Оглавление
Андрей Болотов. Живописатель натуры
Нечто в предуведомление о сей книге читателя
1. К Брюму (сочинено в Богородицке 1794 в апреле)
2. К зиме пред окончанием оной (сочинено в марте 1795)
3. К мальвам или розам во время цвета их (сочинено 1795 в августе)
4. Ко временю созревания плодов (сочинено в начале августа 1795 г.)
5. К бархатцам (сочинено августа 17 дня 1795)
6. Прогулка осенняя в августе (сочинено в августе 1795)
7. К снегам при сошествии их весною (сочинено апреля 20-го 1794 года)
8. К оживающей траве и первой зелени весною (сочинено апреля 21, 1794 г.)
9. Чувствования при большом и долговременном ненастье в глубокое осеннее время (сочинено в октябре 1794 года)
10. К родине своей при возвращении в оную после двадцатидвухлетнего отсутствия (сочинено в феврале 1797 г.)
11. К зиме при схождении оной и к половоди (сочинено в марте 1797 еще в Богородицке)
12. Половодь в моей деревне (сочинено в 1797 в мае)
13. Метель (сочинено 17 февраля 1798 во время метели)
14. Снег, идущий тихо в феврале (сочинено 22 февраля 1798 года)
15. Слякоть в феврале (сочинена 23 февраля 1788 года)
16. Моя собака (сочинено февраля 24 1798)
17. Прогулка в саду не сходя с места (сочинено февраля 25 1798 года)
18. Утро в исходе февраля (сочинено февраля 26 д. 1798 года)
19. Моя моська (сочинено февраля 27 1798 года)
20. Оканчивающийся февраль (сочинено марта 8 дня 1798 года)
Словарь устаревших слов
Отрывок из книги
О! буди благословенно первое появление твое, великолепный вешний брюм! Паки вижу я тебя, паки наслаждаются очи мои красотами твоими, паки не насмотрюсь я на тебя, о завеса, сотканная из нежных чадов и курений земных! О сеть, сплетенная перстами премудрой натуры, и флер, составленный из веществ, невидимых нами, и превосходящий все флеры, сотыкае-мые наилучшими художниками в свете. Как могу я описать все прелести и красоты твои и изобразить словами то, что ты видом своим производишь в нежной и чувствительной душе.
В каких изящных и приятных видах представляешь ты все предметы, видимые вдали! Какими драгоценнейшими красками покрываешь их и какою кистью изображаешь целую картину предо мною, картину, каковую ни один из смертных живописцев со всем искусством своим соорудить не в состоянии! Какие живые, нежные и различные колера вижу я повсюду! Какие пурпуры здесь, какие нежные зелени тамо, какие тонкие и разноцветные тени, какие голубые и лазоревые прелестные колера испещряют все отделенности, какая приятная смесь между всеми ими, какая гармония между тенями и светом, каким разных и нежнейших колеров бархаты разостланы тамо по всем холмам и в долинах, какое приятное зрелище составляют из себя леса, бугры и горы. В каком отменном и прелестнейшем виде представляются очам моим все места и вещи пред тем натуральным, какой они вблизи имеют, и каким очарованием утешает натура мое зрение!
.....
Чувствительный зритель, любуясь новым зрелищем сим, уже издалека поспешал итить туда и, приходя, обретал новые красы и великолепие новое. Две короткие стены, воздвигнутые из пирамид ваших, стоявших в самой близости друг подле друга, составляли тут преддверие и власно, как торжественные врата в маленький мой елизиум, тот небольшой увеселительный лесок, которым никогда я довольно налюбоваться не мог, и потому обязан я за тысячи минут приятных в моей жизни.
Не могу забыть, с каким удовольствием вступал я всякий раз в сей пышный и великолепный вход, в милую рощицу сию, и сколь много утешался вами, мальвы дорогие, при самом гулянии по оной. Где б я ни находился в сем лесочке, искусством произведенном, и по тропинкам ли ходил тенистым и изогбенным, по полянкам ли гулял прекрасным и отверстым, на лужочках ли стоял, покрытых мягкою и нежною травою, или отдыхал, сидючи на любимейшей лежаночке дернистой под тению илема широколиственного, осеняющего всю ее ветвями своими, как повсюду встречались вы с зрением моим и очаровывали оное милыми и прекрасными цветами вашими. Инде усматривал я вас стоящих на просторе во всей пышности и великолепии своем, инде растущих между дерев и украшающих зелень их собою, инде казались цветы ваши выросшими на ветвях высоких берез самых и придающими самым древесам красоту неописанную. В других местах казались гирлянды, сплетенные из листьев и цветов ваших, висящие с сучьев дерев разных и досязающими до земли самой. Тут целым площадкам и полянам придавали вы собою красу отменную и такую, какой они и в лучшее время года не имели. В иных местах видимы вы были, хотя не все обнаженные, но не в худшем, а еще в приятнейшем виде. Тут из цветов ваших только некоторые встречались с зрением моим при простирании оного сквозь густоту дерев, вокруг меня стоящих. По величине отверстиев и промежутков, остающихся между ветвями древес, видим был инде только один в вышине, инде два или несколько цветов в кучке и увеселяли собою зрение. Яркость колеров их при зрении из темноты увеличивалась сугубо и для очей, а особливо при вечернем солнце производила такое действие, какого изобразить немож-но. Все они и колера их, а особливо против солнца, казались неописанной красоты и такой живости, что все наилучшие краски им в яркости и красоте уступить долженствовали. Все красные и алые из них горели, как раскаленный уголь самой, и столь ярко и живо, что никакой кармин и никакая краска не могла никак уподобляться им, и все таковые производили в душе такое впечатление, которого приятность никак описать неможно.
.....
