Читать книгу Владыка ночи - Андрей Ливадный - Страница 1

Огромный, слегка ущербный диск ночного светила висел низко над горизонтом, заливая дно кратера призрачно-голубоватым светом.

Вокруг царил лютый холод, белесые разводы инея покрывали острые обломки скал, иногда в разреженной атмосфере слышались приглушенные хлопки или треск – это лопались камни, рассыпаясь в мелкий щебень под воздействием стремительно понижающейся температуры.

Мир, освещенный призрачным сиянием Владыки Ночи, выглядел мертвым, точнее – вымершим, ибо среди безжизненных пространств взгляд внимательного наблюдателя все еще мог отыскать истертые временем признаки процветавшей тут некогда цивилизации: на склонах кольцевых гор виднелись участки древней дороги. Сбегая вниз, она постепенно терялась в толще реголита, устилавшего дно кратера, но, отмечая ее прежний путь, из-под измельченного гравия к фиолетовым небесам вздымались редкие, иззубренные руины многоэтажных зданий, подле которых виднелись почерневшие обломки стволов погибших сотни лет назад деревьев…

Ночь, царствующая над Селеном, была похожа на дурную сказку или кошмарный сон, но для обитателей планетоида, постепенно теряющего свою атмосферу, окрестный пейзаж казался обыденностью. Никто уже не помнил ни былого величия цивилизации, ни первопричин катастрофы, превратившей цветущий мир в безжизненную пустыню, и оттого затянувшийся природный катаклизм воспринимался как данность, в которой рождались, жили и умирали целые поколения…

У подножия гор, там, где древняя дорога выходила на обширный, плоский уступ, на фоне темного монолита скал, контрастно выделялись огромные, подсвеченные изнутри проемы, за которыми, сквозь помутневший от времени материал толстых герметичных стекол, виднелись многочисленные постройки, заключенные в искусственно созданной полости полусферической пещеры.

Каменный фасад города, врезанный в отвесные скалы, протянулся на несколько километров и был разделен на два равных отрезка величавым строением, имеющим плавные обтекаемые формы. В центре его четко просматривались плотно сомкнутые шлюзовые ворота.

Издали все города современного Селена выглядели одинаково, будто в незапамятные времена их возводил один и тот же строитель: фасады неизменно насчитывали строго определенное количество проемов, а плоскость мощного базальтового выступа, нависающего над овальными окнами и шлюзовыми воротами, до сих пор хранила четкую разметку, состоящую из окружностей и прямых линий.

Все это бросалось в глаза, оставляя индивидуальные особенности поселений неразличимыми на фоне непоколебимой основательности основных архитектурных решений. Покрытые шрамами метеоритных ударов неохватные колонны, подпирающие каменный козырек, казались вечными, незыблемыми, неподвластными ни неумолимому бегу времени, ни природным катаклизмам, ни суетной деятельности людей.

Индивидуальные особенности городов-убежищ, выраженные во внутренней планировке, становились доступны взгляду наблюдателя, только если он вплотную приближался к одному из проемов. Мутный материал многослойного стекла, обрамленного черным кантом пневмоуплотнителя, хранил следы многочисленных ударов метеорных частиц, иногда по нему змеилась паутина трещин, тщательно покрытая похожим на вспенившуюся резину герметизирующим составом, а изнутри пробивался неяркий, равномерно распределенный свет, исходящий от куполообразного свода пещеры.

В призрачном, холодном сиянии, как правило, выделялся комплекс многоэтажных зданий, расположенный в центре пещеры. В зависимости от населенности города и его социальной структуры, эти постройки претерпевали серьезные изменения: их окружали более поздние архитектурные творения в виде кольцевых стен, мощных башен или иных укреплений, превращающих центральные части городов в своеобразные цитадели. Неизменным во всех поселениях оставался лишь циклопический цилиндр, исполненный из монолитного, гладко отшлифованного материала, непохожего на коренные горные породы, слагающие стены и купол пещеры. Диаметр цилиндрического строения составлял сотни метров, книзу оно расширялось, демонстрируя структуру, схожую с корневой системой вековых деревьев.

Судя по легкому мареву змеящегося воздуха и клубам водяных паров, периодически вырывающихся из зарешеченных отверстий у основания строго симметричной «корневой системы», это был не просто исполинский стержень теплообменника, согревающий внутреннюю атмосферу города. Очевидно, под основанием цилиндрической конструкции располагались невидимые глазу комплексы, насыщающие внутреннюю полость пещеры кислородом и поддерживающие необходимый для жизни уровень влажности.

Стоило мысленно выйти за пределы каменного свода, как становилось понятно, какой род энергии используют теплообменники городов-убежищ. Там, где вершина цилиндрического строения упиралась в свод пещеры, снаружи была высечена наклонная плоскость, обращенная к близкому горизонту под строго определенным углом. В ее центре располагался огромный, гладко ошлифованный, прозрачный, как слеза, кристалл кварца, в дневные часы фокусирующий лучистую энергию звезды и направляющий ее сквозь столб теплообменника к подземным уровням города, где, скрытые от посторонних глаз, выполняли свою работу оставшиеся с незапамятных времен устройства жизнеобеспечения.

В остальном внутренняя архитектура большинства городов обладала чертами индивидуальности. Помимо неизменных высотных зданий, кольцом обступающих теплообменник, на просторах искусственно созданных пещер просматривалась былая планировка некогда существовавших кварталов, которые первоначально подчинялись симметрии концентрических окружностей. Но время безжалостно стерло их, оставив лишь небольшие, хаотично разбросанные обитаемые островки, напоминающие поселки, лежащие вне стен монументальных укреплений.

На возведение стен и башен, защищающих сердце каждого города, требовался строительный материал, поэтому на протяжении веков старые, пустующие кварталы постепенно разбирались, а на их месте образовывались асимметричные пустоши. Новые дороги, проторенные по мере необходимости, связывали немногочисленные уцелевшие постройки со входом в цитадель и единственными шлюзовыми воротами, ведущими на неприветливые просторы внешнего мира.

Изредка среди заваленных строительным мусором пустошей, одиноких зданий и еще не разобранных руин виднелись лоскутки возделанной земли, где росли невысокие деревца с бледно-зеленой листвой или виднелись ровные высадки травянистых растений.

Картину современных поселений Селена завершал еще один немаловажный штрих: во многих городах часть древних панорамных окон была выбита, и чтобы восстановить герметичность пещеры, проемы, как правило, заполняли кладкой. Кроме этого, по краю козырька, защищающего фасад города, высились укрепления, сложенные из угловатых обломков твердых горных пород. Стены пересекали древнюю разметку взлетно– посадочных полос, что явно свидетельствовало об утрате технических знаний и какой-то непреходящей угрозе, таящейся среди безжизненных, непригодных для свободного поселения кратеров.

Странный, неуютный, полный загадок и немых свидетельств былого величия мир, где доживали свой век последыши цивилизации, разбросанные по изолированным, постепенно угасающим островкам забившейся в глубины пещер жизни… – таким представал Селен глазам стороннего наблюдателя.

Фатальный исход затянувшегося на века катаклизма, казалось, предрешен, и злонравной судьбе осталось отыграть лишь финальный аккорд тысячелетней драмы… Однако там, где все еще обитают живые разумные существа, никогда нельзя говорить о полной предопределенности событий. Цивилизация действительно угасала, на мертвых просторах покрытого кратерами планетоида давно и прочно властвовала иная жизнь, совершенно непохожая на биологическую, но в замкнутых изолированных городах все еще вскипали страстные порывы чувств, шла борьба не только за выживание, но и за власть, и очередной всплеск кажущейся агонии мог в корне изменить ситуацию, породить последнюю вспышку неистовых стремлений, когда история вдруг обращается вспять и фатализм перестает быть доминантой будней, отброшенный прочь древними, как сам мир, чувствами…