Читать книгу Ищу миллиардера 2. Подари мне горы - Анна Криницинская - Страница 1

Что приходит на ум человеку, когда он слышит фразу «новогодний отряд»? У одной моей знакомой возникает образ дюжины сексуальных мужчин, одетых в латексные красные штанишки с окантовкой из мишуры, и прячущих за обнаженными спинами баллоны с конфетти. И у всего этого мужского великолепия лишь одна задача – нести праздник одиноким женщинам, воплощая в жизнь их самые грязные фантазии.

То, что «новогодний отряд» это несколько женщин за сорок, в дутых рабочих куртках и стоптанных валенках, следящих за состоянием елок и украшений в городе, знакомая верить отказывалась, обиженно называя меня безжалостной разрушительницей женских фантазий. А ко мне какие претензии? Не нужно было такие сладости воображать, тогда и разочарования бы не было. Мы вот наоборот дома посмеялись, когда узнали, что мамин начальник их бригаду так в шутку называет. По-моему очень даже смешно.

***

– Хватит ржать, – сделала сестре последнее предупреждение. – Иначе ты вместо мамы пойдешь.

– Я вчера ходила! – быстро угомонилась младшенькая.

– Вот и молчи. Вчера ничем не лучше меня выглядела.

Леська смеяться перестала, но не потому что угрозы испугалась, а потому что родительницу жалко стало.

– Угораздило же маму руку сломать… – погрустнела она.

– Не говори. Но ведь могла больничный взять и не взяла, нас отправила работать вместо себя! Отговорка «перед девочками неудобно, они не справляются» меня как-то мало воодушевила, чтобы тридцать первого декабря влезть в ее вещи и елколазаньем заниматься. У меня вообще-то каникулы на работе начались.

– А у меня в универе. Но я же молчу. Мама редко о чем-то просит, можно и потерпеть денёк. Нужно ее выручить.

Конечно выручу, я ребенок благодарный, но..

– Если меня в таком виде кто-то с работы увидит…– причитала я, разглядывая на себе ватные штаны.

– Не увидит, там шапка такая, что только нос и торчит.

Я всунула ноги в валенки, и натянула на голову шапку ушанку современного покроя.

– Блиииин, – выдала перед зеркалом. Леська стояла рядом и закрывала рот руками, чтобы вновь не засмеяться.

– Прикинь, а если ты любовь всей жизни сегодня встретишь? – захихикала она.

– Леся, последнее предупреждение.

– Все-все, молчу.

Я взяла мамины рабочие перчатки и вышла за дверь. Вперевалочку спустилась со второго этажа по лестнице и на улицу. Хорошо, что возле подъезда никого не было, а то пришлось бы краснеть. А дальше знакомыми путями на работу к маме. Базировалась ее контора на небольшой отгороженной территории, филиале дорожников. Вообще в обязанности ее подразделения входило летом следить за живыми зонами вдоль дорог, а зимой вот, поручали им елочки и всю городскую иллюминацию. Так что сегодня я вместо мамы буду нести новогоднее настроение в массы, благоустраивая территории общественного пользования. Ух, сказала-то как официально, аж скулы свело.

– Здравствуй Катенька, как там мама? – спросила мамина коллега. А чего спрашивать, гипс там и за два дня ничего не изменилось.

– Нормально, в больницу уехала с утра пораньше.

– Понятно, ну привет ей передавай.

– Обязательно.

Я прошла к длинной лавочке захудалого помещения, где рабочие ждали начальство с планом работ на день. Начальство, а именно предпенсионер Анатолий Вольфович, ждать себя не заставил и явился ровно в девять.

– Ну что, дамы, готовы?

– Ага, – тихо скривилась я.

– Значит, что сегодня делать будем. По поводу елок: поедем к центральной, там ночью подростки один край веток оборвали, украшения посдирали, нужно переделать. Потом в семнадцатый микрорайон, там елку вообще свалили, даже не представляю как могли. Звери, ей богу. Будем гирлянды полностью менять, те что висели – побились сильно. Теперь иллюминация. В двух местах на дорогах полностью перегорело светодиодное оформление, нужно будет новое на деревья накрутить. На этом все, но как обычно день долгий, еще успеет что-нибудь случиться. А теперь за работу, девочки.

Мы стройным бабским паровозиком двинулись к служебному автобусу, дабы перебраться на объект. Ехали недолго, и уже минут через пятнадцать прибыли на место. Выгрузились на главной площади и сразу оказались нос к носу с первой красавицей города. Хотя сейчас так ее назвать можно было с натяжкой.

На самом видном месте железной конструкции зияла дыра, из которой по идее должны были торчать ветки, да и геометрический рисунок из больших пластмассовых звездочек был нарушен.

Не успела я оглянуться, как к елке уже подвезли новую партию веток и звезд, и даже подъемный ковш подогнали.

– Ну, что красавицы, кто на подъемник полезет? – радостно оскалился Анатолий Вольфович.

Женщины опустили глаза: пыжиться с колючими ветками на высоте не хотел никто. Я закатила глаза: на любой работе одно и то же.

– Я пойду,– вышла я вперед.

– Молодец, Катенька, ты помоложе, тебе и полегче, – быстро согласились мамины коллеги.

– Отлично, – радовался начальник. – Еще двое вниз, а остальные расходимся по территории и приводим ее в порядок. Особенно важно убрать отколотые от ледяных скульптур глыбы, а то дети напорются.

Я залезла на квадратную платформу с железной обрешеткой и меня сразу подняли на высоту двух метров. Задача стояла несложная: в железные отверстия заталкивать приготовленные ветки. Всё. Куда уж проще. Снизу мне их подавала тетя Галя, и я быстро справлялась со своей работой.

Первые пять минут.

Оказалась держать на весу руки с грузом не так-то просто, и еще тяжелее впихивать черенок, если он еле в отверстие помещается. На десятой минуте по спине потек пот. Втиснула очередную ветку и стала ждать тетю Галю, которая отвлеклась на болтавню с коллегой.

– Теть Галь, я всё, – окрикнула погромче увлеченную разговором женщину.

На мое несчастье недалеко проходил мужчина с ребенком, и на мой голос он тоже обернулся.

– Катерина Вячеславовна, это вы? – услышала я полный удивления голос. Подняла голову и наткнулась на своего начальника.

– Дмитрий Евгеньевич…

Кажется, у меня все внутри оборвалось. К красным от натуги щекам и такому же носу, добавились горящие от стыда уши. Блин, вот бы сквозь землю провалиться. Думаю, после такого рассчитывать на внимание со стороны этого человека было бесполезно. А ведь он мне нравился, такой деликатный и внимательный…

– Да, это я, Дмитрий Евгеньевич… Маму подменяю на работе.

–Не ожидал, – улыбнулся мужчина. – Вы отличный юрист, теперь я вижу, что и дочь вы просто замечательная. Мама, наверное, на вас не радуется.

– Не то слово..А вы что тут в такую рань делаете? – я шмыгнула носом и поправила съезжающую на глаза шапку.

– Племянницу на праздник веду, здесь же дворец молодежи рядом.

– Ясно. Хорошего времяпрепровождения вам и вашей племяннице, – попыталась закончить быстрее диалог.

– И вам всего доброго, Екатерина Вячеславовна. С наступающим.

–Спасибо. И вас.

Мой начальник развернулся и повел девочку через площадь, а я проводила взглядом его стройную фигуру и печально вздохнула. Всё, после такого фиаско никогда наши дружеские отношения не перерастут во что-то большее. Теперь смотря на меня, каждый раз он будет вспоминать этот образ, где я в жуткой дутой форме и с красным носом на обветренном лице. Хоть вешайся.

– Катенька, ветку-то бери, – напомнила о себе тетя Галя.

– Давайте, – то ли зло, то ли устало сказала я и принялась за работу.

Почти час я провела в ковше, восстанавливая прежний вид елки, еще с полчаса вешала недостающие звезды и все время думала, в какую неприятную ситуацию попала. В жизни все не клеилось, парень бросил, и начальник теперь на меня не взглянет. Пару раз пришла мысль психануть и уволиться ко всем чертям, но я не могла этого сделать по многим причинам. Карьера, деньги, близость к дому. В итоге работу менять передумала, а вот иметь виды на начальника больше смысла не было. Не после этого.

– Вот, Роман Владимирович, все исправили, – послышался снизу шелковый голос нашего Вольфовича, когда я уже вешала последнюю звезду.

– Хорошо… – протянул холеный мужской голос. – Тогда если у нашего спонсора нет к вам вопросов, то вы свободны. Андрей Николаевич, что скажете, есть замечания?

– Есть, – пробасил третий самоуверенный голос. – Где пять оплаченных мною арок с подсветкой и почему иллюминация у главной елки вся кривая? Смотреть больно.

Я от негодования чуть челюсть не уронила. Обернулась. Это кто тут у нас с косым зрением пожаловал? Все у меня ровно висит, а кого не устраивает, пусть сам сюда лезет и все справляет. Ты погляди, надсмотрщиков наплодилось!

– Арки ближе к вечеру поставят, чтобы их детвора попортить не успела. А гирлянды на елочке действительно криво висят, – согласился Анатолий Вольфович.– Катенька,– окрикнул он меня, хотя не стоило, я и так уже прожигала эту троицу взглядом: мамин подлысоватый начальник, пузатый белый воротничок из городского совета и широкоплечий самоуверенный детина лет тридцати пяти с лишним, в строгом черном пальто. – У тебя вот эти звездочки не по узору расположены, перевесь их чуть правее.

– Нормально звезды висят, – сказала я тоном, не терпящим возражений. Как юрист я это хорошо умела.

– Катерина, – стал начальник строже, пряча доброжелательную улыбку. – Андрей Николаевич правильно сделал замечание, звезды висят криво.

– Раз Андрею Николаевичу виднее, так пусть сам залазит и исправляет. Заодно на собственной шкуре прочувствует, насколько это сложная работа. Не бумаги перекладывать, да, Андрей Николаевич?

Кажется, сейчас я лишила маму работы, но мне до глубины души стало обидно за всех женщин из новогоднего отряда. Стоят на морозе, работают, спину нагружают, а тут приходит какой-то хмырь и ему видите ли «криво висит». Пусть поговорит мне еще, я молчать не собираюсь. А маму все же не уволят, у нее справка от хирурга есть. Фактически она на больничном.

– Катерина, вы позволяете себе лишнее, – побелел мой начальник. – Андрей Николаевич- уважаемый человек, меценат. Четверть ёлок по городу за его счет установлены, а вы смеете так вызывающе с ним разговаривать!

– А как мне с ним разговаривать? Если человек купается в деньгах, то это не дает ему право ходить и людьми командовать. Я не его подчиненная.

Строгое лицо местной «шишки»-мецената было каменным. Он внимательно изучал меня пронзительными карими глазами, но в перепалку не ввязывался.

Пузатый мужчина в галстуке повернулся с поджатыми губами к Вольфовичу, сказал что-то типа «уволь к чертовой матери эту пигалицу» и расплылся в широкой улыбке, поворачиваясь к детине.

– Не переживайте, Андрей Николаевич, долго эта особа здесь не задержится. Идемте.

Это они меня уволить решили?! Ха, я здесь и не работаю!

– Меня и так здесь не будет! – крикнула удаляющимся фигурам. – Я маму подменяла, а у нее, между прочим, рука сломана и произошло это на производстве! Ждите трудовую инспекцию! Заодно расскажите им, почему детям приходится работать вместо своих родителей!

Я разгорячилась и готова была рвать и метать. Мало того, что работать в праздник приходится, что меня мой начальник в таком виде видел, так еще ходят тут всякие, строят из себя повелителей мира. А маме давно пора было сменить эту работу, человеку в ее возрасте нужно спокойное место.

Я жадно схватилась за ограду и немного подалась вперед, чтобы зло улыбнуться разом взглянувшим на меня мужчинам. Вольфович стал нервно теребить ворот серенького пальто, зная с кого первого спросят за весь этот беспредел. Так ему и надо, нечего было нагружать бедных женщин сверх нормы за «спасибо». Весь год они работали как проклятые, а он даже премию никому не выдал. Зато себе вон какой ремонт в кабинете отгрохал. Даже с улицы видно этот стоуровневый потолок с кучей лампочек.

– И учите, я юрист, и законы знаю! – решила забить последний гвоздь в доску. Гордо поправила сползающую шапку. И тут ковш качнуло… я не успела схватиться за перила, и меня дернуло вперед. Взвизгнула, понимая, что не удержусь и повалилась за борт с двухметровой высоты. Ноги-руки было не жалко, главная мысль – не свернуть себе шею и дожить до следующего утра. Почти новогоднее желание!

Полетела вниз и заметила метнувшегося ко мне детину, ловящего меня прямо в воздухе. Зажмурилась и почти сразу больно в него врезалась, снеся своим ускорением, и вместе мы плюхнулась на бренную землю.

– А-а-а-й,– завопила я как ужаленная.

Открыла глаза и попыталась подняться на руках, не сразу сообразив в какой позе нахожусь. Вынырнула откуда-то из-под мышки детины, и тут же скатилась на снег, пытаясь сесть. Левая нога в щиколотке жгла невыносимой болью, и я шипя схватилась за нее.

Мужчина, которому я теперь была обязана жизнью, удачно приземлившись на его тело, тоже принял вертикально положение. Быстро сориентировался, глянул на меня сурово, и заглянув в глаза четко спросил:

– Сильно нога болит?

– Очень, – зашипела в ответ, щурясь.

– Наверное, перелом, – констатировал он, и подняв меня одним рывком на руки быстро понес куда-то с площади. Вдогонку за нами бежали Вольфович и белый воротничок, не переставая кричать детине, чтобы тот притормозил.

– Все потом, – огрызнулся он, и проворно достав из кармана ключи от машины, нажал на сигналку. У дороги негромко пискнул припаркованный джип и меня махом закинули на заднее сидение.

– Андрей Николаевич, – слышала я с улицы, – куда вы направляетесь? А как же ваша речь вечером на площади? Все отменяется?

– Я в больницу, Роман Владимирович, – зло гавкнул детина. – Если вы не заметили, то тут возможно перелом. А у вас скорее всего два иска от этой неугомонной девицы, а вы о речи спрашиваете. Лучше наведите порядок у себя в подразделениях пока меня не будет. Я потом вам наберу.

И с силой хлопнув дверью, мужчина уселся за руль, мгновенно заводя мотор. Путь до больницы был близким, но из-за ранних пробок добирались мы до нее почти полчаса. За это время боль в ноге успела заметно стихнуть, а я успокоиться. Почему то стало жутко стыдно за свое поведение, за вопли на площади и за глупый подростковый снобизм. Еще юрист называется, человек который знает что закон выше эмоций. Ну как можно было так легко поддаться отчаянию и злобой все выплеснуть на совершенно чужих мне людей. Еще и маму подвела. Единственный раз она нуждалась в моей помощи..

– Ты как? – отвлек меня от грустных мыслей мужчина. Как его там, Андрей..Викторович.. Никитович.. Андрей, короче.

– Нормально. Уже не болит…если не трогать..

Детина посмотрел на меня в зеркало заднего вида, хмуриться вроде перестал. Уже хорошо.

– Значит, не перелом. Как ты умудрилась ногу повредить, если я тебя поймал?

– А мне откуда знать? Значит так ловили…

– Это претензия? – мужчина был явно недоволен моими словами. – Может мне и вовсе не стоило тебя спасать?

– Может и не стоило, – пробубнила я еле слышно.

Вывернув к территории травматологии, Андрей остановился у поста и что-то сказал сторожу в будке. Тот без лишних расспросов поднял шлакбаун, позволяя нам подъехать прямо к приемному покою.

Заглушив мотор, Андрей выскочил из машины и обошел ее с другой стороны, чтобы открыть мне заднюю дверь. Я подползла ближе к выходу и хотела уже самостоятельно, при помощи здоровой ноги, добираться до здания, но мужчина цокнув на все мои корявые попытки, подхватил меня снова на руки и понес в отделение.

– А ты не пушинка, – хохотнул он, посмотрев на меня.

Я подняла голову и недовольно посмотрела на Андрея. Только теперь я смогла четко рассмотреть его, находясь в нескольких сантиметрах от его лица. Он показался мне довольно привлекательным, с широким волевым лицом и глубоким умным взглядом. На непокрытой голове немного растрепались прямые черные волосы, короткие снизу и длинные на макушке, брови такие черно- угольные и широкие, придающие выразительности взгляду, нос хоть и не маленький, но аккуратный, и губы, четкие и слегка угловатые.

– Сама знаю, – ответила не без досады. – Хотя кто бы говорил, у самого вон какие ручищи.

Руки у мужчины и впрямь были здоровыми, но сразу видно – не толстыми, а накаченными. Вообще это Андрей был довольно крупным, хотя и не сказать что высоким, но выглядел внушительно. В темном переулке сигарет я бы у него точно не спросила.

Через двойные двери меня почетно внесли на руках в длинный, забитый под завязку людьми коридор приемного отделения, где под нервно мигающими люминесцентными лампами кто-то развесил пеструю мишуру. «Как празднично»,– кисло подумала я, всматриваясь в десятки страдальческих лиц, проявивших свою криворукость и кривоногость именно в этот день. Вот вам и новый год во всей красе. Так и хочется сделать здесь общую фотографию и отослать Вике с подписью – «Счастливого нового года». Пусть человек поржет.

Андрей на пол ставить меня не спешил и подошел к информационному окошку.

– Здравствуйте, у нас нога повреждена, куда обраться?

Не поднимающая глаз медсестра что-то усердно строчила в компьютере и говорила на автомате.

– Давайте паспорт, снилс, страховой, заполните бумаги на согласие о медицинском вмешательстве, о согласии на обработку персональных данных и потом становитесь в конец очереди.

Я выгнулась в руках мужчины, чтобы еще раз окинуть взглядом толпу людей и прикинуть, сколько же времени здесь провести придется. Точно до самой ночи просижу. А еще у меня с собой документов не было. Мать вашу, придется сестре звонить… Глянула на Андрея, чтобы попросить его усадить меня где-нибудь с краю, но тот поджав губы, тоже осматривал людей. А потом опустил взгляд на меня.

– Так не пойдет. У меня нет столько времени.

– Ну так посадите меня и идите, – сказала я очевидную вещь. На меня как-то недобро посмотрели, даже по коже пробежал холодок.

– Да? Оставить тебя одну, чтобы потом ты журналистам рассказывала, как я бросил тебя умирать еще по пути сюда? Спасибо, не надо. Тебя примет врач, и я отвезу тебя домой, на том и разбежимся.

Постепенно переваривая его речь, я медленно закипала изнутри. Кто, я газетчикам врать буду?! Да я как проповедник закона на это никакого права не имею! А главное мне это и не нужно!

– Вы за кого меня принимаете, Андрей или как вас там?!

– За того, кто может нажиться на этом происшествии. Поймал тебя я, а значит ты смело можешь заявить, что и ногу тебе тоже я отдавил, а потом даже до больницы доехать не помог. Знаем такое, проходили.

Мужчина злился, и поэтому в его речи все уловимее проскальзывал акцент, при этом не мягкий и сглаживающий, а наоборот резкий и пугающий.

– Вы не можете меня в чем либо обвинять. Если вас в жизни окружают одни подонки, лжецы и аферисты, не надо всех под одну гребенку гнать. Мне нет дела до вас, поэтому пустите меня и забудем друг друга как страшный сон!

Я начала дергаться в крепких руках, пытаясь вывернуться, но мужчина прижал меня к себе плотнее и зашагал на выход. На улице проворно открыл дверь в машину и вновь усадил на заднее сиденье.

– Сейчас доедим в частную клинику, и если все нормально, разойдемся.

Андрей взял себя в руки и говорил ровно. Я, смотря в его суровые глаза, возражать побоялась, и скривившись лишь для вида, молча приняла его решение. В конце концов, пусть делает что хочет, лишь бы быстрее отвязался.

Андрей сел за руль и тут же набрал чей-то номер.

– Ром привет. Прости что отвлекаю, знаю, в праздники твоя клиника не работает, но у меня тут срочное дело. Можно у тебя рентген сделать?… Спасибо, друг, выезжаю.

Мобильник полетел на соседнее сиденье, а двигатель яростно взревел, однозначно передавая настроение своего хозяина. В этот раз поездка была более агрессивной, нам даже пару раз просигналили возмущенные водители, но Андрей на это не обратил никакого внимания. Было заметно, что он торопится, возможно опаздывал на какое-то мероприятие, а может сделка у него срывается, ведь сразу видно – бизнесмен.

В кармане моей фуфайки завибрировал телефон.

– Привет, Викуль, – радостно залепетала я, едва успев принять вызов. – Куда пропала?

Вика еще вчера прислала смску, что в нашей съемной квартире ночевать не будет, а останется у своего нового парня, которого где-то умудрилась найти два дня назад… Везучая, кто-то такой как я перед праздником лишается мужика, а она наоборот- где-то его откапывает…Но я за нее, конечно, была рада, ночь в объятьях мужчины дорогого стоит. Сама же я ночевать поехала к родителям, все равно с утра маму пришлось подменять.

– Катюш, хочу пригласить тебя к моей маме на новый год, ты как? – раздалось на том конце «провода».

Вот такого поворота я точно не ожидала. Даже растерялась немного.

– Я? А как же девчонки и пьяное блуждание по центральной улице с песнями после двенадцати? Ты меня бросить решила?

– Ну что ты! Просто мы с Антоном..в общем я его с родителями решила познакомить, и чтобы ты из-за меня одна на новый год не осталась, хочу тебя с собой позвать.

– Антон..Рада за вас… Но лучше вы без меня. Я с таким же успехом со своими родичами посижу… тем более у мамы рука сломана, так что ей помощь на кухне не помешает.

Стало как-то грустно, что подруга вот так резко поменяла наши праздничные планы из-за какого-то там красавчика Антона. А я ведь вся в предвкушении вечера была. Посмотрела вперед и наткнулась на заинтересованный взгляд водителя в зеркале заднего вида.

И тут я вспомнила про ногу! Ёпрст, я совсем забыла где и почему нахожусь. Я и сама сегодня никуда не могу пойти, еще на Викулю мою чуть не обиделась!

– Вик, а ты знаешь, я в любом случае не смогла бы с тобой поехать. Я же ногу подвернула, так что сама судьба мне велит с родителями новый год встречать.

– Да что ты?! Как смогла? Кости целы?– переполошилась Вика.

– Ничего страшного не произошло, так, поскользнулась, обычное дело,– быстро соврала я.– Но ходить пока не смогу. Жаль, конечно, что этот новый год врозь встретим, но провести вечер в семейном кругу не самый плохой вариант,– улыбнулась я, хоть подруга этого и не увидела.– А тебе удачных смотрин, наверняка Антон твоим понравится.

– Спасибо, Катюш. Ты давай поправляйся, там, не кисни. Я завтра тебе еще наберу. С наступающим тебя. Чмок.

– И тебя.

Я убрала телефон и грустно посмотрела в окно.

– Новый год с родителями?– спросил мужчина, все так же наблюдая за мной через зеркало.– Тебе сколько лет то?

– Вам какое дело? Толстой вы меня уже назвали, поэтому у меня нет желания давать еще один повод насмехаться надо мной.

– Не помню, чтобы называл тебя толстой, – нахмурился Андрей.

– А как же «не пушинка»? – глянула остро в зеркало, встречаясь с тяжелым взглядом.

– Может это комплемент был… – отозвался уже не так смело мужчина.

– Какой-то он у вас сомнительный получился.

Мы плавно остановились на одной из центральных улиц города, и Андрей вновь взял меня на руки, занося на облагороженную территорию небольшой мед клиники, где из-под снега аккуратными домиками вдоль вычищенной дорожки торчали пушистые ели.

На входе в пустой холл нас встретил крупный мужчина в белом распахнутом халате.

– Здорово, Андрей, это кто у тебя тут? – Врач внимательно посмотрел на меня, а потом встревожено на моего носителя. – Ты рабочую что ли сбил?

– Да какой там. Эта девица сама на меня упала. С крана.

Очень приятно. Зачем меня так грубо обсуждать, я вообще-то тут и все слышу. О девичьих чувствах, видимо, никто не задумывается.

– Я не специально, – решила я вставить свои обиженные три копейки.

– Неси ее в конец коридора, – не обратил внимания на меня врач Роман. – Последняя дверь справа.

Андрей широкими шагами понес меня по коридору и стремительно ворвался в рентген кабинет. Стандартный аппарат в центре комнаты поразил своей новизной, беленький, без единой царапины на идеально гладких поверхностях, он просто кричал о своем недавнем импортном происхождении.

– Вас как зовут, – обратился ко мне следом вошедший доктор.

– Катя.

– Катюша, вам нужно будет снят штаны и лечь на стол.

Я кивнула. Андрей усадил меня на холодную поверхность белой столешницы, и я принялась раздеваться. Валенок со здоровой ноги смахнула быстро, а вот с больной… Я усердно кривлялась, пытаясь под разными углами стянуть этот деревенский атрибут, но самостоятельно это не выходило- всему виной был нехилый отек. Андрей смотрел на меня как на неумелого котенка, тяжело вздыхая каждый раз, когда я меняла положение ноги, и в конечном счете не выдержал – подошел.

– Давай помогу.

От помощи в моем положении отказываться было глупо. Вытянула ногу, и мужчина сразу же схватился за пятку валенка, аккуратно и медленно стягивая его с меня.

Роман тоже за нами наблюдал и все цокал.

– Ну как в валенке, который сам по себе гипс напоминает можно с ногой что-то сделать? – ворчал он.

– Между прочим, валенки у меня мягкие, – попыталась защититься я.

– Давайте спорить будем потом, у меня времени нет, – вмешался Андрей.

Он отставил валенок в сторону, а я спрыгнула на пол, на здоровую ногу, и потянула вниз ватные штаны..

– Отвернуться не хотите? – обратилась к наблюдавшим за мной мужчинам. Под штанами-то у меня кроме трусов ничего и не было.

Андрей закатил глаза, но отвернулся, Роман ушел в маленькую комнатку за толстым стеклом, усаживаясь за компьютер.

Я скинула штаны и забралась на стол, тут же прикрываясь до колен тяжелым куском защитного материала.

– Я готова, – оповестила мужчин и замерла, безразлично глядя в потолок.