Читать книгу Жидкое Пламя - Андрей Нечаев - Страница 1

Логрус понял, что голоден, когда наступила глубокая ночь. Хотя солнце зашло, кромешная тьма не настала – небо, усеянное звездами с почти полной луной, освещало поле на опушке Вальгарского леса лучше, чем обычно. Впрочем, для Логруса это не имело значения – свет не был ему необходим. Он мог видеть в темноте не хуже, чем при солнце. То же самое касалось и еды – он мог бы прожить без нее несколько дней или даже недель, и это не сильно сказалось бы на его самочувствии. Гораздо важнее для него было то, что находилось во фляжке на поясе. Вот уж без чего он не мог…

Однако, если была возможность удовлетворить голод без ущерба для миссии, порученной ему Храмом, лучше было это сделать. Иногда ему приходилось сидеть в засаде по несколько недель, и, бывало, что он не только не ел, но и не дышал. Однако сейчас был не тот случай.

Добыть еду было нетрудно – в Вальгарском лесу, даже на его опушке, водилось много дичи. Правда, сейчас все звери спали, но днем Логрус видел белку. Она проскакала по нескольким деревьям и шмыгнула в дупло. Логрус запомнил куда. Тогда ему было не до нее, но сейчас он решил навестить орехогрызку. С гостинцем из дерева и железа.

Логрус пустил одну стрелу в дупло. В белку он не попал, что не удивительно, зато она выскочила из дупла, испуганная, и прыгнула. Логрус выстрелил снова. Стрела настигла белку в полете, и та упала на землю прямо к ногам своего убийцы.

Когда Логрус поднял ее, белка еще трепыхалась, поэтому он свернул ей шею. После этого вынул из ее тела стрелу и вставил обратно в колчан. Одно из главных правил, которые ему вбивали в голову Мастера, гласило, что по возможности нужно возвращать использованные стрелы в колчан. Ему следовало бы достать и ту стрелу, что он пустил в дупло, однако Логрус решил, что это не стоит усилий.

Он вернулся к тому месту, где оставил коня. Черный скакун был привязан к дереву на самой границе леса и открытого поля. Будь Сарган обычной лошадью, он бы сейчас щипал траву. Однако в Храме не держали обычных лошадей. Как и зверей вообще. Храмовые питомцы либо уже имели какую-нибудь необычность, когда их привозили, либо подвергались изменениям непосредственно в Храме. Адепты ставили много магических опытов над зверями. Сарган был результатом одного из них. В отличие от своих сородичей, он питался не растениями, а мясом. Причем любым – птичьим, оленьим, волчьим. Даже собачьим.

Не пренебрегал Сарган и человечиной, что делало его вдвойне полезным для работы, которую исполнял для Храма Логрус. Порой тот скармливал жертву Саргану, заодно избавляясь таким образом от тела. Не то чтобы для Логруса это было важно. Он не боялся, что труп, будучи найденным, может дать какую-то возможность найти его. Однако отсутствие тела вовсе избавляло от каких-либо хлопот.

Что еще больше радовало – Сарган мог съесть целую тушу, чтобы потом забыть о еде дня на два – три. Надо сказать, Логрус кормил его достаточно давно. Позавчера, если ему не изменяла память. Но сегодня он намеревался завершить дело, так что ему будет чем накормить скакуна.

Когда Логрус подошел к коню, тот посмотрел на него и фыркнул. Глаза Саргана засияли красным светом. Это была еще одна его особенность. Чтобы он мог видеть в темноте и, соответственно, скакать ночью, храмовники влили ему в глаза специальное зелье. Из-за этого они стали красными и светились в темноте.

Логрус сложил небольшой костер из хвороста, разжег его с помощью кремня. Тремя резкими движениями сорвал с белки шкуру и швырнул тушку в огонь. Примерно через четверть часа он вытащил ее из догорающего костра. При такой небрежной обжарке, само собой, мясо получилось не особо съедобным – местами сгоревшее, местами сырое. Однако Логрус обглодал маленькую тушку без отвращения и даже, пожалуй, с удовольствием.

Покончив с едой, он тщательно затушил костер. Тот нужен был Логрусу лишь для того, чтобы приготовить еду, но не чтобы согреться. Он не боялся холода, тем более что этой ночью спать не собирался.

Логрус снял с пояса флягу, открутил крышку и с наслаждением сделал несколько больших глотков. Попав в желудок, пойло почти мгновенно разошлось по всему телу, и Логруса бросило в жар. Мышцы расслабились, дышать стало легче, пришла бодрость.

Честно говоря, Логрус не так давно пил Жидкое Пламя последний раз, чтобы возникли терзания, вызываемые длительным лишением. И все же он почувствовал себя лучше.

Логрус понятия не имел, из чего состоит Жидкое Пламя и как его делают. Сие хранилось в строжайшей тайне. Однако знал две вещи – без него он умрет, это первое. Второе – его могли готовить только в Храме.

Так что, каждый раз отправляя Логруса или любого другого ассасина на задание, Храм предоставлял ему ровно столько свободы, сколько он получал от Жидкого Пламени. Обычно давали запас, которого хватало на две недели. Это зависело от того, насколько далека была цель. Так или иначе, ассасин всегда возвращался в Храм. Если при этом он выполнял задание, все было хорошо. Если нет, его наказывали.

Наказания были разными. От простого заключения в темнице на несколько недель или «исправительных» работ, как, например, мытье храмовых полов, до телесных избиений. Но худшим наказанием было лишение статуса ассасина, потому что ниже таковых в иерархии Храма находилась только одна группа людей – те, кого называли Субстанцией. Подопытные. Их Мастера использовали в качестве материала для своих опытов.

Логрус знал лишь об одном случае, когда ассасина сделали Субстанцией. Что именно с ним произошло позже, никто не знал, поскольку с Субстанцией творили самые разные вещи…

Сам он только однажды получил наказание и несерьезное – всего две недели взаперти в подвале. И он бы легко его перенес – даром, что все это время ему ни давали ни есть, ни пить. Однако любое наказание ассасина всегда сопровождалось лишением Жидкого Пламени.

Логрус предпочитал не вспоминать те дни, потому что, вспоминая, он содрогался, и ему становилось плохо. Он считал это худшим временем в своей жизни.

Если долго находишься в темноте, глаза должны привыкать, однако в темницах Храма действовало особое колдовство, которое не позволяло этому случиться. Сколько ни вглядывайся в темноту, она становится лишь гуще и сильнее давит на глаза. Бегущий по бетонному полу сквозняк пробирает до костей. С учетом того, что к этому прибавлялось отсутствие еды и питья, обычный человек, пожалуй, умер бы не позднее чем на третий день. Но для ассасина Храма Теней все эти лишения не считались серьезными сами по себе. Они всего-навсего служили фоном для одного, единственно важного. Темнота, холод, голод и жажда лишь усиливали неусыпное, жгучее и всеобъемлющее желание. Жажду Жидкого Пламени.

Сидя в темнице Логрус мог желать только одного, думать только об одном – как бы сделать хоть маленький глоток волшебного пойла. Из раза в раз он представлял, как горячая жидкость попадает в его горло, обжигая, но вместе с тем принося наслаждение. Эти мысли донимали его. Он пытался отвлечься, думая о чем-то другом, но все время возвращался к Жидкому Пламени.

Когда дверь его камеры отворилась, и Логрус увидел своего мастера, то упал перед ним ниц, обнял за ноги и обещал никогда больше не подводить. Он лежал в пыли и хриплым голосом сыпал обещаниями верной и безукоризненной службы Храму и Лицу В Ночи.

Вспоминая тот миг, Логрус испытывал отвращение к себе, как к самому последнему нищему бродяге. Однако тогда он не мог думать о чувстве собственного достоинства. Не особо тревожился о нем и теперь, но тот момент был поистине противен.

В общем, он не хотел повторять этот опыт. А потому поклялся не только Мастеру, но и самому себе, что больше никогда не провалит задание.

За три часа до рассвета тот, кого он ждал, появился на горизонте. Вдалеке трудно было разглядеть очертания, однако Логрус не сомневался, что это и есть его цель. Он следил за этим человеком накануне и знал, что тот поедет именно этой дорогой. А больше этим пустынным трактом вряд ли кто пожелает воспользоваться. Тем более в одиночку.

Всадник мчался во весь опор, невообразимо быстро приближаясь к тому месту, где затаился Логрус. Знай он, что его дорога почти пройдена, пожалуй, вряд ли бы так торопился.

Логрус достал арбалет и прицелился.

Даже если целью задания было убийство само по себе, Мастера почти всегда велели ассасинам брать трофеи. И чаще всего не оружие, драгоценности или что-либо подобное. Хотя и этого Храм не гнушался. Но гораздо важнее для Мастеров было то, что можно получить из самих людей. Волосы, ногти, кости или кровь. На сей раз Логрусу велели извлечь содержимое черепа. Так что нельзя было повредить голову жертве. А потому он не стал стрелять в самого всадника. Вместо этого Логрус прицелился в лошадь.