Читать книгу Черная талантливая музыка для глухонемых - Андрей Бычков - Страница 1

Моцарт приехал в Ялту в конце марта. Весна в том году была ранняя и обещала быть холодной и затяжной. «Кого бы выбрать на роль Сальери?» – печально подумал он.

Женщина мыла пол в гостинице, где он остановился. Спускаясь по ступеням и глядя на ее широкие бедра, на желтую рубашку, которую она выпустила поверх юбки, Моцарт подумал, что нет, наверное, ничего плохого в том, что вода в ведре грязная. Вечером он зазвал женщину к себе в номер. Она много смеялась и все убеждала его, что то, что он принимал за жасмин, и есть жасмин – желтые цветочки на зеленой стеблистой траве, похожей на лук, скрипучий резиновый лук… Ему наскучило, он прервал свои развлечения, заплатил женщине вдвое больше, чем обещал, и остаток ночи предпочел провести один (вторая бутылка «Массандры» была опорожнена лишь на четверть). «Где же мой реквием? – вглядывался он в темный мерцающий кружок на дне стакана. – Завтра я найду своего Сальери и все будет кончено, а реквием… реквиема все нет». В винных парах, поднимающихся со дна, он словно увидел чье-то узкое волчье лицо, мутный с желто-голубой (не зеленой) поволокой взгляд, какой часто наблюдал у одного знакомого директора варьете, и словно услышал его жизнеутверждающее спичечное: «А я сделал сегодня то-то и то-то».

– То-то и то-то, – печально сказал он в стакан в попытке избавиться от наваждения, загнать его вновь в портвейн.

«Чем только и должно оно быть…»

Стакан задрожал, но не упал, не разбился.

– То-то и то-то, – повторил вслух, – а я – ничего. Кончилась пластинка, а я так и не снял иглу. Вот она, моя музыка, – щелчки, щелчки… пустота.

На набережной было прохладно и тихо. Солнце уже садилось, а над предгорьями поднималась луна. Взгляд Моцарта бессознательно скользил вдоль узкой золотистой полосы моря у горизонта, цеплялся за черную продолговатую соринку баржи, падал вниз, за каменный парапет набережной, где дети у самой кромки ленивого моря искали среди камней «куриного бога», натыкался на молоденькую проститутку, присевшую на корточки у барьера, и пробегал дальше, за спины гуляющих по набережной. Он расслышал вдруг голос, говоривший из самой глубины его существа. «Нет времени, а есть только солнце, луна и звезды. И дело не в названии города, где вы встретитесь. А море, оно будет покорно, волны его будут лишь подниматься и опускаться, не выбегая на берег. Я знаю, ты ждешь своей гибели, глядя, как солнце тонет во мгле. Но черная мгла отступит, она опустится в море и вновь обнажит блестящее солнце. И перед ночью будет короткий рассвет. Так начну обучать тебя вновь древнему искусству жизни. Миндальное дерево на холме отдаст тихое и тонкое свое колдовство. Все невидимые нежные запахи мира, они еще для тебя сохранились. Заклинаю тебя твоею любовью. Все до безумия просто в этом мире, только у тебя еще нет ключа, чтобы открыть. А ключ… ключ под замком, как было написано на железной двери…»