Читать книгу Соларис. Осколки душ - Анна Панкратова - Страница 1

1

21 декабря 5556 года от создания Врат

– Ай! Мойра! – Аврора Ленг почувствовала, как что-то острое воткнулось в палец. Осторожно, словно касалась острия ножа, она провела по странному объекту, а потом резко выдохнула. – Дерево… просто дерево.

Она сделала шаг, услышала треск ткани – словно кнут, очередная пощечина, что сбивала с ног похуже корней деревьев, на которые она натыкалась весь путь. Аврора резко потянула шерстяной плащ, вырывая его из пут колючек. Верно от него оторвался кусок, но ей было все равно. Стянув с белых волос капюшон, она поправила желтый платок, что сворачивала как ободок. Длинные повязки развевал ледяной ветер, что пробирался под самые ребра, заставляя сердце покрываться инеем; хлыстал по щекам, по которым бежали бы дорожки слез, если только могли.

Аврора сделала шаг, запнулась и упала на колени. Волнистые волосы легкими волнами ниспадали до поясницы. Длинные черные ресницы подрагивали, обрамляя белые, бездонные глаза. Она была когда-то красива. Ею все восхищались. Но не теперь. Всех пугали ее глаза, что когда-то могли видеть все, а теперь лишь напоминали о страшном проклятии. Детишки с криками убегали, заметив красные шрамы, что паутинками покрывали веки и часть щек. И шрамы эти напоминали о черной магии, что лишила ее зрения и дара.

Пахло еловой хвоей, ладошки и щеки горели от царапин, оставленных ветками, и мороза, что кусал, словно мошкара летом. Голова болела после удара. Она втянула носом чистый воздух, но потом повернулась – что-то изменилось: появился новый запах, который обволакивал спокойствием и теплотой. И ему не место в лесу в день зимнего солнцестояния, только не в самую длинную ночь в году, когда жители Солариса прячутся за закрытыми дверями и зажигают как можно больше свечей, чтобы отогнать тьму и несчастья. И этот аромат горящих дров убаюкивал ее, возвращал домой, в то время, когда мама была жива, когда зимними вечерами они сидели у камина, читая книги. Тогда Аврора еще могла видеть. Тогда она еще верила в справедливость.

Аврора Ленг появилась на свет девятнадцать лет назад в семье губернатора деревни Фрига. Тогда мир еще не сошел с ума, был порядок, а Соларис процветал, ведь хранители жизни не исчезли. Но для Авроры все изменилось куда раньше Великого пожара. «Твоя мать умерла. Несчастный случай», – бросил отец, не желая ее видеть. С тех пор она забыла, что такое родительская любовь, камины перестали топить, а Аврора осталась одна со своим даром в холоде и непроглядной тьме. Лишь мама могла объяснить ей, как контролировать видения, как с этим жить, а главное – понять.

Деревня ее боялась, ведь Аврора с легкостью предсказывала всем несчастья. А отец избегал. Она так хотела почувствовать тепло, быть любимой, но он не желал смотреть ей в глаза, лишь запирался в кабинете и не выходил даже к ужину.

А потом ее ослепили. Аврора не видела кто, не знала за что. Но потом догадалась, что так жители решили избавиться от ее страшного дара. Без глаз она не могла видеть мир вокруг. И не могла видеть будущее.

Отец не пожелал содержать слепую дочь, а лекари заявили, что увечье было нанесено магией – никто теперь не может исцелить ее.

Так Аврора осталась без дома и отца. Одна, слепая, никому не нужная. Все в деревне закрыли перед ней двери, помня, как она предсказывала беды, и забыв, что предсказывала она и хорошее. Никто не хотел тянуть такую ношу.

Когда Аврора совсем отчаялась, ее взял к себе одинокий мельник Август. Он относился к ней как к дочери, смог вернуть ей желание жить. Аврора помнила запах свежего хлеба, что окружал ее днями и ночами, аромат кваса – любимого напитка нового друга. Он читал ей книги по вечерам и обещал всегда быть рядом.

Но сегодня утром Августа не стало. Аврора хотела бы забыть, но не могла, как коснулась его холодного тела, приложила ладонь к груди и не почувствовала биение сердца. Ее окружила тишина, которая давила так сильно, что заболели уши, которая душила, словно лианы, что затягивались все сильнее, мешая дышать. Пальцы поднялись к шее Августа и стали вдруг мокрыми. Она облизала их и едва не завыла – металлический привкус. Кровь.

Убили.

– Ох ты ж… мертвые угодники! – пробормотал мужской голос, а в нос Авроры ударили запах пота и перегара. Электрик, которого в деревне прозвали Молнией, ведь тот вечно устраивал короткие замыкания, когда пытался что-то починить. По правде, электричеством в деревне старались не пользоваться – слишком много стихийников жило, а потому приборы часто отказывались работать как надо. Может, оттого Молния и был постоянно пьян, что не мог найти работу. – Как ж так… Эй, слепая, ты жива там?

Аврора лишь отвернулась, вытерла руку о желтое платье, желая поскорее расшнуровать корсет, чтобы вздохнуть полной грудью. Она вздрогнула, едва на ее плечи упала тяжелая ткань – шерстяная, она колола шею. Молния натянул капюшон ей на голову, прикрывая глаза.

– Идем, слепая, отведу тебя в безопасное место…

– Я хочу остаться, – твердо заявила Аврора, пытаясь вырваться, но почувствовала, как еще одни руки сжали запястья, пока Молния тянул ее за локоть. – Пустите!..

А потом удар по голове и темнота. Она даже не успела понять, что произошло.

Очнулась она в лесу. Уже совсем одна. В нос тут же ударил запах елей, а морозный воздух обжег горло. Снег таял на щеках, напоминая слезы. Трясущимися пальцами Аврора ослабила шнуровку корсета и заставила себя встать. Качаясь, она побрела вперед, выставив руки.

Эти слабаки бросили ее умирать.

– Ох! – Аврора оцарапала ладонь о кору, обхватила ствол руками, чтобы не упасть на льду, – видимо, она ступила на замерзшее болото. Она цеплялась за дерево, словно это могло ее спасти, помочь слепой девушке найти выход из леса. Она уже поняла, куда ее завели. Поняла, кто живет в этих местах, на болоте…

Но она шла вперед. Не знала куда. Не знала, где дом. Догадывалась, что умрет от холода, жажды или от лап дикого зверя, но продолжала шагать. Падала, царапалась о ветки, но уперто вставала и шла дальше.

А сердце неприятно кололо – она знала, чего теперь хочет.

Мама всегда учила ее доброте. «Как ты относишься к людям – так и они к тебе, родная!». И Аврора была добра ко всем. Жалела бедных, помогала им, играла с деревенскими ребятишками, подбирала бездомных животных. Но чем старше становилась, тем больше замечала, как ее сторонились – боялись, не желали подпускать к себе, лишь бы не услышать страшное предсказание. «Она приносит несчастья!», — твердили в деревне. Но Аврора старалась оставаться доброй – ради мамы, которой не стало. Она так желала выполнить ее просьбу…

Но потом Аврора ослепла.

«Ее ослепили магией, – доносилось из-за приоткрытой двери. – Уж не знаю кто… Но тут явно постарались деревенские. Девочка больше никогда не будет видеть. Такую магию ничто не перекроет… может, лишь очень темная магия, не знаю…»

«И зачем мне слепая дочь? – кричал отец, выкидывая Аврору за дверь. – Иди отсюда! Лучше бы ты умерла!..»

И вот три года спустя Аврора сидела посреди леса. Воспоминания душили, налипали на тело, словно пот, а потом вскрывали раны на душе, что были заштопаны неопытным лекарем. Тронь, и болячка отвалится, заставляя ее снова истекать кровью.

Боль захватила душу и сердце, но Аврора резко выдохнула. Слезы ей не помогут, не спасут. Слезами она не найдет путь домой. Путь к тем, кто ее ослепил, а потом бросил в лесу. Слезы не помогут ей отомстить.

Доброта и наивность привели ее сюда. Да, она родилась не такой, как другие, да, она могла видеть будущее, но разве же это значило, что ее нужно бояться и ненавидеть? Разве же это делало ее неправильной? Разве же за это она заслужила стать слепой, а теперь умереть в муках в лесу?

Превозмогая боль в мышцах, она встала, сделала шаг, но потом врезалась в ствол. Прикоснувшись к коре, она поглубже вдохнула аромат горящих бревен. Откуда он тут взялся? Откуда этот запах среди болот в конце декабря?

А потом она услышала, как хрустнула ветка позади. Тело сковал страх, словно веревки. Дыхание сперло, а голова закружилась.

Она знала, кто живет на этих болотах. Слышала слухи.

Аврора часто задышала, пытаясь скрыть панику. Может, ей показалось? Послышалось? Но хруст повторился.

Она хотела сделать шаг. Убежать. Закричать. Но лишь стояла на месте, держась за дерево, ведь только так была в состоянии не упасть. Ноги совсем отказывались слушаться, став ватными, словно чужими. А живот скрутило. Еще чуть-чуть, и ее стошнит…

Но потом она выпрямила спину и облегченно выдохнула – верно, он убьет ее быстро. Хотя бы не будет мучаться от жажды. А потом встретит маму.

Мама…

Да, может, смерть не так и страшна. Может, в ее случае смерть – это избавление от мук.

Но едва чужие ладони опускаются на ее плечи, Аврора начинает дрожать. К запаху горящих бревен прибавляется корица. И эти ароматы укрывают ее, словно пуховое одеяло.

– Я не наврежу тебе, – шепчет тот, кто стоит позади. – Ты вся дрожишь… так замерзла?

Аврора чувствует, как ладонь касается ее груди. Ласково. Почти нежно. И она такая горячая – греет даже через желтое платье. А в ушах все стоит его голос – низкий баритон, слегка хриплый. Он ласкает душу, наполняя надеждой.

– Как грубо… – шепчет он, обжигая ухо дыханием. Ее кожа покрывается мурашками, а липкий страх покрывает тело, мешая дышать. – Бросить слепую невинную девушку в лесу…

– Может, я заслужила, – едва проговорила Аврора.

Он касается ее щеки. Пальцы нежно гладят кожу, поднимаются выше, к глазам, к красным шрамам, что покрыли лицо, словно паутина.

– Идем, дитя. Я защищу тебя.

– Я знаю, кто ты!

Аврора хочет сделать шаг, но ноги отказываются слушаться. Страх, что сковал тело, вдруг начинает рассеиваться. Кожа горит от нежных касаний ласковых пальцев, а щеки пылают. Сердце грохочет в груди так громко, что, верно, весь лес это слышит.

– И кто же я? – Снова этот хриплый баритон, что окутывает душу, покрывая теплотой.

– Слухи ходят про этот лес. Мол, здесь живет монстр.

– «Монстр»? Вот как меня нынче величают?

– Говорят… из Подземного царства изгнали короля, и он не нашел лучшего места, чем чаща этого леса.

– Здесь спокойно. Тихо.

– Так я права?

Аврора хочет сделать шаг, но он хватает ее, прижимая к груди, рука гладит шею, а щеку греет его дыхание. Она часто дышит, боясь пошевелиться, не в силах понять, почему его касания столь нежны.

– Они будут наказаны за то, что сделали. А теперь идем, дитя.

Сбитая с толку, Аврора вырвалась из объятий и, едва не плача, пробормотала:

– Я не дитя… Мне уже девятнадцать.

– А мне чуть больше тысячи…

Аврора покачнулась. Так это и правда изгнанный король Подземного царства? Тот самый монстр, которым пугают детишек в ее деревне? Тот самый хранитель душ, из-за которого люди перестали ходить в этот лес?

Едва держась на ногах, Аврора пытается бежать, но спотыкается о корягу, уже летит на землю, но вновь оказывается в его объятиях. Обессиленная, она лишь прижимается к груди.

– Ты убьешь меня? – прошептала Аврора.

– Ты веришь, что я монстр? Зови меня Элайджа, ладно? Никаких монстров, будь любезна. – Он хрипло смеется. – За что они так с тобой?

Аврора сглатывает слезы, не желая показывать слабость, но потом не выдерживает. События последних лет вдруг наваливаются на плечи, придавливая к земле, словно многотонный груз.

– Они… убили моего друга, – шепчет она. – Он приютил меня, когда… – Аврора замолчала, боясь произнести вслух все, что случилось., – … я ослепла… Они… Хочу, чтобы они мучались.

Аврора хватает Элайджу за шею, чтобы удержаться на ногах. Жажда и страх совсем лишили ее сил.

– Ш-ш, идем со мной, – слышит она голос Элайджи, а потом чувствует, как отрывается от земли. Покрепче схватив его за шею, она прижимается к его груди, вдыхает аромат корицы.

– Я тоже люблю корицу… – шепчет Аврора, а потом проваливается в сон.

2

12 мая 5557 года от создания Врат

У Даниэллы Арчибальд раскалывалась голова. Ей казалось, что по ней бегало стадо диких оленей, а мойра стучала сковородой по лбу. Видимо, не стоило вчера столько пить.

Дени медленно разжала веки, опасаясь яркого света, но обнаружила себя в полумраке. Красные, словно пламя, волосы разметались по подушке, а карие глаза отказывались четко видеть.

– Локи? – позвала Дени пса, но тут осознала, что находилась не дома. Прикусив язык, она посмотрела направо и резко выдохнула, кусая себя за щеку, чтобы не закричать от злости на саму себя. – Мойра!

Дени оглядела спящего парня – брюнета с короткой стрижкой – и, не спеша, стараясь не шуметь, стала выбираться из постели, вздрагивая, когда одеяло шуршало. Она нацепила трусы, что валялись у кровати, и на носочках пошла к двери, оглядываясь в поисках одежды. Луч солнца проник сквозь щель в шторах, освещая тусклую комнату.

«Рассвет», – подумала Дени, пытаясь понять, как оказалась в чужой квартире. Да, ей вчера было грустно. Да, она пошла в бар, чтобы напиться, забыться, но вот спать с кем-либо в ее планы точно не входило. Она-то хотела выпить пару стаканов и вернуться к Локи, который жутко не любил оставаться один.

Дени застегнула джинсы и услышала шевеление позади, тяжело вздохнула, поняв, что уйти, не попрощавшись, не выйдет. Ей не впервой было сбегать из чужих кроватей, но каждый раз она была себе так противна, что хотелось перестать существовать.

– Уже уходишь?

Дени развернулась, сжимая кольцо, что висело на цепочке на шее, оглядела парня, засмотрелась на его темно-карие глаза, которые он щурил от солнца, понимая вдруг, как оказалась у него в кровати – он слишком напомнил ей Джейкоба Арчибальда, от которого у нее остались кольцо да фамилия. Пара стаканчиков, и вот уже их не отличить – карие глаза, брюнет, накачанный торс. Не хватало только неопрятных кудрей.

– Прости, у меня пес… ему гулять пора. А то обделает мне весь дом… – затараторила Дени, пятясь к двери. Повезет, если ему тоже нужна была связь на одну ночь.

– И муж еще наверно ждет, да? – усмехнулся парень.

Дени выпустила кольцо, спрятала его под футболку.

– Мужа нет. Был… когда-то. Не важно.

– Ой да ладно! У меня тоже девушка есть. Всякое бывает.

Парень вылез из постели, а Дени отвернулась, чтобы не видеть его голым. Прикрыв глаза, она быстро зашагала к двери, желая раствориться, исчезнуть, лишь бы забыть этот момент навсегда.

– Мойрова тень… – пробормотала она, дергая ручку запертой двери.

– Мойрова? – Парень подал ей бюстгальтер, чарующе улыбаясь.

– Мойры… – Дени скомкала кружево, краснея. – Считается, что они предрешают наши судьбы. Что идет не так – виновата мойра.

– Ясно… – Парень зачесал волосы, положил руку на ее плечо. – Может, кофе? Утренний секс, слышал, тоже хорош.

Дени нахмурилась. Если до этого она была смущена, то сейчас в ней начало разгораться пламя от злости. Кончики пальцев закололо, она почувствовала жар огня, который не могла вызвать, пока находилась в Терравиле – мире, где не осталось магии.

– Ты сказал, у тебя девушка есть, – холодно сказала Дени, хватаясь горячими пальцами за дверной косяк в месте, где закрывалась дверь.

– А у тебя муж.

– Бывший.

– Но колечко все еще висит. – Парень проворно сунул руку под ее футболку и вытащил золотое кольцо с небольшим камнем. Дени хлопнула его по руке, заставляя ойкнуть.

– Не твое дело, – холодно сказала Дени, но руки пылали все сильнее. Небольшое усилие, чтобы расплавить замок, и… Она попробовала толкнуть дверь и улыбнулась, поняв, что план сработал.

– Эй! – воскликнул парень, видя расплавленный метал, который капал на ламинат.

– Сам виноват! Душнила мойров!

Дени рассмеялась, сбегая по ступенькам. Конечно, было бы куда лучше, если бы она ушла тихо, но парень не оставил ей выбора. Секс на одну ночь – да. Измена и ложь – неприемлемо. Она ненавидела людей, которые врали ей, использовали или еще хуже – втягивали в свою ложь, словно в паутину. А ей приходилось барахтаться в ней, пытаться выпутаться, но из-за этого она всегда завязала лишь сильнее. Говори правду – и паук тебя не сожрет.

Выбежав на улицу, Дени отдышалась, сощурившись от яркого утреннего солнца. Воздух еще был холодным, а потому по коже пошли мурашки. Она сжала зубы, огляделась, стараясь понять, далеко ли ее автодом, и побрела по дорожке. Гравий шуршал под ногами, а на душе становилось легче. Она собрала красные волосы в хвост, что доставал почти до поясницы, почесала аккуратный вздернутый носик в окружении веснушек, что покрывали не только лицо, но и тело.

«Больше никогда не буду пить», – подумала Дени, разглядывая цветущую вишню. Дерево напомнило ей о доме и детстве. Каждый май она бегала по вишневому саду, наслаждаясь ароматом и красотой, а потом помогала собирать урожай, едва вишня поспевала. Отголоски прошлого сжали горло, а она закусила губу, сдерживая слезы. Это же надо! За одно утро вспомнить и про дом, из которого пришлось сбежать двенадцать лет назад, и про бывшего мужа, которого она не видела чуть больше года.

Дени облегченно вздохнула, заметив свой автодом, а потом услышала лай и улыбнулась – Локи узнал ее по шагам. Она открыла дверь и едва не упала, когда золотистый ретривер прыгнул на нее. Смеясь, она гладила Локи, который крутился на месте, вилял хвостом так быстро, что мог бы взлететь с его помощью, если б захотел, и лизал ее руки.

– Скучал? – Дени присела и получила поцелуй в щеку мокрым языком. – Прости, Локи. Идем гулять.

Она накинула ветровку, нахмурилась, заметив кроссовки, что лишились шнурков, останки которых усыпали пол, и пошла вслед за Локи, размышляя о прошедшей ночи и своей жизни. На душе стало тоскливо, а в голове засел лишь один вопрос – неужели и правда все это было ей предначертано? Неужели мойры решили, что будет весело, если она окажется в мире без магии, будет жить в автодоме с собакой и сбегать после случайных ночевок в чужих квартирах? А еще не будет понимать, кто она и что хочет от жизни?

Если так, то у мойр явно плохо с чувством юмора, потому что Дени последние дни хотелось лишь реветь. С приходом весны Джейкоб вспоминался все чаще, ведь они вместе купили автодом и пообещали друг другу проехать на нем все побережье. Невольно Дени вытащила кольцо и поцеловала его. Грусть навалилась на плечи, а одиночество затянуло на дно океана. И единственным источником света был Локи, что бежал впереди, виляя хвостом.

Вернувшись, Дени накормила Локи, наскоро проглотила тост и села за руль. Она любила свой автодом, любила свободу, которую он ей дарил. Все, что ей было нужно для жизни, было всегда с ней. В конце автодома была мягкая кровать, ночью она часто не закрывала жалюзи, чтобы любоваться звездным небом, а Локи рядом грыз очередную игрушку. Небольшая душевая и туалет. Удобная жилая зона, совмещающая «кабинет» и «столовую». По правде, места хватало лишь на небольшой стол, за которым она ела и работала, да на функциональную кухню. Вся мебель в доме была светлой, приятной глазу, бежевых и нежно-голубых цветов.

– Я словно улитка, – всегда говорила Даниэлла. – Мой дом всегда со мной!

Она долго не задерживалась ни в одном городе. Постоянно куда-то ехала, искала новые места. А Локи сидел на пассажирском сидении и наблюдал за дорогой, поддерживая любое ее решение. В отличии от Джейкоба.

Дени вновь крутила кольцо, задумчиво глядя на дорогу. Она хотела успеть доехать до Ониксвилла до темноты и знала, что пора бы уже выдвигаться, но не могла себя заставить. Что, если этот город слишком сильно будет ей напоминать о былом счастье? Что, если Джейкоб там? Она знала, что он вернулся из Солариса, ведь два месяца назад он ей позвонил. Вот только она не ответила и заблокировала его. Примерно тогда же она впервые проснулась в незнакомой квартире.

Локи, сидящий рядом, как верный штурман, выплюнул игрушку-курицу, которая давно осталась без головы, и заскулил, видя, как хозяйка тяжело вздыхала.

– Да, снова, – ответила Дени, разглядывая кольцо. Локи повернул голову, внимательно слушая, тяжело вздохнул. – А знаешь что? Ты прав. Сегодня же начинаем новую жизнь!

Даниэлла сняла цепочку с кольцом и кинула в бардачок. Она хлопнула дверкой и сложила руки на груди. Шея показалась голой без привычного украшения, но она вдруг поняла, что пора двигаться дальше и признать, что Джейкоб ушел навсегда. Локи согласно гавкнул и завилял хвостом. Кажется, идея начать жизнь с чистого листа пришлась ему по вкусу.

– Больше никакой хандры! Обещаю! – Дени включила музыку и завела мотор. Локи не переставал радостно вилять хвостом, а Дени начала подпевать, чувствуя легкость в душе. Вскоре она нацепила на шею пару серебряных цепочек, чтобы забыть о злосчастном обручальном кольце, на каждой болталась обычная бижутерия – луна, символ солнца и даже пентаграмма. На пальцах же блестело лишь одно кольцо, что она давно хотела снять, но не могла найти на это силы, ведь оно осталось от мамы. Она помнила, как мама звала ее домой, заставляя магией кольцо нагреваться, а маленькая Дени бежала, понимая, что чем горячее сине-розовый камень – тем сильнее злится матушка.

Они ехали по дороге, Дени подпевала каждой песне, пританцовывала на сидении, а Локи грыз рядом любимую игрушку, решив, что курице не нужны нос и глаза. Они заехали в Ониксвилл, когда заходило солнце. Сердце кольнуло от воспоминаний – в этом городе она любила, стала женой, обрела счастье, а затем потеряла его. Год она ездила по стране, избегая Ониксвилла, но сейчас вдруг решила вернуться. Зачем? Она и сама не понимала. Сердце и душа вопили, что так она желала найти Джейкоба, но мозг твердил, что она никогда не сможет его простить.

Дени заехала на стоянку, устало размяла шею и вывела Локи на прогулку. Пока довольный пес бегал кругами, обнюхивал каждый куст вокруг, она пыталась понять, что делать дальше. Понимала, что в жизни пора что-то менять, что ей слишком одиноко, тоскливо, а раны на сердце никак не заживают, но не знала, что делать.

Когда они вернулись к автодому, Дени нахмурилась, заметив конверт, который кто-то прилепил к двери. Она оглянулась, но заметила лишь пустую стоянку и темноту. Тяжело вздохнув, она открыла конверт, а потом охнула, прочитав послание:

«Кровь и кровь, чтоб он нашелся, словно узел на запястье. Кровь и кровь, а сбежавшая королева лишилась крыльев, едва спряталась от судьбы. Узел на запястье, пока принц ищет ящик Тьмы, что не уберегла та, что сбежала, бросив землю. Кровь и кровь, чтоб он нашелся, узел завяжу себе на сердце».

Дени скомкала записку, дрожа от страха и ужаса. Но потом она мотнула головой – это не ее дело, не ее борьба и не ее судьба. Она обычная стихийница огня, просто Дени, которая не имеет ни малейшего отношения ко всему, что теперь происходит в Соларисе, а тот, кто написал эту записку, явно ошибся адресом.

После ужина она легка в кровать, Локи примостился рядом, прижавшись к ноге. Дени смотрела на звездное небо, вспоминая все хорошее, что произошло в этом городе, пытаясь забыть о записке, почти уснула, но услышала стук. Локи вскочил, зарычав. Словно сторож, он смотрел в сторону двери, готовый броситься на незваного гостя, хоть Дени и знала, что все, что он сможет сделать, – зализать обидчика до смерти.

– Ш-ш. – Дени погладила Локи по загривку. – Все хорошо. Сиди тут.

Дени натянула спортивные штаны и подошла к двери, прислушалась, словно так могла узнать, кто пожаловал в ее жилье, но потом все же открыла. У двери стояла девчушка с двумя белыми длинными косами. Она испуганно оглядела Дени, а потом все же выпалила:

– Привет, я Эйрин. И я бы хотела, чтобы ты отвела меня в Соларис.

Дени изумленно вздернула брови. Такого поворота судьбы она точно не ожидала.

– Мойрова тень! – сказала Дени, отходя в сторону, чтобы Эйрин зашла в автодом.

Локи зарычал, едва незваная гостья несмело поднялась по ступенькам. Услышав пса, Эйрин вздрогнула и замерла, задержав дыхание.

– Локи, место, – велела Дени, поправляя волосы, что лезли в глаза. Она почесала острый подбородок, разглядывая девчушку. Миниатюрная, худенькая Эйрин опасливо оглядывала автодом, голубые глаза блестели в тусклом свете, а пухлые губы были искусаны до крови. – Как ты меня нашла?

Эйрин обернулась к Дени, похлопала длинными ресницами. Ее пухлые щечки были обсыпаны веснушками.

– Взяла у бабули поисковый порошок. Не думала, что сработает, но… ты явна понимаешь, что такое Соларис.

Дени сложила руки на груди, чувствуя, как нарастала тревога в душе, а потом предложила гостье чаю. Эйрин несмело кивнула и села на диван, едва Дени подтолкнула ее, чтобы пройти к кухне.

– Откуда знала, кого искать?

Дени щелкнула кнопку, включилась желтая подсветка на электрическом чайнике. Эйрин разгладила складки на короткой белой юбке, поправила ворот блузки.

– Нашла прядку волос в дневнике бабули… там указано, что ты стихийник. Огонь, да?

Дени выдохнула, невольно дотронулась до красных, как пламя, волос, нервно облизала губы, доставая чайные пакетики.

– Не трудно догадаться, что ты огонь. Ну, волосы красные…

– И метка, – подсказала Дени, показывая тату на запястье правой руки: знак бесстрашия, похожий на глаз, объятый пламенем. Красная, она слегка мерцала, напоминая полукруг, обвитый огнем. – А ты, видимо, воздух. Блондинка же.

– Угу.

Дени со стуком поставила чашки на стол, вытащила пачку печенья и села напротив гостьи. Эйрин смущенно отпила, поправила воротник блузки. Локи заскулил, изнывая от любопытства, Дени подозвала его к себе, тревожась все сильнее – сначала записка, теперь Эйрин. Тучи сгущались, надвигалась буря, что рисковала уничтожить все на своем пути.

– Собак не боишься?

Экрин покачала головой, с любопытством смотря на Локи, который положил морду на колени Дени. Он пытался подбодрить хозяйку, ощущая страх, что сдавливал грудь, но не мог. Она все размышляла, кто мог прислать ей записку – Джейкоб? Если да, то это бы ее успокоило, ведь это значит, что он просто хочет привлечь ее внимание. А если не он? То кто? И почему именно ей? Но больше всего ее смущала юная блондинка, что стряхивала крошки печенья со своей юбки, стыдливо опустив глаза.

– Локи. Золотистый ретривер. Дружелюбный. Жрет все шнурки и провода, так что аккуратно. – Эйрин хотела было погладить пса, но передумав, отдернула руку. – Зачем тебе в Соларис? Там нет ничего интересного, поверь.

Эйрин обхватила чашку руками, грея пальцы, опустила взгляд.

– Родителей ищу.

– Родителей?

Дени сощурилась, оглядывая девчушку, нервно забарабанила пальцами по столу.

– Они пропали после Великого пожара, я…

– Не пропали. Они мертвы. Смирись.

Эйрин вздрогнул, едва не выронила чашку и часто заморгала, глядя на спокойное лицо Дени.

– Были бы живы, давно бы вернулись. Говоришь, с бабушкой живешь? Куда тебя отвезти?

Эйрин помотала головой, ее щеки раскраснелись, а в глазах вдруг замерцали слезы.

– Я должна их найти! Может, они в беде! Так нельзя, пожалуйста…

– Я не поведу тебя в Соларис. Я верну тебя к бабушке. Точка.

– Какое право ты имеешь решать за меня? Я взрослая, я…

– Сколько тебе? Лет семнадцать? Фейт за тебя пока все решает. Адрес.

Дени прикусила язык, понимая, что сболтнула лишнего, но Эйрин ничего не заметила, лишь раскраснелась еще сильнее, открыла рот, но не нашлась, что возразить, и сложила руки на груди. Дени погладила Локи и кивнула в сторону Эйрин. Пес подошел к незнакомке и несмело лизнул ногу. Эйрин испугалась, но потом расслабилась, видя, как пес завилял хвостом, несмело коснулась мокрого носа.

– Я должна их найти, понимаешь? Родители пропали, сестра бросила… Я должна. Может, сестра тоже там. А бабушка… Я не вернусь к ней. Я боюсь эту женщину! Она… душит меня своими приказами. Я не могу с ней больше жить.

Дени опустила глаза, тяжело вздохнула. Она ненавидела ложь, сама же пыталась всех убедить, что лучше горькая правда, чем приправленная сладкой ватой ложь. Она вдруг поняла, что сейчас она – тот самый паук, что запутывал Эйрин в паутину, затягивая все сильнее. Не скажет правду сейчас, Эйрин найдет кого-то другого. Кого-то, кто отведет ее в Соларис, где она узнает все, или еще хуже – умрет. Разве это не ее долг защищать ее? Разве не за этим она ушла от сестры? Чтобы она была в безопасности? Неужели бабушка что-то ей рассказывала? Хотя, видимо, сестренка сама нарыла информацию, потом стащила порошок и нашла того, кто знал путь домой.

– Крылатый случай, – тихо выругалась Дени, а потом громко заявила: – Наши родители мертвы. И я понимаю, почему ты сбежала от Фейт, по правде. Сама же тоже от нее сбежала.

– Что?

– Меня зовут Даниэлла. Я твоя сестра. Не узнаешь?

Эйрин выпучила глаза, помотала головой, едва дыша, щеки залились румянцем. Дени спокойно смотрела на нее, вспоминая, как ушла от бабули и пятилетней сестренки, ведь не могла находиться в одной квартире с Фейт, что всю жизнь диктовала ей, кем быть, что делать и какие решения принимать. А потом Дени и вовсе узнала, что родителей больше нет, а потому не могла смотреть сестре в глаза. Малышка так скучала по дому, по маме, так ждала, когда жизнь станет прежней. Как можно было разрушить ее мир?

– Слушай, я, пожалуй, найду кого другого, ладно? Здорово пообщались, но ты не моя сестра.

Эйрин встала и пошла к выходу, врезаясь в кухонные шкафчики и тумбы. Она едва не снесла грязные тарелки, но успела вовремя их схватить. Локи следовал за ней: кажется, псу уже понравилась гостья, и он не желал так быстро с ней прощаться.

– Локи! – сказала Дени, а пес преградил Эйрин путь, виляя хвостом. – На улыбку не смотри, кусаться умеет. От меня научился.

Эйрин попятилась от пса, врезалась в стол и ойкнула от страха и боли. Дени лишь тяжело вздохнула и вытащила из верхнего шкафчика ступку и склянку с песком из источника жизни Эклипсиса.

– Пожалуйста, можно я уйду? – прошептала Эйрин. – Я… не можем мы быть сестрами! Мы даже не похожи!

Дени усмехнулась, вытащила кухонный нож и подставила его под струю холодной воды.

– Потому что я пошла в дедушку Ричарда. Два упертых огня, которые остро на все реагируют и чуть что разжигают пламя. А ты – в папу. Такой же спокойный воздух, можешь долго терпеть, но рано или поздно непременно взрываешься, насылая ураганный ветер. Ты же знаешь, что наши стихии – отражение характера. И потому у меня волосы красные, у тебя – белые.

Дени включила большой свет на кухне, разглядела вены на левой руке, не задумываясь, провела ножом. От боли лишь немного поморщилась, а потом подержала нож над ступкой, чтобы стекла кровь.

– А веснушки? И подбородки у нас похожи.

– Даниэлла… – прошептала в ужасе Эйрин, пятясь. Она услышала рычание Локи, замерла, часто дыша. Ее косы поникли, словно считали страх, в глазах блестели слезы.

– Крылатый случай! – воскликнула Дени, вытирая нож кухонным полотенцем. – Да ладно тебе! Капля крови, чтобы установить сестры мы или нет. Ну?

Дени протянула нож Эйрин, держа его за лезвие, но гостья не шевельнулась. Губы девчушки задрожали, а лицо посерело.

– Твою ж мойру… не сатанистка я! Ты же знаешь, что почти вся магия завязана на крови, да? Да и к тому же жертвоприношения давно запретили законом в Соларисе. Вот божки-то расстроились тогда…

– Да… – Эйрин сглотнула, коротко кивнула, а потом смахнула слезы. – Но мы же в мире без магии.

– Простейший тест! Даже не магия. И песок из источника – места, где зародилась магия.

Эйрин хотела взять нож, но передумала. Она сделала глубокий вздох, разгладила складки юбки и подала руку Дени, зажмурившись.

– Знаешь, как работает тест? – Дени взяла Эйрин за руку, разглядела вены, выбирая подходящую. Сестра покачала головой. – Кровь, немного песка, принесенного от источника жизни – Эклипсиса. Там рождаются наши души, там вышли из Хаоса Любовь и Ненависть, Время. Все смешать. Цвет полученной жидкости скажет, кто мы друг для друга. Зеленый – никто. Синий – враги. Красный – любовники. Желтый – семья.

Эйрин пискнула, едва Дени провела ножом по ее руке и приложила к ране полотенце. Девчушка несмело приоткрыла глаза и, убедившись, что в жертву ее приносить не будут, немного расслабилась. Она посильнее прижала махровую ткань к ране, наблюдая, как Дени мешала в ступке кровь и песок, заметила, как капнула на пол кровь и подала салфетку.

– У тебя кровь.

Дени взглянула на рану так, словно и забыла, что она там была, пожала плечами, но приложила протянутую салфетку.

– Царапина просто. – Дени выдохнула в ступку. – Кровь и кровь, скажи нам, кто мы. Кровь смешаем, чтобы души обнажить. Держи.

Эйрин несмело взяла ступку, поймала полотенце, что чуть не упало на пол.

– А если муж и жена? – несмело спросила она. – Они ведь и семья, и любовники?

– В Соларисе есть церемония, которая скрепляет души влюбленных, делая их семьей. Как тут венчание. Ну?

Эйрин заглянула в ступку, резко выдохнула, заметив желтую жидкость, мерцающую на свету. Она подняла взгляд на Дени, изумленно распахнув большие глаза.

– Обнимашки? – Дени развела руки, но Эйрин лишь покачала головой и нахмурилась. – И общее все же есть! Веснушки же! Ну?

– Ты бросила нас.

– Не бросила. Ушла в Соларис, чтобы найти родителей. А потом не нашла в себе силы вернуться, чтобы рассказать, что их больше нет. Да и Фейт… сама понимаешь. Она все такая же сука, да?

Эйрин выронила ступку, желтая жидкость расплескалась по полу. Локи попытался ее попробовать, но Эйрин упала на колени и положила сверху полотенце. Пес лизнул ее в щеку и снова завилял хвостом. Для него приход гостьи был лучшим приключением.

– Ты ему нравишься, – пояснила Дени. – Видимо, чует, что мы с тобой родня.

Эйрин вытерла пол, оглядела белое полотенце, что покрылось красными пятнами от крови и желтыми от жидкости, что подтвердило родство.

– Ты нас бросила, – повторила Эйрин. Дени лишь тяжело вздохнула.

– Так было нужно. Поверь. Вы не переезжали? Отвезу тебя домой.

Эйрин вскочила так быстро, что едва не упала. Она схватилась за тумбу и отчаянно покачала головой.

– Бабуля думает, я улетела в языковую школу! Я сейчас в самолете должна быть! Не выдавай! Прошу!

– Мойрова тень… ну ты и врушка! – сказала Дени, но потом рассмеялась и толкнула сестру в плечо. – Ладно, остаешься до утра, а завтра я решу, что с тобой делать.

Дени поставила чашки в раковину, добавив их к немытой посуде, что осталась после ужина и обеда. Эйрин поджала губы, но ничего не сказала.

– Спать будешь на диване. Кровать уже занята мной и Локи. На пол его не выгоню, он мой друг.

– Хорошо. – Эйрин сцепила руки в замок. – Почему? Ты была нужна мне.

Дени щелкнула механизмом, поднимая стол, выдвинула диван, распахнула ящик, чтобы вытащить одеяло и простынь, и устало посмотрела на Эйрин.

– Что я должна была сказать? Тебе было чуть меньше шести!

– Могла соврать.

– Чтобы ты возненавидела меня, едва бы вскрылась правда? Нет, спасибо.

Эйрин обижено нахмурилась, теребя подол юбки.

– Я все равно пойду в Соларис. Вернешь бабуле, я найду кого-нибудь другого. Сбегу! И пойду! Я должна вернуться домой. Я не могу больше жить с бабушкой.

Дени закатила глаза. В их семье все такие упертые бараны? Она задумчиво огляделась, пытаясь придумать, как убедить сестренку, что возвращаться некуда. Эйрин выглядела решительно, но Дени догадывалась, что сестра блефует, пытается манипулировать ей, а сердце вдруг неприятно кольнуло – это ее шанс встретиться с Джейкобом. Мало того, что он расскажет, что сейчас творится в Соларисе, возможно, отговорив тем самым Эйрин от похода туда, так еще и сама Дени сумеет поговорить с ним и спросить про записку. Может, после этой встречи она сможет его наконец отпустить?

– Ну? Ты отведешь меня домой?

– Посмотрим. Но сначала мне надо поговорить с одним человеком.

– С кем?

– Бывшим мужем.

Эйрин вздернула брови, перевела взгляд на правую руку в поисках кольца, но Дени закатила глаза.

– Говорю же, бывший. Давай спать, уже поздно.

– Я и тебя искала. Даниэлла…

– Дени.

– Я правда больше не могу жить с бабушкой. Она…

– Манипулирует, чтобы заставить тебя делать так, как нужно ей, – подсказала Дени и, увидев кивок, продолжила: – Пытается сделать из тебя копию себя. А еще лишь наша прекрасная Фейт знает, как жить, что делать, а все остальные – идиоты. Знаю, проходила. Может, потому и сбежала.

– Дени… может, я могу…

– Завтра. Давай спать.

Эйрин открыла было рот, чтобы задать миллион вопросов, что жужжали у нее в голове, словно пчелы, но, заметив взгляд Дени, решила повременить.

– Я помою посуду?

– Оставь, – махнула рукой Дени и упала на постель, похлопала рукой, и Локи запрыгнул к ней.

– Мне не трудно.

– Ой, делай, что хочешь, мы спать.

Дени повернулась на бок, обняла Локи, что развалился рядом, и закрыла глаза, но сна не было. Она прислушивалась к происходящему в ее автодоме, тяжело вздыхала, слыша звон посуды и шум воды. Но хуже всего были мысли, что мешали уснуть. Как убедить сестру не искать дом? Как объяснить ей, какие опасности таит в себе Соларис, не раскрывая главную тайну? Если Эйрин узнает об этом, она вернется, поставит свою жизнь под угрозу. Разве не поэтому Дени ушла от нее двенадцать лет назад? Чтобы защитить?

И эта мойрова записка! Что за странные слова?

«Кровь и кровь, чтоб он нашелся», – это же заклинание? Разве нет? При чем тут оно и ящик Тьмы, за которым охотится принц Подземного царства? И почему принц? Куда делся король? И причем тут она? Неужели нет кандидата получше для всего этого дерьма?

А потом Дени вспомнила про Джейкоба, которому завтра позвонит. Возможно, уже завтра она его увидит. Душа заболела, а воспоминания навалились на плечи многотомным грузом, придавливая к земле и мешая дышать.

Они дружили почти с рождения. Все знали, что они будут вместе, хоть родители и пытались убедить ее подыскать пару получше.

– Некроманты… – говорила мать, недовольно закатывая глаза. – Он тебе не пара!.

– Какая разница? – не унималась Даниэлла, невольно вызывая огонь на кончиках пальцев. – Некроманты – уважаемые семьи, друзья престола. И я… люблю его, мам.

Это Джейкоб вытащил Даниэллу, Эйрин и их бабушку Фейт из горящего дома во время Великого пожара, который унес жизни сотен жителей столицы их страны – Лостхилла. Джейкоб помог им добраться до Терравила, вместе они осели на дно, подальше от Солариса, подальше от опасностей и бед.

Джейкоб согласился вернуться с Даниэллой домой, ведь та надеялась найти их семьи живыми. Но Лостхилла больше не было. Как не было и хранителей жизни, которые всегда управляли Соларисом. Без них страна разделилась, каждый город и деревня стали выживать сами по себе, брошенные на произвол судьбы и на волю хранителей душ.

Даниэлла была уверена, что хранители душ захватили власть над Соларисом, а потому знала, что туда дорога ей закрыта. Она боялась, во что могла превратиться их страна под руководством короля Подземного царства, предводителя хранителей душ Элайджи Блэка. Про его суровость и жестокие идеи ходили жуткие слухи, от которых кровь стыла в жилах.

И вот как она может позволить Эйрин отправиться в Соларис? Навстречу неизвестности? Даже Джейкоб выбрал Терравил, хотя так мечтал навсегда вернуться домой.

– Дени? – прошептала Эйрин, а Дени вдруг заметила, что шум воды стих. Она распахнула глаза и заметила сестру, что переминалась с ноги на ноги, стоя рядом. Локи вскочил, но, вопреки ожиданиям, лишь завилял хвостом. – Прости, что разбудила!

– Я не спала, – прохрипела Дени, садясь. Она прочистила горло и кивнула на кровать. – Садись.

Эйрин присела на край, погладила Локи, который обрадовался так сильно, что даже подставил ей живот. Дени лишь закатила глаза – на охрану ее пес явно не похож, скорее на предателя.

– Не расскажешь о себе?

Дени покачала головой, опуская взгляд.

– Мы же сестры. Я помню… огоньки на твоих ладошках. Помню, как пламя обвивало твои руки. И помню, как ты мне рассказывала всякие сказки про хранителей.

– Думала, ты страшно обижена на меня.

– Может… – Эйрин все подняла на нее глаза, их взгляды встретились. – Может, у тебя были причины. Не привыкла осуждать людей вот так сразу, пока не разобралась, в чем дело. Да и ты права… я вот тоже от бабушки сбежала. И не планирую возвращаться, если по правде. Я бы…

– Может… слушай, уже правда поздно. Давай спать.

Эйрин обижено кивнула, но ушла спать. А Дени вновь погрузилась в мысли, что мешали ей спать.

И вот что ей теперь делать?

3

13 мая

Джейкоб Арчибальд пялился в монитор компьютера и изнывал от скуки. Был, конечно, вариант поработать, но он ему не нравился.

За спиной тикали часы, напоминая, как долго еще до конца рабочего дня, а душа тосковала по приключениям, но еще больше по Даниэлле. Джейкоб откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, подозревая, что начальник скоро все же не выдержит и лишит его премии.

«Мойра! Ради нее ты тут, – напомнил себе Джейкоб. – Ты бросил ее, но, может, если будешь работать, накопишь на хорошее жилье, она и простит тебя. Старайся!»

Джейкоб дернул мышку, едва компьютер погрузился в спящий режим. Сегодня начальник ждет от него отчет, нужно сделать огромную таблицу, показывающую, как изменился доход за последние полгода, но мозг отказывался думать.

Слишком скучно.

– Эй, Джейк! – позвал коллега, сидящий за соседним столом. – Кофе хочешь?

– Не, чувак, занят. Надо отчет доделать.

– Как знаешь.

Коллега прошел мимо, а Джейкоб устало помахал на себя галстуком. Как же хотелось уйти из офиса, обрести свободу, быть независимым, путешествовать, но вместо этого он работал агентом в страховой компании, носил деловой костюм и тосковал по приключениям.

Джейкоб уже занес руки над клавиатурой, чтобы все же сделать таблицу, как услышал звонок. Тяжело вздохнув, он потянулся к смартфону, чтобы сбросить вызов, но замер. Лицо озарила счастливая улыбка, а душа запела от надежды. Может, не все еще потеряно!

– Даниэлла! Душа моя! – нараспев сказал Джейкоб.

– Привет… слушай… – Дени замолчала, Джейкоб услышал ее тяжелый вздох. – Помощь твоя нужна. Совсем небольшая. Ко мне тут… сестренка пришла.

Джейкоб выпрямил спину, улыбка померкла, а в глазах зажглось беспокойство.

– Все хорошо?

– Да! Просто… она родителей ищет. В Соларис удумала идти.

Джейкоб нахмурился: он догадывался, что рано или поздно это произойдет. Но потом его глаза загорелись – Дени нужна его помощь. Возможно, они вместе пойдут в Соларис и тогда… он завоюет ее прощение.

– Куда приехать?

– Мы сами приедем. Скажи куда.

– Я работаю в башне в центре города.

– Будем через пять минут. Сможешь?

– Конечно! И… Дени?

Дени молчала.

– Я рад, что ты мне позвонила.

– Ждем тебя.

В телефоне послышались гудки, а Джейкоб улыбнулся так широко, что на щеках появились ямочки. Он схватил зеркало со стола коллеги, которая, к счастью, куда-то вышла, нашел в ее ящике расческу и попытался расчесать неопрятные кудри, но быстро смирился с проигрышем и позволил волосам топорщиться в разные стороны. Карие, почти черные глаза, светились от счастья и нетерпения. Он быстро защелкал мышкой, чтобы распечатать заявление на увольнение, которое подготовил в первую же неделю работы.

– Увольняюсь! Мертвые угодники! Аж дышать легче стало!

Джейкоб кинул на стол начальника заявление и спрятал руки в карманы, довольно улыбаясь. Он наслаждался реакцией лысеющего мужичка, что вечно говорил так рьяно, что капал слюной.

– Джейк! Мальчик мой! Ты подаешь такие надежды… Ленив, но такой потенциал!

– Скучно. Всего хорошего!

И, не дожидаясь ответа, Джейкоб стянул с шеи галстук и кинул его на стол начальника, подмигнул и пошел к двери. Его распирало от счастья, что кружило голову, заставляло сердце биться чаще от предвкушения. Приключения! Его ждут приключения! И шанс помириться с той, кого он любит больше жизни.

Джейкоб скинул пиджак и начал расстегивать рубашку.

– Джейки? Все в порядке? – спросил коллега.

Джейкоб лишь улыбнулся, а потом пожал ему руку.

– Лучше, чем в порядке! Я свободен! Свободен, понимаешь?

Джейкоб скинул рубашку, дыша наконец полной грудью. Словно офисная одежда была скафандром, что сдавливала, стесняла движения и мысли. Коллеги удивленно смотрели, как он, раздеваясь, шел по коридору, кто-то смеялся, кто-то лишь закатывал глаза. А Джейкоб, расстегивая ремень, запел во все горло:

– Я свободен! Словно птица в небесах! – Ремень полетел на пол, пальцы расстегнули пуговку и ширинку. – Я свободен! Я забыл, что значит страх!1

Штаны остались на полу, а Джейкоб в одних трусах шел к лифту, едва не вопя от счастья. Едва дверки захлопнулись, он услышал аплодисменты и смех коллег, что провожали его, а потом поехал вниз – в новую жизнь. Задумчиво взглянул на ботинки и решил, что если уж обрывать связь с офисным прошлым, то полностью. Расшнуровал их и оставил в кабине.

К гардеробу он подошел в одних трусах, ступая босыми ногами по холодному кафелю, и, чарующе улыбаясь, подмигнул женщине лет тридцати, что без смущения разглядывала его накачанный торс.

– Уволился, Матильда! Я свободен, представляешь?

Матильда раскраснелась, заправила за ухо прядь.

– Может, сходим…

– Женат. Увы. Люблю ее больше жизни.

Матильда бросила взгляд на кольцо, что блестело на безымянном пальце правой руки Джейкоба и устало выдохнула.

– Всегда такие красавчики заняты. – Матильда отошла к вешалкам, нашла плащ и подала его Джейкобу. – Буду скучать.

– Спасибо, солнце.

Джейкоб щелкнул Матильду по носу, надел плащ и, пританцовывая, пошел к двери. Ткань шуршала от его движений, напряженные мышцы вырисовывали рельеф на животе, а на щеках появились ямочки от довольной улыбки. Он вышел на улицу, вздохнул полной грудью, едва не крича от счастья, а ветер начал трепыхать его волосы, плащ и семейные трусы в полоску.

– Крылатый случай! – воскликнула Дени, закатывая глаза. Эйрин, стоящая рядом, захлопала ресницами, краснея, как помидор. – Это Джейкоб. Можно Джейк.

– Почему вы развелись? – спросила Эйрин, отворачиваясь. Дени лишь пожала плечами, тяжело вздыхая.

Джейкоб сбежал по ступенькам и подошел к автодому. Он склонил голову перед Дени, но та хлопнула его по плечу, получив в ответ его смех.

Дени едва подавляла порыв броситься на Джейкоба то ли с объятиями, то ли с кулаками, а Эйрин все же несмело повернулась и улыбнулась.

– Эйрин! Рад новой встрече! – Джейкоб взял руку Эйрин, поцеловал. Смущенная девчушка покраснела и закрыла глаза ладошками.

– Застегнись и не смущай ребенка! – шикнула Дени, но сама без тени смущения любовалась кубиками пресса, потом перевела взгляд выше, закусила губу, чтобы не улыбнуться при виде любимых ямочек на щеках.

Джейкоб подмигнул ей, протянул руку, чтобы поцеловать и ее, но Дени покачала головой. Эйрин несмело приоткрыла глаза.

– Так почему вы развелись?

– Технически мы даже заявление о разводе не подали.

– Так почему? Может, и не надо? – не унималась Эйрин, наблюдая, как Джейкоб застегивал пуговки на плаще.

– Надо, Эйрин. У нас непримиримые разногласия. Да, Джейк?

– Как скажет моя королева. – Джейкоб лукаво улыбнулся, а в его глазах скакали смешинки. Казалось, он наслаждался каждой секундой этой неловкой встречи. – Но я бы вернул все назад.

– Секс был хорош, но на этом все, – заявила Дени и поднялась по ступенькам в автодом. – Локи! Ко мне.

– Секс хорош, это да… Но и все остальное было хорошо, разве нет?

Джейкоб залез за Дени и замер. Локи выплюнул мяч, что пытался до их прихода разгрызть, и уставился на незнакомца. Эйрин несмело прошла вперед, смущаясь все сильнее, не зная, куда спрятаться.

– Это Локи. Если я попрошу, он загрызет тебя насмерть.

– Ну, закопаешь меня тогда у Врат. Я не против.

Эйрин закашлялась, Дени лишь хмыкнула.

– Он некромант и любит черный юмор. Привыкай.

– Виноват, – улыбнулся Джейкоб, а потом схватил Дени за руку и притянул к себе. – Поговорим наедине? Прошу.

Дени покачала головой, едва дыша. Сердце гулко стучало, тело рвалось к Джейкобу, но она всеми силами сдерживала себя и пыталась остудить голову. Он не заслуживает прощения.

– Что происходит в Соларисе? Почему ты вернулся сюда? В мир, который ненавидишь, чтобы работать в офисе, который ненавидишь!?

– Потому что… там нет тебя, Дени.

– Кто сейчас у власти?

– Никто.

– Никто? Невозможно…

– Столица разрушена, а трон никто не занял. Каждый теперь сам за себя. Каждый город, каждая деревушка. Все сами пытаются выжить. По отдельности.

– Но почему? Почему хранители душ не заняли трон?

– Я не знаю.

– А хранители жизни? Неужели не нашлись за столько лет?

– Их больше нет.

– Есть…

– Те, кто сбежал в этот мир. Или прячется там… Не знаю. Но люди говорят, что они вымерли.

– Кто-то же должен был занять трон… Хранители душ! Почему они не воспользовались шансом? Столько лет пытались свергнуть крылатых и что в итоге?

– Я не знаю. Никто не знает.

Эйрин часто моргала, пытаясь не пропустить ни звука. Она подошла ближе и кашлянула.

– Крылатые?

– Хранители жизни, – пояснила Дени, стряхивая руку Джейкоба.

– Душнилы – хранители душ, – добавил он, присаживаясь рядом с Локи, который заинтересованно нюхал его ногу. По правде, пес не привык к такому количеству гостей. – Откуда у тебя собака взялась?

Дени закатила глаза, налила сока и спокойно пожала плечами.

– Нашла.

– Нашла?

– Ага. – Дени сделала глоток, облизала губы, вспоминая, как украла щенка у неприятной дамы, которую встретила в очереди в банк. Щенок лаял, скулил, а женщина лишь била его и орала, чтобы тот заткнулся. – На улице.

– Щенком? Сколько ему?

– Больше года, думаю. Паспорта при нем не было. Но он был совсем мелким.

Дени вспомнила, как наблюдала за маленькой крохой, что не переставал скулить от страха и боли, а сердце покрывалось шрамами. Она бы себя не простила, если бы оставила щенка с той женщиной. Недолго думая, она подошла к орущей даме, дала ей подзатыльник и, пользуясь переполохом, схватила ретривера и понеслась к выходу. Ей кричали вслед, кто-то пытался ее догнать, но она держала свою драгоценность под мышкой и бежала так быстро, словно за ней гнался король Подземного царства. Свернув в арку, Дени все же остановилась, чтобы отдышаться и посмотрела в глаза щенка, который перестал скулить и вдруг завилял ей хвостом.

– Это была любовь с первого взгляда, – сказала Дени, наблюдая, как Джейкоб осторожно гладил пса.

– Как он на улице оказался, интересно? – пробормотала Эйрин.

– Мир полон гнилых людей, – ответила Дени, а потом встретилась взглядом с сестрой. – Что ты знаешь про Соларис?

Эйрин пожала плечами, а Дени тяжело вздохнула, догадавшись, что бабушка решила не учить внучку истории их мира.

– Двенадцать лет назад Соларис изменился. В столице, Лостхилле, там, где мы жили, всегда жила и королевская семья. – Дени вздрогнула, отгоняя воспоминания о доме, но душу начало неприятно колоть. – Хранители жизни тысячелетиями занимают трон, оберегают мир от хранителей душ, которые были сосланы в Подземное царство за свои ошибки.

– Занимали, Дени, – поправил Джейкоб. Он поднялся, оперся о стену и сложил руки на груди. – Со времен пожара их никто не видел. Говорят, они все сгорели тогда.

– Не все. Просто оставшиеся прячутся где-то. Вероятно, опасаются хранителей душ, у которых теперь преимущество. Хранители всегда ненавидели друг друга, душнилы злились, что крылатые получили все и живут в мире, а они – среди мертвых, то есть теней.

– И тем не менее, власть они не захватили.

– И это странно. Чего они теперь боятся?

Эйрин слушала их с открытым ртом, жалея, что ничего не знала о родном доме, ведь бабуля всегда заявляла ей, что теперь ее место в Терравиле, в мире, где нет магии.

– Ребят, а… пожар почему случился?

– Бабушка не рассказала? – изумилась Дени, а Эйрин помотала головой. – И ты не спрашивала?

– Она не отвечала. Сказала, что сама не знает ничего.

Дени перевела взгляд на Джейкоба, и тот пришел ей на выручку.

– Магия хранителей жизни начала увядать. У них остались лишь крылья, они теряли контроль, не могли сдерживать душнил, пустот, Врата стали почти беззащитными. И тогда король и королева пошли на крайние меры. И совершили…

Джейкоб замолчал, даже для такого любителя чернухи это было слишком. Он предпочитал шутить, но не исполнять столь ужасные вещи в жизни.

– Они прокляли младенца, Эйрин, – тихо сказала Дени, опустив глаза. – Они решили принести его в жертву Хаосу, надеясь, что он смилостивится и наделит их былой силой.

Эйрин распахнула глаза, зажала рот ладошкой, а Локи, чувствуя ее ужас, подошел и положил морду на колени, желая поддержать.

– Ребенок умер на руках у матери, – вновь заговорил Джейкоб. – А мать… была так зла, испытала такую душевную боль, что как-то сумела вобрать в себя всю силу. До этого она владела одной стихией, как все стихийники, но после стала владеть всеми четырьмя.

– Огонь, воздух, вода и земля, – добавила Дени.

– И она была очень зла на короля и королеву. А потому пошла к ним, чтобы отомстить. А в итоге спалила весь Лостхилл. Она была так сильна, что никому не было под силу остановить этот огонь.

– Можно было лишь бежать. Спаслись… не все.

Эйрин и сама уже пожалела, что спросила. Она гладила Локи с такой силой, словно он мог забрать ужас, что оплел сердце.

– Что с ней случилось? И с королем и королевой?

Джейкоб и Дени переглянулись, встретились взглядами. В глазах бывшего мужа уже не скакали смешинки, остались лишь грусть и вопрос, ответом на который послужил едва заметный кивок Дени.

– Король и королева умерли. А женщина… исчезла. Никто не знает, где она. Думаю, сама себя спалила.

Они замолчали. Эйрин кусала губу, пытаясь осознать и понять все, что услышала. Теперь-то она поняла, почему бабушка никогда не рассказывала ей эту историю – она была слишком юна и слишком невинна, чтобы спокойно к такому отнестись. Кожа покрылась мурашками, а к горлу подступил крик, беспомощный, полный боли и разочарования, но она лишь закусила губу, пытаясь казаться сильной.

– Сядешь за руль? Надо доехать до стоянки какой-нибудь, – сказала Дени. Джейкоб кивнул ей и отошел.

Дени пересела к Эйрин, осторожно погладила ее по спине, а потом вздрогнула, едва сестра обняла ее. Это было так странно – вновь ощущать тепло сестренки, вспомнить, какого это – быть рядом с семьей, с той, кто делит с тобой одну кровь. Но одновременно жутко приятно. Дени прижала Эйрин к себе, погладила по светлым волосам.

– Я думала, хранители жизни – некие ангелы… – прошептала Эйрин, а Дени засмотрелась на ее покрасневший нос в окружении веснушек. – Ангелы, что оберегают землю от мертвых.

– Если бы. – Дени покрылась мурашками, понимая чувства сестры. Она и сама когда-то верила, что все в этом мире делится на белое и черное. Но рано выяснила, что нет истинного зла и добра. Даже самый светлый человек способен воткнуть тебе нож в спину, когда ты меньше всего этого ждешь. – В каждом из нас есть капелька зла. В ком-то больше, в ком-то меньше. Не бывает идеальных людей.

– Даже если у этого человека прекрасные крылья из спины торчат! – крикнул Джейкоб с переднего сидения, заставляя сестер улыбнуться.