Читать книгу Кошки умирают в одиночестве - Анна Георгиевна Ним - Страница 1

ПРОЛОГ

БЕЛОВОДЬЕ

2047 год новейшей эры (или двадцать третий год с начала Пост-ядерной эпохи, что началась с окончания Второй Ядерной Войны в 2024 году н.э.)

Большие окна просторного кабинета были наполовину завешены тяжелыми темно-бордовыми шторами. Вдоль одной из стен тянулся высокий встроенный шкаф, одни полки которого были заставлены безукоризненно ровными рядами книг в кожаных переплетах, иные же – различными фигурками. Часть противоположной стены занимал небольшой камин. Посреди комнаты стоял массивный письменный стол, а перед ним располагались два кожаных диванчика друг против друга, предназначенные для приема гостей.

Верхний свет в комнате был притушен. Огонь в камине уже догорал, из-за чего в кабинете становилось действительно зябко. Разговор шел уже не первый час.

– Мы должны дать отпор, – зло провозгласил представительного вида мужчина с густыми седыми волосами, облаченный в темно-зеленое военное обмундирование. Он нервно расхаживал взад-вперед по кабинету. – Этот наглый, унизительный договор…

Другой мужчина, крупный, одутловатый, с короткой широкой челюстью, одетый в прекрасно сшитый черный костюм, сидел за письменным столом. Услышав слова своего собеседника, он слегка поморщился. Затем устало подался вперед, положив локти на стол и соединив кончики пальцев.

– Тогда будет война, – возразил он. – А вы превосходно знаете, Уильямс, что на достойный отпор Тесмору у нас слишком мало людей. Я, безусловно, разделяю вашу точку зрения по этому поводу, мой дорогой генерал, но необходимо все же считаться с реальностью, вы не находите? Реальность же такова, что последняя военная стычка довольно дорого нам обошлась. К тому же ходят слухи, что королевство Тесмор и Альянс Плуримус обсуждают меж собой возможность заключения оборонительного пакта. Если это так, то против этих двоих нам уж точно не выстоять, вы, Уильямс, лучше других должны это понимать.

– Президент, позвольте напомнить, в последней так называемой стычке погиб мой сын! – дрожащим от гнева голосом произнес Уильямс, остановившись перед столом.

– И помимо него множество других прекрасных солдат. Я не умаляю вашу утрату, генерал, но что вы прикажете делать? Хотите, чтобы все наши солдаты погибли в следующем бою? Хотите довести все это до полномасштабной войны? Хотите полностью испортить отношения с Тесмором?

Генерал вспыхнул от злости.

– Отношений и так уже нет. Они нас используют как сырьевую базу, подавляют, не дают вести торговлю самостоятельно. Народ задыхается! Мы для них рабочая сила и только. Если так пойдет и дальше, они нас попросту… колонизируют, да! Так жить нельзя! И мы – нет, вы! – обязаны что-то сделать!

Президент Эндрюс устало прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Голова раскалывалась от боли. Таблетку, что ли, выпить?

– Нельзя ли ближе к делу? – подчеркнуто вежливо уточнил он, массируя виски и пытаясь вспомнить, где лежит аптечка. – К чему вы клоните, генерал? Что такого мы можем, учитывая наш, как вы сами знаете, весьма и весьма ограниченный человеческий ресурс? Не только, впрочем, человеческий.

– Я предлагаю то же, что предлагал два года назад, год назад, полгода назад… Однако президент, занимавший в то время ваше кресло, был глупее вас и, как видите, не так давно потерял это место. Его ошибки могли вас кое-чему научить. Я предлагаю… расширить этот ограниченный человеческий ресурс.

– Не совсем понимаю, к чему вы клоните, – нахмурился президент.

Уильямс широкими шагами приблизился к столу президента и, опершись о стол правой рукой, чуть наклонился вперед.

– Я предлагаю вернуться к обсуждению, а затем и реализации проекта «Освобождение», от которого вы с предыдущим президентом категорически отказались пару лет назад, – твердо произнес генерал, а затем кивнул в сторону до этого не проронившего ни слова третьего мужчину, сидящего на одном из кожаных диванчиков. – На этот раз я все тщательнейшим образом обсудил с профессором Мортоном. В этот раз все непременно должно получиться. Пара-тройка лет или, может, чуточку больше на эксперименты и – вуаля! – вполне жизнеспособная армия солдат с выдающимися физическими способностями будет к вашим услугам, готовая выполнять любые ваши приказы.

Эндрюс, чуть прищурившись, внимательно посмотрел на возбужденного генерала.

– Если мне не изменяет память, – медленно произнес он, – данный проект был закрыт из-за неотработанной технологии. Исход последнего эксперимента, помнится, был печальный. Нам едва удалось тогда сдержать общественное недовольство. Кроме того, я и поныне придерживаюсь мнения, что много лет назад наши предки вовсе не зря запретили эксперименты подобного рода. Мы не боги, Уильямс. Вам не кажется, что пора уже оставить эту затею?

Тут в разговор вступил мужчина, которого генерал Уильямс назвал профессором Мортоном. Это был худощавый лысеющий старик с рассеянным взглядом за очками в золотой оправе.

– Разрешите и мне вставить слово, господин президент, – вкрадчиво начал он. – Вы правы, вышеупомянутый проект потерпел сокрушительный крах пару лет назад, однако я и моя группа проанализировали ряд допущенных ошибок, и я пришел к выводу, что их вполне реально избежать. Основной проблемой тогда являлась, как вы помните, высокая смертность, а также генетические изменения, которые приводили к весьма быстрой смерти. Я могу вас заверить, что мы нашли способ сдержать этот процесс.

Эндрюс нахмурился, вперив в профессора долгий пристальный взгляд.

– Сдержать? Что вы имеете в виду?

Профессор Мортон поправил свои прямоугольные очки и тонко улыбнулся.

– Вы все поняли верно, господин президент. К сожалению, две последние ядерные войны, после которых наш мир едва не сгинул бесславно в огне и дыме и лишь чудом сохранил остатки цивилизации, сильно отбросили нас назад. Особенно в научном плане. Человечество сумело восстановить большую часть прежних технологий, разумеется, однако многое все же было потеряно для нас навсегда, и потому мы пока не столь… успешны, как могли бы быть. Кроме того, вы правы, мы не боги и потому не можем создавать жизнь такой, какой она создается, скажем так, естественным путем. Во всяком случае, пока что. Однако могу вас заверить, нынешний уровень науки вполне позволяет создать вполне жизнеспособных солдат на какой-то… гм… реальный срок.

Эндрюс резко встал из-за стола и отошел к окну, сунув руки в карманы брюк и повернувшись спиной к обоим своим собеседникам. В кабинете на некоторое время воцарилось молчание.

Через минуты три президент повернулся и оценивающе посмотрел на профессора.

– Иными словами, – медленно произнес он, – через несколько лет вы могли бы предоставить мне… отряд солдат? Или… даже больше, чем отряд?

Профессор кивнул.

– Более того, господин президент, – профессор также встал и сделал несколько шагов вперед. – Это будут лучшие солдаты. Более сильные, более выносливые, более быстрые. Одним словом, усовершенствованные люди. Думаю, могу представить вам отчет в течение, скажем, пары дней, где подробным образом будет расписано, каким образом мы…

– Не думаю, однако, что общество одобрит подобного рода… – задумчиво произнес президент.

– А обществу и не стоит знать, – оживленно перебил генерал, видя, что президент настроен уже не столь категорично.

– Когда народ много знает, им становится трудно управлять. Так говорил известный некогда философ… – усмехнулся Мортон. – Лао-Цзы, если не ошибаюсь. Не могу не согласиться с ним. Известно ведь, меньше знаешь – крепче спишь.

– Мы могли бы провести, так скажем, пробный эксперимент, – с воодушевлением подхватил Уильямс. – Затем по его результатам решить, стоит ли продолжать его в… гм… увеличенном масштабе. Я лично возглавлю проект, и он будет совершенно секретным. Все документы будут зашифрованы и засекречены.

– После войны их могут рассекретить, и все узнают…

Мортон снова улыбнулся, и эта змеиная улыбка Эндрюсу отнюдь не понравилась.

– Вряд ли они столь долго проживут. Когда я сказал, что мы можем сдержать процесс, я имел в виду именно откладывание их… гм… смерти. Видите ли, существует ряд… небольших проблем. Согласно моим расчетам, наши… гм… экспериментальные образцы будут расти и развиваться чересчур быстро. Соответственно, и смерть их будет наступать значительно быстрее. Впрочем, думаю, это даже к лучшему.

– То есть, вы хотите сказать, что они все… умрут в любом случае? – поразился президент. – И довольно скоро?

– Да, но в этом есть свои плюсы, господин президент. Мы все добьемся своих целей, но при этом никто и никогда не узнает о существовании данного проекта. Никто не будет их искать. Они просто выполнят свое предназначение – для вас свое, для науки другое – и исчезнут. Бесследно. Что, надо сказать, очень удобно. Если все пройдет успешно, мы вполне могли бы поставить дело на поток, и армия ваша будет пополняться бесперебойно.

Эндрюс посмотрел на генерала, а затем и на профессора, думая, не сошли ли те с ума.

– Это же безумие! А что насчет… чувств самих этих людей? И вообще…

– То, чего ты не знаешь, не может тебя ранить, – парировал Мортон, пожимая плечами.

– Нет! – резко произнес президент, подходя к столу и снова садясь в кресло. – Это чистой воды безумие.

Мортон кинул быстрый взгляд на генерала, и Уильямс вновь вступил в разговор.

– Отнюдь, господин президент. Я прошу вас подумать как следует. Это, главным образом, в ваших интересах. Если отношения с Тесмором продолжат развиваться по сегодняшней схеме, вы можете попрощаться с остатками власти. Король постепенно приберет вас к рукам и сделает своей марионеткой, а Беловодье – своей колонией. Если же вы будете сопротивляться, то король приложит определенные усилия, и, сговорившись с вашим парламентом, вам объявят импичмент. Это на самом деле не так трудно организовать, знаете ли. Тем более что недовольство народа растет. Вы ведь в курсе того, как Тесмор поступил с Пустынными землями? Такой же конец наступит и для нас, если только мы не сделаем ход конем и не займем Эдварда проблемами в его собственном королевстве. В противном случае для наших людей наступит конец. Для вас наступит конец.

В словах генерала была своя правда. Положа руку на сердце, Эндрюсу претила идея проекта, продвигаемого уже столько лет генералом, однако он обязан был позаботиться о своих людях и о своей семье. Ну, и, конечно же, ему не хотелось отдавать столь полюбившееся ему президентское кресло кому бы то ни было. Власть ведь сродни наркотику; она развращает, вскрывает самые низменные человеческие пороки и порождает ненасытность в человеке. Однажды вкусив ее, ты уже никогда не удовольствуешься меньшим, но всегда будешь хотеть только больше.

На этот раз тишина в кабинете стояла особенно долго.

Наконец, президент поднял глаза, взглянул поочередно на генерала и профессора и, кашлянув, бросил:

– Хорошо. Мы поступим следующим образом. Мортон, жду вашего доклада завтра после обеда. Высшая степень секретности, вы меня поняли? О полном ходе проекта и его целях должно знать весьма ограниченное количество людей. Под вашу ответственность, Уильямс. Докладывать о ходе проекта лично мне.

Уильямс и Мортон переглянулись. В глазах обоих мелькнул победный огонек.

– Есть, сэр.

Глава 1

БЕЛОВОДЬЕ

2054 год н.э. (или тридцатый год с начала Пост-ядерной эпохи)

Было раннее воскресное утро, и потому на стадионе было необычайно пустынно. Впрочем, и в будние дни здесь занималось не более пятнадцати человек, которые по утрам в воскресенье – единственный свободный от изнурительных тренировок и занятий день – предпочитали спать подольше.

Все, кроме Тома.

Худенький юноша с прямыми темно-каштановыми, почти черными волосами, падающими на лоб, на вид лет семнадцати вышел на стадион и, вскинув светлые глаза, взглянул на несущиеся по сумрачному небу густые тучи. Его глаза неизменно приковывали любой взгляд, ибо было в них нечто необычайное, цепляющее. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что если правый глаз его был чисто янтарного цвета, то левый был наполовину голубого цвета.

Несмотря на то, что солнце уже взошло, на улице было все еще довольно темно и прохладно. Тома это, однако, совершенно не смущало. Он не без удовольствия размялся и стал совершать обычную для него ежедневную пробежку.

Бегать Тому нравилось. Он бегал ежедневно и считал это неотъемлемой частью своего дня. После обычной пробежки юноша отмечал, что его разум будто бы проясняется. Бег позволял ему упорядочивать собственные мысли. А в последнее время мыслей было чрезвычайно много.

Сколько себя помнил, Том жил в специальной закрытой школе. Он жил здесь с остальными ребятами с самого рождения и об ином образе жизни даже и не помышлял. Дни были одинаковы и сливались воедино. Каждый новый день был похож на предыдущий. Подъем, зарядка, приемы пищи, занятия. Изнурительные многочасовые тренировки. Ежедневные просветительские лекции. Еженедельные беседы с профессором Мортоном. Ежемесячные медицинские осмотры. Но они привыкли и не знали ничего другого.

Выходить за пределы территории школы учащимся строго запрещалось. Сама школа была сравнительно небольшой и находилась у леса. Территория была обнесена чрезвычайно высокой колючей проволокой, и выйти с территории или, наоборот, проникнуть туда не представлялось простым делом. Учебные помещения и зал для тренировок находились в двухэтажном учебном корпусе. Недалеко от него был построен небольшой кафетерий, где ребята и преподавательский состав обычно ели. А чуть поодаль располагалось административное здание, куда Том и остальные ребята ходили на беседы с профессором Мортоном, а также на плановые медицинские осмотры. Почти на самой окраине находилось небольшое общежитие.

Дети жили изолированно, но это не казалось им странным, ибо так повелось с самого начала. У них не было ни книг, ни телевизоров, и им неоткуда было почерпнуть знания, как живут другие люди. Все, что они знали, они знали из уст преподавателей. Все, что они могли читать, им давали преподаватели или профессор Мортон. Однажды привезли телевизионную установку и показали им какой-то фильм – так разговоры об этом не стихали еще целую вечность.

Кажется, именно с просмотра этого фильма все и началось для Тома. Фильм был военный и повествовал о ребятах, которые жили в военной школе. Точь-в-точь, как они сами. И все было ничего, но какая-то деталь показалась Тому очень странной. Что-то было не так, но что именно Том никак не мог сформулировать. Каждый раз, когда он думал об этом, ему казалось, что он вот-вот ухватит эту мысль за хвост. Однако эта проклятая деталь, вертясь где-то на границе его сознания и словно издеваясь над ним, в самый последний момент ускользала от него, как песок сквозь пальцы. Это сводило его с ума и не давало ему покоя. Но что-то было не так – иначе.

Только что?

Через несколько дней после очередной просветительской лекции о последней ядерной войне, унесшей жизни более чем половины планеты и нанесшей непоправимый урон мировой экосистеме, профессор Мортон внезапно объявил, что завтра их вывезут в музей в близлежащем городе. Все были чрезвычайно возбуждены предстоящим событием. Том, разумеется, тоже, хотя, будучи достаточно сдержанным и скрытным по своей натуре, он никогда открыто и не выражал своего воодушевления.

После пробежки Том вернулся в общежитие, наскоро принял душ и вошел в комнату, которую делил с другими тремя ребятами. Его соседи уже проснулись и потихоньку собирались, радостно переговариваясь между собой. На вошедшего Тома никто – демонстративно или нет – не обратил внимания и не поздоровался с ним.

– Эй, ты бы поторопился, – посоветовал Лестер, бросая взгляд на настенные часы. – Велели не опаздывать.

Лестер был, пожалуй, единственным человеком из всех его сокурсников, который, в общем и целом, нравился Тому. Это был спокойный, рассудительный черноволосый юноша с волевыми, даже немного жесткими чертами лица и обычно невозмутимыми золотисто-карими глазами. Он был невысок ростом, но достаточно крепко сложен. Единственный его недостаток, но довольно существенный, на взгляд Тома, состоял в том, что Лестер был близким другом Джейсона – вечного соперника Тома. Хотя сам Том – он этого не отрицал – никогда и не пытался сблизиться с кем-либо, так что винить Лестера было, по меньшей мере, глупо.

– Мне и не нужно много времени, – пожал плечами Том, вешая влажное полотенце на спинку своей кровати. – Вещи я еще вечером собрал. Сэкономил время.

Стоящий неподалеку высокий и широкоплечий юноша с густой копной золотистых волос, склонившийся над собственной застеленной кроватью и, судя по всему, складывающий кое-какие вещи в рюкзак, недобро покосился в сторону Тома.

– Коль ты такой экономный, то и душ не следовало бы принимать – незачем тратить воду зазря.

– Ты бы лучше подумал о времени, которое тратишь на свою драгоценную шевелюру. Вот была бы экономия, – тут же отпарировал Том.

Это была обычная перепалка для Тома и Джейсона. Они были вечными соперниками во всем: в учебе и спорте. Два блестящих студента школы, которые не уступали друг другу ни в уме, ни в спортивных способностях, но обладали при этом диаметрально противоположными характерами. Активный Джейсон с явно выраженными лидерскими задатками был обычно открыт, весел и весьма обаятелен, отчего остальные ребята тянулись к нему и стремились подражать. Том же, напротив, всегда предпочитал одиночество компании и сторонился практически всех своих сокурсников, которые, в свою очередь, считали его угрюмым и нелюдимым зазнайкой. Джейсон разделял общую точку зрению насчет Тома. Том же, в свою очередь, считал Джейсона искателем дешевой славы и популярности. Но при этом каждый из них втайне считал другого достойным соперником, которого необходимо превзойти.

В этот раз Джейсон не счел нужным отвечать и, кивнув Лестеру, вышел из комнаты. Лестер, помолчав немного, вышел вслед за другом, оставив Тома одеваться в одиночестве, которое он так любил.

***

Джейсон не ненавидел Тома, нет. Но ему не нравилось холодное высокомерие последнего. Том всегда держался наособицу относительно всех остальных сокурсников, будто слегка свысока поглядывая на них. Это чрезвычайно злило Джейсона, который, хотя (скажем откровенно) и считал себя лидером, но все же относился ко всем ребятам прекрасно. Может быть, чуточку покровительственно, но тем не менее всегда был готов помочь. Том же был нелюдим и будто надменен. В одиночку бегал на стадионе по утрам; в одиночку забирался в дальнюю беседку на территории школы; даже в библиотеке сидел за самым дальним столом в полном одиночестве. Если же случалось разгореться какой-либо драке, Том по обыкновению всегда стоял в стороне, холодно и даже чуть скучающе поглядывая на дерущихся и при этом не предпринимая ни единой попытки разнять их. Или, бывало, брал да уходил прочь, будто все это и все они были ниже его достоинства. И Джейсон злился.

Кроме того, Том был единственным, кто действительно мог составить конкуренцию Джейсону во всем: в спорте ли, в учебе ли. В беге, правда, Джейсон сильно уступал Тому, что также чрезвычайно злило парня, привыкшего к первому месту. Успокаивал себя он только тем, что в рукопашной борьбе ему все же не было равных. Хотя справедливости ради следует отметить, что Джейсон был несколько выше и куда крупнее худощавого Тома.

Лестер был Джейсону ближе прочих. Сам по себе он был сдержанным юношей и старался по возможности сдерживать эмоциональные порывы своего вспыльчивого друга. Невозмутимость и бесконфликтность одного уравновешивали взрывной темперамент второго. Кроме того, Лестер никогда и ни в чем не превосходил его, даже будто не особенно старался и тем самым не угрожал самооценке и самолюбию Джейсона. Возможно, это являлось не последней причиной, почему Джейсон был так необыкновенно привязан к своему другу. Всегда ведь приятно существование хотя бы одного человека в твоем окружении, который самым естественным образом поддерживает твою самооценку на высоком уровне, никогда не соперничает с тобой и с которым ты чувствуешь себя в своего рода психологической безопасности.

Лестер был таким человеком, а вот Том – нет.

В глубине души Джейсон, хотя и не признавался в этом, всегда холил мечту обойти, наконец, Тома в беге. Очень уж ему хотелось стать действительно лучшим – лучшим во всем. Именно поэтому к одному из соревнований по бегу на короткие дистанции он втайне ото всех (кроме, пожалуй, Лестера) стал готовиться намного более усердно, нежели обычно. Однако вновь его постигло горькое разочарование. Первое место снова присудили Тому, и далось это тому, казалось бы, без особого труда. Ослепленный яростью Джейсон дождался Тома, вернувшегося с наградой в общежитие, и, грубо вырвав ее из рук, изо всей силы кинул ее оземь. Позолоченная фигурка, жалобно звякнув, подскочила разок и закатилась под кровать.

– Ты жульничал! Жульничал! – заорал Джейсон вне себя от злости, хотя мысленно и понимал, что это абсурд.

Ребята, привлеченные шумом, стали, перешептываясь, подтягиваться к ним, образуя круг. Том же, не обращая ни на кого внимания, скрестил руки на груди и, прищурившись, смотрел на соперника ледяным взглядом. Он был зол, но также знал, что его демонстративное хладнокровие и безразличие бесят эмоционального Джейсона более всего.

– Что, – спокойно произнес Том, и его светлые глаза сверкнули, – так проще для твоей непомерной самооценки думать, что тебя можно обойти только при помощи жульничества? Так вот, у меня для тебя новость: я не жульничал. Я просто лучше тебя. Смирись уже и живи дальше, – и тут же получил кулаком в глаз.

Это был неслабый удар, должен был признать Том. Из глаз у него аж искры посыпались, а мир немедленно вспыхнул белым пламенем.

Впоследствии Джейсон даже не мог объяснить, что случилось, но в тот момент в его глазах будто что-то померкло. В следующую секунду он взревел, схватил Тома в охапку, а далее у него образовался будто провал в памяти. Очнулся Джейсон только спустя минут пять, обнаружив себя сидящим верхом на Томе и методично наносящим тому удары, в то время как тот, уже изрядно потрепанный, слабо пытался блокировать их, что не особенно помогало. Лицо у Тома было разбито, из носа вовсю текла кровь. В каком-то одурении Джейсон глянул на своего противника и вдруг ощутил чью-то руку, мертвой хваткой вцепившуюся в его плечо и ощутимо тянущую его назад.

– Хватит! Успокойся! – выкрикнул ему в ухо Лестер не своим голосом. – Джей, успокойся, говорю! Достаточно! Все! Все!

Только голос друга в какой-то степени привел его в чувство. Джейсон, немного удивленный, взглянул на свои руки: костяшки на правой руке были сбиты и перепачканы кровью.

Том, лежа на спине, молча утирал нос и отплевывался кровью. Он не проронил ни слова за все время их драки, ни разу не запросил пощады.

Никто из их товарищей также не произнес ни слова за всю драку, никто не подошел оттащить Джейсона. Все побоялись. Все, кроме Лестера. Или, может быть, просто не захотели, ведь именно так Том сам и поступал, когда другие дрались при нем. Смотрел, не вмешиваясь, или же уходил прочь. Так и поступили с ним. Никто из присутствующих не протянул ему руки, никто не помог ему даже подняться.

Неимоверным усилием воли Джейсон перестал колошматить Тома, хотя его и тянуло вмазать тому напоследок еще хотя бы разок, но Лестер на всякий случай продолжал держать его. Тяжело дыша, Джейсон поднялся, а затем, взглянув на поверженного Тома, резким движением сбросил с себя руку Лестера и зашагал прочь из комнаты.

Том продолжал лежать на полу. Лицо его немилосердно горело, глаз уже заплывал. Все ребята стали потихоньку расходиться. Кто-то молча, кто-то злорадно усмехаясь. Один Лестер чуть погодя подошел к нему, внимательно оглядел лицо Тома и протянул руку.

– Давай вставай. – Голос его был напряжен. – Кажется, тебе не помешает заглянуть в медпункт.

Том посмотрел на Лестера снизу вверх и подал руку. Тот помог ему подняться.

– Ты уж прости Джея, – проговорил Лестер чуть виновато. – Он… он просто немного не в себе после провала с его новой программой тренировок.

Том пожал плечами и тут же поморщился. Любое резкое движение причиняло боль. И вправду надо бы сходить и проверить, целы ли все кости. Черт бы побрал Джейсона.

– Он просто говнюк, вот и все.

Лестер слегка улыбнулся.

– Да, возможно, иногда. В состоянии добраться до медпункта самостоятельно?

Том снова неопределенно пожал плечами.

Лестер посмотрел на него, а затем, повернувшись, вышел из комнаты. Наверно, отправился на поиски своего психованного друга, решил Том, направляясь в ванную комнату. И ему почему-то стало немного горько.

***

Пару месяцев назад их стали вывозить в близлежащий провинциальный городок. Вывозили с сопровождением, однако ребята, привыкшие беспрекословно подчиняться приказам, не роптали. Сначала их вывезли на экскурсию в музей истории доядерной эпохи. Затем разрешили очень редкие увольнительные в сопровождении старших офицеров.

Для Тома словно открылся новый мир. Хотя он ничего не знал – ни прежде, ни сейчас – об этом мире, но все же это было удивительно и одновременно немного страшно. Они впервые видели других людей за пределами школы.

Том хорошо помнил первую поездку в город вместе с сокурсниками. В те дни над городом висел ужаснейший смог. Уровень загрязнения воздуха был невероятно высоким. Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотные темно-серые тучи, из-за чего невозможно было разглядеть небо. Город был весь будто глубоко погружен в тоскливую серость дней.

Они проезжали по узкой улице в небольшом автобусе с затемненными окнами. Все ребята приникли к окнам, в возбуждении разглядывая все подряд: дома массовой застройки, кричащие вывески на магазинах, спешащих людей. Тома, однако, не волновали ни строения, ни магазины. Ему, как ни странно, были интересны люди. Настроение у жителей этого провинциального городка, судя по всему, было невеселое, и, похоже, погода играла в этом не самую последнюю роль, ибо было в ней нечто гнетущее, безрадостное и ужасно унылое, что невольно навевало мысли о таком же беспросветном будущем. Немногочисленные люди торопливо бежали по улицам города по своим делам, поплотнее укутавшись в шарфы и плащи, а также нацепив маски на лица, пытаясь хоть чуточку защитить свои легкие от грязного воздуха и старательно отодвигая подальше невеселые мысли.

Смотря на пробегающих мимо хмурых людей, Тому вдруг стало интересно, кто все эти люди и куда они спешат. Кто-то, несомненно, бежит на работу. Кто-то, вероятно, торопится на встречу с друзьями. Какая-то часть, возможно, едет развлекаться. В этот момент у Тома возникло странное чувство. Он вроде бы был частью этого города и, соответственно, вроде как частью этого общества, но в то же самое время и не был ею, ибо ощущал себя слишком отдельным, будто бы совершенно обособленным от них. Он, как ни старался, не мог почувствовать своей связи с этим обществом и, соответственно, не ощущал себя частью его. Он не был одним из этих людей. Они были словно некоторой массой, сосуществующей вместе; можно сказать, единым организмом, и каждый человек их был словно частицей некоего целого. Он же был стоявшим далеко в стороне ото всех одиночкой.

Такого рода мысли вызвали у Тома необъяснимую грусть.

На кой черт, если подумать, они учатся в школе? Ради чего? Или же… кого? У Тома мелькнула мысль, что вся его жизнь является в какой-то степени бессмысленной, ибо не направлена, в общем, ни на что: ни мечты, ни целей. А еще это оглушающее одиночество пополам с сильным чувством обособленности и ощущением кажущейся бесполезности собственного бытия.

За всю свою жизнь Том не видел ничего, кроме школы. Но в своей школе он был чужой, и эта явная отчужденность толкала его на поиски чего-то своего. Поэтому, несмотря на все печалящие его мысли, он стремился использовать каждый шанс ускользнуть в тот маленький городок, куда они отныне имели возможность периодически пойти, ибо он стал новым кусочком его личной складывающейся мозаики мира. Пусть и ощущаемого как несколько чужого, может, даже чуточку враждебного мира, но все же нечто тянуло и влекло его туда. Том жадно старался найти и ощутить свою связь – с городом ли, с обществом ли – неважно.

В один из таких дней старший офицер Макинтош, чьей обязанностью было приглядывать за Томом, сказал:

– Эй, мне нужно заскочить в одно место здесь за углом. Подожди меня в этом магазине полчаса, – и указал на симпатичное кирпичное здание, в котором располагался старый книжный магазин.

Строго говоря, оставлять курсанта одного противоречило всем правилам, но офицеру очень уж хотелось улизнуть на свидание с прехорошенькой продавщицей из соседней пекарни. Не брать же его с собой! Кроме того, он был прекрасно осведомлен о нелюдимости и неразговорчивости Тома и потому верил в то, что мальчишка – особенно, если ему дать соответствующий приказ – не будет распространяться о нарушении устава.

Что касается Тома, то ему было, в общем, без разницы, куда идти. Хотя он никого и не знал в городе, но ему все же чрезвычайно нравилось бродить по нему. Без сопровождения – даже лучше.

Едва офицер скрылся за дверьми пекарни, как начался дождь, усиливаясь с каждым мигом. Тяжелые капли забарабанили по крышам и мостовой, и Том, прикрыв голову руками, поспешил к магазину.

Толкнув старенькую скрипучую дверь, юноша вошел в казавшийся маленьким магазинчик. Немедленно звякнул колокольчик, оповещая о новом посетителе, однако грузный продавец, уткнувшийся в какую-то книжку в яркой обложке, даже не потрудился взглянуть на вошедшего молодого человека.

Книжный магазин поразил воображение Тома. Справа от входа находилась касса, за которой сидел, развалившись в удобном ядовито-оранжевом кресле, продавец. Далее располагалось просто немыслимое количество стеллажей, которые вздымались от пола до низенького потолка. Полки были плотно забиты книгами. Юноша впервые в жизни видел такое количество книг. В школе у них была, в общем, неплохая библиотека, но все книги были в большинстве своем учебниками да пособиями.

Он принялся медленно бродить меж стеллажей, оглядывая все вокруг, время от времени снимая книги с полок и бесцельно пролистывая их.

Книги в большинстве своем были старыми и пыльными, а посетителей в магазине не было совсем. Во всяком случае, так показалось Тому на первый взгляд, так как в какой-то момент он услышал какую-то возню недалеко от себя и по привычке стал прислушиваться.

Мягко и бесшумно ступая, он собирался заглянуть за стеллаж, как вдруг оттуда выскользнуло нечто и, не успев затормозить, врезалось в Тома. Он инстинктивно шагнул назад, забалансировал и в стремлении сохранить равновесие взмахнул руками. В лицо юноши ткнулась копна густых темных волос, пахнущих травяным шампунем.

– Ох!

Нечто мигом отпрянуло от него, и на Тома снизу вверх с неприкрытым удивлением уставились красивые миндалевидные, чуть раскосые темно-карие глаза.

– Я… простите, – в растерянности пробормотал Том.

Девушка сделала шаг назад и, чуть сдвинув брови, взглянула на него исподлобья.

– Нет-нет, – торопливо проговорила она почему-то полушепотом и покачала головой, – все в порядке. Это я виновата.

И быстрее, чем он успел что-либо вымолвить в ответ, незнакомка, воровато оглядевшись по сторонам, проскользнула мимо него и поспешила к выходу. Том, поддавшись неожиданному порыву, обернулся и посмотрел ей вслед. Словно почувствовав его взгляд, девушка остановилась у дверей, оглянулась через плечо и внимательно оглядела юношу сузившимися глазами. Затем резко отвернулась и, накинув капюшон на голову, шагнула в дождь.

***

Иной человек, скорее всего, вообще не заметил бы ничего странного, но он все-таки был профессионалом. Когда-то их специально обучали выискивать и подмечать подобные детали, и со временем этот навык был отработан им до автоматизма.

Том пробежался взглядом по полкам и практически сразу выхватил ее.

Книга была задвинута слегка не до конца, и пыли на полке перед ней – по сравнению с другими – было чуть меньше. Ее явно недавно вытаскивали. Впрочем, это, конечно, ничего не значило. В конце концов, это книжный магазин. Но делать все равно было абсолютно нечего. На улице дождь по-прежнему лил без остановки, изредка лишь меняя свою интенсивность; и Том рассудил, что гораздо уютнее и даже безопаснее оставаться под крышей. Несмотря на то, что современные ученые настаивали на полном отсутствии в нынешних дождях радиоактивных элементов, простые люди все же опасались любых осадков и по возможности старались переждать их в каком-либо укрытии.

Том вытащил книгу и пролистал. Название он счел абсолютно неинтересным («Моя борьба»). Он собирался было поставить книгу на место, как вдруг меж старых пожелтевших страниц он обнаружил сложенный вчетверо лист бумаги, прежде служивший, верно, кому-то закладкой. Бумага была тонкой настолько, что на одной из сторон просвечивал текст, написанный чьим-то наклонным почерком на другой стороне. Его природное любопытство сонно подняло голову, и Том тотчас вынул лист, положил книгу обратно на полку, после чего хотел было уже развернуть лист, как услышал звук открывающейся двери, а мгновение спустя – звон дверного колокольчика. Офицер Макинтош, догадался Том и, почему-то испугавшись, по наитию сунул сложенный лист в карман форменных брюк.

– Эй, Том, ты тут? – позвал его Макинтош и, чертыхаясь, заглянул в секцию, где стоял юноша. – Чем это ты тут занимаешься?

Том пожал плечами с непроницаемым лицом.

– Листаю книги, сэр.

Макинтош, чуть нахмурившись, несколько мгновений оценивающе смотрел на юношу, потом очень внимательно оглядел полку с книгами, перед которой стоял Том. Юноша стоял очень спокойно, хотя и сразу просек, что офицер ищет любую причину, дабы сорваться на нем. И правда, тот был чрезвычайно зол, поскольку его свидание с очаровательной булочницей неожиданно завершилось грандиозной ссорой, и потому ему пришлось ретироваться гораздо раньше, чем он планировал, а тут еще этот проклятый дождь!

К сожалению, придраться было не к чему, и потому, чуточку поразмыслив, молодой офицер чертыхнулся, хмуро кивнул и взглянул на часы.

– Хорошо, солдат, время вышло. Возвращаемся на базу.

Том послушно проследовал за офицером и вдруг осознал, что в какой-то степени нарушает устав. Согласно уставу, они не имели права ничего покупать и/или привозить в школу без ведома старшего офицера. С другой стороны, рассудил он, он ведь ничего не купил. И едва ли это можно счесть кражей. Это ведь просто листок бумаги из какой-то старой книги с дурацким названием.

Всю дорогу обратно Том, вполуха прислушиваясь к тихонько ругающемуся офицеру, бездумно глядел в заляпанное окно автомобиля. Дождь постепенно стих, а затем и вовсе сошел на нет. Люди настороженно высовывались из домов, а затем, удостоверившись в полном прекращении осадков, вновь выскальзывали и спешили по своим делам. Улицы мало-помалу вновь начали наполняться.

Оказавшись в стенах школы, Том прямиком направился в сторону стадиона, слева от которого меж запущенных аллей ютилась полуразрушенная каменная беседка-ротонда, увитая засохшим плющом. Здесь было его излюбленное место времяпрепровождения. Беседка располагалась на небольшом возвышении, что позволяло видеть любых приближающихся к ней людей издалека и, соответственно, отметало любую возможность подкрасться к находящемуся внутри человеку незамеченным. Именно это качество данной беседки Том ценил более всего.

Не теряя времени, Том уселся на скамейку, прислонившись спиной к каменной кладке беседки, опасливо оглянулся и, сочтя себя находящимся в безопасном и уютном одиночестве, развернул листок.

Это была записка.

Том даже не успел подумать, чего, собственно, ждет от этой записки, как его охватило какое-то странное чувство предвкушения. Может, это станет новой частью его мозаики мира?

Судя по всему, она писалась впопыхах: слова скакали по всей странице. Кое-где было трудно разобрать написанное, однако Том, чуть поднапрягшись, сумел прочитать послание.

Дорогой дядя Антон,

Спешу поделиться главной новостью: я узнала, что один из возлюбленных сыновей отца давно уже тайком приехал в гости. Он сам говорит, что впал в немилость. Хотя поговаривают, что при этом он частенько наведывается домой. Не уверена, однако, насколько это важно, но, зная тебя, боюсь, что сюрпризы эти могут быть не слишком приятными, так что решила предупредить.

P.S. Я пока была проездом и не успела застать тебя. Скоро приеду снова, и тогда, я надеюсь, свидимся. Дай знать, как поживают Виктор и Z.

Д.

Том перечитал короткую записку несколько раз и разочарованно вздохнул. Письмо казалось простой запиской дяде. Однако в какой-то момент нечто на секунду вспыхнуло в его мозгу. Что-то было не так. Какое-то тревожное чувство колыхнулось где-то на грани осознания, и Том поморщился. Что-то в этой записке подспудно беспокоило его, но он никак не мог сообразить, в чем дело. «Черт побери! – подумал он с досадой. – Опять та же ерунда!». Он хотел заново перечитать записку, надеясь, что в этот раз сумеет понять, что так его взволновало, но в этот самый миг поднял глаза и увидел, как в сторону беседки спешно направляется Лестер. Том молниеносно свернул письмо и сунул в карман еще до того, как тот успел подняться к нему.

– Том, профессор Мортон послал за тобой, – сообщил Лестер. – Твоя очередь.

Том вновь поморщился. Очередь разговаривать. Эти уж сеансы психотерапии!

Вообще говоря, Том не видел никакого смысла в этих злосчастных сеансах, считая их пустой тратой времени. Он рано открыл, что не следует задавать много вопросов и рассказывать все, как есть на самом деле. Чем меньше говоришь – тем короче сессии.

Однако приказ есть приказ, а приказу нельзя не подчиниться. Поэтому Том кивнул Лестеру в знак благодарности, спрыгнул и тотчас направился в сторону административного здания.

***

– Ну-с, Том, как прошла у тебя последняя неделя? – жизнерадостно поинтересовался профессор.

Кабинет профессора Мортона был довольно мал, но светел. Сам профессор – худощавый лысеющий старик с выцветшими голубоватыми глазами за прямоугольными стеклами очков и хитрой улыбкой – сидел за массивным дубовым столом, почти полностью заваленным разными бумагами, в которых тот время от времени рылся.

– Прекрасно, сэр.

– Ничего не беспокоит?

– Нет, сэр.

Профессор Мортон внимательно посмотрел поверх очков на сидящего в кресле напротив Тома, неодобрительно покачивая головой, словно сетуя на немногословность своего собеседника. Затем он отложил бумаги и сложил руки на столе.

– Слышал, ты сегодня брал увольнительную. Расскажи-ка, что вы сегодня делали с офицером Макинтошем?

– Ничего особенного, сэр, – мотнул головой Том.

– Том, – доверительным тоном произнес профессор, слегка наклоняясь вперед, – помнишь, мы говорили о том, что ты будешь делиться тем, что ты видел и слышал во время увольнительных? Например, ты видел сегодня людей? Какими они были?

Том поколебался, с трудом пытаясь припомнить виденных сегодня людей. Люди? Кажется, не видел он сегодня особенно никого. А тех, кого видел, бежали по делам. Это неинтересно. Хозяин книжной лавки? Был поглощен собственными делами и не обратил на него ровно никакого внимания. Внезапно он вспомнил красивую кареглазую девочку, с которой столкнулся в магазине. Однако Том осознал, что говорить об этом вообще не желает, ибо, начни он говорить о ней, глазом не успеет моргнуть, как Мортон вытащит из него и историю с запиской. Дальше – больше. Нет уж, плавали – знаем. Эту историю, пожалуй, вообще не стоит упоминать. Хотя и истории как таковой и нет… Но промолчать профессор, судя по всему, не даст. Вон как выжидательно смотрит. В итоге Том просто пожал плечами и ляпнул первое, что пришло ему на ум:

– Озабоченные. Молчаливые.

Профессор Мортон на мгновение прищурился, будто бы заподозрил нечто неладное, но потом складка на его лбу разгладилась, и он просто кивнул.

– Да, ты все верно подметил. Все ребята говорят об этом. Ты, вероятно, знаешь, какая у нас на данный момент нестабильная политическая обстановка в стране. Наша страна, к сожалению, оказалась в самом худшем положении после двух ядерных войн, и потому мы сильно зависим от королевства Тесмор в экономическом и политическом аспектах. Но мы поднимаемся, а это не очень нравится королю, который рассчитывал использовать нас как сырьевую базу и далее, – профессор нахмурился и внезапно понизил голос до шепота: – Есть достоверные сведения, что Эдвард организовывает различные пропагандистские кампании против нашего правительства, поддерживает оппозиционные силы.

История и политика Тома никогда особенно не интересовали, поэтому он, не зная, что сказать, промолчал. Рассказы же о насильственном удержании их региона в невыгодном положении каким-то образом почти каждый раз – Том и сам удивлялся, как так получалось, – всплывали во время сеансов с профессором. Даже если они говорили о чем-либо отвлеченном, то разговор все равно, в конце концов, так или иначе съезжал на тему исторических и политических отношений между тремя действующими странами. Том уже даже привык и пропускал часть мимо ушей, умело научившись поддакивать профессору и кивая в нужных местах. Видимо, это была самая любимая тема для разговоров у Мортона.

Профессор тем временем не унимался, все более распаляясь.

– Все, что было раньше, разрушено! Мы скованы унизительным договором и ничего не можем поделать. Миллионы наших людей потеряли все: работу, сбережения, надежды! А люди, виновные в наших несчастьях, все еще находятся у власти! Нам навязывают новую конституцию, диктуют даже, каким должно быть наше внутреннее устройство! И мы беззащитны, Том! Наши люди тем временем умирают от холода и голода, у молодых людей нет абсолютно никаких перспектив. Как ты думаешь, кто виноват, Том?

Том, успевший уйти в свои мысли, очнулся, только услышав прямой вопрос.

– Не знаю, сэр.

– Виноват король, Том, который не хочет давать нам независимости, потому что якобы желает нам добра. Виноваты политиканы, которые сидят у него в советниках и твердят ему, что нельзя отпускать такой выгодный регион. Мы же задыхаемся под гнетом Тесмора! Нет, так жить нельзя! Мы обязаны бороться с существующей несправедливостью! Так что я думаю, Том, что война, в которой погибнет множество людей, неизбежна.

Слух Тома зацепился за слово «война», и он тут же напрягся.

– Почему просто не выйти из союза с королевством? – просто спросил он.

Профессор Мортон покачал головой и улыбнулся одними уголками губ, но глаза его оставались по-прежнему серьезными и будто бы изучающими.

– Ты очень наивен, Том, мой друг. Кто же даст выйти из союза рабу? Королевству это очень выгодно. А мы слишком слабы и беззащитны, чтобы что-то изменить. Быть беззащитным, однако, не означает, что мы должны перестать бороться.

Глаза его как-то странно блеснули, когда он произносил эти последние слова.

– Хорошо, Том, – вздохнул вдруг Мортон и вновь начал перебирать бумаги, лежащие на его столе. – Иди. На сегодня наш сеанс окончен. Я рад, что ты чувствуешь себя хорошо. Позови, пожалуйста, Винсента.

***

– Я думаю, они готовы.

Президент Эндрюс стоял спиной к своим советникам и глядел в камин, держа в чуть дрожащих пальцах сигарету. Выглядел он куда хуже, чем раньше. Под глазами у него залегли темные тени, а меж бровей образовалась глубокая складка.

– Готовы? – эхом повторил он, продолжая глядеть в огонь и думая совершенно о другом.

– Да, – подтвердил профессор Мортон. – Их можно отправлять в дело. По результатам можно будет продолжать или же сворачивать эксперимент. Но лично я думаю, что даже на данном этапе результаты превосходят все наши самые смелые ожидания.

Генерал Уильямс, доселе стоявший, прислонясь к стене, выступил из тени.

– Господин президент, где-то к концу месяца король вместе со своим парламентом соберется для обсуждения складывающейся у нас в регионе ситуации. Предполагаемое место события – его особняк у реки Трехглавая. Он, конечно, неплохо охраняется, но большинство ребят, скорее всего, сможет прорваться. Это будет удачным…

– Большинство? – перебил президент, чуть морщась и стряхивая пепел прямо на ковер. У него нестерпимо болела голова вот уже несколько дней. Нервное это дело – быть президентом. Надо бы сказать Говарду, чтобы тот записал его на прием к доктору. – Не очень-то бережно вы относитесь к своим… гм… экспериментальным образцам.

– Это война, господин президент, – холодно произнес Уильямс, а затем, помолчав, добавил: – Вероятно, по ходу обсуждения королю будет предложено провести некую демонстрацию военной силы, ибо мы требуем невмешательства в наши внутренние дела. Думается, это лучший момент разыграть ваш козырь. Далее ждать нельзя.

– Уильямс, если следовать вашему плану, война будет также неизбежна.

– Да, – ничуть не смущаясь, согласился генерал, – такой вариант тоже возможен, но в любом случае оставшееся без лидера королевство – куда более слабый враг, нежели объединенное. Как ни крути, страна без лидера более… уязвима. А вообще, я думаю, что в случае успешной операции они будут заняты собственными проблемами и распрями за власть. Им будет уже не до нас. Мы смогли бы занять подобающее место и поправить экономику, а также в то же время попробовать заручиться поддержкой Альянса. Тот, кто заручится поддержкой Альянса сейчас – будет на коне в следующие годы.

Эндрюс пересек кабинет и сел в кресло.

– Вы не убедили меня в правильности данного решения, генерал. Тем более, нет никаких гарантий успешного исхода данной операции. Я и так уже распустил парламент, так что более ничего не мешает вести внешнюю политику так, как я считаю нужным. Так что…

– Позвольте мне кое-что вставить, господин президент. Да, верно, парламент распущен, но люди все еще недовольны. Они ропщут за вашей спиной. Кроме того, король считает, что роспуск был противозаконен, и – не сомневайтесь – будет поднимать этот вопрос в обсуждениях с Альянсом. Кроме того, – Уильямс чуть поколебался, но затем продолжил: – я не хотел говорить, но недавно мы получили информацию о том, что король тайно поддерживает оппозиционные силы в Беловодье. Это пока непроверенная информация, но, как по мне, очень похожая на правду. Если они – Тесмор, Альянс и оппозиционные силы – объединятся, нам придется совсем худо, вы же понимаете? Мы окажемся в еще более невыгодном положении, нежели раньше. Если же вы хотите сохранить всю полноту власти в стране, а не оказаться марионеткой в руках короля, то выбора у вас нет. Необходимо избавиться от Эдварда и как можно скорее. И здесь без войны, скорее всего, не обойтись. – Генерал шумно выдохнул и продолжил: – Да и сейчас наша главная задача – удержать страну от распада. Люди злы и недовольны. Их нужно отвлечь, объединить. В трудные времена люди склонны искать сильного лидера, который поведет их вперед, даст какую-то общую цель. Чтобы иметь цель, им нужны враги, против которых они выступят. Вы дадите им и то, и другое. Мы уничтожим всех наших врагов и сделаем Беловодье великим государством!

Некоторое время президент молча сидел, обдумывая полную пафоса речь Уильямса, потом прикрыл глаза, помассировал руками виски и, откинувшись на спинку высокого кресла, задумчиво поцокал языком.

– Хорошо. Уильямс, поручаю дело вам. Но чтобы никаких явных улик! Головой своей отвечать будете.

Уильямс кивнул, удовлетворенно улыбнулся и склонил голову.

– Будет исполнено.

***

Том подошел к выложенной кирпичом крохотной сторожевой будке, где обитали охранники, и неловко потоптался на месте.

– Том, ты как? Ничего? – выходя из будки, дружелюбно поприветствовал юношу худощавый старик с зачесанными назад седыми волосами.

На счастье Тома сегодня была смена Старого Сэма. Ему, наверно, было более семидесяти лет, но несмотря на это ходил он уверенно и совсем не сгорбленно.

Тому Старый Сэм нравился.

Время от времени, когда Тому становилось совсем уж невыносимо одиноко или, бывало, очень хотелось поделиться какой-либо новостью или событием с кем-либо, он приходил к будке в рабочую смену старого охранника. Старый Сэм частенько угощал Тома чаем, и они иногда вели отвлеченные и почти всегда довольно короткие беседы. После таких чаепитий Тому становилось чуточку легче, словно они снимали часть груза с его души. Однако он старался не злоупотреблять дружелюбием охранника и потому приходил сюда не столь часто.

– Заходи, – пригласил Тома охранник, – чаю попьем.

Том кивнул, зашел в маленькую каморку, куда едва-едва помещались двое, и по обыкновению сел на старый выщербленный табурет. Старый Сэм зашел следом; включил старый электрический чайник, стоявший на узкой полке; после чего, потянувшись, стал доставать чашки. Том помолчал, а потом вдруг быстро проговорил:

– Профессор Мортон говорит, что скорой войны не избежать.

Охранник чуть повернулся и внимательно поглядел на Тома. Тут раздался тоненький свист, и Старый Сэм, пожевав губу, засыпал заварку в старый металлический чайник и следом налил туда кипятку.

– Да, по-видимому, так, – наконец, проговорил охранник негромко. – Эндрюс слишком боится потерять власть. Ему все мало.

Старый Сэм присел на соседний стул, затем аккуратно разлил дымящийся напиток из чайника в две чуть побитые фарфоровые чашки с ручками, одну из которых пододвинул в сторону Тома.

Том упрямо взглянул в глаза охранника.

– Почему нельзя просто мирно сосуществовать друг с другом? Почему нужно обязательно вести войны? Нам говорили, что в ходе двух последних ядерных войн погибли миллиарды людей, сгорели сотни городов. Зачем же все это повторять?

Слабая улыбка тронула морщинистые губы Старого Сэма.

– Ресурсы. Этого всегда не хватает, Том. В нашем мире после последних войн и последовавшей за ними тринадцатилетней ядерной зимы осталось так ничтожно мало ресурсов, а жадность людей по-прежнему не имеет границ. А еще власть. Жажда власти ослепляет.

Том потряс головой и через прямоугольное окошко посмотрел на извивающуюся вдалеке дорогу, начинающуюся за коваными воротами, а затем перевел взгляд на горизонт. Небо было, как и почти всегда, темно-серое и унылое, сплошь заволоченное тучами. Том слышал однажды, как кто-то из его сокурсников говорил, что давным-давно небо было голубым. Звучало это, однако, как несусветная чушь.

– Я… нарушил устав, – смущенно проговорил Том и вынул из кармана сложенный листок бумаги. – Я нашел это меж страниц какой-то из книг в книжном магазине и… забрал. Честно говоря, даже не могу толком объяснить зачем.

Старый Сэм, добродушно улыбаясь, взял листок из рук юноши, развернул его и пробежал глазами. В какой-то момент Тому показалось, будто руки старика непроизвольно сжали листок. Мгновение же спустя дрогнувшее лицо старика приобрело обычное беззаботное выражение, и Том решил, что ему все померещилось.

– Разве офицер Макинтош не был с тобой?

Том покачал головой. Старый Сэм дружественно похлопал его по плечу и произнес:

– Все мы нарушаем устав иногда. Кроме того, в этом письме ведь ничего такого нет. Что тебя так тревожит, друг мой?

Юноша, не глядя на охранника, взял чашку в руки и медленно сделал глоток обжигающего чая. Затем положил чашку обратно на узкую доску, прибитую на уровне пояса и служащую в закутке столом. Снова посмотрел вдаль на дорогу.

– Не знаю, – медленно проговорил Том. – Но что-то не так.

– Ты… не хочешь участвовать в войне? – осторожно спросил охранник.

В ответ Том лишь легонько пожал плечами и усмехнулся.

– Ну, даже если и так, меня никто не спрашивает, верно? Мы обязаны следовать приказам.

Голос его был тихим и ровным, но старику показалось, что в нем прозвучала какая-то усталая безнадежность. Некоторое время охранник разглядывал Тома – внимательно, долго, оценивающе, – а затем вздохнул.

– Том, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, помни: мой дом всегда открыт для тебя.

Том выглядел погруженным в себя и ничего не ответил. Старый Сэм спросил себя, услышал ли хоть слово этот странный юноша.

Но повторять не стал.

Глава 2

Примерно месяц спустя в один из промозглых дней Старый Сэм не обошел, как полагалось, школьную территорию; не проверил внимательно все входы и выходы.

Причина была проста. Едва он пришел на работу, ему с притворным сожалением сообщили, что сегодня неожиданно спустили решение сверху о роспуске школы, всех воспитанников уже увезли, посему в его услугах более нет нужды. На всякий случай ему деликатно напомнили о соглашении о неразглашении, которое он в свое время подписывал.

Обычно всегда такой добродушный старик был необычайно угрюм, постоянно хмурился и что-то безостановочно бормотал себе под нос. Под конец своего последнего рабочего дня он зашел к себе в будку, чтобы забрать старенькое драповое пальто, после чего быстрым шагом направился к полупустой стоянке, где был припаркован его старенький полуржавый автомобильчик – роскошь по нынешним временам.

Старик отворил дверцу, сел в машину и завел двигатель – как вдруг сзади что-то шевельнулось. В ту же секунду он повернулся, параллельно с поразительной скоростью вытащив небольшой револьвер из внутреннего кармана пальто, который тут же направил на заднее сидение.

– Кто… – не успел он договорить, как перед его удивленным взором предстал всклокоченный и бледный Том, наполовину скрытый, как плащом, черной брезентовой тканью. – Бог мой!

Юноша выглядел измученным, но его необычные светлые глаза горели решительным огнем.

– Том? – нахмурился Старый Сэм и, торопливо обернувшись, внимательно оглядел стоянку. Она была пуста, и старик с неимоверным облегчением вновь повернулся к Тому. – Святые небеса, что ты… что ты здесь делаешь?

Том облизнул сухие потрескавшиеся губы, поколебался секунду, а затем твердо посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы однажды сказали, что я могу прийти к вам, если мне когда-нибудь понадобится помощь, – потом помолчав, добавил: – Так вот, мне нужна ваша помощь… и укрытие.

Старик окинул его долгим, внимательным взглядом, и Том спросил себя, правильным ли было принятое им решение обратиться к нему. В конце концов, тот запросто мог сдать его руководству – и Тома тотчас отдадут под трибунал или разберутся по-свойски. Впрочем, ему все равно не к кому было больше пойти. У замкнутости есть свои недостатки.

– Ложись обратно, – спокойно проговорил Старый Сэм.

– Что-что?

– Ложись, говорю. Здесь находится тебе опасно. Отъедем отсюда – поговорим.

Дальнейший путь они проделали в полном молчании. Том, погруженный в собственные мысли, недвижимо лежал на заднем сиденье, по-прежнему укрытый черной брезентовой тканью, а старик тем временем сосредоточенно вел машину, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида.

Погони не наблюдалось.

Через час тряской езды они подъехали к старому бревенчатому дому на опушке леса. Старый Сэм заглушил мотор, с предельной внимательностью оглядел окрестности и, только убедившись в отсутствии посторонних людей, велел Тому выходить.

Они переступили порог домика, и старик привычно щелкнул переключателем на стене. Желтый свет залил довольно чистую, но скудно обставленную комнату с единственным окном, у которого стоял небольшой деревянный стол и пара стульев. В глубине, у дальней стены располагалась узкая продавленная кровать с темно-синим пледом, аккуратно сложенным в изножье. Слева от входной двери висел старый медный рукомойник.

Это что же – его дом?

– Присаживайся, Том, – предложил старик, привычным жестом вешая свое пальто на крючок у двери.

Том огляделся и опустился на подвернувшийся первым стул. Старый Сэм занял место напротив.

– Итак, Том, где остальные? – без предисловий начал охранник. Взгляд у него был жесткий и цепкий.

Том пару секунд помолчал, словно собираясь с мыслями. В голове у него был хаос, целая куча вопросов роилась и путалась в мозгу. К тому же он все еще не был уверен, правильно ли поступает. Но назад пути не было.

– После… операции нас отвезли на какую-то старую базу, а я… сбежал.

Старик неудовлетворенно покачал головой.

– Том, мне нужно, чтобы ты подробно и связно рассказал обо всем, что произошло. Признаться, я был немало удивлен, когда пришел сегодня и обнаружил, что вас всех внезапно увезли. Куда вас повезли? Что вы там делали? Чем все закончилось? И, конечно, почему ты сбежал? Да еще и один?

Том опустил вниз голову, угрюмо уставился в грубый дощатый пол и некоторое время молчал, вцепившись обеими руками в сиденье стула. Затем он поднял голову и пристально поглядел на старика, словно решая, стоит ли ему быть откровенным. Хотя, раз он просит укрытия, то, по крайней мере, должен объяснить почему.

Том вздохнул и рассказал все.

***

После месяца усиленных тренировок и подготовки Том, Джейсон и Лестер вместе с другими ребятами после захода солнца были высажены на темном берегу.

Было два отряда. План был прост и понятен: Том как самый быстрый и ловкий должен был проникнуть первый в дом, успешно снять часовых и обеспечить проход для других. Они должны были выполнить задание и постараться уйти до того, как поднимется шум.

Группа без особого труда добралась до окруженной молодым лесом загородной резиденции короля. Резиденция представляла собой роскошный двухэтажный особняк с большим двором, фонтаном и зимним садом. Территория была огорожена высоким забором и густым вечнозеленым кустарником, а по двору то и дело расхаживали сурового вида мужчины, явно вооруженные на вид.

Джейсон – назначенный лидером операции – опустил взгляд на наручные часы, зафиксировал время и затем коротко кивнул Тому, и последний тотчас перепрыгнул через забор сзади особняка и быстро огляделся.

К первому охраннику, встреченному на территории королевской резиденции, Том неслышно подобрался сзади. Вырубить его труда не составило. Затем он дождался, когда второй охранник, привлеченный шумом брошенного камешка, подойдет поближе, и, молниеносно закрыв тому рот рукой, нанес ему удар камнем, обмотанным заранее тряпкой. Так второй охранник лег вместе с первым. Том постарался оттащить их в сторону, дабы они не бросались в глаза никому как можно дольше, а шум, соответственно, поднялся как можно позже, и продолжил свой путь.

Свою работу он выполнял будто бы механически. Отработанные на бессчетных ежедневных тренировках навыки делали свое дело. Удар в челюсть – человек отрубается. В висок очень осторожно, если не хочешь убить. Точный и сильный удар по печени также довольно эффективен, но и опасен. Лучше, конечно, всех вырубить. Но самое главное – без лишнего шума.

Том старался ни о чем не думать, кроме задания, которое прокручивал у себя в голове раз за разом: устранить существующую угрозу для государства Беловодье, чтобы оно могло отделиться и перестать быть сырьевой базой для королевства. Если проще: убить короля.

Собственно говоря, главным его заданием было расчистить путь для остальных. Никто ему не говорил прямо, однако, как Том догадывался, предполагалось, видимо, что он убьет попадавшихся ему на пути охранников. Ведь общеизвестно, что лишних свидетелей быть не должно. Однако он, пользуясь размытой формулировкой приказа, сознательно этого не делал.

Еще когда только объявили, что они, наконец, идут на настоящее дело, Том вдруг засомневался в себе. Имеет ли он право убивать или калечить людей, которые, по сути дела, лично ему ничего плохого не сделали, на том лишь основании, что ему было так приказано? Пока он ухитрялся обходиться без летальных исходов, но долго ли сможет он держаться выбранной линии? Является ли достаточной для убийства причина, что эти люди работают на человека, который является врагом его государства и, таким образом, видимо, и его врагом?

Ответов на эти вопросы у него не было.

Том заметил слишком много охраны у главных дверей, обезвреживать которую одному заняло бы слишком много времени и привлекло бы чересчур много внимания. Необходимо было сначала выполнить главную задачу. Если шум поднимется слишком быстро, то задание будет провалено. Поэтому, пораскинув мозгами, охрану у дверей он решил оставить для остальной части их отряда.

В целом, до сих пор все вроде бы шло довольно гладко. В дальнем углу дома Том нашел окно без сигнализации и без особых усилий вскрыл его.

Оказавшись в темной кухоньке, Том, вызывая в памяти показанный всем участникам операции план дома, легко передвигался по нему, находя нужные места. Вот он отключил сигнализацию, открыл окна в нескольких местах и, постучав пальцем по наушнику, тихо сообщил команде, что проход обеспечен. Теперь его задача состояла исключительно в оказании помощи Джейсону и Лестеру, на которых была возложена основная миссия.

Том напряженно вглядывался в темноту через окна на кухне. Он увидел, как его товарищи во главе с Джейсоном устремились во двор, и только после этого решил приступить ко второй части задания.

Согласно данным, которые сообщили ребятам, король вместе с парламентскими советниками должны находиться в комнате для совещаний в другом крыле. Одна половина группы во главе с Джейсоном должна была направиться туда с переднего входа, Лестер с другой половиной, отрезая им пути отхода, должен был зайти с другой стороны. Том же тем временем должен был подняться на второй этаж, чтобы проверить, нет ли там никого, и в случае необходимости также зачистить территорию.

Поднявшись по мраморной лестнице, он оказался в начале длинного неосвещенного коридора. Только он хотел ступить на толстый пушистый ковер, как вдруг услышал легкие и тихие шаги и мгновенно отступил. Затаившись за стеной, Том выглянул и увидел открывающуюся дверь, откуда, крадучись и все время оглядываясь через плечо, вышла тоненькая девушка с убранными в хвост длинными медно-рыжими волосами.

Том нахмурился. Девочка? Что она здесь делает?

Тем временем незнакомка, осторожно ступая и нервно озираясь, прошла в дальнее крыло и, открыв одну из дверей в конце коридора, тихонько юркнула в комнату. Судя по плану здания, это должен был быть кабинет короля.

Очень интересно.

Том остановился в нерешительности. По поводу находящихся в резиденции людей данный им приказ был необыкновенно четок: ликвидировать всех как преступников против Великого государства Беловодье. Однако когда отдавался подобный приказ, никто не думал, что там будут посторонние люди. А то, что девочка была посторонней, не вызывало у Тома никаких сомнений. Кроме того, одно дело – устранять взрослых тренированных мужчин, и совсем другое дело – неизвестных молодых девушек, которые, скорее всего, и оказались-то в гуще событий совершенно случайно.

Вопрос был только в том, как она оказалась здесь и что, собственно говоря, делает.

Том на мгновение прикрыл глаза, судорожно пытаясь найти выход. Ему совсем не хотелось становиться перед дилеммой: убить девушку или нарушить приказ, за который могут убить его, но, похоже, от этого никак не уклониться. Надо что-то решать, но сначала надо узнать, кто она такая.

Бесшумно ступая вдоль стены, Том вплотную подошел к кабинету и, движимый любопытством, прислушался. За дверью он услышал вздохи.

– О Боже, Боже.

Внезапно раздался приглушенный крик внизу, и Том, хотя и не видел девочку, буквально почувствовал, как та вздрогнула и, судя по звуку, смахнула что-то со стола. Он едва успел отскочить и укрыться за соседней приоткрытой дверью, как девочка опрометью выскочила из кабинета и вбежала обратно в комнату, из которой ранее вышла.

Том поколебался и, плавно двигаясь вбок, скользнул в кабинет.

Верхний свет здесь был выключен, но Том, привыкший ориентироваться в пространствах, освещенных значительно хуже (если освещенных вообще), быстро осматривал помещение.

Кабинет был небольшой. По обеим сторонам от пола до потолка были бесчисленные полки с книгами. В центре комнаты у высокого окна стоял громадный дубовый письменный стол. В углу стола стояла массивная настольная лампа – единственный источник освещения. Она отбрасывала белый электрический свет на груду разных бумаг.

Том подошел чуть ближе. Что такого было в них, что девочка тайком пробралась в кабинет и была, судя по всему, очень и очень удивлена? Или, может, в ужасе.

Огибая стол, Том заметил, что многие ящики стола были выдвинуты, а их содержимое было перевернуто вверх дном. Пара статуэток, несколько блокнотов и ворох бумаг лежали на устланном ковром полу.

Ему это очень не понравилось.

Юноша подошел к столу и, быстро оглядев стол и открытые ящики, краем глаза взглянул на разбросанные в беспорядке по столу бумаги. В эту секунду что-то зацепило его взгляд, и Том, чуть наклонившись к столу, рукой, затянутой в черную перчатку, аккуратно подвинул пару брошюр, скрывающие нижние бумаги. Вначале он ничего не понял, но потом осознал, что бумаги были о них. Внутри у него все замерло и похолодело.

Их команда в полном составе с именами.

Фотографии Джейсона, Лестера, других его товарищей и его собственные глядели на него с бумаг. Все до единой фотографии были нечеткие, будто сделанные издалека, а кто-то (Джейсон, например) был снят в профиль, но Том, конечно, сразу всех узнал. Под фотографиями красовались их имена, а также примерные рост и вес. Еще ниже располагалась надпись: член беловодческого специального подразделения. И рядом ручкой приписано: убийцы.

В самом низу снова рукописная приписка: НЕЛЮДИ. И рядом два знака вопроса.

***

Том не знал, сколько прошло времени, когда вдруг он услышал вдалеке приглушенные звуки… выстрелов. «Перестрелка?» – пронеслась у него тревожная мысль где-то на краю сознания, но юноша был все же слишком увлечен изучением обнаруженных им бумаг. Он глядел на личные дела каждого из своих сокурсников и не мог взять в толк, как здесь – в другой стране – оказалась информация о них. Конечно, объективно информации было мало, но были фотографии и имена. Откуда? Что значит специальное подразделение? Нелюди? Убийцы? Но ведь это же их первое задание!

Его размышления прервал раздавшийся в наушнике тихий и напряженный голос Джейсона.

– Том?

– Да.

– Главная цель не обнаружена. Несколько других тоже. Но тут Эш напортачил, так что нам лучше убираться отсюда да поскорее. К тому же, нас тут встретили… А ты сам, собственно, где?

– Второй этаж, – коротко произнес Том и добавил после секундного раздумья: – Тут чисто.

– Лестер ушел туда же проверять. После зачистки отступаем незамедлительно.

– Принято.

Том аккуратно подцепил и перевернул лист с фотографией и информацией о себе. Внизу листа была сделана приписка: скорость. И несколько знаков вопроса, будто бы человек, приписавший это, думал о чем-то в течение некоторого времени и сомневался в своих умозаключениях.

Он был настолько поглощен обнаруженными бумагами, что услышал шаги слишком поздно. Кто-то тихонько вскрикнул. Том встрепенулся и незамедлительно поднял голову. На пороге кабинета стояла та самая девушка с рыжими волосами, которую он давеча видел в коридоре. Стояла с широко раскрытыми глазами, прижимая руки к губам и готовясь закричать.

В это же мгновение острый слух Тома различил чьи-то осторожные шаги в дальнем от кабинета конце коридора – похоже, Лестер.

Решение было принято в мгновение ока.

Всего доля секунды – и Том оказывается рядом с девушкой, одной рукой зажимает ей рот, другой – хватает ее за руку и рывком втягивает ее в комнату, после чего локтем прикрывает дверь. Затем, не теряя ни секунды, быстро толкает ошеломленную девушку к стене, отпускает ее руку и прижимает указательный палец к своим губам. Повернув свое лицо к двери, он напряженно вслушивается в звуки за дверью. В какой-то момент, слегка успокоившись, Том снова переводит взгляд на девушку. В ее широко раскрытых глазах плещется страх, изумление и что-то еще, что Том не смог идентифицировать. Мгновение спустя она кивает, и Том, помедлив еще пару секунд, убирает ладонь с ее лица, напряженно смотря на ее реакцию.

Она стоит почти неподвижно, точно статуя. Вне всякого сомнения, девушка боится его, но все же молчит, продолжая неотрывно глядеть на Тома бирюзовыми глазищами. В какой-то момент ее глаза странно заблестели, и одна-единственная прозрачная слеза, сорвавшись с длинных ресниц, капнула на толстый ковер. От страха, что ли? Том, поморщившись, тотчас отступил на шаг, коротко кивнул ей, еще раз прижал палец к своим губам, после чего повернулся было к двери, как вдруг девушка стремительным движением выбросила вперед обе руки.

Девушка судорожно ухватила его за запястье, удерживая и пытаясь вновь заглянуть в его лицо. Руки у нее мелко дрожали, а рот приоткрылся, словно она хотела что-то сказать. Том ощутил на себе ее тревожный пристальный взгляд и, удивленный подобным поведением, предупреждающе покачал головой и насилу стряхнул ее вцепившиеся руки. В какой-то момент в глубине его души вспыхнуло некое ощущение смутного… узнавания. Он замер на одно-единственное мгновение, пытаясь сосредоточиться на этом ощущении, и вгляделся в лицо девушки, но тут услышал тихие шаги в коридоре. Мгновенно переключив внимание, Том спокойно вышел из кабинета. Странная девица, однако.

Лестер, конечно, уже стоял перед дверью.

– В кабинете все чисто, – заверил его Том, выходя в коридор.

Лестер секунду поколебался, подозрительно косясь на дверь за спиной Тома. Ему послышалось, или он действительно слышал чьи-то шаги в этой части коридора пару минут назад, когда сам поднимался по лестнице? И очень маловероятно, что то были шаги Тома.

– Уверен? Мы так и не нашли основную цель.

– За кого ты меня принимаешь? – холодно произнес Том, приподнимая брови. – Разумеется, я уверен.

Лестер внимательно посмотрел на Тома. Светло-карие глаза его выражали толику сомнения, но, впрочем, быстро стали снова непроницаемыми. Лестер пожал плечами.

– Что ж, тогда нам здесь больше нечего делать. Был получен приказ немедленно отступать. Уходим. Скоро сюда прибудет специальное королевское подразделение.

Том кивнул, и оба юноши, не обернувшись, ушли тем же путем, что и пришли.

***

Воздух здесь был куда холоднее, чем в родном приграничном городке, и изо рта при дыхании и разговоре вырывались маленькие клубы пара. Кроме того, дул пронизывающий ветер, так что руки – даже в кожаных перчатках – закоченели напрочь, и пальцы почти не гнулись.

Странно, но по дороге до королевской резиденции холод ими едва ощущался. Должно быть, все дело во всплеске адреналина. Сейчас же уровень адреналина в крови упал, и мороз набросился на них с удвоенной силой.

Микроавтобус, обещанный за ними, слегка запаздывал, но ребята молча и дисциплинированно сидели на холодном берегу реки в ожидании. Однако ожидание с каждой пройденной минутой становилось все более тягостным и напряженным. Все юноши были в разной степени насуплены и угрюмы, ибо не понимали, что же такое произошло. План был простым, опасность маловероятна, однако выбраться сумела только половина ребят.

Том, Джейсон и Лестер сидели рядом. Джейсон был сосредоточен и непривычно молчалив. Его трясло, как заметил Том, сперва слегка, затем все сильнее.

– Сколько наших выбралось? – оглядевшись и нахмурившись, поинтересовался Том.

– Восемь, – не глядя на Тома, неохотно ответил Джейсон.

Восемь из пятнадцати! Том не мог поверить своим ушам. Когда они отправлялись на операцию, им сообщили, что там будет всего несколько высокопоставленных лиц и их охранников, которые, впрочем, не должны были представлять серьезную угрозу. Кроме того, на их стороне должен был быть также фактор внезапности.

– Что там у вас произошло? Их же должно было быть всего ничего.

Джейсон, наконец, взглянул на Тома и сжал зубы, от чего у него заиграли желваки на скулах. Янтарного цвета глаза его яростно сверкнули.

– К твоему сведению, там был целый отряд, вооруженный до зубов, и они явно ожидали нас, – с тихой угрозой в голосе произнес Джейсон. – Мы и глазом моргнуть не успели, как завязалась потасовка. А где, спрашивается, был в это время ты?

Это был первый раз на памяти Тома, когда он видел своего сокурсника в подобном состоянии бессильной злобы и ярости. Даже взять тот случай с их дракой – тогда он был, конечно, очень зол, но все же от него не исходили такие чудовищные потоки безудержной ярости. Том раскрыл было рот, чтобы сообщить о бумагах, на которые наткнулся, но тут подал голос Лестер:

– Джей, – примирительным голосом проговорил тот. – Том выполнил свою часть плана и ушел проверять второй этаж. Все в соответствии с планом. Не кипятись.

Джейсон медленно кивнул и отвернулся. Том внезапно подумал, что, как лидер операции, он, должно быть, чувствует ответственность за тех, кто сегодня выбраться не смог. Или все же его больше заботит провал операции, а не погибшие однокашники?

В любом случае для Тома подобная реакция со стороны его извечного соперника была в какой-то мере открытием. Он, по правде говоря, привык думать о нем как о самовлюбленном эгоисте. Как оказалось, Джейсон не совсем таков.

– Кстати, – Джейсон вновь повернулся и внимательно, чуть прищурившись, посмотрел на Тома. – Чего ты там застрял на втором этаже? Нашел что-нибудь? Или… кого-нибудь?

Том отстраненно подумал, не рассказать ли все сокурсникам, но затем, поддавшись некоему неясному порыву, отрицательно помотал головой.

– Ничего особенного, – сообщил он. – Очевидно, дом покидали в спешке. Ящики выдвинуты, бумаги в беспорядке. Видимо, кто-то их предупредил незадолго до начала операции.

Джейсон, казалось бы, вполне удовлетворился его ответом. Лестер же, чуть прищурив глаза, взглянул на Тома, однако не вымолвил ни слова.

– Разведывательная группа – отстой, – резюмировал Джейсон, зло сплевывая на землю. – Так и доложим старику Мортону, – он немного помолчал, затем, сощурившись, подозрительно оглядел Тома и произнес: – Кстати говоря, я тут кое-что заметил. Почему это ты просто…

Его слова прервал раздавшийся впереди шум мотора, и Джейсон отвлекся, повернулся и поднял голову. Кое-кто из ребят вскочил на ноги. Тут и там раздались облегченные возгласы, а Джейсон посмотрел на свои часы.

– Как раз вовремя, – ворчливо заметил он. – Еще бы немного, и пришлось бы уходить своими силами. Ладно, все уходим.

Джейсон и Лестер мгновенно поднялись на ноги. Светловолосый юноша расправил плечи и по обыкновению пошел первым, а остальные ребята гуськом потянулись за ним. Лестер тоже было направился к подъехавшему автобусу, но в какой-то момент остановился и взглянул на Тома. Том по-прежнему сидел, задумчиво уставившись в землю.

– Том, – позвал он, – ты идешь?

Том поднял глаза на Лестера, и что-то мелькнуло в его взгляде, что последнему совершенно не понравилось. Затем Том тряхнул головой.

– Да, конечно, – спокойно произнес он. – Пошли.

Основная часть ребят уже поднялась в автобус, как вдруг в чаще леса позади них послышались голоса и топот бегущих ног. Том и Лестер одновременно обернулись и принялись с напряженным вниманием вглядываться в сплошную темень леса.

– Вот черт, – тихо выругался Лестер. – Быстрее, Том. Они вот-вот добегут до берега.

Из автобуса выглянул раздраженный офицер и нетерпеливо махнул ребятам, дескать, быстрее. Том и Лестер побежали и быстро впрыгнули в уже начавший движение автобус. Он стал быстро набирать скорость, и последнее, что курсанты увидели из заднего окна, – как через минуту на берег реки выбегает отряд вооруженных солдат и начинает отчаянно стрелять им вслед.

Постепенно дорога становилась все хуже. Старенький автобус же, не сбавляя скорости, летел дальше по разбитой, покрытой рытвинами и ямами дороге, время от времени опасно раскачиваясь из стороны в сторону и прилично подскакивая на ухабах.

В несущемся автобусе царила настороженная тишина, каждый осмысливал случившееся.

Офицеров, прибывших за группой, было двое: хмурый Макинтош, не проронивший ни единого слова при виде ребят; и еще один молоденький кучерявый офицер, сидевший за рулем старенького микроавтобуса.

Едва только ребята расселись по местам, Макинтош встал в проходе между двумя рядами сидений, повернувшись к ним лицом, достал откуда-то портативный микрофон и поднес его к губам. Окинув недовольным взглядом мрачных воспитанников, он произнес:

– В данный момент мы выясняем причины произошедшего… гм… разлада в разведывательной группе, из-за которого провалилась вся операция. Вы все сейчас, конечно, вне закона и должны вести себя спокойно. В целях обеспечения вашей же безопасности мы везем вас в другое укрытие, где вы подробнейшим образом доложите о ходе вышеупомянутой операции и сопутствующих событиях, если таковые имели место быть. Дальнейшие решения будут приниматься с учетом всех обстоятельств, доступной информации и национальных интересов.

По салону пробежал взволнованный шепоток. Том сдвинул брови и пристально наблюдал за надменным Макинтошем. Что это значит – «вне закона»? Значит ли это, что Беловодье оставляет их без своего покровительства и защиты? Иными словами, отказывается от них?

Макинтош величественно поднял руку вверх – все моментально стихло.

– Без паники, солдаты! – гаркнул он. – Оставайтесь на своих местах. Прямо сейчас мы решаем эту… гм… проблему. Новое укрытие находится далеко, и ехать придется долго. Через несколько часов сделаем короткую остановку, а потом будем ехать без перерыва сутки. Приготовьтесь.

И сел на переднее сидение.

***

Сразу после прибытия на какую-то заброшенную базу офицер Макинтош собрал всех перед небольшим двухэтажным кирпичным зданием. Он сообщил, что дальнейшие распоряжения будут спущены руководством завтра утром, а до этого времени все они должны оставаться здесь, и посоветовал, пользуясь возможностью, как следует выспаться.

Все ребята, понурые и угрюмые, в полном молчании разошлись по кроватям в бараке, куда их определили. Том, измотанный недавними событиями, быстро уснул, но спал он беспокойно.

В ту ночь ему снилась их жизнь в школе. Затем во сне появились Джейсон, Лестер, мелькнул Старый Сэм, потом образ сменился черноволосой девочкой из книжного магазина, которая затем обернулась девочкой с сине-зелеными глазами из резиденции. Через минуту они все полукругом стояли прямо перед ним и хором задавали какой-то вопрос, а Том не мог ответить на него, как ни старался. Они настойчиво и терпеливо раз за разом повторяли вопрос; он же, ощущая себя полным кретином, молчал. Затем все неожиданно провалились в сплошную непроглядную тьму, где были слышны только звуки выстрелов и чьи-то крики. Мгновение спустя Том вновь обнаружил себя стоящим в королевской резиденции и читающим записи из тех досье.

Вздрогнув, как от удара, Том проснулся. Некоторое время он лежал в темноте и отрешенно пытался вспомнить, что за вопрос задавали ему во сне. Вопрос этот казался чрезвычайно важным, но он не мог ничего припомнить. В отчаянии он подумал, что чем больше времени проходит и чем больше усилий прикладывает, тем меньше деталей сна он может припомнить. С течением времени образы из сна становились все более размытыми.

Уснуть он больше не смог, поскольку перед глазами все время вставали те злополучные записи. Вяло текущие мысли кружились в голове, все время путались, перескакивая с одного на другое, и никак не хотели упорядочиваться.

Постепенно мысли от обнаруженных им досье сменились размышлениями о его собственной жизни, и он в который раз попытался вспомнить, как попал в школу. И в который раз не смог.

Воспоминания о детстве были отрывочные. Одни тренировки, лекции и всяческие занятия. Они никогда не спрашивали, почему они учатся там. Том только помнил внушаемую им мысль, что учиться в их школе – очень и очень престижно, что они были специально избраны, что они лучше всех других. Правда, то, каким, собственно, образом их избрали, никогда не упоминалось.

В какой-то момент Тому мучительно захотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями по поводу найденных досье в том особняке – но с кем? Он повернул голову и, чуть прищурившись, вгляделся в силуэты лежащих на соседних койках людей. Слева лежал Джейсон, чуть дальше – Лестер. Оба не двигались, и Том гадал, спали ли они.

Он вновь спросил себя, что именно произошло в его отсутствие в особняке, ведь Том впервые в жизни видел Джейсона в настолько мрачном расположении духа.

Разбудить, что ли?

Том почти сразу же отмел эту мысль. Он никогда не был по-настоящему близок ни с кем из ребят, не дружил с ними, даже более того – сторонился их. Поэтому он не мог бы поручиться, что все, что он скажет, останется между ними. К тому же Том прекрасно понимал, что, если то, что его волновало, вдруг дойдет до старшего офицерского состава, вряд ли это их обрадует. Ведь сам Том во время своей короткой беседы с Макинтошем умолчал обо всем, что произошло на втором этаже. Ему самому не хотелось лишних проблем, особенно учитывая, что он и сам не знал, есть ли что-то важное в тех треклятых досье или нет. Пусть это и не давало ему покоя.

Вот уже некоторое время его мучила тревога; какая-то мысль постоянно вертелась в его голове, назойливо выпячивалась и сразу же исчезала, словно издеваясь над ним; и он никак не мог ее, эту самую мысль, ухватить. Каждый раз она ускользала от него, когда ему казалось, что он вот-вот поймет, в чем же, собственно, дело. Будто картинка на краю сознания, виденная раз в жизни в течение пары секунд, после чего ты не можешь припомнить ни изображение, ни суть. Только неясный силуэт, расплывчатый, увиденный словно сквозь толщу воды. Единственное, в чем он был почему-то уверен, так это в том, что эта возрастающая тревога неким непостижимым образом связывалась с теми досье.

Остатки сна вконец улетучились. Том сел на кровати и, тряхнув головой, огляделся. Некоторое время он неподвижно сидел и размышлял, уставившись в одну точку, а затем сбросил одеяло и, нацепив кроссовки, бесшумно прошел к двери.

У двери он обернулся и оглядел комнату. Никто из ребят не шевельнулся, все крепко спали. Через мгновение Том вышел, тихонько притворив за собой дверь.

То, что ему было сейчас нужнее всего, это привычная утренняя пробежка. Мысли в его голове теснились нестройной кучей, и требовалось привести их в порядок, рассортировать и успокоиться. Иного же способа, кроме как пробежка, он не знал. В противном случае голова у него непременно взорвется от всей этой информации.

Формально приказов о запрете на физические упражнения и занятия спортом не было, хотя Том прекрасно и понимал, что офицерским составом ожидается, что они будут находиться строго в их комнате до получения дальнейших распоряжений. Он поразмыслил и во избежание возможных неприятностей и недоразумений решил приложить все усилия, дабы избежать встреч с кем бы то ни было. Хотя в случае чего он всегда мог прикинуться дураком.

Том вышел из здания, благополучно не встретив никого на своем пути. Удача сопутствовала ему, и он вздохнул с облегчением.

Было раннее утро, и на дворе только-только начинало светать; небо на востоке чуть посветлело. Он вдохнул полной грудью морозный воздух и зашагал вдоль здания, намереваясь дойти до мельком виденного вчера небольшого стадиона.

На первом этаже было немало окон, и, проходя мимо них, Том пригибался пониже и вообще старался быть предельно аккуратным и бесшумным. Даже если свет в них зажжен не был, ему не хотелось бы, чтобы какой-нибудь бодрствующий, как и он, офицер заметил его свободно разгуливающим по базе.

В предпоследнем окне свет горел, и это насторожило юношу. Кто-то, по-видимому, не спал, и Том, стараясь ступать как можно тише, собирался было пройти под окном, как и делал несколько раз до этого, и проследовать дальше. Но внезапно раздался голос офицера Макинтоша. Судя по всему, он говорил с кем-то, находящимся в комнате.

– Ага. Вчера говорил с Уильямсом, и он, скажу я тебе, просто вне себя от злости из-за провала операции. Говорит, что это сулит большими неприятностями нам и всему проекту. Может, даже всему Беловодью. Они потому никак не могли решить, забирать команду вообще с точки встречи или лучше оставить там, умыв руки, мол, мы ни при чем. Мортон все же настоял на том, что надо сначала забрать, а потом решить, что делать, потому что… Ну, ты сам понимаешь. Они же у нас не совсем обычные. Уильямс, кажется, был против, но профессор вроде его переубедил. Дескать, так лучше.

Не совсем обычные?

– И что же нам теперь делать? – встревожено произнес другой голос, и Том узнал в нем того молоденького офицера, который был за рулем автобуса. Имени его он не помнил.

– Да черт его знает! – произнес Макинтош с деланной небрежностью. – Возможно, придется дать Тесмору козлов отпущения. Мол, исполнители операции действовали не в соответствии с приказами Беловодья, а самостоятельно. А что? Их вполне ведь можно представить в виде какой-нибудь террористической группы. Я бы, наверно, так и поступил. Ну, не знаю. Уильямс говорил, что ему сегодня надо обсудить все обстоятельства кое с кем там – ну ты понимаешь – наверху, после чего решение спустят нам. Мортон тоже отбыл.

– Мортон тоже отбыл? – подивился младший офицер.

Том под окном поморщился, на секунду представив самодовольно улыбающегося Макинтоша, который всегда любил делать вид, будто он есть важная птица и всегда в курсе всего и вся. Прямо-таки серый кардинал Беловодья.

– А то, – Том не видел, но почувствовал по голосу, как Макинтош скривился. – Что-то у них типа секретного совещания. Мортон, однако, обещал вернуться к утру. Через пару часов, глядишь, и вернется.

– Что, неужели отдадут всех этих?.. – полувопросительно произнес младший офицер, и у Тома все похолодело внутри.

– Вполне возможно, – ухмыльнулся Макинтош. – Но сначала им нужно надежно заткнуть рты. Причем навсегда, чтобы ненароком ничего не выдали… Ну, я бы…

Его прервала пронзительная трель телефона, который стоял на столе у самого окна.

– Сейчас мы все и узнаем, – заявил Макинтош и, прошагав к столу, снял трубку.

Поскольку Том притаился у стены прямо под подоконником, то прекрасно мог слышать все реплики Макинтоша. Но то, что говорили офицеру, он, конечно, разобрать не мог.

«Дорого бы я дал, чтобы услышать, что ему говорят», – подумал Том.

– Я понял, сэр. Так точно, – Макинтош положил трубку на рычаг.

Том услышал скрип офицерских туфель, когда тот резко развернулся к своему собеседнику.

– Ну, мои предположения были вроде как верны. Сходи к доктору, нужно подготовить все необходимые препараты. Потом проверь, что поделывают наши козлы отпущения. Только будь аккуратнее, не разбуди их.

Сердце у Тома заколотилось, и он бессильно привалился к стене и закрыл глаза.

Что за препараты? Что это значит? Что вообще, черт побери, происходит?

От происходящего голова шла кругом.

В сплошной неразберихе Том понял только одно: он не может вернуться в комнату ни прямо сейчас, ни позже. Хотя из подслушанного разговора ему и не было до конца ясно, что за решение насчет них было принято сверху, звучало все это не слишком обнадеживающе. Ему вспомнилась речь Макинтоша в автобусе. Беловодье действительно отказывается от них? Если же и вправду их офицерский состав вместе с представителями высших эшелонов власти будут против них, им объективно не выстоять. Более того, он сейчас вообще один, что сокращает его шансы фактически до нуля. А если не выстоять, то, по убеждению Тома, и участвовать в предприятии не стоит. Зачем рисковать впустую?

Том вновь подумал о досье, которые не выходили у него из головы, а потом вернулся мыслями к подслушанному разговору. Все вкупе вызывало у него какое-то смутное беспокойство. Похоже, их все обманывали, хотя доказательств тому у него не было.

Что же ему делать? Решать нужно было без промедления.

Минуту спустя он открыл глаза и стал аккуратно пробираться в обратную сторону.

***

Старый Сэм встал, достал початую пачку сигарет из кармана пальто и, снова сев, закурил. Кончик сигареты вспыхнул огнем в полумраке комнаты. Старик медленно затянулся и выдохнул клубы дыма. На некоторое время воцарилось молчание, а потом охранник проговорил:

– Вот и все. Фактически это было объявление войны.

– Войны? – эхом повторил Том.

– То, для чего вас растили, это война. Ты ведь и сам это понял. Теперь вопрос только в том, готов ли ты к ней.

Старый Сэм встал, достал что-то, спрятанное меж книг на полке над кроватью, а затем бросил это на стол перед юношей. Том взял в руки небольшие, отпечатанные с обеих сторон листочки, небрежно скрепленные между собой, и осторожно разгладил. Судя по всему, это была газетка маленького формата под названием «Голос Беловодья». На первой полосе располагалась статья «Эндрюс разжигает войну с Тесмором?». Том молча пролистал потрепанные страницы, с которых на него нет-нет да и глядели черно-белые испуганные лица взрослых и детей. Фотоснимки были низкого качества, криво напечатаны, но Том почувствовал, как в груди что-то екнуло и нехорошо защемило. Взгляд задержался на фотографии, на которой крупным планом было изображено перепачканное детское личико со впалыми щеками и загнанными глазами в пол-лица.

– Что это?

– Газета. Подпольная. То, что вам никогда не давали читать в школе. Здесь излагаются правдивые новости о последних событиях в мире, а также о том, как хреново простые люди живут. Дела, однако, обстоят не совсем так, как вам, видимо, усердно преподносили.

– Мы старались им помочь, – бесцветным голосом возразил Том. – Это задание было для этого.

– Нет. Вы усугубили ситуацию. Впрочем, это не ваша вина, вас заставили это сделать. Правда же в том, Том, что внутренняя политика Эндрюса также оставляет желать много лучшего. Смотри-смотри. Президент сходит с ума в самом буквальном смысле, боясь потерять власть, преследуя и гоняя людей, которые, по его мнению, могут представлять угрозу его правлению. Он пытается установить тоталитарный режим. А теперь его действия могут привести к полномасштабной войне с соседним Тесмором. Если же война и вправду начнется, то воцарится истинный хаос. В первую очередь пострадают отнюдь не чиновники, развязывающие войну, но вот эти простые люди. Посмотри на фотографии простых людей, чьи судьбы сейчас на кону. Нет, так дальше нельзя. Эндрюс ведет Беловодье прямым путем к краху. Его необходимо низложить и как можно скорее, или скоро от страны и камня на камне не останется.

– Я не понимаю. Я ведь ничего не могу сделать, – проговорил Том, наконец, и поднял глаза на старого охранника. – Я… один. От меня одного никакой пользы, – он замолчал на мгновение, затем глубоко вздохнул и продолжил: – Боюсь, я немного стою как союзник.

Старый Сэм внимательно посмотрел на Тома и присел напротив.

– Ты не будешь один, если согласишься.

***

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, старик, необычайно серьезный, разбудил Тома и дал ему одежду, велев переодеться. Даже не позавтракав, они спешно выехали в город.

Накануне вечером Старый Сэм пообещал показать ему кое-что, после чего Том мог бы принять самостоятельное решение, что ему делать. После недолгих раздумий тот согласился и решил не задавать никаких вопросов до поры до времени, но просто следовать. Хотя в этот раз вопросов у него было великое множество, но он, привыкший всю жизнь ничего не спрашивать, молчал.

Они со Старым Сэмом оставили машину на одной из узких улиц и пешком, петляя, подошли к небольшому неприметному бару с немыслимо грязными окнами. Внимательно оглядевшись по сторонам, Старый Сэм прошествовал внутрь. Том, чуть помедлив, последовал за ним.

Это был обычный среднестатистический бар. Внутри царила полутьма; столы были уже убраны, а стулья перевернуты ножками вверх и поставлены сиденьями на столы. Народу не было совсем, если не считать худощавого бармена с грязными и давно не стрижеными волосами и дымящейся сигарой во рту, который внимательнейшим образом перебирал и протирал стоящие перед ним бутылки с алкоголем. На нем была черная рубашка со стального цвета пуговицами.

Бармен, увидев Тома, окинул обеспокоенным взглядом Старого Сэма и нахмурился. Старый охранник вежливо кивнул ему.

– Он со мной.

Тот продолжал глядеть на Тома с плохо скрываемым подозрением, но не вымолвил ни слова. Тем временем Старый Сэм прошел мимо него и зашел за стойку, а далее, пройдя к дальнему затемненному углу, отодвинул занавеси. За ними обнаружилась тяжелая деревянная дверь.

– Пошли, Том.

Том, поколебавшись, прошествовал следом и шагнул в дверь, которая отворялась на темную и узкую винтовую лестницу, круто сбегающую вниз. Они что, направляются… под землю?

Старик кивнул и нетерпеливо подтолкнул Тома.

Юноша спустился вниз на несколько пролетов и очутился в коротком коридоре. На лестничной площадке царил полумрак; всюду лежала пыль. Здесь они свернули направо, остановившись перед другой дверью.

Старый Сэм взялся за ручку двери, открыл ее и, пропуская Тома вперед, тихо произнес:

– Добро пожаловать в штаб-квартиру группы сопротивления, Том.

***

Профессор Мортон быстро расхаживал взад-вперед перед своим столом в кабинете, то и дело прижимая пальцы к вискам. Он был вне себя от злости и даже не старался скрыть этого. Обычно чрезвычайно спокойный, он орал, словно умалишенный, да так, что офицер Макинтош, который, собственно, был ответственным за команду после провала операции, действительно испугался.

– Как вы могли упустить его? Как? – вопил профессор на двух офицеров, которые стояли перед ним, словно школьники, переминаясь с ноги на ногу.

– Он сбежал, профессор, – промямлил Макинтош, опасливо поглядывая на револьвер, лежащий на столе профессора прямо поверх россыпи бумаг, – мы оглянуться не успели, а вы же в курсе, как этот маленький гаденыш быстро бегает.

– Вы могли догнать его на машине! Он, конечно, быстр, но не настолько! А лучше пустить ему пулю в голову! Вы даже не представляете, как вы облажались, упустив его!

– Мы и не сразу заметили… – начал было второй офицер по фамилии Скотт, но Макинтош дал ему весьма ощутимый тычок в спину, и тот растерянно замолчал.

– Вы два идиота! – зло проговорил Мортон и некоторое время занимался тем, что ругался всеми известными ему нецензурными словами.

Затем профессор обошел стол и, наконец, сев в кресло, медленно откинулся назад. Несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь более или менее взять себя в руки и осмыслить сложившуюся ситуацию. Макинтош тихонько перевел дух, но продолжал поглядывать на револьвер.

Мортон тем временем нервно побарабанил пальцами по полированной крышке стола, поджал губы и произнес:

– Черт побери, это противоречит первоначальному плану и весьма опасно, но… Похоже, у меня нет другого выхода. Мне нужен Джейсон. И… Лестер, пожалуй, тоже.

Сказанное заставило Макинтоша удивленно вскинуть глаза.

– Но мы… они же… они же…

Мортон поглядел на растерявшегося офицера таким ледяным взглядом, что тот вмиг пожалел о вылетевших словах.

– Выполнять, Макинтош, – с тихой угрозой вымолвил профессор. – Немедленно.

Глава 3

– Группа сопротивления? – переспросил Том.

Они находились в небольшом квадратном помещении, похожем на прихожую. Стены были покрыты тонким слоем белой штукатурки; в правом углу стояла металлическая рогатая вешалка, на которой висели несколько разномастных экземпляров верхней одежды. Том, окинув комнатку быстрым внимательным взглядом, насчитал пять одинаковых деревянных дверей, выходивших сюда, и все они были плотно притворены.

– Да. Как тебе, наверно, известно, несколько лет назад Эндрюс распустил весь парламент из-за его якобы некомпетентности, провозгласив себя единоличным президентом Беловодья. Оппозиция также была официально упразднена, потому мы и вынуждены скрываться. Это, собственно, и есть наше укрытие. Тут ты можешь пожить некоторое время.

Внезапно одна из боковых дверей чуть приоткрылась, и оттуда выглянул молодой парень с всклокоченными каштановыми волосами и махнул рукой.

– О! Сэм, это ты? Я сначала думал, мне показалось… – радостно проговорил он, но тут же осекся, увидев Тома. – Кто это?

– Привет, Зандер, это Том. Он пока с нами.

Серые глаза Зандера слегка округлились, затем он, сдвинув брови, взглянул на Старого Сэма и, перестав держаться за дверь, вышел в прихожую.

– Тот самый Том? С той школы?

– Верно.

Том промолчал, но бросил вопросительный взгляд на Старого Сэма. Лицо последнего, впрочем, было непроницаемо. Старик подошел к противоположной Зандеру двери и распахнул ее перед Томом.

– Заходи, Том, здесь и поговорим.

Том повиновался, прошествовал мимо приоткрывшего рот Зандера и оказался в небольшой комнатке с облупленными стенами. Из обстановки здесь не было ничего лишнего. Деревянный стол да несколько стульев – вот и вся мебель. Под потолком жужжал старенький кондиционер, обеспечивающий бесперебойный приток воздуха в эту комнату без окон. Зандер, без перерыва пялившийся на Тома и порядком доставший его уже этим, принес два стакана с водой и – к огромному облегчению юноши – затем тихонько удалился.

Старый Сэм, заняв один из стульев, хлебнул воды. Том сел напротив него и положил руки на стол.

– Итак, перейдем сразу к делу, – деловито начал охранник, – ибо времени на расшаркивания у нас нет. Полагаю, ты знаешь, кто такой Каин?

– Каин? – нахмурившись, переспросил Том. – Лидер Альянса Плуримус? Вы его имеете в виду?

– Он самый, – подтвердил Старый Сэм. – У меня имеются основания полагать, что именно он пытается посеять раздор между нами и соседним королевством Тесмор и спровоцировать войну.

Том нахмурился и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Зачем ему это? После ядерных войн и ядерной зимы Альянс и так является самой стабильной страной на данный момент.

Старый Сэм покачал головой.

– Да, все это верно, однако ты не учитываешь контекст, Том. После почти тринадцатилетней ядерной зимы, наступившей, как тебе известно, после двух ядерных войн, наши земли являются самыми теплыми и, соответственно, наиболее пригодными для житья. Последние же годы все попытки согреть землю с помощью различных способов потерпели неудачу. В Тесморе продолжается зима, ты это видел. В Альянсе также сейчас снег. И лежит снег уже много лет. На некоторых территориях он вообще многометровый. Конечно, у них есть крупный рогатый скот, который хранится сейчас на их землях, словно в холодильниках, так что смерть от голода им пока не грозит, однако все же каждый начинает сейчас осматриваться в поисках лучших условий.

Это никогда не приходило в голову Тома. Однако, подумал он, несмотря на то, что условия для будущего землеводства, быть может, и вправду были лучше в Беловодье, как и утверждал Старый Сэм, экономика его все же отчего-то находилась отнюдь не на подъеме. С Альянсом Беловодью не соперничать, и потому то, что говорил охранник о Каине, показалось ему надуманным.

– Я все равно не понимаю, каким образом здесь замешан Альянс и сам лидер Альянса, – упрямо сообщил Том. – Трудно поверить, что ему вообще есть какое-то дело до нас.

Старый Сэм мотнул головой.

– Весь мир думает так же, как и ты. На самом деле Альянсу очень даже есть дело до всего этого. Идея создания специализированной школы, думается, была подкинута Альянсом, хотя пока лично у меня нет уверенности, каким образом все это произошло, – Старый Сэм задумчиво пожевал губу и затем быстро заговорил, будто сам с собой: – Ведь президент Эндрюс также весьма осторожен. Обучать детей военному искусству и шпионажу – затея весьма рискованная. Это, должно быть, идея генерала Уильямса, который взялся за свои старые штучки. Он нередко высказывался, что, по его мнению, лучшие солдаты – это дети. Они доверчивы, неопытны, но при соответствующей подготовке из них легко можно слепить всё, что душе угодно. А наш президент внимает дурным советам, так что вполне возможно, что еще одна война не за горами, – старик помолчал немного и вдруг добавил: – Кстати, сведения о том, что, судя по всему, во всем этом замешан Каин, передал мне именно ты.

Том непонимающе уставился на Старого Сэма.

– Та записка, Том, помнишь? Тогда ты по воле случая перехватил зашифрованное послание для меня. Признаю, шифр, конечно, так себе, но у моего агента совершенно не было времени. Да и в старые магазины книг мало кто заглядывает.

Юноша нахмурился и вызвал в памяти ту записку, которой в свое время не придал значения.

– Так, значит, отец – это Каин, – медленно проговорил он, – а возлюбленный сын его – это…

– Вероятнее всего, один из его ближайших помощников, уже давно находящийся в Беловодье и, думается, внедренный в правительство. На самом деле, раньше мы и не подозревали Каина, очень уж тот умело плетет свои сети политических интриг. Однако совсем недавно нам намекнули, что за всем происходящим стоять может именно он. Я послал своего агента в Альянс собрать нужные сведения. Впрочем, это сейчас уже не так важно.

Том напряженно размышлял, а потом, чуть наклонив вбок голову, спросил:

– Хорошо, допустим, все это правда. Допустим, Каин действительно выстраивает сеть интриг вокруг нас. Но если бы Альянс хотел, он бы и так с легкостью раздавил Тесмор и Беловодье, разве нет? В Плуримусе гораздо больше людей и – что важнее – гораздо больше военной техники. Зачем ему вся эта ерунда с сеянием розни между двумя соседями?

– Разве это не очевидно, Том? – печально улыбнулся Старый Сэм. – Два врага, враждующие между собой, гораздо более легкий противник, нежели два врага, которые могут объединить свои усилия против тебя. Кроме того, если все провернуть хитро, то вполне можно будет обойтись малой кровью, оказавшись, к тому же, не захватчиками, но, ежели повезет, даже освободителями, что позже может гарантировать тебе гораздо меньше головной боли. Каин к тому же никогда не казался мне образцом здравомыслия. Кажется, ему просто нравится приводить все в хаос.

Может, это было и логично, но в голове Тома не укладывалось.

– Все заявления сторон о том, что никому не нужна еще одна война, – чистая ложь. Как бы высокопарно это ни звучало, но наш мир снова балансирует на грани, Том.

Том хотел было что-то сказать, но дверь внезапно распахнулась, и вошел Зандер. В этот раз он даже не взглянул на гостя, а непосредственно обратился к Старому Сэму. Его лицо было напряженным.

– Анаис только что прибыла. Говорит, это срочно.

Старый Сэм немедленно встал и, коротко взглянув на Тома, велел Зандеру:

– Отведи его в свободную комнату, – а потом повернулся к Тому; лицо его выглядело по-настоящему озабоченным. – Прошу прощения, Том, продолжим разговор чуть позднее. Я должен встретить нашего друга.

Том вышел вслед за Зандером из комнаты в коридор, направляясь к двери, расположенной в противоположной стороне. Одна из боковых дверей приоткрылась, и в коридор стремительным шагом вступили два человека и направились прямиком в переговорную, откуда только что вышел Том. Тот инстинктивно повернул голову.

Первой шла невысокая девочка, одетая в темный плащ с накинутым на голову капюшоном, из-под которого выбивались спутанные медно-рыжие волосы, потемневшие от влаги. Прямо за ней шел высокий парень. В какой-то момент девочка слегка повернула голову влево, что-то негромко говоря через плечо своему спутнику, следующему прямо за ней. Тот кивнул ей в ответ, и она, проходя мимо, скользнула рассеянным взглядом по Зандеру, а затем Тому. Последний замер и остановился.

Девочка тоже чуть замедлила шаг и, удивленно распахнув сине-зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц, взглянула на Тома. Еще мгновение – и она словно бессознательно шагнула в его направлении со странным выражением на бледном напряженном лице. Ее спутник тут же положил руку ей на плечо, наклонившись и быстро что-то проговорив ей на ухо. Она вновь посмотрела на Тома, затем отвернулась, потрясла головой, будто стряхивая наваждение, и решительно зашагала в сторону переговорной. Сопровождающий ее парень тут же проследовал за ней.

Том узнал ее мгновенно. Девочка из королевской резиденции у Трехглавой реки. Что она здесь делает?

***

Зандер шел на полшага впереди, показывая дорогу и время от времени бросая на Тома полные любопытства взгляды. Впрочем, Том также разглядывал своего проводника. Новый знакомый был достаточно высок (хотя и не выше Тома) и широкоплеч. Каштановые, вьющиеся пряди волос небрежно спадали ему на лоб.

– А ты действительно из той школы? – поинтересовался Зандер.

Той школы? Видимо, он имел в виду их специальную разведывательную школу.

– Да, – подтвердил Том, недоумевая, что в этом такого. Их школа что – знаменита?

Зандер тихонько присвистнул и задумчиво посмотрел на него.

– Честно говоря, давно хотел посмотреть на кого-то из этой вашей школы. Говорят, у вас какая-то особенная, уникальная подготовка. Но ты, – Зандер снова искоса глянул на него, – вроде как обычный, – он тут же спохватился и поспешил добавить: – Без обид, приятель!

Это подразумевалось как оскорбление или же констатация факта? Том, не будучи уверен, как реагировать, промолчал. Зандер тоже замолчал.

Они прошли несколько узких затемненных коридоров, изредка встречая людей. Через какое-то время Зандер остановился перед какой-то дверью, которую отворил перед Томом.

– Странно все-таки, что мы узнали про вашу школу всего пару лет назад, – произнес Зандер, как ни в чем не бывало. – До этого никаких упоминаний. Даже после государственного переворота, когда все грязное белье президента Уилсона вытаскивалось на белый свет и обозрение публики, а его самого обвиняли во всевозможных ошибках и грехах, мы про вас не слыхивали. Хотя, судя по возрасту, ваша школа – это именно его проект, который он удивительным образом сумел скрыть. Но как? Кроме того… могу поклясться, что на том месте, где находится сейчас ваша школа, был пустырь всего лет пять назад. Вас что, постоянно перевозили с места на место? А где базировалась школа года, скажем, три назад?

Том внезапно остановился и напрягся. Зандер некоторое время с любопытством глядел на него, ожидая ответной реплики, но последний продолжал молчать.

– Эй, ты в порядке? – спросил Зандер, чуть подаваясь вперед и хмурясь.

– В полном порядке, – проговорил Том и, тряхнув головой, шагнул в комнату.

Зандер, поколебавшись, вошел следом за ним и щелкнул выключателем.

Желтый электрический свет осветил крохотную, скудно обставленную комнату со стенами, выкрашенными белой краской. Узкая железная кровать, грубый деревянный стол, старомодный стул и умывальник составляли всю меблировку комнаты.

– Ты точно в порядке? – неуверенно уточнил Зандер, продолжая таращиться на него.

– Конечно, – рассеянно ответил Том, но потом вдруг повернулся к Зандеру и спросил напрямик: – Ты сказал, что вы только пару лет назад узнали про нашу школу, так?

– Да, – чуть удивленно подтвердил Зандер. – Мы узнали о ней совершенно случайно от… словом, от одного из наших источников. Сэму больших трудов стоило устроиться туда, хотя мне кажется, много пользы это не принесло.

Затем, поразмыслив, он добавил:

– Ваша секретная школа его действительно беспокоила, раз он принял решение понаблюдать за всем процессом вашего обучения лично, устроившись работать туда простым охранником. Только выяснить удалось немногое, поскольку уровень секретности у вас там зашкаливал все мыслимые и немыслимые пределы, – он неодобрительно покачал головой. – Впрочем, он всегда твердил, что у вас там не все чисто. Неспроста ведь, что ваша школа находится под личным контролем Уильямса, а, значит, и президента. Что там такого происходило-то? Чему вас учили?

Он в упор посмотрел на Тома, но лицо последнего вновь стало непроницаемым, будто внезапно упавшая вуаль между ним и остальным миром в один миг скрыла все его чувства. Зандер подождал чуть-чуть, наблюдая за Томом и явно ожидая хоть какого-нибудь ответа, однако его не последовало. Лицо его разочарованно вытянулось, но юноша довольно быстро взял себя в руки и дружелюбно улыбнулся. Уже стоя у двери и неловко переминаясь с ноги на ногу, он произнес:

– Ну ладно, ты отдохни, скоро будет ужин, я за тобой зайду. Но… мне придется тебя запереть, так как пока тебе не разрешено расхаживать по нашей штаб-квартире в одиночку… Уверен, ты понимаешь.

Том снова ничего не ответил, и Зандер, помявшись, вышел из комнаты и запер за собой дверь. Наконец, послышались быстрые удаляющиеся шаги. Том медленно вздохнул, подошел к кровати и сел, упершись локтями в колени и положив подбородок на руки.

Правда же в том, что их никогда никуда не перевозили. Они прожили в той школе всю свою сознательную жизнь. Старого Сэма Том помнил с самого раннего детства. Или не всю? Возможно ли, что в его памяти есть какие-то провалы? Или, быть может, его каким-то образом… заставили что-то забыть?

Что же, черт побери, здесь вообще происходит?

***

После скромного ужина Зандер подошел к Тому и без лишних разговоров повел того обратно в переговорную комнату. При подходе к ней Зандер проворно обогнул гостя, постучал и заглянул в комнату первым.

– Ох, прошу прощения, а где Сэм? А! Ну, хорошо. – Зандер прикрыл дверь и поглядел на Тома. – Эм… Сэм вышел. Пожалуй, стоит подождать его здесь.

Зандер прислонился к стене и начал тихонько насвистывать себе под нос какую-то песенку. К огромному облегчению Тома, с разговорами он больше не лез.

Том принялся расхаживать по коридору, от нечего делать разглядывая пустые стены. Внезапно он уловил какие-то приглушенные голоса, которые становились громче по мере приближения к противоположному концу коридора. Юноша сдвинул брови; навострил уши, точно гончая собака, почуявшая, наконец, добычу; развернулся в сторону звука и сделал несколько шагов вперед, пытаясь подобраться ближе к его источнику. Взгляд его немедленно уперся в тяжелую, плотно затворенную деревянную дверь. Отсюда, впрочем, он уже мог разобрать слова. Ему почудилось, будто он вообще стоит в двух шагах от говоривших.

Разговор шел негромкий, но, судя по всему, трудный и напряженный.

– Я уйду, – проговорил незнакомый женский голос и дрогнул. – Вы лгали мне. Все время лгали и только использовали меня.

Том замер на месте, прислушиваясь. Постойте-ка минутку! Незнакомый ли? Кажется, ему уже когда-то приходилось слышать этот голос. Или, во всяком случае, очень похожий на него.

– Это не так. Просто сейчас не самое подходящее время. Ты разве сама не видишь? – этот голос Том немедленно узнал и потому напрягся. Кому это лгал Старый Сэм?

– И когда же, по-вашему, наступит подходящее время? – чуть громче произнесла невидимая собеседница старого охранника. – Я начинаю думать, что никогда. Похоже, если я буду и дальше вас слушать, то проведу всю жизнь в ожидании. Пять лет уже прошло, и мое терпение на исходе.

– Послушай…

– Нет, это вы меня послушайте, Сэмюэль. Вы ведь помните, в каком состоянии я находилась в день нашей первой встречи? В последнее время я много думаю об этом и часто задаюсь вопросом, а что, если бы вы не пришли ко мне во второй раз? Быть может, моя судьба сложилась бы иначе. Быть может, я сумела бы жить… нормально, насколько это, конечно, возможно. Ведь если так подумать, то именно вы не дали мне забыть обо всем, разве не так? Вы нуждались во мне и потому не дали мне отступиться. Вы напомнили мне о кошмаре; о том, как они разрушили мою жизнь и не только – заметьте! – одну мою, но десятки жизней, Сэмюэль! Потому они заслуживают самого сурового наказания – смерти. Вы помните, как обещали, что поможете мне, что они заплатят за содеянное? Тогда я поверила вам и потому столько времени работала на вас! Однако теперь мне кажется, что все, сказанное вами прежде, ложь. Вы только кормите меня завтраками и… используете меня. Теперь я ясно вижу, что мои цели не совпадают с целями вашего чертового сопротивления, и мне… Похоже, мне бессмысленно здесь находиться… – в голосе зазвенели сдерживаемые не то гнев, не то слезы.

Том никак не мог отделаться от ощущения, что уже где-то слышал этот голос. Но где же? Он зажмурился, пытаясь припомнить, но безрезультатно.

– Том? Все в порядке? – сзади к нему подошел Зандер.

Том нетерпеливо кивнул, и в этот момент вновь раздался приглушенный голос Старого Сэма.

– Послушай, тебе необходимо успокоиться. Поверишь ли ты мне, если я скажу, что и не думал тогда, что все так обернется? Ей-богу, я никогда не желал разжигать в тебе огонь ненависти, но ты действительно была нам нужна. Если бы я только знал, как все обернется, никогда не позволил бы себе так поступить. Возможно, ты права, и я лишил тебя единственного шанса забыть о самом большом кошмаре в твоей жизни, но тогда я… думал иначе. Я опасался, что, отказавшись от своего прошлого, ты пойдешь неправильной дорожкой. Что ж, наверно, я ошибался… Что же касается моего обещания, я ни на минуту не забывал об этом, хотя, как ты знаешь, я не одобряю подобные способы разрешения конфликтов. Но это действительно опасно. Он же не так прост, этот Уильямс, ты сама это знаешь. Однако коль скоро ты ставишь вопрос ребром, у меня, похоже, нет выбора, – он вздохнул. – Том сейчас находится здесь. Возможно, он возьмется помочь тебе.

– С чего ему мне помогать? – в голосе прозвучал вызов.

Старый Сэм молчал всего пару секунд.

– Судя по всему, скоро у него будет не меньше причин ненавидеть Уильямса и Мортона, – устало проговорил старый охранник. – Послушай, я поговорю с ним, я обещаю. Дай мне одну неделю, хорошо? Только одну.

Незнакомая ему девушка что-то тихо произнесла в ответ, но что именно – Том, к сожалению, не расслышал, ибо в этот момент его внимание отвлек Зандер, тронув его за плечо.

– Тебе что – нехорошо? – Зандер приподнял брови и с легким беспокойством оглядел Тома.

Темноволосый юноша, в свою очередь, бросил быстрый удивленный взгляд на Зандера. Тот что – не слышит разговора? Очень похоже, что нет.

– Все в порядке, – выдавил Том, отвернувшись в сторону и стараясь не выдать своего волнения.

Очень уж ему хотелось дослушать заинтересовавшую его беседу. Но, похоже, сегодня звезды ему не благоволили, так как именно тогда, когда Зандер, казалось бы, отстал от него, дверь неожиданно распахнулась, и наружу шагнул Старый Сэм. Он, явно не ожидавший увидеть Тома и Зандера прямо перед собой, оторопел и на мгновение застыл в растерянности на пороге.

«Заглянуть бы внутрь!» – мелькнула мысль у Тома, и он подался вперед, но старый охранник, сощурив глаза и словно разгадав его намерения, поспешил плотно притворить за собой дверь.

– О! Сэм! – расцвел Зандер. – Я как раз привел Тома к переговорной, а тебя там нет.

Старик кивнул и направился в сторону переговорной, знаком велев Тому следовать за собой. Тот повиновался, но на полпути оглянулся и посмотрел на дверь.

Уильямс и Мортон? А они-то здесь причем?

И с кем только что беседовал Старый Сэм?

***

За столом лицом к двери сидела та самая девочка с медно-рыжими волосами. Едва они вошли, она немедленно вскинула глаза на вошедших Сэмюэля и Тома.

Анаис, припомнил Том.

Девушка сидела очень прямо, сложив тонкие бледные руки на столе перед собой. Чуть сдвинув брови, она одарила Тома долгим и пристальным взглядом сузившихся сине-зеленых глаз. Помимо любопытства и некоторой доли настороженности в них светилось нечто еще. Печаль? Тень надежды? Он так и не смог понять. Слишком мал был его опыт в общении с другими людьми.

Старый охранник без лишних слов прошествовал и занял стул рядом с ней, после чего рукой указал на стул напротив.

– Присаживайся, Том.

Том молча повиновался. Немыслимое множество вопросов нестройными рядами теснилось у него в голове; они рвали его нутро, пытаясь вырваться наружу, но он дисциплинированно ждал.

Старый Сэм выглядел куда более встрепанным, озабоченным и усталым, нежели прежде. Губы его сжались в тонкую полоску, а мешки под глазами обозначились резче.

– К сожалению, времени у нас оказалось еще меньше, нежели мы думали. Поэтому нам нужно ввести тебя в курс дела. И еще, конечно, нам нужна твоя помощь, если по завершении рассказа ты захочешь нам ее оказать.

Поразмыслив, Том кивнул.

– Хорошо, – произнес он и после секундного колебания добавил: – У меня есть вопросы.

– Само собой, – кивнул старик, изучая его лицо. – Мы ответим на все твои вопросы. По мере возможности, разумеется. Но сначала я, пожалуй, расскажу тебе одну историю. Возможно, часть твоих вопросов отпадет сама собой.

И он начал рассказ.

О двух ядерных войнах, вовлекших некогда довольно процветающий мир в пучину ужаса и хаоса и ставших причиной гибели половины планеты. О последовавшей после них ядерной зиме длительностью почти тринадцать лет и массовом голоде в то время, погубивших значительную часть выживших после войн людей. О том, как в условиях наступивших темных времен горстка людей, практически чудом оставшихся в живых после войны и зимы, основали три поселения и поклялись друг другу никогда более не воевать.

Том уже знал это из курса истории.

– Как тебе известно, Том, – продолжал Старый Сэм, устало потирая переносицу, – сейчас существуют три официальных государства: Беловодье, королевство Тесмор и Альянс Плуримус. Все остальные сгинули в огне и покоятся сейчас в руинах и пепле. На некоторое время был установлен шаткий мир, заключенный в условиях отчаяния. Сейчас же планета потихоньку восстанавливается после того, что люди сотворили с ней. И, как я уже упоминал ранее, новые лидеры начали оглядываться в поисках лучших условий. Отношения стали накаливаться, и несколько лет назад произошла военная стычка между Беловодьем и Тесмором, и последний, разумеется, разбил нас наголову, после чего мы стали еще более зависимы от королевства. Далее был государственный переворот, Уилсона отстранили, а у руля власти встал новый президент – Эндрюс. Он, с одной стороны, умудрился заключить договор с королевством о купле-продаже некоторых полезных ископаемых, что, в свою очередь, сильно не понравилось Альянсу; с другой же стороны – упразднил парламент, что вызвало кривотолки по всему миру. Таким образом, что мы имеем в сухом остатке? Неважные отношения с обеими странами. Нас загнали в тупик, и Эндрюс это прекрасно понимает. Однако его личные амбиции неуемны. И потому мы думаем, – в этот момент Старый Сэм обменялся коротким взглядом с Анаис, – мы думаем, что президент решился…. эм… скажем, создать свой собственный военный отряд. Или даже войско.

Том нахмурился.

– Что значит «создать собственный отряд»? Вы… вы же не подразумеваете нашу школу? – и неловко засмеялся, словно смешнее шутки в жизни не слышал.

– Именно, – вступила в разговор Анаис, глядя Тому прямо в глаза, – однако, это еще не все. У нас имеются причины полагать, что… на вас проводили некие медицинские эксперименты, дабы у вас были более выдающиеся физические способности. К сожалению, мы не знаем подробностей, но…

После этих слов сердце Тома пропустило удар, а руки внезапно похолодели. Тут же перед его мысленным взором появились строки из их досье, обнаруженного им в королевском особняке у Трехглавой реки. «Согласно донесению источника, способности объектов гораздо выше, чем у других людей», а потом приписка на его файле «Скорость».

– Я не понимаю, – медленно проговорил Том. – Нет, не думаю, что это возможно.

– Есть один способ проверить это предположение, – произнесла Анаис, чуть подавшись вперед.

Том быстро вскинул глаза и внимательно поглядел на девушку. Что она имеет в виду?

– У нас есть доктор, – поколебавшись, сообщил Старый Сэм, – и некоторое оборудование. Мы можем попробовать исследовать тебя. С твоего позволения, конечно. Все будет вполне безобидно и точно неопасно. Подумай над этим, но не слишком долго.

Повисло неловкое молчание, которое вскоре было нарушено стариком:

– Также у нас есть новости, Том. Боюсь, они отнюдь не радостные, – Старый Сэм снял очки, потер глаза, затем снова водрузил их на нос и, наконец, произнес: – Тесмор готово обвинить нашу страну в покушении на жизнь короля и других высокопоставленных людей и принять жесткие контрмеры. Королевский специальный отряд уже нашел и напал на старую военную базу к западу от Трехглавой. Те, кто там находился, убиты.

На мгновение Том буквально оцепенел, не в силах произнести ни единого слова. Взгляд стал стеклянным. Старая база? Разве не туда их привезли после неудачной операции?

– Я думаю, в скором времени будет объявлена война, – добавил Сэмюэль.

– Постойте, – проговорил Том. – Они… они всех убили?

Старик покачал головой и странно поглядел на Тома.

– Не совсем так, Том. Когда прибыл королевский отряд, они обнаружили, что ваши офицеры в фургонах собираются покидать военную базу. Офицеры Беловодья… не были готовы к нападению и чуть-чуть не успели уйти до того, как были обнаружены. Королевский отряд, конечно, разбил их. Но королевские гвардейцы не могли найти вас. До тех пор, пока… не заглянули в фургон во дворе. Том, я не знаю, что произошло, но твои товарищи были уже все мертвы, и их, по всей видимости, собирались тайно вывезти с базы да не успели, – старик замолчал, а потом добавил: – Мне очень жаль.

Том был оглушен. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Неужто… неужто все они мертвы? Значит, те планы, о которых он случайно услышал тогда, были действительно приведены в действие… Наивный, он не думал, что это всерьез; надеялся, что все неправильно понял.

Том вспомнил лица сокурсников и низко опустил голову, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, которые теперь больно сжимали его сердце, словно в тисках. Что ж, в их гибели есть доля и его вины. Пусть он и не был близок ни с кем из них, но они ведь были его… товарищами. Больше у него ведь и не было никого. Он вырос с ними. И теперь он ответственен за их смерти. Потому что он, поглощенный своими мыслями и дурацкими душевными терзаниями, бросил их погибать. Видит Бог, он не ожидал подобного расклада, но все же их кровь теперь и на его руках.

– Всех? – глухо уточнил он, не поднимая головы.

Внезапно Том ощутил легкое прикосновение тонких прохладных пальцев к тыльной стороне своей руки. Это Анаис наклонилась вперед и накрыла его руку своей в поддерживающем жесте. Том, помедлив всего секунду, аккуратно высвободил руку и убрал под стол. Разве он заслуживает чьей-либо поддержки?

– Нет, – спокойно ответила девушка. – По нашим данным, не досчитались троих. Всего вас было пятнадцать, верно? После той… операции осталось восемь. В том фургоне было… пятеро. Трое исчезли. Один из них – вы; значит, непонятно, где еще двое. Остальные же – увы… У меня есть фотография, если хотите…

Анаис достала из папки и пододвинула к нему черно-белый помятый снимок.

Некоторое время Том смотрел только на свои сжатые руки. Он не решался взглянуть на снимок, затем он глубоко вздохнул, бросил быстрый взгляд на фотографию и сразу же отвел глаза.

Это действительно были они: Эш, Винсент, тихий Руди, Рик, Бад. Действительно окончательно и бесповоротно мертвые. Но почему? Если все сказанное – правда, то почему их приговорили? Они выполнили приказ, провели операцию. Пусть и не совсем удачно, но разве этот провал был их виной?

И куда делись Джейсон и Лестер?

– Это… проверенная информация? – по-прежнему глядя в стол, уточнил Том.

– Да, – подтвердила Анаис. – Я лично слышала доклад спецслужб королю, потому и приехала сегодня, чтобы передать новости. Но ума не приложу, куда делись еще двое.

– Кстати, – Том поднял, наконец, голову и взглянул в бирюзовые глаза девушки, – раз уж мы заговорили об этом, то я хотел бы знать, какого черта вы делали в тот день в резиденции короля? Каким образом вы там оказались? Как прошли через всю охрану в доме?

Еще на середине тирады странная догадка вдруг пронзила его мозг. Ну, конечно, как же он не догадался сразу?

Анаис же тем временем обменялась взглядом с Сэмюэлем и невесело улыбнулась уголками губ.

– Видите ли, так получилось, что это и мой дом тоже. Я дочь короля и кронпринцесса Тесмора.

У Тома возникло смутное чувство, будто маленький кусочек гигантской мозаики только что встал на положенное ему место, и он вот-вот увидит полную картину во всей ее красе.

***

Том спокойно лежал на холодном подвижном столе внутри белого тоннеля. Перед процедурой изможденный человек в белом халате дал ему вставить в уши беруши, но даже сквозь них он все равно прекрасно слышал громкие ревущие звуки, издаваемые оборудованием.

В небольшом соседнем помещении, отделенном прямоугольным окном от того, где был Том, перед мерцающим экраном старенького компьютера сидели тихонько переговаривающиеся между собой доктор и Старый Сэм. В какой-то момент послышался звук отворившейся двери.

– Я не помешаю? – негромко произнес женский голос. – Хотелось бы также взглянуть.

Том не видел, но по голосу угадал Анаис. Тотчас заскрипел, отодвигаясь, стул, и поднявшийся старик предложил девушке присесть – как вдруг раздался удивленный возглас доктора.

– Святые небеса, вы… видите это? – потом, наклонившись к микрофону, добавил взволнованно: – Сейчас мы вытащим вас, Том.

Ревущие звуки мало-помалу прекратились, и подвижный стол со скрипом стал выдвигаться обратно наружу. Том нетерпеливо сел на столе и, повернувшись, поглядел сквозь стеклянное окно на троих людей, с самым сосредоточенным видом приникших к экрану допотопного компьютера.

– Что это? – нахмурившись, произнесла Анаис, ткнув в какое-то место на экране.

– Это легкие, – возбужденно провозгласил доктор. – А это сердце. Вы видите? Они же просто… невероятны! Бронхи, впрочем, тоже. Но я даже и предположить не берусь, как они этого добились.

Доктор неодобрительно покачал головой и с некоторой опаской поглядел на юношу. Том тем временем уже спрыгнул со стола и приблизился к окну.

– В чем дело? – напряженным голосом осведомился он.

– Ваши снимки существенно отличаются от снимков обычных людей, Том. Ваши легкие и ваше сердце в сравнении с другими органами чрезмерно, чрезмерно увеличены. Честно сказать, впервые такое вижу.

Анаис подняла лицо и со странным выражением уставилась на Тома сквозь грязное стекло, отчего последний почувствовал себя крайне неуютно и потому отвел глаза в сторону. Он ощутил, словно он – диковинный зверь в питомнике, которого со смешанным выражением любопытства и страха рассматривают за стеклом маленькие дети, пришедшие на экскурсию. Стоит ли говорить, что приятного в подобной ситуации было мало?

Старый Сэм, хмурый и задумчивый, поглядел прямо в глаза Тома, а через минуту неожиданно рассмеялся. Хотя и невесело.

– Будь я проклят! А ведь это все объясняет! – хлопнув себя по лбу, произнес вдруг Старый Сэм. – Конечно, сердце и легкие должны быть увеличены – ты же быстрее всех бегаешь, Том. Все сходится!

Старик смотрел в одну точку и точно говорил сам с собой. Вид у него отрешенный. Все тут же уставились на него.

– Сэмюэль? – наконец, сказала Анаис, чуть приподняв брови. – Не объясните ли вы…

– Нет, – прервал ее старик. На лбу у него образовалась складка, и лицо стало встревоженное. – Я предпочитаю сначала удостовериться. Доктор, нужно ускорить получение результатов всех возможных анализов. Особенно генетический анализ. Когда он будет готов?

– Еще ожидаем. Думаю, сегодня-завтра.

– Нужно быстрее, доктор. Поторопите своих ребят, это чрезвычайно важно. Вот черт! Как же жаль, что ни Джейсона, ни Лестера тут нет. Они были бы сейчас весьма кстати.

Доктор растерянно кивнул.

– Я постараюсь, но, Сэмюэль, позвольте…

Но старик махнул рукой и тотчас вышел из комнаты, не утруждая себя никакими объяснениями. Доктор же с самым недовольным видом поджал губы, но все же взялся за трубку стационарного телефона, продолжая при этом буравить юношу взглядом сквозь стекло, словно пытаясь увидеть то же, что и старик. Том же развернулся и стремительно выскочил из комнаты.

– Сэм, – окликнул Том.

Старый Сэм, быстро шагающий по коридору, остановился и развернулся. Морщинистое лицо выражало озабоченность сверх всякой меры.

– Что со мной? – напрямик спросил Том, без труда догнав охранника и быстро оглядевшись по сторонам.

Старик задумчиво посмотрел на стоящего перед ним юношу и неожиданно положил руку ему на плечо.

– Послушай, у меня нет уверенности в том, что мои догадки верны, – мягко произнес охранник. – Именно поэтому прежде, чем рассказывать тебе о них, я хочу убедиться наверняка. Все, по-видимому, не так просто, как мне раньше думалось.

– Вы что-то подозреваете, – упрямо сказал Том. – Скажите мне. Я думаю, я имею право знать, коль скоро это касается непосредственно меня.

– Том, дай мне время. Я…

– Нет. Скажите мне сейчас.

Старый Сэм бросил взгляд на часы.

– Том, – поколебавшись, произнес старик, – мне сейчас действительно нужно очень срочно ехать, но мы с тобой можем встретиться вечером и поговорить. Скажем, часов в восемь. Я кое-что тебе расскажу, но прошу тебя: до этого времени посиди у себя, не высовывайся.

Том взглянул на него и… отступил. Все-таки, прежде всего, он был солдатом и был приучен исполнять приказы и ждать. Он отступил, но ясно ощутил, как где-то глубоко внутри медленно подняло свою голову и захлестнуло его некое неприятное чувство. Злость.

– Прекрасно, – бесцветным голосом произнес Том.

– Выше нос, Том. Я вернусь, и мы с тобой обязательно побеседуем.

Старый Сэм ободряюще улыбнулся юноше и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Том стоял и глядел вслед удаляющейся фигуре, когда к нему сзади подошел кто-то и остановился за левым плечом. Он уже знал, кто это, даже не оборачиваясь.

– Том? Прошу прощения, мы можем… поговорить?

– Только не здесь, – произнес Том, стараясь подавить злость и раздражение, и развернулся.

– Вообще, строго говоря, нам не стоит выходить отсюда, но… – Анаис поколебалась мгновение, но потом, улыбнувшись, сказала: – Здесь неподалеку есть небольшое уютное кафе. Думаю, там мы сможем поговорить спокойно. Вы голодны? Кажется, там подают отличнейшие сэндвичи.

***

Они вышли из бара, преследуемые неодобрительным взглядом бармена, и минут пятнадцать шагали в сторону окружающих город гор. Погода была холодной и унылой, дул пронизывающий ветер, так что Анаис поплотнее закуталась в свой темный, подбитый мехом плащ и к тому же накинула капюшон на голову. Небо было темно-серым, впрочем, как и всегда.

За девушкой на почтительном расстоянии следовал высокий неулыбчивый молодой человек. Телохранитель, предположил Том.

Том и Анаис завернули в проулок, и девушка указала рукой на симпатичную вывеску «Helen’s». Они вошли и оказались в небольшом уютном помещении с выкрашенными в жизнерадостный желтый цвет стенами, наполненном чудесным ароматом свежей выпечки. Не сговариваясь, они выбрали самый дальний столик, расположенный у стены. Телохранитель устроился чуть дальше, изредка поглядывая на них.

К ним подошла официантка, приветливая круглощекая блондинка лет тридцати пяти.

– Привет. Что будете заказывать?

Так как Том с непроницаемым лицом молчал, скрестив руки на груди, то Анаис решилась взять инициативу в свои руки и улыбнулась.

– Добрый день. Нам два сэндвича, пожалуйста, и две чашки кофе.

Блондинка черканула что-то себе в блокноте и, улыбнувшись, удалилась выспрашивать заказ у телохранителя Анаис.

– Кстати, у вас весьма необычные глаза, – произнесла девушка и обезоруживающе улыбнулась. – Никогда прежде подобного не видела. Что это? При Сэмюэле было неловко спросить.

Тон ее голоса был непринужденный, но ему было очевидно, что данный вопрос чрезвычайно волновал девушку.

Том инстинктивно поднял руку к лицу, словно пытаясь защититься от пронзительного взгляда кронпринцессы. Он стеснялся собственных глаз, потому как они были совсем не такими, как у других, и вообще смотрелись более чем странно. Правый-то глаз у него был совершенно обычный, золотисто-карий, а вот левый…

– Да, – суше, чем хотелось, подтвердил он, – у меня, как мне говорили, секторная гетерохромия. Радужка моего левого глаза наполовину голубого цвета и наполовину карего. Такое случается.

Анаис, ничуть не смущаясь его тона, подалась вперед и с любопытством уставилась на него. Лицо ее оказалось в такой непосредственной близости от Тома, что тому стало слегка не по себе. Он кашлянул и отвел глаза в сторону.

– Очень… необычно, – резюмировала Анаис. – Ваши глаза… они… эм… всегда были такими?

– Сколько себя помню.

На миг ее лицо приняло самое печальное выражение, будто его ответ огорчил ее безмерно. Улыбка медленно сошла с ее лица, а в сине-зеленых глазах, по-прежнему направленных на него, вдруг вспыхнуло какое-то странное выражение, значение которого Том не смог разгадать. Анаис словно напряженно ожидала чего-то от него: какого-то действия или же фразы. Не дождавшись, она опустила глаза, пытаясь совладать с собой и придать своему лицу как можно более беспечное выражение.

На некоторое время повисла пауза, и Том, чувствующий почему-то неловкость и желающий сменить тему, прокашлялся и, наконец, спросил:

– Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?

Совершенно очевидно, что она готовилась к этому вопросу. Тряхнув головой, она взглянула на него своими светло-бирюзовыми глазами и постаралась улыбнуться.

– Я хотела бы, чтобы вы рассказали все, что помните о том, как вы, собственно, оказались в вашей школе, как вы росли на вашей базе. Все, что сможете вспомнить.

– Думаю, Старый Сэм и сам вполне может ответить на эти вопросы.

Ее взгляд скользнул куда-то позади его плеча. Затем она заговорила, тщательно подбирая слова:

– Том, позвольте мне быть откровенной. Мне кажется, что то, что с вами сделали, каким-то образом может быть связано с моим… давно пропавшим другом. Возможно, вы – единственная ниточка к разгадке его судьбы, а это очень важно для меня. Однако это – глубоко личное и, так как не относится к целям движения сопротивления, я и не упоминала об этом в беседах с Сэмюэлем. Мне не хотелось бы, чтобы другие знали о моем интересе к тому делу, ибо это может только помешать моему поиску, вы понимаете?

– Почему вы думаете, что я могу быть как-то… э-э… связан с вашим другом?

Сидя напротив него, она пристально глядела на него.

– Потому что вы выглядите в точности, как и он. Словно его двойник или… словно он восстал из мертвых.

Он внимательно посмотрел на нее и, кажется, понял ее мысли.

– Странный аргумент.

– Я знаю. – На мгновение она закрыла глаза. – И тем не менее.

Слова звучали искренне, но Том молчал, не зная, как ему следует поступить.

Всю свою жизнь Том поступал так, как ему велели. Они были приучены только подчиняться. Получать определенные приказы от офицеров и исполнять их. Без слов, без вопросов, без возражений. Почти не задумываясь. В какой-то степени так было проще жить, ведь им самим не нужно было ничего решать. Никаких решений – никакой ответственности. Единственный раз, когда он не подчинился приказу, был в тот злополучный день, когда он сбежал со старой базы. И именно после этого вся его жизнь претерпела значительные изменения. Внезапно все стало иначе. И отныне все решения о том, что ему необходимо говорить или делать, со всеми вытекающими последствиями должен был принимать он сам.

Так как же ему поступить?

Анаис тоже хранила молчание. Она не давила, не торопила, давая время и возможность прийти к какому-то решению. Глаза у нее были усталые, но удивительно добрые.

Между тем им принесли кофе, и девушка взяла в руки чашку и маленькими глотками стала отхлебывать. И Том решился.

– Как… насчет обмена информацией? Я расскажу вам все, что сам знаю. Вы же, в свою очередь, расскажете мне то, что известно вам. Ибо вся складывающаяся ситуация более чем запутанная, но, может, если мы сложим все вместе, у нас получится какая-нибудь цельная картинка?

Анаис отложила в сторону чашку, улыбнулась и кивнула.

– Договорились.

***

На поверку Анаис оказалась прекрасным слушателем. Не перебивала, кивала головой в нужные моменты и вообще, в целом, была словно настроена на своего собеседника, хорошо улавливая его состояние. Обычно неразговорчивый и даже замкнутый, Том вначале с большим трудом подбирал нужные слова, но со временем с удивлением обнаружил, что с каждой секундой говорить ему становится все легче. Казалось, будто произносимые слова не просто слушают, но действительно слышат.

Его рассказ, впрочем, не занял много времени. Когда он, наконец, закончил, девушка отложила в сторону чашку с кофе.

– Кажется, ничего нового я не узнала. – Ее лицо едва скрывало разочарование. – Жаль, что вы не помните сам… момент переезда в вашу школу.

Был ли он, этот переезд? Том вспомнил слова Зандера. Вас что, постоянно перевозили с места на место?

– Ваша очередь.

Анаис вздохнула.

– О движении сопротивлении я узнала совершенно случайно. Изначально мне стало известно о существовании некоего… договора между моим отцом и Каином. Они официально заключили пакт о взаимной помощи, но я почти уверена, что в этом договоре есть какой-то секретный дополнительный раздел, содержание которого мне до сих пор доподлинно неизвестно. Однако полагаю, коль скоро отец и Каин объединились, то надвигается действительно нечто серьезное. Целью заговора, несомненно, является Беловодье. Разумеется, сначала я и верить ни во что подобное не хотела, но определенные сомнения пустили корни в моей душе, и я решила проверить. Отец все больше времени проводил в загородной резиденции, и я приняла решение приехать тайком и поискать копию договора там, пока он будет проводить там заседание. Но прямо перед моим носом он внезапно собрался и уехал, и я, честно сказать, понятия не имела, в чем причина, и даже, надо сказать, не заподозрила ничего. Именно в тот день я обнаружила данные о вашей школе. Откуда они у отца? Значит ли это, что существуют королевские шпионы или перебежчики, являющиеся высокопоставленными лицами в Беловодье и заранее предупредившие его? Пока я размышляла обо всем этом, я повстречала вас. Вы ведь были посланы убить моего отца, но отец узнал об этом, теперь в этом нет сомнений. Потому после возвращения домой я, улучив момент, побывала в кабинете отца, где нашла письмо… Каина отцу с предупреждением о надвигающемся покушении. Интересный расклад, вы не находите? Вполне возможно, те ваши досье тоже были присланы им. Теперь я думаю, что Каин…

Интуиция обычно не подводила Тома никогда. Несмотря на то, что он внимал истории Анаис с большим интересом, он все же почувствовал нечто неладное еще до того, как телохранитель кронпринцессы вскочил на ноги. Почуяв опасность, Том успел отшвырнуть стол, схватить за руку и вытянуть ошеломленную девушку за стойку бара буквально за пару секунд до того, как в кафе ворвались люди с оружием наперевес. Вовремя, но все же слишком поздно для того, чтобы можно было что-то предпринять.