Читать книгу Звонарь. Тень под куполом - Ани Воскресенская - Страница 1

Глава I

Осень 1996..

В газетах маленького спального городка, появились тревожные новости. Пропала девочка, девяти лет. Последний раз ее видели соседи, прогуливающейся во дворе дома. Поиски продолжались полгода, но следователи приостановили дело. После того, как ее куртка была найдена в лесу на окраине города.

Размеры территории в несколько тысяч гектаров, были прочесаны неоднократно, зафиксировали пару домиков лесников и старые амбары, их обыск ни к чему не привел. Всех подозреваемых допросили и отпустили, из-за нехватки улик.

Все утихло, но ненадолго, дело снова возобновили. Когда приехал следователь из соседнего города, который сообщил, что дело несет серийный характер. Оказывается, что в то же время, в соседних населенных пунктах, пропало еще шесть девочек, примерно одного возраста и ни одну из них найти не удалось. Только одно всех объединяло, верхняя одежда детей найдена у окраин, того же леса. В итоге, число пропавших достигло семи.

Лес находился на приличном расстоянии от жилых домов и все подозрения не сходились в единое обвинение.

Два года следователи ломали голову в поисках детей, проводили параллели. Ничего общего среди девочек не было, кроме возраста. Все были лет восьми-девяти, ничем примечательным не выделялись. Ни красотой, ни талантом, ни знаниями. Семьи были из разных слоев общества: от самых обеспеченных до простых зажиточных. Родители готовы были найти и отдать любые суммы денег, чтобы вернуть своих детей. Но похититель не выходил на связь. Выкуп не требовался. Это еще больше запутывало следствие и обрекало, по их мнению, на самую ужасную участь девочек.

После двух безуспешных лет поисков, следствие пришло к решению закрыть дело, вероятнее всего, детей не было в живых. Родители по своим возможностям находили детективов, отдавали последние деньги, лишь бы найти, хотя бы тела своих детей. Но все безрезультатно.

Мрак и безысходность накрыли с головой несчастные поселения, где потерялись девочки, в лес боялись ходить даже взрослые. Ходили слухи, что с этого момента, в лесу была постоянная осень, длиною в годы.

Водители не парковали машины близко к опушке, дабы справить нужду, останавливались на трассе. Каждое утро жители города открывали свежие газеты молясь, в надежде, услышать хорошие новости или не услышать плохие.

Спустя год, в одном из городов появился слух, что якобы, одну девочку нашли, живую, но она была странной, скорее невменяемой. Ее даже поместили в лечебницу. Волна паники нахлынула на города. Слухи пытались замести, следователи и родители отказывались, что-то комментировать, лишь журналисты, делили эту информацию на двое и печатали разные пугающие, провокационные статьи, вводя жителей в полное, омрачающее заблуждение. Но истинная история, скорее всего, не была менее пугающей, хотя так никто, ничего и не узнал… А незнание пугало, куда больше..

В статьях журналисты печатали разные версии, которые могли привести к тому, что произошло с девочкой, которая стала агрессивной и ненавидела мать и отца. Даже упоминалось, что следователи стали подозревать самих родителей..

История тех лет не сразу забылась, но люди стараются забыть то, что не приносит им радость и беззаботность. И только родители не найденных девочек, влачили жизни в надежде, что их дети вернутся, пусть такими же больными и невменяемыми, но живыми, ведь мысль о том, какие муки им пришлось пережить, толкали родителей на безумные поступки. Некоторые так и не дождались своих детей…

Глава II

Кованные ворота

Который день льет дождь. Да сколько можно.. Стучит и стучит. Оглушило.. Еще один такой день и дом обрастет мхом снаружи, а изнутри, покроется плесенью.

Нет, я не против дождя. Но должно же быть настроение пледа и кофе, а не холодная пустота на душе. Не люблю зонты, теряю их. Не люблю кошелек, теряю его. Не люблю, когда утром в доме солнце, сразу заметна пыль. Люблю снег, зиму и свежий воздух весны, а также…цветы. Да, что же это я, о красоте природы можно долго говорить.

Что люблю в людях, то, что животные лучше них.. Не люблю, что собаки преданы просто так.

Дошла до супермаркета на третий день, купила все необходимое и тихо, не спеша под моросящим дождем направилась домой. Возле супермаркета под зонтиками сидели старушки и продавали первые весенние цветы, уговаривая всех прохожих купить один, а второй в подарок. Я долго выбирала, что-то яркое. Нашла желтые крокусы. Старательно избегая синие и фиолетовые. Но не удалось спастись от них, одна бабулька мне впихнула букетик из ароматных цветов, по ее мнению. Я взяла, лишь из чувства благодарности. Но выбросила их, завернув в первый двор.

Теперь я замерзла, мне нужен плед и кофе. Открыла настежь окно, впустила в дом ветер, пусть погуляет. Белая тюль стала тревожно подниматься и резко падать. Ругается с ветром.

Весна, погода радует. Засыпаю с открытым окном, свежо и немножко тревожно… воздух кажется совсем не прозрачным, а оттенков сине-фиолетовых.. не люблю я этот цвет.. А ель перестала сниться, совсем одинока, но так люблю это.. Порой времени моего безделья не хватает, чтобы заполнить суету в моей напряженной голове.

Я счастлива, почти, меня ничего не тревожит, почти.. Кроме мысли, что мои иллюстрации не понравятся детям. Обожаю цветы, в них сила. Сила жизни, процветания, борьбы.. Много цветов, в моих работах. Даже в зимних, в вазе на столе должен стоять букетик, это, как очаг только огонь – очаг тепла, а цветы – очаг радости.

Всегда любила рассматривать иллюстрации, находя в них все детали из прочитанного текста. Либо сначала рассматривала иллюстрацию, затем представляла прочитанное. Это как посмотреть кино, а затем прочесть книгу.

Боюсь ли я чего-то? Неопределенности.. Напрягает новый заказчик со своими недалекими идеями иллюстраций, никто ему угодить не может, иногда его фантазии пугают, на днях пойду знакомиться лично

Погода, вот-вот ливанет, обожаю.. Небо сине-серое, сквозь ветви деревьев прорывается луч солнца, чтобы осветить каждый свежий лист золотом. Как же люблю я безмолвную тишину природы. Скорее понимание ее и толкает меня в объятия творчества.

Проснувшись утром, кое-как.. Простояв у окна, около пятнадцати минут, я так и не встретила рассвет.. Облачно. Я собралась, выпив глоток кофе, на такси направилась в район, в который ранее меня не заносила судьба. И начался град, как только я села в такси. Градинки были мелкие, но стремительно заполнили тротуары. Вот так удача!!

Кончики пальцев начали замерзать, еще до того, как я дошла до трехметровых кованных ворот.

Грустный сад, с высоченными кустами и различными зеленоватыми растениями расположился на всей территории. И ни одного цветка. Я даже заметила кактус. Дизайнер, явно был не в настроении.. Для меня, человека живущего в мечтах – это было сурово. Хотя, зеленый прародитель жизни, но… Вечнозеленая ель-одиночка, не поддающаяся никаким разрушительным силам природы, стояла в центре этих джунглей. Настораживала и напоминала меня.

И вот она я, полупромокшая, торчу у громадной кованной двери и пытаюсь стучать заледеневшими пальцами. Прошу прощения, конец апреля. По непонятной мне причине, дверь не открыли и спустя время.

В итоге, я вернулась домой и на почте у себя обнаружила извинения за произошедшее, обо мне просто забыли. На последующие письма этого заказчика я не то, что не отвечала… Я не открывала их.

Стремительно быстро пробежала весна и не совсем жаркое лето, я не загорела, даже немного. Какая-то ограниченная особь, приказала спилить все старые клены вдоль улицы, где я жила. И осень я встретила, глядя на лысую улицу.

В один из таких скучных осенних вечеров, я села за рабочий стол, в надежде почистить почту и обнаружила от заказчика, простите, дюжину писем. Я открыла только семь, вразнобой, это были продублированные письма. Заказчик извинялся и просил приехать. Чтобы убедиться в серьезности намерений я набрала по номеру, который был указан под инициалами, Романовский Г. Я.

С первого гудка ответил мужчина, представился лишь по фамилии и назначил встречу на пятницу, в семь утра. Не четыре, как в прошлый, раз уже хорошо.. В любом другом случае, я бы послала его и команду, которая почти заключила договор.. Просто речь шла о большой сумме.

В пятницу я подъехала к дому. Ветер нагонял тоску. Двор уже не интересовал, как в первый раз. Я обошла сад и ель, которая была с тридцать сантиметров, что немного удивило меня, я ее почему-то запомнила высокой. Может спилили?

Cнова стала стучать в массивную дверь. Как мне показалось, среди зелени кустов промелькнул человек, скорее женщина, в косынке бело-голубого цвета. Как только я кинулась в сторону сада, дверь открылась.

– Прошу в мой мир, Романовский, – сказал худощавый мужчина, появившийся передо мной и пригласил внутрь.

Шшшто? Мир? Из широкой прихожей я прошла в гостиную, внушительных размеров, но он намекнул и жестами направил в другое помещение, мы оказались в столовой.

Круглый стол, на десять персон был накрыт всего лишь на двоих. Чувствовался аромат цитрусовых кексов и корицы. Мужчина, которого я не рассмотрела даже вскользь, не внушал пока что доверия. На вид прилично за сорок.

Он отодвинул тяжелейший стул, пошаркивая по паркету, шорох пронесся эхом даже на верхние этажи.. Я с недоверием и оглядкой присела на краешек стула, со старой обивкой лилового цвета, интуитивно, прощупав ладонью шершавый материал. Мужчина отлучился на секунду и вернулся с подносом, на котором гремели две фарфоровые, нежно-голубые чашки, вероятнее всего с каким-то кофейным напитком. Аромат его перебил даже резкий запах корицы, который исходил с паром от кексов, стоящих посреди стола. На узком подоконнике в маленьких чашечках, стояли разноцветные сухоцветы, обвязанные джутовой веревкой.

Наконец, он сел, напротив и протянул чашку. Я с недоверием подняла ее и в знак уважения, лишь прикоснулась губами к горячей поверхности. Он внимательно наблюдал и с нетерпением ждал, что же я отвечу, но я лишь кивнула и натянула улыбку, хотя желания не было.

– Вы мне расскажете наконец, какие у вас цели, и в чем заключается заказ? – спросила я, не желая больше тянуть..

– Как вас назвали родители? – уточнил он.

– Вероятнее всего, мое имя указано в договоре, – улыбнулась я, – а вас? Кроме инициал, я не знаю ничего…

– Романовский, меня зовут все..

– Но я не все… Для меня, немного неприятно было бы, назови меня друзья по фамилии..

– Считайте это не фамилия, а стиль жизни..

А этот человек, видимо, принимает, что-то, подумала я.

– Хорошо, пусть будет так, не расскажете суть, мне нужно знать, что вы от меня ждете?

– А я могу написать о своих предпочтениях и отправить на почту, – сказал, улыбнувшись он, отведя глаза.

Я замерла в недоумении.. И взглянула на потолок. Мне показалось, мои слова эхом отвечают, либо эхо отзывается чужими голосами и шептаниями. Я лишь на момент отвлеклась, затем обиженно ответила:

– Простите, а за какой радостью я приехала к черту на рога, в эту мерзкую погоду. Если вы даже не собирались ничего обсуждать. Ради чашки непонятного напитка?

Он нервно рассмеялся и снова, эхо пронеслось на верхние этажи, мураши мгновенно покрыли мое тело. А он лишь хитро посматривал в сторону гостиной и снова на меня.

– Вероятнее всего, купол вашего дома пустует, как и последующие этажи, раз уж эхо доносится до небес, – прошептала я.

– Или, наоборот, с небес, – ответил он и выпрямился. – На самом деле, я хотел посмотреть на человека, который будет выполнять заказ. Почему-то, я не уверен, что у вас хватит мудрости и глубины понять, чего я хочу, хотя вы не молоды.

Я резко поднялась, – думаю, мне пора!

Я как раз искала повод скорее оттуда сбежать. Так как со стороны лестницы веяло, чем-то зловеще пугающим. То и дело чувствовалось, какое-то невесомое движение, но я никого не видела. И волнение этого мужчины, который весьма ловко скрывал его.

– Не торопитесь.. – сказал он, уводя глаза в сторону.

Никак не удавалось поймать его взгляд.

– Не думаю, что мы договоримся или вы думаете, вы моя последняя надежда, и я буду все выслушивать…, – скрипя зубами отвечала я.

– Надежда может быть и правда последняя, но это не я точно..

– Спасибо за прямоту, мне пора!

– Я попросил, не торопиться.. Возьмите это, – сказал он и протянул мне букетик из сухоцветов. Глядя, прямо в глаза. – Я ведь ничего оскорбительного не сказал, чтобы заказать, мне нужно знать, как мыслит художник, схоже ли наше восприятие.. Для это нужно время..

Я отошла в сторону, проигнорировав его протянутую руку с цветками, максимум десять сантиметров.

– Я люблю живые цветы. И восприятие наше не схоже.. Одно скажу точно, – сделав паузу, продолжила я, – глядя на ваш сад, я не могу сказать, что в восторге.. У вас либо явно нет чувства меры и соблюдения редких мелочей, к примеру кактусы и ели это более, чем странно, как и косынка вашей домработницы, которая резко иcчезла в саду, не сопроводив меня..

На этой фразе захлопнулась форточка, на каком-то верхнем этаже этого «дома». Мы резко взглянули в сторону коридора, словно, кто-то пробежал вверх по лестнице, но остановился.

– Мне пора! – испуганно сказала я.

– Я вас провожу, – прошептал расстроенно Романовский, положив сухоцвет на стол, – поторопитесь, будет снег.

Я схватила сумку и побежала к выходу, без оглядки.

– Всего хорошего, – сказала я, оказавшись за порогом дома и вдохнув с облегчением.

– У нас нет домработницы, вы вероятно ошиблись, – надменно ответил он и резко захлопнул дверь, перед моим лицом, словно торопился.

Выходя, еще раз осмотрела двор и не заметила ничего подозрительного. Никого в косынке не было. И да, он, этот человек был прав, по дороге посыпал первый, ноябрьский снег.

Странный дом, двор и человек.. Как же они смогли построить такое высокое и узкое здание, да и зачем.. думала я, прогуливаясь по их району.

И только когда за спиной захлопнулась дверь, моей сырой квартиры, я наконец расслабилась.

Какое-то странное чувство настигло. Ничего плохого не произошло, но насторожило. Меня, конечно, ничем не напугать. Но этот дом переворачивал мое сознание. Как только я пыталась, что-то вспомнить, концентрировалась на чем-то, было впечатление, что из-за угла кто-то выскочит, кто-то или что-то.. Не зря говорят, у страха глаза велики, и эта неопределенность пугала, куда больше.

Я не проверила почту, не стала портить день окончательно. Весь вечер вспоминала о Романовском, мне показалось, что он держал дистанцию и ближе, чем на метр, старался не подходить ко мне. Не говорю уже об ускользающем взгляде.

Ночь была крайне беспокойная, ворочалась постоянно, в итоге, села перед ноутбуком и открыла почту. Он до сих пор ничего не отправил.

Последующие два дня, я проводила свободное время в библиотеке. Снега навалило по колени, переодеться в зимнее пришлось за сутки. Вернувшись домой, в вечер воскресенья, согревшись, я сразу побежала проверять почту. Не знаю, по какой причине, мне так хотелось узнать, что же за заказ, что так тщательно отбирается художник, по каким критериям? Ведь ничего особенного.. Я всего лишь рисую отрывки, которые мне посылает воображение. Письмо было. Странное, как и прежние: «Приходи завтра со своей перьевой ручкой. В том же месте до 16:00».

Перьевой? Более чем, странный персонаж. И если бы не любопытство, а еще больше нужда в деньгах, я послала бы их, уже без капли сожаления, куда подальше..

Хорошо все обдумав, на следующее утро направилась по тому же адресу. Ворота были, те же. Сад, тот же. Но дом.. Это был не тот огромный в высоту особняк. Это было нечто похожее на пару соединенных пристроек. С красной крышей из потресканной черепицы. А облицовка из белых гипсовых кирпичей осыпалась, стоило ли мне слегка коснуться их. Я даже вышла проверила адрес снаружи, он был прежним. Ель была около тридцати сантиметров, скромно сжалась в снегу и покачивалась от сквозняка. Я внимательно рассматривала сад, когда деревянная резная дверь распахнулась и передо мной возник, тот же человек.

В его вопросительном взгляде было недоумение..

– Что-то не так? – удивился он.

Я тупо улыбнулась. Прошла в коридор, не знала, что и думать. На второй этаж вела лестница, крутая, без перил, ступеньки были покатые и покрашены в ярко-рыжую масляную краску. На ней была таблица с надписью «уходи».

– У вас ремонт? – уточнила я, с вопрошающим взглядом.

Он лишь удивленно распахнул свои серые глаза, – разве?

Я смотрела на табличку и он старался смотреть, в то же место, но зуб даю, было впечатление, что он видит не это..

– Здесь ведь нет таблички? – с ужасом спросила я.. – И лестница прежняя?

Он прищурил глаза, – я думаю, мы точно совершим ошибку, если подпишем с вами договор.. И собственно, зачем вы приехали?

– Вы издеваетесь? – закричала я и направилась к двери, – а перьевую ручку в следующий раз, я воткну вам в зрачок, до не скорых встреч, – захлопнула дверь и выбежала, слегка задев ель.

Я шла по припорошенной дороге, минут двадцать и ни одна встречная машина не остановилась. Ветер оглушал, смеркалось, так быстро прошел день и тут я поймала себя на мысли, что максимум одиннадцать утра. Я повернулась и увидела, как вдали виднелся прежний, купол тянущийся ввысь. Я свихнулась?

Не не догадываюсь сколько по времени заняла дорога до дома. Но на часах было восемь вечера. Я включила обогреватель, обмоталась пледом, заварила чаю, села в кресло-качалку и задремала. Из освещения в гостиной была только настольная лампа. Свет фонаря во дворе, то тух, то горел, отчетливо было видно, как крупные хлопья снега врывались в окно. Внезапно, почта зазвенела входящими сообщениями я села за рабочий стол, это был снова заказчик: «Прошу вас, помогите, мне страшно».

Чего? Да ты не в себе парень.. Мне показалось, что в комнате стало намного ярче и светлее, послышался треск, я повернула голову, о, ужас.. моя тюль охвачена огнем! Как я рванулась на кухню, положила кастрюлю под струю и схватила плед, чтобы потушить пожар, но вернувшись в гостиную, обнаружила, что пожара нет, только треск, который доносится в моей голове.

Шок длился несколько секунд, я была в недоумении. Похлопала себя по щекам, ватные ноги прогибались, я рухнула на диван. Что сейчас было? Может я просто испугалась и это реакция организма?

Хорошо все обдумав, я решила, поеду и попытаюсь разобраться лютым бредом, который происходит со мной. Но в ночь? Темнота меня не пугала, пугала неопределенность.

К моему удивлению, довольно легко остановила такси и добралась до дома. Ворота были распахнуты, настежь, на удивление. Я стала судорожно стучать, дверь открылась сама. В заснеженной обуви вошла внутрь, скрипя старым паркетом прошла в гостиную.

Тишина, лишь треск дров в камине, медленно, направлялась в сторону столовой и внезапно, со стороны темной лестницы послышались шаги.. Словно, кто-то бежал вниз, но резко остановился. От испуга я в голос вздохнула..

– Романовский? – прошептала я.

– Я здесь, – услышала стон с хрипотцой.

На цыпочках, не дыша, я вошла на кухню и увидела на полу пятна крови и человека, согнувшегося калачиком в этой луже.

– Боже, что произошло?

– Помогите..

Я словно вкопанная, боялась подойти и притронуться к нему. Но чувство человечности очнулось во мне, я помогла ему подняться, он держался за правый бок и сторонился. Я недоумевала, откуда кровь, рубашка его чиста..

– Только не говорите, что эта лужа хлынула из вашего носа? – уточнила я.

– Вы знаете, более хамовитого человека я еще не встречал.. – сжимая губы от боли.

– А мы на уроке этики?

– А вы бываете, хоть иногда не злой? – прошептал он, не отводя взгляд с моего лица.

– Так и пригласили бы, более доброго..

– Такт, знакомо такое слово?

– Так откуда кровь? – еще раз спросила я, посмотрела на лужу и он вместе со мной..

– Вы странная, более чем..

– Послушайте, Романовский Г. Я. не знаю, что с вами происходит, в следующий раз звоните в скорую. Или вы предпочли бы скончаться в муках?

Он еле сдержал улыбку, приняв серьезное лицо, – так меня еще никто не называл.

– Так вам помощь нужна или нет?

– Еще скажите, что я вас позвал?

Вопросительный знак в моих глазах просто отсвечивал.

– То есть, это не вы..

Он мягко улыбнулся, – ладно, вам пора.

Я обиженно отошла в сторону, проводив его до стула и направилась в сторону двери.

– Хотяяяя, – протянул он, – подождите, вернитесь, я вам дам задание, опишите мою внешность, не стандартно, одним или двумя предложениями..

– Я рисую иллюстрации, а не психологические портреты. Я не могу описать человека стандартно, я зря пришла… Я просто не понимаю, зачем вообще нахожусь здесь..

Он не отвечал.

– Вы почему замолчали?

– Предоставил возможность, монологу вашего «я».

– Прозвучало, как упрек. Главное вы меня поняли..

– Понятно.. – опустил он глаза и в тени столовой, которая освещалась огнем камина, я заметила, как длинными ниточками, растягивались на его впалых щеках редкие, черные ресницы.

– Я проделала такой путь, не чтобы вас разочаровать, присядем, если можно, и закройте окно, шум метели приглушает мои мысли.

– Но окна все закрыты, – сказал он и указал рукой в сторону кухни, где было плотно закрыто окно и все форточки.

Я села напротив, он подкинул дров в камин и вернулся на свое место, потягивая спину. Пару раз осмотрела его сверху вниз.

– В доме нет больше никого? – с подозрительной улыбкой спросила я.

– Не переживайте, нас не подслушивают.

– И все же…

– Ну живых точно нет, – ответил он с явной насмешкой, и я немного успокоилась, не понимая, что он хотел бы дополнить свою мысль, но промолчал.

– Итак, бесконечные тени ресниц прикрывают печаль прозрачно-серых глаз, которые поселились на светлом лице, худощавого мужчины, голос которого, стрекочет, словно, дрозд постукивает. Губы напряжены, словно натянутые струны скрипки. Все бы ничего, но мысли его мрачны и туманны, как имя, которого нет… А взор его направлен в неизвестность.

Он молчал долго, так и не дождавшись ответа, я встала и направилась к выходу. Затылком чуя присутствие в доме. Словно, кто-то наблюдает за мной из глухой темноты мрачной лестницы. Сердцебиение учащалось, стоило мне только вспомнить эту убогую лестницу, которая тянулась во мрак, под купол.

Шла по заснеженной улице, около двадцати минут, пока не остановила попутчика. Я села на заднее сиденье с уверенностью, так как на переднем сидела женщина. Пару раз мои и глаза водителя пересеклись через зеркало. Определенно, я их видела, но где и когда, вряд ли вспомню.. Было темно и на улице, и в салоне машины, и он молчал, и я.. а женщина, бормотала, что-то под нос, словно заведенная пластинка.

Только я вспоминала лестницу и словно морозным током, ударяло тело и меня встряхивало, я резко всматривалось в зеркало, чтобы найти глаза водителя и прийти в себя. Что же это черт подери?

Внезапно, мне показалось словно кто-то провел ладонью по моим волосам. Я задержала дыхание и словно хотела схватить невесомую ладонь, но боялась пошевелиться. Плод воображения или нечисть, какая-то? В которую я неохотно верю.. Показалось..

Когда машина остановилась во дворе дома, я сделала два шага и этот мужчина протянул руку, в которой, что-то было.

– Ваша перьевая ручка, вы ее чуть не забыли, – прошептал он.

Я ее взяла. Что меня поразило или восхитило, на нем была атласная черная рубашка, в эту метель. Побоялась посмотреть ему в глаза, не хотелось казаться навязчивой, но где же я его видела?

Быстро побежала наверх, не дожидаясь лифта. О, Боги какая к чертям ручка, у меня ее и быть не было. Мать вашу.. Но в тот день, Романовский потребовал принести ручку.. перьевую..

На мосту, у обрыва стояла черная иномарка. Передняя дверь справа открыта. Женщина лет тридцати сидела и смотрела на мужчину. Он стоял в паре метров, спиной, просунув руки в карманы черных классических брюк. Черная атласная рубашка переливалась в первых лучах морозного солнца.

– Если он так решил, уезжай сегодня утром. Я всем скажу, что ты в отпуске. Потом все утихнет хочешь, вернись. Хочешь, нет, оставайся. Что-то скоро произойдет.

– А остальные, что с ними? А цветы? – спросила женщина дрожащими губами, с грустной интонацией в голосе.

– Цветы оживают весной и погибают осенью.

– Цветы – это удел слабых?

– Цветы – это не наш удел, – прошептал мужчина, – ты же знаешь все, о чем говорить не стоит.

– А гордыня – это худший из грехов? – спросила она.

– Если бы я знал, то не выживал бы, хоть ты беги, спасайся..

– Он уже внутри меня… и зовет, – обреченно, ответила она.

– Терпи, я найду выход спасти тебя и себя, нас.

Через пару мгновений приехала другая машина, он сел на заднее сиденье и уехал, женщина пересела за руль автомобиля и уехала в противоположном направлении.

Глава III

Небо, хоть ты будь..

В темном доме раздался звонок, мужчина, придерживаясь за правый бок ответил:

– Ничего особенного, волосы растрепанные, по плечи, пара серых вытянутых глаз, располагающихся на белой коже. Нос, не знаю.. Ее челка прикрывает пол лица. Тони Романова – весьма странно звучит, как и выглядит. Какова же, мы разобьем логику о ее принципы. Цинична, категорична.. Мне кажется, она попала под амнистию в психушке. На сегодня все.. Купол пустует, а душа рвется к небу.. Я очень устал. Она чувствует больше, чем я готов рассказать. Это точно она.. Она пугает меня, глядя в пустоту и я не понимаю ее..

Как же странно вышло, я просто хотела заработать, а получила шквал нервных переживаний. Почту проверила спустя две недели, письма были, читать я их не решилась. Позже я узнала, что заказчик устроил конкурс и победила в нем, какая-то талантливая художница из нашего города, я слышала о ней, ее имя красовалось на обложках журналов, Углич Вера, достаточно скурпулезная заноза.

К сожалению, победила не я. Хотя издательство мое резюме тоже отправило. Не судьба значит. Жизнь на этом не закончилась..

Я не отчаялась и продолжала выполнять старые заказы. Но большого куша я лишилась. Несмотря на странности заказчика, и пугающий дом, я готова была нарисовать дом на дереве. Уж не знаю, где проходили собеседования в доме или во дворе, ну да ладно..

Морозные темные дни окутали город. Это когда в девять еще темно, в четыре уже темно. Я еще спала, в семь часов позвонили с неизвестного номера и сказали срочно поехать по адресу, который продиктовали далее, ссылаясь на издательство. Тревога меня подгоняла торопиться.

Закутавшись в пуховик, шарфы и шапку, направилась по указанному адресу. Я добралась до какого-то пустыря, неподалеку виднелся купол церкви высокой, купола были словно запыленное золото, терялись в черном тумане. Меня кто-то подгонял. Но я падала и поднималась, и так раз пять. В спешке не замечала по какой причине спотыкаюсь.. И на шестой раз увидела, что спотыкаюсь о могильные плиты. Я бегаю по кладбищам около колодца, ужаснулась…

Решила повернуться и убежать назад. Но передо мной возвышаясь, встали кованные ворота и преградили путь. Они стали смыкаться и женский голос с самого купола закричал мне во весь голос с болью: «Все умрут, и ты. Демоны уже внутри». Я проснулась в холодном поту.. Боже, это был сон, нет, кошмар..

Сон осадком засел в моем сознании, я не суеверная, но какой-то страх неожиданной смерти стал меня преследовать, еще и эти странные события. Неужели, я больна?

Cначала я решила проверить психику. Мозг мой оказался на удивление здоров, анализы были неплохи, лишь указывали на небольшое воспаление в организме. Это скорее всего было мое горло, которое постоянно болело зимой. А психиатр, предложил нарисовать деньги, человека и дерево. И почему я нарисовала заказчика на дереве и деньги в кейсе, не заработанные благодаря нему.

В общем, умозаключение врача мне не понравилось. Было впечатление, что ей самой нужен специалист. Я не стала углубляться ее заключением, да и вообще она цеплялась к моему имени и постоянно говорила о травме из детства и страхах. Я пошла домой, прислушавшись к медсестре, старенькой бабульке, которая знала больше половины персонала больницы. А она сказала, пойти домой, выпить молоко с медом и немного поспать. Какая мудрая женщина.. Я поступила именно так. Но состояние лучше не стало, я была взвинчена и дергалась от любого шума.

Мороз не отпускал ни на день, руки отмерзали за мгновение вне перчаток. Я забежала в супермаркет, рядом с домом, почти купила все необходимое, чтобы приготовить дома глинтвейн.

Что есть прекраснее, чем выходные, метель, глинтвейн и книжка. Сказать, что я бедствовала ничего не сказать. Одним словом, я не помнила, что большую часть финансов просадила. Итого, осталась на кассе, на карте было недостаточно средств, по причине этого я задержала очередь, которая стала отпускать комментарии в мой адрес. Но я притворилась слепой, глухой и как минимум немой.. Я была зла!

Но проблемы на этом не закончились, код домофона, каким-то образом глючил и дверь не открывалась. А я зла и теперь мне холодно. Я простояла там не много, не мало, десять минут. Пришел мужчина, видимо, сосед и произнес гениальную фразу: «какого хрена!»

Я понимала его прекрасно, но не позволила себе поддержать столь красочную беседу. Бог миловал и явил нам прекрасную старушку, которая выходила на прогулку со своим терьером, что-то бормоча под нос, не думаю, что это были комплименты. У этой женщины всегда удрученное настроение, в независимости от времени суток и года.

Сосед оказался неистовым джентльменом и даже пропустил меня, я поднялась пешком на седьмой этаж, не дождавшись лифта. Когда отпирала дверь, тень появилась за моей спиной. Я еле дыша, медленно, повернулась, это был тот мужчина, сосед..

– Вы этажом ошиблись? – уточнила я.

– Нет, потерял ключи. Могу у вас подождать, пока брат привезет дубликат?

Мое восхищение можно было представить..

– Нет конечно.. Может вы маньяк, – ответила я торопливо и продолжила отпирать замок.

– Так оно и есть, – ответил он.

– Рассмешили, а теперь войдите обратно в лифт и исчезните с моего этажа.

Он рассмеялся, не знаю, что больше его развеселило, но он выглядел убедительно настроенным.

– Нет, еще раз нет. Вы в своем уме? – разозлилась я.

Он молчал. Убеждающе, глядя мне в глаза.

– Вы, видимо, недавно переехали, я еще удивилась такой такт, вперед пропусти, дверь открой.. Во всяком случае, я не в настроении. Просто, всего вам хорошего..

С какой нервозностью я отпирала замок, с меня пот стекал ручьем. Я залетела в прихожую и захлопнула дверь. А он продолжал там стоять. Вот так неудача. Еще этого не хватало, невроз и этот ненормальный.

Прошло минут двадцать, я переоделась. Заварила чай. Подошла на цыпочках в прихожую, открыла глазок проверить, там ли он. Да, действительно, он стоял у двери напротив, опершись к стене и подкашливал.

Я с огромным беспокойством на душе легла в постель, было впечатление, что он все еще за дверью.

Ворочалась всю ночь, раз шесть проверила заперла дверь или нет. В пять утра его уже не было, я слышала голоса в коридоре, скорее его брат привез ключи..

Тревоги после дома Романовского, стали нарастать с каждым днем.

Утром я проверила нет ли соседа, чтобы проскочить и скажу весьма удачно. Я направилась в библиотеку, требовать аванс. Снега навалило столько.. Он беспощадно заваливался в короткие угги, и я с болью ощущала, как он тает на моей стопе. Волосы, торчащие из-под шапки, превратились в спиральки. А след от шапки, отпечатался на лбу. Вот она, «прекрасная» зима..

Наконец, получила аванс, почувствовала хоть какую-то эйфорию. Закупилась продуктами, проходя по коридору услышала кашель, исходящий из квартиры нового соседа. Болеет наш новый жилец. Но чтобы то ни было, я быстро открыла дверь и забежала внутрь.

Праздник на носу. Вот же не ожидала, что в этом возрасте эта суета развеется. И на празднике чуда, меня только радует, что ничего не произошло плохого, деньги на карте и дорогое шампанское на столе с малюсенькими пузырьками, которые рвутся наружу, как и я стремилась к свободе, которую получила в итоге. Мне не интересны праздники и все, что с ними связано.

Какова цена свободы? У каждого своя. Я не ценила ее в раньше.. А как же мне вернуть ту свободу, когда все впереди, а не эту, когда многое позади и не особо заботит, туманное или задымленное осенним костром будущее…

Я перекусила, приготовила ароматный чай и расселась рисовать, вернее, дорисовать старые заказы, в планах их добить к концу года.

Рисовала около двух часов, держа на репите Шопена и Бетховена. Я и классика, это другая история, которую я презирала и не понимала, когда на занятиях графического рисунка преподаватель включал Бетховена и уходил на три часа. Вместо современных хитов, вынуждены были слышать это, не понимая, каким образом работа шла, как по маслу, вряд ли талант имел место быть у всех учеников. И теперь, когда я произношу «это – классика», фраза наполняется кричащими оттенками слез и радости. Хотя не отпускает ощущение, что классика намного глубже заседает в моем сознании, особенно игра скрипки. Временами, кажется, что слышу прерывистое звучание.

И только на секунду я кинула взгляд на монитор ноутбука, на экране замигали уведомления почты. Я не заострила взгляд и отвернулась, но уведомления прибывали без остановки. Это был, тот заказчик.. «Вы не могли бы приехать по тому же адресу завтра в 09:00 по важному вопросу». Написано было, в дублирующихся сообщениях.

Да ты парень в край рехнулся. Естественно, я не поехала. Но в 10:00 утра, следующего дня, стали поступать новые сообщения, видимо, когда он убедился, что я не приеду, стал решительно настаивать. Ну, что ж..

Я уже спала, на удивление, крепким сном. Во сне, мне казалось, что молотком забиваю гвозди в стену, чтобы повесить огромную картину, гвоздь не забивался, а стук учащался. Резко, открыла глаза от боли, так как ударила молотком по указательному пальцу, так…. что ноготь откололся. Я вскочила от боли, держась за палец с криком и поняла, что стук продолжается. В дверь стучали, на улице темень. Экран монитора забит сообщениями. Подошла на цыпочках к двери.

– Кто там? – спросила я, глядя в глазок, убедившись, что там никого нет, услышала: – Мне страшно, поговорите со мной, и снова звуки уведомлений на почту, я бегу захлопываю крышку ноута и держась за палец подхожу к двери. Перед ней стоял сосед с опущенной головой, что-то шептал.

Я просто молчала, не подавая никаких признаков, чтобы он подумал, что я сплю. Но тут он громко сказал:

– Мне страшно, поговорите со мной. Я знаю, вы за дверью. Слышу ваш пульс, дыхание, – сказал он громко, но из последних сил, будто выдыхался и сполз вниз по двери. Вот это удача!

Единственная мысль, которая пробежала в моей жестокой голове, он притворяется, чтобы заползти в квартиру. Я понаблюдала за ним, около сорока минут, никаких признаков жизни он не подал, вызвала скорую и только, когда фельдшер и медсестра были на этаже, я открыла двери. Он упал прямо на меня. Ему прощупали пульс, он быть жив.. Но, видимо, потерял сознание от повышенной температуры. В чувство его не привели. Принесли носилки, поместили на них и увезли на скорой сбивать температуру.

Только я хотела зайти к себе, заметила, что дверь его квартиры открыта, недолго думая, я сделала два шага, и вошла в темную прихожую однушки. Она была не обжита, улавливался некий запах старины. Палас в прихожей, в кусочках земли, будто он только из лесу.. По грибы, что ли ходил? Я разглядела мигающий экран ноутбука, в гостиной, но не позволила себе войти и нарушить чужое пространство. Лишь взяла ключи, которые лежали на прихожей, рядом с кожаными перчатками. И только схватив ключи, я взглянула на свой палец, который как минимум должен был уже посинеть и распухнуть, но на нем не было и следа ушиба.

Я рассмотрела его со всех сторон и была крайне удивлена. Заперла дверь соседа. Вошла в свою квартиру и долго стояла со знаком вопроса на лице. Какой реалистичный сон, думала я. Но не совсем хороший. Как предыдущие, хотя раньше сны не особо жаловали.

В итоге, на листке бумаги я написала «Ключи у меня, если захотите попасть в свою квартиру, стучите с 09:00 по 18:00, позже не открою» записку прилепила на дверь.

Прошло четыре дня, его не было. Неужели, умер.. Не появился он и на пятый день. Листок на двери я оставила.

Тем временем, утром субботы, дня, который я посвящаю лишь себе и отдыху, мне звонят из издательства, в котором я попала под сокращение и сообщают, что мне надо еще раз съездить к заказчику, видите ли, у него какие-то сложности с «избранной» художницей, которая выиграла конкурс. Почему я?

На этот вопрос мне ничего не ответили и сообщили: что нашего директора заинтриговал интерес заказчика, такого масштаба к моей персоне. И, видите ли, я не бездарь, и он подумывает вернуть меня, на прежнюю должность. Ну раз так, подумала я, почему бы не съездить..

По колени в снегу, я добралась до этих кованных ворот. Затем по заснеженному саду добралась до входной двери, которая была открыта, положила руку на угол стены, чтобы отдышаться. Внезапно, захлопнулась дверь и прищемила мою руку. Мою замерзшую руку. От боли я не смогла даже закричать, просто скорчилась у двери и слезы хлынули из глаз. Было впечатление, что я опустила руку в горячий пар. Cердце защемило от боли.

– Видимо, вы нехорошо принимаете гостей, раз уж моя дверь наказала вас, – сказал Романовский, появившийся, внезапно, передо мной.

– И вам добрый день, – прошептала я, поджав губы.

– Проходите, – распахнул он дверь.

На нем была такая стремная рубашка лилово-оранжевого цвета, в полоску, носить это.. По моему, ничего не скрывающему лицу, было все очевидно. Раз он далее сказал:

– Вкусы, это не сочетание цветов, а проявление настроения души.

– На моем лице написаны мои мысли? – покраснела я.

– Да.

– Я смотрю, настроение так себе у вас, – прошептала я, зажав указательный палец, направляясь в столовую одним глазом поглядывая в сторону лестницы.

Романовский стоял у входа, взглянул на меня с ног до головы и добавил:

– М-да, скажем, вид у вас не особо презентабельный, чтобы заинтересовать клиента.

Циничная улыбка затянулась на моем лице.

– Заинтересовать клиента? – повторила я, – пожалуйста, заинтересуйте лучше вы меня, а то я уже тороплюсь cбежать.

– Да уж, хамства вам не занимать, я уж забыл, – сказал он и сел напротив, а я тем временем, решила проверить состояние прищемленного пальца, расслабила правую руку и появился мой бордовый, указательный палец с оторванным ногтем, пульсирующая боль все еще отдавала в сердце.

– Что вы там рассматриваете? – поинтересовался он.

– Травму, которую причинила ваша дверь.

– Не наша дверь, а ваша невнимательность и рассеянность.

– Да кто вас просил, ее вообще открывать, – возмутилась я.

– Это благодарность, за то, что я открыл заранее дверь, чтобы вам не пришлось мерзнуть?

– Так довольно! Рассказывайте, что на этот раз. Чем удивите, как выгоните? Чем вас не устроила иллюстратор года?

– Ее задумки оказались слишком очевидными, примитивными.. А еще, мы узнали, что в прошлом она зарабатывала деньги методами самой древней профессии и зачем нам такая дурная слава, верно?

– Не знаю, что и добавить..

– А вам и не надо.

– Вам не понравились эскизы?

– Она воображает не масштабно..

– А масштабно, это как?

– Ну, к примеру вы, взгляните в окно, и скажите, что видите вы..

– Зиму..

– Весьма комично, – рассердился он.

– Это тест? Откуда мне знать, вдруг вы воруете мои идеи..

– Смешно..

– Это не ответ? И вообще, когда смешно, люди смеются, поддаются эмоциям, я не говорят, с печалью в глазах, что им смешно..

– Господи Иисусе, просто, опишите в двух предложениях вид в окне.

Я задумчиво взглянула в окно и уже приготовилась включить красноречие. Заметила, как по заснеженному саду гуляет женщина, зрелого возраста, в пальтишке по щиколотку, останавливается возле дерева, стягивает с головы платок и плавно опускает руку.

– Не надо усложнять, – прошептал мой собеседник, – просто скажите, что видите?

Только я открыла рот и резкий грохот раздался на верхних этажах, а затем словно скрежет, мы резко переглянулись и поднялись, я хотела сбежать через окно кухни, но опозорилась бы с концами. В столовой стало холодно, словно пронзающий ветер проник под одежду.

Романовский отошел на пару секунд и торопясь, вернулся. Он пытался скрыть свое волнение, но у него это не очень выходило. Он сел, поправляя воротник рубашки.

– Можем продолжить..

– Вы уверены?

– Более чем, – ответил он.

– Вам не холодно? – прошептала я, растирая предплечья.

– А что вам холодно? Cейчас принесу плед, – сказал он и резко вышел из помещения.

В этот момент, я просто мечтала сбежать, испариться, скрыться, но решила напоследок блеснуть умом и красноречием.

Он вернулся с вязанным легким пледом в руке, осторожно подошел сзади и хотел только накрыть плечи. Я резко схватила правой рукой вязанную ткань у левого предплечья, чтобы закутаться сильнее и задела его ладонь. Он мгновенно отдернул руку и вернулся на свое место.

– Думаю, мы можем теперь продолжить, – заявил нервно он.

Он что брезгует, подумала я и обиженно взглянула в окно..

– Хотела бы увидеть ту, что заснеженной зимой искала в саду под деревом, прогуливаясь плавно, словно тень.. Но она всегда спиной, будто держит обиду в глубине души. Ну а сейчас, я вижу, как хлопья белоснежные вырываются из плена небосвода серого…и они так похожи на меня.. – прошептала я дрожащими губами, глядя в окно.

Я повернулась и увидела на его лице смятение..

– Вы довольны?

– Какая, однако, незаурядная вы личность.. одна ваша половина безгранично невыносима, а вторая глубока и скрытна, как Марианская впадина в океане.

– Впадина – это точно комплимент, а прозвучало совсем, как оскорбление..

– Что можете рассказать из детства и студенчества, запоминающееся, говорят по ярким моментам прошлого, которые изначально всплывают в мыслях можно определить состояние человека и его сущность.. – напряженно спрашивал он.

– Так это собеседование, мне начать думать о заработной плате?

– Как сказать..

– Значит детство….в девять, знойным июлем я залезла орешник и рухнула с него, с пятиметровой высоты на гравий, из которого щедро росли крапивинки. Острые камушки впились в мою хрупкую спину..

– Вы просто неотразимы, – разозлился он, слегка убрав челку назад.

– Беда в том, что я боялась, что меня накажут дома, а не то, что у меня возможен перелом позвоночника и увидев шевеление стоп, тогда.. я подумала, что не расстрою маму. А сейчас понимаю, что тогда, я даже не несла ответственность за свое тело, и если бы пострадала, маме было бы больнее духовно. Хотя, жгучая боль пронзила именно мое тело. А я… до сих пор не знаю… Что такое любить, кого-то, чтобы душа так болела..

Он замолчал..

– А ведь в этом есть что-то.. А юность.? Опишите момент из юности.. или десять-двенадцать лет.

– Зачем же так сразу, – прищурила глаза я. – Вы не хотите истории, вас интересуют мои мысли, в той или иной ситуации, верно?

– Какое ваше нелюбимое животное? – резко свернул он.

– Человек..

– Нелюбимый цвет?

– Сиреневый, фиолетовый

– Почему? – удивился он.

– Я не вижу его в цветах природы.. Вернее вижу, но считаю их правильными..

– Нелюбимая погода?

– А почему нелюбимая?

– Так что..

– Жара, просто жара.. В детстве, обожала, так как осень, зима и весна были длинные, было холодно и на улице, и дома. А в жару я согревалась и словно оживала, – углубилась я.

– А сейчас? – спросил он, постукивая пальцами по столу.

– А сейчас, мне параллельно, какая погода. Я просто привыкаю к любой.. Погода, это не люди, ее можно принять любую и полюбить.. А жара мешает мне думать. Сосредоточиться.

– Нечасто в жизни встречаешь человека, который не любит жару.. А смерть, вы боитесь смерти?

Странный человек зачем ему это и какая связь между жизнью и смертью, и моей работой.

– Я хочу домой, я не вижу сути в этом бессмысленном разговоре..

– Но я пытаюсь узнать вас, поближе..

– Расспрашивая о смерти?

Я неторопливо поднялась, аккуратно схватила сумку

раненным пальцем.

– Заключим договор или я больше не скажу и слова..

– Какие ваши любимые цветы?

– Все..

– Все? Невозможно.

– Да.. Все.

– Цветы делают нас слабыми?

– Неет… цветы – это удел сильных, как и слезы, просто ваше восприятие ограничено. В моих иллюстрациях всегда есть цветы. А теперь, на зло вашим словам, будут бескрайние поля с этими самыми цветами. Разными.. Начнем в виде исключения, с ярко-голубых колокольчиков, или еще каких-нибудь, хотя я не люблю синие цветы. Даже прощение – это сила, и ты делаешь победителем себя, в своих поступках, прощая других.

– Легко сказать, а вы возьмите и простите. Дверь на прежнем месте, не спутайте.

Он резко встал и убежал в комнату, за лестницей, ничего не прокомментировав, закрыв уши руками..

Я в недоумении, медленно направилась к выходу. Так обидно стало.. Чувствовала себя бесполезной.. Катись все! «Дверь на прежнем месте, не спутайте» сволочь.

Снова, за версту обходя лестницу, я направилась к входной двери и заметила, словно ледяная завеса сходила со ступенек, но превращалась во влажный тяжелый туман, где-то в середине гостиной.

Добиралась домой очень медленно, сыпали с неба морозные блестки. Сквозь шапку ледяной пронизывающий ветер сковывал лоб. Ноги проваливались в густой снег. Настроение было, хуже некуда. Никуда не хотелось идти.

Дошла до дома, по ступенькам, задумчиво поднялась на свой этаж, позабыв про соседа. Лишь доставая ключи, заметила приоткрытую дверь его квартиры. Заглянула в коридор, он стоял, спиной, на нем не было верхней одежды, лишь брюки. Как мне показалось он стоял босой, я резко отвернулась и стала отпирать дверь.

Зря запаниковала, он либо притворился, что не заметил меня, либо и правда не заметил. Но раздеваясь, медленно, я пыталась вспомнить и рассмотреть то, что увидела на его обнаженной спине. У меня долго не укладывалось в голове, что же я видела? Нечасто увидишь на спине мужчины такое. Ну зверя, волка, льва, дракона, ну цитату, молитву, а у него от левой лопатки по правое плечо, россыпь цветов, словно поляна, но так утонченно и со вкусом. Так хотелось найти, что-то похожее.. Я даже подумала у нас схожи вкусы.. так как это были колокольчики.

Я немедленно залезла в интернет и начала искать похожие эскизы, было много, чего похожего. Но есть два «но», почему цветы и почему поле, это немного странно. А может вообще показалось и это мое воображение обрисовало так.

В целом, в глубине души стало стыдно за мой поступок. Но постучи он и сейчас, я поступила бы также. Пару часов я сидела в раздумьях. У меня все скрутило внутри от любопытства. Я как одержимая стала носиться в прихожей и заглядывать в глазок, чтобы застать его и расспросить обо всем. Близился одиннадцатый час ночи, его все не было. Мне показалось, от прищура у меня стал уменьшаться глаз. Еще и палец не позволяющий о себе забыть, пульсировал не переставая.

Вдруг ручка его двери зашевелилась, и да, он отпирал замок. Я выскочила в коридор, в чем была, а была я в растянутых штанах и майке без швов.

Он не глядел в мою сторону..

– Как ваше самочувствие? – спросила, запинаясь я.

Он прошел по коридору.. Обиделся?

Cтало безумно жаль, я вернулась обратно, завалилась в кресло-качалку и стала раскачивать до скрипа паркета. Злость овладела мной. Я считала минуты, пока снова услышу шаги в коридоре и выведу его на допрос. Его не было..

Уже была глубокая ночь, видимо, я задремала в кресле, не дождавшись господина «обиду». Мне послышалось, какое-то движение на лестничной площадке, я спотыкаясь, подбежала к дверям и заглянула в глазок. Мой сосед на повышенных тонах, жестикулируя, с кем-то беседовал по телефону. Я немедленно открыла дверь и остановила его на фразе «нет сил моих больше».

– А кому сейчас хорошо, можно по тише, – войдя в образ, возмущенно произнесла я, держась за голову, дабы произвести более уставший вид.

Он резко взглянул на меня, исподлобья и прервал диалог, опустив руку и подняв черно-карие глаза, но не без единого слова.. по взгляду я поняла все..

– Сложилось впечатление, что вы ждали меня, – прошептал он.

– Я??? Ждала?? Вас? Нееееееее…..

Он отвернулся, не торопясь достал из кармана ключи и стал отпирать замок. Затем резко отдернул руку, словно обжегся ключом и встревоженно взглянул на меня. Будто хотел поделиться, но увидел во мне не того человека. Медленно повернул голову и осторожно повернул ключ.

Это было неприятно, а еще больше странно.. А еще больше любопытно. Я вошла к себе, захлопнула дверь и направилась в гостиную.

Смятение накрыло с головой, подошла к окну и прислонилась к стеклу, за окном метель совершала пируэты, появилась снова, эта необъяснимая тревога, после его напряженного взгляда. Что он хотел сказать, вернее спросить?

Ночь тянулась, я насилу задремала, сидя в кресле. В семь утра обвязавшись в десять шарфов, образно говоря, направилась в библиотеку, где подрабатывала. Пришло уведомление из бухгалтерии, что надо, что-то подписать.

Пробираясь сквозь сугробы неочищенных дорог, я без сил доползла до чертовой библиотеки. Снова снег беспощадно заваливался в мои угги и по старой привычке я забыла достать из глубин гардеробной высокие сапоги. Снег растаял, носки хоть выжимай. Я просидела в коридоре минут пятнадцать.

Минуты тянулись, я уже чувствовала, как острая боль сковывает горло и слюна застревает, каждый раз, даже при вдохе. Наконец, меня пригласили, из-за двух черточек могу слечь пластом на неделю.

Я уже стояла у двери подъезда, потливость усилилась, как минимум температура была в планах. Мне пришло сообщение от этого cоциопата, с большими амбициями и огромной нерешительностью: «Приезжайте, заключим договор».

Серьезно? Сейчас? Даже есть расхотелось. Я, стоя там, дала себе клятву, что это последний раз, когда я еду в дом этого человека, без особой надобности.

На такси направилась в этот район, была пробка машины не двигались с места. Меня начало знобить. Было около двух, а впечатление что шесть вечера и небеса обрушатся, так низко плыли облака, словно, грядет затмение.

Чувствовала себя не своей тарелке и еле волоча ногами, дошла до кованных ворот. Постучала раз два пять. Этот Романовский не отомкнул дверь. Я была настолько слаба, что решила осмотреться в саду, нежели вернуться домой.

Не успев сдвинуться с места, услышала, как за спиной хрустит снег от шагов. Я, не дыша повернула голову и увидела, как та женщина в пальто и косынке, осторожно, медленными шагами направлялась вглубь сада. Она так деликатно наступала, словно, не хотела навредить снежинкам. В руке она несла корзину с яблоками.

Зима, мороз, метель, от моего дыхания исходит пар. Я почти синяя, а от этой женщины, словно, исходило июньское тепло, яблоки в корзине: зеленые и желтые, переливались на солнце, которого нет. Я потерла глаза. Но ее не оказалось на тропе.

– Романовский, заставил вас ждать? На что вы так уставились?

– Твоююююю, – закричала я от испуга, и температура моя, видимо, настигла высшей шкалы..

– Я вас напугал?

– Не вы. Вы же не чудовище, скорее внезапность..

– Конечно, не чудовище, я хуже..

– Какое самомнение.. Это такая манера, казаться всесильным и всемогущим, а на деле не знаете, чего хотите.. Может пригласите внутрь?

– Не заставлю ждать, – протянул он руку к входной двери. – А мы уже почти друзья, это ваш пятый приход?

– Не считала, не забиваю голову лишними мыслями, там должно быть место для воображения.

– Вам уютно самой с собой? Еще ни разу, вы не ответили мне должным образом, – бурчал он и шел за мной в столовую, место которой я запомнила лучше своей даты рождения.

На столе стоял яблочный пирог, от которого исходил пар. Аромат кофе с корицей заполнил все помещение. Изящный белый сервиз пудрового цвета с золотыми полосками. Он точно фанатеет от посуды. Винтажный дядька, думала я. Хоть поем, первое, что пришло мне в голову от радости, при виде теплой еды.

– А яблоки летние? Вы в душе кондитер? Я стала привыкать к вашей еде.. Если бы не странные вопросы, цены б вам не было, – cарказмировала я.

Он в ответ скорчил гримасу и сел на свое место, протянув мне папку.

– Таааак… стоп, я голодна. Пока не перекушу, никаких договоров.

– Это опрос, – исправил он меня.

– Тестируете меня, как лабораторного кролика? Я поем, потом задавайте свои вопросы, – давясь пирогом, сказала я.

Он спокойно ждал минут семь, смахивая темную челку назад, не отрываясь глядя на меня. Запивая этим странным напитком, похожим на кофе, третий кусок пирога я протянула руку, чтобы взять файл с документом. Но он резко отодвинул его.

– Уж подожду, пока вы еще пальцы оближете, потом возьметесь за дело.. Уборная в коридоре за лестницей.. – утвердительно сказал он.

Я, исподлобья поглядывая, направилась искать уборную в этом странном доме, она оказалась, как раз за лестницей. Я обогнула ее и забежала внутрь.

Огромное помещение в золотисто-зеленой мозаике от пола то потолка. Взглянула на свое отражение в зеркале. Щеки горели огнем и были цвета свёклы. Мне стало немного лучше, но ощущение недомогания не отпускало. Перед глазами все плыло. И этот скрежет над ванной комнатой, доносился со стороны лестницы, я поторопилась вернуться в столовую.

Вернувшись за стол, я заметила, как смиренно меня ждет Романовский, опустив голову, иногда странно потягивая предплечья. Сложив ногу на ногу, постукивая пальцами по столу: тук-тук туки-тук. Я попыталась продолжить диалог.. обойдя стол, проводя указательным пальцем по поверхности скатерти, он резко убрал ладонь, как заметил приближение моей руки. Скрестив длинные ухоженные пальцы на коленях. Я убедилась, он сторонится меня..

– Да, мне уютно с самой собой, более того, считаю себя самым интересным собеседником в жизни… – сказала я и села на свое место, прямо напротив него.

– А как же я, – усмехнувшись, перебил он и поднял глаза.

– А что вы? В свои почти пятьдесят вы не знаете, чего хотите?

– Ну-ну пятьдесят..

– Не сегодня, так завтра..

– Откуда столько уверенности? Чисто моих прожитых лет написано на лбу?

– От интонации ваших слов, движений, манер и дрожи в голосе..

Он выдержал долгую паузу..

– Что же с ними не так?

– Вас ничего не радует, что-то тревожит, душит..

Он хотел что-то ответить, но в ответ глубоко выдохнул.

– Что же нас ждет, после смерти? – сказал он и поднял глаза, я только сейчас обратила внимание на поверхностные рубцы на его щеках, как старые шрамы.. Ранее не замечала.. Не могу назвать его красивым, его черты слишком просты и холодны.. Он виртуозно располагает к беседе так, не оставляя внимания на внешность.

Я задумчиво взглянула на него.

– Я там еще не была..

– Уверены?

– На сколько вас не обманывают глаза. После смерти нас ждет смерть, – ответила я резко.

– Передо мной, шквал смешанных эмоций разных людей. В вас оттенки человек семи, а может и больше.

– Какие же оттенки бывают в семи разных людях, которые столкнулись во мне?

– Cкорее несовместимые пороки…

– У меня есть пороки, весьма незначительные, если сравнивать с другими, я никогда не совершу то, за что мне потом станет стыдно. Я не такая.

– Не беритесь осуждать других за их грехи, возможно, у них есть достойное объяснение. Кто вас знает не сорветесь ли вы за меньшее..

– Можете меня лишь осудить в двух грехах: лень и безответственность..

– Как раз эти два порока движут остальными, – усмехнулся он на одну сторону, поджимая тонкие губы.

– Вы странный.. – усмехнулась я в ответ.

– Как только в вас умещается столько? В маленьком, хрупком теле..

– Мммм… хватит говорить загадками?

– Вы знаете, о чем я.

– Неужели, думаете моя душа переродилась семь раз, это же бред. Аргументы есть?

– А вот их предоставите мне вы, описывая мой сад в иллюстрациях..

– Cад? Я не вижу сада, я вижу джунгли..

– Вы опишите именно сад! -

– Как мне описать то, чего нет..

– А вы опишите, то что есть..

– Это ли не значит, что у нас договор?

– Думаю, вы меня удивили, мне интересно с вами..

Он наконец протянул мне эту папку, хитро взглянул исподлобья, словно обхитрил, в чем-то. Я с подозрением протянула обратно подписанную мною папку.

– Мне пора, – резко поднялась я. – Думаю приболела, не хочу оставлять свои вирусы вам.

– Верно, это единственное, чем вы не пожалеете поделиться. Возьмите с подоконника цветы, которые вам понравятся больше.

Я схватила желто-оранжевый букет и подошла к высокой арке соединяющей столовую с гостиной.

– Я ознакомлюсь с вашими требованиями по заказу и дам знать, проверяйте почту, – сказала я направляясь к прихожей.

Я была почти у выхода и тут последовал грандиозный вопрос:

– Вам знакомы гордыня, алчность, уныние?

– Нуу началось, все мы не без греха и все мы грешники.

–

Уверены

,

что все?

– Время покажет

..

– Так вы боитесь смерти? – прошептал он, не поворачиваясь, сидя на стуле подозрительным голосом.

– Вы зациклены на теме смерти? Неужели, вам не хватит времени, чтобы устать от жизни, что вы так рьяно боитесь ее? Вместо того, чтобы бояться, радуйтесь прожитым дням..

– Вы как минимум должны были испугаться.. Одна, с незнакомым мужчиной, в таком месте..

– Одна ли? – прошептала я. – А чего бояться, все мы оттуда, туда и отправимся, каждый в свое время, – я протянула руку к ручке двери. – И да, я бы вас боялась, если бы видела в вас мужчину, а вы просто человек. Скучный, серый, как покрашенная дверь с прошлым, которое держит, – шептала я и глядела на лестницу, которая сегодня была на удивление спокойна и не издавала звуков.

Разве что, глаза ваши ну очень красивы, подумала, но не стала озвучивать.. Так как глаза не спасали его, от тревожной печали, в котором пребывал.

– Да, что вы…. Да, что вы, знаете о прошлом.. – обиженно он ответил.

– Не один вы, не спите ночами. Не только вы кусаете локти. Не только вы, комом глотаете слезы.. Не только вы.. блистаете снаружи и полумертвы изнутри.

Он удивленно распахнул глаза..

– И что же делать?

– Дышите и выдыхайте..

Я вышла из дома этого безумца. Эйфория затмила состояние апатии, я счастливая направилась домой по сугробам. Дорога не казалось такой длинной после того, как я увидела сумму за работу. Но кто бы знал какова цена..

В дверях подъезда я столкнулась с своим хмурым соседом, но меня не интересовала больше его татуировка. Впереди, большие горизонты, воображала я. Лучше некуда, думала я, войдя с ним в лифт и ни разу не взглянув, я мысленно тратила деньги. Оказавшись на лестничной площадке, мы одновременно стали отпирать замок дверей, стояв спиной друг к другу. И тут он прошептал:

– Куда денется душа после смерти?

Я подумала, мне послышалось.. В один день с промежутком в час вопрос об одном от разных людей. Может Господь мне шлет предупреждение?

– Разве остается в невесомости? – продолжал он.

Я резко повернулась.

– С вами все хорошо?

– Я рассуждаю вслух.

– Тогда рассуждайте, не напрягая меня…

– Расслабьтесь..

– Повторяю, рассуждайте в себе.

Он опешил на секунду и резко повернулся.

– У вас, какие-то проблемы со мной?

– У меня нет. А вот у вас проблемы с восприятием окружающей среды и живущих там людей. Размышляйте свои мысли в себе..

– А если я вам предложу деньги, вы перестанете мне указывать, как мне находиться в среде?

– На деньги найдите себе психолога, который вас научит держать информацию в себе. А если он не поможет, купите кляп, тут ему равных не будет.

– Вы когда-нибудь, бываете не злая?

– Это не я злая. Это вы какой-то не такой..

Он повернулся, открыл дверь, вошел, не закрывая, стянул пальто.. Торопясь, расстегнул пуговицы рубашки.

И снова меня назвали злой.. А я поспешно крутила ключ в скважине, безрезультатно. Мне показалось, словно кто-то крутит его с обратной стороны. Я отдернула руку. Прямо, как он утром. Резко повернулась, взглянув, как рубашка медленно, сползает с его красивых узких плеч, появляется татуировка, с яблоневым садом и женщина с корзиной в руке. Я замерла от удивления не могла пошевелиться. Все стало стремительно плыть..

Он повернулся и увидел мое удивленное состояние. Смотрел прямо мне в глаза. Пристально. Как их описать? Мне стало не по себе, страшно, жутко и конечно, любопытно..

– Что это? – спросила я.

Ничего не ответив, захлопнул дверь.

Не знаю, сколько я там стояла. Словно ступор овладел телом и сознанием ..

Я вошла в квартиру, еле передвигая ногами. Мне стало нехорошо. Словно я проваливаюсь в яму, глубокую и не могу выбраться.

Лицо горело, я измерила температура, она оказалась выше моих ожиданий. Кое-как заварила липовый чай и стала пить глотками, но острая боль, охватившая горло не отпускала. Мне было холодно и почему-то страшно.

Силы понемногу покидали меня, я стала искать жаропонижающее, но его не оказалось у меня. Приняла теплый душ, стало еще хуже. Знобило.. Накинула халат на влажное тело и выбежала в коридор, стучать в дверь соседа. Я не соображала толком, который час, сколько я стучала.. Не выдержав, сползла вниз по двери и мутно разглядела выходящего из лифта человека. Он медленно направлялся ко мне, я закрыла глаза.

Смутно помню, как меня приводили в чувство, хлопали по щекам.

Проснулась я в своей квартире, на диване, на кофейном столике лежали пару пластинок с лекарствами, бутылка воды, а на лбу у меня был мокрый платок. Я с трудом поднялась, болела каждая мышца. Почта звенела входящими сообщения, даже нет сомнений от кого.. Но не сейчас.. Я дошла до уборной, умыла лицо, убрала волосы в хвост и поторопилась к соседу. Cтолкнулась с ним прямо в коридоре. Он только пришел, собирался войти.

– Это вы помогли мне, вчера?

Он долго молчал, но позже высказался, резко взглянув исподлобья.

– Я имел право оставить вас умирать.

– Я просто.. хочу сказать, «спасибо», и к слову, я вам вызвала скорую. Вы что неблагодарный?

– Вы так далеки от меня, мысленно. Как же вас понять? Когда я вас вижу есть ощущение, что….

– Что?

– О том, что нас беспокоит?

Я еле удержала смех. Этот похлеще Романовского будет..

– Нас? Вы хорошо чувствуете себя?

– Вы ночью шептали мне, чтобы я достал вас из колодца, а теперь считаете меня ненормальным?

– Так, видимо, последствия болезни, возможно это были галлюцинации, на фоне температуры..

Я повернулась и хотела войти в квартиру и потом вспомнила, что это лучшая возможность спросить про тату..

– Можно вопрос? – замешкалась я.

В его карих глазах засверкали ночные звезды. Он внезапно закрыл глаза и опустил голову.

– Даааааа… у меня есть тату, – ответил он дрожащими губами.

Мои глаза расширились за мгновение, губы задрожали..

– Шшшшшто? – прошептала я.

– А.. Вы теперь удивлены? Кажется их рисуете вы.. Видите тоже, только вы.

– Разве?

Он расхохотался с болью в интонации.

– Уверены, что только я вижу?

– Мне протащить вас по улице, тыча спину всем проходящим, чтобы вы поверили мне..

– Нет необходимости.. – отошла я на шаг назад.

Стала щупать лицо и щеки в надежде, что у меня температура.

– Позвольте, это сделать мне, – сказал он и медленно протянул ладонь, ледяную словно сосулька.

– Нееет, это не жар – это реальность.

– Одно из двух, либо я еще не проснулась и это подсознание смеется надо мной, либо..

– Либо, происходит чертовщина, – прошептал он, вглядываясь мне в глаза, сверкая cвоими.

– Не надо, сверлить дыру в моих глазах, я правда не понимаю, что вы пытаетесь сказать.

– Хотите сказать, что в вашей жизни все гладко, идеально, нет ничего, что заставило бы задуматься? Вспомнить о прошлом. Ни перед кем не чувствуете вину?

Даже если не все гладко, это ли повод делиться размышлениями с незнакомцем, подумала я.

– Незнакомцем… я незнакомец? – закричал он.

Я глубоко вздохнула и сделала два шага назад..

– Вы что…. проникли в мое сознание? – взволновано спросила я.

Он снова расхохотался. Ладони мои вспотели.

– Если бы только.. Вы сейчас удивитесь!

Он стал расстегивать пуговицы пальто, снял и швырнул его на пол. Затем протянул мне левую руку, намекая снять запонки, а сам правой расстегивал пуговицы рубашки. Я на автомате сняла запонку с черной атласной рубашки. Расстегнув последнюю, он повернулся спиной и спустил рубашку с плеч, – наконееееееееец, я нашел тебя, – сквозь слезы прошептал он.

Я опешила..

Как бы это описать, его спина была словно поле боя, на ней были набиты всяческие рисунки, приведения, цветы и поверх свеженабитое слово, «незнакомец», из которого просачивалась краска вперемешку с кровью. Мне стало больно. Я протянула руку, чтобы прикоснуться к спине. Он резко отскочил. Словно его ошпарило кипятком, хотя спина не была холодной, она словно горела.

– Что этоооооо? – спросила я.

– Вот и вы скажите мнеее, что это? – прошептал он, накидывая рубашку на плечи.

– Как давно это происходит?

– Сколько помню себя.. На какой-то срок это пропало, остались лишь шрамы.. но совсем недавно все возобновилось и обстоятельства меня привели сюда… такой ответ устраивает?

– Не время шутить. Ничего меня не устраивает!

– А кто шутит..

– У меня дела, работа, мне пора.. До не скорых встреч..

– Не время для работы, – хотел он схватить меня за руку, но, наверное, решил, что шквал моих эмоций накроет квартал. Вовремя сделал шаг назад, зажав руку в кулак. – Я тоже был знаменитым скрипачом, теперь мои движения сковывают, чьи-то мысли и этот человек, никто иной, как вы..

Я забежала в коридор и почти захлопнула дверь, услышала:

– Если заметите, что грусти в жизни больше, чем радости, как раньше, вспомните обо мне.

– Вот прииииидурок, – протянула я и заперла дверь.

Меня все еще держало в равновесии то, что болею и это ничего больше, чем преувеличение реальности. Я измерила температуру и да, она была в районе той, что вызывает бред. Приняла таблетки, лежащие на столе и закрыла глаза.

Проснулась, не знаю в котором часу, в доме было темно, словно нет окон. Я на ощупь поднялась и прощупывая диван хотела дойти до окна, чтобы распахнуть, словно не хватало кислорода. Не обнаружив окна, начала постепенно впадать в панику, схватившись одной рукой за шею, второй ощупывая стены шла к входной двери. Ручка была словно раскаленная железка. Но, обжигая руку, отомкнула замок и ввалилась в коридор. Было страшно…непередаваемо. На четвереньках проползла метра два по коридору и стала стучать в двери соседа без остановки растирая глаза, зрячие с трудом.

Глава IV

Два лица одного целого

Дверь он открыл не сразу, будто выжидая момента, что мне станет хуже.

– Теперь вам понадобилась моя помощь? – сказал он, выглянув из-за двери.

– Думаю, у меня нервный припадок, проверьте пожалуйста, в моем доме, словно нет окон..

Он торопясь, перешагнул через мои ноги и забежал в квартиру. Вернулся спустя пару минут. Схватил за запястье и осторожно поднял. Ноги буквально не держали меня. Он пристально всматривался в мои глаза.

– В вашем жилище есть три арочных окна. Что вы еще видели?

– В каком смысле? – засверкали мои глаза от ужаса.

Он продолжал смотреть в глаза..

– Что происходит?

– Ничего особенно, вероятно, у вас бред из-за повышенной температуры.

– Вы так говорите, словно ожидали услышать большего, – еле переводя дух прошептала я.

Он отошел..

– Если вам стало легче, идите к себе.

В темной прихожей квартиры, его темные волосы и глаза смешивались с мраком и будто растворялись. Я снова, как в ступоре стояла с замиранием cердца, узнавала этого незнакомца..

– Я вас видела, где-то..

– Когда? Как давно?

– Не помню, но эти ваши темные глаза врезаются в память.

– Темные глаза у восьмидесяти процентов людей.

– Неет. Я помню, совершенно недавно, я где-то отчетливо видела вас с полуоборота, в пиджаке, да на вас был черный атласный пиджак.

Он расхохотался. Лицо его побагровело.

– Ах дааааа… это не вы видели меня, а я вас, в день переезда в супермаркете.

– Точно, надменное лицо..

– Да вы просто нечто, у меня был шок, вы экспериментировали все крема на прилавке, это были явно не тестеры.

– Я выбирала аромат..

– Ааааааааа… – протянул он, ухватившись за голову, – но они были в продаже, а вы вскрыли все упаковки. Наносили крема на руку. – ответил он так, желая продолжить беседу.

Я повернулась и направилась в сторону квартиры, все мысли в кучу. И глаза его я видела гораздо раньше.. Намного раньше.. Стоило мне дойти до кровати я рухнула и вырубилась. Мне нужно было разобраться во всем, но не сегодня. Радовало одно, между мной и этим «человеком» была весомая преграда, пятидесятикилограммовая входная дверь.

Я проспала довольно долго, меня разбудил повторяющийся телефонный звонок. Это был Романовский.

– Весьма непрофессионально, – заявил он мне надменным тоном.

– Я болею, болеть можно?

– Если вы читали договор, то нельзя.. Надеюсь ничего серьезного, вам перевести аванс?

Чертов..

– Нет, не стоит..

– Жду вас в течении двух часов, с эскизами.

Чееееего? Да он…. Хотяяя, был прав, из-за соседа я забросила цель, ради которой столько раз получала отказ.

Я встала, умылась и решила спуститься в булочную на первом этаже купить свежие круассаны, аромат которых заполнил верхние этажи.

Успела бы.. хотя бы набросать примерные образы параллельно перечитывая его книгу. Которая больше напоминала, короткие незаконченные рассказы. Фантазия и манера описывать у него непонятная и мутная.

Накинув черный пуховик на синюю спортивку, прямо в розовых тапках-зайчиках я решила спуститься вниз. Соседи так и делают. Я забежала в лифт, подремала секунды, которые спускалась.

Стоя в очереди, я рассмотрела высокую шатенку лет тридцати с лишним и килограммом макияжа, в восемь утра, весьма прилично одетую. Лица ее мужчины я не разглядела. Хотя, она смотрела на меня и сразу шептала ему на ухо, пока он заказывал кофе. Я не придала значения, ужасно хотелось спать..

Уткнувшись в книгу, я двигалась по очереди, засчитывая каждую упущенную секунду. Но мне надо было подкрепиться, чтобы начать трезво мыслить.

Закупившись, я поторопилась домой. Лифт уехал, я поспешила по лестнице. Поднявшись на этаж, узнала циничную парочку из булочной. Это был мой сосед и видимо, женщина, которая обрабатывает его раны. Ее лицо казалось знакомым. Он был немного удивлен, увидев меня. Я задумчиво взглянула на его красивое бежевое пальто. Из которого как мне показалось, проявились кровавые разводы в области тату. Это не мое дело, стала я ругать себя в мыслях..

– Не задерживаем внимание, – сказала женщина, положившая ладонь на его плечо.

– Вераа, – перебил он ее.

– И вас с добрым утром, – улыбнулась я, прошептав вежливо и принялась отпирать дверь.

Войдя в квартиру, сквозняк ударил в лицо. Но откуда ему там быть? Я влетела в гостиную, все окна нараспашку. Тюль словно выкручивалась и напоминала очертания борющихся людей и внезапно крик.. Доносящийся с лестничной площадки. Женский крик, скорее всего, этой женщины.

Я медленно, не дыша, направилась к входной двери и выглянула. Она стояла в прихожей и кричала, глядя на свои окровавленные руки. Я сделала два шага вперед и заглянула в квартиру. Он, сосед, сидел на коленях, спиной. А пальто на полу в луже крови, спина словно изрезана, через рубашку просачивались струи крови, перемешанные с черной краской. Жуткая картина.

– Что ты стоишь, – прошептала я ей. – Он сейчас умрет от потери крови.. Не услышав ответа, я повернула голову, она стояла, как вкопанная и смотрела на нас.

– У меня дежавю.. Я тебя знаю! Но кто ты? – закричала она. – Откуда на моих руках кровь – спросила она в ужасе..

– То есть..

И тут я поняла, что он говорил правду, она не видит его ран..

– Позовите врача, – прошептала я и стала осматриватьcя, но не увидела никаких вещей, чтобы зажать ими раны. Я забежала к себе в прихожую, схватила шарф и вернулась обратно. Встала на колени и плотно сжала руки на рваных разрезах, чтобы остановить кровь.

– Врача позвали? – спросила я у женщины.. Но повернувшись увидела, что ее нет, а вроде стояла только..

Все это время он сидел, прищурив глаза, зажимал их сильнее.

Он долго молчал, затем резко повернулся и взглянул на меня.

– Вас отвезти к врачу? Ваша женщина сбежала..

– Блудница, – прошептал он.. – Только один человек сможет помочь мне..

Причем здесь блуд. Меня Романовский разорвет. Но тут жизнь человека, я бы подумала, что он притворяется, но рваные раны были слишком очевидными. Хотя, демоны на правом плече мне твердили: «деньги величие». Но ангелок с левого шептал: «жизнь не купить..»

– Кто может вам помочь?

– Ты! – схватил он меня за руку..

Я только накинула куртку и выволокла его в коридор, еле дотащила до лифта, подхватив под плечо. А он постоянно цеплялся за мою ладонь и напряженно дышал в ухо прислонив голову.

Мы спустились лишь на этаж и лифт остановился. Свет выключался и снова горел, мигая. Мгновение не было света, около пятнадцати секунд… я взглянула на него, его образ словно размывался в темноте по краям. Рассыпался, разлетался. Это самовнушение и недосып, твердила я в уме и лифт стал спускаться.

Я остановила такси усадила его назад и села рядом, мы выдвинулись по направлению, которое указывал он.

Утреннюю тревогу стали нагнетать и серые облака, стянувшиеся над пригородом. Словно повеяло ледяным ветром с дальних краев и воздух был не с привкусом задымленного города. Было нечто, похожее на туман из кристалликов льда. Земля стала медленно покрываться узорчатым инеем.. Грядут перемены, чувствовало сердце..

Глаза соседа периодически закатывались, было впечатление, что я везу его не на спасение, а на смерть. А если я не увижу этот взгляд и снова вокруг будут холодные чужие лица. Если все чужие, то какой он, я знаю его пару дней …

– Вы не могли бы думать не так громко, ваши мысли кровоточат на моей спине, прогуливаясь острыми лезвиями..

– Оно само, я ничего не делаю как мне отвлечься? – взволнованно спросила я..

– Вспомните о самом беззаботном времени..

– Это когда я думала, что никогда не вырасту?

Улыбка затянулась на его обреченном лице..

– Надо же я развеселила вас на смертном одре..

– Лучше подумайте, куда подевается душа после смерти и благодарна ли она будет, когда уйдет..

– А разве душа, это не то, что пронизывает тело от и до, и управляет поступками и чувствами. Она неизменна..

– Не говорите так уверенно о том, чего не знаете, – сказал он и медленно закрыл глаза.

Его что вызывает Господь?

– Эй.. Эй, – стала трясти я его и подбодрять, – мы так не доедем..

Он слегка открыл глаза и жестами указывал направление..

Оставалось около пяти минут до места назначения и я стала узнавать дорогу к дому Романовского.