Читать книгу Тирамису - Анна Киселева - Страница 1

Снег не шел. Его все ждали, а он как-то не собирался даже. Хотя, по прогнозам аж за неделю было понятно, что небо будет ясное, без каких-либо осадков. Но все упорно ждали. Новый год же. Положено. Он не шел, но сугробами лежал высокими, так что атмосфера все же была хорошая… Праздничная. А в небе светило солнце. Ярко-ярко. Еще ярче, чем летом, потому что сейчас его лучи отражались от сугробов и ослепляли людей, которые все куда-то спешили. Кто с подарками или за ними, кто с пакетами, полными продуктов. Особенно сообразительные на базар за елкой. В последний момент… Как всегда и бывает, почему-то.

От этого солнца проснулась девочка Саша. Раньше будильника на целых полчаса. А время было половина первого. У всех нормальных людей уже вовсю шла подготовка. С самого утра они неспешно просыпались с улыбкой на лице, протирали глаза, выходили из комнат… И начиналось… Магазины, елки, потом салатики эти ужасные. Оливьешки, селедки под шубами. Все есть нельзя. На Новый год же! Это был тот самый год, когда тридцать первое выпало на выходные. Так что, за исключением магазинов, никто толком не работал. Никто кроме Саши.

Два месяца назад она устроилась официанткой в ресторан. Хороший, модный. Туда ее порекомендовал один знакомый. Лет ей было не много – восемнадцать всего. Так что среди сотрудников она считалась самой маленькой и от этого отношение к ней было как к стажеру, даже несмотря на то, что Саша довольно быстро выучила меню и в ресторане уже совсем освоилась. А история ее туда прихода была, мягко говоря, грустная. В октябре у нее умерла мама. Внезапно и быстро. Оторвался тромб. Кроме мамы у нее по большому счету никого и не было. Какие-то родственники нашлись, которые на похороны приехали и помогли там все организовать как надо. Но на этом все. Саша только закончила школу, поступила на заочное и сейчас очень радовалась, что именно на заочное. Потому что теперь зарабатывать на жизнь ей приходилось самой.

Да, не все новогодние истории начинаются весело, но вы не печальтесь. Как не печалится Саша. Она от утраты уже оправилась. Даже завела новых друзей, сделала перестановку в квартире, чтоб не все так напоминало о маме. Она за короткие три месяца успела научиться жить одна и не чувствовать сильного одиночества. Но в праздники опустошение вернулось. Вообще, чувства сильно обостряются, когда видишь постоянно счастливые семьи, гуляющие во дворах и по улицам. Дети эти с ледянками на горке. Милые парочки, танцующие под Сию в соц. сетях. Все как-то привыкли радоваться и свое счастье не скрывать в преддверии праздника. Никто же не думает и не говорит о людях несчастных, у которых что-то случилось. Зачем портить себе настроение? И это несчастных людей раздражает.

Примерно с таким раздражением Саша и проснулась после поздней смены в ресторане. А сегодня предстояла еще более длинная и мучительная ночь – новогодняя. Она открыла глаза и первым, что она увидела была гирлянда, висящая на стене не ровно. В месте, где одна из петелек крепилась к обоям отклеился скотч. Саша взяла телефон, посмотрела время, бросила его рядом с собой на кровать и укуталась обратно в одеяло в надежде доспать положенные полчаса. Укуталась с головой, чтоб солнце не мешало, поерзала еще несколько минут и поняла, что уснуть уже не сможет. Тогда она встала, щурясь еще немного от солнца, поставила возле стены стул, залезла на него и приделала гирлянду обратно к отклеившимуся скотчу. Затем воткнула вилку в розетку, огоньки замигали нежно-желтым. Саша посмотрела на них несколько секунд, вздохнула и пошла в ванную.

Когда она вышла из дома, было уже около трех. Саша поздоровалась с соседями, что-то выгружающими из машины возле подъезда. Они крикнули вслед: “С наступающим”, но Саша их уже не слышала. Она надела наушники, включила самый повседневный, не праздничный плейлист и отправилась к магазину, который располагался на полпути между ее домом и автобусной остановкой. В магазине толпились люди. Все с большими тележками, заполненными алкоголем и какими-то продуктами. Саша прошла к отделу напитков, левую руку прижала к груди, а правой начала доставать банки с энергетиком и укладывать их на руку одну за другой. Получилась такая пирамидка из пяти банок, лежавших на боку, шестую она взяла в свободную руку. И, отклонившись назад, балансируя как жонглер, Саша направилась к кассе. Корзину не взяла, потому что их свободных и не было. Очередь тянулась, люди в дутых пуховиках и старых шубах толкались и уже не имели на лице радостного выражения. Скорее, это были слегка красные щеки, капельки пота на лбу под шапкой и уставшие глаза, в которых читалось: “Хочудомой, хочудомой, хочудомой”. Дети маленькие эти, толкающиеся, путающиеся под ногами… Когда очередь подошла так близко, что можно было выложить банки на ленту, Саша начала выгружать их из своей руки с совершенно бетонным выражением лица. Она ловила на себе недоумевающие взгляды людей в очереди и продолжала выгружать, мол: “Что уставились? Взрослая девочка. Хочу и покупаю. Что хочу, то покупаю. Подумаешь… Шесть банок энергетика перед Новым годом… Ваши покупки что-ли лучше? Алкоголь, продукты, сладости. Это вы будете с близкими и друзьями за столом сидеть скоро, есть и пить все это. А мне вот ночь таких как вы обслуживать. Не спать, не отдыхать. Да что вы знаете обо мне… Что вы можете знать? Идите вы со своим счастьем…” Она скривила лицо в еще большем недовольстве, как бы намекая, что хватит уже пялиться.

Надо сказать, выглядела Саша именно так, как человек, которому еще нельзя продавать энергетики. Да еще и в таком количестве. То есть, как ребенок выглядела. Она была маленького роста, с милым личиком и минимумом косметики на нем, в шапке с пампушкой, которую ей купила прошлой зимой мама, потому что боялась, что ее дочурка замерзнет, простудится и потом придется ее лечить. Короче, обоснованно на нее пялились. Кассирша тоже не стала исключением, спросила паспорт. Саша недовольно пошарила в кармане куртки, куда предусмотрительно перед выходом этот паспорт сложила, показала, расплатилась, взяла пакет тоненький с Дедом морозом на нем и снежинками.

В автобусе тоже было много людей и такого же вида. Уставшего, но непонятно от чего счастливого. То есть, счастье это было понятно всем, кроме Саши. Она протиснулась к окну (там как раз освободилось место), села, подтянула поближе пакет с банками и стала смотреть в окно печально-печально, оглядываясь еще так на толпившихся пассажиров, дескать, я не с вами.

Ресторан располагался в большом отдельно стоящем трехэтажном здании. На двух верхних был сам ресторан с большой красивой террасой, открывающейся только летом, первый этаж занимала модная столовая быстрого питания, которая сегодня уже не работала. Саша прошла через ее темные коридоры в женскую раздевалку для персонала. Внутри было душно и пахло носками. Она неспешно сняла куртку, открыла свой шкафчик, положила туда пакет с энергетиками и начала переодеваться. В этот момент в раздевалку зашли Вика и Маша.

– …А машину куда? – продолжала Вика разговор, начавшийся еще за дверью.

– Оставишь во дворе. В первый раз что ли?.. – отвечала Маша.

– Привет, – поздоровались они.

– Привет.

– Это мне, получается, пить сегодня нельзя? – обратилась снова Вика к подруге.

– Ну выпьешь после.

– А это куда девать? – Вика достала из своей большой сумочки бутылку игристого.

– Нормально ты подготовилась, – нелепо вклинилась в диалог Саша.

Обычно у них с Викой были напряженные отношения. Вика занимала тут почетное место самого опытного официанта (из девочек) и постоянно находила к чему в Сашиной работе придраться. Казалось, Саша уже оставила все попытки с этой много о себе мнящей коротышкой подружиться, но сегодня был какой-то особенный день. И дело даже не в Новом годе. Просто Вику в таком хорошем настроении застать было обычно невозможно. Она приходила всегда злая. И когда их смены с Сашей совпадали, они просто молча переодевались в раздевалке, делая вид, что друг друга не знают.

– Ты же не будешь на нас жаловаться? – уточнила Вика в своей серьезной манере.

– Мы поделимся, – разбавила напряжение Маша.

– Оно мне надо? – Саша посмотрела на Вику. – Спасибо, но я, наверно, откажусь. У меня вот… – Она приоткрыла шкафчик и из пакета показались банки с энергетиком. – Мешать будет не очень. Ты, Вика, всегда обо мне такого мнения?

– Какого?

– Что я стукачка какая-то?

– Ну мало ли…

– Ты не обижайся, она со всеми так, – перебила подругу Маша.

– Да я знаю… Просто мы же все в одной лодке.

Вика промолчала в ответ. Саша донадела свою белую водолазку с бейджиком, обвязала вокруг себя фартук и покинула раздевалку.

Когда она поднималась по лестнице наверх к ресторану, столкнулась с администратором – Александром Николаевичем.

– О, привет. С наступающим! – бодро сказал он.

– Ага, – ответила Саша и продолжила подниматься быстрее, перепрыгивая через ступеньку.

Чтоб попасть в официантскую, а через нее в зал ресторана, нужно было пройти вдоль всей кухни, выход на которую был сразу с лестницы. Там уже во всю кипела работа, вкусно пахло, и Саша вспомнила, что совсем ничего не ела этим утром, то есть днем.

– Привет, а есть что-нибудь поесть? – спросила она у первого попавшегося. Им оказался молодой помощник шеф повара.

– Что-нибудь типо обэда? – передразнил он ее. – Андрей, – крикнул помощник в сторону и отложил дуршлаг с листьями салата, которые намывал в раковине. – Тут официанты уже кушать просят.

– Не официанты, а официантка, – тихо поправила его Саша. – Она маленькая официанточка.

– Уже?! – послышалось откуда-то из глубины кухни.

За этим голосом следом появился сам Андрей. Это был высокий красивый мужчина кавказской внешности. У него имелась очень аккуратная щетина и накаченные руки. А еще для шеф повара выглядел он очень молодо, но никто не знал, сколько ему лет на самом деле. Все считали, что до тридцати точно.

– Вы же только пришли… – негодовал он, но, увидев Сашу, почему-то, сразу подобрел.

– Если нет, ничего страшного. Я просто…

– Да ладно, я же шучу, – перебил Андрей. – Щас придумаем что-нибудь.

Он подошел к большому холодильнику. По-настоящему большому, промышленному. Начал в нем копаться, бормоча:

– Вчера что-то приносили из столовой внизу. Что-то точно должно тут быть… Да-а-а… тебя надо откармливать, а то унесет же ветром… И как ты такая худенькая на ногах вообще стоишь?