь повыше. Так что теперь их директор считает, что именно эта «подсказка» и побудила их разместить устройство на крыше, в вентиляционном люке. Где его спустя всего полтора часа обыска и нашла чёртова модифицированная ищейка.
– Хм-м… Ну, с этим тогда понятно. Пусть подают на меня в суд (Ха-ха!).
Олег не сомневался, что разозлённый заказчик так и сделал бы, если б имел неопровержимые доказательства: аудиозапись их разговора, или письменные документы, но…
Вот именно: пусть чёртовы глушилки в его кабинете и жутко вредны для здоровья со своим чёртовым интерференционно-нейтрализующим излучением, но он предпочитал включать их всегда – и на время приватно-доверительных разговоров с клиентами, и на время рабочих совещаний. Спасает. От возможной отсидки. И происков промшпионажа со стороны конкурентов… Поэтому он смело продолжил:
– И напомните им заодно, что в договоре, который мы подписали, чётко обозначено: за выбор и маскировку места размещения устройства отвечает Заказчик! Так что нечего валить на меня ответственность за то, что не потрудились как следует зацементировать. Небось, и в пакеты не затолкали?
– Нет, в пакеты затолкали. Даже, как вы порекомендовали, всыпали туда пачку кофе. Хорошего. В зёрнах. Однако, мне думается, ищейки как раз теперь и ищут именно кофе – поскольку все хорошо знают про его свойства. Перебивать даже запах наркоты.
– Чёрт возьми… Ладно, будем считать, что насчёт кофе – и правда, наша недоработка. Придётся изъять этот подпункт из методички. Василий Павлович, позаботьтесь.
Пятидесятилетний мужчина в строгом консервативном костюме неторопливо кивнул. А хороший у них эксперт по юридическому праву: даром, что состоит на работе ещё в трёх фирмах, и консультирует пять банков. Может, именно благодаря его опыту и грамотным рекомендациям – что давать в договоре, а что – в методическом руководстве по эксплуатации устройства, их фирма ещё и существует. А не обанкротилась из-за проигранных судебных дел…
– Борис Анисимович. Что там у нас ещё?
– Ещё претензии по программному обеспечению. От Ивановского филиала завода мебели «Экея». Пишут, что их бухгалтерия опять не может рассчитать вторую зарплату.
– Ах вот как… – он побарабанил пальцами по столешнице, – ладно. Ивановцы платят исправно. С другой стороны, компетентность их бухгалтеров – дело их руководства.
– Разумеется, Олег Анатольевич. Однако они просят…
– Да, я знаю, чего они просят. Небось, опять Сергея Дмитриевича хотят?
– Да, Олег Анатольевич.
– Ладно, не возражаю. Пусть едет. Уж больно он, похоже, благоприятное впечатление произвёл на Главбуха. Вернее – главбухшу… Пусть Тамара оформит ему командировочные. И если он снова двинет на своей «Киа», пусть выпишет ему на бензин. Всё?
– Да, Олег Анатольевич. На сегодня всё.
– Отлично. Благодарю. Все свободны. – он встал, и вежливо стоял, пока за последним из начальников подразделений не закрылась дверь кабинета.
После чего снова сел и выключил глушилки кнопочкой под столом. Достал платок. Протёр лицо и шею. Чёртова фирма «Каста Дива» в третий раз за этот месяц заставила его попотеть. Хотя производство и поставка таких устройств, как их сэйвер и являлась законной, и Государство даже не требовало оснащать его встроенным маячком для гарантированного определения местоположения, Олег-то отлично понимал: Государство не обманешь. Потому что оно дерёт налоги и с их завода, и налоги и штрафы – с тех придурков, кого поймали-таки на двойной бухгалтерии…
А как в теперешних условиях выжить без неё – двойной-то?!
Если платить местным, с пропиской, столько, сколько положено по закону об поддержке «отечественного» пролетариата, ни одна фирма дольше года не продержится. А если нанимать гастробайтеров, и платить столько, сколько оговорено в законе о взаиморасчётах с «гражданами других стран», только-только концы сведёшь.
Вот и получается: все, или почти все частные предприятия Москвы и области используют дешёвый труд наёмных рабочих из бывших союзных республик. Платя им сущие гроши, которые те чуть ли не со слезами благодарности готовы получать (у них дома и этого нет!!!). И вести двойную бухгалтерию: словно те получают так, как требует Закон.
Олег откинулся на спинку, и сцепил руки за шеей. Чёртова «Каста Дива» не шла из головы.
Ну не идиот ли их Босс?! Русским языком ему объяснили: собаки сейчас – сверхчувствительны! Благодаря всё тому же Консуму! Уж увеличить у штата служебных собак количество обонятельных рецепторов, которых и так вдесятеро больше, чем у самого чувствительного эксперта по запахам, судебная медицина не забыла! Так что – бетонировать надо было, а не известью, а затем дохленьким низкосортным цементом замазывать!
Небось, для этой работёнки нанял всё тех же гастробайтеров, и за процессом не проследил! Вот те и сделали абы как – только чтоб хапнуть деньги и слинять на следующую работу! Рынок неквалифицированного труда в Столице – на несколько сот тысяч вакансий!
Только вот не рвутся на эти «дешёвенькие» вакансии местные-то. Москвичи. Считающие ниже своего достоинства работать на месте, дающем меньше трёх тысяч в месяц.
Ладно, такие случаи в его практике тоже встречались: не смертельно. Директора «Касты» посадят, конечно. Вместе с кассиром и главбухом. Устройство придётся на суде опознать, как «продукцию, выпущенную его заводом».
И как всегда придётся заряжать, что он совершенно не в курсе, для каких целей использовался сэйвер за заводским номером… – он искоса бросил взгляд на докладную на столе, – двенадцать тысяч восемьсот тринадцать. «Что вы говорите?! Двойная бухгалтерия?! Не может быть! Наш завод производит только устройства внешней памяти для расширения производственных возможностей стационарных компьютеров – так и написано у них в Сертификате. А уж какие-такие функции потом предусматривает клиент для приобретённой продукции – его личное дело. И завода «Сэйверы Мошкова» не касается»!..
Олег, прищурившись, покосился в сторону седовласого и жутко серьёзно глядящего с портрета на стене мужчины. Вот уж спасибо вам, Семён Абрамович! Особенно за то, что срок действия частного Патента продлили на пятьдесят лет. Ещё, стало быть, лет двадцать пять о хлебушке насущном беспокоиться не надо. Потому что устройства для мгновенного перекачивания памяти из главбуховского компа в запасной, находящийся вне территории ОАО, или частной Фирмы – бухгалтерии этого самого ОАО, или Фирмы, да даже – и Госпредприятий, нужны будут всегда. Так же как и стиратели, за доли секунды удаляющие после этого всю инфу с основных носителей улик в бухгалтерии: компа расчетчицы, кассира и, ес-сно, того самого главбуха…
Потому что всегда, даже когда самый расторопный ОМОН врывается в офис, есть возможность ткнуть пальцем в неприметную кнопочку под столом… И обезопасить себя от отсидки, сохранив в то же время, сведения о Деньгах!
Во внутреннюю дверь осторожно постучали.
– Да, Марья Михайловна, прошу вас.
– Добрый день ещё раз, Олег Анатольевич.
– Добрый день. Что там у нас намечено на… – он кинул взгляд на стоящие в углу, и грозящие проломить своей монументальной консервативностью пол (положение обязывает!) напольные часы «Мозеръ», производства фирмы, уже сто двадцать лет как благополучно почившей в бозе, всё из-за того же семнадцатого года, – четырнадцать тридцать?
– На четырнадцать тридцать у вас, Олег Анатольевич, кастинг. На должность новой секретарши-референта. – Олег знал, конечно, что пятидесятилетняя женщина не одобряет его… Хм-м… Специфических требований к кандидаткам, меняющимся чуть ли не каждые два-три месяца, но внешне та никак этого не проявляла. А если б и проявляла – Олег бы не возражал. За эти двенадцать лет, пока он из мальчика на побегушках и инженера в разъездах превратился в Генерального директора, более незаменимого специалиста, чем серьёзная и всегда подтянутая сухопарая женщина, не знал.
И настоящая секретарь-референт – именно она. Поэтому так и прикалывает: «секретарша-референт». Да, ему нужна именно – секретарша. То есть – особа ярко выраженного женского пола. И не столько для работы, сколько…
Для снятия стресса от этой самой работы.
– Наши требования… Вы объяснили?
– Да, Олег Анатольевич.
– И…. Сколько кандидаток ушло?
– Три, Олег Анатольевич.
– Чёрт, – он снова побарабанил подушечками пальцев по полированной столешнице из настоящего дуба, – Включите мне изображение. Из обеих углов.
– Уже сделано, Олег Анатольевич. Просто выдвиньте монитор.
На мониторах, возникших над поверхностью стола, появилась приёмная с двух точек. Девять женщин. Напряжённо хмурящихся, и прикрыто (а иногда – и не прикрыто) злобно поглядывающих друг на друга. Всё верно: конкурентки!
А вон та, в углу, пожалуй… Ничего.
– Мария Михайловна. Начнём, пожалуй вон с той. А если что – то продолжит пусть вот эта. – он не стеснялся тыкнуть пальцем прямо в проекционный экран дисплея, – И, пожалуй, вот эта. Вам ясно?
Да, Олег Анатольевич. Остальных… распустить?
– Нет. Пусть пока ещё… подождут.
Он хотел было сказать «помаринуются», но передумал. Мария Михайловна – тоже, всё-таки, женщина. И ему не хотелось, чтоб она думала, что он совсем уж лютый женоненавистник. Презирающий представительниц «слабого пола» до самых глубин души. И использующий любую возможность, чтоб поунижать, или заставить нервничать, страдать…
Ну, или что он в очередной раз поцапался со своей очередной пассией, и вымещает свою злость на остальных представительницах… Пола.
Стук в дверь. Осторожный, вежливо-вопросительный.
– Войдите!
Она вошла:
– З-здравствуйте, Олег Анатольевич.
Олег увидел, что её голубое, пожалуй, местами даже излишне сильно облегающее, платье, еле-еле прикрывающее трусики, весьма живописно смотрится на фоне кирпично-коричневой обивки первой двери тамбура. Но вот она прикрыла и вторую дверь. Изнутри. Хм-м. Рассмотрим-ка её получше – может, не стоит и пробовать дальше.
– Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. – он сдержанно указал ладонью.
Разглядывая слегка помятое лицо не первой свежести, он подумал, что ежедневно лицезреть такое – как-то не очень… Да и представить, что оно будет трудиться над его…
Не-ет, она ему точно не нравится. Значит, чао, солнышко. Увядшее солнышко.
– Вам объяснили специфику вашей будущей должности?
– Э-э… Да.
– И вы согласны на такие условия?
– Да. – чуть слышное, и от него не укрылась блеснувшая в уголке глаза искорка слезы, и чуть прикушенная изнутри губа.
Понятно. «Моральные устои». Вдолблённые или родителями (которых теперь, скорее всего, уже нет в живых, вот и приходится – искать любую работу!), или в школе, или… самостоятельно – из чёртовых «морализаторствующих» книг, или ретро-фильмов прошлого века. Типа «Война и мир», или «Джен Эйр», где пропагандируются «чистота нравов» и «тургеневские» девушки.
Жаль. Не то ты смотрела или читала, ласточка с идеалами о «чистом и светлом». Даже в «Москва слезам не верит» есть начатки того, что сейчас в ходу, и стало практически нормой: «Для Женщины в процессе поиска – все средства хороши». В смысле, поиска – хорошего спонсора. И кобеля. И хорошо бы, чтоб эти два качества были объединены в одном, как говорится, «флаконе».
– Очень хорошо, – сказал он вслух, хмуря брови, – Я рад, что у нас нет недопонимания. Оставьте резюме у секретаря, и ожидайте нашего звонка. Благодарю.
– С-спасибо. – сколько уже таких дежурных ответов она выслушивала?
Наверняка – много. Потому что уже знает, что они означают. Вон: как задёргались худенькие плечики, явно не от диеты, а от банальной голодухи – такие… Нищета. Поэтому наверняка и нет денег на то, чтоб хотя бы элементарно привести себя в порядок: то, что он сперва ошибочно принял за стройность, на самом деле – костлявость.
Поэтому – ещё раз: нет. Но…
– Обратитесь в бухгалтерию. Она – на втором этаже. Скажите, я распорядился выдать вам в качестве компенсации за потраченное время – однодневную зарплату.
Ну что, Олег? Теперь тебе спокойней? Утихомирил хоть частично эту поганую собаку – совесть?..
– Здравствуйте, Олег Анатольевич. – голос… Медоточивый. Многообещающий.
Следующая кандидатка и глядела совсем по-другому: с хитрецой, и чуть ли не – пошло. Он выудил из листков на столе её резюме: точно. Она уже работала «референтом» и «курьером». Ну, насчёт последнего-то – всё ясно. Просто надо же кем-то числиться…
– Здравствуйте. – присесть он ей не предложил. Вместо этого отъехал от стола на своём кресле, и развернулся чуть боком, – Вы в курсе… Специфики работы?
– Да.
– Вы согласны на испытательный срок?
– Да. Приступать? – заломленная бровь и небрежное откидывание пряди длинных ухоженных волос медово-рыжего цвета со лба. (Чёрт! Заранее она, что ли, где-то раскопала инфу о том, что он любит именно пышноволосых, и – именно – с рыжиной?!)
– Да.
Она неторопливо – видно, что знает себе цену! – прошла вокруг стола. Неторопливо же опустилась на колени: так, чтобы материя тоненького полупрозрачного платьица облегала… То, что нужно облегать.
Да, неплохо, чёрт его задери. Возбуждает, даже ещё не приступив… Особенно цепляет именно взгляд – кажется, что в нём сконцентрирована вся Похоть мира!..
Он чуть откинулся на кресле, предоставив её наманикюренным пальчикам с коротко остриженными ноготками поработать над его поясом и ширинкой. Руки положил на подлокотники.
Но когда она отработанными, но от этого не менее возбуждающими движениями начала «работу», не удержался: запустил напрягшиеся пальцы в копну пышных мягких волос. Стал чуть массировать ей кожу затылка…
Женщина замычала: и пусть он знает, что она просто подыгрывает ему – всё равно приятно!
Ещё до того, как он достиг пика, ему стало ясно: вакансия закрыта!
Не меняя позы, он ткнул в кнопку под столом. Мария Михайловна женщина умная и опытная: сама подберёт подходящие слова. Нечего им толпиться у него в приёмной…
Ближе к четырём, когда он уже выпил кофе, и справился с послеобеденной корреспонденцией, Марина позвонила снова.
Прикусив губы изнутри, он не ответил. И в полшестого, когда у него заканчивалась работа – не ответил. Пусть-ка эта с-сучка посидит сегодня одна. И ему спешить некуда (свою норму на сегодня получил!), и ей не повредит поголодать. В плане секса.
Дома Олег снова порадовался на Боя: надо же, такой маленький – почти умещается на двух ладонях! – а сколько неподдельного энтузиазма! Буквально – щенячий восторг!
Олег не слишком-то прислушивался к воплям протестующих придурков из всяких Комитетов, Обществ по защите прав животных, Гринписовцев и прочих идиотов, шагающих в маршах протеста через центральные улицы почти в каждые выходные. Пусть их себе выкрикивают, как бедным животным плохо, да какие на самом деле садисты и сволочи те, кто искусственно затормозил их организм в детском возрасте, не позволяя обрести черты взрослого, и даже выполнить «основную жизненную задачу» любого живого существа – передать потомкам свои гены. Он всегда мысленно добавлял: «и Чебурашки».
Не-ет, изобретатели Консума, конечно, сделали одиночкам вроде него – колоссальный подарок. Когда абсолютно точно знаешь, что ни на Семью, с извечной проблемой воспитания детей, ни на отдых, времени и сил физически нет, отдушиной для тоскующей по именно – настоящей любви и преданности, может стать только собака.
Да и как может быть по-другому?!
Ведь ни одно другое приручённое существо не может настолько прочувствовать настроение, и выразить сочувствие и любовь – пусть без слов, но всем телом, когда ластится, или заигрывает. Или – одним лишь взглядом…
Впрочем – он готов поспорить! – любой хозяин собаки, пусть даже и не обработанной Консумом, склонен к антропоморфизму: то есть, считает, что его любимец похож на человека куда больше, чем в действительности. Приписывает питомцу даже такие действия, которых нет в собачьем «арсенале» поведения: иронию, юмор, увлечённость каким-нибудь «хобби»…
Вон: у Боя хобби – бегать по квартире, вызывая автоматическое включение везде люстр и светильников. А через пять минут, когда реле автомата-терморезистора выключает свет, убедившись, что излучающего тепло тела человека в комнате нет – снова бегать: вызывая включение, разумеется, не теплом крошечного тела, а – движением… Хулиган маленький.
Из недр необъятного холодильника Олег снова извлёк пачку с самым лучшим и натуральным кормом, насыпал в миску с надписью «Бой». Себе достал пельмени.
Пельмени он брал на рынке, у натурализованных азиатов. Те и правда изготовляли столь трудоёмкий продукт вручную, по старинным проверенным рецептам. И качество старались поддерживать на должном уровне: понимали, что возьми клиент хоть раз продукт с недоложенным мясом, или жилами вместо оного, во второй раз к ним – не придёт.
Пока пельмени варились, Олег смотрел в кухонный телевизор.
Правда, пощёлкать программами пришлось: он пролистал небрежно биржевые новости, прогноз погоды, дорожно-транспортную обстановку с Столице, тупые игры-викторины-конкурсы… Приготовление не дому эксклюзивной еды. (Ха-ха! Неужели кто-то ещё заморачивается?!) Не заинтересовала и программа о животных: сегодня показывали, как выводить глистов, клещей и блох. Ему всё это не актуально: у Боя ничего такого нет с гарантией, поскольку тот не выходит на улицу и не «общается» с другими животными, а смотреть на страсти-мордасти, с разными щетинистыми пастями и с «хелицеровым ротовым аппаратом», и ножками с коготками – не совсем «к столу».
Так что он оставил себе программу про путешествия – показывали как раз весьма живописные виды Норвегии. Сурово, конечно, но… Впечатляет. Монументальностью. Съездить, что ли в отпуск?..
Шутка, Олег. Никакого отпуска у тебя, любимого, не может быть в ближайшие лет пять: не на кого пока оставить производство.
С другой стороны, как только найдётся «на кого»: пиши – пропало!
Потому что более молодой и ретивый «зам.» всё сделает, чтобы сковырнуть босса с тёпленького места, и занять его своим мускулистым амбициозным тощим задом. А поскольку плодить своих «подсиживателей» Олег пока не планировал, приходилось тянуть лямку. И тянуть от души.
После планёрки, в десять, пришли начальник исследовательского отдела и начальник отдела перспективных разработок. Олег нажал кнопку глушилок, и щёлкнул рычажком старинного (чтоб не подслушали уж точно!) коммутатора:
– Мария Михайловна! Проследите, чтоб в ближайшие полчаса…
– Поняла, Олег Анатольевич.
Олег Анатольевич откинулся на кресле, и поощряющее улыбнулся – уже видел, что глаза его «Главного научного светила» пышут лихорадочным огнём: не иначе, придумали что-то из ряда вон:
– Прошу вас, Леонид Моисеевич. Вижу, времени даром ваши архаровцы не теряли.
– Совершенно верно, Олег Анатольевич, совершенно верно, – кругленький ухоженный мужичок неопределённого возраста даже поёрзал на стуле от энтузиазма, – Не теряли! Вот: не угодно ли взглянуть?
Перед взором Олега развернули немаленьких размеров лист ватмана. Ну правильно: пока проект не утверждён, его нельзя переводить в цифровую форму. И не потому, что тогда через всякие пиратские программы можно будет скачать его через блютус или вайфай, или фармер (от этого-то у Олега и на всей территории предприятия стояли глушилки!), а просто – незачем тратить время, силы и материалы на изготовление образца, который ещё не «доведён до ума».
В чертежах Олег Анатольевич – он не стеснялся хотя бы себе в этом честно признаться! – разбирался не слишком хорошо. Так – на уровне школьной геометрии. Зато ему всегда помогали надписи, которые не забывал (а попробовал бы он!) подписывать старший чертёжник Василий Фомич Мельников – «блок питания», «антенна», «дублирующая матрица», «основная материнская плата», «резервная флэш-память»…
– Рассказывайте. – он с чертежом в руках встал, прошёл к пустому стулу рядом с учёным, положил ватман так, чтоб и ему и Леониду Моисеевичу было удобно. Сел, придвинул стул.
