Другой

Оглавление

Андрей Юрьевич Тимофеев. Другой

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава з

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Эпилог

Отрывок из книги

Я сидел за столом в просторном, выкрашенным в зелёный, располагающий к тихому разговору цвет. Сегодня был первый мой рабочий день, который медленно, с осенней хандрой катился к завершению. Я отработал в разные годы в этом заведении больше пяти лет на различных, руководящих должностях и поэтому знал здесь практически всех так же, как и меня в порту знали все. С раннего утра я подошёл на пятый этаж административного здания к техническому директору Новгородского порта, который в разговоре со мной обрисовал фронт работ, который я должен выполнить до начала мая следующего года и назначил мне за это мизерную, до обидного маленькую зарплату, отпустив меня в отдел кадров. Я немного поболтал с женщинами отдела, отдал документы на оформление инженером в технический отдел и направился на первый этаж в промышленную зону поболтать с подчинёнными мне сварщиками и служащими своего подразделения расположенном при входе в цеха. Но самое главное я, ссылаясь на инвалидность, смог договориться с начальством о шестичасовом рабочем дне. И вот, в ожидании трёх часов дня, времени окончания моего присутствия в приюте судов, замерших в ожидании лечения у причала, я, не торопясь, допивал шестую кружечку чёрного кофе. Служили в порту в основном мужчины пожилого возраста и их стиль работы был замедленным, не терпящем спешки. Моряки по территории ходили в вразвалочку при встрече улыбаясь и негромко, лениво матерясь на суку-жизнь. В кабинет, оборудованный офисной техникой, вошли мои соседи, механики Миша Боткин, отвечающий за эксплуатацию несамоходного флота, и Сергей Немов, занимающийся электрикой судов. Обменявшись с ними скабрезными, матерными шуточками по поводу начальства, я посмотрел на часы, улыбнулся и, попрощавшись до завтра, отправился в приют спокойствия домашнего очага отмечать начало трудовой деятельности.

Осень, как прилежный читатель, перелистывала страницы книги времени, купая светлое время суток в серой монотонности белых туманов. Я приходил на работу ещё затемно для того, чтобы, не торопясь выпить две кружечки кофе и составить план работы на предстоящий день. Всё, тщательно обдумав, я расставлял сварщиков по рабочим местам, разбив их на две бригады, на что у меня уходило не более получаса и перед тем, как отправиться домой принимал работу у бригадиров. На берегу после окончания навигации на тележках слипа стояла для замены корпуса плавучая очистительная станция, которую должны были спустить на воду в апреле. В принципе на работу у меня времени уходило не более часа и я, болтаясь по территории порта, общался с моряками и был в курсе всех проблем пристанища судов. Но главное, из-за чего мне предложили работу было обследование корпусов барж, которым было более тридцати лет, и по новым правилам Регистра надо было оценить каждый элемент судна. Этого ещё никто в Великом не делал. Так что фронт работ на весенний период был огромный, но до апреля надо ещё дожить и в начале ноября, сидя один в кабинете, я окунулся в широкую реку воспоминаний. Вот так же два с половиной года назад мне, ещё не приступившему к работе, позвонил отец и сообщил, что умер самый дорогой для меня человек – мать. Она ушла как-то быстро, сгорев за два месяца. Ещё в начале марта она на масленицу напекла блины и, отметив праздник, уехала на дачу, но через несколько дней, жалуясь на боль в животе, вернулась назад и легла в больницу на обследование. Вердикт врачей был ужасен – рак брюшной полости в последней стадии. Болезнь была неизлечимой и очень мучительной, боль снималась только наркотиками. Каждый день, видя мучения дорогого человека, сердце разрывалось от сострадания. И в мае, не сказав близким ни слова, она покинула грешный мир. После смерти матери отец похудел и обмяк и практически не общался с окружающими. Я же, благодаря Всевышнего за то, что тот не дал мучиться долго человеку, подарившему мне жизнь, окунулся в омут тихой грусти. Спустя год отец пришёл в себя, и мы стали жить вдвоём в маленькой квартирке. В действительность меня вернул вошедший в кабинет Миша, напомнив мне, что мой рабочий день закончился, и я отправился восвояси.

.....

Осень, как прилежный читатель, перелистывала страницы книги времени, купая светлое время суток в серой монотонности белых туманов. Я приходил на работу ещё затемно для того, чтобы, не торопясь выпить две кружечки кофе и составить план работы на предстоящий день. Всё, тщательно обдумав, я расставлял сварщиков по рабочим местам, разбив их на две бригады, на что у меня уходило не более получаса и перед тем, как отправиться домой принимал работу у бригадиров. На берегу после окончания навигации на тележках слипа стояла для замены корпуса плавучая очистительная станция, которую должны были спустить на воду в апреле. В принципе на работу у меня времени уходило не более часа и я, болтаясь по территории порта, общался с моряками и был в курсе всех проблем пристанища судов. Но главное, из-за чего мне предложили работу было обследование корпусов барж, которым было более тридцати лет, и по новым правилам Регистра надо было оценить каждый элемент судна. Этого ещё никто в Великом не делал. Так что фронт работ на весенний период был огромный, но до апреля надо ещё дожить и в начале ноября, сидя один в кабинете, я окунулся в широкую реку воспоминаний. Вот так же два с половиной года назад мне, ещё не приступившему к работе, позвонил отец и сообщил, что умер самый дорогой для меня человек – мать. Она ушла как-то быстро, сгорев за два месяца. Ещё в начале марта она на масленицу напекла блины и, отметив праздник, уехала на дачу, но через несколько дней, жалуясь на боль в животе, вернулась назад и легла в больницу на обследование. Вердикт врачей был ужасен – рак брюшной полости в последней стадии. Болезнь была неизлечимой и очень мучительной, боль снималась только наркотиками. Каждый день, видя мучения дорогого человека, сердце разрывалось от сострадания. И в мае, не сказав близким ни слова, она покинула грешный мир. После смерти матери отец похудел и обмяк и практически не общался с окружающими. Я же, благодаря Всевышнего за то, что тот не дал мучиться долго человеку, подарившему мне жизнь, окунулся в омут тихой грусти. Спустя год отец пришёл в себя, и мы стали жить вдвоём в маленькой квартирке. В действительность меня вернул вошедший в кабинет Миша, напомнив мне, что мой рабочий день закончился, и я отправился восвояси.

Декабрь подбирался к городу как-то осторожно словно дикая кошка. Редкие, небольшие морозцы сменялись дождливыми днями. Снег, смешиваясь с землёй, к полудню превращал тропинки в непроходимую грязь. Страх, преследующий меня с середины октября, покинул меня, но появилось чувство тревоги за себя и своих близких, и я по нескольку раз в день звонил своим родственникам для того, чтобы убедиться в том, что у них всё в порядке. Вместе с тревогой пришло чувство неуверенности в своих действиях и слабость во всём теле. Но мозг обрёл лёгкое, невесомое ощущение полёта и невесомости. Спокойно, не напрягая уставший организм, я мог только передвигаться пешим шагом. На работе время тянулось медленно и проходило в разговорах с Михаилом под поглощение кофейного напитка. Механик в последнее дни ноября увлёкся брокерской деятельностью и практически целыми днями висел в интернете, играя вкладыванием небольших сумм в акции. И однажды мы, напрочь забыв о работе, вспомнили золотые денёчки, когда в порту появилась двадцатилетняя красавица Маша Попова, недолгое время проработавшая в коммерческом отделе порта в нашем мужском коллективе. Она появилась в порту как-то неожиданно, нечаянно так, как рождается новая звезда на ночном небосводе. Впервые я увидел её в кабинете технического директора в марте. Зайдя в помещение, я обомлел, за столом напротив владельца кабинета сидела юная красавица, объясняющая что-то пожилому мужчине. Чёрные, как смоль, длинные волосы, большие, карие глаза, белоснежный цвет лица, который оттеняли чёрные джинсы и белый свитер поразили меня своей откровенностью. Дождавшись, когда фея исчезнет, я, отчитавшись перед начальством, спросил шефа о том, кто это. Ответ меня порадовал: это новая работница нашего предприятия по имени Маша. Я мучительно искал любовь уже три года, но не находил объекта приложения страсти, и тут появилась юная фея. Я перестал выпивать пиво после работы и стал проживать каждый день, как последний. И мы с Михаилом стали частыми гостями в коммерческом отделе, расположенном на четвёртом этаже здания. Зарабатывал я тогда очень хорошо, и мы навещали девчонок по два раза в день попить чаю. Я приносил к ним в кабинет самые дорогие и вкусные сладости с удовольствием наблюдая как красавица, отпуская ничего назначившие фразы, поглощает их. Мне однажды удалось даже проводить её до дома. Но разница в возрасте не дала нам сблизиться, и через два месяца её увёл от меня молодой, приехавший из Питера в командировку, парень. Пережив потерю, я по собственному желанию уволился из порта и через некоторое время, побаловавшись спиртным, оформил себе пенсию. Посмотрев на часы, я понял то, что мне пора откланяться и покинуть место работы и устремился в отчий дом.

.....