Читать книгу Игрушка дьявола - Андрей Степанов - Страница 1

Глава один -Рутина-

Дождь барабанил по стеклу. Серые тучи медленно плыли по небу, заслоняя светлые пятна солнечных бликов. Тоска сгущалась и пожирала этот мир, как будто все хорошее вдруг исчезло… Прислонившись щекой к окну, обхватив колени рукой, Дима рассматривал, как из мира уходят последние хорошие моменты, и он наполняется неутолимой болью. Свет, едва пробивавшийся сквозь темную блокаду туч, освещал сигаретный дым, клубившейся около потолка. Сдавив зубами уже почерневший фильтр, он втянул в себя последнюю дозу дыма, затушив бычок об руку, выбросил в окно. Ему не было больно, руки, как, впрочем, и все тело, давно носили шрамы. С каждым новым днем чувство физической боли притуплялось все сильнее, а душа ныла все громче…

Желание открыть ветхое окно и пуститься в полет, навстречу неизведанному посещало его все чаще, и каждый раз это желание становилось сильнее. Единственные вещи, которые помогали – это надежда и крепкие сигареты, ставшие для него универсальным лекарством. Достав из заднего кармана личный дневник, тоненькую тетрадь, с нарисованным расколотым сердцем на обложке, он принялся писать, ведь ему он мог рассказать про все свои переживания, не боясь пустого ответа:

Один человек сказал- «любовь спасет мир». Кого она спасла? Мы ругаемся с родными и темной ночью уходим из дома, разрушая семью. Поссорившись с любимым человеком, напиваемся в дерьмо и разбиваемся, мча по встречке, заполнив салон дымом. Мы влюбляемся, находим смысл жизни, всех действий, существования, а любовь… она вновь разбивает нашу душу, притягивая невыносимую боль. Кто автор этой «гениальной» цитаты? Да, возможно имея хорошее начало, можно сказать и так, но ведь исход всегда один- боль. Ты можешь прожить с любимым всю жизнь, останется много хороших моментов, которые никогда не забудутся. Но человек умрет, таков закон, и все хорошее превратится в пустоту… Потому что ты жил этим человеком, а без него твой мир- темная комната, наполненная лишь жуткой болью. Она как яд, медленно убивает тебя, делает душу черствой, а чувства невозможными. И с каждым днем улыбка будет все меньше, а слезы по ночам все громче…

Поправив рукой волосы, Дима убрал тетрадь, оделся и вышел на улицу, снова бросая взгляд на окурки у перил и сожженные спички. Снова серые лица людей, спешащих куда-то, огромные, грязные лужи, в которых резвились воробьи и новостные посиделки на скамейках.

– Здороваться надо, невежа! – Гнусным и хриплым голосом прокряхтела бабка. Дима усмехнулся и грубо, но спокойно сказал:

– Доживай остатки пенсии, бабуля. – Старушки, укутанные в шарфики, явно не ожидали такого ответа.

– А с виду приличный мальчик.

– Любка, это все воспитание.

Не обратив на это внимание, он пошел дальше. Куда и зачем, не знал, приключения и дела как-то сами находили его. Шлепая старыми кроссами по лужам, достал пачку и снова ощутил горький вкус табака во рту, как никотин медленно заполняет организм, на пару минут притупляя боль.

Снова стали сгущаться тучи, ох уж эта дождливая осень. Но такая мелочь не помешает ранней прогулке в неизведанное. Вроде бы свой район, все знакомо и обыденно, но каждый раз замечаешься что-то новое. Дима всегда ждал вечера. Он привык погибать от грусти за баночкой холодного пива, разбивая рукой дым. А утром нечего было делать, в школу он не ходил, считал, что 10 класс лишь бессмысленная мозгоделка, не посещал секции, не гулял с друзьями… Одиночество было его лучшим другом на все времена, мало что могло помочь.

Была у него подруга, с которой он мог поделиться проблемой, и она всегда поддержит его. Красивая девочка небольшого роста с темными волосами. Она разделяла его грусть, ибо ощущала все почти тоже самое…

«Зайду ка к ней», Подумал Дима. Может захочет провести время в кромешной тьме, заполняющейся болью.

Она жила в старенькой пятиэтажке, на втором этаже. Фасад здания был украшен красным кирпичом, покрывшемся тонким слоем плесени за многие годы. Всегда улыбчивая, пропитавшаяся божьими законами, консьержка баб Аня в этот раз не выглянула, видимо библейские поверия обязывают спать до 12.

Ветхая, осыпавшаяся лестница, грязные окна и затхлый запах проводили его до двери. Дима нажал немного пыльную кнопку звонка, убрал руки в карманы и стал ждать. Сначала за дверью прозвучал еле слышный звон, а потом шаги, становившиеся все громче и громче. Дверь со скрипом отворилась, на пороге стояла сонная, в пижаме и с растрепанными волосами девочка, протирая глаза руками. Пока она несколько секунд приходила в себя, Дима успел рассмотреть ее яркий наряд: белая майка с розовым единорогом, который мчался вслед за звездой, с красиво переливающемся оттенком, белые шортики с черными полосками по бокам, не скрывающие естественную красоту ее тела, и розовые тапочки с пушистыми помпонами.

Улыбка вдруг появилась на лице мальчика, и он ласково и радостно сказал:

– Привет Аль, как ты? Я не помешаю?

– Дим, ты время видел? Иди обниму, дурачина.

Ему не было обидно, ведь она сказала это так приятно, что тело не послушалось и само потянулось к ней.

– Пойдем на кухню, чаем напою.

Он прошел в маленькую комнату, стоял деревянный столик с белой скатертью, пару шкафчиков, набитых пакетами и банками варенья, плита и раковина, заваленная посудой.

– Черный или зеленый? – Еле слышно произнесла девочка, держа в руке два пакетика.

– Черный, без сахара.

– Печеньки будешь?

– Нет, спасибо, я не голоден. – В животе у него пустовало с вчерашнего дня, но из вежливости и довольно хорошего воспитания- отказался.

– Почему так долго не заходил? Не писал? Я соскучилась.

– Прости, были дела…

– Вот чай, осторожно горячий. Знаю я твои дела, опять курил и грустил…

«Только она может понять меня без слов, намеков на плохое», подумал Дима. Взяв горячую кружку, от которой исходил приятный аромат, он немного отпил, обжигая горло горячим напитком и сказал:

– Ну да… Оно само. Кстати, не хочешь провести вечер вместе, у меня? Мне очень одиноко…

Глаза ее наполнились жалостью и состраданием, стало очень обидно за человека, который буквально месяц назад источал самую добрую и светлую улыбку.

– Конечно хочу, Дим, я с радостью. Если честно, тоже как-то одиноко, мама все время на работе, а я одна дома.

– Хорошо, тогда к 9 жду. Понимаю тебя, моя матушка тоже часто убегает куда-то, под предлогом работы, а потом приходит с роскошными, яркими букетами цветов и сладостями.

– Я не поняла, ты на что намекаешь?!

– Ни на что, просто про свою маму рассказал…

Але стало очень стыдно, руки вспотели, а в горле встал ком, мешающий дышать. Как она могла подумать такое? Наверное, от недосыпа. Сглотнув слюну, девочка немного помялась на месте, вытирая руки о футболку, и тихо, робко прошептала:

– Прости…Я не хотела.

– Не бери в голову, все хорошо.

Он и правда не обижался, она ведь не со зла. Потрепав ее по волосам, по щенячьи улыбнулся и очень ласково, вздохнув, сказал:

– Эх, пингвинка.

– Ну блин, Дима, зачем волосы то?

Ей очень не нравилось, когда трогают голову, но ему это разрешалось. У нее не было папы, он погиб на войне, в горячей точке… Шрапнель поразила его тело, оставляя лишь алые реки крови и секундную боль. Ей очень хотелось, чтобы о ней кто-то заботился, скучал, волновался, как папа. На эту роль она без сомнений выбрала Диму, только ему была интересна и не безразлична ее темно серая жизнь, только он всегда был рядом, и не важно, хорошо было или плохо.

– Да лан, тебе все равно ее делать, не успокоишься ведь. Он отпил еще немного чая, на секунду закрыв глаза от удовольствия, сказал:

– Ладно, пойду я, вечером жду.

– Хорошо, аккуратнее только.

Он улыбнулся, заглянул ей в глаза и обнял напоследок.

Захлопнулась дверь, подкурив, начал быстро спускаться по лестнице, снова глазами подмечая человеческое свинство.

Дождь то утихал, то осыпался бешенным напором, из-за этого лужи становились все больше и грязнее, превращаясь в огромную реку. Выйдя из подъезда, он остановился на пару секунд, оглядывая все, что вокруг. Неожиданно, сзади его хлопнули по плечу, грубым голосом донеслось:

– Сигаретки не будет, малой?

Дима повернулся, стоял парень, лет двадцати с татуировкой на лбу, довольно худой, с желтоватым от алкоголя лицом и дебильной прической, как у петуха. Он посмотрел на него ехидным взглядом, выбросил бычок, который продолжил дымиться на маленьком куске суши, убрал руки в карманы и сказал:

– Последняя, дядь. – ответ прилетел очень дерзкий

– Мм, понятно. А че в кармане пачка торчит?

– Ты за собой следи, родной. – Дима отвечал спокойно, но уверенно. Видя, что ситуация накаляется, достал руки из карманов, скрестив на груди.

– Ты че, шкет, проблем захотел?

– У кого они еще будут.

Дима не стал ждать, резкий и четкий удар ногой по колену повалил грубого собеседника, а сильный, прямой в челюсть, заставил его навсегда понять, что курить не только вредно, но и больно. Достав из пачки сигарету, он бросил ее парню, который стонал от боли и пытался встать.

– Хорошего дня. – Он сказал это очень по-издевательски, что считал правильным, дядя сам нарвался.

Отряхнув ветровку, он направился дальше, в темный жизненный путь, на котором будет еще не мало приключений, боли и разочарований…

Глава 2 -дорога в грядущее-

Прозвучал звонок в дверь, Дима встал с кровати, убирая скомканные вещи в шкаф, заставляя грязную кружку подальше, пошел открывать.

Пришла Аля, черная ветровка, джинсы темно синего оттенка и красно белые кроссы, отлично сочетались с ее макияжем.

– Привет, -С улыбкой сказала девочка.

– Привет, проходи, раздевайся. -Он закрыл дверь, повесил ее верхнюю одежду и дал большие тапочки.

– Мамы нет, она будет поздно, хочешь что-нибудь?

– Есть выпить? -Чувствуя, что разговор будет не веселый, чай или другую бурду на воде вообще не хотелось.

– Только пиво.

– Давай.

Они прошли в комнату, Дима поставил холодные бутылки на стол, отодвинув клавиатуру. Очистил пепельницу, закрывая окно, начинался ливень. Девочка скромно присела на край кровати, она впервые была у него в гостях. Небольшая, уютная комната, большой подоконник, затертый по краям, едкий запах дыма вперемешку с дождем, куча проводов и других не известных ей девайсов красовались рядом с монитором. Наваленные в угол книги, гитара за небольшим телевизором и шкаф, с трещиной посередине.

– Ты играешь? -Она направила взгляд на музыкальный инструмент, нежно кофейного цвета.

– Редко, если хочешь, потом спою.

– Очень хочу, никогда вживую не слышала.

Дима сел на подоконник, скрестил ноги, подкурив, медленно выдыхая дым, наблюдал, как он поднимается наверх. На улице лил дождь, ничего не было видно, кроме желтого света фонаря и проезжавших по двору машин. Он сбросил пепел, медленно перевел взгляд на подругу, вновь поглощая порцию дыма, спросил:

– За что все это, Аль? Почему мир так жесток? Почему так больно? -Безжизненный и убитый голос, наполненный разочарованием, в миг скрыл робкую улыбку девочки, погрузив ее в мысли и разбитые мечты… Гробовая тишина воцарилась в комнате, даже барабанящий по стеклу дождь добавлял грустной атмосферы этому вечеру.

Девочка хотела ответить ему, помочь, но никакие слова утешения не приходили в голову. Она взяла холодные бутылки и протянула ему, хотелось пить. Дима взял одну тару, зажав сигарету зубами, упер ребристый край крышки об угол подоконника и сильно ударил ладонью. Жестяночка упала на пол со звенящим звуком и укатилась за батарею. Протянув ей пиво, проделал со вторым тоже самое. Оба, отпив пару глотков, почувствовали приятный, хмельный вкус, вперемешку с каким-то цитрусом, напиток медленно разливался по организму, оставляя холодок во рту. Аля крепко обняла друга, секунду помолчав, сказала:

– Все будет хорошо…

– Не будет! -Дима ответил резко, но спокойно и тихо. Он никак не отреагировал на ее объятия, лишь затянул в себя дым и поставил рядом бутылку.

– Я уже ни во что не верю, особенно в любовь и желание быть вместе. Это все пустые слова, а говорят их для удовлетворения собственных потребностей. -Он сказал это, умирая внутри. Взялся руками за волосы, затушив об руку очередной бычок, тяжело вздохнул и решил, что она должна услышать хотя бы один его стих, ведь сам он не знал, что будет завтра и на сколько ему станет хуже. Выждав полную тишину и мрак, отпил еще немного и тихо, с выражением, медленно начал:

– Просто убейте меня,

контрольным…

я не хочу думать,

я поглощён…

болью.

Искренне читают стихи лишь те, кто сами ощущали, о чем пишут. Дима рассказал это так круто, но с такой внутренней болью, что Але захотелось плакать… Она вслушивалась в каждое слово, в каждую букву, все больше понимая, что любовь и искреннюю улыбку в друге разбудит лишь чудо.

Она положила голову ему на плечо, сделав пару глотков, тихо сказала:

– Очень красиво… Но не надо так загоняться, ведь есть и хорошее в жизни, светлые моменты.

– Для меня все светлое- погибло. Жизнь будто играет со мной, когда случается что-то хорошее, оно тут же скрывается за угол, оставляя лишь легкий след в памяти, который сразу сжирает боль. -Он подкурил, снова, одну за одной, комната медленно заполнялась дымом, режущий глаза, а руки слегка потрясывало от холода. Сделав большой глоток холодного пива, затянув в легкие никотин, горький привкус которого оставался во рту, руки безжизненно упали на колени, а взгляд устремился в темную и пустынную улицу, манящую своими огнями.

– Игрушка дьявола. -Тихо и с умным, но растерянным видом сказала Аля.

– Он самый. Я тебе кое-что расскажу, но это строго, между нами.

– Хорошо.

– Я ведь так никогда и не любил, по-настоящему. Никогда не ощущал тепла, эйфории от этого чувства. Так, легкая симпатия. Я так хочу, чтобы, когда это случилось, меня не отвергли… Я хочу наслаждаться этим человеком, каждую секунду быть рядом. Чувствовать его запах, прикосновения, видеть улыбку, крепко обнимать и целовать. Просто быть рядом с ним, всегда! -Дима сказал все это очень быстро, чуть ли не плача. Потерял надежду и веру в хорошее, ничего не хочет: есть, думать, спать, жить… Он вытер глаза, запивая горечь табака цитрусовым пивом.

Прозвучал телефон, пришла смс. Неохотно достав из кармана старенький айфон, увидел- «У вас одно непрочитанное сообщение от Анжелины» Зашел в соц. сеть и начал что-то быстро печатать.

– Кто пишет? -Поинтересовалась девочка, убирая голову и делая глоток холодного напитка.

– Одноклассница, забей, все хорошо. Попросила завтра дать пару сигарет.

– Она тебе нравится?

– Может и да, не знаю, зачем ей я. К тому же мы ужасно общаемся, ни разу нормально не говорили, так только, мелкие просьбы.

– Понятно. -Аля заметила легкую, еле заметную улыбку на его лице. Это хороший знак. Настроение грустить и добивать остатки хорошего резко пропало.

Дима убрал телефон, повернулся к ней, слегка приоткрыв окно, выбрасывая пепел, спросил:

– Ну а ты то как? А то все обо мне.

–Я вроде хорошо, со школой проблемы правда. -Она села рядом с ним, подвинув бутылку и стеклянную пепельницу.

– С алгеброй запара, не понимаю ее.

– Давай я помогу. -Он хоть почти и не ходил в школу, очень много знал, жизнь научит в два раза больше, чем нудные уроки. С легкостью мог объяснить почти все темы.

– Ой, я была бы очень благодарна!

– Чуть позже ею займемся. -Он встал с подоконника, положил сигарету тлеть в пепельницу, где от нее исходили красивые струйки дыма, допил свое пиво, выбросил в урну и сел на диван.

Грустить и погружаться в серость мира уже не хотелось. Вся гниль и тоска резко отстранились. Будто что-то очень хорошее и светлое ворвалось, раскидывая боль по разным углам. С каждой минутой улыбка все больше показывалась на Димином лице, он сам не знал почему. Боль, конечно, далеко не ушла, она таилась в кромешной тьме, ждавши момент, чтобы накинуться и задушить. Но она стала меньше. Аля пересела на диван, захватив полупустую бутылку, поправляя джинсы. Она будто читала мысли друга, дав ему сигарету и посеревшую от дыма пепельницу. Поставив ее рядом, она сама подкурила, втиснув оранжевого цвета фильтр ему в зубы. Он серьезно задумался, мысли были безграничны, словно плавал в бездонном океане сомнений и переживаний. Затянув лекарство и облокотившись локтем на колено, внимательно смотрел, как реки дождя текут по тротуарам, делают почву вязкой и неприятной при ходьбе. Он любил дождь, тот доставлял не описываемые эмоции. Он так же одинок, как и Дима, и вроде пытаясь помочь, получается только хуже…

– Я ей не нужен, мы слишком разные… -Сказал он, делая длинную тягу, запивая прохладным пивом. Аля положила руку ему на плечо, допив свою бутылку, тихо и уверенно сказала:

– Ты думаешь только о плохом, в этом нет твоей вины, жизнь так научила. Ты привык только к одному финалу- боль. А ты попробуй хотя бы раз представить хорошее. Ты говоришь о том, что привык слышать и чувствовать, а ты попробуй думать о том, что хочешь услышать и ощутить. Я верю, что вы подойдете друг другу.

– А если нет? Она мой последний шанс… Если не она, я навсегда пропаду в этой боли, она сожрет меня и ничего уже не поможет… Холод и блядские, невыносимые мысли завладеют мной полностью, оставив лишь тело, бездушная тварь… Она моя последняя ниточка счастья, жизни.

– Я тебя понимаю. -Она взяла его за руку, крепко сжав ее, устремила взгляд на белые обои, слегка пожелтевшие от дыма.

– Давай оба будем верить в лучшее, и оно обязательно сбудется!

– Хорошо. Спасибо тебе. -Он сжал ее руку в ответ, добивая сигарету с улыбкой, вжимая горлышко бутылки.

Если описывать ее словами: она очень стильно одевается, почти всегда на ней можно увидеть черные джогеры, длинные белые носки и белые кроссовки на высокой подошве. Черное платье, топ, или синий пиджак, подчеркивающий ее обалденную фигуру. Всегда яркий, красивый, но не вызывающий маникюр добавлял свою изюминку к ее образу. Тихий, но в тоже время дерзкий характер чертовски привлекал его. Губы алого цвета и безумно вкусно пахнущие волосы с каждым разом манили его все больше. Она не как все, есть в ней что то, что заставляет дыхание замирать, а сердце биться все чаще. Он очень сильно хотел обнять ее, крепко, подержать за руку. Это чувство давно мучало его, но он старался скрыть это в глубинах тьмы. И пусть с общением у них было не очень, в последнее время немного наладилось. Диме нравилось проводить с ней время, видеть улыбку и слышать яркий, счастливый смех.