Отрывок из книги
Я ничего не знала. Совсем. Да мне бы и в голову такое не пришло – что я принесу в этот дом несчастье! Я тогда жила хорошо, очень даже хорошо, совсем не так, как раньше. Но прошлое все равно не оставляет меня, оно меня преследует, цепляет и порою не дает мне возможности выспаться. Хотя у меня теперь прекрасная новая кровать и красивое постельное белье. Я сама выбирала его. Не знаю, кто как, а я люблю, чтобы белье было белым, я уверена, что люди, заявляющие, что они любят цветное белье, на самом деле просто ленятся чаще его стирать. Белое белье – это красиво. Люблю кружева, но это уже дело вкуса. Мой муж, Григорий, говорит, что кружева жесткие, а он, Григорий, – очень нежный. Он шутит, и мы смеемся. Мы вообще много с ним смеемся. С тех самых пор, как познакомились. Алик, его сын, говорит, что не узнает своего отца, иногда ему кажется, будто это совсем другой человек, и в такие минуты мне становится очень грустно, словно Алик упрекает меня – мол, это я виновата в том, что его отец так сильно изменился. В понимании этого мальчика – а ему уже, правда, все двадцать лет – отец его изменился в худшую сторону. Иначе зачем бы ему говорить об этом мне, да еще и с таким выражением лица – мол, это ты тому причиной и стала, из-за тебя я не узнаю своего отца, его будто подменили. Могу себе представить, каким он был раньше. Да Григорий и сам мне рассказывал, что он никогда не был таким веселым и счастливым, не говоря уже о том, что это счастье ему принесла я. Что он никогда не спал в обнимку со своей прежней женой, матерью Алика. И вообще не знал, как это можно – спать без пижамы, обнявшись, причем всю ночь, то есть замереть в любовной позе на несколько часов, слившись воедино с телом женщины. Да и спал он раньше на узком диване. Правда, под очень теплым одеялом. Думаю, он все-таки мерз, пока не встретил меня. И душой, и телом. Никто не знает и не узнает, что для удобства я сшила вместе два полутораспальных пуховых одеяла – получилось трехспальное, чтобы нам было удобно на новой широкой кровати. Я и пододеяльник заказала специально для этого одеяла. Может, кто-нибудь подумает, что я слишком много внимания уделяю постели, но я-то знаю, как все это важно, как и многое другое, что на первый взгляд кажется мелочами. Но все эти кажущиеся мелочи на самом деле выстраданы мною: у меня имеется опыт супружеской жизни, богатый, но нехороший, то есть этот опыт-то, может, и хороший, да вот мои другие «опыты» с мужчинами были весьма неудачными. А если еще точнее, мужчины были не те. Хотя я – по-своему, как мне казалось тогда, – любила их.
Многие женщины на первый взгляд внешне ведут себя так, словно у них и был-то всего лишь один мужчина, но вы им не верьте: у каждой в жизни всегда был (или будет) один или много тайных любовников. Это мужчины не умеют маскироваться, а женщины в этом деле преуспели: они хитрые, умные и не высовываются, не хвалятся своими связями. Каждая женщина хочет, чтобы ее любил не один мужчина, чтобы ею восхищались все. И иногда ей мало этих восхищенных взглядов, ей нужно, чтобы мужчина непременно признался ей – она очень хороша, соблазнительна, он хочет ее, а это для любой женщины важно. А как можно такое сказать, если не на ушко, прижавшись к этой женщине? Вот так и появляются любовники. Разные. И совсем еще мальчики, которых приходится всему учить, старые, морально убитые своим мужским бессилием, но желающие того, чтобы их тоже любили, ласкали. Такие мужчины платят за чувства, и это, я считаю, правильно.
.....
Встреча. Такое нарочно не придумаешь! Вот говорят же – зализывать раны. Это как раз обо мне. После очередного неудавшегося гражданского брака, когда я, держась, что называется, за живот, вышла из абортария и была готова рухнуть от боли и слабости прямо на тротуар, меня и подобрал этот добросердечный милый человек. Распахнул передо мной двери своего прекрасного черного джипа. Как я потом узнала, на эту сногсшибательную покупку его сподобил Алик, обожавший отца и считавший своим долгом подсказать ему, как надо жить и на чем ездить. Он самым простым человеческим языком (я всегда думала, что богатые люди изъясняются как-то по-другому, более вычурно, что ли, хотя, конечно, глупости все это, просто у меня никогда не было богатых мужчин) предложил подвезти меня. Это уже потом он мне признался, что влюбился в меня с первого взгляда. Что я тогда была необычайно красива, трогательна, бледна и все такое прочее. Он обратил внимание на мои черные глаза, на их страдальческое или даже трагическое выражение, словом, он увидел во мне красивую и вместе с тем очень слабую и одинокую женщину, нуждавшуюся в помощи. Я спросила его потом, почему он решил, будто я одинокая, и он ответил, что просто почувствовал это. Словом, я села в машину, и он спросил, куда меня подвезти. И тогда я, утратив самообладание, просто растерялась… Знаете, на меня нахлынули все чувства разом – и обида, и жалость к себе за то, что я так беспутно прожила лучшие годы своей жизни, что у меня нет ни квартиры, ни денег, ни работы… Словом, все это вдруг навалилось на меня, и я разрыдалась, скорчившись от боли – душевной и физической, – на заднем сиденье его машины. Он, бедный, тоже так растерялся, что даже машину остановил, открыл дверцу, пересел назад ко мне, обхватил меня за плечи и начал успокаивать – мол, все будет хорошо. Он ничего тогда обо мне не знал. В сущности, он и сейчас мало что знает. Разве что у меня был неудачный брак и муж поколачивал меня, не позволял мне работать, изводил своей ревностью и считал меня своей собственностью…
Хозяин джипа назвался Григорием и сказал, что он готов помочь мне. Сначала он поселил меня в одной квартирке, думаю, это была служебная площадь, где останавливались командировочные, приезжавшие в Москву по делам его лаборатории. Чистая небольшая квартира, скорее напоминавшая домашнюю гостиницу. Две комнаты, вдоль стен узкие, застеленные клетчатыми одеялами кровати. Маленькая кухня с холодильником, в котором, кроме соков и минеральной воды, были еще водка и мартини. Гриша привез меня туда, показал, где можно взять чистые полотенца, халат, мыло. А сам поехал за продуктами. Вернулся, когда я, уже вымывшись, в мужском черном халате, свернувшись калачиком, лежала на одной из кроватей, укрывшись одеялом, и потихоньку поскуливала. Боль не отпускала меня. Говорят, что после первого аборта у многих женщин не может быть детей. У меня же всегда было наоборот. Беременею я, как кошка. Разве что не рожаю – не для кого. А в одиночку мне ребенка было не потянуть. Мысль о том, что у меня может быть ребенок, всегда казалась мне тенью какой-то немыслимой роскоши. Я не понимаю женщин, рожающих на свой страх и риск, не имея нормальных материальных возможностей. Пожалуй, живя в постоянном страхе – что я окажусь на улице без всяких средств к существованию, – я на подсознательном уровне не желаю такой же судьбы своему ребенку. А детей я всегда хотела. Очень.
.....
Пользователь
Странная книга.Не могу сказать,что читать неинтересно,но какое то всё нереальное,притянутое за уши. Отношения героев непонятны, их поступки странны…Первые книги автора читала с огромным удовольствием, а теперь разочарована.