Читать книгу Оркестр тишины. Сборник стихов - Андрей Михайлович Сутоцкий - Страница 1
Оглавление( стихи 2004 – 2008 гг.)
ВО СЛАВУ МАТУШКИ-РУСИ
ВЕЧНОЙ И ИЗНАЧАЛЬНОЙ
Все оттенки синего
На лугу рассыпаны.
Васильковым бисером
Расцвела Россия и
Не сносить букетами,
Раздарив Небесное…
Уж не нас ли, Светлая,
Ты Любовью пестуешь?..
Эх ты, Русь-Рассеюшка,
Голубое Полюшко,
Прорастить сумеешь ли
Славы Рода зёрнышки?
Без корней растения
Мы Твои отпавшие,
Души-наваждения
В раз чужими ставшие…
Всё о нас Ты думаешь,
Только не докличешься…
Смерть – карга сутулая
Люд Твой обезличила,
Отдала в неволие,
Обманула, спрятала…
Да, тобою болен я,
Царство Тридевятое!
Не смирю пред недругом
Я Природу Русскую!
Образумь нас Ведами!
Неразрывно узами
С Матушкой Кормилицей
Ты свяжи нас, Родина!
Вишь, вражина кривится,
Говорит, что продана
Ты за медь паршивую
Да за дрянь вонючую…
Где же она – ширь Твоя?..
Ветром тучи скучены.
Обжигают молнии.
Бьются волны пенные.
Рвутся в битву воины:
Не хотят быть пленными.
Все оттенки синего
На лугу рассыпаны.
Нет, не обессилила,
Ты моя Россия и
К боли терпеливая
Под опалой ереси
Ты придёшь к нам ливнями
Да народом Велеса!
Ты придёшь к нам, Матушка,
От разлук измучена
Семилентой радужной
В радость, между тучами!
Позовёшь в дороженьку
За Ярилом Алынем,
Возвеличив прошлое,
Славя Небо ариев!
КАК ВЫЙДЕТ СРОК…
У Перфильева Ивана
Ни калина, ни малина,
Ни крыжовник-злотоус,
А смородиновый куст.
Красным маревом он пышет.
Ветер чуть его колышет.
Отуманивает рань
Ягод маревую ткань.
Ночь по ягодке срывает
И трусливо убегает…
А когда и сам Иван
Рвёт на закусь, под стакан
Самогоночки соседской, -
Лучше нет смороды, дескать,
Для закуски… Бродит кот…
Не смороду ли он рвёт? -
Лапой тянется до ягод…
Но да морщится, бедняга:
Вроде ярок ягод цвет,
А сорвать – желанья нет.
Но зато иные бестии
Не дождутся, чтобы съесть их…
Что мешает? Сетки – нет
И хозяин – домосед…
Может, просто не поспела?..
Быстро ночка пролетела
И… по ягодке
ворьём
Куст
раздело
вороньё…
МЕСТА ДЛЯ «ИЗБРАННЫХ»
Нам иметь не надо визу,
Чтоб к утру попасть на Мызу,
Где песочек и вода
Втрое ласковей кота.
Только вот ворота узки:
Там полно уж новых русских…
Джипы, тёлки, ругань, визг,
Веера колючих брызг
Гидроциклов… Ох уж эти
Лихачи! Чуток замедли
И… башку тебе снесут
В аккурат. По сути, тут
Отдыхает часть тартара
И… нестройная гитара
В жирных пальцах чуть жива…
Сели черти пожевать
Не прожаренное мясо…
Надуваются матрасы
Для услужливых девиц,
Что вполне сошли б за львиц.
На матрасах, на упругих,
Задом к небу, ждут подруги
Наглых рук и знай визжат,
Коньяка глотнуть спешат…
…………………
Желтоглазою пантерой
Ночь пройдёт. Всему есть мера.
И терпенью мера есть.
Встанет солнце. Правды месть
Враз развеет бесов мутных
По земле, да так, что будто
Вовсе не было их здесь…
Ну а берег? – берег весь
Захламлён… Придёт старушка
Из ближайшей деревушки,
Соберёт всю грязь в мешок
И… очистит бережок.
МУРАВЕЙ
( в ритме считалки)
Вот вам чёрный муравей
Без ресниц и без бровей,
Без хвоста и без волос:
Насекомый негритос.
Весь на части поделён,
В каждой части округлён,
Хитро сложен, шестиножен,
Пара глаз на чёрной роже,
За собою тянет лист;
Цепок, ловок, мускулист,
Силы попросту не тратя,
Он способен в результате
Человека превзойти…
Так, что с малым – не шути!
Посмотри на муравья:
Узнаёшь ли в нём себя?
Поучись труду, бездельник,
Как работают без денег,
Из сухой хвои плетя,
Коммунизмы возводя.
Детства разуму понятен,
Артистичен и опрятен
Наш учитель-муравей…
Вряд ли сыщешь здоровей
Муравья. А вот термиты -
Лишь разрухой знамениты.
Сходство есть. Но есть изъян:
Брат термита – таракан.
Здравствуй, чёрный муравей!
Не одних ли мы кровей,
Если кров наш, как и твой,
Многосложно обжитой?..
Жаль, дружны мы не всегда:
Мучит нас боязнь труда.
Не в диковинку, известно,
Тыщщи лет уж, повсеместно,
Что земля заражена
Духом зла – не видно дна…
И при всём многообразье,
Счёту нету безобразьям
Отвратительных существ…
Как подумаешь – вообще
В этом мире добрых мало.
Чтобы благо не пропало,
Стройте вслед за муравьём
День за днём свой дружный дом.
А коль будите дружны -
То не зря прожить должны!..
Осмотрительней, друзья!
Уважайте муравья!
МУЗЫКА НАД ОСТРОВОМ
Мой удивительный остров
Нитями звуков опутан.
Тёплая музыка неба
Сыплется трелями в травы.
Музыкой светится воздух,
Переливается утро…
Слева – лазурная небыль.
Быль синеокая – справа.
Не объяснить эти звуки,
Сколь бы их не было много
И… записать невозможно
Бегло на нотном стане…
Ветка качнётся упруго.
Птица пугливая вздрогнет.
Часто зафыркает ёжик.
Зло ощетинится стая.
Дождик пройдёт по теплице,
Мокро расправившись с плёнкой.
В шариках-гнёздах осиных
Ветер затянет волынку.
В звонких серебряных спицах
Свяжутся ровные строки:
Яркие, как апельсины,
Сладкие, как земляника.
Ночью – другие оттенки, -
Смысл иных интонаций…
Вздрогнет в конюшне лошадка.
Муха проснётся в кувшине.
Кошка отскочит от стенки,
Думая с кем бы подраться.
Выйдут на свет лягушата
Кажущиеся большими.
Музыка не утихает,
Не переходит на коду…
Скрипнула дверь удивлённо.
Вздрогнул под камушком окунь.
Музыка не утихает,
Плавно меняя аккорды:
Или волной на полтона,
Или струёю со стока.
Мой удивительный остров
Нитями звуков опутан.
Тёплая музыка неба
Сыплется трелями в травы.
Музыкой светится воздух,
Переливается утро.
Слева – лазурная небыль
Быль синеокая – справа.
ПОДБОР КЛЮЧЕЙ
Я долго и много с тобой говорю ни о чём,
Как будто, в пустую игру я, к стыду, вовлечён…
И всё не по курсу, а значит – опять налечу
На острые рифы и… кровью за слог заплачу.
Прости, пожалей, но с тобою так сладко болтать,
Акценты в словах не спеша повторять, расставлять
И быть лицедеем, притворщиком, только за тем,
Чтоб выгадать взгляд твой… Никак не могу без затей.
Банальность чревата холодной и горькой тоской…
А так – уцелел, не пропал, не ушёл с головой
В коньяк, никотин, гаражи, где под рюмку друзья
Испачкают жизнь… И как правило, не тормозя
Рванут за «второй» и… пойдёт, завертИтся кино,
От коего станет уныло, похмельно, темно…
Уж лучше я буду притворщиком. Ты и сама
Осведомлена, разве нет, о моём амплуа.
Давай, подыграем друг другу, чтоб выйти опять
К любви, где какая-то сила могла нас прервать.
УТРО В ЛЕСУ
Залит лес рассветными лучами, -
Затаив дыхание, стоит он
Никого вокруг не замечая:
Ни охотника, ни следопыта…
Но роса умоет его листья,
Улетит вороной его дрёма…
И взорвётся песней голосистой,
Как ребёнок, день новорождённый.
Но пока кора ещё прохладна…
Не видать усатых насекомых:
Звонкий писк под листья леса спрятан,
Прелым дёрном нежно призакопан.
Прикрывает папоротник, прячет
Семь горошин бурой земляники…
Мухомор в траве, как детский мячик,
Словно позабытый кем, взгляни-ка…
Сев на ствол, в грозу упавшей ели,
Я восход с волнением встречаю.
Не заснуть бы в хвойной колыбели
Над лиловым цветом иван-чая…
И дрожит на иве невысокой
Шаль росинок, в лучиках играя…
То с тоски Ветрянник одинокий
По Зарнице-Девице вздыхает…
Притворилась ракушками мята,
Недотрога-ландыш снежно замер,
С беспокойством глядя, как опята
Обживают свой трухлявый замок…
Встрепенулась птица, полетела,
Замахала крыльями упруго
И с высот торжественно запела
В жёлтом свете солнечного круга.
Разливайся песня, разливайся
Да под гусли статных хвойных старцев…
И шепчу я лесу: ''Просыпайся…
По зиме ты сможешь отоспаться…''
посвящается Вершининой С. Б.
СЕДАЯ ЛУНА
Полярными синими днями,
В лазоревый час и ночной,
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь, тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне:
Окрепнут спина и рука,
Сойдёшь ты с постылой кровати,
Отбросив неласковый плед
И встанет, с победой над болью,
Несущий спасенье – Рассвет.
Я знаю, даются не просто
Тебе эти тяжкие дни
Во тьме безрассудства здоровых
И лживой насквозь болтовни…
Так что ж это с нами случилось,
Прошу тебя, Солнце, скажи? -
Два «полюса» жизни в единый
Не рвущийся узел свяжи!
Но ты лишь вздохнёшь, ухватившись
За душеспасительный стол,
Что стал для Тебя в этой жизни,
Как, в шторм угодившим, атолл
И благодаря за спасенье,
Легонько погладишь его,
Поверх убегающей тени
Ладонь опустив тяжело…
Ты с ним никогда не утонешь:
Спасая, он держит тебя…
Ты встанешь, я знаю, ты встанешь,
Что в трусости вздрогнет Судьба!..
Мой Светоч, мой Ангел Хранитель,
В Любви излучающий Свет,
Тобою не раз среди ночи
Был Света просящий согрет,
И проклятый всеми безумец,
И мира последний изгой…
Для всех у тебя – утешенье,
Для всех – доброта и покой.
Зачем ты волнуешься, мама
И водишь рукой по столу,
Глядишь на икону Иисуса,
Что светится в левом углу?
Должно быть, опять в треволненьях,
За всех нас заблудших, одна? -
В осеннем простуженном небе
Седая-седая Луна…
Придёт к Тебе белая кошка,
Придёт к Тебе беленький кот:
Одна промурлычет о чём-то,
О чём-то другой пропоёт…
Обнимут с кошачьей любовью…
И боли твои заберут,-
Как будто бы снова, на время,
Забытую силу вернут.
Спрошу я тебя… и ответишь
Мне с доброю строгостью ты:
''Живите, не ссорьтесь, ребята…
Живой не мутите воды…»
Затем, помолчишь и добавишь,
Дыханье на миг затая:
«Умилостивь, Божия Матерь,
Сыночка за все племена…»
Закончится долгое время.
Возмогшая духом воспрять,
Ты выйдешь из тесного мира,
В котором лишь стол да кровать…
……………………………..
А ну, собирайся на воздух…
(и не уговаривай, мать!..),
Где в мягкой купели под Солнцем
Ты будешь сейчас отдыхать.
Но прежде, тебя мы усадим
На крепко сколоченный «трон»,
С которого вновь ты увидишь,
Как чайки гоняют ворон,
Любимое озеро, лодку,
А в лодке – Витька Хорошка,
Соседа-балбеса Федотку,
Что пакастит исподтишка,
Прополотый, чёрноземельный,
Картофельный наш огород,
Мостки, где плотву караулит
Огромный савохинский кот…
И камень, и палка, и ветер,
И чайка, и овод-дурак
Готовы помочь тебе, мама…
Готовы… Да, только вот как?
Завидев тебя, оживают
На стареньких клумбах цветы,
Учуяв тебя, прозревают
Рабы вечной ночи – кроты,
Клубничные грядки пылают
Малиново-алым огнём
И радостью жизни сияет
Зари золотой окаём.
Не знаю, кто может на свете
К тебе быть, родная, суров…
И ждёшь Ты всю ночь их, последних,
Природных своих докторов…
Полярными, синими днями,
В лазоревый час и ночной
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь – тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне,
Окрепнут спина и рука…
Сойдёшь ты с постылой кровати
Пред взором радушных планет
И встанет с победой над болью
Несущий спасенье – Рассвет!
ЧЕРЁМУХОВЫЙ СНЕГ
Мы неспешно по лесу идём
Меж цветущей черёмухи и
Не надышимся ею: она
В белом кружеве платьев Готовится к балу…
холодов…
Начинается вечер. Опалово-алой
Акварелью разлиты по небу стихи…
Но стихи не прочесть, не понять,
Не запомнить: они
Только чувству подвластны,
А чувство – всё больше не в голос…
Тёмен бурый восток, где гуляет
С Макошею Волос
И еловые лапы
Не колки с приходом весны.
Велес мой, володеющий
Северным Миром,
Ты проведь нас сквозь тьму
Мшистых жутких лесов,
Подружи с персонажами сказов…
Пусть глазеют на нас
Молчаливо болотные травы…
Ягод красных бы горсть!..
Но лишь тьма, но лишь муть,
Да разводами чьи-то следы…
Значит, кто-то идёт впереди:
Непомерно могуч, выше туч…
«Кто ты, друг?!..», – я хочу ему крикнуть,
Да страшно…
Что за запах у этой листвы! -
Убелённой весною листвы
От вершин до корней…
Где-то прячется ключ,-
Ключ студёной воды…
Не найти, не взглянуть, не испить…
Но да слушать его –
Всё равно, что касаться бессмертья.
Белоцветом черёмухи покорены,
Мы никак не надышимся прелью вечернего леса…
И плывут холода,
Ускоряясь от злости, как бесы
И зовут не внимать… пробужденью… весны…
Робкой снежестью лес убелив.
В ПРЕДВКУШЕНИИ
Накрапывал дождик субботний.
(небесное действо неспешно…)
Мы мокли, томясь у коптилки,
Где вкусно дымились лещи.
А в озере их антиподы
Утюжили вдоль побережья
И солнце турецкой гвоздикой
Смотрело на нас сквозь дожди.
Поленница дров прогорела.
Коты ораторили с тыла.
Я крышку горячую поднял:
В чешуйчатом золоте сок…
Ждать пищу – голодное дело,
В котором себя мы забыли…
Как будто б и вправду природа
Пространство свернуло в клубок.
Коты – безнадёжно промокли,-
Бросали унылые взгляды
На чёрный прожаренный короб,
И… стали похожи на нас…
Гремели железные стоки
На старых сарайках, что рядом
Скучали и мокли нескоро,
И дождь этот был им – как раз…
Дошли… золотистые «лапти»,
Ольховым парфюмом объяты…
Отшлёпывал дождь их по брюшкам,
Не зло превращавшийся… в пар…
«Ну, что же, по-моему – хватит…», -
Проверил я рыбу лопаткой,
На противень скинул и… кушать
Понёс, как божественный дар.
А дождик всю землю расквасил,
Усилился, чёрт, и коптилка
Увязла в земле… с перекосом…
Оставленная на потом…
………………………….
…и слышалось: «Не увлекайся…
Кусочек, другой пропусти-ка…»
И лещ перешлёпнулся в прозу
И в синие блюдца котов.
НЕБО
Облака, словно краска, попавшая в воду,
Растворятся бесследно в лазури небес:
Чистота и порядок, – не то, что болото
Грязной жизни, где властвует подленький бес.
Эта синь, эта высь без конца и начала,
Цвет имея, не давит на нас ''потолком'',
Дух природы людской от земли отлучая,
Для того, чтобы мы не жалели потом…
Он молчит, небосвод, он взирает бесстрастно,
И манит, и зовёт оторваться на миг.
Я бы взмыл над землёй!.. Понимаю – опасно,
Ведь науку ''летать'' я пока не постиг.
Не постиг я её, да и тело, признаться,
Всё сильней и сильней прилипает к земле…
Но душе – всё одно, – ей бы с Небом обняться…
Полетать бы душе… Ну, хотя б на метле…
Что за дикая страсть заглянуть за пределы,
Отведённые Богом, дана нам с тобой,
Если мы говорим, говоря не умело
И несёмся к чертям чуть живой голытьбой…
Ну, заглянем мы… Да. Ну, почувствуем что-то…
Холодок по спине пробежит сверху вниз…
А потом под аркан? – маята и заботы…
И прощай ''запредел'' – тихий шорох кулис.
Чем притуплено в нас это чувство полёта?
Что толкает людей проживать эту тьму?
Сами дайте ответ, если будет охота,
Только знайте, о вас всё известно Ему.
В АНТРАКТЕ ДАЧНЫХ АППЕТИТОВ
В магазине продуктовом
Покупаем мы на дачу:
Масло, сахар, лист лавровый,
Чая байкового пачку,
Ветчины батон столичный,
Вологодский хлеб без крошек,
Две «поллитры», как обычно,
Ну, а то и три, быть может…
Яйца, мясо, свежий творог
И, конечно же, конфеты,
Пачек двадцать «Беломора»
Для прокуренного деда,
Банок пять свиной тушёнки,
Банок семь консервов рыбных…
(лишь б не мучила изжога)
И… ещё одну на выбор…
К чёрту стыд! – берём эклеры,
Банку мёда, кекс, рулеты…
Русский брат – не знает меры…
«…блин, забыли про котлеты…»
И… обратно – банки, банки…
«На! – откушай это блюдо!
Не продукт – одни добавки
От заморского «верблюда»!»
ГМО – мутанты любят…
Ну, а мы почти мутанты,
Выбирающие тупо
Вместо жизни – консерванты…
Принимая магазины
За родник дающий радость…
Трёмся, трёмся о витрины:
Толстобрюхи, толстозады…
Как шары пакеты наши, -
Лопнуть, кажется, готовы…
«Стоп! Ещё не взяли фарша…»
«А какова?» «А вон тОва…»
С грустью смотрим мы на цены…
Жаль, долгонько добираться
Нам до дачи… Панацея
В каждом замысле – удача.
Потому и набираем
Больше впрок одною ходкой,
Подчистую, как пираньи,
Всё сметая с полок… Во как!
Злится очередь врезая
Мат за матом то и дело
И, конечно же, не знает,
Что ещё нам захотелось
Взять пол-литра майонеза,
Банки три сгущённых сливок…
И… глазами я растерзан
Озираясь опаслИво.
Вот бабуля с синей сумкой
Сквозь очки глядит с прищуром,
Вот парнишка белокурый
Из-под чёлки смотрит хмуро,
Нервный дядя корчит рожи,
Барабаня по витрине,
Две подружки-злючки тоже
С укоризной в каждой мине…
Ну, а мы… берём корейку,
Кошелёчки открываем
И копейку за копейкой
Вынимая вынимаем,
И как будто бы не слышим,
Недовольству не внимая…
А толпа драконом дышит
И… конечно обжигает…
Расплатились. «Наконец-то!!!»
Но с гримасами испуга
Воротились: «Дайте перца
Нам ещё и… пару лука…»
СИНИЙ ДОЖДЬ
Нас синий дождь накрыл над лугом
Сплетая с травами цветы,
И стала ткань земли упруга,
И стали помыслы чисты…
Но помышляя о Высоком,
Я вновь и вновь ловлю себя
На мысли, что всему есть сроки
И… жизнь на радости скупа,
Чтоб в синих ливневых потоках
Быть защищённым от невзгод…
И будят ум шальные токи,
Боясь пролившихся щедрот.
Нет, согласиться мы не можем
С недолговременностью Сна…
Но, вот он – дождь и… сумрак ожил,
И розой вспыхнула Луна,
И свеженабранные краски
Уже готовы лечь на холст…
Так знать, старанья не напрасны? –
И… это даже не вопрос…
Устала бедная природа
Напоминать нам о Любви,-
О том, что мы душой от Рода
И меж собой одной крови…
Ну, так очисти наши души,
Мой синий дождь и в этот раз
Я буду истинно послушен,
Внимая шуму водных масс.
Тащи, тащи нас, мокрый, в Небо
И дух ослабший – не жалей,
Чтоб мы, как злаковые стебли
Тянулись к милости твоей!
ЦЕНА ПОДАРКА
Мне на завтра было – «тридцать семь».
Ты жила в раздумьях о подарке…
А по мне хоть нет его совсем, -
Абсолютно праздные запарки…
В павильоне книжном, как-то вдруг,
Увидали мы средь скучной дряни,
На последней полочке, в углу,
Мой подарок – «Игорь Северянин».
ФРАГМЕНТЫ МАЯ
1.
…и горлопаны-петухи
Кричат ошпаренные грозами,
И кружат ревностно над розами
Шмели, ища свои духи.
Дома промокшие насквозь -
Зонты над всклубленными тучами…
На окна крыши нахлобучены,
Чтоб разглядеть не удалось
Грозы серебряную сталь
Возле печи сидящим дома нам…
…и гладит мокрыми ладонями
Лелея землю месяц май.
2.
Всепрячущий туман. Растёт роса.
Деревня спит, поскрипывая тайно.
Но петухи, застыв от ожиданья,
Опять задрали гребни к небесам.
На кромке поля высветился конь,
Глядящий сквозь туманные покровы
В ту даль, где солнце августа откроет,
Вот-вот, секрет: какой он есть покой.
ТИШИНА
Словно жизни лишена,
Опустилась тишина,-
Опустилась нам на крышу
Белым облаком, неслышно…
Тише, тише… Тишина… –
Сна немого пелена…
Вот бесшумно шторы гладит
Ветер утренней прохлады …
Время ме-е-е-е-дленно течёт…
У печи усатый кот
Машет веером пушистым, -
Белым-белым шелковистым…
Тише, тише… Тишина…
В зеркалах отражена.
Встали ходики: не ходят…
Статуэтки на комоде
Льдом фаянсовым блестят,
Тайну тайную таят…
Тише, тише, тишина…
Вдруг заёрзал у окна
Жук зелёный неуклюжий
И … покой
в дому
нарушил…
В НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ БЛИЗОСТИ…
В избе бабы Ани местечечко есть,
Где не развернуться и трудно присесть:
Меж хлевом и хатой, в стеснённом пространстве,
В паучесоломоновозном «убранстве»…
Шагнёшь в эту «сказку» – секунда и… вот:
Мигнёшь – не заметишь, как страх подопрёт.
Под тусклою лампой в светящейся пыли
Знакомые тени опять забродили…
Тут – хрюканье хряка, там – грохот быка…
И, кажется, будто бы… Баба Яга
Кряхтит во хлеву, батогом колотИтся…
Не каждому здесь по душе находиться.
И я бы сюда – никогда, ни на миг,
Но энтое место зовётся – «нужник».
НА НЕДОЛГУЮ РАЗЛУКУ
Уезжаем, уезжаем…
Сумки плотно набиваем
Ценным грузом мелочей.
От волнения бойчей
Сердце бьётся и тревога
Притулилась у порога
Неким тёмным существом,
Вдруг вступившая в родство
По указке чьей-то с нами.
Препоясанная снами -
Ночь (хрустально-звёздный шар)
Провернулась не спеша
До шести утра и тенью
Ускользнула, к удивленью,
То ли в шкаф, а то ли в печь
И… дрова нам не разжечь.
В мир природы дверь до срока
Затворяем и – в дорогу,
С упоеньем вспоминать
То, что в сумках не забрать…
Оставляем, оставляем
Домик с лодкой и сараем,
Нити троп лесных глубин,
Кант оранжевых рябин,
Тюль сирени предвечерней,
Гроз лиловые свеченья,
Голубые берега,
Взгляд тайги издалека,
Поле с ветром беззаботным,
Синеглазые высоты,
Так зовущие взлететь…
Но да, видно, не успеть…
Уезжаем, уезжаем…
Потихоньку, не мешая
Просыпаться цветникам,
Недотрогам-мотылькам.
Уезжаем, чтоб вернуться…
И слова стихами льются
На ладошки сонных трав…
Поезд. Почта. Телеграф.
МУЗЫКА ГЭС
В пыли воды зелёно-синей
Стоим реки посередине
Мы на мосту с тобой одни,
А по реке плывут огни
Мычащих, чёрных сухогрузов,
Что пропадают в глотке шлюза,
Едва коснувшись ржавых стен:
То влево – крен, то вправо – крен…
Вот – зданье ГЭС; под крышей – дата
Дразнит проезжих адресатом
Былой поры согнутых спин,
От светофора отцепив
Вниманье молодости…Камень,
Не изменяется веками,
Как будто только что вчера,
Урча, крутились трактора
Пред торжеством архитектуры…
Пахнув дымком, баркасик юркнул
В освободившийся канал
И там затих, – видать устал.
Под рёв турбин, буквально рядом,
Над белокудрым водопадом
Стоим и страстно смотрим вниз,
Как на спектакль из-за кулис.
И странно, небо – разделилось:
От туч оно освободилось
С востока, с запада оно -
Чернее чёрного фано.
Таскает баржа, как-то просто,
Заросший плавающий остров,
Швартуя к берегу его…
– Пойдём, гроза недалеко…, -
С каким-то сумрачным настроем
Меня ты просишь.
– Да, постой, же
Ещё чуточек… Не спеши…
Отдохновение души…
Шум пенных брызг, гудки посудин…
Что стали музыкой, по сути,
Для нас, размеренных гуляк…
Вот грома искристый форшлаг
Прошёлся по небу расколом…
Но удивительно спокойны
Мы пред начавшейся грозой.
Минута, две и дождь косой
Прибавил мощи водопаду…
ЗА ЧТО?
Нашу землю топчет ночью
Стадо жутких кабанов.
Кабы мог я знать, что хочет
Этот зверь, да введено
В заблуждение сознанье
И виновных – не найти…
Леший, что за наказанье? -
Живо нечисть изведи!..
Огород клыками вспорот.
На две стороны костёр
Свежих дров и ползабора
В щепки-щепочки… Хитёр
Ярый вепрь крававоглазый…
Только дыма без огня -
Не бывает. Это ясно.
Зверь преследует меня?..
А за что?.. Да мало ль черни
В человеческой душе,
Чтоб забылось назначенье…
И клыкастая мишень
Мстит, как будто бы за выстрел, -
Пусть не мой… Не объяснишь
Космошерстым тварям быстрым,
Что не ты с ружьём стоишь.
Гул и визг впотьмах осенних.
Мож и впрямь шмальнуть разок?..
Но в лесу найду ль спасенье,
Коли выйду на чуток
Я из дома по грибочки
Да по ягодки гулять?..
Нитью след – звериный почерк…
Посему осталось ждать,
Когда стадо двинет в чащу
Дикий дух перевести,
Чтоб в молчании кричащем,
Так и быть, меня спасти.
МИР УСКОЛЬЗАЮЩИХ ТЕНЕЙ
И кто же это прятался
Минувшей ночью в травах?
Скажи, кудель примятая,
Людские ли забавы?..
А может, зверь неведомый,
На вроде Чуда-Юда,
Здесь был? И не медведем ли
Зовётся сей малюта ?
Опять нас дразнит Некое
Немыслимое Нечто
Своей манерой беглою,
Таинственностью вечной…
И не проверить оное,
Не убедится толком:
Туманное безмолвие
С преследующим волком.
Что, собственно, по сути, нам
Известно о сознанье?
Какое правосудие?
Какое наказанье?
Движенья бестелесности…
Реликтовые шлейфы…
Не навернуться б с лестницы
Да не свернуть бы шею…
А Истина… Что Истина? -
Следы, засовы, эхо…
Шурша сухими листьями,
С сомнительным успехом,
Уходит жизнь в безвременье,
А май за жизнь хлопочет
Под ласточкино тремоло
В конце меж двух обочин.
Да кто же это прятался
Минувшей ночью в травах?
Молчит кудель примятая…
Но на молчанье право -
Не отобрать за денежки,
Не исказить отчасти…
Да мы и сами – тени лишь,
Играющие в счастье.
Ну, чем мы не охотники,
Бредя по следу зверя,
Забыв, что следом ходит он
За нами, так же веря
В добычу, а добычею
Являемся мы сами,
Из цепких лап обидчика
Всё время ускользая
Не в жизнь, так в послесмертие…
И снова – неизвестность.
Прожили – не заметили,
Шагнув из бездны в бездну.
ПЕРЕМЕНА ПОГОДЫ
(этюд)
Раннее утро. Туман над волной.
Сонное озеро тихо вздыхает.
Дальней часовни размеренный бой
Ноткой тревоги леса оглашает.
Ах, не тревожьте вы душу мою
Солнечных тайн колокольные звуки…
В звоне ли том я Любовь узнаю
И очищаюсь у Света на круге?
В тёмно-зелёную воду гляжу:
Стайки мальков меж каменьями кружат…
Жив ли я? странно… дышу, не дышу,
В ясности Истины вдруг занедюжив…
Так и пошёл бы в туман по воде,
Словно Йешуа по Генесарету…
Только вот с тем, чем я вмиг овладел,
Так же мгновенно расправился ветер.
И полетел полулай, полувой
Старой соседской собаки из леса…
Сжался от страха туман и росой
Бисерно звонко рассыпался весь он…
Будто бы ожили ивы в воде,
Зашелестела бумажно осока
И запищали в надрыв у сетей
Шумные чайки. Знаком голосок их
Каждому в этих продутых местах;
Каждому, да, и тем более рыбам…
В клюве дрожит серебрянка хвоста…
Ветер усилился. С новым порывом
Серая лохмь нарастающих туч
Ввысь потянула из озера воду,
Чтобы заполнить небес пустоту
Изобразив в муляже непогоду.
Может в угоду небесным богам,
Трудятся кисти художника-ветра?
«Ну-ка, дружок, подутихни слегка,
Не нарушай мне картину рассвета».
НЕЗАМЕЧЕННЫЕ ТРАВЫ
Незамеченные травы на обочинах дороги -
Это тоже чьи-то тропки в бесконечность…
Оглянись вокруг, приятель! Дух твой полон ли восторга?
Если да, то эта явь зовётся – Вечность.
Незамеченные травы, убегающие дали…
Что глядишь ты в эту даль, босой мечтатель?
Что ты ждёшь от этой дали? Может, хватит ожиданий,
Дабы в свете этой тайны не растаять?
Незамеченные травы… Не от них ли мы зависим?
Если так, то в клейких клетках этой тайны
Есть невидимый правитель, будто кто из-за кулисы
С утра до ночи за нами наблюдает.
Незамеченные травы, что нам шепчущий ваш голос,
Если глохнем мы под бубны городские…
В невозвратное умчались вы дорожкою стежковой
За блестящей швейной лапкой на погибель…
Ну, куда же мы, чертяги, разогналися в кибитках,
Надрывая глотки орами хмельными?
Незамеченные травы, слепо лупят вас копыта
На просторах безымянного унынья.
Будто в лёгкие нам въелась металлическою пылью
До болезненного кашля – дело смерти…
Мчимся пыльною дорогой и не видим в клубьях пыли,
Как спасают нас от пыли травы эти.
Защищаемся листвою, словно воины щитами,
Жадно пьём из родников живую воду
И разыскивая бабок, распрошаем о преданьях,
Чтоб вернулась красота лицу урода.
Нам бы несколько отвлечься от презренной суматохи
И отправить наши взоры к совершенству,
Чтобы мухами меж стёкол от отчаянья не сдохнуть
Не дождавшись открывающих блаженство.
Незамеченные травы, вы рассеяны не нами
И не нам кроить зелёные пространства…
Отпустить бы вас по ветру шелковистыми волнами…
Да, боюсь, что одному мне не по власти.
СО СТОРОНЫ
А за окном мелькает свет
Всё так же через трафарет
Несвязных аббревиатур
И надоедливых фигур…
А за окном бегут они,-
Бегут, попинывая дни,
Мои сограждане-друзья…
Кто знает, вдруг, средь них и я
Бегу звеном в одной цепи,
На спину номер прицепив…
Не от того ль в судьбе моей
Полным-полно похожих дней?..
И не окликнуть, не вспугнуть,
Когда в базальт утоптан путь,
Когда в сознанье внушены
Боязнь и холод тишины.
Но в этой самой тишине
Таится тот, кто нужен мне…
И, вторят мне на голоса
Родные духу Небеса…
Да, я, увы, такой, как все:
Подобен белке в колесе…
И если что-то говорю,
То стопроцентно не горю…
Но в каждодневной беготне
Я стал нуждаться в тишине,
Где ум спокоен, а душа
Не ищет выгод барыша…
Всё повторится… И не факт,
Что ночь промчится, как антракт
И в свете будущего дня
Я не открою суть Огня…
Но ждёт руки моей окно…
А вам, простите, не темно?
В окошко гляньте: нет ли там
И вас бегущих по пятам?..
НЕИЗЪЯСНИМОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Икона Господа, висевшая в углу
Упала как-то мне на голову под утро.
Чем я на голову свою навлёк хулу,
Что виноватым стал считать себя подспудно?
Я сном младенца досыпал в своём одре
И кошки с мошками игрались в листьях мяты…
А Он шептал мне: «Хватит спать… Проснись, Андрей…
Не то уснёт с тобой весь мир в твоей кровати…»
Но я, как водится, не слышал Божества,
И плыл обманутый в пестрящих сновиденьях,
Пока не вскрикнул вдруг: «О, Боже, голова!»,
И не убёг из сна, вскочив в одно мгновенье.
Прошёл уж год, поди, а ссадина видна.
И каждым утром, глядя в зеркало, я вижу,
Там, позади себя, как будто бы Христа
И отхожу скорей, в смущении пристыжен.
ИЗ БАННОЙ ЛИРИКИ
Топится каменка силой берёзовой, -
Жаркая баня встречает гостей…
«Хочешь попариться? – дело серьёзное…
Вот те бадейка – бери и владей…»
В свете фонарика, в тесном предбаннике
Оводы бьются о голых людей…
Ждёт не дождётся сухая ботаника
Наших разнывшихся к ночи костей.
Быстро ныряем (очисти, вода меня)
В жаркое парево, дверью гремя.
«Ну-ка, давай-ка, попробуй, Наталия
И прохлещи, что есть силы меня,
Весело ухни на камешки ковшиком…»
Лезу на полог – лежу, не дышу…
Вдруг зашипел и рванулся под кожу мне
Пар тонкоиглый – горячий шалун.
Милая хлещет меня не жалеючи
По пояснице, спине и плечам…
Дело готово и милой таперечи
Градусов я ещё больше поддам.
Смолы еловые, смолы сосновые
В пареве жарком дают аромат…
Чувствую, скоро родятся по-новому
Два существа, что тазами гремят.
Миг обновления, омоложения…
И обалдев от холодной воды,
Плещемся в озере до остужения,
Сделав совсем небольшой передых.
Паримся, паримся, хворь выгоняючи
И не боимся растаять в пару…
Нет, ну каким же я боровом давеча
Был, не поверите, впавший в хандру…
Поры открыты холодному воздуху.
Шумно за баней вздыхает ольха.
С милою мы на сто грамм не тверёзые
К ночи под месяц идём отдыхать.
ФОТОГРАФ АЛЬБЕРТ
Здравствуй, самый-самый добрый
Наш фотограф-позитив.
Твой салон решили оба
Мы сегодня посетить.
Щёлкни нас не по формату,
О, художник и поэт…
Сколько лиц тобой отснято,
А таких, как наши – нет.
«Глянцеватель, негативы…»
Что ты, друг? А, может, чай,
Ты новаторству противен?
И обычная печать
Для тебя привычней? Это –
Не компьютерная смесь…
Коль вчерашним штампам предан -
Уточнение повесь.
У фотографа Альберта -
Сумрак,– светодефицит…
На стенах свободных нету
Мест, где снимок не висит.
Глаз аквариума круглый.
В нём – две толстых золотых
Тоже «щёлкают» друг друга,
Не боятся темноты.
Вместо фона – зонтик белый,
Бра – заместо фонаря…
Но зато один из первых
Наш Альберт. Поди не зря
В тесном холле, в ожиданье,
Постоянно кто-то есть…
Предстоящей встречей с тайной
Каждый угол дышит здесь.
Как стилист – слегка манерен,
Ярок, словно – кутюрье…
Но имея вкус и меру –
Он с клиентом наравне:
И расскажет, и расспросит,
И про «птичку», и про «сыр»…
Не владеет ли гипнозом,
Что аж дыбарем усы?..
Мягкий, женщине подобный,
Артистичный, прям – «звезда»…
«Я тебя снимать попробуй…
Птичка-птичка вылетать…»
Рассмешит – и вмиг забудешь
Про заботы и дела,
Не извергнешь, не осудишь,
Будто нет на свете зла.
Ну, причём здесь принадлежность
К сексуальным меньшинствам,
Раз он плёнку держит нежно,
Отвечая нежно нам:
''Десять тридцать… Понедельник…
Вот визиточка… Adieu…»
Видно малый – не бездельник.
Не жалея отдаю
Я ему авансом «квинту»,
Поскорей спеша на свет…
И да бог ему Фемида, -
Лишь б талантлив был… «Привет…»
ПРОГУЛКИ ПО РАСТАЯВШЕМУ ВРЕМЕНИ
Квартирами времени прошлых лет
Предстал мне музей – этнический спутник.
Отчасти и я в нём уже – раритет:
Живой экспонат, архив, по сути…
Такое поведать я вам могу,
Навспоминать историй забавных,
Что тысячи слушателей прибегут
Послушать рассказчика… И в запале б
Я начал рассказывать им, пока
Они не застонут – «довольно!», «хватит!»…
А так из памяти извлекать
Порою приятно, что только представьте:
Ни времени нет, ни старости нет,
А только – свобода перемещений,
Как в этом музее прошедших лет
С немалым количеством помещений.
Да, стиль бутафорен, фальшив и мёртв.
Но память свежа и предметы живы…
С иголки песок и… опять плывёт
Шаляпинский бас под разжим пружины.
А вот – романтический уголок,-
Отдушина солнечных шестидесятых:
Сошедший по Мао с ума восток,
Патлатые хиппи (но к ним предвзято
Не стоит с ходу), проспекты мод,
Знакомые с детства приборы быта…
Порог, коридор, третья дверь, поворот…
Плакаты с вождями красны и слиты
В один непонятный конгломерат…
И ты уже часть этой самой силы
Цепляешь на лацкан рубиновый бант
И… мчишь на парад первомайской России.
А что ещё делать, когда вокруг
Такое давление идеологий?..
У туфли урезали женский каблук,
Чтоб в марше не подвернулись ноги
Московских красавиц. Бежать скорей
От этих полотнищ пунцового цвета,
Пока не проникла масонская хрень
В сознанье этнического поэта!
Игрушки!.. (и радость по телу волной)
До боли знакомые!.. – перебывало
Немало в руках моих… Но у одной
(железного красного самосвала)
Я замер, как вкопанный. Хоть сейчас
Лети развесёлый за другом Колькой,
Что из дому выкатил свой «БелАЗ»,
Затеяв в песке грандиозную стройку.
Из юности в детство одним нырком…
И всё это рядом, без хитрых планов,
Порталов, разломов, крутых витков,
Нелепых усилий, легко и плавно.
Не всё восполнимо,– увы, не всё…
И то, что природа родного края
Уже не такая…
Всё меньше сов,
Медведя, тем более горностая,
Чьё чучело выставлено на показ,
Длиною – от локтя до кончиков пальцев.
Я здесь и увидел его в первый раз
И, может, последний. Хотел бы остаться
Я в этом музее, но не обмануть
Себя в ирреальности выцветших гримов.
И я отправляюсь в свой будущий путь,
Стремящийся в прошлое необратимо.
ПЕЧКА
Мы думали это бочонок с трубой
Торчит из воды у прогнивших мостин…
«Бочонок с трубою, меня ты прости:
Не сразу я понял, что грелись тобой
В простецком домишке, усевшись к огню,
Продрогшие в дебрях зимы старики.
Травой подзабитые колосники
Глотают теперь не дрова, а волну.
Сменилась стихия и ты – не у дел,
Торчишь из воды и короткой трубой
Сигналишь – ''на помощь'', но топит прибой
Спасительный жест в безразличной воде.
Дворцом для моллюсков, крючком для цепей,
Ты стала с годами, шкатулка огня…
И… странно – похожа судьбой на меня:
Тонул без любви я, как ты без углей.
Но, полно грустить, раз тебя мы нашли…
Довольно ржаветь, отлучась, оттопив, -
Тебе говорю я, огонь возвратив
На кончике спички, – Ожить поспеши!..»
Огонь полыхает, поленья трещат,
Утраченный вновь обретается вид…
А, может, и нам кто-то радость продлит,
Избавить от недуга, пообещав?..
ЖАЛЯЩАЯ ПЫЛЬ
«Да, места здесь просто загляденье!
От заката глаз не оторвёшь!
Не сыскать на свете совпадений:
Совпаденье – это, братцы, ложь».
Миг, другой – и наше умиленье
Отцвело под роем комаров,
Что пищали с ярым вожделеньем,
Надуваясь кровью!.. – будь здоров!..
Днём и ночью жалящие тучи,
От болотной хмари одурев,
Нас терзали злых и невезучих…
Раздраженья не преодолев,
Мы слабели, отпрыски природы,
Ненавидя в слабости себя
И мотая нервы в огороде,
Отбывали срок свой, торопя…
Если клёв на озере в разгаре
И плотва всё чаще и тучней,
Эти твари, ох, как обжигали
И вонзались в тело всё точней…
Мазь – не мазь… И с мазью доставали,
Облепив и уши, и глаза.
А рыбачьи страсти – не спасали,
И лесных солистов голоса…
Это вам не оводы, да слепни,
Коих жаль, за их величину,
Да за звук, какой-то благолепный…
Лично я их, братцы, не виню…
Комары – повсюду! Что им надо
В этаком количестве искать?
Это сколько ж в нашей жизни гадов?
«Хлоп» – и… кровь алеет у виска…
В чём он смысл «летающих иголок»?
Осознав – потупившись, сидишь…
И к тебе спешит невропатолог,
Под «релакс» поведать про Париж.
Претерпеть нам надо, были б живы,
Столько бед, а мы де пыль гонять…
Комарам, попробуй, докажи им…
Да и людям… сложно доказать…
ПАРК
1
Сосновый, старый бор давно привык к асфальту,-
Привык не замечать электропроводов…
Хвоя его в ветрах звучит протяжным альтом
И… я его опять… протопал от и до.
Округлые холмы обвязаны иголкой.
Зелёный потолок: без крыльев – не достать.
А где-то там, вверху, немыслимо высоко,
Всё тот же жёлтый шар не устаёт сиять.
Здесь тень рождает миф и делит на мотивы…
…и я спешу тропой до флигеля, а там,
У голубой воды гуляет молчаливо
Всё творческий народ, любуясь, как вода
Течёт из черпаков в прозрачные канистры…
По травам кружит свет, – почти неуловим…
А в небе – птичий хор картавеньких горнистов…
( и вороны, порой, поют, как соловьи).
Повсюду, тут и там – малюточки-домишки.
Не гномы ль в них живут да сказку стерегут?
И сам отвечу: нет. Пожалуй, было б слишком…
Картошка здесь нашла свой временный приют.
Заветные слова определить не сложно:
Три слова их всего в ходу у нас… И вот:
Навстречу мне идёт улыбчивый прохожий
И старенький мольберт под мышкою несёт.
А там вон, у мостка, на пне сидит старушка.
В корзинке у неё предметы волшебства…
И даром, что на вид – простая побирушка
С бутылочкой в «ноль-семь», что, кажется, пуста…
Пора бы уходить… Мы нагулялись вдосталь,
Мы приоткрыли мир, что жив ещё пока…
Но вот пройдёт годков так, скажем, с девяносто
И… Что оставит здесь железная пурга?
Дано ли уцелеть? В утопию не верю.
Гуманен ли народ в деяниях своих?
О том ли так орут солисты в чёрных перьях?
Иль «бр-р-раво!» мне кричат, картавые, за стих?
2
Под пологом тёмно-зелёной хвои
Идём мы с тобой совершенно одни.
Идём мы с тобой по сосновому бору,
По узкой тропинке, то с горки, то в гору…
Не здесь ли творил живописец Мане?
Пестрит флигелёк родника в глубине
За вязью просветов резного забора…
И всюду и всюду мы чувствуем взоры,
Ревнивые взоры неясных существ.
Гляди, появился и снова исчез
Рассерженный дух… Не могу разобраться
В смешеньи мелькающих мистификаций…
Чем вызваны эти визиты извне,
Когда мы с природою наедине? -
Когда мы шагаем под музыку слова
В желанной обители царства лесного?..
И медленно лапы колючие бор,
Шурша, расправляет над нами в узор.
Как быстро попались в объятия эти
С тобой мы. Держите, сосновые сети
Забывших об истинной жизни, людей,
Блукающих в царстве обманных идей…
Вот мы уж воды родниковой напились…
А, может быть, просто, в воде растворились?..
И так не охота нам бор покидать,
В делах безрассудства властям потакать…
Мягки под ногами сухие иголки…
Минуты забвенья, о, как вы недолги!
… и мы оставляем зелёный покой,
С незапертой дверью Любви, за собой.
ОДА ВСЕЗВЁЗДНОМУ СВЕТУ
Пренаполнена жизнью земля:
Сколько нежности, цвета и силы
К Свету может она из себя
Вызволять, чтоб Любовь не остыла.
В корневищах цветов и лесов,
Что доверчиво тянутся к людям,
Словно сердце пульсирует зов
Праотцов, что витает повсюду.
Всё живое стремится на Свет,
Пробивая бетонные плиты:
Свет, который всемирно воспет,
Свет Вселенной – таинственный Лидер.
Ну а нам, лишь за ним поспешать,
Ну а нам, лишь внимать Его гамме,
Чтоб всё время пред Светом решать -
Для чего и зачем, пролагая
Свой таинственный путь и опять
В мир монад устремляться душою,
Где способны травою мы стать
Или рыбкой, какой, небольшою,
Только б двигаться к Свету и жить,
Светлой Силы Его набираясь,
А иначе Любовь не решить,…
Несмотря, что всего-то осталось
Сто часов… Успокойся душа…
И итог не предстанет могилой…
Торопитесь постичь не спеша
И по Свету откроется Сила.
REMINISCENTIA
I
Во бору высоком речка протекает.
Издавна зовётся Пидемкой она.
Чем же эта речка так нас привлекает,
Раз проводим время с нею допоздна?
Чуть зеленовата в ней вода-водица:
Тут она – прозрачна, там она – мутна…
А коль есть желанье – можно и напиться, -
Лишь была бы жажда ей утолена.
По обрывам речки – хвойные гиганты
С выгрызом под конус… Здравствуйте, бобры!
Вы, я вижу, нынче, всей своей бригадой
До боров дорвались, словно топоры.
Маленькая заводь в золоте чешуек.
Мшистый, топкий берег. Частые кусты…
Как закину уду – тут же лещик шустрый…
А в воде уж бьются новые хвосты.
На теченье тоже ловится не плохо:
Поплавок заныришь, «хвать» плотву со дна…
Вот вчера грамм в триста сорвалась рыбёха,-
Бултыхнулась в речку – только и видна…
В лёт пустилась утка шлёпая крылами:
Красненькие ласты по воде частят
Прям передо мною, прям над плавниками…
Вот, когда он нужен – фотоаппарат.
Тут забудешь напрочь про себя… И мысли
Всё за круглым камнем, там,… на глубине…
Не клюёт… Ай, ладно: горсть воды,… умылся…
И решил, что хватит… Ну а чё? Вполне.
Онемела шея, колет поясницу…
И от поясницы в ногу отдаёт…
В соснах ожил ветер, солнце в лес садится
И лиловым тюлем реет небосвод.
II
Под острый писк несносных комаров
Я вышел к речке.
А взгляд у речки больно уж суров…
Плывут колечки
Игривых рыб. Здороваюсь с тайгой.
Кричу: «Зда-ро-ва-а-а!!!..»
Хоть показалась мне она больной,
Лишённой крова.
Плотва ушла, забившись под топляк,
Да под коряги…
И на крючок не лезет мой червяк…
И рад бедняге
Я жизнь вернуть, да хитрая блесна
Застряла цепко…
И кто ж со дна там смотрит на меня,
Ругаясь крепко?
Пакет с водой повесил я на пень,
А пень – трухлявый…
Какой там лещ! Накрыла тину тень…
Ну, сплошь – забава….
Гляжу, сомненьем мучим, на блесну…
…да дёрнул резко…
Чего ж я жду… Прекрасно… До-тя-нул…
И… рвётся леска.
III
Я поймал «золотого» леща,
Разлучив его с мокрою жизнью,
Тяжело приподняв над водой…
Сладострастно на берег таща,
Про себя вопрошал я: «Решился
Так легко согласиться с бедой?»
Всё вдруг вздрогнуло в тёмной воде,
Будто был он в тот миг ей увиден…
Капли жизни летели с хвоста…
Отходил, отыграл, отвладел…
И сорваться теперь уж не выйдет…
Вот и берег… А там – пустота…
Так его затухало сознанье…
Лёгкий шелест пакета, где он
Превращался в холодную тень,
Видя, как я рукой осязаю
То, в чём только что жарко текло
Рыбье время подводных страстей.
Был ли он «золотым» этот лещ
В бесконечности пойманных рыб,
Столь заметен и выпукл? Шутка?
Сожалеть ли о том? Мир зловещ
И… не слышит он рёва в надрыв,
Что бывает и горьким и жутким…
…………………………
Не дотронуться: жизнь – кипяток…
К мёртвой клетке стремится живая…
А каков механизм – не понять.
Так готова ль душа на рывок
Ярким лучиком время пронзая,
Чтоб икринки свои отметать,
От крючков и обмана спасая?
ЛЮБИМАЯ СПИТ
Пусть любимая спит
(и не властны над нею года)
Непосредственно так,…
Наигравшимся за день ребёнком…
Пусть любимая спит,…
Но любовь не уснёт никогда…
Не пугай, темнота,
Не вздыхай, возмущая тревогу.
Однобокий, бесстрастный и злой
Всё ясней проявляется нрав
Этой ночи, к любви
Нетерпимый, вне слов и палитры…
Но мой ангел – со мной.
И… кого мне ещё выбирать?
Пусть любимая спит
Пока мы с ней в единое слиты.
Я ещё посижу
Карауля пленительный сон
От случайных звонков
И нежданных ночных визитёров;
Я ещё посижу…
(а по стенке плывёт колесо
Безразличных часов…)
Лишь задёрну тихонечко штору,
Чтоб не щурила глаз
Любопытная к спящим Луна
И… прилягу на край
Безмятежного сна, сдавшись ночи.
К божеству в первый раз
Близко так подойдя, как дитя,
Стал я с ней в этой тьме чем-то общим…
………………
Да и ночь ли была? -
Не понять…
И были ли мы:
Ни разочка, клянусь,
Я не вспомнил о суетном мире?
А за окнами – мгла
Да метельевый почерк зимы…
Где мы в этой зиме? -
Словно
нет нас
в помине.
ОСТРОВ ЦВЕТОВ
(этюд-фантазия)
Мы цветами весь остров хотим засадить,
Насекомыми быть, хороводы водить,
Золотую пыльцу собирать с лепестков,
Научившись тому у простых мотыльков.
Огораживать незачем остров цветов.
От кого огораживать нам: от ветров?
От случайной руки? от блестящей косы? –
Если всё на земле – только сны, только сны…
Пусть горит он огнём отражённых лучей,
Пусть скрывает он тайну июльских ночей
И пред белою вьюгой утратит цвета…
Но с весною придёт дождевая вода
И… опять полетим мы над миром цветов,
Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
