Читать книгу Саркофаг - Андрей Посняков - Страница 1

Мотор работал уверенно, весело, и самолет – старенький, кое-как подлатанный Ан-2 – летел ровно, гладко, лишь чуть дрожал от вибрации. Из пилотской кабины обзор открывался великолепнейший – остекловка чуть выпирала по обе стороны, так что можно было заглянуть под самый фюзеляж. А внизу под лучами яркого солнышка по узенькой ленте серого асфальтового шоссе деловито сновали автомобили.

Максим погладил по волосам сидевшую у него на коленках девушку, Олесю, бывшую невесту и нынешнюю любимую, такое тоже случается! – осторожно поцеловал в шею, стараясь не разбудить. Умаялась, бедолага, уснула, вернее, забылась в беспокойной полудреме. Еще бы – пережить такое! Ведь еле ушли… Еще бы чуть-чуть – и все, взорвались бы, разлетелись вместе с самолетом на мелкие кусочки. Повезло, что и говорить, – повезло, Бог миловал.

И сам ушел, и девушку увел… С Олесей он когда-то расстался, но почти год назад их снова свела судьба.

Чувство щемящей нежности вдруг охватило Макса, он снова поцеловал Олесю в шею, тихонько погладил по волосам – длинным, темно-каштановым, снова поцеловал… Черные пушистые ресницы вздрогнули, губы тронула безмятежная – совсем как раньше, в старые добрые времена, – улыбка. Ага, вот и глаза чуть-чуть приоткрылись – блестяще-карие, с желтыми лукавыми искорками.

И молодой человек поцеловал любимую в губы, сначала осторожно-нежно, а потом все жарче, жарче, жарче… и рука его уже скользнула под кофточку, ощущая теплую шелковистось кожи, тоненькую линию позвоночника… лопатки…

– Ах, – Олеся отстранилась наконец, рассмеялась, искоса посмотрев на пилота – паренька лет семнадцати, крашеного блондина с чувственными, как у девчонки, губами…

Оба знали, что Саша, пилот, – голубой. Или – трансвестит, не важно.

Вот именно – не важно! Без него бы не выбрались.

– Боже, мы еще летим! – Посмотрев вниз, девушка восхищенно тряхнула волосами. – Ах, как красиво кругом! Поля, луга, деревья… машинки эти маленькие. Ой! А что за река там?

– Не знаю, наверное, Волхов. – Максим улыбнулся, повернул голову. – Или эта… Свирь? Сясь?

– Волхов, – серьезно кивнул пилот. – Еще немного осталось. Боюсь только…

Парень замолчал, пристально вглядываясь в приборы, которые частью работали, частью не работали.

– Что – «только»? – настороженно переспросил молодой человек.

– Боюсь, как бы горючка не кончилась. – Пилот вздохнул и показал на какой-то приборчик. – Вон, стрелка-то ходит… нет ей никакого доверия!

– Так мы ведь вроде много залили, – удивился Макс.

– Так он и жрет много.

– Ничего! – Заметив вспыхнувшую в глазах Олеси искорку беспокойства, молодой человек хохотнул. – В крайнем случае сядем прямо здесь, на поле какое-нибудь. Надеюсь, не разобьемся.

– Не разобьемся, – чуть улыбнулся Саша. – Плюхнемся на загляденье!

– Ну, скажешь тоже – плюхнемся! Слушай, ты рацию включить не пробовал?

– Да пытался уже… не работает.

– Точно не работает или связи нет?

– А черт его…

Протянув руку, летчик щелкнул тумблером и разочарованно присвистнул:

– Я же говорил – не работает.

Летчик… Какой этот Сашка летчик, к черту, – так, отец-пилот кое-чему научил. Хорошо, что хоть взлетел… Однако рано или поздно предстояла посадка. Да еще с горючкой что-то неладно… И вообще…

– Слышь! В Питере ведь могут быть большие самолеты… лайнеры!

– А мы в Пулково не полетим! Мы – на Ржевку. Да не бойтесь, сядем – мы когда-то с отцом часто летали. В старые еще времена…

– Ой, мальчики! – восторженно воскликнула Олеся. – Как здорово кругом, как классно! А небо, небо какое – голубое, прозрачное… И тумана этого проклятого нет! Господи, прямо не верится! Неужели кончилось все? Неужели – вырвались? – Девушка вдруг поникла плечами, вздохнула. – А Петрович? Трушин? Они же остались там… в этом ГУЛАГе чертовом!

– Мы их звали! – отрезал Макс. – Сами отказались… разобраться во всем хотят.

– Как будто там можно в чем-то разобраться!

– Вот и я о том.

Молодой человек вздохнул, задумался. Он и сам бы хотел разобраться, что случилось с их родным городом, внезапно, за одну ночь, накрывшимся плотным колпаком желтой мглы, непробиваемым коконом, из которого удалось вырваться только по небу.

Кокон… Отрезав от всей остальной страны половину города, он предоставил его жителей самим себе. Нельзя было уйти – пространство искривилось, не выпускало, исчезли электричество, связь, закончился бензин, подходили к концу продукты. Люди начали дичать, улицы заполонили молодежные банды, разразилась война всех против всех – сбившиеся в стаи ублюдки чувствовали себя королями, а нормальные люди какое-то время держались, пытаясь наладить жизнь – увы, не зная, с какими силами связались! Жуткие трехглазые твари – выходцы из неведомых миров – начали свою кровавую охоту. У них быстро нашлись помощнички, установившие «новый порядок» – режим жесточайшего террора…

Макс, Олеся и Саша бежали из концлагеря, организованного неким Миколом для строительства мощнейшего энергоблока. Вряд ли эта система нужна была тупым трехглазым тварям… да и самому Миколу. Кому? За всеми ними стоял кто-то еще?

Макс так и не узнал – бежал, едва подвернулась возможность, иначе бы просто не выжил, уж в таких условиях оказался. Слава Господу, удалось прихватить с собой Олесю, и теперь душа была спокойна…

Спокойна?

А друзья – тот же Петрович, Трушин и прочие? А двоюродная сестрица Настя с племянником? Они-то остались там… в коконе! Им нужно было помочь, обязательно, тем более – вырвались… Связаться с учеными, с милицией, с ФСБ, да они уже давно должны были предпринимать все меры – не могло же остаться незамеченным исчезновение целого города, пусть даже небольшого…

Да, обязательно нужно позвонить родителям в Пермь. И Мише, Настиному мужу, – в Сочи. Да много с кем нужно связаться!

Молодой человек посмотрел вниз, на пока еще редкие желтеющие деревья, на сбивающихся в стаи птиц. Осень. Самое начало. А кокон, желтый туман, навалился на город прошлым летом. Чуть больше года прошло. Чуть больше года…

Макс вспомнил тот день, когда все началось, когда он, преуспевающий коммерсант, владелец ООО «Бель мезон», никак не смог выбраться из города – какая-то неведомая сила заворачивала обратно его синий «рено», как, впрочем, и всех остальных.

«Бель мезон», компания по оказанию клининговых услуг – помыть окна, витрины, привести в порядок дом, – была в городе достаточно востребованной. Макс назвал ее на французский манер, поскольку сразу после расставания с Олесей, успокаивая нервы, увлекся французским языком, даже вступил в общество, собиравшееся в местной библиотеке… «Бель мезон»… как давно это было! Чуть больше года прошло, а кажется, что целая жизнь. А с другой стороны – так ведь оно и есть! Целая жизнь… жизнь в коконе – совершенно иная, отличная от всего того, что было раньше…

Самолет неожиданно вздрогнул. Мерно жужжащий двигатель вдруг зачихал и… затих. Ан-2 ощутимо клюнул носом, впрочем, Сашка тут же потянул на себя штурвал… выправил… улыбнулся даже:

– Ну вот, я ж предупреждал – горючка закончилась. Ничего! Это ж биплан, у него площадь крыльев большая. Спланируем, сядем… Как раз и поле под нами… картофельное. Вон – Питер… Пушкин… А это что? Шушары что ли? Ну да, они самые. Тут даже еще лучше сесть!

Юноша говорил быстро, не давая Максу вставить и слова.

– Только вы вот что, Максим… Кресло уступите Олесе. Слишком комфортной посадки не гарантирую, а у кресел хоть ремни есть, в салоне же… хм… сами видели.

– Ну, уж удержусь как-нибудь.

Быстро поднявшись с кресла, молодой человек усадил в него девушку, пристегнул ремнем и, поцеловав ее в лоб, вышел в пассажирский салон…

Едва не полетев кубарем!

Да уж, держаться там было не за что. Никаких кресел, все лавки оторваны, дверь висела на честном слове. Рядом с ней Максим заметил поручень – за него и ухватился, слушая, как в пулевые пробоины со свистом врывается ветер.

Господи, как тревожно было! Не за себя – за Олеську. Сможет ли этот черт Сашка посадить машину? Это ж все-таки не аэродром, а картофельное поле. Вот самолет вздрогнул! Вот явно накренился влево – Макс едва успел покрепче схватиться за поручень. Черт! А не слишком ли? Ага… вот еще какая-то ручка… и – за нее… А самолет накренился вперед… кажется, сейчас все и произойдет…

Молодой человек, конечно же, ожидал удара.

Но не думал, что тот будет таким сильным! Настолько сильным, что…

Внизу вдруг что-то грохнуло! Самолет резко подбросило, тряхнуло так, что дверь отвалилась, увлекая за собой державшегося за ручку Макса…

А потом…

Жесткий ветер в лицо. Грядки. Удар…

А дальше Максим, Максим Андреевич Тихомиров, высокий темно-русый мужчина двадцати девяти лет с приятным лицом и серыми нордическими глазами, бывший глава ООО «Бель мезон» уже ничего не помнил.

Только удар…

А еще – солнце! Яркое, совсем по-летнему жгучее, оно светило ему прямо в глаза, так что невозможно было смотреть. Макс попытался приподнять веки… и тут же зажмурился. Черт! Где он? Где самолет? Олеся? Разбились?

Молодой человек застонал, осторожно пошевелив руками… ногами… Кажется, ничего не сломал. Вот только бедро болело… и локоть… и грудь… Что, вообще-то, понятно. А ну-ка, чуть привстать… черт, больно! Ах, нет… получается. Чуть-чуть… еще чуть-чуть… Сел!

Максим осмотрелся – судя по всему, он находился в каком-то небольшом овраге или рве… скорее – последнее. За желто-зеленой осенней травой виднелись деревья – березы, осины, клены. Их кроны тоже были чуть тронуты золотистыми прядями. Осень. Сентябрь.

Черт! А штаны-то – мокрые! Неужели… Нет! Это просто ручей. Вон он журчит. Молодой человек застыл, прислушиваясь к собственным ощущениям. Да, все болело. Но вполне можно было терпеть, что Макс сейчас и делал, тем более, что он же стоял, не падал! Значит, ноги и позвоночник, слава богу, не сломаны. Да и руки – Максим снова пошевелил пальцами. Ничего! А в локте сгибать больно – наверное, вывих. Да и слабость, сознание терял – вполне вероятно небольшое сотрясение. Впрочем, сейчас не о себе надобно думать.

Самолет! Олеся!

Поднатужившись, молодой человек выбрался из оврага – ну конечно же, это оказался ров, кювет, отделявший дорогу от только что вскопанного поля, над которым, крича, кружили вороны и галки.

А еще – самолеты. Больше пассажирские лайнеры – некоторые набирали высоту, некоторые шли на посадку. Прав был Сашка – Шушары. А вон там – Пулково.

А где же… Где же, черт побери, Ан-2?

Внимательно осмотревшись вокруг, Максим удивленно захлопал глазами. Не было Ан-2! Ни целого, ни – тьфу-тьфу-тьфу – разбившегося. А ведь обломки сейчас были бы заметны! Оторвавшаяся дверь – вот она, под ногами. И больше ничего – одно ровное поле, а где-то далеко, метрах в трехстах, синий трактор с телегой и маленькие копошащиеся людишки.

Может, они видели? Ну не слепые же!

Куда же этот чертов «кукурузник» делся? Олеся… Неужели…

Отгоняя от себя нехорошие мысли, молодой человек пригладил пятерней волосы и решительно зашагал к людям.

Краем поля шла наезженная автомобилями колея, неглубокая и плотная, на нее Максим и свернул, чтобы удобней было идти. И все же получалось медленно: в голове шумело и что-то давило грудь – не сломано ли ребро? Замедлив шаг, Макс глубоко вздохнул – да нет вроде.

Позади послышался шум двигателя – с шоссе на поле свернул грузовик с ящиками. Молодой человек быстро отошел в сторону, уступая машине дорогу. ГАЗ-52 цвета болотной жабы в период дождей. Надо же, такое старье еще ездит!

Максим махнул рукой шоферу – молодому парню в серой кепчонке блином, тот никак не среагировал, не остановился, хотя мог бы и подвезти. Ну и черт с ним! Макс сплюнул и зашагал себе дальше, морщась от поднятой грузовиком пыли.

В синем небе в обрамлении редких молочно-белых облаков плыло-сияло солнышко, покачивали ветвями деревья, вот снова пролетел самолет, а вот – перелетные птицы. Молодой человек невольно улыбнулся – прямо пастораль! Это прозрачное, с серебряными невесомыми паутинками небо, эти облака, солнце, березки… Вот если б еще и…

Внезапно потянуло дымом – костер! Ну да, людишки, видать, решили отобедать или просто так разожгли, напечь в золе свежей картошечки. Молодцы!

И тут же Максим услышал гитарный перебор и песню, незнакомую, но приятную, радостную:

Последняя фраза тут же потонула в веселом девичьем смехе.

Приятная компания: молодые парни и девушки… девушек, кстати, больше. Кое-кто в стройотрядовских куртках с нашивками и значками. Господи… неужели такие еще остались? Студенты, блин! Их до сих пор на поля посылают? Или это они добровольно, в порядке, так сказать, частной инициативы?

– Здравствуйте! – обойдя грузовик, Макс подошел ближе к костру и громко поздоровался.

Никто даже не обернулся!

Ну еще бы – Максим тут же углядел нарезанную колбаску на ящике, бутылку «семьдесят второго» портвейна и еще какое-то вино, «Поляна» или «Золотая осень». Стаканы тоже имелись, правда только два, зато настоящие, граненые, не какой-нибудь там убогий пластик!

Разлив по стаканам вино, встал какой-то чернявый парень, улыбнулся:

– Товарищи, предлагаю начать!

– А может, машину сначала загрузим?

– Ну вот, пока девчонки пьют, мы и загрузим.

– Парни, нам гербарий еще собирать!

– Летом надо было собирать!

– Ха! Летом?

Биологи что ли?

– Эй, эй, господа, – снова подал голос Максим. – Вы тут самолета, «кукурузника» такого, не видели? Должны ведь были, он тут недалеко упал… сел…

И снова никакого ответа. Студенты Макса игнорировали напрочь, просто в упор не видели… Не видели?

Страшное подозрение, внезапно охватившее молодого человека, теперь превращалось в уверенность.

А ну-ка…

Подойдя ближе, Максим помахал рукой перед глазами чернявого. Тот продолжал разливать вино, ничего не видя. Тогда, собравшись с силами, Тихомиров размахнулся и ударил парня в скулу… И упал, упал прямо в грязь – кулак прошел сквозь морду чернявого, словно его и не было.

Вот теперь все сомнения отпали.

Морок!!!

Как тогда, в Калиновке.

Тоже середина семидесятых? Или какая-то иная эпоха?

Поднявшись, Макс посмотрел на грузовик – номер «12–34 ЛОХ» белыми по черному буквами. Ну точно, снова семидесятые – черные номера! Интересно, почему так?

Впрочем, не об этом сейчас нужно было думать. Весь этот мир, как хорошо помнил Тихомиров, был для него мороком, мифическим зазеркальем, где нельзя было ни попить, ни поесть, зато можно было легко проходить сквозь стены – вот только разбежаться. И никто не мог его здесь видеть… никто, кроме особо одаренных, так сказать, поцелованных Господом – художников, музыкантов и прочих. Да и то для этого нужно было взять какую-то вещь из их мира – кепку, например, на голову надеть.

Молодой человек уже потянулся рукой к сидевшему рядом с парнями шоферу – столь малое воздействие Макс мог проделать и в мороке, и даже бутылку с портвейном мог бы с ящика скинуть, разбить… а вот стакан из чьих-нибудь рук выбить – уже не мог.

Студенты… народ умный, творческий… может, кто и увидит? Хотя…

Тихомиров резко отдернул руку – а зачем ему общаться с кем-то из «этих»? Чем они ему смогут помочь? Накормят? Хха!!! При всем даже желании… Расскажут о самолете? Хм… Если б здесь что-то такое и случилось – так давно бы уже все взахлеб обсуждали! И не сидели бы здесь – смотреть кинулись бы. Значит, ничего тут такого не было… Что же тогда получается – Ан-2, Олесю с Сашкой обратно в кокон выбило? А так и выходит! Тогда нужно что-то делать, нужно вернуться обратно, туда… Только вот как? В пригородных лесах, Макс хорошо помнил, была одна полянка, где росли странные радужные цветы – цветики-семицветики, и вот они каким-то образом давали возможность проникнуть… и туда, и обратно… Но до той полянки километров двести! А здесь? Здесь, может быть, тоже что-то подобное есть, но вот как найдешь? Посмотреть на месте падения «кукурузника»? На месте предполагаемого падения… нет, лучше сказать – посадки. А что еще остается-то? Пожалуй, так и надобно поступить.

Приняв решение, молодой человек зябко поежился от налетевшего ветра – его он все-таки чувствовал – и быстро зашагал обратно к оврагу. Студенты за спиной запели «Летку-енку».