Оглавление
Андрей Ланьков. К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
Предисловие
Глава 1. Вожди – любимые и великие…
Священные значки
Что в имени тебе?
Имена Бога земного
Страна статуй
«Отлитое в граните»
Высеченное в камне
Листок из книги отца
Музеи заслуг
Большая картина
Учимся быть верными солдатами Вождя и Полководца
Фамильные деревья Семьи Ким
Три Кима и их народ
Глава 2. В эпоху пропаганды
«Жить по-нашему», или Рождение Чучхе
В стране митингов и собраний
Самокритика
Великие песня и танец
Создание политически правильной древней истории
Дни радио
Проводное радио
«Нодон синмун», голос Партии
Телевизор в каждый дом
В эфире новости
Глава 3. Экономика старая, государственно-социалистическая
Деньги особого сорта
От зарплаты до зряплаты
Карточки как норма
Маленькие номенклатурные радости
Глава 4. Экономика новая, рыночно-капиталистическая
Великий голод
На рынок, на рынок…
На самой грани (денежная реформа 2009 года)
Реформы без открытости
«Корабли-призраки»
Хозяйка трепангов
Холодильники и веерные отключения
Времена репетиторов
Маленькие буржуазные радости
Как «Трудный поход» создал рынок северокорейского антиквариата
История г-на Пака, северокорейского предпринимателя
Черное золото Северной Кореи: угольные короли КНДР
Глава 5. Общество под наблюдением
Меньше знаешь – крепче спишь
Немного иностранной жизни…
Сияние «Красной звезды» (компьютеры в Северной Корее)
Тетушки рулят
Кто стучится в дверь ко мне?
Документики предъявите…
Сел и поехал
Глава 6. Как устроено северокорейское общество
Система рангов
Семейная традиция
На казарменном положении – надолго!
Здоровый тоталитаризм
Руководящая и направляющая…
Женское дело
Вузы великие и не очень
Глава 7. О слабостях и пороках
Чего-нибудь покрепче
Наркотики – частные и государственные
Дурная привычка северян
Преступность и другие неприятности
Глава 8. Все, что движется
«Я буду долго гнать велосипед…»
Колесный парк
Много дыма, мало мощности
Крепче за баранку держись, шофер…
Скромные крылья Родины
По железной дороге, где мчит курьерский…
Мраморные подземелья
У трамвая судьба – кольцо
Ностальгия по троллейбусу
Глава 9. Пхеньян и жизнь городская
Превращение в столицу
«И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес…»
Этажи Пхеньяна
Г-н Со, шабашник с далеко идущими планами
Высокая кухня по-кимирсеновски
Глава 10. Дела житейские
Связь: начало новой эпохи?
Пусть безобразно, зато единообразно
За модой – мода
Время праздновать
Слово – и дело – Божье
Глава 11. Дела семейные и личные
Любовь и пропаганда
Брачные предания
Главное событие
Женская доля
Женщины в верхах
Демографические повороты
Глава 12. Корейцы за границей, иностранцы в Корее
Международные отношения
И вместо листьев денежки засеребрятся там…
За длинным российским рублем
Г-жа Ван и любопытный случай из жизни китайских граждан в Северной Корее
Основы киднеппинга
Глава 13. Беженцы, мигранты, перебежчики
С того на этот берег…
История побегов
Северокорейские беженцы в Южной Корее – кто они и как им живется
Всё снова под контролем?
Не только с Севера на Юг
Вместо послесловия
Грядущие годы таятся во мгле…
Отрывок из книги
Впервые попав в Северную Корею – а случилось это в один солнечный день 10 сентября 1984 года, – я оказался в некотором недоумении. Я тогда приехал в Пхеньян учиться в Университет Ким Ир Сена по программе студенческого обмена между тогдашним СССР и КНДР. Это было первая в моей жизни зарубежная поездка, и те, кто помнит советские времена, понимают, что тогда значила первая «загранка» для 20-летнего парня из самой обычной семьи. Однако приехал я в Пхеньян со своим «ментальным багажом» – и в первые же дни стало ясно, что дела там обстоят во многом не так, как я предполагал и как мне говорили перед отъездом.
Я прекрасно понимал, что оказался, пожалуй, в самой жесткой диктатуре мира. Советский Союз поздних брежневских времен, то есть моя Родина, вовсе не был демократической страной, но его жители тогда более или менее поголовно считали Северную Корею воплощением неэффективности и переходящего все мыслимые границы культа личности. Так думали далеко не только – и даже не столько – диссиденты: в коридорах здания ЦК на Старой площади к Северной Корее относились примерно так же. Даже в советских газетах порой проскальзывали намеки (разумеется, осторожные и санкционированные той же Старой площадью) на то, что в КНДР дела обстоят, скажем так, не самым лучшим образом.
.....
Северокорейский историк так описывает эту кампанию (цитата интересна и тем, что дает некоторое представление о научном стиле, принятом в Северной Корее): «Всем сердцем восприняв мудрые наставления Великого Вождя (Ким Ир Сена. – А. Л.) и Любимого Руководителя (Ким Чен Ира. – А. Л.), члены Трудовой партии и все трудящиеся поднялись на борьбу за вырезание надписей, которые будут существовать десять тысяч поколений. С этой целью были сформированы молодежные ударные отряды из членов Союза молодежи и других молодых людей, которым оказывали помощь рабочие-добровольцы. Члены ударных трудовых отрядов скоростного боя и помощники из числа местного населения, вдохновленные чувством горячей преданности Великому Вождю, к февралю 1982 года высекли в горах Кымгансан 61 лозунг (3690 символов). По своим масштабам и глубокому идеологическому содержанию они не имеют аналогов нигде в мире [действительно так! – А. Л.]. Так, надпись “Чучхе” на скале Чхонъён имеет высоту 27 м, ширину 8 м, а глубина символов составляет 1,2 м».
В начале 1990-х годов была сделана еще одна огромная надпись, также находящаяся в горах Кымгансан. Трехсложное имя Ким Ир Сена изображено тремя высеченными в камне «графическими слогами» (не буду долго объяснять, что это значит, – желающие пусть почитают что-нибудь о корейской системе письменности); каждый символ имеет в длину 20 м, в ширину – 16 м, и, что хуже всего, глубина анкрё, то есть углубленного контура, у этой вырезанной в скале надписи достигает 0,9 м. Красную краску можно смыть, но огромную надпись, символы которой врезаны на почти метровую глубину, невозможно будет удалить без следа – теперь она, скорее всего, будет существовать если не вечно, то десятки тысяч лет.
.....
