Читать книгу Забыть нельзя вернуться, или Когда зацветёт спатифиллум - Анна Денк - Страница 1

20 декабря 2020 г.

Наконец-то я вернулась в школу! Позади первый рабочий день после новомодной болезни и вынужденного карантина (пока ожидала затерявшиеся свои результаты, пришёл положительный тест мужу, пришлось ещё задержаться на больничном, хорошо, что его вторичный тест быстро проверили и дали отрицательный ответ). Всё-таки вести уроки «живьём» гораздо интереснее, да и легче, чем вещать детям онлайн с экрана в кабинете информатики в течение месяца. Пришлось даже обзавестись графическим планшетом, для удобства работы, сын подарил. Было ощущение, словно я в аквариуме, а мои «рыбки» плавают на воле и взирают на меня во время конференций, как на инопланетянина… Ну вот, это всё позади, снова включаюсь в привычный ритм: автобус – школа с девяти до шести – автобус – дом – онлайн-урок репетиторства (больше одного за вечер уже не успеваю, ведь возвращаюсь в полвосьмого) – организовать ужин нам с мужем – приготовиться к урокам. И так каждый день. В выходные – можно поработать репетитором побольше. Повидаться с детьми, с внучками. Или успеть куда-нибудь съездить. Москву почти всю исходила, теперь по Золотому кольцу больше путешествую.

Сегодня воскресенье. Можно уже и в «Одноклассники» зайти, глянуть, что новенького. Но что это?

– Аня, это ты –«солнышко»? Я не ошибаюсь?

Вот это неожиданность! Игорь Чернов. Далёкая юность, печальная история… Были свидетелями на свадьбе у моей подруги. Виделись всего несколько дней, но… И ведь я нашла его здесь, в «Одноклассниках», давно, как только освоилась с компьютером. Ещё десять лет назад отправила ему сообщение, спросила, как дела. Вот оно и сейчас передо мной, прочитанное, но без ответа. Я тогда решила, что ему наше общение уже неинтересно. И не вспоминала больше об этом.

– Да. Рада тебя слышать! Где пропадал?

– Мотался по стране. С компьютерами не дружил. С моей страницы от моего имени отец от скуки переписывался, теперь расхлёбываю. Я всё искал тебя, но одну букву в фамилии перепутал почему-то. В Яндексе это ты с внучкой?

– Не совсем поняла – в Яндексе – это где? Мои страницы есть в Фейсбуке, ВК, Инстаграм. Сегодня на фото мои две дочки, сын, две внучки. Как свою личную жизнь организовал, расскажи.

– Захожу в поиск, забиваю имя, фамилию, Калуга – в рубрике «Пытаются найти» («Жди меня»). Не женат, люблю своё одиночество. А может, карму отрабатываю.

– Мой город Малоярославец, Калужской области. Жила двадцать четыре года на Украине, с девяносто первого до майдана. С четырнадцатого в Москве с детьми, муж позже тоже приехал. Работаю в частной школе. Живём уже в своей квартире вдвоём, дети все взрослые, живут отдельно, помогаю им снимать квартиры.

– Женился, развёлся, в восемьдесят девятом уехал с Украины в Казань, Ригу, остановился в Волгограде. Работал сварщиком, охранником, промышленным альпинистом. Сыну тридцать два. Тоже цыган, мотается, сейчас живёт и работает в Швеции.

– Мы были в Волгограде три года назад, с коллегой в школе подружились, пригласила в гости. По Волге покатались, на Мамаевом кургане были, конечно. Но стояла такая жара! И мошка нас загрызла…

– Киру Зайцеву помнишь?

– Ну, что ты спрашиваешь? Конечно, помню. Нашла её на Фейсбук. Но как-то общение не получилось. Смутно поняла по фото, что с Алексеем что-то не сложилось. Есть сын.

– В девяностых часто в Казань ездил, спрашивал о тебе. Говорит: «Не появлялась после свадьбы, молчит» – по моей вине…

– У нас возникло какое-то недопонимание – Кире показалось, что я её обвиняю, что на Новый год тогда не получилось. У меня не было такой мысли. Но общение у нас прекратилось.

– Вчера нашёл её случайно, а где – не помню. Поставил «сердечко», «дружить» – пока тишина.

– Посмотрела сейчас в Фейсбук – там у неё фото практически нет, только два портрета. Она в журнале работает, по-моему… Давай, изучай интернет, это окно в мир!

– Как начал осваивать этот телефон… Одноклассник из пятого класса меня нашёл, учительница – тридцать пять лет её искал. Всё это могло произойти десять лет назад…

– Вот именно! Меня брат в две тысячи восьмом зарегистрировал на «Одноклассниках», и с тех пор всё дальше погружаюсь… Но здесь я уже реже бываю. Переместилась в Инстаграм – там все новые фото, мысли всякие…

– До этого ещё не дошёл. А маму операторы называют «бабушка-интернет». Отец умер три года назад.

– Вот, я тоже бабушка-интернет! А я отца на твоём групповом фото на аватарке увидела, хотела, наоборот, о маме спросить. Сочувствую.

Продолжила через несколько минут:

– У меня родители в двухтысячном продали квартиру и переехали ко мне, купили дом рядом. Папа умер десять лет назад. И теперь мама там, с видом на жительство, а мы все вернулись сюда. На первых порах поддержали одноклассники, однокурсницы, даже бывшие ученицы. Теперь мы уже обжились, у всех семи человек гражданство… А зачем меня искал? Мы расстались как-то непонятно.

Игорь ответил не сразу.

– Всё помню. Моя вина. Молодость, незрелость, дурдом какой-то… Я тогда из дома уходил. Ко многому не готов был и должен был жениться на украинке и на Украине. Нацики отдыхают…

Вспомнила свои тогдашние чувства, снова ощутила растерянность и недоумение от бесплодной последней встречи… Надо было что-то ответить. Написала только:

– Сложно у вас там, оказывается, было…

– Отшили всех. Женился в восемьдесят седьмом на украинке, а она оказалась польского происхождения – вот незадача-то… Поцеловал её четырнадцатилетнюю и сказал – жди. Вот она и ждала шесть лет.

– Как давно всё было… Тридцать четыре года назад свадьба Киры… Помню, как ты сдержался, что говорил… Спасибо за искренность, это было важнее всего… Письмо долго хранила. Уже уезжая с Украины, сожгла с дневниками.

– И у меня был дневник, тоже выбросил. А свадьбу даже не помню. Что там было? Помню только мою комнату и поезд.

– В поезде я вела себя странно… Вообще как в тумане всё было. И вдруг ты уже за окном… Книгу можно об этом писать! Фото прислать со свадьбы? Сохранились у тебя?

– У меня мало фотографий осталось. Года три назад в порыве сжёг всё прошлое – как я думал… И твою. Больше тридцати лет хранил.

Ностальгия по этим волнующим дням моей юности заставила быстренько разыскать среди сотен папок в ноуте нужную. С оцифрованных фото из прошлого тысячелетия на меня смотрели наши молодые, красивые лица… Он смотрит в мою сторону мимо жениха и невесты и так тепло улыбается… А на другом фото очень печален, такая безнадёжность во взгляде… На обратной стороне одной из фотографий надпись его рукой – «Спасибо, что ты есть!» (ведь печатал свадебные фотографии он с отцом, а Кира переслала мне потом в письме). Увидела точную дату свадьбы. Отправила несколько снимков ему.

– Тридцать пять лет. С ума сойти. Интернет – машина времени…

– А где наши кучеряшки? – была его первая реакция. А ведь и правда, на фото у меня волнистые волосы до плеч, я как раз отрастила их на предыдущем, первом курсе, по просьбе Светика – соседки по комнате в общежитии. Наверное, это странно, но мне было как-то всё равно; короткая стрижка привычнее и практичнее, но попросили – отрастила, жалко, что ли? Потом до окончания института так и ходила с длинными волосами.

– Как первенец стал хвататься за них, да жизнь сельская, велосипедная – так с тех пор одна причёска… Спасибо, Игорь, за то, что у нас было. Такие тёплые воспоминания… Хотя и очень больно, но хорошо, что это было в жизни.

– Да. Может, и хорошо, что жизнь тебе не испортил своей незрелостью. А действительно – осталось тепло… и жаль.

– Встретить зрелость мне так и не удалось, сама стала, как сталь.

– Как так?

– Как-то так. Главное – моя семья меня обожает и знает: мама может всё.

– Я уже седой, а всё ещё живу тем временем. Смотрю на фото, в зеркало: я – не я, было – не было…

– Как это напомнило фильм «Москва слезам не верит»! Один из моих любимых, дочек как-то посадила посмотреть, чтобы учились…

Прислала ссылку:

– Хочешь, по видео моим поброди здесь, на сайте. В четырнадцатом я приехала с двумя детьми, ждала осени, когда начнётся работа в школе, а летом устроилась работать няней. И в это лето было как раз тридцать лет выпуска из школы, я опять всех собрала, мы часто с одноклассниками встречаемся…

– Посмотрел. А как «бродить»? Я пару дней как пальцем тыкать научился, в салоне замучились телефон чистить.

Вопрос в тот вечер остался без ответа, так как уже было одиннадцать, и я ушла с сайта. Поработала ещё немного за компьютером, потом легла, но уснула не сразу. Прошлое ожило в памяти, как будто всё было вчера…

С Кирой мы познакомились в восемьдесят четвёртом в Москве, на абитуре – она тоже поступала в мой универ, только на филфак. Этот месяц в общежитии на улице Космонавтов привёл к появлению в моей жизни новых друзей. Мы жили в комнате втроём, чудили, как дети, ведь все вырвались на свободу в первый раз в жизни. К экзаменам готовились, конечно. Но в перерывах устраивали бои подушками, наладили контакты с соседями-историками, ходили в коридор послушать гитару, объедались бананами – лакомством, недоступным в наших нестоличных родных городах. Меня соседки по комнате называли «мамой», потому что я, раньше всех сдав экзамены (у меня их было всего два, в связи с отличным аттестатом), занималась хозяйством, ходила за продуктами для всех нас. Помню возглас, с которым меня встречали из магазина: «Наша мама пришла, молочка принесла!» Отсюда и повелось. Кира была моей «старшенькой», другая подружка-соседка была «средней дочкой» (даром, что из нас троих я была младше всех). Не могу не упомянуть, что был в нашем «семействе» и почти двухметровый «младшенький» (из историков). Но это уже, как говорится, совсем другая история. А ещё прижилось моё школьное прозвище – Солнышко (я упомянула как-то раз об этом, и Кира больше по-другому меня и не называла). Был у нас как-то момент откровений – и мы в темноте, валяясь по кроватям, рассказывали каждая о своей сердечной истории… Тогда и услышала я о некоем друге семьи Киры, который не заметил её искреннего тайного чувства к нему и не ответил взаимностью.

Не поступив, Кира уехала домой, в Казань. Мы часто писали друг другу, делились мыслями, чувствами, планами. Отношения были настолько тёплыми, что весной, когда она приезжала в Москву со своим женихом Алексеем, они заехали ко мне в общежитие – познакомить его со мной, и он после знакомства не называл меня иначе, как «тёща», а я его – «зятёк». А потом Кира позвала меня на свадьбу свидетельницей. С её свадьбы и закружилась эта история…

В начале ноября я приехала в Казань – Кира пригласила, чтобы познакомить со своими друзьями и, главное, с «дружкой» на будущей своей свадьбе. Компания собралась весёлая, шумная, все знакомы друг с другом с детства. Был там и «дружка» – Игорь, тот самый, бывшая её безответная любовь. Красивый статный парень с чёрными вьющимися волосами, которые только начали отрастать после армейской короткой стрижки (вернулся полгода назад). Немногословный, больше слушал, чем говорил сам. Кажется, была гитара, а значит, я, наверное, пела свои тихие бардовские песни. В репертуаре у меня тогда были в основном песни Окуджавы и Вероники Долиной. Подробностей тех дней не помню. Но меня, похоже, кто-то запомнил…

В конце ноября состоялась свадьба. Я приехала на день раньше. Помню, как вечером расшивала подол платья невесты «серебряными» нитями, как с женихом утром бегали в поисках букета для ЗАГСа. Провела игровую программу по выкупу невесты. Наверное, я неплохо справилась. Ведь буквально за три месяца до этого, в августе, была свидетельницей на свадьбе у своей подруги детства Гали. Вместе со свидетелем, тоже нашим одноклассником (ныне успешным режиссёром, между прочим!) мы придумали целый сценарий.

ЗАГС, застолье – ничего особенного не помню. Особенное началось вечером, когда мы вчетвером пошли то ли провожать кого-то, то ли просто погулять… Ноябрь, слякотно и холодно. У меня замёрзли руки. И грел их, сжимая в своих карманах, отчего-то погрустневший к вечеру дружка-свидетель. И вот уже уместна первая лирическая ремарка (в ту пору я была вся пропитана стихами, песнями, и моё так называемое МП – «музыкальное подсознание» – выдавало в нужный момент что-нибудь созвучное событиям в моей жизни).

О, говорливы руки и лукавы! -

Всё рассказав, молчат лишь об одном -

Что нет спасенья от хмельной отравы,

Когда её, отраву, пьют вдвоём… (Василий Фёдоров)

Помню ещё, как потом стояли в каком-то подъезде, и было так тепло от его объятий… В свои восемнадцать у меня такое было впервые, не говоря уж о чём другом. Хотя, если быть абсолютно точной, некий «любовный опыт» у меня был. Но всегда всё складывалось как-то печально. Буквально пару месяцев назад, в сентябре, пришлось отказать человеку, сделавшему мне предложение. Он был старше на девять лет (летом я проходила практику в пионерском лагере вожатой, а он там работал кочегаром). А смена была долгая, сорок дней, – это было лето проведения Московского международного фестиваля, и детей вывезли в подмосковные лагеря на более долгий срок, чем обычно. От него я получила свои первые цветы, пусть и сорванные на лагерной клумбе. Вместо признаний в чувствах услышала от него неожиданное: «Хорошо с тобой… Ты как лекарство… Тебе всего восемнадцать? Я по рассуждениям думал, что ты старше…» Были объятия, даже поцелуи, но я совсем ничего к нему не чувствовала, так что словно и не было ничего. Потому и отказала. Хотя вначале, растерявшись от его напора, согласилась на свадьбу, только просила подождать до конца моего второго курса. Встречались после лагеря в Москве, была у него дома один раз, познакомил с мамой. Приходил ко мне с цветами, ждал возле общежития после занятий. Но я не смогла себя заставить почувствовать что-то в ответ. Как-то раз произнёс, что может ударить женщину. Я понимала, что с ним меня ждёт роль домашней послушной кошечки, без права голоса. Через две недели встреч честно сказала ему, что ничего у нас не получится. При этом он же меня и успокаивал… Если отмотать плёнку ещё немного назад, то первый курс прошёл в безответной печали об одном из тех самых «историков» с абитуры. Выпускной десятый класс был окрашен безнадёжной грустью о сыне маминой однокурсницы, у которой мы гостили в Крыму предыдущим летом. А самое первое моё чувство, длившееся более десяти лет, началось, как показывают несложные расчёты, ещё в детском саду. И закончилось, опять же, по причине полной безнадёжности и безответности. Те же, кто проявлял симпатию ко мне, – а они были, и не один! – почему-то не вызывали во мне ответного чувства. Вот с таким «багажом» я и дожила до совершеннолетия.

Вспоминается такая деталь – когда он произнёс: «Ты красивая», я совершенно искренне не поверила: «Да ладно тебе!», на что он удивился: «Тебе что, никто раньше этого не говорил?» А вот не говорили. Никто. Даже родители. Мама воспитывала в строгости. Папа готовил к жизни словами «Да кому ты нужна?» Хотя любил меня, я была «папиной дочкой».

Как-то так очень просто получилось, что после вечерней прогулки я не пошла ночевать к Кире – меня решили отправить к Черновым (родителям Игоря). Это было объяснимо: семьи давно дружили, у невесты в доме и так было полно гостей, родственников, так что предложение Игоря не выглядело неприличным. Мне постелили на диване в его комнате, а ему на раскладушке…

Утром его мама на кухне как-то неприязненно на меня реагировала. Помню фразу: «Если вы выспались, идите к Зайцевым».

Дальше вспоминается фрагментами: пою у Киры под гитару, меня записывают на катушечный магнитофон; мы с Игорем танцуем медленный под Дассена, и та мелодия врезалась в память на всю жизнь… За столом на второй день свадьбы мы сидели всё время с Игорем рядом, и уже было не разобрать, какая пара ближе…

Провожали в Москву меня и других гостей Кира, Алексей, Игорь. Может, ещё кто был, не помню. Посадили меня в вагон. Потом провожающих попросили выйти. Они вышли. А Игорь остался. Сказал: «Я с тобой поеду».

И вот тут… Вот тут сердце готово разорваться, потому что в этот момент всё у нас могло пойти по-другому! Как в той фразе из «Обыкновенного чуда»: «А ты знаешь, что только раз бывает у влюблённых день, когда у них всё получается? Ты прозевал своё счастье…» Я растерялась. Не знала, что делать дальше. Я возвращалась в общагу, к учёбе. Куда девать Игоря, что нам делать в Москве? После бессонной ночи голова слегка гудела, хотелось просто лечь и уснуть, от усталости и избытка эмоций.

И Игорь всё увидел и понял. Мы стояли тогда в тамбуре, приближалась проводница проверять билеты, и я пошла в вагон. Когда же вернулась, увидела Игоря уже за окном, в заснеженном поле, он печально смотрел на меня. Поезд почему-то стоял в это время, не очень далеко отъехав от города. Потом поезд тронулся, мы смотрели друг на друга, пока он не скрылся из виду…

Приехала в Москву, окунулась в учёбу. Из-за случившегося переживала, считала себя практически падшей женщиной… От Игоря получила письмо. Долго хранила его. Уезжая с Украины в четырнадцатом, сожгла дневники и это письмо, но многое из него помню дословно:

«Здравствуй, Солнышко!

…Домой вернулся, поговорил с родителями, они меня поняли.

…Знаю, что о лучшей жене и мечтать нельзя. Но я не чувствую себя достаточно сильным, чтобы носить тебя всю жизнь на руках, как ты того заслуживаешь.

Помню твой шёпот: «Не хочу, чтобы после меня бабочки были…» Целую каждый твой пальчик, обнимаю твоё тело и чувствую, какое оно горячее, и бешеное сердце готово выпрыгнуть из груди… Не знаю, откуда взялись такие силы – с такой девочкой быть рядом и удержаться…

Думаю, нам больше не нужно встречаться. Пусть в памяти останется то светлое, что возникло между нами…

На всю жизнь запомню твой взгляд в окне уходящего поезда».

Рыдала я сильно. Тогда я ещё умела плакать. Написала в ответ, что не надо меня возносить на пьедестал и усложнять, не надо себя уничижать, послала фотки, где я босиком (в походах, в лесу с классом после Последнего звонка…) и предлагала встретиться на Новый год. Пошла в фотоателье и сфотографировалась для него в том самом платье, со свадьбы – он просил прислать фото на память…

Готовилась к поездке. Купила заранее билет. Нашла подарки, которые Кира заказывала – пластинку с «Юноной и Авось», тульские пряники, гематоген для сестры Алексея… День встречи приближался. И тут пришло письмо от Киры. Она передавала просьбу от родителей обеих семей не приезжать. «Они будут в напряжении, будут переживать, праздник будет испорчен». Я не понимала, в чём дело, в чём моя вина. Но ехать уже было невозможно. И я сдала билет накануне поездки. Пришла к поезду в день отправления, попросила проводника передать посылку в Казань и пошла в универмаг «Московский» (рядом, на Комсомольской площади) звонить Игорю. Как сейчас, слышу его ответ на моё печальное: «Привет. Что делаешь?» – «Тебя жду». – «А я билет сдала…»