Читать книгу Станция Осень - Анна Нелидова - Страница 1

1. Вне контекста

Андрей приехал на встречу заранее – за двадцать минут, как настоящий мужчина. Согласовали по-деловому: оплата пополам, как в Европе, инициатива общения на нем – будет рассказывать о себе, не зайдет – до свидания. Хотя и сказал девушке, что к такому повороту не готов.

В кофейне он бывал раньше, кофе не пил, но наслаждался исключительно вкусными десертами. Он вообще был сластеной. Приближаясь к концу четвертого десятка, этому пристрастию оставался завидно верен.

Марина представилась кофеманкой, влюблённой в центр Москвы, поэтому место встречи в голове Андрея нарисовалось моментально. Он любил аккуратность, четкость, любил все планировать, сценарировать. Сказал Марине, что подъедет к любому времени, свободный график позволяет – деталь, которой любил выгодно отличить себя от серой массы.

Вообще он не просто отличал – отделял себя от сообщества людей. Оно суетилось без цели, без мысли, постоянно занималось какой-то возней, женилось, рожало детей, изменяло, разводилось, переезжало, наводило хаос в финансах. Нескончаемое месиво. Андрей ни разу не женился, детей у него не было, друзей, которых он мог упомянуть при случае в светской беседе, разбросало по земному шару. По сути их было всего двое – трое с натяжкой, но он любил говорить, что его друзья живут в США, Китае, Италии – это придавало значимости и выгодно оттеняло его принадлежность к интеллектуальному меньшинству этого самого земного шара: чтобы эмигрировать, нужно обладать интеллектом.

Кем он работает – придержал информацию до встречи. Они бойко общались с Мариной в мессенджере, острили, цитировали прозу и даже стихи, раскрывая минимум фактов о себе. Работа была его основной и единственной опорой, если не считать опору в себе самом, в воспитании собственной личности через преодоление прокрастинации, знакомство с духовными учениями, упакованными в удобную западную интерпретацию (он даже на курсы трансцендентной медитации успел отходить), интенсивные занятия в тренажерном зале и, конечно, отношения с женщинами. Ох уж эти отношения. Ох уж эти женщины.

Он не пытался выбрать столик, на это сценарности не хватило. Официантка посадила за первый свободный около зеркальной стены напротив входа. Дизайн кафе был продуман так, что столик отделяли от входа простенок с выкладкой под кирпич и цветочные кадки. Находясь в общем зале, он был частично отгорожен и индивидуален. Пока Андрей ждал Марину, пошел дождь.

В течение года Марина подвергала себя добровольному отшельничеству. Для верности она не смотрела мужчинам в глаза, никогда не обращалась к ним за помощью, оказываясь с ними в одном пространстве, уходила в цифровое пространство смартфона с головой. Свободное время проводила в обучении, в оптимизации бизнес процессов, в путешествиях и прогулках с подругами, в шоппинге. Она разучилась общаться с мужчинами и начала забывать, что они такое. Ей неплохо жилось, не хотелось ни под кого подстраиваться, тем более плачевный опыт таких подстроек у нее был. Ощущая себя хорошей девочкой, сделанной такой до мозга костей родителями, она, не замечая собственного высокомерия, считала, что нет вокруг достойных мужчин. В переводе это означало, что не родился еще мужчина, достойный ее.

Перекидываясь остротами с Андреем, она поняла, что ей это нравится. Вывела новую формулу, что в мужчине ей важен интеллект, потому что в танго ей важен диалог. Андрей, отзеркалив, написал словами музыкального бэнда: “Your intelligence is sexy”. А интеллект – это сексуально? – эхом спросила она. Но насчет только диалога она лукавила. Фото Андрея чем-то ее зацепило. Когда смотришь и думаешь: это мой человек. Он был с легкой небритостью, которая отсвечивала брутальностью, со взглядом сверху вниз. И в этом взгляде сквозили неприрученность дикого зверька, одиночество, ум, страдание. Она чувствовала, что снова ведется на колючесть, на сомнительную перспективу получить скупую нежность от плохого мальчика. Есть хорошие девочки и хорошие мальчики, но друг друга они почему-то не любят, а все время ищут плохих.

Для Марины это было первое свидание после долгих отношений и периода горевания. Она приехала за полчаса, предварительно выпрямив волосы в салоне – в предсказанный синоптиками дождь они завивались сильнее, чем обычно, что ее раздражало. Лишние минуты просидела в торговом центре рядом с кафе, безуспешно пытаясь угомонить сердце, которое билось где-то в горле. Она зашла в кофейню, фокусируясь на своей идеальной укладке, на том факте, что на ней черное облегающее платье с v-вырезом, бежевый брендовый блейзер и ботильоны на каблуках, как если бы она всегда носила каблуки.

Блондинка в очках, – констатировал про себя Андрей. А вслух, отвечая на ее приветствие, сказал: «Думаю, в два часа мы уложимся. Мне завтра рано вставать». И поставил таймер. Марина опешила, внутри нее ощерилась и зашипела кошка, выгнулась дугой, заискрила шерстка, глаза заметали искры. Выдохнула, подумала: «Тебе не хватит». Вслух сказала: «Зачем так долго?». Усмехаясь, села на мягкий диван, сложила блейзер.

Андрей был болезненно-худощав. Фотография этой худобы не передавала. Хотелось его накормить и обогреть. Это был неожиданно сильный импульс, старше самой Марины, уходящий вглубь ее истории, истории женщин ее рода, а может, и не одной этой ее жизни. Глядя на него, было как-то все равно, что он начал диалог так провально с точки зрения пикапа, что он обозначил свое нежелание платить за кофе еще перед свиданием, что он сидел в дурацкой футболке с принтом тропиков. Она не могла понять: у него не хватает вкуса или он ее тестирует, ждет, какой будет ее реакция. Если бы ей было пятнадцать, она бы развернулась и ушла. Но ей было не пятнадцать. Любопытно. Жаль уже приложенных усилий. Лениво. Снова начинать с кем-то диалог, что-то о себе рассказывать, собираться на свидание, успокаивать съехавшее с катушек сердце. Вспомнила, как лет десять назад в интернет-кафе парень захотел познакомиться с ней ближе только потому, что она спокойно напомнила кассиру о сдаче, которую ей не додали. Парню понравилось, что она не стала биться в истерике. А Марина только пожала плечами: норма у всех, очевидно, разная. Может и Андрей проверяет ее на эмоциональную устойчивость. Кто знает, что у этих мужчин на уме.

Они сделали заказ, Марина вышла в дамскую комнату. Вымыла руки. Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Волосы лежали идеально. Чего за ними обычно не водилось. Двух часов ему точно не хватит. Что за странный товарищ? Рано вставать – это мне в 6-30. Вернулась за столик.

«Зря она прячет декольте под шарфиком», – подумал Андрей. Несколько минут они размешивали пенку в напитках и ждали десерты. Говорили о них же – о десертах, о работе немного – проделанной работе текущего дня, как будто разогревались, примеряясь друг к другу.

Андрей набрал воздуха в легкие, подготавливаясь к речи. Как на трибуне перед аудиторией. Заговорил негромко размеренно. Было странно рассказывать о себе одно и то же столько раз одними и теми же словами разным женщинам. Марина жмурилась от удовольствия, смакуя десерт. Андрей задался целью выиграть у десерта в борьбе за ее внимание.

Он вступил цитатой из фильма «Гладиатор», что родился в дцатом веке в Шотландии. Марина замерла и приподняла бровь. Кто знает, какие мысли пульсировали в ее блондинистой голове. Андрей рассмеялся и вернулся в начало – в свое рождение в поселке в Свердловской области в семье родителей, получивших скучное советское образование, когда вдруг его отец решил переквалифицироваться в художники, они развелись с практичной и прагматичной матерью, и Андрей остался жить с отцом.

В голове у Марины в мгновения этой незамысловатой истории взорвались фейерверки. Отсыл к прошлым векам в Шотландии она восприняла в резонансе с первым ощущением от встречи с Андреем. Из ниоткуда возникшая теплота в сердце совершенно не вязалась с текущим моментом. Она могла означать только узнавание души душой. Когда-то раньше в другой жизни они были знакомы и, вероятно, были знакомы близко. Почувствовал ли Андрей это узнавание? Его семейная история. Уход матери из семьи. Симметрия ее истории, в которой из семьи ушел отец. Травму от ухода отца она прорабатывала с психологами, эзотериками, через осознание, прощение и все никак не могла проработать до такой степени, чтобы не залипать в обреченных отношениях, которые проигрывали отвержение ее мужчиной. Только спрашивала себя иногда: «Почему, ну почему люди придают такое значение отцу? Воспитывал он или бросил, что сказал, что не сказал, что сделал, что не сделал – почему это так для человека важно, что он пускает под откос всю свою жизнь, на базе этих отцовских историй? И почему будучи размышляющим и зрелым никак не может отпустить и жить по уму?». А Андрея бросила мать. Как это может сказаться на человеке? Мать – фигура номер один. В течение первого года жизни, когда формируется программа на будущее, ребенок способен воспринимать только себя и маму и больше никого. Отец появляется в его поле позже. Отец Андрея, который стал художником. Это магия какая-то. Марину творчество манило непреодолимо. Хоть и работала она обычным офисным клерком. Но дальше только интереснее.

Андрей проскакивал некоторые автобиографические этапы. Мать, бросившую их двоих, при том что других детей она больше не родила, Андрей называл трепетно «мама». И в этом слове слышалась детская нежность и боль. Марина, говоря про отца, всегда использовала слово «отец», «папа» он как-то не заслужил. Андрей с отцом переехали жить в город, очевидно, за зарплатой, которой в селе не было. Потом, перескочив школу, Андрей стал рассказывать об устройстве на работу в издательство. Это Марине тоже импонировало. Она не была раньше знакома ни с кем из этой сферы, но очень любила фильмы об издательствах и редакторах, фанатично скупала книги и постоянно читала. По истории у Андрея не было высшего образования. Каким-то образом сейчас для нее это тоже не имело значения. Навязчиво лезли в память прошлые отношения, в которых не о чем было разговаривать с человеком с дипломом ни за столом, ни в постели, ни в компании, нигде.