На гребне веры. История одного эго

Оглавление

Андрей Шамов. На гребне веры. История одного эго

На гребне веры. История одного эго

Отрывок из книги

Настроение было приподнятое. Хотелось чуда. Срок уже, кажется, подошёл. Год в церкви Христиан Веры Евангельской (ХВЕ). Отношения с Богом развивались. Уже долго умею молиться «на языках» – «Шумбула шарам бэби ком тарарах» – примерно так. Обращался к Богу и на русском: «Господи, помоги мне делать добро! Какое добро мне сделать? Господи подыми меня, да не унизь меня, да прославлю тебя Господь Иисус Вездесущий!» Вообще темы молитв выдумывал сам, но на первом месте в них стояли он и Иисус. Больше всего ждал чуда: какого-нибудь огня с неба или колесниц, как в ветхом завете, который он упоенно читал. Правда, сойди одна такая огненная колесница и пригласи ангел войти и отправиться на ней в рай, он бы наверное сильно растерялся. Но Бог сильный, Бог всемогущий, без устали его восхваляли на собраниях христиане веры евангельской, прославляли в песнях, танцах и молитвах. Хотя танцевали не все, но Андрей танцевал. Всё-таки он верил в свободу, экстаз, а эти христиане разрешали ему их выражать, хоть и через веру в Иисуса. Андрей чувствовал эйфорию. По большому счёту, просить Бога ему было не о чем. У других были какие-то проблемы в семьях, на работах и т.п., Андрей просто радовался свободе, выкрикивая слова признания в любви к Богу. Что такое Бог, своего понимания не было, мозг был забит библией и проповедями. Хотелось чуда, в котором не было никакой нужды. Наверное, для того, чтобы стало ещё больше радости. Хотелось уговорить Иисуса поделиться своей властью над людьми и природой, чтобы стать без сомнения лучше всех. Недавно Андрей встретил интересного человека, когда читал библию в пункте таможенного декларирования товаров, где был по работе, ждал своей очереди. Человек держался немного поодаль от остальных, а когда из его разговора с одной женщиной услышал, что Андрей читает библию, сказал: «я тоже её читаю». Потом он был во дворе, и Андрей вышел к нему. Весь его вид был уверенный и независимый. Андрей не знал, как к нему обратиться, но движениями показывал, что собирается сделать это. Человек спросил имя Андрея, представился сам – его звали Игорь, спросил в какую церковь Андрей ходит. Он тоже оказался из церкви ХВЕ, из пригорода, и весьма любопытной. У них на служениях, оказывается, люди излечивались от всех болезней, к ним привозили больных с Украины, России и СНГ; у кого не было, прямо во время молитв отрастали руки и ноги. Только последнее ещё вызывало у него какое-то удивление, к остальному он полностью привык. Андрей взял его телефон. Это было примерно за неделю до того вечера, как брюнетка потеряла сознание во время молитвы и Андрей помогал служителям нести её в служебную комнату для изгнания из неё бесов. Она была в каком-то бреду, и всех кто над ней склонялся, старалась поцеловать. Андрей помолился за неё, и она его поцеловала. Потом пастырь произнёс свою молитву: «…приказываю бесу покинуть эту девушку без всяких последствий для неё и навсегда», после чего она вроде бы затихла и Андрей ушёл. Странное дело, эта девушка, судя по внешности, приходилась Андрею сводной родственницей, которую Андрей изредка видел в гостях, и чьей имени он не помнит, но Андрей никогда не вдумывался в это. Андрей из кожи вон лез, чтобы ощутить реальность Бога. Он догадывался, что ощутить Бога можно через его дар, просил Бога о способности исцелять людей. На языках он уже говорил, но глубоко внутри догадывался, что сам себя вводит с ними в заблуждение. Впрочем на это напирает религия: пока не поверишь, не получишь; веры с горчичное зерно достаточно чтобы передвигать горы. И Андрей был наивен и полон энтузиазма. Если столько людей верит в Иисуса Христа и божье слово, то чудеса реальны, нужно только верить. Это была вся игра ХВЕ: рьяно молиться, а потом благодарить Бога за помощь. Андрей силой веры пытался управлять дверью – чтобы она закрылась, или хотя бы сдвинулась с места, верил до перенапряжения, но ничего не происходило; с такой же силой молился о даре толкования языков – чтобы не просто говорить тарабарщину, но и понимать, что именно он говорит; молился об ответе Бога ему – о каком-либо знаке, что Бог хотя бы знает о его существовании; потом стал сам выдумывать общение с Богом от беспомощности: неужели эта вселенная настолько абсурдна, что взрослые люди тысячами собираются и занимаются откровенными глупостями, дурача себя и окружающих? В это Андрей поверить готов не был. Хотелось ощущать свою значимость, делать что-то существенное, необходимое. В церкви говорили, что Бог – горшечник, а человек – всего лишь сосуд, который Бог может или употребить или разбить. Однажды Андрей даже помолился так: «Господи, соделай через меня великие дела на земле, хотя бы я из-за этого отправился в ад. Я хочу быть нужным тебе, Господи!» Странно, думал он, это я молюсь Богу, или Он молится через меня Себе; в любом случае, если есть Бог, то Он за меня и отвечает; тем более кто у него избранный, а кто нет, от людей не зависит; даже вера даётся Богом, «Верю, Господи, помоги моему неверию»; так неужели мне ад, никакого доброго дела я ещё не совершил; вот бы исцелить кого-нибудь по божьей милости. В церкви было много красивых молодых девушек, о близости с которыми Андрей и мечтал и избегал одновременно; в Апокалипсисе написано, что только девственники войдут на небеса, а у него уже была связь с одной девушкой, когда он учился в институте, и как же это теперь исправить. До церкви, Андрей попробовал любовь, разочаровался в ней, потому что она превращалась в рабство; разочаровался и в философии, как оторванной от жизни; у него была работа, родители, но он страдал от жуткой депрессии. Ни в работе, ни в отношениях он не находил себя, свободу, радость жизни; пока не попал в церковь; вот если это есть только, он сможет поверить и спастись. И вера, какой бы она ни была слепой, давала на первых порах свободу: Андрей был смелее под прикрытием веры – заводил разговоры со встречными о Боге, счастье быть в Его стаде и идти к спасению; он мог молиться о людях; однажды нашёл больницу, вошёл в первую попавшуюся палату, где оказались одни инвалиды и сказал, что Бог может излечить их от всех болезней, стоит ему Андрею лишь помолиться об их здоровье. С одного мужчины на улице чуть не снял и не выбросил очки на гребне своей веры, но мужчина сопротивлялся. Как же быть Иисусом? Тот вроде не делал для своих способностей ничего невозможного. Ну, предположим, много молился; так и Андрей много, даже на ночные молитвы ходил. Он верил, что спасение в вере, но не мог объяснить, почему у него самого зрение было не идеальное, неужели не хватало веры, и как с нехваткой веры для себя можно пытаться спасать других; почему вообще нужно так много молиться, и без видимых результатов. Что такое счастье, счастливая жизнь? Андрея интересовало это. На меньшее его интерес не распространялся. Тогда ему казалось, что счастье – это иметь какую-то исключительную миссию, быть единственно возможным спасением человечества; как Иисус, вот тот же должен был быть счастлив. Или хотя бы его жизнь была со смыслом. Хотя, если задуматься, что он такого сделал; сам умер и этим кого—то спас; как будто такое возможно. Амбиция была слишком велика. Впрочем, меньшие амбиции также ведут к разочарованию. Человек смертен, но не хочет это признавать, отсюда всё его самодурачество. Вроде, всё у Андрея было: молодость, здоровье; а смысла в жизни не было, вот он и ухватился за веру, даже хотя дурачил сам себя. До этого он пробовал сыроедение и закалку-тренировку Порфирия Иванова. Но всё равно не превратился в сверхчеловека, а только пережил неприятное время и для организма физически, и морально споря с родственниками. Одно время ему нравилась Агни-Йога, но потом он дал почитать её тёткам и тем не понравились лестные отзывы о Ленине в ней, и очарованность, истинность этого учения в его сознании была повергнута. Человеку главное любить. Любить значит интересоваться и познавать. Подростком, Андрей любил программирование и английский язык; а после разочарования в сексуальных отношениях стал искать истину. Это чувство стеснённости в группе мешало ему; тогда он думал, что только ему одному; а сейчас полагает, что это проблема всех – подстраивание под общество. Человеку лучше одному, чем в обществе. Иногда можно встречаться с интимно-близкими друзьями. Ну а тогда, вся церковь гудела как паровоз, и каждый рвался в машинисты. Честный ответ об истине сейчас для Андрея звучит так: мне хорошо, когда я ни к чему не стремлюсь; все возможности поиска я исчерпал; и сейчас мне хорошо, когда я один и мне комфортно и я погружён в себя и своё понимание себя. Рай это душа в её одиночестве, и никого в свою душу не впустить – в этом противоречие с общепринятым мнением, что для рая надо две души. Одиночество это такое безотносительное явление, о котором нельзя сказать хорошо оно или плохо, но, по крайней мере, в одиночестве человек ощущает покой и свободу; никакие отношения не удовлетворяют так, как умиротворение одиночества. Как только появляется второй, сразу же у человека появляются его границы и ограничения, входит игра, с ней исчезает умиротворение. Состояние одиночества, это состояние Бога и реализованного человека, который перестал гнаться за иллюзией счастья и довольствуется тем, что от него не отнять – самим собой. Это ложные идеи христианства, что людей надо спасать. Лучшее, что можно сделать для человека, это оставить его в покое.

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

.....

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

.....