Читать книгу Дом у горизонта - Андрей Иванович Бонцевич - Страница 1

– Вот чёрт!

Доктор Эммет Браун,

«Назад в будущее»

Глава 1

Сумерки наступили быстро. Тёплое солнце исчезло за высоким зелёным склоном, и городок накрыла тень. Утих беззаботный бриз, да и море, словно устав за день, успокоилось и молчаливо замерло. Вода едва слышно плескалась об изрезанную трещинами и выбоинами стену волнореза. На самом краю этого нагромождения огромных плит, похожего на замшелые руины древнего замка, сидел паренёк. Он изредка бросал в воду камешки, отчего по мелкой ряби волн разбегались тонкие круги, и в вечернюю тишину улетало ленивое «плюх».

Вскоре в ладони паренька остались только обкатанные морем шероховатые полупрозрачные стеклышки. Закатное небо, отражённое в тихих волнах, светилось внутри этих застывших цветных капелек переливающимся светом, и от его странной красоты невозможно было отвести взгляд.

Вода медленно превращалась из опалово-розовой в темно-синюю, и, наконец, почернела совсем. Стало прохладно. Паренёк ловким движением вскочил на ноги и напоследок посмотрел на уходящую вдаль бесконечность. Где-то над горизонтом среди едва заметных звёзд плыл мигающий огонек самолёта, и казалось, что кроме него вокруг не движется больше ничего.

Улочка, на которую вышел паренёк, тонула в желтоватом полумраке. Редкие фонари терялись среди пышных крон, и света их хватало лишь на то, чтобы нарисовать на асфальте причудливые узоры теней.

Услышав позади себя торопливое шарканье, паренёк обернулся. По дорожке семенила, слегка прихрамывая, сгорбленная старушка в длинном неопрятном платье. Она помахала рукой, очевидно, попросив остановиться. Резкий запах дешёвых духов смел тонкий аромат ленкоранской акации, окутывавший улочку, и паренёк поморщился.

– Стой, постой, молодой-красивый, – немного задыхаясь, сказала старушка. – Весь день тебя искала.

– Что, ручку позолотить? – улыбнувшись, ответил паренёк.

– Бог с тобой, – цыганка махнула рукой. – Не надо мне ничего. Я тебе только скажу, ты не спрашивай ничего, и не пытай. Просто послушай. Что-то странное должно случиться скоро. Смотри почаще вдаль. И помни, что за зелёным морем наступит черная тьма. Всё.

– Спасибо… бабуля, – нахмурившись, пробормотал паренёк. – Доброй ночи.

Цыганка кивнула, и снова по узенькой улочке побежали шаркающие звуки. Тихо прошелестел в кронах легкий ветерок, запахло кипарисами и морем.

Паренёк пожал плечами и быстрым шагом направился вверх по улице.

Громко лязгнул засов на калитке, и тут же в окне загорелся свет. Скрипнула рама. В жёлтом прямоугольнике окна появился женский силуэт.

– Эмиль, это ты?

– Да, Нонна Михайловна, добрый вечер!

– Добрый, – кивнула женщина. – К тебе сегодня приходили.

– Кто? – вскинув бровь, спросил паренёк.

– Не знаю, мужик какой-то. Вроде пенсионер, по виду так. Тебя спрашивал, а я говорю: «Эмиля дома нет». А он такой: «А когда вернётся?» А я ему: «А вам, собственно, зачем?» А он бороду почесал, калитку закрыл, да только его и видали.

– Интересно, кто бы это мог быть, – пробормотал Эмиль. – Ведь даже я сам неделю назад не знал, что буду жить именно здесь. Ладно, утро вечера мудренее. Посмотрим.

В уютной комнатке на цокольном этаже было прохладно и свежо. Эмиль аккуратно повесил одежду на спинку стула и рухнул на кровать. Заскрипели на разные лады пружины, всё вокруг закачалось и заплясало. Эмиль закрыл глаза, и не заметил, как заснул.

Утреннее солнце пробивалось в окно через плотную листву виноградника и рассыпалось по скатерти яркими пятнышками. Эмиль смотрел на поднимающуюся пенку в турке, и недоумевал, как ему удалось ни разу за вчерашний вечер не удивиться. Сегодня же вся эта история с цыганкой казалась чьей-то нелепой выдумкой, не стоящей внимания.

Эмиль снял с огня заворчавшую турку и наполнил до краев большую глиняную чашку. Нонна Михайловна охотно разрешала пользоваться кухней и всей посудой, которую там можно было найти, но Эмиль всегда ограничивался только утренним кофе. Готовить что-то серьезное не хотелось.

Над головой послышалось зловещее шипение и позвякивание. Эмиль вздрогнул, обернулся и нашел взглядом старинные часы, висевшие около окна. Прочихавшись, они принялись гулко бить. Девять. Море, конечно, уже похоже на суп с фрикадельками. Эмиль почти вживую услышал крики возмущенных мам и несмышлёных детей, увидел суету и беготню, почувствовал запах пива и варёной кукурузы. Нет уж, если и идти купаться, то не сейчас, а как вчера, ближе к ночи. Проспал, что же тут поделаешь. Завтра все-таки стоит заставить себя проснуться раньше, а то какой смысл в том, чтобы приехать на море и не плавать.

Впрочем, идея прогулки по старинному городку тоже выглядела привлекательной, и Эмиль, допив кофе, легким шагом выскочил из дома. Узкие извилистые улочки, со всех сторон заросшие кипарисами, туями и мушмулой, переплетались и разбегались в разные стороны, превращая город в лабиринт. Чем дальше уходил Эмиль от дома, тем труднее становилось идти – дорожки и переулки медленно, но верно ползли вверх по склону. Повсюду попадались необычные виды – небольшой водопад с хрустально чистой водой, старинные развалины и непонятные скульптуры.

Эмиль увлечённо сворачивал в переулки, нырял под арки, протискивался между заборами и кустарниками на узких тропинках, и, наконец, вышел на пустырь, покрытый жухлой травой. Городок исчез за рядами деревьев, и притих, словно играя в прятки. Эмиль остановился, посмотрел по сторонам и провёл ладонью по затылку. Дорога кончилась, никуда не дойдя, да ещё и потерялась в высоких желтоватых зарослях. Все замерло в безмолвии.

Совсем рядом громко крикнула птица. В траве что-то прошуршало, а в вышине крон скрипнула ветка. «Странное должно случиться скоро», – промелькнуло в голове. Мурашки прохладными ручейками пробежали по рукам.

– Нас невозможно сбить с пути – нам по фигу, куда идти, – пробормотал Эмиль.

Не тратя время на поиски тропинки, он решительно шагнул прямо и принялся прокладывать другую. Куда угодно, но только подальше от этого непонятного пустыря. На счастье, впереди темной стеной возвышались сосны.

В густой прохладной тени высоких деревьев пахло хвоей и почему-то яблоками. Эмиль прибавил ходу, заставляя себя ни в коем случае не оглядываться. Вскоре в просвете между стволами показались серые пятна асфальта, и быстрые шаги превратились в бег.

Остановившись посреди дороги, Эмиль отдышался, вытер со лба холодные капли и огляделся. Вдоль потрескавшегося полотна в обе стороны тянулся высокий кирпичный забор. Слева вдалеке поблескивала на солнце покатая крыша. Эмиль решил больше не доверять интуиции и направился туда, где дорога шла под горку.

Скоро забор кончился. Неровно висящая на самом углу белая табличка лаконично сообщала: «ул. Верхняя». Эмиль пожал плечами, почесал нос и вздохнул. Ему отчаянно захотелось оказаться в толпе – где угодно, хоть на базаре или в ночном клубе, только не здесь, не в этой иллюстрации к роману про исчезновение человечества.

Резко ударил в уши звук запускаемого мотора, и Эмиль улыбнулся. Стараясь казаться спокойным, он двинулся вниз по улице. Появились дома, побежали между столбами провода. Тишина осталась позади, и воздух наполнился привычным гулом.

Впереди показался перекресток со светофором, и Эмиль чуть не подпрыгнул от радости. Теперь осталось лишь спросить, как пройти до переулка Шмидта, и закончить блуждания. Эмиль подошёл к переходу и остановился перед двухэтажным домиком с вывеской, изображавшей что-то похожее на плохо завязанный мешок муки.

Вдруг дверь распахнулась, и на всю улицу раздался громкий голос с сильным кавказским акцентом:

– Дорогой генацвале, попробуй мои хинкали! Не обижай старика отказом, порадуй меня заказом!

Эмиль приветливо улыбнулся и вошел в прохладное помещение, наполненное запахами кинзы, лука и аджики.

Глава 2

Стройный пожилой мужчина в безукоризненно белом поварском халате и очках проводил Эмиля к столику и вручил меню.

– Ты мой первый гость сегодня, – сказал он. – Если закажешь хинкали, хачапури дам бесплатно.

– Буду очень рад, – кивнул Эмиль. – С бараниной, пожалуйста.

Старик исчез за дверью с цветным стеклом, но уже через пару минут появился снова, на сей раз с подносом.

– Пить что будешь? Хванчкара, киндзмараули?

– Э… Я вообще-то как бы… Тем более, утром, – растерялся Эмиль.

– Вах, что ты говоришь, какое утро? Время обедать! А за обедом стакан доброго вина – это как поцелуй любимой. Но как хочешь. Тебя, кстати, как зовут?

– Эмиль.

– Э… Татарин? Нет? А, да какая разница! Будем знакомы. Тариэл.

– Ого, – Эмиль вскинул бровь. – Это… На эльфийском?

– На грузинском! – громко и с достоинством воскликнул повар. – Означает «царь-герой». Ну, конечно, царь я только в этом заведении, а героем и совсем никогда не был, но зато всякий в этом городе знает, что у Тариэла всегда есть, чем спастись от голода, и всегда наготове графин «Киндзмараули». А ты как здесь оказался?

– Просто приехал пожить немного. Море, горы…

– Турист, – понимающе кивнул старик. – А где остановился?

– Неподалёку от рынка, в частном доме полуподвал снимаю.

– Там многие так делают, да. Лучше, чем в гостинице. Давно приехал?

– Позавчера. И ничего не успел за это время, только погулял по рынку, посидел на берегу, поболтал с цыганкой и заблудился в городе.

– У нас легко потеряться, – усмехнулся Тариэл. – Город старинный, улицы запутанные. Но тут через пару кварталов есть местечко, обзорная площадка такая. Весь склон видно, как на ладони. А один раз увидишь – поймёшь, и уже не заблудишься. Как выйдешь, направо по перекрестку и через два светофора налево, вдоль зеленого забора. Да, спросишь. Её все знают. А у кого остановился, кстати, скажи?

– У Нонны Михайловны, – ответил Эмиль после некоторого колебания. – Знаете?

– Вах, как не знать? Хорошая женщина, очень душевная! У нее сын военный, не поймёшь, где живет. То в Краснодаре, то в Пензе, то ещё куда его занесет. Вот она и ищет постояльцев, чтобы не скучно было. Вай, хинкали! Ох, заболтался я тут с тобой!

Старик лихо вскочил из-за стола и снова исчез за белой прозрачной дверью. Эмиль медленно прошёлся взглядом по убранству кафе. Занавески на небольших окнах, скатерти, посуда – всё сияло чистотой и свежестью. Даже картины на стенах выглядели так, будто их только что вымыли. На всех столиках стояли глиняные подставки с белоснежными салфетками и сверкающие пузатые солонки. «Блин, как в музее, – подумал Эмиль. – И он один всё сам делает!»

Оказалось, что старик унёс меню, которое могло бы немного скоротать ожидание. Пришлось рассматривать картины. Сюжет везде был один и тот же – праздничный стол с винами и десятками блюд, и грузины в черных бурках. Наивная живопись, больше похожая на работы учеников художественной школы, неожиданно понравилась Эмилю. От них поднималось настроение, и разгорался аппетит.

Дверь распахнулась, и в зале, словно сказочный джинн, появился Тариэл. С трудом верилось, что один человек может удержать на руке поднос столь невероятных размеров, да ещё и заполненный от края до края. Хинкали с бараниной, кажется, не составляли и десятой доли того, что нёс повар. «Прощайте, мои маленькие финансы, – пронеслось в голове. – Впрочем, кажется, этот пир того стоит».

Эмиль в некотором замешательстве присел на краешек стула и чуть пододвинулся к столу.

– Зачем стесняешься? – спросил старик, усаживаясь напротив.

– Да как вам сказать, – пробормотал Эмиль. – Честно говоря, я даже не знаю, как половина из этого называется.

– Вах, кацо! Смотри. Это копчёный сыр сулугуни. Вот тут соусы – сацебели, ткемали и аджика. Хинкали едят руками, сначала надкусываешь – вот так, потом пьешь бульон, только осторожно, он горячий. Хачапури не забудь. Ну?

– Тариэл… А как вас по-отчеству?

– А, ну, Гиевич, так-то. Только ты меня так не зазывай. Давай, пока горячее, чего замер, как на первом свидании?

Эмиль аккуратно взял белый, покрытый мелкими капельками мешочек, и медленно надкусил его. В нос ударил горячий пар, отчаянно пахнущий пряностями и кинзой.

Спустя мгновение, а может, вечность, мир вновь вернулся на место. Вот только хинкали на блюде уже не было. Эмиль поймал весёлый взгляд Тариэла и улыбнулся в ответ.

– Это было непередаваемо круто, – сказал он. – Волшебный вкус. Вы настоящий мастер, честное слово!

– Вах, кацо, ты порадовал меня! Городок у нас маленький, и всех своих гостей я знаю давным-давно. Редко кто из туристов заходит сюда, уж больно от моря далеко. А у меня порядок такой – сначала ты мой гость, а потом друг.

– Очень рад, – кивнул Эмиль и подал старику руку. – А ещё теперь я знаю, где буду обедать, пока не уеду.

– А может, и уезжать не стоит? Ты попал в рай, кацо, зачем менять его на грешную землю? Здесь такое море, такие рассветы, а виноград!

– Всё бы хорошо, но мне ещё учиться четыре года, да и по профессии я здесь вряд ли работу найду.

– А на кого учишься?

– На инженера по проектированию вычислительных комплексов, распределённых систем и сетей.

– Мда, – огорчённо вздохнул Тариэл. – Мы от этого далеки. Здесь больше будут рады агроному, виноделу или специалисту по разведению барашка. Ну, что же! У каждого своя дорога.

Эмиль отломил кусочек копчёного сулугуни и вздохнул.

– Мне пора, – сказал он. – Сколько я вам должен?

– Ты заказывал хинкали? Значит, только за хинкали.

– Но… Я так не могу. Это не честно.

– Вай, кацо, не спорь со старшими! Даже если старик триста тысяч раз неправ, не пытайся его переговорить. Он от этого умнее не станет, а вот ты себя покажешь гораздо глупее, чем на самом деле. Только за хинкали. Всё.

Эмиль вышел на раскалённую улочку и посмотрел на перекресток, на котором следовало свернуть направо. Тариэл помахал рукой, подмигнул и улыбнулся.

На зелени травы красовались яркие пятна цветов, задорно щебетали птички, и теплый воздух носил ароматы лаванды и хвои. Эмиль не торопился. Он трогал пальцами пушистые колоски, рассматривал узоры трещин на старинных домишках и слушал, как внизу шумит город.

Вдруг взгляд Эмиля замер. На одной из заборных плит, что возвышались над длинным цветником справа, кто-то удивительно красиво написал большими объёмными буквами: «АНИКА», а снизу добавил тонкими стремительно летящими линиями: «Миром любимы мы». Эмиль подмигнул плите, а заодно и этой Анике, кем бы она ни была.

На втором светофоре поворот налево и в самом деле уходил под высоченный зелёный забор. Узкая, плохо вымощенная тропа скрывалась в тени огромных разлапистых ветвей, от которых отступала даже яростная южная жара.

Не пройдя и полукилометра, дорога внезапно вынырнула из прохладной зелени и уткнулась в облака. Эмиль округлил глаза, остановившись на полушаге.

Город убегал вниз извилистыми струйками улочек, рассыпался яркими пятнами больших домов и гостиниц внизу, золотился песком у моря. Эмиль встал на край площадки, и медленно повернул голову слева направо. Вдалеке, у самой кромки берега блеснуло что-то ослепительно белое, словно зеркало метнуло большой солнечный зайчик. Сощурив глаза, Эмиль увидел, что это домик – не очень большой, насколько это можно было понять с такого расстояния. Дальше строений не было. Сверкающим домиком городок заканчивался.

Найти рынок оказалось совсем просто, да и улицу со своим временным домом Эмиль увидел сразу же. Конечно, карта в голове сразу же не сложилась, но примерное расположение самых заметных ориентиров запомнить удалось. Эмиль подмигнул городу и отправился назад, спускаться к пропахшей морем и специями базарной улице.

Нонна Михайловна развешивала бельё. Голубоватые простыни колыхались на ветру, словно паруса, и обдавали двор запахом шампуня. Эмиль попытался скорее проскользнуть мимо хозяйки, но зоркий глаз поймал-таки гостя.

– Постой! – крикнула Нонна Михайловна. – Тут тебе письмо принесли!

От неожиданности Эмиль споткнулся и едва не сорвал с веревки мокрое полотно.

– А вы уверены, что точно мне?

– У меня других Эмилей среди постояльцев нет, – усмехнулась хозяйка. – Да и во всём городе двух не сыщешь. Так что точно тебе. Пойди, возьми в прихожей.

Эмиль взял конверт в руки. Обычный, белый, заклеен ровно, подписан аккуратно. «Эмилю, Базарная, 14». Всё верно. Но как, чёрт побери?

Глава 3.

Эмиль поправил белую кружевную скатерть на журнальном столике и положил конверт перед собой. С одной стороны, глупо было предполагать, что внутри бациллы сибирской язвы или ещё какая-нибудь отрава. С другой, как кто-то мог знать, что письмо попадет в нужные руки, если даже Нонна Михайловна нигде не записала, как зовут её нового постояльца? Эмиль взял нож для бумаги, повертел его в руке и положил обратно. Потом поднял конверт и поднес к носу. Едва уловимый аромат сладких духов казался незнакомым. Во всяком случае, точно не то, чем пользуется Нонна Михайловна. Эмиль решительно рванул бумагу ножом и перевернул прорезью вниз. На столик, кружась, медленно упала вырезанная из бумаги буква «Я». Эмиль потряс конверт и заглянул внутрь, но ничего больше не увидел. Ни записок, ни каких-нибудь ещё бумажек. Только тонкая, едва поблескивающая буковка, которая сейчас лежала на узорах скатерти. Эмиль глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.

За окном шумел город. Верещали птицы, сигналили и гудели машины. Всё, как обычно, вроде бы.

Эмиль вышел из комнаты и аккуратно закрыл за собой дверь. Нонна Михайловна восседала на террасе в компании пузатого чайника и блюда с сушками.

– О, давай, присаживайся, – обрадованно воскликнула хозяйка. – Чай пить – не дрова рубить.

– Спасибо, – кивнул Эмиль, усаживаясь. – Сушки с маком?

– Очень вкусные. Ты с молоком пьёшь?

– С ромом, – ответил Эмиль. Поймав недоумённый взгляд, он спохватился и, улыбнувшись, поправился: – Это если кофе. А чай просто с сахаром.

– Вот и хорошо. Наливай.

– Нонна Михайловна, а кто с письмом приходил, не помните?

– Я его не знаю, – пожала плечами хозяйка. – По-моему, тот же, что про тебя спрашивал.

– А! – понимающе кивнул Эмиль. – Я вот сегодня был в хинкальной, там, наверху, и познакомился с одним господином. Тот тоже пожилой, в очках, волосы седые.

– Ой, да ну тебя! – рассмеялась Нонна Михайловна. – То старый чудак Тариэл, повар-самоучка. У него, прости Господи, вместо мозгов в голове чахохбили. Я тебя умоляю, не будет он никому письма слать, у него вся жизнь на кухне да в кафе.

– Но больше я в этом городке ни с кем не знаком, – пробормотал Эмиль.

Оставив в чашке недопитый чай, а в блюдце половину сушки, он вышел с террасы. Нонна Михайловна проводила гостя странным взглядом и промолчала.

Старый дом, сложенный из серого пористого камня, прятался в деревьях, и только одна стена, выходившая на улицу, оставалась открытой. Эмиль дотронулся до прохладной неровной поверхности и провёл по ней пальцами. На дорожку, уходящую в тенистый дворик, приземлился белый с коричневыми пятнами голубь. Он поглядел на Эмиля, наклонил голову и открыл клюв. «Вот, даже он смотрит на меня так, будто что-то не в порядке, – невесело усмехнулся про себя Эмиль. – Чёрт, что делать-то?»

Путаница сводила с ума, и невозможно было понять, что вообще происходит. Если кто-то чего-то хочет, то почему об этом нельзя сообщить напрямую и без глупостей? Да и трудно предположить, что хорошие новости можно передать таким загадочным образом. С другой стороны, если есть слежка, то для чего о ней предупреждать? Опять же, что это за мужик появляется здесь уже второй раз? Откуда он знает адрес? Вообще нелепо как-то. Подбрасывать конвертики – это, скорее, девчачья забава. Тяжело вздохнув, Эмиль прошёл вглубь сада.

Шелест ветра в листьях напоминал о детстве, о вечерах в старинном парке, успокаивал, словно нашептывая: «Всё будет в порядке». Проблемы остались вдали, и сама собой пришла мысль о прогулке по морскому берегу. Эмиль подмигнул сам себе, улыбнулся и вышел на улицу.

Сразу за рынком дорога круто сворачивала к морю. Здесь властвовали частные торговцы. Несчастных отдыхающих, изо всех сил пытавшихся прорваться к пляжу, отовсюду атаковали напористые люди, предлагавшие всё необходимое для лежания на песке: горячую кукурузу, бейсболки, надувных крокодилов и картины из ракушек. Со всех сторон пахло пивом, персиками и резиной. Эмиль постарался поскорее проскочить мимо бурлящего пёстрого торжища и почти бегом свернул на узкую кипарисовую аллею.

По засыпанной красноватым мелким щебнем дорожке чинно прогуливались пожилые пары и мамы с колясками. Эмиль перевел дух и медленно зашагал вдоль цветущих кустов и стройных деревьев.

Аллея закончилась, уткнувшись в павильон под вывеской «Советская чебуречная». Поддавшись на аппетитный запах, Эмиль открыл массивную металлическую дверь и шагнул внутрь.

На всех стенах алели кумачовые полотнища, в подвешенных к потолку колонках играло что-то давно забытое, а на столиках стояли пустые хромированные подставки под солонки и перечницы.

Над прилавком возвышалась рыжая женщина необъятных габаритов, суровая и неприступная, словно древнерусский кремль. По всей видимости, тоже советская, принесенная сюда машиной времени. Она вопросительно уставилась на Эмиля, не говоря ни слова.

– Два, будьте добры, – негромко попросил он.

Тяжёлым движением громадная дама распахнула дверцу стеклянной горки, грохнула о прилавок толстой глиняной тарелкой и швырнула на нее чебуреки. Эмиль молча расплатился и отошел к самому дальнему столику у углового окна.

Под хрустящим золотистым тестом оказалось необыкновенно нежное мясо, насквозь пропитанное специями и приправами. Эмиль сначала подумал, что зря взял только два, но вскоре понял, что идти теперь будет тяжелее. Хотелось пить, но повторно обращаться к продавщице выглядело безумием. Решив, что какая-нибудь кола может найтись и в другом месте, Эмиль вышел из-за столика, поблагодарил владычицу прилавка и поспешно покинул чебуречную.

От границы пляжа вдоль моря тянулась довольно широкая дорога, с обеих сторон которой торчали жидкие кусты чего-то желтого и несимпатичного. Солнце отчаянно палило с белесо-голубого неба, и Эмиль очень пожалел, что все-таки не взял ни газировки, ни хотя бы минералки.

Правда, вскоре показались признаки цивилизации, подавшие надежду. Между приземистыми домиками нашлась летняя забегаловка – четыре белых стола под зонтиками с рекламой пива и цитатой из Хайяма: «Кто понял жизнь, тот больше не спешит». Эмиль некоторое время молча стоял, рассматривая эту надпись, потом тряхнул головой и взял из холодильника бутылку колы с синей этикеткой. Жизнь вновь преобразилась к лучшему.

Пейзаж тоже изменился. Высокие стройные сосны вплотную подбирались к скалистому берегу, заваленному огромными камнями. Вместо жесткой несимпатичной травы вокруг появились нежно-зеленые заросли и цветы. Эмиль сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и остановился. Здесь, среди завораживающего шума ветра и прибоя, можно было прийти в себя и привести в порядок размышления и чувства.

Эмиль уселся на один из валунов и направил взгляд вдаль, туда, где огромные корабли казались едва заметными пятнышками.

Легкие волны едва слышно плескались о камни, солнце рассыпало по волнам миллионы сверкающих бликов, и в этой пленительной тишине мысли побежали сами собой.

Итак. За ним кто-то следит. Знает имя, адрес и, возможно, маршруты передвижения. В общем, не такая уж и невозможная ситуация, и все бы ничего, но вот только Эмиль никому не сказал, в какой город собирается уехать. Да он и сам этого не знал. Просто вышел из аэропорта, сел на первый попавшийся автобус и поехал, куда глаза глядят. Предположить, что кто-то проделал этот же путь прямо след в след? Вряд ли. Значит, таинственный шпион живет здесь. Но зачем тогда он делает это? Уж явно не из-за денег или чего-то такого. Можно предположить, что это просто игра, и возможно, на юге так принято, а может, кто-то просто хочет столь странным образом познакомиться? Глуповато как-то. Эмиль подпер голову кулаком и посмотрел вдоль берега. Красиво, конечно. Вот бы и вправду остаться здесь, сообразить домик с виноградом в саду, и жить спокойно до самой старости, понимая, что спешить больше некуда.

Внезапно за спиной послышался странный звук, не то писк, не то жужжание, и что-то черное пронеслось по воздуху, мотаясь при этом, словно летучая мышь. Описав странную дугу, непонятный предмет с размаху плюхнулся в воду. Сверкнул в ярком солнце фонтан брызг, и по воде побежали быстрые круги.

– Вот чёрт, а! – раздался громкий хриплый голос позади. – Утонул ведь, зараза!

Эмиль обернулся. К берегу бежал пожилой мужчина – крупный, с седой бородой, похожий на пирата из старинных книг. Остановившись у самой кромки воды, он досадливо вздохнул и почесал затылок.

– Вот так. Был дрон, стала субмарина, – произнёс мужчина. – Нет, ну вы видели, а?

– Добрый день, – сказал Эмиль. – Да, как-то странно вышло. Он словно с ума сошел.

– Да так и было. Летел себе над ёлками, птичек снимал. И тут как понесёт куда-то, ну реально будто чёрт в него вселился. На команды не реагирует, прёт сам по себе. Ну, и вот, довыпендривался.

– Боюсь, нам его не достать, – сказал Эмиль, разглядывая тихую гладь.

– Да на хрен он нужен теперь, – махнул рукой пират. – Бешеный такой.

– Хороший хоть был? – участливо спросил Эмиль.

– Китайский, – усмехнулся мужчина. – С «Алика». Ну, хоть, позабавил немножко, ладно, что недорого. Кстати, здравствуйте. Феликс.

– Эмиль.

– Рад познакомиться. Вы у нас в городе в гостях?

– Да, решил пожить тут пару недель. Очень красивое место.

– Уж что есть, то есть. Я сам не с этих краев, но как-то вот так же однажды приехал, и всё. Продал квартиру в Ростове, купил домик, устроился, одним словом. И ни разу не пожалел, хотя дом здесь не такой уж крутой, как квартира была. Вот зимой, конечно, дует с моря постоянно, жуть как холодно. Я у самого берега живу, на краю света, можно сказать. А вы откуда, из какого города?

– Вообще из Калининграда, но сейчас в Самаре живу, в университете учусь.

– Понятно. В Калининграде не был, а Самару хорошо знаю. Пыльный город и люди там хамские какие-то.

– Ну, как вам сказать… Вроде пока не заметил. Мне даже нравится. Наверное. Хотя здесь, конечно, в тысячу раз лучше.

Пират понимающе покивал головой и тяжело вздохнул.

– Может, я нырну, поищу? – предложил Эмиль.

– Да ладно, чёрт с ним, – махнул рукой Феликс. – Пойду, с горя хряпну чего-нибудь. Ты пьёшь? А, кстати, ничего, если на «ты»?

– Да, да! То есть, не очень пью, но, конечно, можно на «ты».

– Что же, придется одному. Ладно. Ты заходи, если что. Мой дом ни с каким другим не спутаешь – белый, в два этажа, во-он там, где город уже кончается. Заходи, я серьёзно. Ко мне, кстати, внучка на каникулы приехала, Ульянкой зовут. Где-то чуть тебя помладше. Так что милости прошу.

Эмиль поблагодарил нового знакомого, пожал на прощанье руку и отправился вдоль берега обратно.

В кафе, что ютилось на самой границе пляжа, орало радио. Бухали барабаны, рычали басы, звенели тарелки, и все это, смешиваясь с криками людей, создавало непередаваемую какофонию, от которой заболела голова. Внезапно музыка стихла, и бодрый молодой голос возвестил:

– Итак, мы продолжаем передавать приветы и поздравления, и вот у нас есть сообщение для Эмиля от девушки, пожелавшей остаться неизвестной. Вот что она говорит Эмилю: «Ищи дом у горизонта». Вот такой квест неназванная девушка придумала для своего молодого человека, наверное, или для знакомого а, может, и совсем все по-другому, но в любом случае с вами радио «Бухта» – единственное радио, которое можно слушать на пляже. Мы продолжаем наш музыкальный час, и для вас сейчас споёт группа «Звери».

Эмиль остановился в растерянности, словно его ударили по голове.

Глава 4.

Вечерний ветерок принес с собой запах рынка – удивительную смесь ароматов специй, фруктов и копченостей. Эмиль поставил на стол чашку недопитого кофе, поморщился и встал, чтобы спуститься с террасы. Неторопливым шагом он вышел на дорожку, ведущую к морю. «Пойду, искупаюсь, а то это уже просто неприлично столько времени торчать дома».

Вода заставила Эмиля выбросить из головы назойливые мысли. Блестели впереди оранжевые блики, орали в вышине чайки, и не было ничего более важного и ценного, чем эта прохладная даль. Эмиль плыл очень медленно, вдыхая солёный воздух и слушая всплески тихих волн.

Через четверть часа вода стала неприятно тёмной, и Эмиль, перевернувшись на спину, направился к берегу. В высоком небе розовели перья облаков и загорались первые звёзды. Эмиль вообразил необъятный морской простор под темнеющим куполом и подумал, что если бы кто-то поднялся в воздух совсем даже невысоко, то уже не увидел бы никого. Только бескрайнее море и глубокое чистое небо. И как можно считать, что человек может представлять хоть что-то значительное по сравнению с этим величием? Воля, разум, планы и усилия – ничто. Единственная сила, которая может всё менять – это природа. Или ещё что-то, связывающее все вокруг воедино, придающее смысл и приводящее в движение.

Без полотенца справиться с мурашками не удалось. Футболка, намокнув, только холодила, и Эмиль пожалел, что надел её. Впрочем, уходить все равно не хотелось. Поёживаясь от неласкового бриза, Эмиль стоял на берегу и смотрел на алую полосу над морем. Горизонт! Здесь, в этом затерянном среди скал городишке, небо не касалось земли. Море, повсюду море. Как можно найти дом у горизонта, если весь горизонт – это зыбкая даль? А с другой стороны горы, закрывающие полнеба. Это ли горизонт – ломаная линия, где-то чёрная, где-то жёлтая, неприступная и безлюдная? Какой безумец отважится забраться так высоко? Эмиль тяжело вздохнул. Нет ответов, есть только вопросы. И непонятно, надо ли отвечать на них, что несут они за собой – радость или страх?

В этом городке кто-то есть. «Девушка, пожелавшая остаться неизвестной». Бррр.

Эмиль шел по опустевшей улице, то и дело оглядываясь, присматриваясь к темноте. Кто знает, откуда могут смотреть следящие за ним глаза?

Ночь – это не всегда романтично.

А утро началось с заливистой трели будильника. Эмиль вскочил так быстро, словно его окатили водой. Сборы получились недолгими, без традиционного утреннего кофе и привычной разминки. Хотелось застать море свежим после ночи, отдохнувшим от сотен потных тел.

Солнце уже забралось выше гор, но утренняя прохлада ещё держалась в воздухе, и хрустальные росинки поблескивали кое-где на траве. Эмиль шёл быстро, не задерживая взгляда на окружающих. Проплывавший мимо базар готовился к началу дня. Отовсюду доносились фразы на разных языках, стучали поддоны и лотки, скрипели и рычали грузовички.

И вдруг Эмилю показалось… нет, он почувствовал будто кто-то в этой толпе пристально смотрит на него. Резко развернувшись, он пробежал взглядом по рыночной площади.

То ли действительно показалось, то ли таинственный соглядатай сумел шустро скрыться. Никого, кроме озабоченных своими делами торговцев, поблизости не было. Если только… может быть… показалось, или нет, но среди зеленых шариков туй мелькнула красная волна ткани, а ещё длинные пряди белоснежных волос. Эмиль дернулся было туда, но тут же остановился. Глупо. «Девушка, а девушка, hello, короче говоря, is it me you’re looking for?» Нет уж. На море, так на море. А вот если что-то такое повторится ещё раз, тогда уже можно будет действовать.

Пляж оказался не таким уж пустынным, как представлял его себе Эмиль. Несколько пожилых мужчин совершали утренний моцион и делали зарядку. Три полные старухи, сидя на цветастом коврике, громко и оживленно обсуждали какую-то Васильевну, которая, по их словам, совершенно потеряла стыд, совесть и ум. Не так уж и плохо, конечно, но хотелось бы ещё лучше.

Эмиль подбежал к границе песчаной полосы и лихо прыгнул в воду. И тут же едва не выскочил обратно. Скользкие желеобразные комочки медуз плавали повсюду вокруг, вызывая отвращение своими прикосновениями. Досадливо сплюнув, Эмиль отошёл подальше и все-таки поплыл. Ветер швырял холодные колючие брызги прямо в лицо, ноги путались в водорослях, и Эмиль, не проплыв и четверти километра, развернулся к берегу.

Пришлось признать, что утреннее купание оказалось куда менее приятным, нежели вечернее. Эмиль, наскоро подсушив волосы полотенцем, покинул пляж.

Хинкальная нашлась не сразу. Эмиль даже немного запыхался, бегая по одинаковым на вид улочкам.

Тариэл встретил гостя громкими приветствиями и объятьями.

– Вах, кацо, как я рад тебя видеть! Что будешь кушать? Как вчера?

– Можно как вчера, только не как вчера, пожалуйста. А то я скоро вниз не шагом спускаться буду, а скатываться. Как мячик.

– Вай, что ты такое говоришь! – рассмеялся повар. – Да разве с такой еды можно растолстеть? Где ты видел хоть одного жирного горца? То-то же! Но будь по-твоему, сегодня только хинкали. И салат, а? Помидоры просто персики! Хорошо? Все, одну минутку подожди.

Эмиль уселся за столик у окна и занялся рассматриванием улицы через тонкую голубоватую тюль. На дороге не было ни души. Все время, пока Тариэл гремел и шуршал за стеклянной дверью, пейзаж оставался безлюдным и тихим. Казалось, город давно покинут и забыт.

От блюда с хинкали поднимались легкие струйки пара. Эмиль вдохнул горячий воздух и уловил в аромате странные нотки. Пахло чем-то теплым и сладким, но при этом свежим и даже немного острым. Не от хинкали, кажется, а от салата.

– Что, что-то не так? – взволнованно спросил Тариэл.

– Нет, всё здорово, – ответил Эмиль. – Просто я не пойму, что за аромат.

– А, это мой небольшой сюрприз! – облегчённо воскликнул повар. – Кушай, кацо, потом расскажешь ощущения.

Салат странно пощипывал язык и отдавал виноградом. Эмиль так и не понял, что в нем не так, и, отставив пустую тарелку, вопросительно посмотрел на Тариэла.

– Ну, вкусно? – лукаво улыбнулся повар. – А то! Мой фирменный рецепт. Знаешь, что в заправке? Оливковое масло напополам с мадерой! Каково, а? Это тебе высокая кухня, кацо, понимаешь?

– Это… вино? – изумился Эмиль. – Вот это да! На самом деле, потрясающе вкусно!

– Вот когда человек не профессионал, он не боится выйти за правила, – сказал Тариэл, наклоняясь над столом. – Создавать, изобретать, пробовать – и, в конце концов, получится такое, чего до тебя никто не делал. А это тоже счастье своего рода.

– А вы кто по профессии, если не секрет?

– Вай, ты про то, на кого я учился? Это уже не моя профессия. А так, был инженером-гидравликом. В этом городке лет много назад хотели строить предприятие, завод, так сказать. Вот, приехал я сюда по распределению, обустроился, а тут бац! И никакого завода. Экология не позволяет. Уникальный памятник природы, заповедник-маповедник, короче говоря, всё, сворачивайтесь и до свидания. А я решил остаться. Нашёл дом с разваленной столовой на первом этаже, да, да, вот этот. Отремонтировал, научился готовить. Встретил девушку… Так и жизнь пролетела. Дети уехали, теперь в Питере живут. Сюда не хотят возвращаться, а меня в то болото с комарами и мухами сроду не затащить. Я уж лучше здесь помру, один, да зато сразу в раю.

– Не жалели, что остались?

– Ни минуты. Мне не нравилась гидравлика. Может, где и есть человек, который в ней может найти свою мечту, но это точно не я. Вот кулинария – другое дело. Я всю жизнь был на своём месте – делал, что хотел и что любил. И пока не слягу, так и буду хинкали лепить и хачапури печь. Господь меня сделал для того, чтобы людей едой радовать, а не чтобы давление в трубах считать. Грустно, конечно, иногда бывает – ведь кафе некому оставить, но что поделать. У каждого своя дорога. Мой сын – не я, он не любит готовить. У него другое хорошо получается. Так устроена жизнь.

Тариэл тяжело вздохнул, и кафе погрузилось в тишину. Эмиль наклонил голову и принялся рассматривать вышитые узоры на скатерти.

– Да не грусти, кацо! – рассмеялся повар. – Жизнь чудо как хороша, главное – будь собой!

– Если, конечно, ты не Бэтмен, – усмехнулся Эмиль, цитируя шутку из интернета.

– Тогда будь Бэтменом! Ха, я знаю этого человека, мой сын про него много кино смотрел. Он неправильно делал, притворялся бизнесменом, а на самом деле был героем. Не надо притворяться. Тогда жизнь будет счастливой.

Размышляя об услышанных словах, Эмиль медленно шёл по залитой солнцем улице. И на одном из перекрёстков ему отчаянно захотелось позвонить домой. Услышать голос мамы, поболтать с отцом. Там, в далеком Калининграде так же, как и здесь, кого-то очень сильно не хватало.

Дома всё было хорошо. Мама успела за несколько минут сказать не меньше тысячи слов, щебетала, как птичка по весне. Отец просто поинтересовался, как дела, и пожелал удачи и везения.

Эмиль убрал телефон в карман и радостно прибавил шагу. Впереди шумела широкая оживлённая улица. Под светофором поворачивал налево маленький желтый автобус. Эмиль подмигнул водителю, и вдруг острая внезапная мысль пронеслась в голове. На табличке с номером маршрута было написано «№3. Автовокзал – к-тр Горизонт».

Ведь не всегда же слова значат то, что мы привыкли в них понимать?

Глава 5.

Нонна Михайловна восседала за столом на террасе и с сосредоточенным и хмурым видом чистила картошку. Эмиль сел рядом и предложил помощь. Хозяйка молча помотала головой, вздохнула и продолжила свое занятие. Белые круглые клубни плюхались в воду, а очистки летели в ведро, прицельно посылаемые твёрдой рукой.

– Может, чаю? – спросил Эмиль.

– Если хочешь, ставь, – нехотя кивнула Нонна Михайловна. – Я не буду.

– Вы сегодня хорошо выглядите, – сказал Эмиль.

– Ну, уж прям, – буркнула хозяйка. – Врать-то.

– Если что-то нужно, я могу помочь.

– «Помочь, помочь»… Читу можешь сюда передвинуть? Вот, то-то же… Нет, ну, я понимаю, Ульяновск. Челябинск туда-сюда. Но Чита! У чёрта на рогах. Вот скажи, что там у этих генералов в башке? Перья или солома?

Женщина замолчала и с ещё большей энергией принялась драть картошку.

Эмиль промолчал. Да, здесь поделать было ничего нельзя. Разве, что попробовать сменить тему.

– Нонна Михайловна, а куда у вас вечером можно здесь сходить?

– Куда, куда… В клуб, куда ж еще-то? Танцы там, девчонки прыгают всякие.

– Да ну, не хочется. А кино есть какое-нибудь?

– В доме культуры есть. Не каждый день, правда, это смотреть надо. Афиша около рынка обычно висит.

– О, хорошо. А то вот я ещё слышал, у вас тут кинотеатр «Горизонт» есть.

– Эка, от кого же это ты слышал? Он уж сто лет как не кинотеатр. Там всякие крутые по выходным собираются. Уж больно места красивые – скала, водопадик рядом, озеро небольшое. Но теперь там вместо кино это, как его… отель или как еще называется. Бани там, бассейн, все такое. Даже забор построили двухметровый, часть скалы огородили, теперь и не видать ничего, кто там и что делает. Так что с кино тут у нас проблемы.

– А на озеро можно попасть?

– Да, туда автобус ходит, «тройка». Редко, правда, да и пешком приятнее.

– Что же, спасибо! Пойду, пожалуй, прогуляюсь.

– Давай, иди… Эх, вот тоже шатун-болтун. Ладно, хоть по своей воле, а не то, чтобы служить прямо у китайцев под жопой…

Последние слова Нонна Михайловна сказала очень тихо, буквально себе под нос, но слух у Эмиля всегда отличался остротой.

Солнце жарило нещадно, и удовольствие от прогулки быстро иссякло. Редкие прохожие путано и противоречиво объясняли дорогу, отчего Эмилю частенько приходилось делать замысловатые круги. Цивилизация будто бы не приближалась, а наоборот, терялась за гаражными массивами и густыми зарослями. В конце концов, подсказанный путь закончился тупиком. Пришлось остановиться и пойти назад.

Теперь Эмиль окончательно потерял направление и блуждал наугад, злясь и нервничая.

Почему-то стало очень тихо. Исчезли птицы, пропал вечный шум городских улиц. Даже листья на ветвях перестали шевелиться. Эмиль замедлил шаг и огляделся по сторонам. Впереди, шагах в ста, на дереве висела дощечка с надписью, сделанной большими красными буквами: «Беги отсюда!»

Эмиль усмехнулся и подошёл ближе. Неплохой способ для банды подростков заявить о месте для своих тусовок. Чтобы лишние не забредали. Но на взрослого умного человека такие надписи не действуют, верно?

Дорога вела к покосившимся воротам, когда-то покрашенным в голубой цвет. Высокий забор давно растерял часть кирпичей, калитка, кажется, заржавела до состояния неподвижности, и то, что скрывалось за всем этим, рассмотреть не получалось.

На одной из створок ворот висел выцветший пластиковый веночек с круглой фотографией посередине. Краски давно поблекли, но в целом можно было угадать лицо совсем еще юной девушки. Эмиль сглотнул слюну и отошел на несколько шагов назад.

Чуть левее на заборе оказалась табличка с адресом: «ул. Красная, 15». Эмиль посмотрел направо. Ему показалось, что пятна на кирпичах складываются в буквы и слова, и он отошел еще дальше, чтобы попробовать рассмотреть их, как если бы это была картина художника-импрессиониста.

«Память жива, дух вечен. Иди своей дорогой и не тревожь».

Эмиль пригладил ладонью волосы и почувствовал, как по спине и рукам бегут противные мурашки. Странное место для сборищ выбрали подростки. Если это вообще они.

За забором что-то гулко ухнуло, и тут же совсем рядом дико заорала ворона. Эмиль рванул с места, и отчаянно помчался назад, к живым людям.

И всё же он не жалел, что приехал именно сюда. Чёртов городок полон тайн и сюрпризов, и это хорошо. Есть, чем заняться помимо прогулок по морскому берегу.

«Вот бы узнать, что произошло в этом доме, – размышлял Эмиль, постепенно сбавляя бег. – Это явно не просто какая-нибудь там бытовуха. Интересно, есть ли в интернете что-нибудь на эту тему?»

Наконец, переулки и лабиринты кончились, и впереди показалась широкая оживленная улица. Эмиль облегченно вздохнул, добрел до автобусной остановки и достал телефон. Однако ни один из запросов про таинственный дом и происшествия в нем результатов не дал. Самая подробная запись нашлась в содержании одного из номеров местной газеты: «Загадочный пожар на улице Красной. Огненная рука смерти». С момента публикации прошло больше пятнадцати лет, и надежда найти информацию свежее и полнее таяла с каждой секундой.

Эмиль убрал телефон и уселся на скамейку, подперев голову руками. Двенадцать лет… Если эта газета у кого и сохранилась, то где-нибудь на чердаке, в толстой кипе, перевязанной суровой ниткой. Или в неё завернута банка соленых огурцов, которую заботливая мама отправила сыну-студенту в общагу, и где её благополучно забыли открыть. Или… Стоп. Идея о библиотеке или городском архиве показалась Эмилю поистине гениальной.

Пришлось снова обращаться к интернету. Эмиль посмотрел на значки меню на дисплее и с досады звонко хлопнул себя по лбу. Вот болван! GPS, конечно, придумали только для таксистов. Вот и бывшее кино «Горизонт», чёрт, далековато отсюда, и совсем в другую сторону нужно было идти. А вот библиотека. Семь минут пешком.

«Интересно, случайно ли так получилось, что я забыл про карты? Не для того ли, чтобы судьба сама привела меня к тому странному дому? Ведь всё всегда для чего-то…»

В библиотеке пахло деревом и гуашью. Невероятной толщины кирпичные стены не давали жаре ни малейшего шанса прорваться в залы, наполовину скрытые в полумраке. Шкафы с полками рядами уходили в темноту, и только одинокий мольберт с холстом, словно луна посреди ночного неба, бросался в глаза.

Посетителей не было, библиотекаря, впрочем, тоже. Эмиль некоторое время постоял в тишине, ожидая, что хозяйка книжного царства когда-нибудь да появится. Минуты текли одна за другой, а библиотека все так же хранила безмолвие.

– Добрый день! – не выдержав, громко сказал Эмиль.

– Оу, – послышался из глубины мужской голос. – Неужели нас почтили присутствием?

Спустя несколько мгновений из мрака лабиринта книжных стеллажей возник мужчина – тот самый, что утопил квадрокоптер в море.

– Ба, вот это встреча! – воскликнул он, удивлённо вскинув брови.

– Э… Здравствуйте. Очень рад вас видеть… снова, – растерянно сказал Эмиль. – Как поживаете?

– Весьма, – улыбнулся пират. – Тебе прямо повезло застать меня здесь. Библиотека работает согласно графику два дня в неделю. Значит, то, что ты ищешь, и вправду необходимо.

– А, да. Мне нужна подборка номеров газеты «Голос моря» конца двадцатого века.

– О как, – озадаченно сказал мужчина. – Долго искать, однако. Что-то конкретное надо?

– Э… Информацию о пожаре на Красной, 15.

Библиотекарь воззрился на Эмиля с таким искренним изумлением, что стало даже неловко.

– А ну, пойдем, присядем, – сказал он. – Напомни, как тебя зовут?

– Эмиль. А… а вас? Я что-то тоже подзабыл.

– Феликс. Так вот, мой юный друг Эмиль, что же именно ты хотел послушать о том пожаре?

– А вы знаете о нём?

– Я вообще хранитель местных городских легенд. А эта история как раз может считаться таковой. В том доме когда-то жила весьма обеспеченная семья. Муж коммерсант, жена красавица, дочка умница. Только не сложилось как-то у них. Девочку в школе не любили, жена постоянно нервная ходила какая-то, как бешеная, да и сам хозяин счастливым человеком отнюдь не казался. И вот как-то ночью случился у них пожар. Загорелась комната девушки. Приехал расчет, давай тушить. Смотрят – вроде как на кровати обгоревшее тело. Ну, все, значит, нет больше дочки. Тут раз – и в дверях девушка стоит и на пожарного смотрит так лукаво, дескать, пойдём со мной. А вокруг огонь, вся комната пылает. И странно так, никуда больше пламя не распространяется. Пожарный как дёрнется за девчонкой, а ему напарник говорит: «ты чего, дурак, совсем рехнулся, в огонь живьём лезть?» А тот такой: «Да вон же девка стоит, спасать надо!» И пропал в пожаре, задохнулся и погиб. Уж не знаю, кого он там увидел, но дочь коммерса в ту ночь в самом деле сгорела. Семья распалась, и каждый уехал кто куда. А дочурка осталась.

– В смысле?

– В прямом. Ходит по дому по ночам и гостей к себе зазывает.

– Э… Мёртвая?

– Ну, натурально, призрак. Красавица, говорят, кто видел. Правда, мало тех, кто после этого выжил. Но девка, говорят, огонь – вся такая в красном платье с летящим подолом, и волосы белокурые по ветру развеваются.

Эмиль почувствовал, что его словно кто-то схватил за горло.

Глава 6.

Солнечное утро в уютной квартирке на первом этаже. Отец завязывает галстук, мама гремит посудой на кухне. Маленький Эмиль ползает по ковру с огромной тяжеленной лупой.

– Что случилось? – спрашивает отец.

– Наталью убили под заборчиком, – полным трагической серьезности голосом отвечает Эмиль.

– Вот как. А почему ты решил, что именно убили?

– На ней была смертельная кровь!

Отец, похожий на Квай-Гона Джинна, сохраняет спокойствие, но в глазах искрятся смешинки. Как можно быть таким несерьезным, а ещё взрослый называется!

– И что же ты ищешь?

– Улики! Надо найти того, кто это сделал!

Отец легонько треплет сына по голове и уходит в прихожую. Пора на работу.

Тихий зимний вечер. На столике чашка ароматного чая, под головой мягкая подушка. «Этюд в багровых тонах», «Пёстрая лента», и, конечно же, «Собака Баскервилей».

– Эмиль, – ласково просит мама. – Завтра же в школу!

– Ещё одну главу, честное слово! Всего одну!

Но вот уже на город спускается полночь, а страницы по-прежнему сменяют друг друга, и нет возможности прерваться. Глаза сами собой смыкаются, и книга падает из рук.

За окном воет ледяной ноябрьский ветер. Тихо шелестит компьютер, запускается проигрыватель. Комнату заливает тихая музыка. «В главных ролях: Кайл Мак Лохлан…» И теперь-то уж точно станет ясно, кто же убил Лору Палмер. Машут снаружи громадные зловещие лапы-ветви, бьется о стекло ледяной дождь, а там, на экране, Дэйл Купер пьет свой вечный чёрный кофе, и крутит головой большая серая сова.

Эх, Эмиль, говорила же мама, не увлекаться так сильно!

– Что-то не так? – словно через стену послышался голос Феликса.

– А? – спохватился Эмиль. – Да нет, нет, всё хорошо.

Хорошо ли? Сложно сказать.

– Да ладно, брось, это по большому счету, выдумки все. Мало ли бывает на свете белокурых девушек в красных платьях! – наклонившись над столом, сказал Феликс.

– Много ли, мало ли, но только теперь я, кажется, из этого городка точно не уеду.

– А хотел?

– Пришлось бы. Ведь я просто на отдых приехал. На каникулы, если так можно выразиться. Поболтаться по незнакомым улочкам, посолиться в море. Ну, что-то вроде отпуска.

– Нет ничего более жалкого, чем человек, которому приходится возвращаться из отпуска, – усмехнулся Феликс.

– Но как иначе-то? – развёл руками Эмиль. – Нельзя же все время торчать на море и не работать.

– Пр-пр-пр. Стой. Почему ты считаешь, что работа исключает море и наоборот?

– Ну, моя-то точно будет исключать. Придётся торчать круглый год в дата-центрах или службах техподдержки, ну, или в каких-нибудь проектных институтах.

– Сразу видно, ты об этом мечтал с детства, – лукаво подмигнул Феликс. – Стать айтишником, да?

– Да каким, к чёрту, айтишником! – досадливо махнул рукой Эмиль. – Я писателем хотел стать. Детективы там всякие, таинственные приключения и всё такое.

– А что мешает? Судя по возрасту, тебе пока открыты чуть более чем все дороги.

– Как что мешает? Да разве литературой проживешь? Нужна нормальная работа, как у людей. Да и потом, на филфак я бы не прошёл. А так совпало удачно, что у отца друг в Самарском политехе доцентом остался, вот и пристроили.

– «Пристроили»… – грустно вздохнул Феликс. – Какое ужасное положение! «Нормальная работа», Иисус Мария! Зачем? Чтобы одиннадцать с половиной месяцев в году ненавидеть каждый день, а потом на две недели почувствовать себя человеком? И ради чего? Чтобы в конце пути оглянуться и понять, что профукал бесценный дар? Ну, нет уж.

– Но… как иначе? Бросить универ я не могу – мама расстроится, да и отец вряд ли одобрит. На работу без высшего не возьмут, а «Свободная касса!» орать не особо хочется.

– Да есть на самом деле тысяча путей и тысяча двести ходов, вот только не всем дано их увидеть. Когда мне было тридцать пять, я думал и рассуждал так же, как ты. У меня была должность, отдел с коллективом из восьми человек, и непреодолимая тоска каждый вечер. Пока я сюда не нагрянул как-то раз. И знаешь, как приятно было все послать к чёртовой бабушке? До визга.

– А деньги? Полагаю, слова «библиотекарь» и «миллионер» отнюдь не синонимы.

– Да ладно! – заливисто засмеялся Феликс. – Кто тебе сказал? Ох, дружище, вот серьёзно, заглянул бы ко мне на часок-другой, многое бы узнал. А заодно и шашлычка бы сварганили, а?

– Ну… Прямо и не знаю… Давайте, наверное, но только не сегодня.

– Окей, – улыбнулся пират. – Сегодня бы, кстати, и не получилось. Давай завтра. Встретимся в пять вечера у… скажем, ларька с чебуреками.

– Да, но если не возражаете, я ваш телефон бы попросил. На всякий случай.

– А, да без проблем, конечно. Пиши.

После полумрака читального зала залитая солнцем улица слепила глаза до слёз. Эмиль шмыгнул в тень длинных кипарисов и остановился, прислонившись к высокому каменному забору.

Так.

Девушка в красном – не из дома у горизонта, это понятно. Ведь до него Эмиль так и не дошел. Значит, это не она. Ведь та по легенде звала к себе, в дом с горелой комнатой. Но кто же тогда та неназванная особа, которая оставила объявление на радио? Или это какой-то сложный многоходовый маневр? В любом случае, сначала нужно понять, что там за дом около этого кино-отеля. Но только не сегодня. Хватит для одного дня блужданий и впечатлений.

Белый конверт все так же лежал на столике посреди комнатки. Эмиль взял его в руки и устало опустился на диван. Бумага всё ещё источала лёгкий свежий аромат, словно заклеившая его девушка только что выпустила конверт из рук.

Эмиль выпрямил спину и радостно улыбнулся. Реальность! Нет, это не может быть призрак сгоревшей комнаты. Привидения ведь если чем и пахнут, то уж точно не парфюмом.

Интересно, что это за марка? У кого бы узнать? Есть ли здесь магазин или отдел косметики? Так-так-так… Сколько времени? Нет, уже поздновато. Тогда остаётся только поужинать и отправиться смотреть, как уставшее солнце тонет в оранжевой воде.

До хинкальной идти не хотелось – далековато, да и Тариэл, скорее всего, не один. Эмиль вышел со двора, посмотрел вдоль улицы и отправился на базарную площадь.

В конце концов, выбор пал на цыпленка-гриль. Смуглый черноглазый продавец завернул ароматную тушку в тонкий лаваш, пожелав приятного аппетита. Эмиль уселся на высокий вращающийся стул и принялся методично расправляться с кушаньем.

«Ну, и пусть даже за мной следят. В конце концов, так у них больше шансов попасться».

Впереди ещё много дней лета. Если по деньгам, то можно будет потуже затянуть пояс и проскочить подальше. В конце концов, всегда есть возможность подзаработать. Всё, что угодно, только не покидать этого городишка, пока не станет ясно, кто пишет записки и устраивает слежку; что за тайна скрывается в сгоревшей комнате, и почему надо обязательно попасть в дом у горизонта.

А там – как получится. Может, у кого-то и удается устроить свою жизнь в режиме вечного отпуска, но что-то до сих пор таких на пути Эмиля не попадалось. Хотя, может, он просто их не замечал. С другой стороны, ведь живут же здесь, прямо на этом побережье люди, и что-то же они делают? А есть ещё всякие там Лазурные Берега, Сардиния и прочие райские места. И вот просто так можно вечером дойти до моря или присесть за столик в кафешке-террасе с видом на закат и слушать, как где-то вдалеке трепетно дрожит голос гитары.

Но нет, нет. Слишком уж фантастично. Наверняка, тамошние жители по вечерам приползают в свои домишки, не имея ни малейшего желания тащиться куда-то там ещё на море, купаться и гулять. День прошел, и ладно. Ведь так живут все. Так надо.

Рядом присел огромного роста человек в косой кожаной куртке и с гитарой на спине. Он оценивающе посмотрел на Эмиля, прищурил глаз и достал из кармана пачку сигарет.

– Кружку «Жигулевского», будьте столь любезны, – низким тяжёлым голосом обратился он к бармену. – И шаверму.

Эмиль немного отодвинулся. Почему-то этот человек не вызывал ни доверия, ни расположения.

– Меня просили передать вам песню, – сказал странный посетитель, снимая с плеч гитарный ремень. – Но я сегодня не в голосе, поэтому сыграю только минус.

Зазвенели струны, запрыгали аккорды. Эмиль прислушался. Что-то было знакомое в этой музыке, но точно сказать, что за песня, не получилось.

Странный человек закончил играть, повесил гитару на спину, закурил и отхлебнул приличный глоток пива.

– Очень здорово, – промямлил Эмиль. – А… можно узнать, что это за композиция и кто именно вас попросил её сыграть?

– Ну, ты даёшь, чувак, – пробасил гитарист. – Это же Strange от великих The Doors! То ли я на старости лет так хреново играть стал, то ли ты в классике рока не рубишь. А вот кто заказчик, не скажу. Более того, если продолжишь вопрошать, мне придётся остановить тебя, возможно, прибегая к мерам физического воздействия. По мордасам, короче говоря.

– Понял, – сглотнув, сказал Эмиль. – Спасибо за песню, и позвольте откланяться.

Он завернул половину цыпленка в оставшийся лаваш и поспешил домой. Чёртов городишко!

Глава 7.

Вечер застал Эмиля сидящим на скалах высоко над морем. Внизу бились о камни тяжелые волны, рассыпая брызги и клочки пены, сверху орали чайки, взбесившийся ветер свистел в расщелинах между валунами.

Возможно, сейчас кто-то смотрит прямо в спину. Или орудует биноклем. Кому-то известно, куда пойдёт сегодня Эмиль, и что он будет делать. Эх, увидеть бы этого кого-то, да спросить по-хорошему! А может, и не по-хорошему. Если, конечно, это не девочка.

Эмиль схватил крупный камень, рывком поднялся на ноги и с размаху швырнул булыжник в море. Шумно взметнулась в воздух вода, разлетелась в разные стороны.

– Эй, вы! – заорал Эмиль во весь голос. – Кто бы вы ни были! Я здесь, и здесь я останусь! Где бы вы ни прятались, я всё равно вас найду!

Где-то скалы крикнули в ответ, разнося эхо над морем. Поднялись в небо обеспокоенные чайки и принялись кружить над головой.

Эмиль помахал рукой морю, развернулся и быстрым шагом пошёл к дому. Ведь не страшно же ходить по улицам, правда? Что в этом такого-то? Просто идёт себе человек, и всё тут.

В этот вечер Эмиль впервые запер входную дверь не только на шпингалет, но и на ключ. Чёрт его знает, что тут может происходить ночью, если уж средь бела дня не пойми что творится.

К несколько запоздавшему утреннему кофе Эмиль вышел бодрым и полным решимости. Нонна Михайловна аж отшатнулась, когда он пролетел мимо, едва не задев ее плечом.

– Ух, какой ты сегодня… резвый.

– То ли ещё будет, – сказал Эмиль, наливая кофе. – Скажите, пожалуйста, есть ли у вас в городке парфюмерный магазин или что-нибудь в этом роде?

– Нешто здесь тебе Милан? – рассмеялась Нонна Михайловна. – Хотя, есть один ларечек, рядом с мебельным магазином. Там, от рынка в другую сторону два квартала, недалеко.

– Отлично! – воскликнул Эмиль, распаковывая круасан.

– А вот зачем тебе такой магазин? – спросила Нонна Михайловна, усаживаясь за стол.

– Да вот подумал, не купить ли одеколону, – улыбнулся Эмиль. – А то я немного не рассчитал, и, боюсь, до конца каникул не хватит.

– Уж не девчонку ли здесь присмотрел? – прищурилась хозяйка. – А что, у нас тут вон какие видные бывают!

– О да, – кивнул Эмиль с многозначительным видом. – Есть вообще как огонь.

– Ну, давай, дело хорошее! Тут многие так остаются.

– Да, я знаю, – пробормотал Эмиль, ставя пустую чашку на стол. – Спасибо за круассан, я побежал!

Скрипнула калитка, лязгнул засов. Город жил, спешил, суетился, пролетал мимо лентами дорог и заборов, зелеными пятнами деревьев.

Отыскать киоск удалось только после нескольких тщетных попыток. То, что Нонна Михайловна назвала «ларечком», оказалось стеклянным павильоном в здании продуктового магазина.

За кассой восседала дама средних лет с огромной копной темно-рыжих волос и хищным взглядом. Заметив Эмиля, она оживилась, поправила прическу, поднялась над сверкающими витринами и наклонилась вперед.

– Добрый день, – спокойно сказал Эмиль, не доходя до киоска с полметра.

– Чем могу быть полезна? – поинтересовалась дама, чуть повернув голову.

– Мне нужен совет, – Эмиль достал конверт и протянул его продавщице. – Скажите, пожалуйста, что это за аромат?

Владычица витрин нахмурилась, поднесла бумагу к носу и некоторое время громко сопела, не говоря ни слова. Наконец, она положила конверт и вздохнула.

– Я не знаю. У меня этого точно нет, и не было никогда. Что-то есть знакомое, но вот именно такого аромата не попадалось.

– Понятно, – медленно произнес Эмиль. – А еще отделы парфюмерии в городе есть?

– Неа, – качнула головой дама. – Здесь нет. В райцентре есть большой супермаркет косметики, там, может быть, и знают.

– Что же, спасибо.

– Да не за что. А может, мы сейчас с вами близкий аромат подберем? Кому хотите подарить?

– Даже не знаю, – сказал Эмиль в сторону. – Как-нибудь в другой раз к вам зайду, если получится.

Дама недоумённо вскинула брови, но прежде, чем она смогла бы ответить, Эмиль вышел из здания и направился к автостанции.

На длинной деревянной скамье под слегка покосившимся навесом сидели несколько человек. Откуда-то доносились звуки духового оркестра. Пахло машинным маслом и помойкой. Эмиль остановился в нескольких шагах от станции, в тени большой раскидистой сосны.

Спустя несколько минут из-за поворота послышался вой мотора, и вскоре остановка окуталась облаками пыли и сизого выхлопного дыма. Автобус, судя по виду, построили в эпоху рок-н-ролла и кукурузных полей. За рулём восседал черноволосый парень с огромным крючковатым носом и тёмными глазами. Он залихватски сдвинул кепку на затылок и громко крикнул:

– Начинаем посадку! Заходим по одному, обилечиваемся и рассаживаемся! На площадках не стоим, за поручни не дёргаем!

Эмиль аккуратно поднялся на ступеньку, задержав взгляд на штампованной надписи «Горьковский автозавод» у капота. Что же, кто не рискует, тот не только не пьёт, но толком и не живёт. Наверное.

Водитель окинул салон пронизывающим взглядом, с грохотом захлопнул дверь и повернул ключ. Ветеран дорог затрясся, заскрежетал, но завелся. С оглушительным треском включилась передача, и путешествие началось.

Медленно проплывали за окнами домики и цветники, постепенно сменившиеся скалами и полянками. От неровностей дороги пассажиров подбрасывало к потолку, но никто и не думал возмутиться – видимо, никакой альтернативы для поездки в райцентр не существовало.

«Вот какой шайтан меня понес? – думал Эмиль в перерывах между взлетами и падениями. – Ну, почему я не на море сейчас? Купил бы удочку, сел бы на скалу, и давай каких-нибудь макрелей таскать. Нет ведь, сейчас до тошноты натрясусь в этом газенвагене, а потом ещё обратно, чёрт побери! На фиг я вообще с этими духами заморочился?»

Но рано или поздно даже самые опасные и неприятные поездки заканчиваются. Автобус выдохнул, чихнул и остановился возле большого голубого здания с надписью «Автовокзал».

Эмиль выскочил на нагретый до мягкости асфальт и поспешил добраться до тенистого скверика, раскинувшегося за станцией. Там он нашел спасительный киоск с газировкой и мороженым, и некоторое время сидел на скамейке, привыкая к тому, что земля под ногами не шатается и не прыгает.

Парфюмерный супермаркет оказался опрятным и чистым, похожим на новый аквариум. Внутри, правда, стоял такой плотный запах смеси всех духов сразу, что перехватывало дыхание. Некоторое время Эмиль стоял в нерешительности, поглядывая на посетительниц, сосредоточенно изучавших какие-то флаконы и пеналы.

– Вам нужна консультация? – послышался рядом нежный голосок.

– А, да, – спохватился Эмиль и повернул голову.

Белокурая девушка невысокого роста, с невероятно тонкой, почти невесомой фигурой слегка наклонила голову и улыбнулась.

– Мне нужно знать, как называется вот этот аромат, – сказал Эмиль, протягивая конверт.

Девушка изящно махнула им перед лицом, прикрыла глаза и задумалась.

– У нас такого в ассортименте нет. Сейчас я позову более опытного консультанта.

Спустя пару минут перед Эмилем возникла ожившая иллюстрация из модного журнала, одетая в униформу магазина. Поставленной походкой от бедра она шла, гордо подняв голову и слегка выставив вперед внушительный бюст. Чуть приоткрытые пухлые губы сияли таким ярким красным, что казалось, будто они светятся.

– Можно на минутку? – не сказала, а выдохнула она, трогая конверт.

Эмиль, пытаясь понять, как нужно дышать, кивнул и разжал пальцы.

– Так… – задумчиво пропела красавица. – Ну, разумеется. Это «Синьорина ин фиоре» от Сальваторе Феррагамо. Восхитительный цветочный, но при этом свежий аромат, лёгкий и волшебный, как итальянская весна. Отличный выбор для романтичной и нежной девушки! Будет прекрасным подарком, и, кстати, у вас необыкновенно хороший вкус. Но у нас, к величайшему сожалению, его купить не получится. Разве только под заказ, но я не уверена, что он придет в разумные сроки.

– А… Почему?

– Он есть только в крупных городах, да и то в продаже ограниченными партиями. В Европе, конечно, совсем другое дело, этот аромат очень популярен в Италии, но… Италия не здесь, а здесь не Италия.

– Понятно, – хрипло сказал Эмиль. – Значит, вопрос о том, не мог ли кто-нибудь купить его у вас за последнее время, будет звучать не очень уместно?

– Да уж, пожалуй, – красавица мило улыбнулась и легким движением поправила волосы. – Могу ли я ещё чем-то помочь?

«Да, конечно. Станьте моей женой», – чуть не сорвалось с языка Эмиля. Он провел ладонью по затылку, растерянно посмотрел на девушку и промямлил:

– Нет, большое спасибо. Вы очень помогли.

– Позвольте, я напишу вам название бренда и аромата, – проворковала она, доставая из нагрудного кармашка листочек бумаги и ручку. – Вот, держите. Теперь точно не забудете.

Острые, словно кошачьи коготки, ногти ее отражали свет белых потолочных светильников. Маникюр можно было смело назвать произведением искусства – абстрактные нежно-розовые волны на багровом фоне, наполненном серебристыми блестками. Эмиль сжал листочек так плотно, что заболели пальцы.

– До скорой встречи, – мурлыкнула красавица и удалилась за высокие чёрные стеллажи.

Эмиль кое-как выбрался из магазина, с трудом переставляя сделавшиеся ватными ноги. Кто бы мог подумать, что в провинциальной глуши можно встретить такую… Такую! Что же, ради этого стоило поскакать на древних рессорах разбитого автобуса!

Обратной дороги Эмиль не заметил. Разве что только деревья показались ему зеленее, скалы – величественнее, а дома – уютнее.

Он ещё долго стоял около деревянной скамьи, глядя вдоль улицы, по которой уехал скрипучий железный старикан. И если бы он вернулся, Эмиль не задумываясь сел бы в него снова.

Глава 8.

В хинкальной царило оживление. Тариэл носился туда-сюда, грохотал посудой, шумел водой, то и дело желал всем приятного аппетита. Эмиль сел за столик в углу и решил немного подождать, чтобы не отвлекать и без того запыхавшегося хозяина. Рядом расположилась молодая мама, отчаянно сражавшаяся с капризами карапуза-мальчишки. На убеждения и доказательства того, что хачапури очень вкусная, пацаненок отвечал стереотипной фразой: «а я хочу бургер», чем доводил мать до состояния, близкого к истерике.

– Вах, кацо! Ты сегодня что-то поздновато! Я уж подумал, что сегодня не придёшь совсем! – громко и радостно крикнул Тариэл прямо над ухом.

– Я в городе был с утра, – улыбнулся Эмиль после приветствий. – Но там есть совершенно негде.

– Ай, и не говори! Без души там готовят, фабрика-кухня сплошная. Так, чем я могу тебя угостить сегодня?

– Да как обычно, – улыбнулся Эмиль. – Будем создавать традицию.

– Вай, вот есть же люди, понимающие жизнь! – весёлый повар подмигнул и умчался за стеклянную дверь.

Поболтать не получилось. Из-за спешки и суеты Тариэл не стал даже пересчитывать деньги, а просто сунул их в карман, помахал Эмилю рукой и попросил прийти завтра пораньше.

Мысль об удочке, запавшая в голову ещё в автобусе, с каждой минутой казалась всё привлекательнее. Эмиль быстро спустился к рыночной площади и принялся бродить между рядами в поисках рыболовного магазина. Спустя четверть часа бесплодных хождений Эмиль решил, что в этом городке рыбаки, по всей видимости, объявлены вне закона, а рыбная ловля признана уголовным преступлением. Во всяком случае, даже вопросы о возможном местонахождении лавки с удочками вызывал у людей неподдельное недоумение. И только одна улыбчивая старушка, предлагавшая базилик и мяту, не нашла в словах Эмиля ничего криминального.

– Ой, да тут же рядом совсем, – сказала она, показывая рукой в сторону, куда Эмиль ходил утром. – Там вон мебельный, а за ним продуктовый, а ещё дальше «хрущёвка» будет серая, кирпичная. Вот в ней, на первом этаже и есть такой магазин.

При ближайшем рассмотрении «мебельный магазин» оказался весьма немаленьким торговым центром со всяческими хозтоварами. Над сверкающими автоматическими дверями его возвышалась искусно сделанная из дерева надпись «ТЦ Двери». Эмиль дошел уже почти до продуктового, как вдруг остановился и обернулся. «Двери». Что-то было в этом слове, что-то очень важное и значительное, но неуловимое, затерявшееся в переулках памяти. Обычное вроде бы слово – «двери». Что в нём такого? И всё же, Эмиль никак не мог отделаться от мысли, что упускает что-то, ведущее к разгадке тайны этого маленького городка.

Лавочка под названием «Клюёт!» оказалась совсем крошечной. В прохладном полумраке таинственно поблёскивали тонкие прутья удочек, какие-то приманки и крючки. Хмурый продавец читал книгу. Он коротко глянул исподлобья на Эмиля и буркнул что-то вроде «здравствуйте».

– Добрый день! – тихо сказал Эмиль. – Мне нужен стартовый комплект начинающего рыбака.

– Хорошо, – проворчал продавец, не отрываясь от чтения.

– Но я не знаю, что в него входит.

– Что бы ни входило, с рыбалкой в наших местах дела не очень. Начинающим делать нечего. У нас только рок-фишинг хорошо идёт, но это для профи.

– Но я на самом деле говорю всерьёз, – вполголоса произнес Эмиль. – Мне очень нужны снасти.

– Парень, таких как ты, я видел не раз и даже не три. Все вы думаете, что если здесь есть море, то из него можно вагонами тащить бычки и селедку. Фиг два! Рыба здесь есть, это факт. И её до хрена. Но вот выловить хоть одну – это проблема. На мелководье в жару тишина, рыба не любит теплую воду. А там, где прохладно и всякой живности полно, непролазные скалы и ущелья, туда только экстремалам дорога. Если хочешь, можешь попробовать посидеть на волнарезе часиков с шести утра до первых купальщиков. Авось, достанешь пару ёршиков или окуньков, кошке побаловаться хватит.

– Мда, мотивация, – проворчал Эмиль под нос. – И всё же я настаиваю.

– Ну, ладно, чувак, считай, что ты сам нарвался. Так и быть, соберу я тебе стартинг-кит. Только не приходи потом с нытьём, что, дескать, у нас тут удочки бракованные и приманки поддельные. Все только на твой страх и риск. Возврата денег не будет.

– Идёт, – кивнул Эмиль. – Согласен. Давайте.

Продавец отшвырнул книжку на подоконник, выпрямился и подошёл к стенду с удочками. Через несколько минут перед Эмилем выросла целая куча всякой всячины: садок, сачок, блёсны, грузила и крючки. Звездой коллекции была, конечно, удочка – глубокого синего цвета со сверкающими колечками и аккуратной чёрной катушкой. «Да, сократил я расходы», – усмехнулся про себя Эмиль. Конечно, сумма за покупку получилась весьма внушительной, но, несмотря на это, душа словно взмыла вверх и полетела среди облаков. Даже руки немного задрожали, когда Эмиль вынес весь набор из магазинчика.

Нонна Михайловна, увидев входящего в калитку Эмиля, вытаращила глаза и охнула.

– Ушел за одеколоном, пришёл с рыбопромысловым комбинатом.

– Да вот, решил попытать счастья. Отчего-то захотелось на берегу посидеть.

– А, только посидеть и получится. Чёрт его знает почему, но в наших местах ловить удаётся только с лодок или вон, со скал в бухте. Да и то это всё бывалые моряки да спортсмены там всякие. А так что-то никак… Хотя, говорят, у нас тут и селёдки есть, и скумбрии, и окуньки морские. Но вот не ловятся, хоть плачь. Но ты попробуй, конечно, всё нервы успокаивает.

В комнате сразу образовался беспорядок, но Эмиль ничуть не смутился. Он бы уже этот вечер провёл на берегу, да вот только обещание, данное Феликсу, не давало этого сделать. Кстати, да.

Эмиль набрал номер. Да, договорённость по-прежнему оставалась в силе. Пять часов вечера приближалтсь, и, чтобы не опоздать, пришлось поторопиться.

Хорошо, что Феликс ждал около чебуречной, а не внутри – встреча со свирепой продавщицей в планы не входила. Эмиль не любил сближаться с людьми, предпочитая тихое одиночество, поэтому шквал новых знакомств и явный интерес к его скромной персоне, смущал и настораживал.

Тропинка шла почти по самому краю берега, и было видно, как резко уходит вглубь каменистое дно. Огромные замшелые скалы кое-где нависали прямо над водой, чудом не падая в нее. Глядя на сверкающие от влаги булыжники, Эмиль решил, что теперь точно знает, где именно он завтра утром будет забрасывать удочку.

Вскоре показалась полянка, над которой пролетел в последний раз несчастный дрон. Сразу за ней дорожка заканчивалась. С одной стороны темнели ряды сосен, а с другой возвышался металлический забор, выкрашенный в ящерично-зеленый цвет.

Калитка открылась почти совсем беззвучно, и через мгновение Эмилю показалось, что он оказался в неведомом волшебном мире. Посреди двора поблескивала голубая гладь небольшого бассейна, к которому спускалась причудливая альпийская горка. Аллеи кустарников и невысоких деревьев обрамляли лабиринт дорожек, вымощенных серыми каменными плитами. Среди зелени чуть вдалеке белели высокие стены. Где-то шумела падающая вода.

Эмиль растерянно остановился посреди дорожки. Он, наверное, так и стоял бы, медленно гуляя взглядом по тенистым тропинкам, но громкий голос Феликса заставил реальность вернуться на место. Эмиль спохватился и быстрым шагом прошёл на полянку, залитую ярким светом.

Там стоял широкий стол с массивными гнутыми ножками, несколько плетёных стульев, и качели с мягким сиденьем. Казалось, на них кто-то только что был.

Феликс предложил Эмилю присоединиться к розжигу огня в мангале, который мог бы считаться настоящим произведением кузнечного искусства. Выкованный в виде старинного парусного корабля и украшенный бронзовыми завитушками, он выглядел как музейный экспонат. Страшно было даже представить, что в нем вот так запросто можно готовить.

Огонь задорно, но недолго попрыгал на раскрасневшихся углях, и спрятался внутри, угрожающе потрескивая и щелкая. Феликс поворошил в мангале кочергой, удовлетворенно хмыкнул и сказал:

– Пойду за мясом. Можешь присесть, а если что, то вон там за кустом гамак.

Эмиль вежливо качнул головой и присел на краешек стула. Ни о каких гамаках, разумеется, не могло быть и речи.

Вдруг среди тишины и едва слышного свиста птичек послышался лёгкий треск, и на полянку вышла девушка. Почему-то Эмиль мысленно сравнил ее с лесной феей – то ли из-за длинных светло-каштановых локонов, сбегавших ниже плеч, то ли из-за больших темных глаз, то ли из-за странного платья густого зеленого цвета, доходившего до самой земли.

– Здравствуйте, – глухо сказал Эмиль.

– Добрый день, – остановившись, произнесла девушка.

Несказанные слова, казалось, зависли в воздухе. Эмиль поднялся на ноги и сказал:

– У вас… э… замечательный дедушка. Уж не знаю, чем я заслужил такую честь побывать в этом доме, но, честно сказать, мне здесь очень нравится.

– Да, он хороший, – девушка шагнула ближе. – Но, кажется, причины вашего появления здесь весьма ясны.

– Да? Ладно, это хорошо, что хоть кому-то здесь хоть что-то понятно. Лично я в этом городке чувствую себя Коралиной в стране кошмаров.

– Ну, мой дед – спец по городским легендам и прочей ерунде такого рода. Надеюсь, вы найдёте общий язык и хорошо побеседуете.

– А вы? Как же вы?

Девушка подошла еще ближе и холодно посмотрела в глаза Эмилю.

– А что я? Зачем вам я? Ведь вы даже не спросили, как меня зовут.

Эмиль смутился, но не отвёл взгляда. Невозможно было сопротивляться притяжению девушки. Солнце рассыпалось по её волосам разноцветными искорками. В глазах таилась странная магия, что-то невыразимо загадочное, но вместе с тем грустное. А ещё правый глаз девушки смотрел чуть в сторону, отчего нельзя было понять, куда именно направлен её взгляд. На коже лица, почему-то совсем не загорелой, кое-где виднелись пятнышки-точки – напоминания о недавних сложностях взросления. И всё же была в ней неуловимая красота, что-то вопреки внешности. Эмиль сдержанно вздохнул и сказал:

– Если я правильно понял, то вы – Ульяна, не так ли?

– Что же, вот и познакомились, – сухо ответила девушка. – В любом случае, хорошего вам вечера.

Лёгкие шаги затихли в лабиринте зеленых аллей, и снова наступила тишина.

Глава 9.

Румяные кусочки мяса роняли в обжигающую шипящую пропасть капли сока, мгновенно превращавшегося в ароматный дым. Феликс расставил на столе блюдца с соусами и большие жестяные тарелки, увенчав убранство глубокой миской с овощами и базиликом.

– Ну, угощайся, – сказал он, снимая шампур.

– Спасибо, – кивнул Эмиль. – Очень вкусно пахнет.

– Маринад сам делал. Настоящий, кавказский. Вроде бы получился. Кстати, удалось познакомиться с Ульянкой?

– Как вам сказать, – пожал плечами Эмиль. – Едва ли это можно назвать знакомством. Скорее, оно было похоже на расставание.

– Вот как, – усмехнулся пират. – Ладно, всякое бывает. Она так-то вообще замечательная, но, как и любая девушка, имеет ряд сложностей. Особенно в общении. Что же, пусть будет так. Пока, по крайней мере. Я тоже не сразу со своей женой нашел общий язык. Она была такая, знаешь, боевая, дерзкая. По горам ходила, по рекам сплавлялась. А тут я такой, на «Иж-Юпитере», и куртка с заклепками, «HMR» на спине написано, это значит Heavy Metal Rock. Сложно сказать, кто кому больше не понравился. Наверное, всё-таки я ей, раз она в конце концов ушла после тридцати лет наших с ней скитаний. Правда, сейчас письма пишет. То из Италии, то из Индии. Путешественница, блин. Эх, было время!

Эмиль аккуратно снял кусок мяса и осторожно, чтобы не обжечься, откусил. И тут аппетит победил скромность. Не прошло и пяти минут, как на шампуре не осталось ничего.

– Это просто потрясающе, – сказал Эмиль, отламывая листочек базилика. – В этом городе все умеют готовить, и делают это нереально круто!

– Это юг, дружище, – подмигнул Феликс. – Городок тут не при чем. Здесь у нас скорее не кулинарная, а мистическая столица всего этого благословенного региона.

– С этим не поспоришь, – кивнул Эмиль. – Кстати, вы обещали рассказать.

– Я обещал рассказать, как сидя на морском берегу можно осуществить мечту всей жизни, – лукаво прищурился пират. – Но, пожалуй, обойдемся сегодня без лекций. Я только про себя скажу, что когда-то так же, как и ты, боялся остаться с неприкрытой задницей против жестокого мира. Но… как видишь, всё сложилось. Ты иронизировал на тему работы в библиотеке, а я скажу, что там я обрел новое призвание. Коллекционные издания, редкие экземпляры, книги, подписанные автором – знаешь, сколько это всё стоит? Я букинист, дружище. Книжный вор, контрабандист, торговец и авантюрист. Иностранная литература – без проблем. Церковные книги – вообще Клондайк. Таких, как я, в мире сотни. Тысячи. Мы архивариусы, кладоискатели и Индианы Джонсы все сразу. Это безумно интересно и, как выяснилось, весьма прибыльно. Позволяет не работать, но при этом жить этаким бонвиваном на тёплом берегу. Идеально, как мне кажется.

– Такому можно и позавидовать.

– Иногда я сам себе завидую, – усмехнулся Феликс. – Но учти, я ни в коем случае не советую тебе идти этой же дорогой.

– Два букиниста в одном городке – это перебор, – согласился Эмиль. – Да и я не настолько люблю книги.

Вскоре исчез шашлык и со второго шампура, после чего Эмиль осознал, что уже не способен перемещаться с той же легкостью, как раньше. Он откинулся на спинку стула и спросил:

– Но всё-таки, что насчет легенд?

Феликс глубоко вздохнул, подошел к мангалу и снял с огня оставшееся мясо.

– Начнём с того, что весь этот город стоит на легенде. Много тысяч лет назад здесь было не то святилище, не то капище, а может, и вовсе кладбище какой-то культуры, которую некоторые археологи относят к скифо-сарматской, некоторые – к киммерийской, а некоторые вообще считают, что это был какой-то отдельный этнос. Что интересно, иногда в раскопках находят артефакты, свидетельствующие о том, что между этими древними неопознанными товарищами и славянами, построившими нынешнее захолустье, существовало как минимум два периода, когда на этом месте стояли населенные пункты. Но ни национальность, ни культурную принадлежность их народов выяснить так и не удалось.

Нам никто не скажет, что здесь происходило в ту тёмную эпоху, но отголоски времён звучат до сих пор. Здесь всегда творилась какая-то чертовщина. Привидения, полтергейсты, домовые и прочая сатанинская челядь здесь совсем не редкость. Происходили на этой земле и вполне реальные трагедии, подпортившие и без того небезупречное реноме городка. Так, в дореволюционные времена неподалёку отсюда стояла деревня, помещик которой отличался сумасшедшей жаждой золота. Говорят, он даже состоял в сговоре с бандитами и убивал за деньги. В конце концов, он развел такой беспредел, что все крестьяне из его деревни удрали в неизвестном направлении, прихватив скот и пожитки. Узнав об этом, он рассвирепел настолько, что в припадке бешенства замочил собственных детей. Жена не осталась в долгу и всадила в муженька всю обойму ковбойского «Кольта». Одна из пуль срезала подсвечник. Загорелся ковер, и за считанные минуты поместье превратилось в кошкин дом. Кстати, остатки здания до сих пор стоят в лесочке неподалеку, если захочешь, можешь погулять. Замечательное место! Говорят, по ночам там до сих пор слышен плач детей, терзаемых свирепым отцом.

А ещё наш город очень любят цыгане. Даже кочевые порой устраивают в окрестностях свои лагеря. Ну, а уж про местных и говорить нечего – все сплошь ясновидящие да предсказательницы, и не какие-нибудь шарлатаны, а самые что ни на есть.

Короче говоря, для любителя загадок и страшилок наш городок – настоящий рай. Была тут даже история похлеще ночных рассказов в пионерлагерях. В ранее постсоветское время. Может, помнишь, может, нет, стояли по улицам когда-то такие серые телефоны-автоматы. Так вот, было несколько одинаковых случаев. Бросает человек монетку в телефон, снимает трубку, а там голос чей-то говорит непонятную белиберду. Не то скороговорку, не то стишок какой. Телефон монетку съедает, то есть разговор засчитывает как состоявшийся, но сразу же после этого в трубке идут гудки, и больше никому дозвониться не получается. А те, кто под эту штуку попался, вскоре умирали. Вот так.

Феликс замолчал и оторвал небольшой кусок лаваша.

– Вы так рассказываете, как будто книгу пишете, – сказал Эмиль спустя пару минут тишины.

– Ну, я бы мог, наверное, – пожал плечами пират. – В конце концов, это кажется не таким уж сложным делом, если всё время торчать среди тысяч томов. Да и потом, мне легко рассуждать на эти темы. Я вообще историк по образованию. Даже не просто так, а ещё и кандидат наук. В начале карьеры я преподавал в институте, но с приходом девяностых был вынужден оставить спокойную жизнь и рвануть в бизнес. Там всё, конечно, понеслось по-другому. Бесконечный круг – деньги, работа, деньги, проблемы, деньги, суета, и так без просвета каждый день. В конце концов, меня всё это достало окончательно, и я решил рвануть в путешествие на машине по южному побережью. И в один из дней я остановился, чтобы посмотреть на закат с этого самого берега. С тех пор уже ни одного не пропустил.

Эмиль взял вилку и принялся крутить её в пальцах. Наверное, этот вечер должен был когда-нибудь настать. Ведь не может же так быть, что на свете есть что-то непонятное, неизведанное, но никто не хочет об этом говорить. Никто не хочет признавать. И пусть это всё звучит порой как бред сумасшедшего, но ведь именно здесь в этом уютном городке у моря, действительно творится что-то странное.

– А вы не знаете, случайно, нет ли какой-нибудь легенды, связанной с неким домом у горизонта? – спросил Эмиль, постепенно придя в себя.

– Нет, а что, есть такая?

– Возможно, скоро будет, – усмехнулся Эмиль.

Неожиданно среди легкого шороха листьев раздалось громкое уханье, похожее на дьявольский смех. Эмиль уронил вилку и испуганно глянул на Феликса.

– Сыч. Домовый сыч. Давно у меня живёт. Вот только голос подал сегодня в первый раз за всё время.

Жуткий хохот смолк. В наступившей тишине Эмилю почему-то расхотелось задавать вопросы. Ни городские легенды, ни таинственные происшествия, ни загадки не казались больше интересными и привлекательными. Их место заняли соусы и рецепты их приготовления. Феликс понял и поддержал кулинарную тему. Так они неспешно говорили ни о чём, пока облака на небе не стали желтеть.

Эмиль глянул на часы, поблагодарил хозяина за чудесный прием и поднялся со стула.

– К сожалению, не могу пригласить в ответ. Боюсь, домовладелица не оценит гостеприимства.

– Ладно, – махнул рукой Феликс. – Какие твои годы! Ты, если захочешь, приходи просто так. Я всегда рад буду тебя увидеть. Если сюда лень тащиться – то милости прошу в библиотеку. График работы ты знаешь.

Щелкнула задвижка, и Эмиль остался один на дорожке, ведущей в город.

В странный город, в котором сотни лет назад неизвестно, кто жил.

В город, где никто не удивляется тому, что по соседству обитают призраки.

В город, который стал для него важнее и дороже родного.

Глава 10.

Утренний бриз сердился и досадливо вздыхал. Серовато-бирюзовое море хмурилось и морщинилось, шипя белыми бурунами и плюхая волнами о скалистый берег. Громко орали чайки. Эмиль открутил крышку термоса, и аромат чая перебил резковатый запах водорослей. Не то, чтобы уж сильно нужно было согреться, просто хотелось капельку уюта.

Морские черви прятались совсем неглубоко, и Эмиль решил не набирать их помногу, а ловить живыми и мокрыми.

Взмах! И поплавок исчез где-то в волнах. Найти его удалось не сразу, а ещё сложнее оказалось понять, спокоен он или дергается от поклевки. Волны мотали красно-белый стержень взад-вперед, и Эмиль едва мог удержаться от искушения сделать подсечку.

Оказалось, что когда рыба клюёт, выглядит это совсем не как простой прыжок на волне. Поплавок резко ушёл под воду, и удочка напряглась, зазвенев натянутой леской. Рывок! И как-то так сразу затрепыхалась на берегу зеленовато-серебристая рыбка с чёрными полосками по бокам. Эмиль аккуратно пустил её в садок, потер руки и принялся искать ещё одного морского червяка. Но, как назло, на этот раз они словно сговорились и попрятались. Тогда Эмиль оторвал от скалы мидию, разбил её и насадил на крючок белесый комочек плотной слизи.

С этой приманкой дело не пошло. То ли рыбы не любили мидий, то ли наживка слетела с крючка, но удочка осталась пустой. После долгих раздумий Эмиль прицепил на леску замысловатую, похожую на тонконогого паука снасть, которую продавец назвал «самодур», и осмотрелся, чтобы найти место, как можно дальше выдающееся от берега. Кое-как балансируя, Эмиль пробрался по кромке высокого валуна и постарался вытянуться вперед так далеко, как только смог. Внизу чернела глубина, от вида которой шевелились волосы на затылке. Эмиль бросил снасть отвесно и стал наблюдать, слегка покачивая удочку вверх-вниз.

Минута, еще минута. Раз! И удилище согнулось дугой, едва выдерживая внезапно отяжелевшую леску. Эмиль судорожно дернул снасть вверх и вбок, но сразу вытащить не смог, а вместо этого поскользнулся и едва не съехал по мокрой поверхности вниз. «Чёрт побери, так и в море рухнуть недолго, – пронеслось в голове. – Надо что-то делать». Катушка едва крутилась, леска дрожала, как натянутая струна, но все же Эмиль потихоньку выигрывал сражение. Вскоре среди зыби показались сверкающие беснующиеся пятна, и Эмиль рванул удочку изо всех сил.

Селедки! Четыре небольшие, скорее всего, молодые рыбки отчаянно молотили хвостами по гальке, а Эмиль стоял и молча глазел на них, не решаясь отправить в садок. Захотелось бросать удочку снова и снова, пока совсем не оторвется рука или не лопнет тонкая леска, пока не затупятся крючки и не сорвутся грузила.

Среди улова нашлась какая-то маленькая рыбешка, которую Эмиль решил использовать в качестве приманки. Он быстро разделал её на небольшие части, одну из которых нацепил на крючок. Самодур на этот раз не понадобился.

Спустя несколько минут на берег плюхнулось настоящее страшилище – небольшая, но грозная на вид рыбка красновато-оранжевого цвета, усаженная шипами и колючками. Эмиль попробовал снять её с крючка, но добыча решила не сдаваться и ощутимо, до жжения, уколола пальцы. «Ах ты, морская оса, – вполголоса прошипел Эмиль. – Ну, держись у меня!»

Вскоре колючка обречённо махала плавниками в садке, а Эмиль рассматривал покрасневшую и немного припухшую руку. Пожалуй, на сегодня хватит. Кто её знает, а вдруг ядовитая какая-нибудь? Пара селфи с садком в качестве неоспоримого свидетельства и чай из пластиковой кружки – чем не достойное завершение замечательной рыбалки?

Нонна Михайловна выплыла на террасу неторопливо и чинно, словно славянская ладья. Увидев садок, она остановилась, всплеснула руками и воскликнула:

– Вот те на! Это что же, ты сам наловил?

– Рынок пока закрыт, – улыбнулся Эмиль. – Магазины тоже. Приходится признать, что да.

– Во дела, – хозяйка присела к улову и восхищённо покачала головой. – Сельди, карасик да ёршик, ну, ты даешь! Слушай, а давай-ка мы эту селёдку засолим! Знаешь, какая она вкусная, к картошечке-то, да с укропчиком, эх! Я умею.

– Да без вопросов, – пожал плечами Эмиль. – Я все равно не знаю, что с ними делать. А вот эта красная ещё и колючая.

– Да, с ней надо аккуратно, – закивала Нонна Михайловна. – Но если правильно приготовить, вкуснее мало что найдешь. Ну, а карасик… Тоже пойдет. Их, вроде, сушить можно, но я не знаю точно.

– Все они ваши. Я завтра ещё наловлю, – сказал Эмиль, улыбнулся и взял с полки пачку кофе.

Продавец рыболовной лавки встретил Эмиля ехидной ухмылкой. Он, видимо, только что пришел на работу, и настроение ещё не успело сильно испортиться. В ответ на молчаливый вопрос Эмиль подошел вплотную к кассе и тихо сказал:

– Леску мне, будьте добры. Флюоркарбоновую. Одну катушку.

Продавец вытаращил глаза и вскочил со стула.

– Слушай, дружок, я сам шутник, но по утрам юмор не очень люблю. Ты что, хочешь сказать, что…

Вместо ответа Эмиль, не дослушав, положил на прилавок телефон с фотографией. Продавец схватил аппарат и уставился сначала на экран, потом на Эмиля.

– Я не понял, ты что, Гарри Поттер, что ли? – пробормотал он. – Ласкирь, скорпена и четыре селёдки – и это здесь, на Ветряном берегу? Это как вообще?

– Вот так. Мне нужна прочная леска. Та, которая начального уровня, сегодня едва не порвалась, когда я селёдок тащил.

– Парень, ты сделал невозможное. У нас сельдь идёт только с катеров, и то не всегда. Разумеется, я продам тебе флюоркарбон. И много ещё чего продам, если ты здесь будешь ловить всерьёз и надолго. И ещё, это… скинь мне эту фотку, а?

Эмиль, выходя из лавочки, прямо-таки светился от гордости. Он готов был прыгать, бежать, ловить руками ветер, петь глупые песни, да даже просто дурачиться. Это было как в раннем детстве, когда с мамой и папой ходили гулять в парк, и от каруселей щекотало в животе, а мороженое пахло счастьем.

И вдруг Эмиль остановился. Мысль, яркой молнией вспыхнувшая в голове, заставила его растерзать взглядом деревянные буквы названия торгового центра.

«Двери». По-английски Doors. Песня!

По рукам и спине пробежали мелкие холодные колючки. Стало неуютно, как в пустом зале ожидания. Эмиль медленным шагом отошел к бордюру, стараясь спрятаться в тени. И снова глаза почти поймали летящее вдалеке среди шариков туй красное развевающееся платье и длинные белые локоны.

Только у порога хинкальной Эмиль замедлил бег и перевёл дыхание. Добряк Тариэл пока только готовил кафе к открытию, но приветствовал гостя всё с той же улыбкой.

– Вай-вай-вай, кацо, вижу, что не всё ладно у тебя, а?

– О да, я провел разнообразное утро, – пробормотал Эмиль, растирая внезапно похолодевшие кончики пальцев. – Понимаю, что не вовремя, но можно кофе?

– Эх, не кофе надо в таких случаях джигиту, – покачал головой повар. – Но настаивать не буду. Пусть так. Давай, я принесу, а потом ты мне всё расскажешь, идёт?

Эмиль молча кивнул.

Кофе отдавал корицей и чёрным перцем. Он обжигал приятной горечью и успокаивал, словно старый друг – не очень вежливый, зато надежный. Тариэл сел напротив и принялся складывать салфетки.

– Уф, – выдохнул Эмиль, окончательно придя в себя. – Во-первых, я ходил на рыбалку.

– О! И как?

– Вот, – телефон снова высветил на экране селфи с уловом.

– Вах! – изумился Тариэл. – Даже аксакалы среди рыбаков здесь не могли поймать с берега хоть бы дохлого червяка! Э, кацо, да у тебя дар Божий! Вот это да!

– Дар или нет, это я не знаю. Вот только кажется мне, что за мной следят.

– Ай, всё вам, молодым, шпионы везде чудятся! – махнул рукой повар. – Не болтай ерунды. Ты лучше вот что скажи: с этой рыбой что делать будешь?

– Эту у меня Нонна Михайловна взяла. Солить будет. А вообще я не знаю. Да и потом, кто скажет, удастся ли завтра повторить успех?

– Надо повторить. А даже если не завтра, то послезавтра. Чудеса просто так не случаются, в них нам Господь говорит, что надо делать, и как. Вот у нас никто со скал Ветряного берега никого в жизни разу не поймал, а ты вон как. Это ли не чудо? А значит, иди и лови. Так велит Бог, а его нельзя не послушать. Посиди, подумай, а я пока сделаю хинкали. С бараниной.

Тариэл весело подмигнул, а Эмиль машинально взял чайную ложечку и начал крутить её в пальцах, глядя на стену. Значит, Бог всё-таки говорит с людьми.

Когда Эмиль вышел из кафе, солнце уже успело разогнать утренние хмурые облака, и теперь заливало ярким светом даже самые мрачные уголки. На душе полегчало, да и слова Тариэла казались удивительно верными и такими нужными сейчас.

На центральной улице Эмиль повернул было на Базарную, но внезапно для самого себя шагнул в противоположную сторону. В конце концов, хватит бегать от проблем. Эмиль обошёл кругом всю площадь перед торговым центром, но ничего, кроме припаркованных машин и нескольких невыразительных человек, не заметил. Тогда он увеличил круг поисков, захватив подходящие к площади аллеи.

Долгие блуждания ни к чему не привели. Эмиль сел на лавочку, подпер голову руками и вздохнул. Двери-то двери, да не те. Хотя сложно было найти что-то более очевидное, получается, что он ошибся в суждениях. Что же, во всяком случае, здесь неподалеку есть ларёк с мороженым.

Эмиль неторопливо пошел вдоль ароматных кипарисов, изредка поглядывая вперёд. Там аккуратным рядком стояли рекламные щиты, но оформленные почему-то с одной стороны, как раз так, что человек, идущий по аллее, видел только листы желтоватой фанеры. Или не только? Эмиль сделал два быстрых шага и присмотрелся. Да, всё-таки сюда он пришел не зря.

На одном из щитов отчетливо виднелась нарисованная розовым мелом буква «Ю», под которой чернела тонкая, словно летящая, стрелка. Эмиль вытащил телефон, включил карту и сверился с указанным направлением. От площади в ту сторону отходили две дороги. Одна, огибая рынок и подход к пляжу, превращалась в тропинку вдоль Ветряного берега и заканчивалась домом Феликса. А вот вторая перетекала в магистраль, которая вела прямиком к улице, утыкавшейся ровнехонько в бывший кинотеатр «Горизонт». Эмиль едва не подпрыгнул.

Что же, теперь сомнений в том, где находится дом у горизонта, не оставалось.

И сегодняшний день вполне подходил для экспедиции.

Глава 11.

Высокий забор, увитый лианами и виноградником, остался далеко справа. Впереди петляла через плотные кусты и темные деревья каменистая дорожка. Эмиль ещё раз сверился с навигатором, смело шагнул в зеленоватую тень и словно провалился в другой мир. Затихли звуки, стало прохладнее, а ещё запахло сыростью и грибами.

С деревьев свисали лохмотья мха, отовсюду торчали сухие ветки. По собственной воле сюда, пожалуй, проник бы только какой-нибудь искатель паранормальных явлений.

Когда-то по этой дороге, судя по её ширине, мог проехать автомобиль. Теперь с обеих сторон она заросла кривыми кустами, да и выстилавшие её камни сильно раскрошились и расползлись. Эмиль шёл аккуратно, постоянно всматриваясь вперёд. Там, за частыми ветвями, виднелось красно-серое строение, и чем меньше оставалось идти, тем отчаяннее хотелось развернуться.

Выйдя из зарослей, Эмиль остановился. Дорожка подходила к ржавым покосившимся воротам. Угол одной из створок загибался вверх, открывая небольшой лаз. Кирпичный забор не сильно обветшал, и даже каким-то образом избежал росписи. Вокруг росли деревья самых разных пород, создавая что-то вроде парка. Всё вокруг поражало странной чистотой. Да, это место явно забросили много лет назад, и в любом другом случае повсюду валялись бы пустые банки, битые бутылки, сигаретные пачки или что-нибудь еще. А здесь – нет. Да и сам дом, точнее его второй этаж, показывавшийся из-за забора, выглядел удивительно нетронутым.

Эмиль пролез под отогнутым краем ворот и снова осмотрелся. К дому вела дорожка, вымощенная желтоватым камнем. У самого крыльца стояли два высоких фонарных столба с разбитыми стеклами. Разбросанные по дворику кусты роз и пятна цветов немного разбавляли мрачноватую зелень. К дому примыкал гараж, подъёмная дверь которого была открыта, и из темноты поблескивали кругляшки фар.

Входная дверь, скрипнув, приоткрылась. Эмиль вздрогнул и шагнул назад, ударившись о металлическую створку ворот. Лязг громким эхом прокатился по двору. Завыла вдалеке собака.

И, наверное, надо было мотать из этого адского улья куда глаза глядят, но вместо этого Эмиль взял себя в руки и шагнул к дому. Дверь снова скрипнула.

Во всяком случае, не заперто. Но это даже хуже. Шаг, ещё шаг. Каждая ступенька крыльца давалась с трудом. Здравый смысл умолял вернуться в город, но было уже поздно. Эмиль подошёл к высокой стальной двери и потянул за ручку.

Пока глаза привыкали к полутьме, обстановка прихожей как будто постепенно выплывала из серой мглы. Появились вешалка для одежды и небольшой диван, обувная полка и подставка для зонтов. Как будто ничего сверхъестественного, если не считать сохранности всего вокруг. Даже лакированные туфельки остались нетронутыми.

Эмиль осторожно прошел вглубь прихожей и аккуратным движением открыл дверь в коридор. Там темнота не позволяла увидеть вообще ничего. Эмиль сделал шаг и прислушался. Казалось, где-то капает вода. А может, это просто ветки постукивали по окнам.

Щелкнул телефон, и луч фонарика ударил в пол, покрытый ровным слоем нетронутой пыли. Эмиль прошел по коридору вдаль, и вскоре оказался в просторном холле, окна которого скрывались за плотной тканью штор. По одной из стен поднималась лестница на второй этаж. Справа поблёскивала волнистым стеклом широкая дверь. После некоторых раздумий Эмиль подошёл к ней и медленно распахнул.

От небольшого тамбура вперёд уходил коридор с дверями по обеим сторонам. В конце едва заметно светился прямоугольник окна, задрапированный толстой занавеской. Эмиль дернул ручку одной из дверей, но та не подалась. Он попытал счастья снова, но только третья комната соизволила открыться. Яркий свет ударил в глаза. Эмиль некоторое время щурился, заново привыкая видеть днём.

Светло-персиковые обои с тонкими розовыми узорами, маленькие пухленькие пуфики и заставленный разными пузырьками стол с большим зеркалом позволяли предположить, что когда-то здесь жила девушка. Эмиль медленно прошел до окна, оглядывая обстановку. На подоконнике сидел и таращил большие добрые глаза серый плюшевый мишка. Эмиль погладил его пальцем по макушке и подмигнул.

Когда-то здесь всё было по-другому. Звенел смех, играла музыка, а иногда, конечно, эти стены слышали и тихий плач. Текла жизнь, день бежал за днём, и никто не знал, что однажды в пустую, давно покинутую комнату зайдёт совершенно чужой человек, и будет трогать руками пыльные пузырьки. Или не такие уж и пыльные.

Да, один флакон выделялся среди остальных удивительной прозрачной чистотой. Эмиль осторожно взял его в руки и прочитал название на этикетке.

Словно холодная вода тонкой злой струйкой побежала по спине. Пальцы слегка задрожали, и пузырёк едва не полетел на пол. Эмиль вытащил из потайного кармана бумагу из парфюмерного магазина и сверил надписи. Никаких сомнений. «Signorina in fiore». И парфюмер этот самый, как его там…

Эмиль поставил духи на столик, медленно попятился, озираясь во все стороны, аккуратно прикрыл дверь и рванул из чертового дома, куда глаза глядят.

Только поймав несколько раз удивлённые взгляды прохожих, Эмиль сообразил, что бежит слишком быстро для этого спокойного и неторопливого городка. Он замедлил шаг, перевёл дыхание и сделал вид, что все в порядке. Крупные капли пота бежали по лицу, иногда попадая в глаза. Внутри все стучало и звенело, словно электричка на полном ходу. Реальность? Вот тебе и реальность. Хотя…

В принципе, кто-то мог просто принести духи в заброшенный дом, устроив таким образом вполне убедительную мистификацию. Ведь это же не трудно. Только если не…

Эмиль не заметил, как снова сорвался на бег. Перед глазами стояла, не исчезая, картина сухого пыльного пола в коридоре. Толстый слой пыли. Черт, но как, как это вообще возможно?

На рыночной площади гремела музыка. Пахло персиками и табаком, и от этого сильно хотелось чихать. Люди вокруг суетились, торговались, кричали и толкались, и никого не волновало ничего, кроме собственных дел. Эмиль наслаждался. Живые люди с понятными проблемами и простыми вопросами, громкие голоса торговцев, пестрая толчея – как же всё это отличалось от невыносимого безмолвия пустого дома!

День давно перевалил за половину и напоминал об этом соблазнительными ароматами жарящихся на углях мяса и рыбы. Эмиль сделал было решительный шаг по направлению к столикам, но тут же вспомнил, где он оставил возможность для роскошной жизни. Пришлось ограничиться чашечкой кофе и печеньем.

Сладко-горький вкус с легкой кислинкой мог бы быть и получше, но сейчас он оказался как нельзя кстати. Мысли перестали перебивать друг друга, дыхание успокоилось. Эмиль повернулся к берегу и прикрыл глаза.

Ну, хорошо. Допустим, как-то в один прекрасный день в той персиковой комнате некая девушка вырезала из бумаги букву «Я», положила её в конверт, сохранивший аромат духов, и отправила депешу с помощью пожилого мужчины. Пусть будет так. Но, во-первых, почему нигде в доме нет следов живого человека? Во-вторых, почему из всех стоявших на полке ароматов был выбран только этот? Потому что был новее всех, что ли? В-третьих, где канцелярские принадлежности, которыми была сделана буква? Мало информации, мало фактов. Нельзя было позволять страху сломать разум. А вот что было необходимо сделать, так это прошерстить весь дом с чердака по подвал, и только тогда рассуждать.

Эмиль глубоко вздохнул и открыл глаза. Что же, первая вылазка не удалась, но подтвердила правильность сделанных выводов. Это хорошо, но на сегодня приключений, пожалуй, хватит. А вот завтра после рыбалки – другое дело.

Эмиль подмигнул своему отражению в остатках кофе и поднялся из-за стола.

Взгляд скользнул по лицам прохожих, и что-то странно знакомое промелькнуло где-то на самом краю зрения. Эмиль резко обернулся.

Она шла вдалеке. Её волосы сверкали на солнце белоснежными волнами. Словно почувствовав что-то, она обернулась и посмотрела прямо на Эмиля. Он не мог увидеть, какого цвета у неё глаза и не мог услышать, сказала ли она хоть что-то.

Но он увидел её платье цвета персика и странную холодную улыбку.

Ещё никогда люди не создавали таких непреодолимых препятствий, как сейчас. Эмиль пытался бежать, протискиваться сквозь лениво бредущие компании подвыпивших бездельников, но всё зря. Она ускользала, растворяясь среди деревьев, как утренний туман исчезает в голубеющем небе. И, наконец, пропала из виду совсем.

Глава 12.

Море заштилело. Лишь редкие вздохи горячего ветерка с суши едва заметно шевелили чахлые кустики, кое-где торчавшие вдоль берега. Эмиль медленно брёл по самой кромке воды, изредка пиная круглые камни. Они шумно шлепались в воду, и, словно в ответ на эти всплески, издали покрикивали чайки.

Так глупо! Ну, почему, почему нельзя обойтись без этих игр? Совершенно дурацкое положение! Принять правила игры и считать ее призраком? Или же попытаться догнать? Возможно ли это? Нет, без второго визита в пустой дом не обойтись. Наверняка, там найдется очередная подсказка. «Я, Ю…» Дальше что будет? «Э», надо полагать. Алфавит в обратную сторону! Точно. Что же, надо найти третью букву. Дальше будь что будет, а пока только и остаётся, что мерить шагами побережье.

Солнце, хоть и склонилось сильно к западу, жарило так же неистово, как и в полдень. Эмиль прошёл по узкой полосе тёмного песка до самой воды, посмотрел на усеянное крупными камнями дно, быстро сбросил одежду и зашёл в море. Яркими блестками метнулись в разные стороны рыбки, заволновались темные ленты водорослей. Глубина! Обрывистый берег резко уходил вниз, исчезая в тёмной синеве, и дальше идти было невозможно.

Быстрыми сильными движениями Эмиль доплыл до небольшой скалы, сплошь покрытой бурым ковром водорослей. Дна уже не было видно, лишь только уходящую вниз отвесную каменную стену. Там, дальше, только неизвестность. А до берега совсем недалеко – вон он, такой надёжный, предсказуемый… и скучный. Эмиль резко оттолкнулся от скалы и, набирая скорость, направился в открытое море. Нет свободы без опасности, нет побед без риска. Вперёд, пока есть силы!

Эмиль принял чуть влево, описывая огромный полукруг вдоль берега. Как бы ни звал бирюзовый простор, совсем терять голову не стоило. Кто знает, что скрывается здесь в толще воды? Это же не пляж какой-нибудь, где всё сорок раз почищено и проверено. Это вольное море. Это реальная жизнь.

Выбравшись на сухие камни, Эмиль победно вскинул руки к небу и громко крикнул. Что бы ни случилось, вызов принят.

Добравшись до дома, Эмиль долго сидел на веранде. Чай давным-давно остыл, от печенья остались одни крошки, а он вглядывался в темнеющее небо и молчал. И только позже, закрыв за собой дверь, он понял, что ничего больше не хочет, кроме как упасть на кровать и исчезнуть из этого мира до утра.

А утро оказалось на удивление тихим и ласковым. По небу медленно плыли легкие облачка, и ветра хватало лишь на едва видимую зыбь. Море разделилось на две части: хмуро-серую и белоснежно сияющую, и впервые Эмиль увидел, как скользит по водяной глади необъятная и величественная тень от гор.

Сегодня обошлось без суеты, но и скучно не было. Потихоньку ловились ласкири, буйным недовольством встречали зловещую судьбу селёдки. Меняя снасти, копая червяков и вытаскивая улов, Эмиль потерял чувство времени. И лишь жаркое солнце, ударившее изо всех сил по всему Ветряному берегу, заставило его опомниться.

Обратно пришлось идти медленно. Тяжелый садок стремился во что бы то ни стало разогнуть пальцы Эмиля, а сумасшедшие рыбы раскачивали его в разные стороны, чуть не отрывая руки. Прохожие останавливались, изумленно глядя вслед удачливому рыбаку, но он лишь скользил по чужим лицам безразличным взглядом.

Его мучала совсем другая мысль, далёкая от гордости и тщеславия – куда деть сокровище из морских глубин? Нонна Михайловна ещё вчера была более чем довольна и четырьмя селёдками, а сегодня в садке трепыхалась целая дюжина, да ещё окуньки – тех попалось десятка полтора.

Пока что место для садка нашлось только на террасе, под плотной занавесью виноградной лозы. Едва только кофе поднял ароматную пенку под самый край турки, в дверях появилась хозяйка.

– Утро доброе! – громко сказала она, зевая во весь рот. – Что у тебя тут за звуки? Не пойму, собака, что ли, где-то чавкает?

– Это рыба, Нонна Михайловна, – тихо ответил Эмиль. – Вон та.

– А батюшки! – воскликнула хозяйка, увидев садок. – Это куда ж теперь? Ну, ты даёшь! Хоть на базар иди и торгуй. Её-Богу, окуни-то дорогие, за них нормально можно брать. Селёдки вроде как дешевле, да вот только у нас они в свежем виде страшный дефицит, тоже можно крутить под небеса.

– Разве кто купит, – пробормотал Эмиль. – Только простою как дурак на солнцепёке. Я не умею торговать. А если сразу не продам, то испортится рыба. Чёрт знает, что делать.

– Да вот и я не умею. Раз пробовала клубнику с огорода продавать, так она к обеду раскисла вся, а взяли-то меньше половины. Что ж делать-то? Ну, пока живая, всё одно пусть треплется. Но к обеду надо реализовать. Хоть куда, хоть обратно в море.

Эмиль вздохнул и поставил пустую чашку в раковину. Надо идти в хинкальную. Если кого и спрашивать о продуктах, то только повара.

Тариэл приветствовал Эмиля с неизменной радостной улыбкой. Посетители ещё не собирались завтракать, и разговору никто не мешал.

– Что, кацо, сегодня как обычно?

– Если можно, то половину порции, – вздохнул Эмиль.

– Вах! Что случилось?

– Я все деньги потратил на снасти, так что теперь на диете.

– А ты сегодня ловил рыбу?

– Да, будь она неладна, – махнул рукой Эмиль. – Не знаю, куда теперь деть.

– Много?

– Достаточно, чтобы заставить нервничать Нонну Михайловну. Нет, правда, хоть обратно отпускай.

– Эй, подожди, не унывай! У меня есть приятель, тоже повар, душевный человек такой, вот он открывает кафешку на набережной. Ну, как открывает, считай, открыл уже. Закуски там, пиво-шмиво, все дела. Сейчас я дам тебе его телефон, позвонишь, скажешь, что от Тариэла. Он знает. Его, если что, Соломон зовут. Сдаётся мне, вот он-то очень будет рад твоей рыбе, потому что в нашем городке это, как бы тебе сказать, редкость. Так что деньги деньгами, а хинкали надо есть полными порциями.

Тариэл подмигнул и скрылся в глубине кухни. Эмиль некоторое время смотрел на бумажку с номером, не решаясь набрать.

Голос у Соломона оказался молодым и веселым, и вообще этот человек показался Эмилю ровесником – во всяком случае, энергия чувствовалась даже через телефон. Договориться о встрече получилось быстро, и на душе сразу стало так легко, как бывает, когда у безвыходной проблемы неожиданно нашлось потрясающе красивое решение.

Кафе называлось «Русалочка», и вывеску его украшала несколько странно выполненная фигурка диснеевской подводной принцессы. Создавалось впечатление, что Русалочка вместо моря нырнула в шампанское или сидр. В остальном заведение производило крайне приятное впечатление. Уютные столики мягко освещались свисающими с потолка лампами в зелёных абажурах, в глубине зала играла тихая музыка, и пахло жареной картошкой и базиликом.

Соломон выбежал сразу, как только прозвенели китайские колокольчики над дверью.

– Ой-вэй! – воскликнул он, глядя на садок с рыбой. – Ничего себе, я такое первый раз вижу! Здравствуйте ещё раз, молодой человек.

– Да, – невпопад кивнул Эмиль. – Вот, рыба.

– Восхитительно, – причмокнул Соломон и принялся без умолку болтать. – Сегодня ловили? Потрясающе. Конечно, я её куплю. Давайте взвесим, ведь рыбу не берут штучно! Ох, какая прелесть! Эту мы таки засушим, безусловно, да. А сельдь прекраснейшим образом у нас пойдёт под водочку. Вы же ведь любите водочку с сельдью, не так ли? Нет? Ах, как жаль. Ну, да и ладно. Назовите вашу цену, пожалуйста!

Торга не было. Эмиль сложил хрустящие купюры в бумажник и подмигнул своему отражению в большом окне. Дела налаживались.

Стоило поблагодарить Тариэла за столь нужное знакомство, поскольку Соломон выразил желание покупать рыбу по мере надобности, самое редкое через день.

В хинкальной уже шумел народ. Эмиль не стал занимать столик, да и надолго отвлекать повара тоже не хотелось. Однако Тариэл уселся за столик и прищурил один глаз.

– Вот так, кацо, – улыбнулся старик, выслушав рассказ об удачной сделке. – Смотри, как хорошо вышло: ты все утро занимался делом, которое тебе нравится, так? Потом, ты заработал денег, причем именно тогда, когда они тебе были край как нужны, так? И, наконец, ты помог моему другу и угостил людей вкусной свежей рыбой, так? А значит, это Бог сказал тебе, как ты можешь остаться в нашем городе!

– Но ведь быть рыбаком – это… не знаю. Несерьёзно как-то?

– Вах, да что ты такое говоришь! – воскликнул Тариэл, яростно жестикулируя. – Что значит «несерьезно быть рыбаком»? Мой дед всю жизнь был рыбаком! В войну на флоте служил, так они с командой трал на корабль навесили, у них буксир был. И снабжали бесплатно рыбой и сёла прибрежные, и моряков на боевых кораблях. Голод знаешь, какой был? Эта их рыба сотни жизней спасла! А ты говоришь – «несерьёзно»!

Эмиль посмотрел на повара. То есть, на бывшего инженера-гидравлика. Нет, всё же на повара. Посмотрел и вздохнул. Эх, как расстроится мама!

– Тариэл Гиевич…

– Не называй меня по отчеству, – перебил тот.

– Ладно. А ваши родители – они как отнеслись к тому, что вы бросили работу и открыли кафе?

– Отец прислал книгу с рецептами грузинской кухни, которую ещё бабка покупала. Мать передала иконку с молитвой и благословением. Вот так. А что?

– Да вот сдаётся, что мои не будут рады, если я останусь здесь на всю жизнь селёдок из моря таскать.

– Э, такое бывает. Мы должны уважать старших, но они тоже люди и не всегда бывают правы. Я не знаю, что тебе сказать. Слушай, что говорит Господь, а там видно будет.

Эмиль улыбнулся и глянул Тариэлу в глаза. Тот отсалютовал и исчез за дверью, откуда доносились запахи аджики и чеснока.

Воздух дрожал и серебрился над раскаленным на солнце асфальтом. Эмиль медленно шагал мимо дворов и заборов, не зная, куда и зачем он идет.

И только когда взгляд поймал синюю вывеску с надписью «Городская библиотека», реальность вернулась на место. Совпадением это быть не могло.

Глава 13.

– Ты вовремя, – сказал Феликс, перебирая в пальцах связку ключей. – А то я уже уходить собирался. Какой вопрос тебя волнует на этот раз?

– Коттедж неподалеку от бывшего кино «Горизонт», – не задумываясь, ответил Эмиль.

– Э… а что с ним не так? И, собственно, что за коттедж?

Эмиль удивлённо воззрился на библиотекаря.

– Ну, как же! Большой такой, огромный, я бы даже сказал. Двухэтажный. Там еще что-то типа парка вокруг. Неужели не знаете?

– Нет, не знаю, – развел руками Феликс. – Но это, кстати, не значит, что такого коттеджа нет. Просто я почему-то там ничего такого не видел. Ну, или просто, может быть, не обращал внимания. А вот ты мне сейчас напомнил еще одну интересную фишку нашего весёлого городка. Есть тут мост один, ну, вернее, был. Сейчас только руины от нескольких опор остались. Так вот, в основании первой опоры бывает дверь.

– Простите? – перебил Эмиль.

– Ага. Про нее нельзя утверждать, что она есть, но и то, что её нет, тоже не скажешь. Бывают дни, когда она есть, а иногда на том месте ровная бетонная стена.

– Э… понял, – пробормотал Эмиль. – А что там, за этой дверью?

– Пока смельчаков, готовых это проверить, не нашлось.

– Разыгрываете вы меня, наверное.

– Пошли, по дороге поговорим, – сказал Феликс, закрывая дверь библиотеки. – Если хочешь, я тебе расскажу, где это. Сам проверишь. Может, и вправду легенда, кто знает?

– Мне сейчас куда интереснее тот коттедж.

– Да что в нем такого-то?

Эмиль, с трудом подбирая слова, рассказал о происшествии в покинутом доме. Правда, он умолчал о девушке с белыми волосами и о письме с буквой. Из-за этого история получилась сбивчивой и какой-то незаконченной, но Феликс слушал, не отрываясь, и хмурился. Некоторое время он молча смотрел куда-то вдаль, из-за чего едва не упал, споткнувшись о выбитый кусок асфальта.

– Фигня какая-то, – наконец сказал библиотекарь. – А адрес дома скажешь?

– Да я и не знаю его. Забыл посмотреть. Кстати, по-моему, там и таблички-то не было.

– Вообще круто. И ты полагаешь, что там кто-то шалит?

– Вроде того. Понимаете, там всё в пыли. Во-от такой слой. А этот флакончик новый, как будто его вот только что туда поставили.

– И следов нет?

– Нет. Я тут было подумал про окно, но от него до стола рукой не дотянешься, а на полу в комнате тоже прямо ковёр из пылищи.

– Занимательно, – вздохнул библиотекарь. – Казалось бы – такая мелочь, всего-то флакон духов не на своем месте. А мир сразу перевернулся с ног на голову. И нет никаких зловещих стонов и лязгающих цепей по ночам, никто не вылезает из крана, и нет в телевизоре мертвой японской девочки с черными волосами. А всё уже не то, и всё уже не так. Почему? Да потому, что привычные законы нарушены. Грубо, явно и очевидно. Вот так. Ты, кстати, сильно сейчас занят? Отлично. Пошли, дойдём до меня, а то скучновато как-то. Ульянка с утра где-то носится, дома не застанешь. А у меня колбаса домашняя есть, друг подогнал вчера. Отличная колбаса, ей-Богу! Так и просится на решётку-гриль.

Эмиль глянул на часы. Пожалуй, ничего страшного не будет, если вторая экспедиция в дом у «Горизонта» начнётся на пару часов позже. Темнеет сейчас едва ли не к полуночи, да это и не особо важно. Дом и так вкруг завешен шторами.

– Буду рад. Спасибо за приглашение, – сказал Эмиль. – Хотя получается, что вроде как я сам напросился.

– О, нет, нет, – покачал головой Феликс. – Не заморачивайся. Если что-то идёт так, как идёт, значит, так должно быть. Что-то привело тебя именно в библиотеку, а ведь туда ходят не за провиантом.

Эмиль улыбнулся. Да уж, он и сам не знал, куда шёл. Так что, может, старый пират и прав.

Путь пролегал мимо пансионата. За решётчатым забором виднелись бассейны с водяными горками, что-то вроде кафе или бара, из которого поднимался легкий сизоватый дым. Среди ровно высаженных пальм прогуливались постояльцы и носились толпами дети.

– Красиво? – спросил Феликс.

– Да, – кивнул Эмиль. – Природа здесь просто волшебная.

– Ага. Неужели тебе в самом деле хочется уехать?

– Не знаю… В Самаре тоже красиво. Там такие места есть, как с другой планеты. Волга, горы Жигулёвские, да еще много чего. Но здесь всё какое-то другое, не пойму, в чем дело.

– Здесь жить в кайф.

– Да, наверное. Особенно по утрам.

– Ну, уж нет! – рассмеялся Феликс. – Самая гнусная часть суток. Даже не представляю, что могло бы лично меня заставить встать раньше восьми.

– Рыбалка. С недавних пор для меня рассветы получили ещё один смысл.

– Иисус Мария, ты серьёзно? Рыбалка? В наших-то краях? Выковыривать себя из уютной кровати и переться по мокрым камням к берегу, где от ледяного ветра зубы выбивают “Hello Africa” – ради чего? Какой-нибудь ржавой консервной банки и полудохлого бычка? Я тебя умоляю!

Эмиль хмыкнул и достал из кармана телефон с фотографией. Феликс несколько раз переводил взгляд с экрана на Эмиля, потом запустил в волосы пятерню и присвистнул.

– Вот тебе и повод остаться, – тихо пробормотал он.

– Вы не первый, кто мне это говорит.

– Значит, это претендует на истину. Ну, что же, а почему бы и нет?

– Да вот я уж и думаю. Не знаю пока, что-то так всё внезапно.

Базарную площадь прошли молча. Впрочем, перекричать многоголосую толпу никак бы не получилось. Постепенно шум города затих позади, и только шелест волн нарушал тишину. Эмиль переводил взгляд с голубой линии далекого горизонта на поднимавшиеся в небо зелёные вершины, и не верил в происходящее. Казалось, что вокруг не настоящая жизнь, а просто декорации к фильму, ведь не может же всё быть так просто и легко.

Море! Много лет оно было для Эмиля просто местом недолгого отдыха, чем-то вроде подарка за долгие месяцы труда. Ленивое, наполненное вертлявыми карапузами и неуклюжими дядьками с пивными животами, суетное, шумное, оно никак не могло означать свободу и счастливую отрешённость. Но Ветряной берег заставил увидеть другое. Море! Всего два дня назад оно стало местом вдохновения, местом, где может сбыться мечта. Просторное, бездонное, чистое, хранящее в своей глуби несметные богатства, оно стало вторым домом.

А во дворе за высоким зелёным забором было по-прежнему тихо и уютно. Здесь пахло мокрой землёй и водорослями. Феликс, как и в прошлый раз, оставил Эмиля на полянке со столиком, и исчез за кустами.

– И снова здравствуйте! – услышал Эмиль за спиной и от неожиданности едва не свалился со стула.

– Э… Добрый день, – произнёс он, оборачиваясь. – Рад… Очень рад видеть вас сегодня опять.

Ульяна сделала шаг в сторону и недобро посмотрела на Эмиля.

– Я так не думаю, – сказала она. – Ведь вы не ко мне сюда шли.

– Так мне ваш… э… дедушка сказал, что вас нет дома, – пожал плечами Эмиль.

– Вот ведь! Тогда очень интересно, согласились бы вы прийти, узнав, что это не так?

– Ну, да, конечно, – медленно кивнул Эмиль. – Разумеется. Я не знаю, что вы обо мне думаете, но уверен, что ничего хорошего.

– Вывод, исполненный логики, – усмехнулась девушка. – Ладно, весели…

Феликс появился на дорожке неожиданно, будто злодей-волшебник из фантастического кино. Ульяна, не договорив, поджала губы и попятилась по направлению к забору, но уйти ей не удалось.

– Вот дела, так ты здесь, оказывается, – пророкотал Феликс. – Ну, тогда милости прошу к нашему шалашу. Не, не, давай без этих комедий в стиле «царевна Несмеяна на балу у сатаны». Сей молодой человек не кусается, ядом не плюётся, паутиной не кидается и, по моим личным наблюдениям, весьма добродушен. Так что плюхайся, а то колбаса сама себя не съест.

Ульяна, покраснев, нехотя присела на краешек стула. Эмилю сразу же захотелось стать маленькой бабочкой, чтобы тихо и незаметно исчезнуть.

Огонь шумно полыхнул в мангале, и в небо взлетели сотни искр. Эмиль проводил их взглядом, и даже после того, как последняя яркая точка растаяла в синеве, он долго смотрел вверх. Опустив глаза, он случайно заметил, что Ульяна тоже смотрит в небо. Внутри как будто что-то съёжилось и кольнуло, и пальцы сами собой простучали дробь по деревянной столешнице. Девушка, словно спохватившись, вздрогнула и отвернулась, сделав вид, что заинтересованно разглядывает шишки на сосне.

– Небо здесь такое чистое, – тихо произнес Эмиль. – Наверное, по вечерам хорошо звёзды видны.

– Ага, – едва слышно ответила Ульяна. – Особенно в телескоп.