Читать книгу Не видишь – закрой глаза - Анна Абрамова - Страница 1

Пролог

Девчонка лет десяти, с коротко стрижеными черными кудрявыми волосами, копной разметавшихся по загорелому лицу, была одета в темную мальчишескую одежду из плотной, хорошо выделанной коже и заговоренной от стрел. Она лежала на сырой земле, прячась за пышно цветущими кустами шиповника.

Девочка явно кого-то ждала, внимательно вглядываясь в тропинку, которая делал резкий поворот перед широким, в два обхвата, старым дубом.

Руки, затянутые в обрезанные кожаные перчатки, до боли сжимали лук. Тренер говорил, что в нас с рождения заложено умение стрелять из лука на интуитивном уровне. Эта интуиция вырабатывается со временем, в ходе постоянных тренировок, а грамотная практика – оттачивает мастерство. Все это вспоминала Ярослава, успокаивая свои нервы. Хуже всего ей давалось умение ждать. Ничегонеделание расслабляло, заставляло отвлекаться и тянуло в сон.

В лесу стояла послеполуденная тишина. Такая тишина, которая бывает, когда воздух пронизан сотней теплых лучей летнего солнца, когда лень говорить и еще больше лень двигаться. Даже птицы и те устали петь, травинки устали колыхаться от внезапных порывов теплого ветра, и только работящий жук жужжал над красивым цветком, явно любуясь его ярко-желтой окраской.

Внезапно тишину леса нарушил хруст сломанной ветки. Кто-то шел по лесу, не таясь, как будто являлся хозяином этого леса, этой земли, и даже этого жука.

Девочка собралась, приняла положение «с колена» как учил тренер. Она опустилась на левое колено и вытянула правую ногу в сторону для придания себе устойчивости. Приподнялась всем корпусом, стремясь разглядеть того, кто так безбожно шумел. Лук был слишком тяжел для нее, каждая мышца ее напряглась, маленькие руки с трудом удерживали натянутую тетиву.

Любой, кто охотился из лука, знает, как это волнительно, ждать свою добычу: сердце стучит в висках, дыхание учащается, выброс адреналина не дает сконцентрироваться.

Она прицелилась через образовавшийся просвет между колючими ветками, наклонилась немного вперед и , уже не отвлекаясь на жука, отпустила стрелу в полет: тетива взвизгнула, распрямляясь, и стрела воткнулась в плечо незнакомого мальчишки.

Парнишка не ожидал нападения исподтишка, однако быстро сориентировавшись, он прижался к дубу, защищая спину. В руках сверкнул активированный меч, воздушный щит закрыл тело. Все это он проделал в течение каких-то мгновений, было видно, что навыки защиты в незнакомце отработаны до автоматизма.

Он медленно осматривал поляну, пытаясь понять, откуда прилета стрела и откуда угрожает опасность. Его взгляд быстро вычислил кусты, где пряталась Ярослава.

Ярослава, встретившись с негодующим взглядом незнакомца, молча вышла из-за кустов, хотя минуту назад, ей владело желание по-тихому свалить через овраг.

Она, правда, не хотела попадать в незнакомца. Все жители замка и близ лежащих территорий знали, что с двенадцати до трех, в лесу проходят практические занятия по военной обороне, в которой участвуют все дети, находящиеся в замке. В это время вход на огороженную территорию леса посторонним был запрещен.

Так слуги учились защищать замок и земли, на которых жили, дети владельца замка и его друзей готовились к поступлению в военную академию. Конечно, в военных учениях принимали участия только дети мужского пола, но как в любом правиле бывает исключение, так и здесь без исключения не обошлось.

Ярослава была единственной девочкой среди детей владельца замка и по совместительству Повелителя Терры. У нее было четыре младших брата, все как один демонята и сорванцы. У друзей отца, к сожалению, тоже рождались только мальчишки. Поэтому компания у Ярославы, как считала мама, была не самая подходящая для девочки ее возраста; как считала сама Ярослава в свои десять лет, у нее была самая лучшая компания друзей, которые единогласно выбрали ее лидером.

Да, Ярослава была лидером дружной компании, состоящей сплошь из пацанов, лидером, которой пришлось побороться за свое место.

А на ее место претендовали братья-близнецы оборотни, старшие дети Сержа и Алисы и золотой дракоша, как любя называла его Ярослава, по имени Ярон.

Ярон был вылитый отец, и совсем скоро, когда он сравняется с ним ростом, их можно будет легко перепутать, поэтому Рон, когда увидел сына и, понял, как он похож на него, недолго думал над выбором имени сына и назвал его как самого себя с приставкой Я.

Братьев звали Ян и Сэм, они были похожи друг на друга как две капли воды. И только хорошо знающий их человек, мог с первого взгляда отличить их. Когда братья не двигались и молчали, они были две половинки одного целого, но стоило им начать говорить, как различия становились очевидными.

Сейчас они тоже где-то сидели по кустам, ожидая противника и тренируя умение ждать.

Всем детям, участвующем в сражении, были выданы детские лук и стрелы, а так же специальное обмундирование, заговоренное от стрел.

Поэтому-то Ярослава не боялась стрелять прямо в человека, так как в такой одежде его просто невозможно было поранить. Стрела касалась одежды, и место попадания вспыхивало красным, если ранение было смертельным, и тогда участник выбывал из игры или синим, тогда можно было дальше оставаться в строю.

Но все дело в том, что незнакомый мальчишка был вовсе не из замка и явно не являлся слугой господина, который приехал в гости. Незнакомец, увидев, что из-за кустов выходит ребенок, деактивировал меч и перевел удивленный взгляд на детскую стрелу, которая торчала в его плече.

Стрела еще дрожала от полета, а плечо и грудь подростка заливала темная, почти черная кровь.

Девчонка медленно, с опаской подошел к незнакомому мальчишке:

– Прошу извинить меня, – произнесла она звонким дрожащим голосом.

– Произошло небольшое недоразумение, – не отрывая глаз от струящейся крови, прошептала Ярослава. – Все дело в том, что чужие здесь не ходят, а местные знакомы с правилами….

Незнакомец явно был старше Ярославы года на четыре, он был высок и теперь с высоты своего роста, холодно взирал на нее, слушая оправдания.

Ярослава же словно чего-то засмущавшись, опустила голову и уже виновато шмыгала носом, пытаясь понять, кто это и как выйти из этой ситуации с минимальными потерями. Она стояла, ковыряя носком ботинка камешек, и исподтишка разглядывала незнакомца.

Мало того, что он был старше, выше, сильнее, но он был еще и явно наглее. Незнакомец с презрением оглядывал, стоящую перед ним девочку и не делал попытки убежать к целителю, хотя вся левая половина белоснежной рубашки уже пропиталась черной кровью.

Внешность у парня была запоминающая: черные волосы с ярко рыжей, почти красной прядью, свободно лежали на плечах; злые глаза сверкали разными цветами: один глаз был темно-синий, другой же наполнялся чернотой, закрывая радужку. Под высокими скулами ходили желваки, волевые губы были плотно сжаты, и Ярослава даже в далеких мечтах не могла представить его себе улыбающим.

Понимая, что ждать от человека с такой внешностью, пощады не стоит, Ярослава втянула голову в плечи, ожидая расплаты.

– Малявка, – зло процедил незнакомец, – да как ты посмел! Ты – труп!

– А теперь, давай, доставай стрелу, – и он кивнул на стрелу, торчащую в его плече, чуть выше сердца, – а потом будешь стирать мне рубашку.

Ярослава подумала, что лучше бы попала в сердце, чем вытаскивать стрелу у живого человека. Она никому никогда бы в жизни не призналась, что боится вида крови. Девочка заставила себя перевести взгляд на раненое плечо, проследила за стекающей кровью, и отрицательно помотала головой, отступая на шаг.

Она чувствовала, как начинает кружиться голова от вида крови, в нос резко ударил ее металлический запах, перебив запахи летнего леса.

Девчонка порывалась было сбежать, когда сильные пальцы незнакомца вцепились в ее плечо:

– Куда собрался? – насмешливо произнес он.

Затем развернул ее к себе:

– А ну вытаскивай, кому сказал, слабак!

Ярослава снова заставила себя посмотреть на стрелу и громко сглотнула, увидев, как толчками кровь выливалась из раны.

– Ну же, – нетерпеливо поторопил мальчишка, наслаждаясь страхом младшего товарища, а потом сам взялся за стрелу.

Одной рукой он нажал на стрелу со всей силы, давая ей возможность насквозь пробить плечо и выйти со стороны спины, другой рукой, крепко удерживал Ярославу, не давая той вырваться.

Ярослава застыла. Она не могла оторвать глаз от ужасной раны. Она видела, как стрела вышла с противоположной стороны, видела, как железный наконечник разрывает плоть, рассекая кожу и вырывая кусочки плоти.

Она встретилась со злыми глазами странного мальчишки, который, казалось, наслаждался страхом и растерянностью ребенка.

Потом с тихим щелчком парень поломал стрелу и резко вытащил обе половинки, черная кровь хлынула из раны, попадая на лицо Ярославы, капая на одежду.

– Подержи-ка, – и парень, криво ухмыляясь, сунул Ярославе обе окровавленные половинки стрелы.

Почувствовав липкую кровь на руках, Ярослава широко распахнула глаза, и упала в спасительный обморок.

Глава 1

Я пришла в себя в своей комнате. Солнце садилось, окрашивая стены в розовый цвет. Окно было раскрыто, через него врывался свежий вечерний воздух, где-то громко пел соловей, под окнами стрекотали кузнечики. Вдалеке слышались перезвоны колокольчиков и лай собак.

Внезапно прямо под моими окнами послышался дружный смех. Я прислушалась, и с ужасом осознала, что смеются все мои друзья, которых я считала братьями. Да они не просто смеялись, а дико ржали над рассказом уже знакомого мне незнакомца.

– Так вот, когда этот пацан увидел кровь, он вдруг побледнел как кисейная барышня, глаза стали большими и наполнились огромными слезами. Не помню, конечно, чтобы я плакал в шесть лет. У нас к виду крови приучают, как только мальчишка научился ходить. Но это еще не все…догадайтесь, что случилось далее? Этот «мужественный» боец, хлопнулся в обморок, как девчонка, и мне же, тяжело раненому, – тут незнакомец хрипло рассмеялся, – пришлось еще тащить его на руках до деревни, как невесту.

Теперь от смеха стонали все, даже мои родные братья. От стыда я залезла под одеяло и заткнула уши, но и туда доносились громкие голоса моих друзей:

– Слушай, а ты имя успел спросить? Кто это был? Скажи нам, мы в гости сходим, гостинец отнесем, – ржали они.

«Придурки и подпевалы» – подумала я, понимая, что теперь ни за что не вылезу из кровати, пока странный гость не уедет, а там я вам покажу невесту, девчонку и кисейную барышню в одном флаконе.

В дверь постучали. Так стучать громко и уверенно мог только один человек в замке – мой отец.

Мой отец всегда был для меня идеалом во всем, я подражала ему в одежде, в манере говорить, в умении держать себя на людях. Иногда я даже завидовала самой себе, что у меня такой отец.

Мой отец – Высший демон, когда-то давно, чтобы сохранить нам с мамой жизнь, дал отрезать себе крылья, хотя крылья для демонов – это и душа, и защита, и оружие.

Я – первый ребенок в семье. И я – девочка. Демоны умеют сами планировать продолжение рода и пол ребенка, поэтому чаще всего у Высших Демонов первые дети – это, конечно же, сыновья, Наследники.

Но …. Моя любимая мама мечтала о девочке, и папа сделал ей такой подарок, правда не удержался, и, зная, что первой будет девочка, все равно отдал свою кровь хаоса мне и теперь, я – единственная девочка на Терре, имеющая крылья демона и умеющая перевоплощаться в темного.

Но все дела в том, что такие эксперименты не проходят даром. Отец у меня темный, с хаосом в крови, а мать – земная девушка со светлой душой. И, когда папа награждал меня кровью хаоса, мама молила Бога, чтобы мне досталась светлая душа.

В итоге получилась я, а просьбы отца и матери вылились в разноцветные крылья: одно крыло у меня от демона, черное как смоль, а другое, видимо от ангела, белоснежное, как облака.

Как сейчас я помню, выражение лица моего отца, когда он в первый раз увидел мое воплощение. Перевоплощение в силу моего эмоционального, нестабильного характера произошло рано, лет в пять, и было это феерично.

Нам было лет по пять и все мои друзья-товарищи приехали к нам на лето погостить. Мама, когда укладывала нас спать, всегда рассказывала интересные истории. В тот раз история была про дракона и волшебную жемчужину. Тот, кто находил жемчужину дракона, становился несказанно богат, и везение сопутствовало ему всю жизнь.

Конечно же, на следующее утро я предложила отправиться на поиски волшебной жемчужины. Кинули жребий, который указал нам путь, и как начертала сама Судьба, отправился Ярон на север, я на юг, Ян на запад, а Сэм на восток.

Я в первый раз путешествовала одна. Сжимая потной ладошкой деревянный меч, я честно заглядывала под все кусты, в надежде отыскать жемчужину. И я точно знала, что повезет мне!

В моих представлениях, она была белоснежной, гладкой, величиной с яйцо и должна была выкатиться прямо мне под ноги из чащи леса. Я шла и мечтала, на что же потрачу несметные богатства? Себе я обязательно куплю большую собаку, маме – удобное кресло, папе – путевку в далекий мир, чтобы он отдохнул, братьям – по настоящему мечу, Яну – ошейник с шипами, о котором он втайне мечтал, чтобы покорять будущих невест, Сэму волшебную книгу заклинаний, а Ярону – мотоцикл как у папы, чтобы он не пропадал в его гараже вечерами.

Я так размечталась, что не заметила, как вышла к реке. Река носила страшной название Мжуть, и называлась так не случайно. Папа запрещал мне близко подходить к берегу.

Я оглянулась по сторонам, посмотрела на небо, и вдруг мне пришло в голову, что пока я мечтала, жемчужина катилась передо мной и, конечно же, скатилась в воду. Поэтому я, медленно, делая вид, что иду вовсе не к реке, направилась к берегу.

Берег реки с этой стороны был пологий, воды спала, открывая песчаный пляж. Темные воды неслись на запад. Ярослава подошла к воде, выглядывая утонувшую жемчужину. Вдруг волны забили о берег, стараясь дотянуться до ее ног. Ярослава увидела, как на нее из глубины смотрит нечто страшное. Существо было похоже и на черепаху и на лягушку одновременно. Вместо носа – клюв, на голове короткая шерсть, сверху, на макушке находилось углубление, заполненной водой. Откуда-то Ярослава знала, что в этом углубление в виде блюдца, обязательно должна была находиться воды, которая давала существу сверхъестественную силу.

Пока Ярослава рассматривала чудовище, Каппа не терялся: он с силой вцепился в малышку и поволок на глубину.

Сказать, что Ярослава испугалась, было бы неправдой. Малышка росла в любви и обожании, и никто никогда за ее пять лет ни разу не причинил ей боль. И сейчас, она с удивлением взирала на попытки этого странного существа затащить ее в воду. Она упиралась ногами просто из природной вредности.

Существо встретилось маленькими глазками с глазами Ярославы и заверещало тонко и пронзительно, заставляя себе подчиниться, врываясь в мозг девочки противными звуками. Вот тут Ярослава и разозлилась. Она не хотела мокнуть, ей не нравился звук и, она прекрасно помнила наказ отца, не ходить к реке. Она разозлилась до такой степени, что ярость затопила ее изнутри, поднимаясь черной волной. Кожа вдруг потемнела, за спиной раздался шум раскрывающихся крыльев, которые окутали ее с ног до головы, отсекая вцепившиеся в девчонку руки. Так Ярослава и стояла, боясь опустить крылья, до тех пор, пока ее не нашел отец.

Отец, обнаружив свою маленькую дочь в виде демоницы с разноцветными крыльями, схватился за голову и поволок ее в нижние миры. Сколько Темные там ни бились над цветом крыльев, белый цвет никуда не делся, и, в конце концов, отец и демоны просто махнули на малышку рукой, пробормотав, что девчонке и так сойдет.

В нижних же мирах, Ярослава раскрыла самые темные стороны своей души. Ее раздражали любопытные, которые стремились потрогать ее крылья; она бесилась от вопросов, которыми закидывали ее демоны, и после того, как ее попытались запугать, она просто применила огонь против Темных, чтобы сжечь весь их мир раз и навсегда и вернуться домой.

Так она поняла, что самая сильная ее магия – это магия огня. Самая мощная и самая любимая магия.

Дети огня очень эмоциональны, и их учат с малых лет держать свои эмоции при себе, но Ярослава до сих пор не научилась их полностью контролировать. Учитель– маг только качал головой и говорил одно слово, нестабильная.

Я – нестабильная, и мне нужно учиться себя контролировать, иначе не получится сделать то, о чем я мечтаю, но это потом.

А сейчас отец, с обеспокоенным видом, трогал мой горячий лоб своей прохладной рукой, даря успокоение и покой:

– Слава, – назвал он меня домашним именем, – как же не вовремя ты заболела! Приехал Кай со своим сыном, нашим сыном, – гордо поправил себя он. – Его зовут Кирдан, помнишь, я рассказывал тебе о нем?

Еще бы не помнить?! Отец в свое время нам с мамой долго рассказывал о чудесном ребенке, а потом вообще чуть ли не на полгода свалил на воспитание и обучение этого пацана в нижние миры, мама после этого сразу же родила Дэва, чтобы отцу было чем заниматься и дома.

Но папа часто возвращался к этому мальчишке и практически каждый день разговаривал либо с ним, либо со своим лучшим другом Каем, узнавая, как дела у Кира.

Я помню, как папа рассказывал, что в Кире смешалась еще больше крови, чем в моей. Там и кровь темного эльфа, отца Кира, и кровь оборотня, и кровь светлого Бога, а вот энергия хаоса досталась ему от моего папы, а дар огня – от золотого дракона, дяди Рона. Но рожден он был, так же как и я, земной женщиной.

Давным-давно, дядя Кай с моим папой обратились к магам, и они увидели судьбу этого ребенка, судьбу очень непростую. От Кая и земной девушки с душой волчица должен был родиться Страж Миров.

Страж Миров – это Высшее существо, которое умеет концентрировать в себе энергию света и энергию тьмы, чтобы противостоять или тьме, или свету, сохраняя во вселенной равновесие. Кроме того, Страж миров единственный, кто обладает еще одной магией, ментальной. Он умеет воздействовать на психо-эмоциональное состояние магических существ, людей и животных, подчиняя их своей воле, подавляя волю чужую.

И как я поняла из рассказов папы, умению концентрировать в себе энергию света, Кир долго учился у золотых драконов; обучать концентрации энергии хаоса, папа возил его в нижние миры и занимался с ним сам, кроме того, так как в нем есть кровь оборотня, то Кир ко всем прочим достоинствам, умел оборачиваться в волка, и долго жил в Белой стае, которой управляет дядя Серж.

И вот это вот чудо, я умудрилась подстрелить сегодня на учениях, ууууу, никому не скажу, даже папе, это надо же было так вляпаться!

Я так задумалась над своей бедой, что прослушала бодрую речь папы, но главные слова я все же услышала:

– Так вот, мы с Каем заключили брачный договор между нашими детьми, и по достижению тобой двадцати двух лет, а Киру будет двадцать шесть, вы поженитесь. Сегодня, мы с мамой хотели познакомить тебя с женихом, но раз так получилось, – и отец с сочувствием посмотрел на меня, будто я все свои десять лет только и мечтала, что выйти замуж за неприкасаемого, – они зайдут на десять минут в твою комнату, чтобы пожелать тебя скорейшего выздоровления. Ну, и Киру не терпится посмотреть на свою невесту, если честно, – подмигнул мне папа.

От ужаса я потеряла дар речи:

– Отец, – просипела я, – нет, пожалуйста, не поступай так со мной, я не хочу замуж и…. и …. не надо на меня смотреть, пожаааалуйста.

Отец весело рассмеялся, а потом покровительственно потрепал меня по щеке:

– Моя маленькая девочка, конечно же, в десять лет, никто тебя не выдаст замуж, давай вернемся к этому разговору позже. А пока ты больна и у тебя постельный режим, и очень жаль, что Кай с Киром приехали на один день, но познакомиться все равно надо, – успокоил он меня, потрепав по голове и щелкнув по носу.

Дверь за ним закрылась, а я в изнеможении упала на подушки. В голове у меня роились куча мыслей, я представила, как они заходят, потом…. что делаю я? Нельзя, чтобы он узнал во мне ту кисейную барышню, которая упала в обморок при виде крови. О, Боже, за что ты покинул меня!

Я спрыгнула с кровати, метнулась в спальню своей горничной, нашла чепец, который она надевала после ванны, натянула его на себя, низко надвинув на лоб. Чепец надежно скрыл волосы, и своими многочисленными рюшами закрывал половину лица, потом я завернулась в одеяло, чуть ли до носа и стала вспоминать, как ведут себя кисейные барышни.

Я помнила, как один раз, мама водила меня в гости к нашим соседям, у них была дочь моего возраста. И если я подвижная, шумная, кровь с молоком, то девочка была бледная, тихая, прозрачная и очень пугливая. Я потихоньку запугивала ее муравьем, а она только бледнела и закатывала кукольные глазки.

За дверью послышался шум приближающей процессии. Первой в комнату гордо вплыла моя мама, она как все мамы, считала меня красавицей и умницей и гордилась моей неземной красотой перед всеми своими подругами.

Подойдя к кровати, мама тихо споткнулась, увидев на моей голове чудо-чепец в рюшах. Я закатила глаза, очень надеясь, что образ кисейный барышни я помнила верно, и тихим голосом пропищала:

– Здравствуйте, – при этом натянув одеяло чуть ли не до глаз и снова закатив глаза.

Папа хмыкнул, весело глядя на меня. Дядя Кай почесал в затылке, а Кир уставился на меня неверящими глазами, пытаясь рассмотреть мою неземную красоту, воспетую мамой.

Встретившись с ним глазами, я снова закатила глаза, показывая, что, мол, ох какие мужчины, собрались в моей комнате. Кир поморщился, пробормотал слова выздоровления и уставился на отца с немым вопросом.

Кай прокашлялся, тоже пожелал скорейшего выздоровления и быстро вышел из комнаты, плечи его подозрительно вздрагивали.

Отец пробормотав, что-то типа, «ты как всегда в своем репертуаре и разговор будет серьезным», – грозно вышел из комнаты следом за друзьями.

Только у мамы не было слов, и она тихо опустилась в кресло.

Глава 2

Кирдан вышел во двор, радуясь, что знакомство с невестой так быстро закончилось. Жениться не хотелось совсем! Конечно, свою невесту, он толком-то и не рассмотрел. Но что-то ему подсказывало, что девочка, которая так любит розовый цвет и рюши, точно не будет для него идеалом женщины. Однако Кир любил отца и уважал Айка.

Четырнадцать лет назад, великие маги Терры, предсказали рождение Стража Миров и даже указали на родителей мальчика, которыми стали его отец – Темный Эльф, и мать – земная женщина.

Родился Страж в одном из закрытых миров. Так надо было, чтобы укрыть его от глаз Тьмы и от ока Света, до тех пор, пока ребенок не научится непредвзято относиться как к Свету, так и Тьме.

Основной его обязанностью в будущем являлось поддержание равновесия Свет и Тьмы во Вселенной. Если бы он поддался одной из воинствующих сторон, то произошло бы непоправимое: миры смешались, Вселенная была бы разрушена.

Боги, объявив перемирие, собрали совет, куда были приглашены и четыре друга: демон, оборотень, темный эльф и золотой дракон. На совете было принято решение: пропорционально развивать способности малыша. В итоге, Светлому искусству его взялись обучать клан Золотых драконов, которые на Земле должны были поддерживать в нем искру света. Общение с животными и оборот, взяли на себя стая Белых волков. Темному искусству его обязались обучить демоны, которые на Земле не должны были дать ему забыть магию стихий. Искусству боя, с пеленок, обучал его отец.

С ментальной магией не приходилось сталкиваться никому из них, поэтому было решено оставить ее на произвольное развитие и наблюдать, отмечая малейшие колебания. Если бы ментальный дар вдруг начал угасать, то Боги готовы были вмешаться, чтобы не дать дару погаснуть.

Как только Кирдан научился ходить и начал осознавать в себе силу, отец перенес их с матерью на Терру. Но и там Кир жил недолго.

Почуяв Стража, силы Света и Тьмы выступили, чтобы успеть переманить Стража и сместить баланс сил в свою сторону, пока Страж не вошел в полную силу.

Во Вселенной началась Хаотическая битва. На сторону Света и Хаоса вставали легионы. В итоге этой битвы был обнаружен мир, который назвали Регор, что в переводе означает сверкающий. Как этот мир не был замечен ранее до сих пор остается загадкой, потому что во Вселенной он сверкал так ярко, что давал тепло и свет всем планетам, расположенным рядом.

Регор оказалась перекрестком миров. Обнаружилось, что через планету, можно попасть в любой мир, так как Регор была пронизана разными порталами, входами и выходами, местами силы.

Хаос-порталы, нестабильные порталы, которые вели в нижние миры спокойно сосуществовали с дверями, которые вели в верхние миры.

Кроме того, всю планету огибал Великий Поток Силы, который питал Древо Жизни. Древо Жизни в свою очередь рождало энергию для поддержания порталов. Кроной уходило оно в верхние миры, корнями дотягивалось до нижних миров.

Страж же был ключом от всех порталов. Он умел закрывать одни двери и открывать другие. В его власти было на века запечатать миры Хаоса или миры Света, если он понимал, что равновесию во Вселенной что-то угрожает.

На новую планету ринулись толпы беженцев, желающих очутиться на границе Регора. Только там любой человек, любое существо могло быть свободно в своих желаниях, безгранично в своих возможностях, но, если вдруг не сумел удержаться на грани, то вечное забвение и призрачное существование ждало каждого, посмевшего посягнуть на грань миров. Душами попавших за грань питались Архоны – птицы, которые жили только на границе, и в последнее время их становилось все больше и больше.

Местное население Регора взмолилось Богам, прося защиты от вандалов и опасаясь Архонтов. Поэтому было принято решение, пока растет Страж Миров, на трон посадить его отца. Так Кай со всей семьей переехал во дворцы Регоры.

Кир вздохнул, вспоминая дом, деда, маму. На Регоре ему довелось пожить три года, потом отец, по договоренности, отправил его на воспитание в клан Золотых Драконов. Так у него появилась вторая семья и первый помощник, с которыми они теперь неразлучны.

Кай поднял глаза к небу, выискивая черную точку, парящую высоко в облаках.

Уже тогда, в шесть лет, он умел сдерживать себя в своих эмоциях, силой воли подавляя вспышки гнева, радости, любви. Этот навык был отточен отцом до автоматизма.

Ответственность – вот первое слово, которое выучил Кирдан. Ответственность перед Вселенной, Богами, людьми, семьей. Каждый вечер они разговаривали с отцом и обсуждали разные ситуации, которые возникали или могли возникнуть в будущем. Отец позволял ему делать выбор в ту или иную сторону, а потом долго заставлял анализировать последствия своих поступков.

Здесь же, Рон заставлял его отрешиться от навыка, заставлял его чувствовать себя живым, учил его испытывать эмоции добра, радости, любви. Без них, как объяснил Рон, искру света поддерживать нельзя. Искра, горевшая в нем, питалась добрыми эмоциями. Магия огня питалась страстью. Самое тяжелое теперь было научиться чувствовать эмоции, которые он автоматически загонял далеко в закоулки своей души.

У них с Роном ничего не получалось. Рина водила его в лес, показывала яркие краски, но Кир не понимал красоты цветов; Рон заставлял часами слушать музыку и искать прекрасное, но ноты казались Киру скучны. Ярон как-то притащил ему щенка, но Кир лишь брезгливо оттер лицо, которое веселый щенок от большой любви облизал ему.

Казалось, что первая ступень не будет пройдена им никогда. Рон ругал Кая, который внушил ребенку такое чувство ответственности перед Вселенной, что тот даже не хотел вспоминать, что значит радоваться просто так, наслаждаться просто так, просто позволить себе жить для себя.

Однажды, подслушав разговор Рона с отцом, где Рон жаловался на трудности в обучении Кира и, по сути, расписывался в своей беспомощности, Кир убежал из дома.

Обладая ментальной магией, мальчик давно уже понял, что может легко подчинять себе, подавляя волю любого. Ворота дворца легко раскрылись перед ним, и стража даже не поняла, как выпустила неприкасаемого. Огромный мир открылся перед ребенком, но мальчик вдруг четко осознал, что ему надо туда, где виднелась гряда гор.

Не отрывая взгляда от возвышающих вершин, Кир вышел из города. Он чувствовал, как кто-то зовет его, просит его помощи и еще просит поторопиться. И Кир побежал. Выносливость ему досталась от демона, да и физически его тренировал отец, который не жалел его никогда. Поэтому Кир бежал и бежал, не отрывая глаз от высокой горы. Ему надо было туда, наверх, на вершину, которая скрывалась в облаках.

Наступил вечер, который плавно перетек в ночь. Но Кир не видел ничего, подчиняясь, зову, звучавшему в его голове. Он добрался до вершины, когда темнота стала почти осязаемой, и вдруг резко остановился, боясь сделать еще шаг.

Он стоял на краю огромного кратера потухшего вулкана. Жерло вулкана смотрело на него красным глазом и дышало жаром. Оно манило его к себе, голос звал, призывая спуститься. Кир сделал шаг, потом еще один и еще. Земля под его ногами стала нагреваться, а потом и вовсе накалилась, но Кир не останавливался. Он знал, что тот, кто нуждается в нем уже рядом.

Путь ему преградила еще одна гора. «Гора в горе – это что-то интересное», – подумал он, решая как лучше пройти: обойти или взобраться наверх.

Вдруг гора мелко затряслась и застонала, Кир отпрыгнул в сторону, пытаясь сообразить, что делать, как увидел огромный желтый глаз. Глаз моргнул и печально уставился на Кира.

На эмоциональном уровне, Кир чувствовал боль дракона, но никак не мог причины боли. С первого взгляда ранений у дракона не было, каких бы то ни было повреждений тоже, однако дракон страдал и быстро терял силы.

Кир попробовал ментально позвать дракона. Дракон не сразу, но откликнулся.

– Ты звал меня, дракон? – спросил мальчик – Чем я могу тебе помочь, как облегчить твои страдания?

– Страж Миров – выдохнул дракон. – Неприкасаемый! Я звал любого, кто способен был услышать и ты пришел.

– Я умираю, – печально сознался дракон, – мои силы на исходе. Скоро на свет должен появиться новый дракон, дочка, как жаль, что я не увижу ее. Прошу тебя, Страж, – простонала мать, – не бросай ее, она будет тебе лучшим другом, она научит тебя использовать магию огня, она поможет тебе с порталами, а пока ты помоги мне.

Кирдан подошел ближе и увидел яйцо, которое стало покрываться трещинами, мать не могла уже согревать его энергией огня, и Кир воззвал к искре небесного пламени. Он обнял яйцо, пронзая его светом, помогая родиться новой жизни, вдыхая в нее искру жизни. Так Кир познал нежность к беззащитному существу.

Дракончик родился слабым, его чешуйки были мягкими и бледно–зелеными. Он жался к Киру, пытаясь согреться и найти защиту. Кир запихнул новорожденного под рубашку, прижимая к голому телу, в последний раз взглянул на мертвую мать и отправился назад во дворец.

Так у него появилась Лонария.

Глава 3

Лонария оказалась единственной представительницей вымершего рода разноцветных драконов, ведущего свое начало от Дракона Времени, когда драконы еще не делились по цвету, а меняли свой цвет в зависимости от настроения и ситуации.

Кроме того, Лонария обладала умением сроить пространственно-временные порталы. По факту, она легко могла построить портал в прошлое, и вероятно построение портала в будущее ей тоже было доступно, но это еще предстояло выяснить.

А пока маленькая Лонария носилась за Кирданом как привязанная, считая его и отцом, и матерью, и братом одновременно. Ела она только с его рук, спала с ним в одной кровати, зарываясь полностью под одеяло, и согревая хозяина своим жаром холодными вечерами.

Рон только качал головой, предупреждая Кира, что через месяц дракончик вырастет размером со шкаф и уже в его покоях им вдвоем будет не разойтись.

Кир пытался позвать дракончика мысленно, но он, точнее она не отзывалась, закрываясь, не пуская в свой мир. Кир, в силу своего возраста, не знал, как пробиться сквозь щит, а дракончик не умел его снимать. Поэтому они общались друг с другом тактильно. Лонария часто запрыгивала на колени к Киру или укладывалась ему на грудь, позволяя гладить себя, и превращаясь из боевого дракона в  ласкового котика.

Но не со всеми Лонария была ласковой. Так она почему-то невзлюбила Ярона и стоило трехлетнему малышу зайти в спальню к Киру просто поболтать, как Лонария набрасывалась на него, теснила грудью к двери и кусала за ноги. Ярон злился, пинался, даже однажды сам попытался перевоплотиться в дракона, чтобы дать бой, но пока из схваток победителем выходила Лонария.

Однажды, в один из осенних дождливых дней, Кир пытался научить лететь малышку. Мальчишка носился кругами вокруг дракончика и яростно махал руками, изображая полет. Лонария внимательно смотрела на него непонимающими синими глазами, пытаясь понять, что хочет от нее хозяин. Она подняла одну ногу с острыми когтями, помахала ей, и, не удержавшись, неуклюже завалилась в лужу.

– Ах, ты, моя толстушка, – расхохотался мальчик, с трудом вытаскивая Лонарию из грязной лужи.

Лонария возмущенно сопела и обиженно отряхивалась.

День был холодным и сумрачным, как бывают дни перед приходом зимы. Последние листья сбивал с деревьев мелкий холодный дождь. Кир давно промок, но сдаваться не хотелось. У мальчугана была мечта полетать на Лонарии, и, если не сделать это до холодов, то придется ждать тепла. Он расстроено объяснял дракоше, что значит летать, а Лонария тихо злилась. Кир знал, что она злится, потому что Лонария менялась: из зеленого дракона она стала превращаться в красного.

Все началось с хвоста. Кончик хвоста побледнел, потом порозовел, потом покраснел. И все чешуйки вдруг засверкали под дождем красным. Лонария еле сдерживала себя, что не наброситься на Кира.

Вообще-то Лонария предпочитала изумрудный цвет чешуек, которые переливались на свету, создавай иллюзию постоянного движения. Многие путали ее с изумрудным драконом.

Но если изумрудным драконам была не подвластна магия огня и жили они в лесах, то Лонария любила пламя и частенько грелась в разожженном камине, когда была совсем маленькой.

Рон наблюдал печального Кира и раздраженную Лонарию из окна:

– А пойду-ка я поучу молодняк летать, – сказал он, целуя жену.

Рина, которая нисколько не изменилась за эти годы, только покачала головой:

– Рон, нельзя было допускать такого тесного сближения мальчика с драконихой, ты подумал о будущем? Что будет, если Лонария полюбит Стража? Ты представляешь всю величину ее страданий?

Рон виновато молчал, понимая, что сейчас использует Лонарию в интересах Кира, давая ему возможность испытывать настоящие эмоции по отношению к ней. Да, пока это только нежность к спасенному детенышу, радость при виде животного, желание приручить, но что будет, когда дракон войдет в подростковый возраст и Лонария сможет перевоплощаться?

Он вышел, еще раз пообещав себе, что серьезно поговорит с Киром.

Еще спускаясь с крыльца, Рон начал воплощаться в золотого дракона. Его зверь был мощным красивым боевым драконом, который в четыре раза превосходил маленькую Лонарию по весу, росту и объему. Золотых драконов отличало то, что на спине у него было не два, а четыре крыла. Мощные задние ноги удерживали огромный вес Рона, передние, с длинными острыми когтями, служили ему для защиты, атаки и использования магии. На шипастой голове имелись многочисленные усики. Чем старше становился дракон, тем усиков больше. Давным-давно клан Золотых драконов посвятил себя борьбе добра со злом. И именно добру обязан был Рон научить Кира.

Земля под его шагами дрожала. Рон неспешно приближался к ребятам.

Лонария до этого времени никогда не встречалась с собратьями. И когда затряслась земля, она обернулась в поисках причины, увидела огромного золотого дракона, с испугу выдохнула огнем в сторону опасности, резко поменяла цвет с красного на желтый, желая слиться с песком, и мысленно завопив от страха, вдруг спряталась за спину Кира.

Лонария даже не заметила, как случайно открылась Киру, паника накатывала на нее огромными волнами, заставляя закрыть глаза и подчиниться гиганту с мощной аурой.

Кир же не растерялся и тут же откликнулся на зов подруги:

– Тише, тише, малышка, это наш друг, он не тронет тебя, – гладил ее Кир по ярко-желтым чешуйкам.

– Кто это, кто? – испуганно вопрошала она, еще не понимая, что слышит Кира, что может с ним общаться.

Естественно после всего пережитого ни о каких полетах речи быть не могло, мокрого Кира и, так и не пришедшую в себя, Лонарию, увели в дом греться и наслаждаться общением. Ведь теперь, если Лонария хотела, она могла разговаривать с каждым.

Девять лет тесной дружбы Всадника и Дракона, Кира и Лонарии. Они знали друг о друге все: привычки, мысли, чувства.

Лонария по меркам дракона еще была очень юна, она не вошла в брачный период и была очень хрупким и изящным драконом. А еще, по мнению Кира, Рия была очень красива. Часто, пока никто не видит, он обнимал Лонарию и восторгался ее синими глазами, темно-зеленой чешуей. Гладил ее два коротких рога, целовал в морду, нашептывая нежности.

Лонария отвечала ему взаимностью, не было более преданного дракона, и еще ни разу в жизни, Золотые Драконы не видели такого взаимопонимания между человеком и драконом.

Рон так и не поговорил с Киром о последствиях такой привязки. Он видел, что Кир любит Рию, как питомца, оберегая ее от трудностей, и совсем не задумывается, что под зеленой шкурой скрывается нежная девичья душа.

Иногда Рон думал, что произойдет, когда у Лонарии настанет брачный период? Обратиться ли она в девушку? И не зря ли он разрешил Киру оставить дракончика себе?

Вот и теперь, едва Лонария услышала, как Кир призывает ее, она камнем ухнула вниз, распугивая жителей замка, затем выровняла полет и левитируя, плавно опустилась перед своим Стражем.

Она чувствовала разочарование Всадника, его смирение с ситуацией, когда Кир был вынужден подписать брачный контракт, но сама смириться с помолвкой друга не могла.

От волнения она постоянно меняла цвет чешуек, пытаясь определиться, на каком же остановиться. Ее пугало молчание Кира и она не выдержала:

– Ну и как тебе невеста, Кир? – скрывая интерес, спросила она.

Кир обнял дракона, прижавшись к длинной изящной шее:

– Эх, Лонария, лучше не спрашивай, – грустно сказал он.

– Что? Совсем не понравилась? – с надеждой спросила Рия.

Кир задумался, а потом ответил резче, чем следовало:

– Она не должна мне нравиться, она – будущая мать моих детей и Королева Регора, – потом заглянул в синие глаза Лонарии и пробормотал, – ведь главное же, чтобы она была хорошей Королевой и матерью, все остальное не важно, правда?

Лонария кивнула, соглашаясь. Ведь для нее было главное другое, чтобы ее Всадник принадлежал только ей, а сколько у него будет жен и детей, ей совсем не важно.

Глава 4

Наконец противный Кир улетел на своем ужасном драконе.

Нет, конечно, я видела драконов и любила их, но этот дракон почему-то с первого взгляда вызывал необъяснимое чувство антипатии.

Вот Ярон был прекрасным драконом во всех понятиях этого слова.

Род Золотого Дракона считался самым могущественным во Вселенной и самым мудрым, а еще справедливым, высокоморальным, добрым и так далее. И Золотые Драконы – самые непримиримые борцы со злом! Но, как рассказывал дядя Рон, большую часть жизни Золотые Драконы предпочитали проводить в облике человека, и имели при этом фантастически красивую внешность.

Вот именно таким и был Ярон: фантастически красивым, правильным и мудрым, что иногда просто доводило меня до бешенства. Его карие с золотыми искрами глаза оттеняли золотистые волосы. Фигура из детской уже стала превращаться в подростковую, такую худую, угловатую и несуразную.

Ярон теперь не знал, куда девать свои длинные руки, поэтому постоянно что-то ими хватал, теребил, ронял, разбивал. Ноги выросли, наверное, быстрее, чем его мозги. И если Ярон появлялся в моей комнате, то он задевал буквально все: ронял стул, сдвигал кресло, а однажды умудрился врезаться в шкаф так, что он долго шатался, не зная то ли упасть, то ли остаться на месте.

В образе Золотого Дракона Ярон нравился мне намного больше. Меня восхищали его золотая шкура, которая ярко сверкала начищенным золотом, длинные усы, придавали ему сходство с огромным сомом, а мощные рога на затылке и перепончатый гребень делали весь образ неустрашимым и мужественным.

И хотя у меня были крылья, я частенько пользовалась услугами Ярона, гордо восседая у него на спине. С ним мы облетели, наверное, все земли, принадлежавшие демонам, правда за границы наших земель, папа запретил нам строго-настрого вылетать, а Ярон, будучи послушанным и воспитанным мальчиком, никогда не нарушал указы взрослых.

Вот и сейчас, этот несносный дракон, ворвался в мою спальню, уронив при этом кресло, стоящее возле камина, сдернул с меня покрывало и завопил:

– Ты видела? Нет, ты видела?! – он схватился за голову, пытаясь вырвать себе последние волосы. – Это та стерва-дракон, которая доводила меня до безумия в детстве. Жалко, что я поздно ее увидел, а то обязательно теперь показал, кто сильнее и крепче, – сокрушался он, вбивая одеяло между мной и подушкой.

Он так носился кругами вокруг моей кровати так, что у меня даже закружилась голова.

Уж мы-то с ним поладили с первого взгляда. Как сейчас помню, мама разрешила мне не ложиться спать, и одним глазком посмотреть на первый бал в том сезоне.

Сезон балов открывался осенью. Гости стали приезжать уже под вечер. Многие не спешили заходить в зал, наслаждаясь последним теплом.

Тут подъехала большая закрытая карета, запряженная четверткой лошадей с зелеными гривами. Лошадей они напоминали отдаленно, но Ярослава не знала, как назвать чудовищ, которые привезли кого-то очень важного.

Сама карета привлекала внимание не меньше, чем страшные твари, похожие на лошадей. Корпус кареты был позолочен и на нем изображались, переливались, передвигались фигуры из прошлого, которые участвовали в битве свет и хаоса, вновь разыгрывая страшные картины прошлого.

Ярослава высунулась из окна больше чем на половину, чуть ли не вываливаясь. Она очень хотела рассмотреть, кто же выйдет из чудо-повозки.

И вышедший оправдал ее ожидание, потому что из волшебной кареты вышел Ангел. Точнее вначале вышла его мать, придерживая рукой пышное золотое платье, а потом он – Ангел.

Ярослава никогда не видела Ангелов, но именно так она их и представляла. Мальчик лет пяти, с кудрявыми золотыми волосами, свободно спадающими до плеч, и огромными глазами, из которых, казалось, струился свет. Он серьезно разглядывал дворец и всех присутствующих.

«Я должна с ним познакомиться» – подумала чертовка, быстро спрыгивая с подоконника.

Ярослава понимала, что в пижаме она появиться перед гостями не может, ее платья слишком коротки для бала, поэтому помчалась в покои родителей, надеясь, что мама и папа уже ушли встречать гостей.

Она должна поразить Ангела в самое сердце, думала она, копаясь в мамином гардеробе. Все платья были слишком ей огромны и Ярослава уже начала уставать, когда в голову ей пришла другая мысль. Она прекрасно помнила, как мама надевает под платья красивые короткие юбочки и чтобы утянуть верх, поддерживающие корсеты.

Поэтому, Ярослава выдвинула полку в комоде, быстро нашла нижнюю юбку и примерила. Юбка была прекрасна: прозрачная, темно-синяя, она отлично подходила под пепельный корсет. Да и села юбка на ней почти идеально! И если у мамы юбка доходила до колен, то Ярослава выглядела в ней точно как в бальном платье, а плохо застегнутый корсет дополнял праздничный образ.

Что сделать с волосами Ярослава так и не придумала, поэтому она нацепила на волосы стильную изумрудную подвязку с подвеской, найденную среди маминых чулок, которая поддерживала распущенные спутанные волосы, как ободок.

Подходящих бальных туфель на каблуках не нашлось. Все были велики и постоянно спадали с ног, это чуть-чуть расстроило Ярославу, и чтобы босые ноги не выглядели уж чем-то таким необычным, она дополнила свой образ мамиными чулками, которые тоже спадали, но не так как туфли, поэтому пришлось их собрать гармошкой, чтобы уж совсем не свалились.

Довольная собой и своей красотой, Ярослава поплыла покорять маленького Ангела. Она вышла на центральную лестницу и остановилась наверху, давая возможность всем насладиться своей неземной красотой.

Мама, увидев ее, ахнула, выронила бокал из рук, капли вина попали на папин костюм. Она собиралась уж направиться к дочке, когда была остановлена твердой рукой супруга:

– Элен,– обнимая ее, ласково сказал Айк, – не спеши, давай посмотрим, что будет.

И супруги принялись молча наблюдать за своей любимой и единственной дочерью, которая величественно пыталась спуститься, не потеряв при этом волочащиеся чулки, раздаривая царскую улыбку направо и налево и выискивая кого-то глазами.

Айк не выдержал, подошел к лестнице и вежливо протянул руку дочери, скрывая улыбку.

– Осторожней, милая, – шепнул он, склоняясь перед дочкой и целуя ее пальчики.

Бросив на отца величественный взгляд, девочка направилась прямиком к золотому мальчику, который жался к юбке матери, мечтая поскорее покинуть этот скучный зал.

Наконец-то отец понял, ради кого было все это представление! Он подвел дочь к гостям и представил ее:

– Рон, Рина, разрешите представить вам мою дочь, Ярославу, – сказал он, поглядывая на дочь, которая не спускала глаз с так поразившего ее мальчика, – Ярослава, познакомься, пожалуйста, с Яроном.

Ярон был очень воспитанным ребенком. Он шаркнул ножкой, ничем не выдав своего удивления от странного вида девочки, а потом произнес:

– Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами – одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в танце?

Ярослава растерялась, танцевать она умела плохо, да и падающие чулки на дали бы ей возможность поразить своими талантами Ярона. Она шмыгнула носом, придумывая как выйти с честью, но ситуацию спас отец.

– Ярон, давай лучше Ярослава покажет тебе свою комнату. У нее много разных игр, и вам будет, чем заняться, кроме танцев.

Глаза Ярона сверкнули, и он было сорвался с места, но, вспомнив, правила этикета, остановился и посмотрел на родителей, испрашивая разрешения.

Рон кивнул, отпуская детей взглядом, вымолвить хоть слово он был просто не в состоянии. Когда дети отошли на безопасное расстояние весь зал стонал от смеха, Ярослава так и не узнала, что же в этот раз гостей так развеселило.

Комната Ярославы поразила Ярона. Он ожидал увидеть что-то розовое, кукольное, заваленное мягкими игрушками, куклами и колясками. Вместо этого перед ним открылось большое пространство, отделанное в золотистых тонах. Даже ночью казалось нет-нет да и блеснет лучик солнца. Но все дело было даже не в тоне комнаты, а в ее убранстве. В комнате царил абсолютный порядок, ничего лишнего, стеллажи с книгами, стол для занятий, два кресла возле камина, а по стенам….по стенам висело холодное оружие, луки, колчан со стрелами. Здесь даже был клинга – метательный нож, состоящий из нескольких лезвий. Этот нож всегда подтверждал высокий статус владельца. Научиться метать его мог не каждый, а только тот, у кого присутствовал хаос в крови.

– Ух ты, – не сдержал восклицания Ярон, – это все твое? И ты умеешь метать клингу?

– Мое, – с гордостью ответила девчонка, стаскивая чулки и бросая из на ковер, – я собираю коллекцию, а мастер учит меня работать с ними и клингу я умею метать. Мама сердится и говорит папе, что тот растит их меня мальчишку, а папа смеется и говорит, что девочка должна уметь все. Правда, пока плохо выходит биться на мечах, но метать ножи я могу с закрытыми глазами, а стрельбу из лука начнем изучать по весне. А ты чем увлекаешься?

– Шахматами, – сказал Ярон, улыбнувшись, – но отец, конечно же, представил ко мне мастера, который тоже обучает военному ремеслу, не пойму только зачем это тебе, где твои куклы, лошадки, зайчики?– пробурчал он.

– Мне не с кем играть в куклы, – капризно ответила девочка, – а хочешь, будем тренироваться вместе, – вдруг с тайной надеждой предложила она своему кумиру, – ты можешь приезжать ко мне в гости, а я к тебе.

– Давай,– покровительственно кивнул Ярон.

С тех пор манера покровительственно с ней говорить, считать ее младше, неопытней и девчонкой осталась, и, как бы Ярослава не доказывала, что она умнее, хитрее, ловчее, ничто не могло переубедить Ярона.

В комнате ее с тех времен мало что поменялось, разве только коллекция увеличилась, да навыки владения холодным оружием улучшились, плюс ко всему появилась тайная мечта, которую она не скрывала от друзей, но они еще пока не придумали как ее воплотить в жизнь!

Наконец Ярон перестал бегать и завалился к ней на кровать. Закинув руки за голову, он мечтательно произнес:

– Поскорее бы вырасти, сдать экзамены в академию. И тогда я бы точно нашел эту дракониху, заставил ее прижиматься к земле и вилять хвостом.

Ярослава рассмеялась из ванной, где она чистила зубы:

– А не боишься, Яр, что это ты будешь прижиматься к земле и вилять хвостом? Если она тебя в детстве смогла разозлить то, что будет, когда ты увидишь ее в юности? Да и любовь никто не отменял, вот, что будет, если вместо того чтобы укрощать строптивую, ты будешь бегать за ней влюбленным драконом?

Ярон прыснул:

– Вот вечно вы девчонки об одном и том же, лишь бы поговорить! Я – дракон, – он вскочил на кровать, выпятил грудь и сорвал со стены меч, – и ничто, вернее никто не заставит сойти меня с пути истинного. Тем более какая-то леди.

– И да, – спрыгивая с кровати и делая кувырок вперед, захохотал Яр – это ты у нас теперь невеста, а я просто – одинокий воин.

Ярослава замерла с щеткой во рту. Точно, вчера же произошел крах всей ее жизни: мало того, что ее обручили непонятно с кем, так еще и тот эпизод, который она мечтала забыть.

Ярон увидел ее лицо, подошел, ободряющее хлопнул по плечу так, что она чуть не подавилась щеткой и снова весело заржал:

– Да ладно тебе, нормальный кстати жених! Одобряю!

Тут Ярослава не выдержала, схватив за шею Ярона, она старательно пыталась запихать его под холодный душ, стараясь ничего не залить вокруг. Ярон смеялся и отбрыкивался. В итоге в ванной, под мечущимся от напора воды, душем, валялись они вместе, громко крича и пытаясь передернуть душ на себя.

Когда оба высохли, им пришла в голову замечательная идея:

– А пойдем-ка разбудим братьев, – задумчиво проговорила Ярослава.

Глава 5

Братья любили поспать по утрам. И не потому, что были лентяями, а потому что вели ночной образ жизни. Серж с малолетства привлекал их к участию в жизни стаи и ночные вылазки для братьев были обязательны.

В стае, по ночам, они отрабатывали умение контролировать свою физическую силу, которая была в разы больше человеческой; перемещаться в пространстве с необычной скоростью; а еще ходили на охоту.

Белые волки охотились на вампиров. Никто уже не помнил, почему укус оборотня считался для вампиров смертельным, но сейчас популяция вампиров на Терре стремительно убывала.

Кроме того, чтобы активировать ген оборотня и начать превращаться в волка, братья должны были самостоятельно покусать вампира и попробовать их кровь, убивать вампиров запрещалось, их и так с каждым годом рождалось все меньше и меньше.

Именно поисками вампиров занимались ребята всю ночь. Очень уж хотелось им посмотреть на своих зверей, перевоплотиться в них, ощутить радость движения и чувство свободы.

И в этот раз им опять не повезло. Вампир попался старый, сильный и могущественный. Два подростка, сколько ни бегали вокруг него, сколько не пытались подойти ближе, вампир играл с ними, как с котятами, а на рассвете просто исчез. Усталые, грязные и разочарованные вернулись они с охоты в этот раз.

Ярослава и Ярон потихоньку пробрались в спальню близнецов.

Покои были поделены ровно на две части невидимой чертой. Они разительно отличались друг от друга. Если половина Яна была сплошь завалена какими-то вещами, ненужным хламом, раскрытыми книгами, обертками от конфет, то половина Сэма была чисто убрана. Все вещи лежали строго на своих местах. Одежда была аккуратно сложена, на столе царил полный порядок. На полках чуть ли не росту, цвету и алфавиту педантично были расставлены все книги.

Казалось, что и спят они по-разному: Ян, разметавшийся на кровати, обняв подушку, крепко спал, скинув одеяло на пол. Сэм спал на спине, укрываясь одеялом, на котором, казалось, не было ни складочки.

Для тех, кто не знал ребят близко, они были на одно лицо. И если их поставить друг напротив друга, между ними втиснуть раму от зеркала, Яна заставить молчать и стоять смирно, то можно было перепутать их с отражением в зеркале.

Не сказать, что они были красивы той ангельской красотой Ярона, но присутствие в них зверя, его магнетизм, привлекали взгляды прохожих.

В отличие от Ярона тела братьев уже сложились: широкая грудная клетка, развитые плечи, длинные мускулистые ноги выдавали в них бойцов. Коротко подстриженные волосы, немного резкие черты лица, четко очерченные губы и волевой подбородок был присущ всем представителем стаи. Но братьев отличали глаза.

Ярослава со страхом ждала, когда цвет глаз с серого, как грозовое небо, поменяется на желтый. Это означало бы, что они совершили свое первое в жизни покушение, и ген оборотней активирован. С одной стороны, она очень хотела посмотреть на волков братьев, с другой стороны боялась, что попробовав вкус крови, братья изменятся и никогда не станут прежними.

На самом деле близнецы были абсолютной противоположностью друг друга. Судьба ли пошутила или так природа распределилась, однако братья, имея одинаковую внешность, были награждены абсолютно противоположными характерами. Ян – горячий, импульсивный, неуравновешенный, был полной противоположностью Сэма – спокойного, рассудительного парня.

Если Ян быстро загорался и так же быстро терял интерес, то Сэм все дела доводил до конца не зависимо от того, интересно ему было или нет.

Ян ни минуты не мог усидеть на месте, его настроение менялось несколько раз в день. Порой эмоциональность Яна доводила до конфликтов в команде, и Ярославе с трудом удавалось после этих вспышек привести всех в норму. В свое время, Ян был одержим идеей доминирования в команде, но импульсивность и непродуманные решения, быстро сбросили его с пьедестала.

Сэм же был полной противоположностью Яна: своим железным спокойствием, он оказывал благотворное влияние на брата, являясь тем, кто поддерживал баланс в их маленьком коллективе. Редко можно было увидеть Сэма улыбающимся, по серьезности он мог бы поспорить с самим Повелителем. Всегда невозмутимый, немногословный, он был замечательным дипломатом, умеющим договариваться в любой, казалось безвыходной ситуации.

Темные шторы в их спальне были плотно зашторены, но лучик света нашел дырочку и теперь щекотал лицо Яна, который недовольно морщился, но глаза не открывал.

Ярон с Ярославой мялись у двери, подталкивая друг друга. Они знали, какое обоняние у братьев и, что даже во сне, они могут учуять противника. Поэтому придумали другое.

Раздобыв где-то длинную паку, они насадили на нее голову от чучела кабана.

Голова была страшная: раскрытая пасть с острыми клыками, стеклянные безумные глаза, шерсть, которая топорщилась во все стороны. Ее-то и убрали из гостиной в комнату дворецкого, потому что маленькая Ярослава не хотела по вечерам заходить в гостиную, ссылаясь на несуществующие болезни. Это потом, она потихоньку призналась папе, что боится кабана. На следующий день, голова чудесным образом исчезла, и Ярослава на время забыла о ней.

На это чучело пришлось потратить все утро. Во-первых, голову эту необходимо было потихоньку стащить из покоев дворецкого, пока он обсуждал с отцом дела на день. Потом, за сараем, они тщательно вытаскивали из головы всякий хлам, потому что голова для палки оказалась очень тяжелой, палка гнулась и ломалась. Наконец голову необходимо было примотать веревкой, чтобы хоть какое-то время она держалась на палке. Когда все было сделано, они обходными путями двинулись в спальню к близнецам.

До спальни добрались без приключений, основательно вспотев: палка была длинная, голова большая и, чтобы им сделали родители, увидев весь этот ужас, они даже не хотели представлять. Теперь же стояли и, молча, толкали друг друга, предлагая начинать.

Ярослава протянула палку к кровати, которая была ближе к двери. На ней сейчас смотрел яркие сны Ян. Голова кабана медленно склонилась над лицом Яна. Детские руки еле удерживали палку. Ян принюхался, медленно открыл глаз и заорал.

Ярослава быстро передвинула палку к Сэму, уже смело входя в комнату на несколько шагов. Теперь орали двое оборотней, им вторил Ярон (просто так за компанию) и покатывалась со смеха девчонка. Но никто не ожидал того, что произошла далее. Быстрый Ян, не разбираясь в ситуации, выхватил нож и с силой всадил кабану между глаз, вставая так, чтобы закрыть собой брата. В полумраке комнаты, голова кабана представлялась ему парящей в воздухе, и со сна он не мог понять, как такое может быть.

Сэм, проанализировав ситуацию и оглядевшись по сторонам, молча упал на кровать, держась за живот и толкая ногой Яна. От сдерживаемого смеха, он даже не мог дышать, не то что говорить. Наконец и Ян пришел в себя. Он, со злостью, пнул упавшую голову и раздраженно посмотрел на друзей:

– Что заняться больше нечем? – недовольно произнес он.

В тон ему ответила Ярослава:

– Что охота опять неудачная, да?

Она присела на кровать Яна и сочувственно погладила его по голове. Ян резко мотнул головой, сбрасывая руку девчонки.

Отношения этих двоих можно было назвать взрывоопасными. Они, то любили друг друга, то люто ненавидели. И никто не знал, как у них сегодня пройдет день в драках или в спокойных разговорах. Оба взрывные, оба не терпящие противоречий, оба не умеющие прощать, и в то же время оба ранимые и требующие к себе внимания, их дружба была сложной.

Но если вдруг кто-то начинал что-то говорить плохо про другого, Ян тут же кидался на защиту Ярославы, забывая про все обиды и разногласия между ними. Ярослава не оставалась в долгу, часто спеша на помощь другу и выручая его из трудных ситуаций.

Знакомство их состоялось очень неудачно.

Ярон и Ярослава летали над пустыней, высматривая воду. Очень хотелось пить, а домой возвращаться не хотелось. И тут они увидели двух путников, которые рысцой бежали по горячему песку. Солнце нещадно жгло их спины, а им казалось все равно, потому что бег был размеренный и плавный.

– Давай спустимся поближе и посмотрим, кто это, – перебивая шум ветра, попросила Ярослава.

Ярону тоже интересно было посмотреть на мальчишек, а то, что это были дети, он давно уже рассмотрел своим острым зрением, и теперь ему не терпелось познакомиться.

Он резко спустился вниз, именно так как любила Ярослава, что аж дух захватывало и сердце ухало вниз.

Оборотни не ожидали нападения сверху, а то, что это было нападение, ни один из них не сомневался.

Ярон подлетел поближе, когда Ян вдруг резко подпрыгнул, ухватился за лапу дракона и полоснул ножом по внутренней стороне нежной кожи, разрезая сухожилия.

Ярон застонал, резко заваливаясь в бок. Ярослава выпрыгнула из седла и достала меч. Ее позиция была заведомо проигрышная, потому что яркое солнце било ей в глаза, мешая разглядеть противников. Она вспомнила слова тренера, что бой на мечах – это прежде всего быстрое принятие решение и бой может закончиться с первого удара. Но ударить первой ей не дали. Она даже не успела сделать выпад, как почувствовала холодное лезвие на своем горле.

– Брось меч, – раздался звонкий детский голос.

И тут зарычал дракон. Ярон, увидев, что его Всаднице угрожает смертельная опасность, выпустил заряд огня в сторону противника, призывая Ярославу, использовать магию огня и закрыться от атаки. Ярослава вызвала огненный щит, расплавляя в пламени клинок и обжигая отскочившего паренька.

Теперь ситуация поменялась в противоположную сторону. Два одинаковых паренька прижались спинами друг другу, заняв оборонительную позицию.

Ярослава рассматривала их сквозь щит, в то время как Ярон, больше помогая себе крыльями, чем наступая на пораненную ногу, приближался к Ярославе.

Они молча рассматривали друг друга. Первым заговорил Сэм.

– Друзья, в этой пустыне нас четверо. Мы не делали ничего плохого, когда вы напали на нас. Разрешите узнать причину такого нерасположения к нашим персонам?

– Кто? Мы напали? – возмутилась Ярослава, снимая щит и делая шаг вперед.

– Это вы напали на Ярона и поранили его! – возмущенно проговорила она, сверкая синими глазами, – как мы теперь взлетим? Вы вообще кто? Что вы тут делаете? Это наша земля!

Вот так и произошло их первое знакомство. Потом они по очереди тащили Ярона на себе, потому что взлететь, впрочем, как и идти Ярон так и не смог. А Ярослава залечивала их ожоги, которые на солнце вздулись волдырями.

И пока они тащились по солнцу до дома, они успели переговорить обо всем, подружиться, а Ярослава даже успела поругаться с Яном, который высмеял ее попытку подраться на мечах. Но мир был восстановлен!

Теперь они сидел в комнате, и думали, как выманить вампира, чтобы помочь ребятам разбудить их волков.

И, конечно же, первой идея пришла в голову Ярославе. Она тряхнула черными кудрями, глаза ее блеснули, Ярослава всклочила и возбужденно заходила по комнате. Сэм с испугом переглянулся с Яроном. Они знали такое состояние их лидера, после которого шло что-то весьма интересное и часто опасное, а потом прилетала расплата. Вот и сейчас ребята насторожились.

– Значит так, – возбужденно проговорила Ярослава, сверкая очами, – я буду жертвой. Сегодня ночью, вы привяжете меня к дереву в том месте, где встретили вампира. Сами спрячетесь, потом Ярон его чуть-чуть напугает, так чтобы не до смерти, а вы в это время покусает и оп-ля, вы – настоящие оборотни. Только, чур, никого не убивать! – тут же насторожилась она.

Ян согласно закивал, ему уже нравился план.

– А что? – быстро сказал он, довольно поглядывая на мелкую, – идея не так уж и плоха, порежем тебе руку, чтобы он пошел на кровь, привяжем тебя покрепче, и даже если он тебя и покусает, тебе с твоей кровью хаоса это только на пользу пойдет, отсосет дурную кровь и все. Мы ничем не рискуем. – подвел он итог и с надеждой глянул на брата.

Ярон с Сэмом не торопились.

– С одной стороны, да, приманить его при помощи «жертвы» можно, тем более кровь хаоса для него самая любимая пища, с другой стороны, где гарантия, что он нас всех там не прикончит?

Ян застонал:

– Сэм, ну не будь трусом, мы что зря тренировались, да и Ярон поджарит его если что. Представь, – тут голос его сорвался, – представь, что уже завтра мы сможем обернуться. Ну, неужели тебе не хочется посмотреть на него, покататься по траве, порадовать отца, в конце концов!

Сэму хотелось, очень хотелось, и он посмотрел на Ярона.

Ярону не нравилась эта затея. Слишком много но…., но три пары глаз с такой надеждой взирали на него, что он согласился.

Подготовка к ночи началась. Вначале раздобыли веревку, потом вспомнили путь до земли вампира, добыли ключ от калитки, выучили заклинание открывания дверей, потом стало делать нечего и они с нетерпением ждали ночи.

Глава 6

Кирдан после знакомства с невестой направил полет Рии в нижнее царство демонов. Что бы ни говорил отец, а там жили его настоящие друзья и только там он чувствовал себя живым.

Демоны позволяли ему самому принимать решения, не поучая, не наставляя, позволяя ему самому совершать ошибки. А еще они любили его таким, каким он есть. Только с Айком Кир мог быть откровенен до конца.

Лонария же напротив не любила темного царства. Она считала это место мрачным и безжизненным. И действительно в Дасуни – стране демонов всегда было тихо, серо и спокойно. Чаще всего на планете шли затяжные дожди или в другое время года дули песочные бури, затмевая свет, струящийся сверху. Столицу Дасуни накрывал магический купол, но и он давал только искусственное освещение.

Столица была выстроена из темного, почти черного кирпича. Острые крыши домов рвались вверх, как будто мечтая увидеть солнце. Маленькие карликовые деревья, не делали картину радостней. Только яркая реклама веселила этот сумрачный мир, окрашивая серость в разноцветные тона.

Но в этот раз у Кира не было планов провести свое время в городе. Ему надо было за пределы магического купола, к Учителю, который обещал, как придет время помочь ему с Духом-Помощником.

На Терре Айк предупредил его, что это время пришло. В канун своего возраста трех пятерок, то есть в канун пятнадцатилетия, он сможет создать Мефита и оставить его у себя.

Они вылетели за купол рано утром. Моросил мелкий противный дождик. Серое небо, накрывало темные от влаги пески. Вдалеке чернели холмы. Вот туда-то и держали путь наши герои.

Учитель жил в пещере. Много веков назад он пришел сюда и остался жить. Откуда пришел он, кто он, как его звали – никто не знал. Но если смерть ходила рядом и были испробованы все способы ее отогнать, знающие люди шли к Учителю.

Кирдана познакомил с Учителем Айк. Он долго просил Учителя взять Кира в ученики, приводил массу аргументов, угрожал, привозил к нему Кира, потом они приезжали уже вместе с отцом, но уговорила его взяться за обучения сына, Алекс – мать Кира. Она всю ночь просидела в пещере, разговаривая о чем-то с Учителем. Когда утром она вышла, бледная, гордая, красивая, Учитель велел зайти Киру. Что пообещала мать, о чем они вели долгий разговор, Алекс так никому и не рассказала.

Намного позже, изучая философию, Кир понял, что Учитель был дан ему как Наставник, который поможет пройти его Душе по пути развития, сформировать его мировоззрение на основе Испытаний, привести к пониманию добра и зла и обязательному равновесию между ними.

А пока его Испытания только начинались, Учитель никогда не предупреждал его, чем они займутся на следующий день. Каждый день был как открытие, порой Испытания, данные ему Наставником, могли закончиться печально.

Всего Испытаний было пять.

Первое Испытание было дано ему в десять лет. Это было испытание его физической выносливости. Отец занимался с ним с самого рождения, в десять лет он напоминал тренированного солдата: всегда подтянут, с хорошо развитой мускулатурой, с точными и уверенными движениями, он создавал впечатление взрослого ребенка.

Учитель тогда велел Лонарии открыть портал в прошлое и забросить их во времена Хаотичной войны. Цель была одна – дойти до двери выхода в мир Темных за сутки и….выжить.

Во времена Хаотичной битвы, порталы были разбросаны друг от друга на большие расстояния, это означало, что там, где ты вошел, может не оказаться выхода и его придется искать.

Вот так Кир с Рией оказались на войне. Портал за ними захлопнулся, и пара Всадник-Дракон осталась стоять на выжженной земле, оглядываясь по сторонам.

Перед ними раскинулось огромное поле, покрытое грязным снегом. Недавно здесь был бой, и кое-где еще дымились воронки от ударов Драконов, тлели сожженные тела, издавая запах горелого мяса, стонали раненые.

Лонария приказала Киру садиться на нее. Она чуяла портал выхода за сто километров отсюда. Их задача была просто долететь до портала, по возможности не вступая в бой.

Высоко в небе было холодно. Мороз сковал щеки мальчика, длинные ресница покрылись изморозью, руки уже перестали чувствовать ток крови, а они все летели и летели.

Внезапно, прямо на них вылетел Черный дракон с Темным Всадником. Всадник натянул лук, прицеливаясь. Кир пригнулся, доставая налуч и медленно вынимая лук. Он понимал, что не успеет даже прицелиться.

Лонария была обучена ведению близкого боя, но сейчас, растерявшись, она просто пошла на таран мощного Дракона. Дракон не ожидал такого маневра, приготовился к защите, поэтому, когда Лонария врезалась в зверя, просто кувыркнулся в воздухе, сбрасывая с себя Всадника и теряя ориентацию. В итоге на землю упали оба.

Только быстрота действий спасла мальчишку. Едва Кир приземлился на землю, он открыл огонь из лука, ранив Дракона в глаз. Всадник успел спрятаться за сугроб. Кир бросил быстрый взгляд на лежащую на земле Лонарию, и сосредоточился на сугробе, магией огня пытаясь растопить его. Черный всадник, поняв, что ему не укрыться, бросился в рукопашную схватку, надеясь задавить мальчишку массой. В итоге Кир получил серьезное ранение в лицо, но демона убил. Кое-как перебинтовав голову, он склонился над Лонарией: она была жива, но без сознания. Пришлось искать палки, подталкивать их под дракониху и тащить ее на себе.

Быстро закончился короткий зимний день. Наступила долгая ночь, а пацан все шел и шел, не разрешая себе останавливаться. Он понимал, что только движения могут спасти его от переохлаждения и неминуемой смерти в эту морозную ночь. Лонария не приходила себя, и Кир очень надеялся, что он выживет, что идет он в правильном направлении.

Прошла ночь, Кир уже двигался на автоматизме, и только физическая выносливость помогала ему не сдаться, не прилечь рядом с Лонарией, обнимая ее еле дышащее тело и уснуть, давая отдых уставшим мышцам.

В полдень Кир, наконец-то услышал голос Лонарии:

– Кир, стой, хватит меня тащить. Я смогу сама.

Он обернулся и увидел, как дракон медленно поднимался, покачиваясь от слабости.

– Как ты, – обеспокоенно спросил Кир, – идти можешь?

Лонария отряхнулась, проверяя работу мышц, взмахнула крыльями и виновато посмотрела на Всадника:

– Садись, осталось совсем чуть-чуть. Я долечу. Я смогу. У нас с тобой в запасе два часа.

Кир не заставил себя долго упрашивать, кое-как взгромоздившись в седло, он направил Лонарию к порталу.

Первое Испытание было пройдено, на память ему достался шрам, который пересекал правую половину лица. Лонария говорила, что шрам сделал его только красивее и мужественнее, но Киру было все равно. Главное, что он не сдался, не потерял к себе уважение и не подвел отца и свой народ.

Второе испытание было испытанием отваги. В тот раз Кир отпросился у Учителя в столицу, встретиться с отцом и друзьями, отдохнуть и сходить в кино. Двенадцатилетний паренек шел по городу, наслаждаясь тихой погодой. За куполом шумела песчаная буря, а здесь стояла безветренная тишина. До гостиницы, где поселился отец, оставалось двадцать метров, когда Кир услышал взрыв, и дом рядом с ним содрогнулся, полыхнув огнем из всех окон.

Кир услышал плач младенца и безумный крик женщины, находящихся внутри. Недолго думая, он вбежал в задымленный подъезд. Крики и стоны раздавались из каждой квартиры, но Кир мчался выше и выше, вслушиваясь в плач ребенка. На верхнем этаже огонь полыхал вовсю, и пробраться к дверям не было возможности. Плач становился все слабее, а крики женщины прекратились.

Кир вызвал огненный щит и вошел в бушующее пламя. Огонь узнавал его, пытался лизнуть и ласково потереться кошкой у ног. С трудом открыв дверь, Кир вошел в квартиру. Человеческий младенец лежал в люльке, тихо попискивая. Мать была мертва. Кир свернул щит, взял младенца на руки, выглянул в окно.

Если он активирует огненный щит, ребенок умрет; если он выпрыгнет с четвертого этажа, то поломает ноги и может покалечить ребенка. Почему ему не достались в дар крылья от демонов – чертыхнулся Кир. Он подумал о Лонарии и полез на крышу, подальше от смертельного воздуха и огня.

У Лонарии тоже был выходной день, хотя день без Кира приносил ей больше грусть, чем радости. Но Кир строго-настрого запретил ей лететь с ним. Сейчас, валяясь на жухлой траве, она мечтала о солнечных днях и теплом озере. Внезапно она ощутила беспокойство, и настроилась на Кира, что-то ей не нравилось, она тихо позвала Кира, но ответа не получила.

«Ничего не случится, если я тоже прогуляюсь по городу», – подумала она, беря разбег и взмывая в небо. Через минуту, она уже знала, где Кир, и неслась туда со скоростью света.

Кир с ребенком в руках стоял среди пламени, с надеждой глядя на небо. «Она успеет, она должна успеть», – твердил он, прижимая к себе плачущего младенца. И Лонария успела, в последний момент, когда крыша затрещала и стала обваливаться вниз, она подхватила мальчишку и взмыла вверх.

Так они оба прошли второе Испытание, а у Кира появился брат.

В пятнадцать лет его ждало третье испытание, испытание духа. Если он с честью выдержит это испытание, то на всю жизнь получит своего второго помощника – духа стихий. Задание было и простое и сложное одновременно. Необходимо создать этого духа самому. А сотворить его можно было только водой. Стихия воды плохо поддавалась Киру, может быть, потому что он любил огонь. А эти две стихии, как известно, противоположны друг другу. Но теперь пришло время оттачивать свое мастерство именно в этой стихии. Вода должна была признать его своим хозяином.

Для создания духа необходим был крупный прозрачный алмаз. Раздобыть его оказалось легко, точнее Лонария слетала в тот кратер, где Кир нашел ее рядом с умирающей матерью, и принесла его оттуда. Как она рассказала, ее мама построила там пещеру и перенесла все сокровища их рода. Одним из этих сокровищ оказался алмаз «Чистая слеза».

Кир сходил в город к оружейникам      и попросил вставить алмаз в рукоять кинжала. Кинжал был подарен ему Айком, любителем холодного оружия и коллекционером магических кинжалов.

Кинжал был красив: сталь из темной почти черной материи, сверкала незнакомыми рунами. Магические свойства кинжала были усилены: только хозяин мог брать его в руки, только хозяин мог призвать его в любое время, да и резал он все, начиная от темной материи и заканчивая самой прочной кольчугой из прочной стали. Этот кинжал всегда был с Киром, даже тогда, когда он ложился спать, клинок бережно укладывался им рядом. Теперь кинжал блистал новым украшением из камня.

Ночью началось приготовление к ритуалу. Сам ритуал был смертельно опасен, о чем и предупредил его учитель, предлагая отказаться сейчас, пока еще не было поздно. Но все трое знали, что Вселенная не приемлет отказов, а Стража ждали в этом мире очень давно. Поэтому Кир только мотнул головой, чертя магический круг. Ритуал Созидания требовал одиночества, полной магической защиты и призыва четырех стихий. Эту ночь Киру предстояло пережить одному.

Замкнув круг кинжалом, Кир призвал стихии. Стоя на высокой горе, Кир громко произносил заклинание, призывая первые две стихии, стихию огня и стихию воды. Огонь должен вдохнуть жизнь в алмаз, а вода, если откликнется на призыв, помочь родиться духу.

Огромные, темно-серые, свинцовые тучи стали собираться над Киром. В безветрии и далеком чистом небе над городом, тучи смотрелись неестественным черным пятном. То тут, то там в полном молчании вспыхивали молнии. Внезапно все потемнело, молнии слились в одну точку и ударили прямо в центр круга, где стоял Кир, высоко поднимая кинжал. Удар был такой силы, что Кир опустился на колени, стремясь удержать равновесия, призывая дождь. Но….стихия не отзывалась. Клинок стремительно накалялся, обжигая руки, когда появился повелитель воды:

– Ты призвал меня, мальчишка? – грозно произнес он.

Кир медленно выпрямился, вставая с колен и не спуская глаз с Бога.

– Да, – смело ответил он. – Для выполнения моего предназначения мне нужен Дух-Помощник, и я призвал тебя.

Затем, протягивая ему кинжал, обожженными руками попросил:

– Вдохни в него жизнь!

Но повелитель воды не спешил, он внимательно разглядывал подростка, который старался не морщиться от боли в, крепко сжимая раскаленный докрасна кинжал.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил и сказал мне, кому еще ты сможешь доверить помощника как самого себя? Кто еще будет тебе так дорог, что ты готов пожертвовать помощником, чтобы защитить его жизнь?

Перед глазами Кира пронеслась вся его жизнь: мать, отец, Лонария? И вдруг, не задумываясь, не отдавая себе отчет, он выкрикнул:

– Это будет моя будущая жена, Ярослава.

Долго потом он думал, почему все произошло именно так. Ведь он даже не помнил, как выглядит его невеста, не испытывал к ней никаких чувств, но именно в то мгновение, эти слова казались почему-то единственно верным решением.

Бог величественно кивнул:

– Это правильное решение. Ты – мудрый воин.

И разверзлись хляби небесные, и полился дождь такой силы, что смывал все на своем пути.

Кир стоял под дождем, подставляя кинжал целебной воде. Алмаз в нем мерцал тихой живой душой, заключенной в камне. Боль в обожженных руках уходила, вместо нее место занимала радость: он смог, у него получилось пройти половину пути.

Дальнейший остаток ночи, он посвятил выстраиванию защитного контура вокруг круга. Кир собирался призвать смерч. Чтобы помощник был полноценным, его должны были благословить еще стихии воздуха и стихии земли.

Смерч налетел внезапно, пытаясь снести защитный контур и отобрать клинок. Кир крепко привязал клинок к руке и отпустил его на волю. Кинжал закружился в урагане, исполняя одному ему известный танец, через двадцать минут все стихло. Кинжал блестел как новый, отполированный мельчайшими частицами песка.

Осталось призвать землетрясение и дело будет сделано. Кир сосредоточился, взывая к земле. Ему надо было успеть до рассвета, а светлая полоска уже стала проявляться на черном небе. Он устал, его качало из стороны в сторону, магический резерв был на исходе. Трещина появилась ровно в середине круга. Кир не выдержал, упал на колени и уронил привязанный клинок в землю. Огонь полыхнул в ее недрах. Земля приняла клинок и дала часть своей силы Помощнику.

Так появился Мефит – помощник верный своему хозяину, способный найти своего создателя в любом из перерождений, вечный раб своего господина, подвластный только его воле и воле еще единственного существа, которого Мефит еще не познал. Но точно знал, что такой существует и он узнает его из тысячи подобных созданий.

Кир лежал, не в силах разорвать круг, вглядываясь в светлеющее небо и отчего-то радуясь приближающему дождю.

– Хозяин, – перед ним материализовался дух. – Прикажете перенести вас домой?

Кир кивнул, устало закрывая глаза. Он сделал это! Он снова смог! Как же здорово жить!

Глава 7

Пока Кир вызывал Мефита, Ярослава стояла в темном лесу, крепко привязанная к стволу могучего дерева. Они все сделали, как было нарисовано на картинке. И даже полная луна присутствовала, чтобы еще раз подтвердить подлинность картины.

Ярослава была одета в одно из своих лучших платьев. На самом деле с платьями у нее была беда: мама всегда считала, что девочка должна выглядеть нежно и заказывала ей платья персикового, нежно-розового, голубого оттенков. Ярослава же считала, что выглядеть ярко здорово и часто просила маму заказать ярко-красное или темно-зеленое, или бирюзовое под цвет глаз.

Но сейчас, в таинственной ночи, Ярославе надо было выглядеть нежной, слабой и испуганной, поэтому она из всего гардероба, выбрала так любимое мамой и так нелюбимое ей, пышное платье персикового цвета. Золотистый цвет подчеркивал смуглую кожу, заставляя ее сиять, тонкие нежные руки с длинными пальцами сразу бросались в глаза, а неглубокое декольте открывало длинную нежную шею.

С волосами Ярослава намучилась. Они были короткие, кудрявые и никак не хотели укладываться в прическу скромницы, постоянно выпадая крупными завитками то на лоб, то на шею. Наконец, намочив голову, она просто зализала все назад и залила маминым лаком так, что утром ей точно придется стричься наголо. Но на что не пойдешь ради друзей!

Когда Ярослава спустилась к ужину, у ребят просто попадали вилки. Ян открыл было рот, чтобы что-то съязвить, но заткнулся, получив чувствительный пинок от Сэма.

Больше всех обрадовалась мама. Она повертела дочь перед собой и сказала:

– Ну, наконец-то моя дочь стала взрослеть, а то я думала, что она так и будет расти пацанкой, носить штаны и стричься коротко.

Отец хмыкнул, подозрительно косясь на дочь. Чтобы не смущать отца еще больше, Ярослава уселась, наколола на вилку кусочек рыбы и громко сказала:

– А я влюбилась! Вот в него, – и ткнула вилкой в подавившегося Яна. – Ну, как я тебе? – требовательно спросила девочка, прямо глядя в глаза оборотня.

– Ты – прекрасна, – откашлялся Ян, – эээээ…..

Дальше слов у него не нашлось. Он смотрел на Ярославу, пытаясь прожечь в ней дырку. Она же только пожала плечами, делая вид, что увлечена едой.

Когда мучения под названием ужин закончились, первым из-за стола вылетел Ян, который тут же подошел к Ярославе, вежливо отодвигая стул и помогая ей подняться.

– Нам с Ярославой очень надо поговорить, – сообщил он всем, утаскивая ее из-за стола во двор. Следом вышли друзья.