Читать книгу Необходимость - Анна Гибсон - Страница 1

Глава 1

В неделе помещается семь дней, один и из которых может полностью перевернуть твою жизнь. В одном дне помещается двадцать четыре часа, а одна единственная минута может оказаться самой счастливой. И очень жаль, что люди слишком поздно осознают, какие именно минуты были самыми счастливыми.

Есть такие воспоминания, которые я прокручиваю в голове каждый день. И эти воспоминания порой словно оживают: стоит закрыть на секунду глаза, как ты снова погружаешься в тот день и в то самое событие. Мне нравится, когда эти воспоминания несут что-то хорошее, их легко можно оживить в памяти.

Например, образ моей лучшей подруги. В последний год старшей школы, а именно под конец весны, когда ветер был достаточно теплым, она надевала свое яркое желтое платье с тонкими лямками и милым белым бантом на талии. Талия у нее была тонкая, изящная и это платье прекрасно ее обтягивало.  Я всегда восхищалась ее красотой, ее внешним видом и, конечно, внутренним, потому что девочка действительно отличалась редкой добротой и острым языком. Сочетание всегда казалось мне интересным. Мне нравилось называть ее "подругой", обхватывать за маленькое плечо и идти вместе с ней вперед с высоко поднятой головой, представляя, будто мы самые крутые девчонки среди всех девчонок этого мира. Я радовалась, что у меня есть такой друг. Именно такой ее образ сохранился в моей памяти и теперь казался самым счастливым мгновением того времени. Но потом она случайно проглотила мячик и от ее тонкой талии не осталось и следа. Ведь, как можно заметить, мячик не бывает плоским, а поверхность, после его соприкосновения, ровной и гладкой. Ее беременный вид сначала поразил меня, я думала, что животик сделал ее только красивее. Но потом я узнала больше подробностей и вскоре она перестала быть самой красивой и самой доброй в моих глазах.

Или вот еще – мой лучший друг. Мне хорошо запомнился его спящий образ. Его большие глаза, обрамленные густыми ресницами. Я помню, как он порхал ими, когда смотрел на меня, едва пробудившись. Под глазами виднелись хорошо заметные синяки, которые никогда не исчезали.  Они делали его слегка помятым и грубым, но я все равно любила его. Любила практически каждый недостаток, который жил внутри него. Я любила его не только потому, что он был моим другом. Он стал моим парнем в десятом классе, когда на Новый год мы дарили друг другу подарки. Это и есть самый запоминающийся и счастливый момент в моей жизни. Мы праздновали Новый год в большом доме его родителей и в другой части дома находился, значительных размеров балкон, на котором мы в тот вечер обмениваясь подарками. Сначала он подарил мне кулон, а потом теплый вязанный шарф, так как прекрасно знал, что зимой я очень сильно мерзну. А затем дотронулся своими холодными пальцами до моего лица и провел линию от щеки до шеи. Порой я до сих пор явственно ощущаю это прикосновение. Потом он вдруг коснулся моих губ своими и мне стало так тепло и мягко. Мы каким-то образом стали одним целым в тот вечер, долго целовались, обнимались и разговаривали. И поверьте мне, я думала, что это только разрушит нашу дружбу и нам будет до ужаса неловко. Однако все сложилось в точности да наоборот, и никто из нас даже не задавал вопросов о том, что будет дальше. Мы просто стали всегда быть вместе. Что бы ни происходило дома, в школе, да и вообще в окружении, мы крепко держались за руки и любили друг друга.

И есть еще один человек, образ которого до сих пор каждый день всплывает в моей голове. За пару лет он стал для нас хорошим другом. Мне нравилось видеть то, как он наблюдает за людьми, какое выражение лица он приобретает стоит ему обрадоваться или, наоборот, рассердиться. В те краткие минуты, когда он вдруг становился добрым и нежным, его глаза лучились теплом, а уголки губ приподнимались, отчего виднелись прелестные ямочки. Но он всегда был очень закрытым человеком и меня настораживало, как мы вообще нашли общий язык. Не буду врать, можно сосчитать количество моментов, когда мы оставались с ним наедине, когда мы разговаривали, находясь в отдалении от других людей. Мне всегда хотелось узнать о нем что-то большее, чем его подготовленные рассказы о себе.

Жизнь перевернула всех нас с ног на голову. Друзья занимали огромное место – они были моей второй семье. Мы доверяли друг другу. Я знала, что сплетены крепкой нерушимой нитью. Но вспоминать о них спустя два года беспроглядной тьмы крайне тяжело и грустно.

– Ева, опоздаем на самолет. Поторапливайся! – кричит папа. Я привалилась лбом к стене и зажмурилась. Черт бы побрал этот день.

Можете поздравить меня. Сегодня мне исполнилось двадцать лет. Два года назад, именно в этот день я сбежала от предательства своего молодого человека и лучшей подруги. Это случилось десятого июля, мы едва окончили одиннадцатый класс и собирались весело провести наше последнее лето вместе.  На самом деле, уже тогда все не задалось. Зимой умерла моя бабушка. Смерть стала сильным ударом, которая подорвала на некоторое время мою жизнь. Я превратилась в закрытую, озлобленную и равнодушную девушку. Тогда мой молодой человек пытался быть рядом со мной, помогая и поддерживая, но в большинстве случаев, я хотела самостоятельно справляться с этой проблемой. Были времена, когда мы часто проводили время рядом друг с другом и эти моменты заставляли меня бороться за будущее. Хотелось жить. Я знала, что бабушка хотела именно этого для меня. Но борьба занимала много времени, приходилось прикладывать максимум усилий. Потому я начала чаще улыбаться, готовиться к предстоящим экзаменам и выпускному.

– Ева? У тебя все хорошо? – снова говорит папа, дергая ручку двери. Я не отвечаю, и он наконец уходит.

Быстро смываю гель для душа со своего тела и обернувшись в полотенце, выскакиваю из душа. Я не люблю свою комнату. В тот день, когда я пришла домой поздней ночью после ужасного разговора с друзьями, то разбила все, что только можно было разбить. И порезала свои любимые шторы, которые в дальнейшем сожгла на заднем дворе. Папа успел забежать в комнату до того, как я начала бросать рамки с фотографиями об стену и рвать их на мелкие кусочки. Я знаю, что он сохранил некоторые фотографии и спрятал их от меня, что только к лучшему. Самое главное даже не во всех этих вещах, которые я испортила. Дело в том, что комната хранила в себе воспоминания.

Я пробыла здесь всего четыре дня и очень рада, что возвращаюсь обратно.

Надеваю белый сарафан и застегиваю свои легкие босоножки. Сушу волосы феном и легким слоем наношу на ресницы тушь. Когда я заканчиваю красить губы блеском, в комнату вваливается папа.

– Боже, папа! – закатив глаза, произношу я. Складываю все вещи в большую сумку.

– Ты промолчала, когда была в душе. Все в порядке?

Он вдруг подходит ко мне и берет мое лицо в свои большие руки. Я хмыкаю.

– Конечно, все в полном порядке, папочка.

– Хотел бы я верить тебе, но глаза совсем грустные. Сегодня твой день, солнышко. Ты теперь такая взрослая.

Папа сгребает меня в охапку и так крепко прижимает меня к себе, что ребра начинают трещать. Но я тоже обнимаю его. Один только Бог знает насколько сильно я люблю этого человека. У папы сильные руки, и какой бы взрослой я не была, мне всегда кажется, будто я нахожусь в огромном коконе.

– Ты говоришь это на каждый мой день рождения! Я просто вспомнила кое-что, вот и все.

– Что ты вспомнила?

– Пап, давай не будем. Пойдем, иначе на самолет опоздаем.

Я вырвалась из объятий, застегнула свою сумку и повесила ее на плечо. Папа все также с беспокойством смотрит на меня, сложив руки на груди. Боже, будь я проклята. Не люблю такие его взгляды.

– Я хочу, как можно быстрее уехать отсюда. Хорошо? Давай спускаться.

Я оглядела свою комнату еще раз. Неизвестно, когда я снова вернусь сюда, но надеюсь, что очень нескоро. В последние года я приезжала сюда только для того, чтобы сходить на могилу к своей бабушке.

– Ты вспомнила о них, да?

Резко останавливаюсь.

– Я по глазам твоим вижу, Ева. Ты страдаешь уже два года и совсем не можешь это отпустить. Понимаешь?

– Перестань говорить об этом, – бормочу я, пытаясь остановить его. Думать об этом легче, чем говорить. – Я отпустила это и свободна от такого роды мыслей.

– А какая разница, если ты все равно продолжаешь думать обо всем? Они связаны, милая, и эта связь очень дорога им обоим. Возможно, вы могли бы встретиться и начать все заново.

– Он был моим молодым человеком, папа! И ты говоришь мне, что мы можем стать друзьями?

– Но ведь вы были лучшими друзьями с пеленок. Вы могли бы…

– Не могли бы! Это было до того, как мы стали целоваться на каждом углу, как сумасшедшие. Измена, пап, предательство. Будто ты сам не знаешь об этом. Я хочу, чтобы он раз и навсегда забыл, как меня зовут. Забыл о моем существовании. Я доверилась ему, а потом очень больно обожглась.

– Ты хотела бы когда-нибудь увидеть их? – спрашивает папа, потирая затылок. Мне очень жаль, что я напомнила ему о измене, ведь когда-то он тоже прошел через это. По его лицу видно, что само слово доставило неприятное ощущение.

– Нет. Все, разговор окончен, папа, – я бью по невидимым часам на запястье и, развернувшись, бегу вниз по лестнице. Подальше от этого дома и города.

Я действительно никогда не хотела бы увидеть этих людей снова. Дело не в том, что я злюсь на них или ненавижу. Таких чувств у меня никогда не возникало. Но у меня есть огромное желание посмотреть на ее малыша, понять на кого он похож и что вообще из себя представляет. И еще более огромное желание увидеть Дениса. Человека, который исчез в тот же день, что и я.

Глава 2

– Добро пожаловать, Сергей Иванович! – воскликнул высокий мужчина, встречая нас на борту самолета.

– Здравствуй, Арсений. Как жена? Дети? – спросил папа, пожимая руку мужчине.

– Потихоньку, Сергей Иванович. Поживаем лучше всех. Отправил жену и детей на отдых за границу, теперь совсем нарадоваться не могут!

Как же тут не улыбнешься. С недавних пор, Арсений был назначен личной охраной для нашей маленькой семьи. По некоторым не понятным мне причинам, прежний человек, который работал на папу несколько лет, был уволен. Я предполагала, что дело в украденных деньгах или распространении наркотиков, которыми он занимался. Всего я не знала: папа не вдается в подробности своей работы. Папа всегда находился под охранной хотя бы двух человек, так как владел крупной суммой денег и довольно значимыми документами. В действительности папа был руководителем банка, потому и имел при себе много документов, которые требуют большого внимания. Одно я знала наверняка: в его жизни есть люди, пытающиеся подпортить ему жизнь, и он борется с этим практически каждый день. Есть вероятность, что у папы имеется враг. Да и как тут обойдешься без плохих людей.

– Рад видеть Вас, мисс. Поздравляю с двадцатилетием! Прекрасно выглядите.

С самого первого дня нашего знакомства мужчина начал называть меня «мисс» из-за моей внешности. Ему казалось, что я похожа на принцессу. Меня всегда умиляла его доброта по отношению ко мне.  Как не глянь, постоянно помогал. А когда я оставалась одна и не было с кем поговорить, Арсений составлял мне компанию, и мы могли проболтать с ним несколько часов. Я хорошо его знаю, уверена, он еще долго время будет работать на папу и оберегать нас. С семьей Арсений нас не знакомил. Думаю, что дело в его работе: ему не хочется связывать работу и семью. Хотя он часто рассказывает нам про свою жену и детей.

– Благодарю, Арсений Павлович! Когда снова позвоните своим детям, передавайте им большой «привет» от меня.

– Обязательно. Мой сын, честно говоря, справляется о вас намного чаще, чем обо мне.

– Вздор, Арсений Павлович! Я уверена, ваш сын очень беспокоится о вашем самочувствии.

– Думайте как хотите, мисс, но каждое мое слово – правда. Могу процитировать его слова.

– Прошу вас, милый молодой человек, расскажите мне.

– Кхм, – откашлялся мужчина и положив руку на сердце, продолжил. – «Привет, па. Ты сегодня работаешь? Как поживает дочь твоего босса? Когда ты, наконец, скажешь, как ее зовут? Я не могу вечно смотреть на ее прекрасное лицо через какую-то фотокарточку. Ну ладно, пока, па. Люблю тебя».

Я засмеялась, а папа подхватил мой смех, усаживаясь на свое место. Стюардесса принесла нам воды. Она поздравила меня с днем рождения и мило улыбнувшись покинула нас. Папа никогда не говорил обо мне с другими людьми, а те, кто знали про мое существование, редко слышали мое имя. Он говорил, что не хочет, чтобы я стала темой для разговора и сплетен; чтобы я светилась на строках в газетах. Мне и не представлялось, что про папу что-то пишут.

– Боже мой, ваш сын просто чудо. Сколько ему лет?

– Едва исполнилось семнадцать, мисс. Он у нас тот еще юморист. Говорит все, что думает и иногда это крайне плохо сказывается на общении.

– Подростки все такие: говорят, что думают и делают то, что хотят, – заметил папа. Он раскинул руки в стороны и сделал такой вид, словно чертовски уверен в своих словах.

– Не все подростки такие. Ты вечно ровняешь всех под одну гребенку! – воскликнула я.

– Но это и не так плохо. Мой сын открыт в общении с людьми и не скрывает своей симпатии или же злости. Может в легкую высказать.

– Весьма впечатляет. Мне нравятся такие люди.

– Прошу прощения, мисс! Года три назад вы были точно такой же, – проговорил папа, смеясь.

– Ох, папа, так может называть меня только Арсений Павлович!

– Да, Сергей Иванович, не стоит присваивать себе мои придуманные прозвища.

– А вы, я смотрю, сдружились!

– Смотри в оба, скоро я познакомлюсь с детьми этого прекрасного человека, и тогда ты с особым энтузиазмом решишь повысить зарплату своему самому лучшему телохранителю.

Мы дружно засмеялись, оставив после этого легкий и приятный осадок на душе. Я прекрасно знала, что в присутствие личной охраны папа редко улыбается, показывая, тем самым, вид серьезного и довольно важного человека, коим он в действительности и является. Однако порой хочется разрядить обстановку, в которую я попадаю. Мне хочется шутить с этими нахмуренными людьми, разговаривать с ними о чем-то непринужденном и даже вступать в спор. Работа требует внимания, не спорю, но иногда просто необходимо побыть рассеянным и расслабленным.

Оставшиеся пару часов каждый занят своим делом. Папа и Арсений разговаривают между собой о важности того или иного документа или же о каких-либо финансовых вопросах мировой важности. Я большую часть полета провожу за чтением книг в электронной книжке, слушаю музыку и стараюсь не думать о чем-то тяжелом.

Папа всегда хотел сделать мой день рождения ярким и незабываемым. Каждый год устраивал мне какой-нибудь сюрприз, покупал кучу подарков и, что самое смешное, почти целый день носил меня у себя на спине. Но то было в детские годы, когда и рост у меня был меньше и вес, конечно же. С тех пор я достаточно вымахала и вряд ли у папы хватит сил проносить меня на себе весь день. Стоит отметить, что в свои сорок с лишним лет, он выглядит очень подтянутым и привлекательным мужчиной. Ежедневные занятия в тренажерном зале, который он установил в нашем новом доме на берегу моря, дают о себе знать.

Так, о чем я! После восемнадцати лет этот праздник перестал приносить мне радость, и подарки, которые я получала от родных и друзей, больше не казались мне такими уж прекрасными. Тогда мой мир действительно потемнел, ведь первое время я ощущала, как неприятные чувства постепенно душат меня и остановить это казалось мне непосильным трудом. Бабушка всегда говорила, что просто необходимо держать себя в руках, если мир раскалывается на мелкие кусочки. Жизнь прекращается только в том случае, если ты умираешь, а пока ты жив, то жив и твой мир. У тебя есть место во Вселенной, и ты все равно являешься чем-то важным в ней. Легко погрузится в темноту, правда вылезти из нее сложно. Она медленно поглощает тебя своими маленькими скользкими ручонками, а потом – бум! – и ты уже лежишь в этой яме и смотришь на прекрасное голубое небо, которое находится далеко-далеко от тебя.

Впрочем, в какой-то момент, вероятно, на девятнадцатый день рождения, мне пришла посылка от тетушки, проживающей в Италии. В первую очередь, в ней лежали много различных сладостей – тетушка прекрасно знала о моем пристрастии к сладкому – и фотографии. Знаете, такие старые фотографии вашего младенческого возраста, из-за которых, порой, стыдно становится. Но мне, как и моему папе, стало так тепло на душе и приятно, что мы смеялись чуть ли не целый день. Однако там были не только мои фотографии, но и моей бабушки, дедушка и отца. Я никогда не видела их раньше, поэтому с упоением рассматривала их, особенно те фотографии, на которых была изображена бабушка. Мне безумно не хватало ее присутствия рядом, ее добрых слов и поддержки. Да даже обычного прикосновения! Это пытка – смотреть на нее, видеть ее улыбающуюся фигуру, но точно знать, что ты больше никогда не увидишь ее в живую. Целая стопка фотографий нашей семьи, о существовании которых я даже не имела представления. Эти люди ловили удачные моменты и получилась такие снимки, на которых я смеюсь, улыбаюсь, танцую или обнимаю кого-то и совершенно не смотрю в объектив камеры. Я не вижу ее, но они видят меня. Легкую, открытую и такую живую девушку, ныне потерявшуюся в пучине всех событий, произошедших за несколько долгих месяцев. Папа рассказал мне тогда, что моя тетя души не чаяла в камере и всегда любила незаметно ловить момент счастья в человеке. И хочу сказать, у нее прекрасно получалось делать это. Все эти фотографии похожи на те, что сделают профессиональные фотографы, помещая их в журналы.

В последний год жизни моей бабушки, тетушка жила у нас. Она познакомилась со всеми моими друзьями, с моим молодым человеком, много разговаривала и изучала их всех. Друзья играли огромную роль в моей жизни и каждый из них был знаком с моей семьей, поэтому нам всем было намного легче не только в общении, но в плане доверия. Так что, моя тетушка стала для них некой старшей наставницей. Но и тогда я не знала, что тетушка всегда держала при себе камеру. Вам ведь известно, что если навести на человека объектив камеры, то он сразу заметит это и станет позировать для вас. Тетушка заговаривала нас любыми способами: будь то поездка на пляж или прогулка в парке. И при каждой нашей встречи, она делала снимки. Щелк. Щелк. Щелк. Ловила момент и наши улыбки навсегда оставались на этих фотокарточках.

Множество фотографий с моими друзьями я нашла в большом толстом конверте на самом дне коробки. Только на некоторых фотографиях мы смотрели на камеру, и они получались самыми яркими и красивыми. Вот здесь Матвей крепко держит меня в своих руках, смотрит на меня, а я беспечно улыбаюсь, запрокинув голову назад. А вот здесь, когда у меня еще были длинные темные волосы, Регина заплетала мне косички и что-то увлеченно рассказывала, пытаясь одновременно жестикулировать и плести. И смешная фотография с Денисом, на которой мы бежим друг на друга, стреляя из водного пистолета. Там он кажется мне на удивление искренним и счастливым. Одна единственна фотография заставила меня пролить слезы и были они столь же грустными и печальными, как состояние моей души на тот момент. Наш поцелуй с Матвеем: он держал мое лицо в своих руках и целовал с такой силой, словно я могла исчезнуть.

И суть этой посылки заключалась в том, чтобы я не забывала о своей собственной жизни. Я думала о других, страдала из-за неразделенной любви и предательства. Страдала из-за нашей разрушенной дружбы, из-за того, как наивно мы думали, что знаем друг друга. Мне стало понятно, что даже если рядом со мной нет друзей, то семья в любом случае будет ближе, чем ты думаешь. Я не осталась одна: у меня есть замечательный отец, веселый дедушка и такая понимающая тетушка, которая всегда отправляет мне сладости и какие-нибудь крутые шмотки. Дерьмо случается и избежать этого не получится. Но каким бы ужасным оно ни было, боль со временем притупляется, и ты начинаешь думать об этом меньше. Воспоминания не так сильно тревожат тебя, лишь слегка колит где-то в области сердца. В конце концов, ты переживаешь это и делаешь шаг вперед. Не такой большой, но точно не назад.

Глава 3

День близится к вечеру, а мы едва покинули самолет. Дорога до дома занимала всего ничего, но мне она казалась бесконечно долгой. Странно, но сегодняшний день впервые за эти годы, был спокойным и таким умиротворенным.

Стоя над могилой своей бабушки я чувствовала опустошение. Я плакала, смотрела на ее фотографию на памятнике. Я всю жизнь буду ощущать боль, но сейчас она была не такой острой, как в день ее смерти. Мне было тяжело, но судьба распорядилась именно так и никак иначе. Я много раз говорила «если бы», «если бы не», однако никакие мои предположения не могли вернуть любимую бабушку на свет. Порой я до сих пор не могу представить свою жизнь без нее, а потом неожиданно для самой себя понимаю, что все это время проживала дни без ее присутствия. Я много улыбалась, смеялась и, на самом деле, чувствовала себя счастливой. Мы никогда не сможем забыть человека, который был нам так дорог, но время словно бы смягчает боль и невосполнимые утраты.

Сегодня я хотела побыть рядом с ней. Принесла ей красивый букет, поговорила с ней и поплакала. Тяжело рассказывать ей о своей жизни, но не слышать ее ответов и смеха, не видеть улыбок. Я справилась и у меня хватило сил простоять на собственных ногах дольше обычного. Прощалась с ней без слез, лишь кратко улыбнулась.

– Погода сегодня просто замечательная, – сказал папа, но я не поняла кому он говорил. Он смотрел в окно автомобиля, который стремительно несся по шоссе. – Мама любила вечер, когда солнце уже почти уходило за горизонт.

Я улыбнулась, положила голову на папино плечо, прикрывая глаза. Затем почувствовала, как он слегка коснулся своими губами моего лба и шумно выдохнул. Я понимаю, как сильно он любил бабушку. У них была определенная связь, прекрасное взаимопонимание, честное слово, я лишь однажды видела их ссору. Но даже простые ссоры не становились причиной семейного разлада, все вставало на свои места почти также быстро, как и начиналось. Конечно, в семье всегда бывают какие-нибудь ссоры, глупые споры – их никто не отменял. Однако либо я их не замечала, либо все хорошо умеют скрывать что-то плохое. У нас с папой всегда были близкие отношения. С самого моего детства. Сколько себя помню, он постоянно находился рядом – оберегал, защищал, ухаживал и любил. И у него оказалась просто стальная выдержка, потому что растил он меня в одиночку, получая помощь лишь от собственных родителей, которые с удовольствием протягивали руку помощи.

– Прости, если завел тот разговор. Мне не стоило этого делать. Просто я так переживаю за тебя, – проговорил папа, похлопав меня по коленке.

– Да все нормально, пап. Прошло уже много времени.

– Да-да. Я тут хотел поговорить с тобой, – он снова похлопал меня по коленке.

– Через две недели будет состоится благотворительный ужин. Там же, на ужине, один парень сделает предложение своей новоиспеченной девушке.  – весело пробормотал папа, словно это такая простая вещь. Официальные ужины, благотворительные вечера были для меня далекой темой. Однажды я посетила один такой ужин и едва не померла от скуки. Из интересного там была только еда, а вот разговоры об экономике и политике чуть не убили во мне ребенка.

– И почему ты мне это говоришь?

– Потому что ты просто будешь в шоке от того, кто именно решил жениться.

Папа снова засмеялся и тогда-то я решила, что этот человек, вероятно, был мне знаком. Но кто бы это мог быть? Друзей у меня как таковых не было, правда, у меня, конечно, есть приятели с работы, с которыми у нас прекрасные отношения. В моем родном городе у меня были друзья еще в школе, но сейчас мы совсем перестали поддерживать связь.

– Он всех просто с ног свалил, ведь знаком-то он с этой девушкой всего лишь пару месяцев, а тут решил предложение сделать, потому что по уши влюбился.

Еще у меня были приятели с Италии, где жила моя тетушка. И они тоже были русскими, чуть постарше меня. Но, во всяком случае, они точно не были друзьями моего папы.

– Так о ком ты говоришь? – спросила я с напором и в ответ снова услышал смех.

– С какой семьей мы общаемся очень тесно?

– С семьей Арсения Павловича, конечно же.

– Что? Нет, его сын не женится, он ведь только о тебе и говорит.

Я покачала головой. Да, было бы очень странно, если бы он говорил обо мне будучи помолвленным.

– Погоди, кажется, я знаю о ком ты говоришь. Имени его не помню… Да-да, у него еще сын моего возраста.

Губы у папы расплылись в широкой улыбке. Он едва не засмеялся, когда я вытаращила глаза. Сама того не ожидая, я громко рассмеялась, хлопая по своим ногам.

– Боже мой, быть такого не может, чтобы Сашка Федоров женился!

– Вот так вот. Совершенно не знаешь, что творится в голове у молодых людей.

Папа познакомился с Борисом Федоровым, когда мы переехали к морю. Они вместе работали и поначалу их общение ограничивалось только деловыми разговорами, но со временем, наши семьи каким-то образом сблизились. И что-то мне подсказывает, что именно из-за его сына и меня. С Сашей мы не поладили с самой первой встречи, когда он облил меня своим же заказанным горячим кофе. Ту встречу я запомню надолго, ведь именно тогда мы оба буквально чуть не подрались.

Рассказываю вам историю. Два года назад, когда я устроилась работать в наше замечательное кафе, мне как-то не давалась работа официантки. Сколько бы я не принимала заказы, стараясь запомнить людей и не спутать заказ, у меня все равно все получалось в точности да наоборот. Долго это, конечно, продолжаться не могло и, в конце концов, я стала понемногу привыкать к большим количествам посетителей и заказов. Стала более шустрой, внимательной и аккуратной. Но почему-то в тот день, у меня снова все не задалось. У меня болела голова после попойки по случаю дня рождения нашего друга, и работа не шла почти у всех, кто там работал. Так еще и как назло, вместо спокойствия и тишины, к нам в кафе ввалилась компания громких ребят. Что тогда был за праздник я так и не поняла, да и мне совсем не хотелось понимать. Главное, что все заказали газировку и бургеры, а этот Сашка решил выпить кофе в три часа дня, потому что «слишком заколебался на очередной тусовке и хочется спать». Когда я едва подошла к столу и поставила ему кружку с кофе, он вдруг размахнулся своими длиннющими руками, сбил к черту эту несчастную кружку и полностью облил меня, запачкав мою любимую и очень белоснежную блузку. Вот тогда моя ярость била ключом. По своей натуре я довольно спокойный человек, но, во-первых, тот день был не самым лучшим, во-вторых, у каждого человека есть свой предел терпения. Вот я и вспылила, буквально начав сметать все на своем пути.

Он мне кричит: – Куда ты смотришь, курица!

И как он посмел назвать меня курицей? Да и к тому же при своих друзья, которые, на минуточку, абсолютно не удивились и только рассмеялись.

А я ему отвечаю: – Чего ты руками своими размахиваешь, видишь же, что я ставлю перед тобой кофе!

Он продолжает: – Без разницы, что ты там делала, надо было быть внимательнее. А ты не только курица, но и слепая!

Кожа на животе горела из-за горячего напитка, в голове бушевал ураган, а терпения совсем не хватало. Да и церемониться мне уже совсем не хотелось, поэтому я подняла свою руку и влепила ему такую оплеуху, что его приятели даже привстали.

А потом прибежали другие официанты, затем администратор и посетители стали поднимать свои головы, чтобы увидеть, что же там в углу произошло. Что самое интересное, я нисколько не испугалась своего выговора, даже если бы это стало увольнением. Парень оскорбил и не извинился, и никто из сидящих парней не попытался остановить своего нахального дружка. Я получила свое – меня отстранили от работы на неделю, а парнишку попросили оплатить счет и покинуть заведение.

Кричу: – И ты не собираешься извиниться за свои слова и мою испорченную блузку?!

А этот паршивец лишь показал мне средний палец. Очень хорошо, что меня удержали, не то я бы влепила ему еще несколько новых оплеух.

– Как вы с ним все-таки поладили? – спрашивает папа, отвлекая меня от мыслей. Сейчас так смешно вспоминать эту история. В конце концов, он извинился и подарил мне новую блузку, только на размер больше, но это больше не имело никакого значения. Я ведь его ударила, так что прощения просила и я.

– У нас, оказывается, были общие друзья и мы встретились снова на вечеринке в честь нового года. Он начал ворчать, когда увидел меня и я готова была драться с ним, но нас разъединили. А потом…мы случайно завели разговор, немного выпили и, видимо, решили, что враждовать не самый лучший выбор. Начали, так сказать, новый год с чистого лица. К тому же, вскоре ты пригласил Бориса на ужин и причин враждовать совсем не осталось.

– Так ты пила? И говоришь об этом так, словно прикладываешь руку к выпивке, – папа удивленно взглянул на меня, хотя тон его голоса был добрым.

– Нет пап, я не прикладываю руку к выпивке, но в тот день выпила. Новый год и все дела… Но разговор не об этом, пап. Саша женится, и я намерена узнать обо всем только из его уст.

– Ну, как я сказал, через две недели ужин. Приглашены многие семьи. Мне кажется, Саша лично свяжется с тобой. Будь готова, и, если тебе что-то нужно, скажи мне. Последнее время ты меня ни о чем не просишь, милая. У тебя все в порядке?

– Мне ничего не нужно. Я работаю, у меня есть деньги. У меня есть ты и дедушка; уголок, в котором я могу отдохнуть и приятели. Большего мне не надо, – говорю я, глядя на папу.

Он кивнул.

– Знаешь, ты могла бы поехать учиться. За границу, как и хотела. Прошло уже два года. Ты отлично владеешь языком. Есть прекрасная возможность, а работа может подождать.

– Не сейчас, папа, – отмахнулась я.

– Мы должны поговорить об этом, Ева. Сколько помню, ты всегда хотела учиться за границей. Поступить в медицинскую школу.

Как только он закончил эти слова, машина подъехала к дому. На подъездной дорожке стояли два мотоцикла и что-то мне подсказывало, что внутри нашего дома есть люди, по которым я очень скучала. Сразу же почувствовала тепло и некое предвкушение, потому что вечер еще не наступил, а мой день рождения все еще продолжается.

– Мы дома. Наконец-то! – сказала я, открыла дверь и схватив из багажника свою сумку, побежала в дом.

Открыв входную дверь, я сразу же ощутила запах жареной курицы, картошки и чего-то приторно-сладкого. Мой желудок тотчас заурчал, напоминая мне о том, что я не ела уже целый день. Утренний чай с лимоном был лишь подобием завтрака.

– Наконец-то, – проговорила самой себе, пока стягивала босоножки. – Я так ждала, так ждала.

Это место стало моим спасением. Я действительно рада быть дома.

Затем я услышала голос, а точнее смех. Такой звонкий, живой и настоящий. За ним последовал еще один и еще. И эти звуки становились все ближе, пока я не увидела свою подругу, которая бежала ко мне со всех ног, раскрыв руки для объятий.

– Ты приехала! Я так ждала тебя, – подруга обхватила меня за шею, крепко прижала к себе и громко рассмеялась.

Мне нравился ее смех. Можно сказать, что я обожала его. Со Светой мы познакомились в день моего первого рабочего дня два года назад. Меня вывели к барной стойке, сказали постоять и подождать одну светловолосую девушку, которая должна была все рассказать и показать мне. Я помню, как она вышла ко мне с лучезарной улыбкой на губах, слегка обняла, что поразило меня, ведь я была совершенно чужим человеком, и сказала:

– Доброе пожаловать с самое уютное местечко в районе. Оно станет для тебя домом, а все эти люди – хорошими друзьями.

Она каждый день обнимала меня, терпеливо относилась ко мне, пока я осваивалась, и весело хохотала, когда я не понимала, о чем идет речь. С каждым новым днем мы становились ближе. Часто уходили с работы вместе, подолгу болтали и иногда даже ходили друг к другу в гости. За два года мы стали близки, не настолько, чтобы мы могли называть себя самыми лучшими подругами, которые могли бы быть в мире, но наша дружба была хорошей. Очень хорошей.

Уже тогда у Светы был парень. Они встречались около четырех лет, работали и с недавних пор начали жить вместе. Странно, что они так долго временили с переездом, раз им было комфортно вместе.

Паша работа в кафе чуть дольше Светы. Когда она только устроилась, ребята поладили не сразу. Не могли найти общий язык, да и обоим казалось, что каждый очень высокого мнения о себе и эгоистичны. На самом деле, они влюбили еще в самом начале. Ну знаете, это такой вид любви, который называется «с первого взгляда и до конца». Я до сих пор считаю, что их любовь ничего не сможет разрушить. За то время, что я работаю с ними, они, конечно, ссорились и даже расставались, но что-то сталкивало их вместе и ребята снова сходились.

Света однажды рассказывала мне, что еще в самом начале отношений, они не могли принять друг друга из-за разных историй. Их семьи оказались не самыми лучшими. Так сложилось, что они оба ушли из дома, когда им исполнилось восемнадцать. Света родилась в богатой семье, была единственным ребенком, поэтому становясь все старше и старше родители подчиняли девушке себе, устанавливая ультиматумы. Такой жизни Света не хотели и выбрав другой вариант, который предложили ей родители, ушла из дома и больше туда не возвращалась. А Паша родился в бедной семье и по счету был самым первым. Родители у него постоянно пахали на работе, но денег все равно не хватало. Отец был пьяницей, да и мать не отставала. Они часто ругали и избивали детей. Младших детей особо не трогали, но старшие получали сполна, хотя никак не заслужили такого отношения. Паша смог выбраться из дрянной семьи, не возвращался, также, как и Света, но постоянно навещает своим младших братьев. Те уже подросли, скоро близнецам исполнится восемнадцать, и они смогут уехать из дома, а пока приходится жить с дурными людьми.

У каждого есть истории, из-за которых они стали другими, у каждого есть свои защитные барьеры, через которых другим людям тяжело пройти. Мы защищаем самих себя от боли, не понимая, что есть люди, которые хотят нам помочь или те, которым совершенно все равно на то, что случилось с тобой раньше. Они хотят узнать тебя именно таким, какой ты есть сейчас. Паша со Светой были такими. Они оба были выжатыми, растерзанными, но она выбрала светлую сторону жизни, а он – темную. И это помогло им сблизиться. Почти целый год ребята мучили друг друга, но все же нашли выход. Я действительно рада за них, потому что сейчас у них невероятно сильная любовь, которая, надеюсь, останется с ними на долгие годы.

– Я скучала по тебе. Так странно, я стала через чур эмоциональной девушкой, – сказала Света, посмотрев на меня.

– Я тоже скучала по тебе! И почему же ты стала такой?

– Понятия не имею. Но все, что я думаю по этому поводу лишь догадки, но сейчас не об этом. С днем рождения, моя милая!

Я засмеялась, и мы снова крепко обнялись. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, услышала другие голоса в доме и мне стало так тепло и уютно, отчего я едва не расплакалась.

– Я бы тоже хотел обнять свою подругу и поздравить с двадцатилетием.

Я расцепила объятия с подругой и заметила Пашу с огромным букетом цветов.

– Давно не виделись, подружка. Кажется, чуть больше девяносто шести часов?

– Иди сюда, Пашка.

Парень потрепал меня по макушке, поцеловал в щеку и демонстративно подарил букет, встав на колено. Я сделала вид, что тронута его заботой, хотя в действительно я была очень тронута, приняла прекрасный букет и крепко его обняла.

Мы втроем много времени проводили вместе и как бы я не боялась это произнести, я рада, что они появились в моей жизни. Я бы не хотела повторения прошлой истории. Ни за что.

Глава 4

Папа к тому времени уже вошел в дом и стремительно разувался, положив свою дорожную сумку на комод.

– Привет, ребята. Привыкли к совместной жизни под одной крышей?

Света быстро обняла папу, а Паша просто протянул свою руку.

– У нас все замечательно, дядя Сережа, – ответила Света, обняв Пашу за та талию.

Иногда я чувствовала себя ребенком среди всех этих людей. Ребята были старше меня и казались довольно мудрыми. Им пришлось тяжело.

– Если вам нужна помощь, вы знаете, что можете обратиться ко мне. Вы меня поняли? – папа нахмурился, явно переживая за ребят. Он всегда думал, что им не хватает денег, потому что, работая в кафе вряд ли они смогут заработать себе на жизнь. Папа и про меня так думает. Очень жаль. Но я любила папу, он помогал всем, кто нуждался в помощи, какой бы она ни была.

Ребята кивнули, и папа ушел в сторону кухни.

– Как себя чувствуешь? – спросила Света, теснее прижимаясь к своему парню.

– Ну, мне двадцать. Я это осознаю, но это весьма не самый лучший день в году.

– Когда-нибудь ты все равно начнешь радоваться этому дню. Не будешь забивать голову старыми воспоминаниями.

– Ты виделась с ними после того разговора? – осторожно спросил парень. Не сложно было догадаться, о ком он говорит.

– Нет.

Ребята переглянулись, затем с некой задумчивостью посмотрели на меня.

– Ты уверена, что никого из них не видела и никто даже не пытался связаться с тобой?

– Ничего такого не было, Паша. Я немного сменила внешность, полностью удалилась из социальных сетей. Меня для них просто не существует.

– Хорошо. Ладно. Просто пару дней назад к нам заходил парень. Это было в тот день, когда ты уехала. Он направился прямиком ко мне, как будто знал кто я такой. Сначала он поздоровался со мной, а потом так сходу спросил не работаешь ли ты в этом кафе. Парень сказал твое полное имя, Ева, но сам так и не представился.

Я глубоко вздохнула.

– Но знаешь, когда он спрашивал о тебе, в глазах было какое-то отчаяние, будто он давно ищет тебя. Я вспомнил чуть позже, что ты рассказывала нам про еще одного парня. Он был вашим другом, но с тобой был не так близок.

– Он сказал еще что-нибудь? – внутри словно что-то перевернулось, когда я неожиданно подумала о Денисе.

– Он сказал, что вернется через некоторое время. Я уверен, что он не поверил мне, когда сказал, что ты здесь не работаешь.

– Если придет, то я буду хотя знать, кто это такой и что ему нужно.

– Все в порядке? Это беспокоит нас. Твой папа влиятельный человек… Возможно, что все это лишь совпадение.

– Это точно никак не связано с моим папой. Он с самого рождения старался держать меня подальше от своей работы.

– Тогда что это значит?

– Узнаем, когда он вновь появится в кафе.

Ребята покачали головой, но я быстро обняла их и позвала с собой на кухню.

На кухне я обнаружила дедушка. Мой любимый цветочный фартук оказался ему маловат, но он все равно смог его натянуть. Выглядит очень смешно. Руки у него испачканы в муке, на носу и еще темные следы. Что же он такое готовил?

– Моя любимая девочка! – воскликнул дедушка, оставив миску и ее содержимое в покое. Я любила дедушку какой-то тихой любовью. Он был очень спокойным и мудрым человеком и сделал для меня не мало. После смерти бабушки я видела, как он потускнел. Жизнь стала для него обычной рутиной, вечера он проводил либо в гостиной за телевизором, либо на террасе, где читал книги. А когда была жива бабушка, они постоянно выходили вместе на прогулки и много разговаривали. Я видела их любовь, которая была с ними на протяжении всей их жизни. Мне не хватает просто одного взгляда на них, чтобы быть спокойной.

– С днем рождения, клопушка! Я очень люблю тебя. Мы с ребятами испекли для тебя торт. Я весь в муке, даже не знаю, как это вышло!

Я прильнула к распростёртым рукам дедушки. Обожаю обниматься с людьми. Это единственное, что никогда не перестанет доставлять мне удовольствие. Мне нравится чувствовать человека, прикасаться к нему, ощущать тепло и силу.

– Я тоже люблю тебя, дедушка. Спасибо тебе за все, что ты делал для меня, – прошептала я, чтобы мог услышать только он.

Тоже самое я сказала и папе, только обнимались мы с ним подольше. Я много думала о нашей с ним жизни. Мы всегда были одни на всем свете. Я и мой папа. Каждый день в течение всех двадцати лет.

Я расцепила объятия и оглянулась. Все эти люди, которые находились сейчас в доме, были для меня важны.

Как сильно я их люблю!

Я засмеялась. Громко и так звонко. А затем почувствовала слезы на глазах и вдруг так явственно осознала все происходящее. Я здесь, стою рядом с теми людьми, которые были и появились в моей жизни. Это все не напрасно. Каждый день в моей жизни никогда не будет просто днем, так же, как и моменты. Воспоминания будут сопровождать меня в течение всей жизни, и я не смогу от них убежать.

– Ты чего рыдаешь, милая? – спросил папа. Я посмотрела на него, а слезы все никак не переставали катиться.

– Я просто вас люблю. Мне жаль, что говорю это так редко, но я рада, что в моей жизни есть люди, которые всегда остаются со мной. Кажется, я серьезно осознала, как вы мне дороги, – простонала я и еще сильнее зарыдала.

Послышались смех и чьи-то слезы. Мы обнялись, создавая круг. Не важно было, что кто-то выше, а кто-то ниже. Важен сам момент проявления любви.

Следующие пару часов мы провели на кухне за столом. Ребята вместе с дедушкой приготовили замечательный ужин в честь моего дня рождения. Они даже смогли приготовить торт, который был настолько вкусным, что я съела три кусочка. Мы много разговаривали, рассказывали друг другу смешные истории из детства или те истории, которые случились с нами не так давно. И совсем не заметили, как пролетело время.

Моя бабушка любила такие посиделки. Ей нравилось сидеть за большим столом со всеми нашими родственниками, разговаривать о чем-то веселом и вспоминать былые времена. Мы вместе готовили много вкусной еды, расстилали скатерть на стол, и красиво все расставляли. На фоне наших разговор всегда был включен телевизор с каким-нибудь скучным концертом, но это все равно создавало уютную атмосферу. Бабушку любили все, она словно держала в своих руках каждого члена семьи и не давала сдаваться. Никогда. Мы были так сильны, дружны и скреплены, что, казалось, ничего не может разрушить семейную связь. Только мы не учли, что жизнь не может быть предсказуемой, все случается именно тогда, когда мы этого не ждем. И это как перевернуть все с ног на голову. Вот ты есть, а потом тебя нет.

Света прокашлялась, выдернув меня от раздумий.

– Сейчас мы должны забрать вашу любимую девочку. У нас есть планы на дальнейший вечер, – сказала Света, дергая меня за платье.

Я понятия не имела, что они задумали, но все это было очень интересным. Посмотрев на Пашу вопросительным взглядом, он лишь подмигнул мне и широко улыбнулся.

– Здесь надо все убрать, – возразила я.

– Мы еще будем сидеть, а вы идите. Будьте осторожны, ради бога! – пробормотал папа.

– Как вы потом все это уберет. Тут столько посуды.

– Я справлюсь. К тому же у меня есть старый помощник. Не пропадем!

– Это ты меня старым назвал, мальчишка? – спросил дедушка, угрюмо глядя на папу.

– Я тоже стар, папа, так что не начинай! – засмеялся папа, а я только покачала головой.

– Нам пора, – снова проговорила Света, хватая меня за руку.

Я быстро поцеловала папу и дедушку и побежала за ребятами.

– Так куда мы идем?

– На берегу моря мой друг устраивает вечеринку в честь своего дня рождения и позвал нас. Поэтому сейчас мы идем туда. Повеселимся, заодно и познакомишься с парнем, – ответил Паша, пока мы шли к мотоциклам.

– Вечеринка – это хорошо. А вот парень не совсем.

– Да ладно, тебе не помешают новые знакомства. Просто расслабься и повеселись. К тому же, у вас у обоих такой праздник.

– Я не уверена, что…

– Ева, если ты не хочешь, то не будешь знакомиться с ним. А Паша, – подруга строго посмотрела на парня, – не будет заставлять делать тебя это. И еще, езжай с ним, я еще пока боюсь возить людей на мотоцикле.

Однажды мы едва не угодили в аварию. Она ударила по тормозам прямо перед машиной, но мы все равно врезались в нее и упали с мотоцикла. Было не больно потому, что столкновение оказалось на удивление мягким, а мы просто упали на землю. Я, конечно, поранила свои колени и ладони, но все быстро прошло. Света же ударилась головой и получила сотрясение. Пришлось пробыть в больнице недельку другую, чтобы полечить голову. С тех пор она старается не возить людей позади себя и ездит исключительно на средней скорости. Я думала, что она испугается садится за мотоцикл снова и пересядет за машину, но не тут-то было. Света села за него после выписки – поехала на нем домой.

Еще со школьных времен, я любила вечеринки слишком сильно. Мне нравилось скопление большого количества народа, танцы и смех. Иногда ребята играли в игры, рассказывали истории и много шутили. Некоторые выпивали чего-нибудь крепкого, чтобы разрядить самих себя. Бывало, что начинались драки или кто-то протаскивал наркотики в дом По большей части, на столах стояло много газировки и минимальное количество алкоголя в них. Тот, кто устраивал вечеринки, всегда предупреждал, чтобы народ не протаскивал в дом дерьмо, которое могло бы принести проблемы, потому что обязательно найдется тот, кто решит все испортить. Если бы не Матвей, который по своей натуре был очень общительным и открытым человеком, то я бы никогда не посетила ни одно такое мероприятие.

– Ладно, поехали. Мы должны были приехать еще час назад, – говорит Паша, протягивая мне шлем. Я быстро надеваю его, застегиваю на подбородке и усаживаю назад к парню. Первое время мне всегда было страшно ездить на таком транспорте, но выхода особо не было. У Паши была определенная страсть к мотоциклам и все, что с ними связано, поэтому он ни за что не хотел пересаживаться за машину. А Света просто напросто не умеет водить машину, но в то же время ей нужен был хоть какой-нибудь транспорт для передвижения. Автобусы она не любила.

– Держись рядом, зайка! – кричит парень Свете. Та кивает и заводит свой мотоцикл.

Мы проезжаем до конца нашего района и попадаем на главную дорогу, которая ведет в самый центр города. Мне нравится ехать куда-нибудь ночью. Вокруг темным-темно, улицу освещают фонарные столбы, на небе множество звезд и луна. Летом ночь очень теплая и когда ты едешь, чувствуешь легкий теплый ветерок, обдувающий твою кожу, чувствуешь легкость и умиротворение. А когда ты находишься с друзьями, то становится вдвойне приятно.

– Ева, не отпускай руки! – парень пытается ухватить мои руки, которые я медленно расцепляю.

– Все нормально! – кричу я, отпуская руки. Сзади есть спинка, поэтому я облокачиваюсь на нее и поднимаю руки в вверх.

Мои волосы выбиваются из-под шлема и хаотично развиваются на ветру. Мне даже хочется снять шлем, чтобы почувствовать, как ветер касается моего лица. Я пытаюсь ухватить руками ветер, но он проходит сквозь пальцы, исчезая в огромном пространстве. Смеюсь. Это так странно, но в то же время очень здорово.

– Ну все, ставь руки на место. Я еду на большой скорости, Евочка!

Смеюсь от того, как мило он называет меня. Так здорово знать, что он пытается быть со мной таким серьезным и стремиться защитить меня. Он знает меня не больше, чем Света, но они оба понимают, что чаще всего я бываю уязвимой.

– Мне хорошо, когда руки свободны! Это совсем не страшно!

Паша смеется, качая головой. Он всегда смеется искренне.

– Я это вижу. Но в целях своей же безопасности лучше поставь руки на место, девочка.

Я фыркаю, но все равно обхватываю его талию.

К тому времени, как мы доезжаем, медленно спускаясь к парковке, моя голова покоится на спине друга. Оставшийся путь я смотрела на проезжающие машины, поглядывала на Свету и смеялась, пока эти двое пытались обогнать друг друга. Эти их шутки на дорогах могли привести к аварии, но они ничего не боялась и продолжали друг друга дразнить.

Мы остановились недалеко от празднества. Издалека видны были люди, шатер, установленный прямо возле берега. Слышались громкая музыка, смех и голоса людей. Вечеринка в самом разгаре, так что мы пришли вовремя. Отдаю свой шлем Паше и проглаживаю свое платье руками. Волосы растрепались, сердце бешено колотилось. Это я могла объяснить лишь неожиданным волнением.

Света подъела как раз в тот момент, когда я осматривала местность. Народу было много, они находились повсюду, придерживая в руках миниатюрные стаканчики. Я давно не была на вечеринках и такое огромное скопление народа немного пугало. И вообще, неужели у одного парня могло быть столько знакомых, что он решил позвать их на свой день рождения.

– Если решишь отправиться домой, то позвони кому-нибудь из нас. Мы подвезем тебя, но не уходи одна, – проговорила Света, пока возилась со своим мотоциклом.

– Конечно, мамочка!

Мы засмеялись и двинулись к толпе. Все в буквальном смысле гудело. Если издалека музыка была громкой, то подходя ближе к месту, становилась еще громче. Тела двигались в такт музыке, все стояли так близко друг к другу, что невозможно было пройти, не задев кого-либо. Каждый занимался тем, чем ему хотелось. Некоторые ребята сидели на песке возле берега, кто-то делал жадные глотки из своих маленьких стаканов, кто-то целовался, а кто-то разговаривал.

Паша взял Свету за руку, и они двинулись в сторону большого шатра, который был установлен недалеко от берега. Я шла за ними, то и дело оглядываясь по сторонам, чувствуя себя не в своей тарелке. Все люди выглядели слишком взрослыми, обстановка была через чур расслабленной. Но всем, кажется, было все равно, потому что именно так люди и развлекались. Мы поднялись в шатер, заметив несколько парней.

– Здорова, хулиган!

Как мне стало известно, Паша хорошо знал парня, которому пожимал руку. Они обменялись колкими словечками, разыграли драку и повалили друг друга на землю. Рядом стоящие ребята смеялись, Света улыбалась, положив свою руку на мое плечо.

– Ну, хорошо. Я прекрасно помню силу твоего удара, приятель, – парень отряхнул со своих шорт песок и встал возле нас во весь свой рост. По тому, как майка обтягивала его торс, можно с точностью сказать, что он следит за своим телом. И на лицо парень оказался очень симпатичным, с милыми ямочками возле губ. Тяжело было рассмотреть глаза в легком освещении фонарей и прожекторов.

– Неужели ты всегда будешь вспоминать об этом? – заметил Паша, пока тот обнимал Свету. Он сгреб ее в охапку и так крепко прижал к себе, отчего девушке пришлось похлопать его по спине, чтобы он поскорее отпустил ее. Видимо, эти трое были близки, хотя я впервые за все время нашел знакомства, вижу этого парня.

– Конечно. Это было мощно! Но за такую девушку, как твоя Света, можно было бы биться всю жизнь.

И с этими словами он попытался притянуть к себе девушку для поцелуя. Я ахнула, но Света быстро отвернулась от него и пододвинулась к Паше. Со стороны все казалось серьезным, но я понимала, что все это было веселой шуткой, судя по теплому взгляду Паши.

– Поздравляю, парень. Не заметишь, как с тебя насчет сыпаться песок.

– Это лучшее, что я слышал за сегодняшний день! Спасибо, ребята!

Парень сделал глоток из своего стакана, а потом вдруг остановил свой взгляд на мне и улыбнулся. Улыбка парня была красивой. Он медленно подошел ко мне и пристально взглянул в мои глаза. Удивительно, но он с некой опаской глядел на меня, затем посмотрел на моих друзей и снова на меня.

– Что за ангела вы привезли с собой? – парень положил руку на свою грудь, сделав вид, что ему больно.

– О, очень приятно, что ты так думаешь обо мне, – сказала я, протягивая ему свою руку. – Ева, собственной персоны.

Парень что-то тихо пробубнил себе под нос, потом обхватил меня за руку и крепко сжал.

– Я пропал, честное слово. Убейте меня прямо сейчас.

Он почесал затылок, на секунду закрыл глаза, потом снова посмотрел на меня.

– Так, как говоришь тебя зовут?

– Влад. Приятно познакомиться, ангелочек!

– Взаимно, Влад.

С минуту мы еще смотрели друг на друга, и я наконец смогла рассмотреть его глаза. Ярко зеленые с маленькими коричневыми крапинками. Что-то в груди кольнуло. Я вдруг вспомнила, какие глаза были у Матвея. Я вспомнила, как смотрела на его лицо, пока он спал, как легко прикасалась к нему, пытаясь не разбудить. И от этого стало больно, потому что на одну единственную секунду, я снова вернулась к нему.

Глава 5

Я отгоняю от себя все воспоминания. Посмотрев на парня, натягиваю улыбку и поворачиваюсь. Однако понимаю, что в шатре, кроме нас, никого нет. Все будто растворились.

– Они ушли пару секунд назад.

Я заметила их на танцполе, если его можно было так назвать.

– С днем рождения, – проговорила я, переминаясь с ноги на ногу. Влад засмеялся, взгляд остался теплым и спокойным.

– Да, спасибо. Замечательный день! Мне встретилась девушка похожая на ангела!

– Буду считать это самым лучшим комплиментом на день рождения. Между прочим, мы с тобой родились в один день.

– Шутишь, что ли?

– Я похожа на человека, который шутит?

– Ох, черт возьми. Иди сюда, обнимемся!

Не успела я возразить, как большие руки обхватили меня за талию, оторвали от земли и легко покружили. Ну и дела! Едва знакомый человек только что обнял меня так, как не могут обнимать даже самые лучшие друзья.

– Прости, обычно я не бываю таким оживленным, – сказал Влад, отпустив меня.

Я чуть отшатнулась. Учитывая мою непоколебимость объятие Влада немного вывело меня из себя. В хорошем смысле этого слова.

– Все в порядке. Спасибо! Это было мило.

– Хорошо, иначе я мог бы отпугнуть тебя. Чего я очень не хочу.

Он подошел к столу и начал возиться с напитками, а я решила осмотреться. В центре стоял небольшой диванчик с мягкими подушками, высокие барные стулья. Особой красотой не похвастаешься, но место оказалось приятным, хотя сначала мне было не совсем комфортно.

– Что ты пьешь? – спросил Влад, держа в руках две бутылки со странными жидкостями.

– А что в твоей кружке?

– Вода. Не фанат алкоголя, но иногда могу забыться.

– Воду, пожалуй. В какие моменты ты можешь забыться?

– Когда сильно напряжен, что бывает крайне редко.

– Теперь я хотя бы знаю, что ты не алкоголик.

Влад рассмеялся.

– Так, сколько же тебе исполнилось?

– Двадцать. А тебе?

– Двадцать четыре. Ты довольно юная. Если же присмотреться, то можно заметить морщинки в уголках глаз. Прямо вот здесь, – он дотронулся до моих глаз и прыснул со смеха.

– Ну и гад же ты! А я только подумала о том, какой ты милый и хороший парень.

Он присел рядом со мной, передал мне стакан и сам сделал глоток. С ним было весело.

– Ты по крайней мере не побежала смотреться в зеркало на наличие несуществующих морщин. Я пошутил, красавица.

– Буду знать! Спасибо за воду.

Парень махнул рукой.

– Кто все эти люди? – спросила я, делая глоток холодной воды. Потрясающе, именно то, что нужно.

– Большинство из них мои приятели, а все остальные просто их друзья.

– Кажется, всем весело. Смотрю, ты даже нашел ди-джея.

– У меня много знакомых, – подчеркнул парень.

– Ребята, которые сидели здесь чуть ранее, они что-то вроде твоей свиты?

Влад рассмеялся, качая головой.

– С некоторыми мы дружим уже много лет. Парочка других с моей работы.

Я улыбнулась. Здорово слышать, что у человека есть такие друзья. С которыми они поддерживают связь долгие годы. Бывает ли такая дружба? Имеют ли люди крепкую связь друг с другом? Раньше я верила, что в каждой связи есть что-то определенное. Верила в светлые чувства и преданность. А потом мои друзья превратили так называемую «дружбу» в пыль. Наверное, существует такой закон, в котором дорогие люди делает в тысячу раз больнее, чем посторонний человек. К сожалению, некоторое время назад я не задумывалась об этом.

– Ты тут, Ева? – парень толкнул меня в бок и помахал рукой перед лицом.

– Прости, что ты сказал?

– Ты как будто отключилась. Не хочешь прогуляться вдоль берега?

– Почему бы и нет?

Я еще раз посмотрела на них. Паша со Светой качались в разные стороны, держась за руки. В который раз убеждаюсь, насколько сильно они подходят друг другу. Они идеально понимают каждое сказанное слово, всегда все делают вместе. За те года, что они встречаются, ребята стали отличной командой и не растеряли любовь. Любовь у них сильная, трепетная. И глядя на них я ощущаю себя счастливой. Иногда вспоминаю саму себя в моменты нежности, а потом в голове словно разбивается это видение, и вся замираю.

Мы покинули шатер и пошли вдоль берега. Влад выбрал отличное места для празднования дня рождения. На берегу стелился песок вместо тяжелых камней. Он был мягким, теплым и ноги в нем слегка увязали. Идти по нему босиком составляло одно удовольствие.

– Ты давно знаешь Свету и Пашу?

– Свету знаю дольше, чем Пашу. Мы вместе учились в университете, даже больше скажу – попали в одну группу. Здорово сдружились. К тому же оба жили в общежитии и много времени проводили в общей компании. Рядом с ней я действительно чувствовал себя счастливым.

– Это связано как-то с тем, что ты сказал чуть раньше? Что ты готов биться за нее всю жизнь?

– Да. Я влюбился в нее. Поначалу я даже не обращал внимания на свои чувства.

Где-то я это слышала. Я заправила прядь волос за ухо и взглянула на Влада.

– Последний год был довольно напряженным. Мы много учились, дело близилось к концу. Я хотел сделать первый шаг. Знаешь, позвать ее на свидание. Я старался делать намеки на то, что она мне симпатична, но Света будто не хотела замечать этого. Потом она неожиданно устроилась на работу. Не говорила мне, что стряслось и почему ей понадобилась работа. Это встало между нами. Мы стали общаться намного реже, однако я старался постоянно находиться поблизости. Просто для того, чтобы быть рядом. Для нее. Я хотел, чтобы она знала, что рядом с ней есть человек, который поможет, поддержит, ведь было ясно, что у нее что-то случилось.

Он улыбнулся.

– Однажды я сказал ей, что влюблен в нее. Понимаешь, мне настолько все это затмило глаза. Все, что я хотел – это она. Целиком и полностью. Я даже начинал бояться самого себя, потому что моя любовь к ней была очень сильной, – парень сделал паузу, а потом неожиданно громко рассмеялся. – Света сказала, что любит меня и на одну секунду я подумал, что взорвусь от счастья, но она, оказывается, только начала говорить. В общем, она тоже любила меня, но только как лучшего друга на всем белом свете.

– Это так грустно.

Влад кивнул.

– Странно, что за все это время, я ни разу не слышала о тебе.

– Света отличалась своей скрытностью.

– Я видела их отношения с Пашей. Иногда им было очень нелегко.

– Когда они ссорились, Света порой приходила ко мне. Я быстро поняла, что она влюблена в него, после чего мои чувства будто закрылись на замок. Как-то Света даже познакомила с Пашей. Он хороший парень, достойный.

– Ты до сих пор влюблен в нее?

– Не уверен. Я люблю ее, но теперь что-то поменялось. Думаю, я просто отпустил все это. Света счастлива, и я больше не могу стоять у нее на пути.

Влад обернулся. Уверена, сейчас он смотрит на них.

– А у тебя было такое?

– Что именно?

– Ну ты была влюблена, а потом все пошло наперекосяк.

– Не думаю, что эта ситуация похожа на твою. Скажу лишь, что в данный момент у этих людей есть связь, которую я не вправе разрушить.

– Видимо, ты тоже приняла это. Улыбаешься.

– Видимо.

Неожиданно я услышала песню. Самую красивую песню, которую только слышала. Я приподняла платье и рванула на звук музыки.

– Ты куда? – крикнул Влад.

– Идем-идем! Мне нравится песня, нам обязательно нужно подвигаться.

– Подожди меня!

Влад быстро догнал меня, взял за руку и потянул за собой. Его рука оказалась такой теплой и большой, отчего моя рука буквально утонула в его. Что-то промелькнуло внутри, слегка встрепенулось и тотчас исчезло. Мне не хотелось думать о своем странном ощущении, поэтому я просто забыла об этом.

За секунду мы слились с другими людьми, и я позволила себе расслабиться. Я прыгала, когда в песне грохотали барабаны, и двигалась медленно, когда музыка становилась спокойнее. Мне стало настолько весело, что я начала кривляться, а Влад смеялся и повторял за мной. Он кружил меня как маленькую девочку.

Исполнитель пел про время. Он просил остановить часы. Мне тоже хотелось остановить их, наслаждаться танцами и аккуратными прикосновениями парня. Хотелось слушать слова песни и забывать о прошло.

– Я обязательно должна найти эту песню! – прокричала я, склоняясь к Владу.

– Я еще никогда не видел кого-то, кто так сильно рвался потанцевать, – смеялся парень.

– Мне нравится танцевать, даже если мои движения совсем не похожи на танец.

– Нет, ты красиво двигаешься. И сама ты очень красивая, Ева.

Я резко посмотрела на него. Эти слова не должны сносить мне крышу.

Я с улыбкой посмотрела на Влада. Каким бы милым он не был, его слова не должны сносить мне крышу.

L.A. – Stop the Clocks.

Глава 6

После танца мы снова пошли в сторону берега. Не уверена, что мы могли уйти далеко, но музыка немного стихла.

Всю дорогу Влад рассказывал о себе. Он смешно говорил о своей семье. Чувствовалось, что Влад любит своих близких, ценит время, проведенное с ними и наслаждается этими короткими мгновениями. Он едва не довел меня до слез, рассказывая о собаке, которая умерла несколько месяцев назад. Родители подарили ему собаку на пятнадцать лет и с тех пор они никогда с ней не расставались. Можно лишь предполагать, насколько горько было потерять любимого питомца.

Я старалась не обращать внимания на его комплименты. Многие говорили мне об этом. В целом девушки таят от такого рода комплиментов, как и от того, что молодые люди придерживают для нас дверь, уступают место в транспорте. Такие мелочи встречаются чуть ли не каждый день. Это напоминает мне о Матвее. Слышать от него нежные слова было привычным делом, однако я всегда радовалась, слегка смущалась и становилась чуточку счастливее.

Я устаю от воспоминаний о нем. Его прикосновения, его поддержка, нежность, любовь. Конечно, я безусловно была влюблена в него. С этим не поспоришь. Он стал моей первой любовью, вероятно, поэтому так тяжело отпустить. Но он также был моим лучшим другом. Мы долгие годы провели вместе просто как обычные друзья. Я привязалась к нему, сделала его огромной частью своей жизни, а потом потеряла. Он словно ускользнул, исчез, растворился. Все это сейчас стало таким неважным. Все мои страдания ни к чему. У него есть ребенок, вероятно, Регина стала его женой и теперь они одна сплоченная семья. Все это пробирается сквозь кожу, съедает меня, пытаясь уничтожить.

Делаю глубокий вдох. Мы сидим на больших качелях, слегка раскачиваемся и молчим. Время уже давно перевалило за полночь и усталость берет вверх.

– Тебе не надоедает повседневность? – спрашивает Влад, отталкиваясь ногой от земли.

– Я привыкла к ней. Уже не чувствую разницы.

– А я устаю от нее. Я пашу в папиной коммерческой конторе. Бумаги и прочая ерунда очень осточертели. Хочется послать все на все четыре стороны и уехать.

– Тогда сделай это. Уезжай. Ты не привязан к своему стулу.

– Говорить об этом легко, Ева. Папа надеется на мою помощь, а мама будет страдать, если меня не будет рядом.

– Ты должен жить ряди себя, а не ради других. Наши матери не должны воспитывать нас в долг. Они и сами не обязаны посвящать нам всю жизнь. Тебе же двадцать четыре года. Сколько лет ты пашешь в этом офисе, помогая своему отцу? Тебе доставляет это удовольствие? Мой отец, например, всегда хотел, чтобы я отучилась в каком-нибудь престижном университете за границей, хотя не отрицаю – сама этого хотела. Я могла бы остаться там и устроить жизнь со своим моло… В общем, могла бы устроить свою жизнь. Но я решила остаться. Я сделала выбор и пошла по другому пути. Влилась в повседневность этой жизни.

Влад откинулся на спинку и глубоко вдохнул. Неужели, он постоянно терзал себя такими мыслями?

– Я хочу жить по-другому.

Вот и весь его ответ. Я тоже так хочу. Хочу забыть обо всех проблемах, которые были раньше. Хочу, чтобы бабушка была рядом. Хочу так много, но, боюсь, это невозможно. Я снова метаюсь от одного к другому.

Я хлопаю Влада по коленке и поднимаюсь.

– Мне пора домой, – говорю я, улыбаясь.

– Я могу подвезти тебя, вряд ли ребята захотят уехать сейчас.

– Я попрошу их отвезти меня, а потом они могут вернуться. Не хочу, чтобы именинника не было на собственном празднике.

– Пустяки. Мне совсем не сложно, – парень улыбается. – Или ты боишься меня?

– Что? Конечно, нет.

– Тогда поехали.

Может быть, было бы не так уж и плохо, если он подвезет меня.

– Хорошо, пойдем. Но я не хотела бы доставлять тебе неудобства.

– Перестань говорить это у себя в голове, тогда станет легче.

Отправляю Свете сообщение, чтобы она не искала меня. Ответа не приходит, но текст она прочитала.

С Владом я чувствовала себя легко. В прошлом, когда я еще училась в школе и часто тусовалась с ребятами, то не отличалась чрезмерной скромность. Наоборот, могла легко заводить новые знакомства, веселиться с незнакомыми для меня людьми. Возможно, так было лишь из-за того, что Матвей был довольно популярным и его приятели тянулись ко всем нам – хотели дружить с популярными и богатыми детишками. Но время многое меняет.

Мы вышли на большую парковку. Обогнули кучу различных машин и только потом добрались до машины Влада.

– Тут так много людей?

– Решил созвать всех, кто имел со мной хоть что-то общее. Не исключено, что пришли люди, которые просто решили зайти на тусовку, проходя мимо.

– Здорово! Не думаю, что найдется с десяток моих друзей, если бы я отмечала свой день рождения.

Я села на пассажирское сиденье рядом с Владом, в то время как он уже заводил машину.

– Да, ты говорил, что руководишь финансовым отделом, но где именно не сказал. У тебя машина последней модели. И тусовка с размахом.

Мы выехали с парковки, и я продиктовала адрес.

– Я работаю в сфере рекламы. Очень многие пользуются услугами нашей компании, что, в конечном итоге, приносит нам хорошие деньги. Моя семья никогда не была бедной.

Я кивнула. Сколько себя помню, папа целыми сутками находился на работе. Он всегда носит с собой толстую сумку с документами. И если он дошел до того, что ему необходима охрана, то его работа является серьезной. Какое-то время назад, я тоже была под охраной. Со мной был хотя бы один человек, который везде меня сопровождал. Папа точно не был бедным. У него были деньги, много денег и моя банковская карта говорит об этом каждую неделю в воскресное утро. Сколько бы я не говорила отцу о том, чтобы он перестал пополнять мою карту, он не слушал и говорил только, что лишние деньги не помешают. Но он не знает, что я не пользуюсь этой картой, что его деньги так и лежат не тронутыми. Я завела другую карту, о которой он понятия не имеет. Порой он совершенно не слышит меня, когда я говорю о своей жизни.

Я улыбнулась. Сколько себя помню, папа целыми сутками пропадал на работе. Он всегда носил с собой толстую сумку с документами и если он когда-то дошел до того, что ему понадобилась охрана, то работа его значилась довольно серьезной. Папа тоже никогда не был бедным. Моя банковская карта говорила об этом каждую неделю в воскресное утро. Деньги порой становились причиной наших споров. Сколько бы я не говорила ему прекратить посылать мне круглую сумму, он просто отмахивался. После того, как я устроилась на работу, мне пришлось создать личную карточку, о которой папа понятия не имел. Так что он не знает, что его деньги так и остаются нетронутыми.

Ему определенно не нравится, что родная дочь работает официанткой в кафе, пока он руководит банком. Это терзает его.

Большую часть дороги мы ехали молча. Я полностью открыла окно и высунула руку. Казалось, мы проносились по дороге со скоростью света. И я снова провалилась в воспоминания. Раньше я любила ночные посидели, разделенные с лучшими друзьями. Чаще всего я сидела у Матвея между ног, он прижимал меня к своей груди и целовал в щеки. Мы слушали музыку, пили шоколадные коктейли и ели мармелад. У нас хватало сил проговорить всю ночь напролет, а потом бодрыми прийти в школу. Сейчас все эти времена представляются такими далекими, ненастоящими, словно то было иллюзией.

– Ты такая непринужденная, – говорит Влад. Мы почти доехали до дома, поэтому он немного замедлился.

– Почему?

– На первый взгляд ты кажешься такой простой, но в то же время в тебе будто есть нечто глубокое.

– Еще даже и суток не прошло с того момента, как мы познакомились. Ты не знаешь меня, – отвечаю я, коротко улыбаясь ему.

Он усмехнулся. В ту же секунду мы подъехали к моему дому. В нем не было света, что означало, что все легли спать. Это очень хорошо. Мы вышли из машины, и я услышала, как Влад присвистнул.

Он усмехнулся, остановив машину возле подъездной дорожки. Влад перегнулся через меня и тихонько присвистнул. Света в нем уже не было.

– Это твой дом? Кто ты такая, девочка? – засмеялся парень.

– Спасибо, что подвез меня. Как видишь, у меня нет машины и даже прав.

– Пустяки. Ты замечательная, так что подвезти тебя самое малое, что я мог бы сделать.

– Хорошо, – я сложила ладони в замок и посмотрела на парня. – Ну, думаю, пойду. Жутко устала.

И это чистая правда. Только утром я стояла возле могилы своей бабушкой, а вечером пошла на вечеринку. Мои ноги едва удерживают меня.

– Рада была с тобой познакомиться. И раз уж ты друг Светы, то мы, вероятно, когда-нибудь еще увидимся.

– Мы определенно увидимся.

Влад быстро обнял меня на прощание. Я не чувствовала что-то особенное, лишь теплое ощущение его тела. Знала, что это ничего не значит ни для меня, ни для него.

Я тихо вошла в темный дом, сняла с себя босоножки и потопала в сторону своей комнаты. Пока я поднималась по лестнице, мне вдруг вспомнился один вечер, когда я вернулась домой после вечеринки. Я была вместе с Матвеем, мы целовались и пытались смеяться как можно тише, и в тот момент, когда мы случайно сцепились ногами и повалились на лестницу, нас поймали. Мы смеялись так сильно, что болели щеки и живот, но тогда я чувствовала себя счастливой до безумия. Бабушка вышла из своей комнаты, включила свет на лестничной площадке и покачав головой, улыбнулась.

– Твой отец вернулся пару часов назад с командировки, и он еще не знает, что вы двое пробираетесь в дом и спите в одной комнате. Ему это не понравится, поэтому уходите от греха подальше.

 Я подбежала к бабушке, поцеловала ее в щеку и крепко обняла. Матвей смотрел на нас с любовью – я была уверена, что это любовь – и когда я завела нас в комнату, он поцеловал меня, крепко прижимая к себе. В ту ночь он много раз говорил, что любит меня, а я верила каждому этому признанию до тех пор, пока все не разрушилось.

Это рана. Глубокая рана в жизни, которая кровоточит время от времени.

Я остановилась и уселась на ступеньку. Всхлипнув, тотчас почувствовала слезы на щеках. Мне просто хотелось перестать страдать, ведь прошлое не вернешь и не исправишь. Единственным правильным решением было идти вперед, недоглядываясь назад.

Прижав руки в груди, я склонилась к своим коленям. Слезы капали на деревянные ступеньки, медленно превращая рыдания в истерику. А истерика ничем хорошим не заканчивается.

– Милая? – папа вышел из комнаты и обеспокоенно посмотрел на меня. – Почему ты плачешь? Тебя обидели?

– О, папа, – сказала я и быстро подбежала к нему. Он притянул меня к себе. – Жизнь меня обидела. Почему все так получилось? Я так сильно любила его.

Он кивнул, но не стал ничего отвечать. И знаете почему? Потому что когда-то давно, моя мама оставила его одного с маленькой девочкой на руках. Папа прекрасно меня понимал, и его собственная дрожь говорила за него.

– Я бы никогда не хотел, чтобы жизнь причиняла тебе боль, но она постоянно делает это. Будь уверена, несмотря на трудности, я всегда буду рядом с тобой. Буду любить тебя сильнее всех на свете. Сильнее всех мальчишек в твоей жизни, потому что моей любви будет достаточно.

Глава 7

Будильник прозвенел ровно в шесть тридцать утра. Я отбросила одеяло в сторону и медленно поднялась с постели. В висках слегка пульсировало, руки дрожали. Я могла объяснить это только моей истерикой, которая продолжалась до тех пор, пока я не заснула. Мне пришлось принимать в ванну, борясь с истерикой, пришлось искать пижаму, борясь с истерикой, пришлось засыпать под звуки собственного плача. Такие моменты случались: я позволяла своим эмоциям выйти наружу, после чего испытывала истощение.

Я подошла к окну, открыла его на распашку и сделала глубокий вдох. В это время воздух еще был немного прохладным, поэтому я стояла чуть больше обычного. Лямка моей майки упала с плеча, а резинка пижамных шорт припустилась. Я никогда не следила за своим весом, мне всегда нравилось то, что я видела в отражении зеркала. Но за последние несколько месяцев заметила, что потеряла в весе больше, чем когда-либо за всю жизнь. Помню, что в детстве я была пухлым ребенком, затем мое тело постоянно менялось и в конце концов, к восемнадцати годам, оно сформировалось полностью. У меня были формы, которые не ускользали от других глаз и однажды папа сделал мне комплимент:

– Детеныш, ты слишком быстро выросла. Теперь мне придется отпугивать парней, чтобы они не думали о непристойных вещах, глядя на тебя. Ты ж понимаешь, о чем я?

На тот момент я уже встречалась Матвеем, и мы перешли на другой уровень в отношениях. К счастью, о пестиках и тычинках папа со мной не говорил, хотя однажды я нашла на своей кровати упаковку презервативов. Смеялась я долго, даже подшучивала над папой. «Я забочусь о твоей благополучии» – говорил он, смущаясь.

Я подошла к своему большому зеркалу, собрала волосы в пучок и посмотрела на себя во весь рост. Подняв майку, замечаю, что ребра стали выпирать сильнее, словно мой живот впал во внутрь. Я была похожа на чертову анорексичку, хотя ела порой больше своего папы. Затем я подтянула шорты наверх, но они просто-напросто спали вниз. Мне определенно не нравилось, что я похудела.

Будильник зазвенел снова. В девять часов отходил автобус, который довозил меня до центра города. Я достала свой маленьких рюкзак, сложила все необходимые вещи и поспешила вниз.

Пока я шла через второй этаж в сторону лестницы, услышала звук телевизора в спальне своего дедушки. Я всегда вставала самой первой, чтобы успеть приготовить завтрак на всех, потом переодевалась и спешила покинуть дом до вечера.

На кухне я включила радио, установила свою любимую станцию и пританцовывая начала готовить завтрак. Раньше я готовила завтрак вместе с бабушкой, но не так часто, потому что она давала мне поспать больше обычного времени. Мне всегда казалось, что готовка просто не мое. Не потому, что я не умею готовить, напротив, получалось не так уж и плохо. У меня не хватало терпения. Ну а когда умерла бабушка, примерно через недели две, я поняла, что не могу морить голодом себя и свою семью. Со временем, я нашла в готовке что-то очень увлекательное и вкладывала в каждое блюдо свою любовь. Мне нравилось смешивать, пробовать и экспериментировать. Первое время я буквально не вылезала из кухни, постоянно ходила в магазин за продуктами и наш холодильник никогда не был пустым. Отсюда можно сделать вывод, что ела я тоже много и то, что сейчас я стала худой до выпирающих костей, заставило меня задуматься.

Пританцовывая, я начала смешивать ингредиенты для блинчиков, одновременно доставая кофе и чай. Папа был любителем кофе по утрам, дедушка предпочитал чай. Я же любила апельсиновый сок и блинчики с абрикосовым вареньем. Приходилось готовить одновременно для каждого, но я всегда готовила много, чтобы оставалось на след утро.

Услышав песню Somebody to love группы Queen, я визгнула и улыбнулась. Я ее обожала и у меня даже имелся диск с их песнями. В саду у нас стоял дисковод, так что я постоянно включала их песни на всю мощь. Я перевернула свой первый блинчик и положила кусочек хлеба в тостер.

– Доброе утро тебе и твоей любимой группе!

Я обернулась. Папа потрепал меня по голове и открыл холодильник.

– Доброе утро. Ты сегодня раньше обычного.

– Плохо спал и решил встать пораньше. Давай помогу.

Я указала на тостер и стопку хлеба. Папа достал шоколадную пасту и схватив горячий кусок хлеб из тостера намазывал каждый кусочек. Это было так по-семейному – стоять вот так рядом с папой, слушать любимую музыку и готовить.

Папа стал подпевать, изображая Фредди. Я засмеялась, сделала радио громче и повторила за папой. На припеве он совсем разошелся и начал петь во весь голос.

– Вы, ребята, никогда не вырастите, – услышала я за спиной голос дедушки. Он быстро схватил блинчик и уселся за стол.

– Мне всего лишь сорок три, – пропел папа. Я поставила на стол стопку блинчиков, варенье, печенье и пошла наливать чай.

– Ага, поэтому детство еще продолжается.

– Лучше уж я буду ребенком, чем такой букой как ты.

Дедушка сделал оскорбленное лицо, и папа усмехнулся.

– Я не буду есть твои тосты. Ты отвратителен, – обиженно произнес дедушка.

– Мои блинчики сделаны с любовью. Ешь их, – засмеялась я.

– Ты только что намекнула на то, что стоишь на стороне дедушки?

– Вообще-то, да, так и есть. Я буду отстаивать права дедули, если ты начнешь говорить про него плохо.

– Это нечестно. Я твой отец.

– А он мой дедушка. Садитесь и приступайте к еде.

– Это какой-то абсурд, – пробурчал папа, в то время как дедушка дал мне пять. Затем он похлопал по щеке папы.

– Не обижайся, просто признай, что твоя дочь любит меня больше, чем тебя.

– Я вижу, черт бы вас побрал!

Я быстро налила кофе, чай и сок. Уселась за стол и начала уплетать все за обе щеки. У меня осталось меньше сорока минут, а я собиралась принять душ.

– Я тут хотел поговорить с вами, – начал было дедушка, но папа остановил его.

– Это явно не к добру.

– Да стой же ты, дай мне закончить.

– Приступай.

– Я собираюсь полететь в Италию. Лена позвала меня погостить.

Я встала и выключила радио.

– Это даже не вопрос. У меня там есть друзья. К тому же, я пробыл дома целый год. Вы же знаете, чем я занимался? Играл в гольф, бегал, объездил всех своих друзей и вступил в один клуб в городе. Ну в самом деле, кто, черт подери, играет в гольф? Что-то бестолковое. Мне хочется съездить куда-нибудь заграницу.

Папа тяжело вздохнул, откладывая блин.

– Последнее время у тебя болит сердце, папа. Не думаю, что лететь куда-то хорошая идея.

– Я же посещаю больницу и сейчас не испытываю болей. Каждый день принимаю таблетки. Со мной все в порядке.

– В последний раз тебе сказали, что, вероятно, потребуется операция. Это все из-за твоих нагрузок. Говорил же тебе, кончай ты с этим бегом.

Я похлопала папу по плечу, чтобы он слегка понизил тон.

– Насколько долго ты хочешь пробыть в Италии? – спросила я, сделав глоток сока.

– Ну, пару месяцев, думаю. Не могу постоянно находится в доме. Последнее время часто вспоминаю Танечку.

При упоминании вслух бабушки сердце сжалось.

– Тогда езжай. Если от этого станет легче, то обязательно поезжай.

– Ева! – воскликнул папа. Я знала, что он переживал за дедушку из-за его плохого самочувствия.

– Но только при одном условии, дедуль.

Я пристально посмотрела на него, затем на папу.

– Ты будешь посещать больницу, пока будешь находиться там.

– Поверить не могу! – снова крикнул папа. Дедушка кивнул мне.

– Сынок, я полон сил. Я всегда начеку. Все будет в порядке.

– Мы не сможем пережить еще одну потерю, дедуль. Твой сын параноик, не заставляй его лишний раз нервничать.

– Я понимаю, что вы двое всегда были в одной команде. Меня спросить не хотите? Что я думаю на этот счет? – папа постучал пальцем по голове.

Дедушка махнул рукой, давай возможность папе сказать.

– Я не согласен. Это первое. Пап, если ты еще раз попадешь с приступом в больницу, тебе будут делать операцию! Это второе. Я очень люблю Лену, но чем она думала, когда звала тебя к себе. Она же знает о твоем состоянии. Это третье.

– Ну, а четвертое тогда что? – спросил дедушка. Он спокойно жевал тост и запивал его чаем. Иногда меня удивляло его спокойствие.

– Ненавижу тебя. Ты всегда все делаешь по-своему.

Папа действительно надулся и злобно посмотрел на дедушку.

– Ты меня этим взглядом убить пытаешься? Я сейчас позвоню своим ребятам из полиции они быстренько скрутят тебя. Посидишь в камере, нервы успокоишь.

– Пугаешь меня? Ни черта не получится.

– Хватит вам ругаться, – встряла я.

– Знаешь, что говорила мама по поводу твоих спонтанных поездок?

– Что?

– Вечная страсть к поездкам доведет твое сердце. Мама знала, что оно у тебя не железное. Рано или поздно даст сбой. Она тебя обожала, папа, и боялась за твое сердце больше всех на свете. Если ты собираешься ехать, то вперед. Но только не надо потом жаловаться на свое здоровье.

– Сынок, я же сказал, что все будет нормально. Мы с твоей мамой постоянно из-за этого спорили.

Папа опустил плечи и покачал головой.

– Я договорюсь с самолетом. Дай мне знать, как соберешься, – он схватил свою чашку и ушел из кухни.

Воцарилась тишина, затем мы услышали, как что-то тяжелое упало наверху, после чего дедушка засмеялся.

– Почему ты смеешься?

– Этот болван совершенно не умеет управлять своим гневом.

– Он просто слишком сильно любит близких. Если что-то идет не так папа начинает сердиться.

– Поэтому все нормально. Он все равно сказал бы мне поехать.

– Но про арест ты, загнул, дедуль.

– Если я ушел в отставку, то это еще не значит, что не скучаю по работе.

Я кивнула.

– Мне пора. Впереди три долгих дня работы.

– Конечно. Все было очень вкусным, солнышко. Спасибо, что поддерживаешь меня.

– Всегда, дедуль. Мы всегда есть друг у друга.

Я поцеловала его в щеку и побежала в комнату

Схватив чистое белье и полотенце из шкафа, я рванула в ванну и за несколько минут успела принять душ. Пока я собиралась, на телефон пришли сообщения от Светы и Паши, но я усердно сушила голову, а потом пыталась натянуть ремень на шорты так, чтобы они не падали. Возможно, мне нужно прикупить вещи на размер меньше, чтобы не ходить как в мешке. Я брызнула на себя туалетную водичку, закинула ее в рюкзак и быстро побежала к выходу.

Папа сидел на диване в гостиной и что-то усердно печатал в телефоне.

– Долго провозилась с завтраком?

– И с душем. До вечера!

Я открыла дверь, но потом остановилась.

– Ты ведь пока никуда не собираешься уезжать?

– В ближайшее время никуда еду. Назначено много встреч. Нужно обговорить все вопросы по поводу…– он остановился и вопросительно глянул на меня.

– Пожалуй, не продолжай. Я все равно в этом ничего не пониманию.

– Знаю, поэтому и говорю. Интересно наблюдать за твоей физиономией, когда я начинаю рассказывать тебе о своей работе и затрагиваю тему экономики.

Я закатила глаза и услышав громкий смех, вышла из дома. Благо, что автобусная остановка находилась в нескольких шагах от дома и мне не приходилось сломя голову нестись по улице. В такую жару – а она в этом году совершенно никого не щадит – бегать и потом сидеть в душном автобусе не сулит ничего хорошо. Удивительно, как я еще не заработала себе солнечный удар.

Автобус подъехал к нашей остановке переполненным. Я едва забралась во внутрь и всю дорогу стояла зажатой между двумя тучными женщинами. Спасало только открытое возле меня окно и громкая музыка в ушах.

Глава 8

До открытия оставался целый час. Внутри нашего кафе играла тихая нежная мелодия. Помещение обделано красным кирпичом, на окнах всегда стояли множество цветов, а мебель была в красных, серых и белых оттенках. Мы старались делать кафе уютным и это у нас получалось, потому что часто слышали об этом от наших посетителей. Люди приходили по одиночке, парами и семьями. У нас никогда не бывало тихо: дети смеялись, взрослые бурно обсуждали различные темы и мы, официанты, сами не прочь были повеселиться.

– Доброе утро, плюшка! – прокричала Ксюша с другого конца кафе, протирая стол. Я послала ей воздушный поцелуй и вошла в раздевалку.

Внутри уже стояла Света. Разъяренная и взъерошенная.

– Почему не отвечаешь на мои сообщения? Я все утро пишу тебе, – рявкнула подруга. Кто-то явно был не в настроении.

– Я еще не проверяла свой мобильник.

Света грубо завязала фартук на талии и чуть ли не вырывая волосы, собрала их в пучок.

– Я его ненавижу! Вчера я ушла из дома и ночевала в чертовом отеле.

Я взяла свой фартук и обеспокоенно посмотрела на подругу.

– Кого ты ненавидишь и почему ушла из дома?

– Этот ублюдок поцеловал ее вчера на вечеринке, – казалось, подруга едва выдавливала эти слова.

– Паша? Господи, кого он поцеловал?

Света посмотрела на дверь, задумавшись на секунду о своем, после чего резко захлопнула свой шкафчик.

– Меня не было буквально пару минут: ходила за соком. Вернулась, смотрю, на Паше какая-то девица весит. Все бы ничего, если она не поцеловала его, а он ответил! – закричала подруга. Крик быстро сменился рыданиями. – Я просто плеснула напитки в их сторону. Зная, что он начал бы оправдываться будь я дома, сразу поехала в отель. Я же все видела своими глазами, Ева! Почему он не оттолкнул ее, не сказал, что у него есть любимая девушка?

Света достала свой телефон из кармана. Он засветился, оповещая о новом сообщении.

– Ублюдок! – сказала она и закричав, бросила свой телефон что есть мочи. Он с треском ударился об стену. Сама же Света была так разъярена, что едва держала себя в руках и тогда я наконец поняла, что это буквально разбило ее. Она не могла понять, почему Паша так поступил, и поскольку любила его больше всех на свете, этот поступок разрывал ее на части. Прямо, как и меня когда-то.

– Пойдем присядем, милая. Тебе нужно выдохнуть.

Я взяла подругу за руку и вместе с ней села на маленький диван.

– Я не знаю, что чувствую. И страх, и боль, и ярость. Все так перемешалось. Почему он так поступил со мной?

Я обняла ее. Меня будто парализовало. Я сама только сейчас стала понимать, что именно сделала Паша, и ударить его за это хотелось все больше и больше. Мысль о том, что твой парень будет прикасаться к другой девушке доставляло боль и ярость, не говоря уже о поцелуе.

– Тебе нужно выслушать Пашу, милая, – прошептала я, пока моя майка медленно становилось мокрой.

– Ни за что. Не хочу не слышать.

– Хорошо, тебе нужно время. Нужно подумать об этом. Давай ты поедешь ко мне домой, а вечером мы поговорим, как думаешь? Тебе не стоит сейчас работать.

– Не могу. Если я буду просто так сидеть, то буду думать о том, что он сделал. Мне нужно отвлечься.

Света поднялась и вытерла слезы. Тушь у нее растеклась, глаза опухли и стали красными. Но самое больное было видеть ее такой разбитой. Я даже не могла ничего сказать. Мне хотелось послушать Пашу

– Ты выглядишь не для работы. Тебе нужно сделать перерыв.

– А я, черт возьми, не хочу делать перерыв! Ты ничего об этом не знаешь и не понимаешь! Ты не сталкивалась с этим, Ева. Для тебя вообще это ничего не значит.

Я остолбенела. Странно слышать такое. Мой парень изменил мне дважды и в последствии получился ребенок. От другой девушки, не от меня. Не от любимого человек. Ну уж нет, я не стану расстраиваться из-за ее слов. Она просто сейчас не в себе, не так ли?

Кажется, она поняла, что сморозила и остановилась передо мной.

– Блин, прости меня, малышка. Я не хотела, честное слово.

– Все будет хорошо, Света. Тебе нужно время, чтобы переварить, – ответила я, вставая с дивана. Света застонала и закрыла лицо руками.

– Честное слово, я не хотела этого говорить. Оно само вырвалось.

– Это не важно.

– Важно! Ты сама прошла через это.

– Речь сейчас не обо мне! Важно то, что случилось с тобой в данный момент. Если ты хочешь работать, то вперед.

Однако стоило нам сделать шаг, в комнату ворвался Паша. Оставалось желать только лучшего, потому что вид у парня был ужасным. Под красными глазами залегли мешки, волосы торчали в разные стороны. Он даже футболку надел наоборот.

Увидев Свету, Паша упал на колени перед ней.

– Ради Бога, зайка, дай мне все тебе объяснить. Я прошу тебя, пожалуйста!

Он схватил девушку за руки, но та резко вскинула их.

– Почему ты разрушаешь все это? Для этого мы строили наши отношения? Чтобы в один прекрасный момент все перечеркнуть?

– Ты знаешь, я не стал бы поступать так с тобой. Все было совсем не так, как ты видела. Свет, давай поговорим, пожалуйста.

– Я не нужна была тебе, когда ты целовал ее, – произнесла подруга, а парень скривился от боли.

Света оттолкнула его, посмотрела на меня и выбежала из помещения.

– Что за кошмар! – закричал Паша со всей силы. Он подтянул под себя колени и стал качаться.

Я слушала тишину. Паша не всхлипывал. Он просто молча качался из стороны в сторону. Я до жути испугалась. Странно было наблюдать за этой историей. Когда-то я тоже также плакала и кричала. Но я никогда не видела, как ломался Матвей, когда я ушла от него. И неужели, он выглядел в точности также, как и Паша?

Я подошла к парню и тихонько положила руку ему на плечо. Он поднял голову, и я все же заметила две мокрые дорожки у него на щеках. Мое сердце заныло. Видеть, как страдает мужчина, тяжело.

– Я оттолкнул ее. Я сказал, что у меня есть любимая девушка. Сказал, что собираюсь сделать ее своей женой.

– Света сказала, что она весела на тебе.

Он покачал головой:

– Я пытался оттолкнуть ее. Ничего не было. Она просто прижалась ко мне своими губами, и я сразу же отошел.

– Постой, ты хочешь сделать Свете предложение?

Паша достал из своего рюкзака красную бархатную коробочку и открыл ее.

– Вторую неделю таскаю с собой. Никак не могу собраться с мыслями. Я все же решился вчера сделать это, отвести ее к берегу и уже там предложить. Знаю же, что она не любит что-то масштабное и грандиозное.

У этих двоих все действительно было серьезно.

– Если ты так сильно любишь ее, то вернешь. Сделаешь все что угодно, чтобы снова чувствовать Свету рядом с собой. Только она принимает твоих демонов, в этом ты уже убедился. Другу такую не найдешь, Паша.

Я видела. Слишком хорошо видела его любовь и привязанность.

Паша кивнул, закрыл коробочку и убрал ее обратно. Он громко шмыгнул и поднялся на ноги. Неловко постояв пару секунд, он посмотрела на меня.

– Ну, я …пойду. Спасибо тебе. Просто за то, что рядом.

– Выдохни.

Я стояла посреди комнаты. За каких-то полчаса все перевернулось с ног на голову. Я снова очутилась в прошлом, затем попала в настоящее и оказалась в будущем. Если каждый новый день будет таким насыщенным и полон различных историй, то вряд ли меня хватит надолго.

Я рухнула на диван и позволила сделать себе выдох. И только сейчас поняла, что не дышала.

Глава 9

Я быстро вошла на кухню и прикрепила новый заказ на миниатюрной магнитной доске.  Света вошла следом. Несколько раз она пыталась закрепить заказ, но он то и дело выпадал из рук. Света либо бегала от одного посетителя к другому, либо сидела в нашей раздевалке, рыдая навзрыд. В обед, я нашла ее в туалете, склонившуюся над унитазом. Ее тошнило так сильно, что она стонала и дрожала всем телом. На мои вопросы не отвечала: мотала головой и практически не смотрела на меня.

Паша весь день писал мне сообщения, спрашивая о ней, и я коротко отвечала, что все хорошо. В глубине души я боялась за Свету. Еще никогда за время нашего знакомства я не видела ее такой подавленной. Внешне она тоже выглядела на важно: совсем побледнела, глаза покраснели.

Я вернулась в главный зал и встала за барную стойку. Раздражение брало вверх. Я кинула свой блокнот на деревянную поверхность и посмотрела на часы. До конца смены осталось еще пара часов.

– Что это со Светой? – спросил Миша, посмотрев на нее издалека. Она стояла возле столика, обслуживая молодую пару.

– В порядке. Только не спрашивай у нее лично, можешь получить пулю в лоб.

– Понял. Хорошо, что ты вернулась. Света замечательно справляется с работой, но, когда вы обе здесь смена проходит очень быстро.

– Кроме сегодняшнего уродского дня.

– Плюсую. Ты тоже раздражена. Не хочешь выпить?

– Я на работе. И не пью.

– Очень жаль. Виски могло бы снять напряжение.

– Как-нибудь в другой раз, приятель. Пойду обслужу одну парочку.

Надежда и Игорь ужинали в нашем кафе каждую неделю в субботу и воскресенье. Со стороны они казались очень милой парой и их возраст только подтверждал, что любовь может жить долгие-долгие годы.

 У меня было несколько любимчиков в кофейне. Семья из четверых человек, приходившие к нам поесть мороженного. Парень-одиночка, которые зависал в кофе со своим компьютером уже целый месяц. И Надежда с Игорем. Они мне очень нравились: я прониклась к ним любовью.

– Добро пожаловать, молодые люди, – поздоровалась я, перелистывая блокнот.

– Добрый вечер, моя дорогая. Мы вчера заходили сюда, а тебя не было, – сказала Надежда. Игорь пожал мне руку, как и делал все время.

– Семейные обстоятельства. Хорошо выглядите!

– Спасибо, дорогая.

– Твоя ручка очень маленькая, – заметил Игорь, взяв меня за запястье.

– Я много работаю в последнее время.

– Ты очень молода, девочка. Позволь себе расслабиться, – заворчала Надежда.

– Конечно, я постоянно расслабляюсь. Готовы сделать заказ?

Я записала их заказ, и удалилась за чаем, поражаясь тому, что могу так легко обманывать. Я передала поварам заказ и заметила движение за собой. Света, прикрыв рот рукой, шла в сторону туалета. Чертыхнувшись, я побежала за ней.

– Тебя снова тошнит?

Она упала на колени перед унитазом, выворачивая весь свой желудок наизнанку. Я собрала ее волосы и аккуратно погладила по спине.

– Что ты ела? – спросила я. Подруга пожала плечами. Если мы ели одну и ту же еду, то она могла и нам не подойти. Однако я чувствовала себя хорошо.

– Ты ела что-то на вечеринке?

Подруга снова пожала плечами. Она еще раз ополоснула свое лицо и прошлась мокрыми руками по волосам. Света посмотрела на себя в зеркале и на секунду замешкалась.

– Я даже не пила ничего. А уже потом потребность в еде вовсе отпала. До сих пор не могу смотреть на нее.

Я взяла подругу под руку, и мы вместе направились в комнату, где усадила ее на диван. Лицо ее все также оставалось бледным и пока я ходила за водой она успела прилечь, накрыв рукой лоб. Было видно, что Света слегка дрожала, но в целом выглядела вполне нормально. Она сделала глоток воды и снова легла.

– Послушай, то, что я сейчас скажу тебе, никто не должен знать.       Мои слова недостаточно верны, это лишь предположения, – прошептала Света. Она смотрела на меня с широко распахнутыми глазами, в которых четко читалось удивление и страх. Странно было видеть ее такой беззащитной, ведь моя подруга такой никогда не была. Мне не приходилось еще встречать такое состояния, где видна была другая сторона ее души. Я кивнула, но у самой внутри что-то затрепетало от страха.

– Меня тошнит почти неделю. Можно сказать, только она и будит каждый день. Я не задумывалась о возможной беременности, но эта мысль все же возникла вчера вечером, когда я поняла, что у меня задержка.

Я оцепенела. Меня будто отбросило на два года назад, в тот самый день, когда моя лучшая подруга произнесла такие же слова. Я вскочила с дивана как ужаленная. Хотелось бежать от нахлынувших воспоминаний,

– Я должна была сказать хоть кому-то. Мне страшно! Паше сейчас не до этого, хотя я собиралась сказать ему вчера вечером! – она усадила меня рядом с собой и погладила по голове. – Прости меня, я не хотела напоминать тебе о прошлом.

Я смахнула слезы. Света не было человеком, который мог нарочно причинить боль. В ее глазах действительно поселился страх. Ей казалось, что она одна. Я и сама начинала верить в это, но в глубине души знала, что Паша никогда не оставит Свету. Мысленно он всегда оставался рядом с ней. Может быть, подруга ошибалась в беременности. А если и правда, то должна чувствовать себя самой счастливой девушкой.

– Ты только не бойся. Мы сделаем это вместе, хочешь? Я буду рядом, если тест окажется положительным, – проговорила я.

Света немного оживилась.

– Правда? Боже мой, я так боялась сказать тебе.

– Нет-нет, ты правильно сделала. Я рада возможности быть рядом с тобой в такую минуту.

Света поднялась с места. Она достала свою сумку, с трудом отыскала нужную вещь и передала мне маленькую коробочку с тестом на беременность.

– Купила вчера, когда ехала в отель. Пол ночи на него смотрела, но все никак не могла сделать. Ох, я так боюсь. Так глупо все сложилась с Пашей.

Я покачала головой.

– Для начала нам нужно сделать тест, чтобы точно знать беременна ты или нет. А уже потом решать вопрос с Пашей. Самое главное – тебе нужно успокоиться. Твое состояние может отрицательно влиять на малыша.