Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
ПРОЛОГ. ОДНИ ПОСРЕДИ ОКЕАНА
НАСТАВНИЦА В ЛЮБВИ
ПОХОД ЗА ЛЕСНЫМИ ОРХИДЕЯМИ
КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ В ЗАТРУДНЕНИИ
НИКОЛЬ НАХОДИТ ПОДРУГ
СТРАТОСТАТ
ДЕВОЧКА ИЗ БЕЗЛЮДНОГО ГОРОДА
САЙ МОН ЖЕНИТСЯ
МУЖЧИНЫ ВНЕ ИГРЫ
ВЕЛИКИЙ ПОМОЩНИК
НИ НА НЕБЕ, НИ СРЕДИ ОКЕАНА…
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ
ЭПИЛОГ. ГРОЗДЬ РЯБИНЫ
Зовут меня Имант Нориньш, и родом я из Курземе. Там, неподалеку от города-памятника Вентспилса, на берегу реки Венты стоит наш Большой Дом. А лет четыреста тому назад на этом самом месте жил в своей хате старый Мартин, прямой предок бабушки Аустры. Впрочем, это мы по привычке его старым называем. Был Мартин силен и молод, когда налегал на плуг, идя за приземистой кобылкою, и была у «старого» Мартина здоровая круглолицая жена, фотография которой сохранилась, и пятеро чумазых пострелят бегало по его двору. Дети так и окончили жизнь крестьянами; ну, а уж внуков раскидало по белу свету. Одного из них, Арвида, занесло в самую Америку. Устроился там неплохо, – но до конца дней безумно тосковал по родной Венте и, не жалея денег, собирал курземские прялки, расписные сундуки, вышитые полотенца; а все свое состояние завещал латышскому землячеству в Нью-Йорке. Когда же в разных концах мира стали возникать Большие Дома, прапра… и так далее… внучка Арвида, наследница его антикварной коллекции Аустра Круминя отыскала под речными наносами остатки хаты старого Мартина, точнее – глиняный пол, и выстроила вокруг него главное здание, позднее названное Стволом. Аустра – моя прабабка. Она жива-здоровехонька и живет в Доме, который сама сработала. То есть, конечно, не своими руками, но с помощью усагров, универсальных строительных агрегатов.
Сейчас Ствол, поднявшийся на полсотни метров, несет на себе шесть мутовок, в каждой – по две-три ветви. Расстояния между мутовками велики, – что ж, каждая семья имеет право на уединение и тишину. Всего в Доме обитает семьдесят семь человек, считая недавно родившуюся Инесу Кастельон, мою внучатую сестренку. Год назад я отделился от матери с отцом – вызвал усагр и соорудил себе хорошенькую веточку в той же мутовке, две звукоизолированные комнаты и шаровидную пристройку под мастерскую. Нет, я был слишком юн, чтобы заводить семейство, и при родителях мне жилось вполне уютно. Просто хотелось работать в одиночестве и на свободе. Я пытался восстановить громкозвучную медь, забытые духовые инструменты доэлектронной эры – гобои, бюгельгорны, саксгорны…
.....
Пищи синтезированной мы подавно не приемлем, и никто нас не уговорит, что она даже на уровне элементарных частиц подобна хлебу из пекарни или молоку из подойника. Еще лет трех от роду я помогал взрослым сажать огуречную рассаду, позднее – молоть проросший ячмень на солод для пива, делать домашний сыр и ухаживать за коровами. Но охотнее всего я ворошил сухую душистую траву в сенном сарае. Главными игрушками моими были всякого рода ушаты, корзины, лубяные короба, лохани, корыта, – многие еще из коллекции Арвида. Подростком я столь же увлеченно возился с микротракторами, с изящными, как часовые механизмы, машинами для беспахотной заделки семян; строил гнезда для пауков, защищавших наш сад от вредителей, и вводил ген быстрого роста молодым яблоням.
На Ладожском озере, в региональном учебном городе, кроме своей же родни, я за много лет не встретил никого, кто происходил бы из Большого Дома. Наверное, во всем мире еще немного было таких Домов. Преобладали ребята, в самом учгороде и жившие, – родители изредка их навещали, – и, конечно, из традиционных малых семей. Однажды я запросил Великого Помощника, и он подтвердил мне, что и в нашем регионе, и на всей Земле, и вообще в Кругах большинство детей воспитывается у отца с матерью или у одного из них. Чуть поменьше детей росло прямо в учебных городах. Были детские сады при разных сообществах: на планетных исследовательских базах, космических станциях Кругов, в профессиональных коммунах, боттегах, ашрамах… В Больших Домах, действительно, пока рождалась и обитала буквально горстка ребят.
.....