Читать книгу Потенциал Бездействия и проклятье Тёмного Профессора - Анна Воробьева - Страница 1

Снова начиналось утро. Солнце, еще невысокое, уже заливало улицы столицы, будило торопливых горожан, мягко стучало в окна. Птицы устраивали залихватские концерты, да такие, что хотелось смеяться. Всем, пожалуй, кроме тех, кто сидел в одном кабинете. Студенты расположились полукругом и уткнулись носами в толстенные учебники. Они не замечали неба, вообще ничего. Если бы сейчас случился апокалипсис, они бы сказали ему спасибо.

Весна – пора горячая, скоро экзамены, – должно быть, скажете вы. Дескать, так и должно быть. А вот не тут-то было. Была у них проблема покрупнее.

Итак, 13 человек сидело полукругом. Давайте пройдемся немного крупным планом.

Вот Эдик, господин Бортновский. У него большие карие глаза. Временами они удивленно вскидываются, и тогда на лбу появляются морщинки, а Эдик становится неимоверно похож на сову. Эдик самый старший из сидящих. Трудностями его уже не запугать. Шутит он отменно, и никто другой не сможет так же разрядить обстановку.

Вот Рустам, господин Бакиев. Им на пару с Эдиком равных нет в эрудиции. Рустам – наш капитан по ЧГК. Он умеет все разложить по полочкам. Сейчас они вовсю повторяют домашку. Их засыпают вопросами, они направо и налево раздают ответы. Эти двое – самые рассудительные здесь люди.

В классе стоит шум. Все пытаются впихнуть в голову как можно больше, да только это все равно не поможет. Препод-зверь!

Кагами отчаянно старается тоже что-нибудь запомнить, но липкий страх сковывает внутренности и мешает ей.

Время неуклонно приближается к девяти. Никто не хочет этого, но, как в страшном сне, стрелка все же подползает на свое законное место.

Бум! – дверь открылась и закрылась с грохотом. «Неужели ему не жалко хотя бы дверь?» – Кагами замерла, вся превратившись в ледяное изваяние. Никаких эмоций. Никаких мыслей.

Вошел преподаватель. Тяжело опустился в кресло, обвел собравшихся взглядом. Кагами старательно отводила от него глаза. Смотреть на него было неприятно. Круглая голова с черными волосами ёжиком, пухлые, будто надутые от обиды брови, маленькие, темные масляные глазки, грузное туловище, развалившееся в кресле наподобие дракона, сторожившего сокровища. Взгляд у Темного Профессора был крайне неприятный: пронизывающий и колкий. Обстреливая аудиторию исподлобья, он барабанил пальцами по столу. Кагами казалось, что он будто бы говорил: «Знать я вас всех не хочу».

Вот он пододвинул толстыми пальцами к себе листок, проверил присутствие и начал опрос.

Ну, что дальше сказать? Все прошло как обычно ужасно. То ли настроение у него было плохое, то ли погода неправильная, но сегодня он кричал особенно громко:

– Вы самая плохая группа! Я вас всех на комиссию отправлю! Я заставлю вас учиться! – размахивая указующим перстом, вещал он. И пламя вот-вот готово было вырваться из его ноздрей.

Вызывая студента, он не удосуживался обратиться по фамилии. Профессор вперивал в него взгляд и указующий перст. Жест, более всего подходящий, чтобы целиться и стрелять. Стрелял он метко. Едва избранный начинал говорить, препод с нетерпением ожидал нужного слова, и если не слышал его в самом начале, уничтожающе кривил рот:

– Два!

Темный профессор ворвался в нашу жизнь неожиданно, в октябре. Застращал всех, угрожая толстым пальцем, медленно, верно и расчетливо превращая нашу жизнь в ад. С того дня в жизни Потенциала Бездействия наступила черная полоса. Исчезло время для тренировок, испарился былой энтузиазм на играх, даже во время обдумывания в голове крутились не версии, а термины. Команда распадалась, и Кагами всеми силами отгоняла от себя навязчивую мысль, что Потенциала больше нет. Она сама не наслаждалась игрой, а приходила туда, как на работу. Хотелось бы вернуть все, как было: золотой состав, чудесные вечера пятницы, и людей, с которыми уютно. К которым она, увы, слишком быстро привыкла и до сих пор не могла отпустить. Оставались, конечно, Рустам с Эдиком, наш остов, да только Моцарта с ними не споешь, бутылками не покидаешься. Нет, обмануть себя не удавалось: что-то изменилось, и навсегда.

«Люблю грозу в начале мая…» Нет, это не то, что вы подумали. Темный профессор затаился ненадолго и снова нарисовался в мае, когда мы менее всего были готовы ему противостоять. Кагами с ужасом взирала на огромные желтые глаза, следившие за ними из сумрачного марева пещеры, кожей чувствовала рассерженное горячее дыхание. Животный страх каждое утро сковывал ее нутро, но, к счастью, напрасно. На этот раз дракон оказался сытым. Пуганые прежним опытом, мы быстро сдали ему зачет и чудовище уползло обратно, в свой могильный сумрак. Все вздохнули с облегчением, однако, Кагами не отпускало ощущение, что эта их встреча не последняя. Она как могла, гнала от себя эти мысли и надеялась, что ей лишь показалось, будто дракон напоследок облизнулся, отпустил нас погулять, уверенный, что жертва никуда не денется.

В конце мая неожиданно подул ветер перемен.

Занятия закончились. Ребята будто очнулись. Вспомнили, что последний учебный год подходит к концу, и хорошо бы собраться, посмеяться напоследок и попрощаться хорошо, красиво. На последнюю игру сезона половина состава дружно не смогла прийти. Тот заболел, этот уехал. От нечего делать капитан обратился к прежним игрокам, и они неожиданно согласились. Кагами не смела верить своему счастью! Предстоящая суббота обещала стать грандиозным днем.

Ещё в конце зимы в городе объявили конкурс по «Что? Где? Когда?» среди студентов вузов, и лучшей команде давалось право сыграть в Охотничьем домике, том самом, настоящем.

Удача улыбнулась Потенциалу Бездействия – команда выиграла с большим отрывом и в назначенный день ровно к 10 часам для друзья уже шли по одной из дорожек сада. Шли молча, у каждого в голове клубились самые разные мысли, общим посылом в которых было исполнение мечты. Кто-то мечтал просто посмотреть на Домик в жизни, кто-то – именно сыграть в столь знаковом для любого ЧГКшника месте, для кого-то мечтой была сама игра за одним столом с друзьями.

Женя и Лера несколько нервничали после столь длительного перерыва. Еще бы, они не садились играть два года, если не больше.

Рустам шагал развязной уверенной походкой. Его глаза светились гордостью и воодушевлением. Эдик, спрятавшись за большими синими наушниками, клацал в телефоне. Кагами шла с распахнутой настежь душой. Сегодня все, что она любит: каникулы, деревья, друзья. Шелестела листва, и отчаянно хотелось приключений. Туда, где незнакомые люди и миры.

И вот он, заветный момент, перед командой будто сами собой открылись тяжелые двери.

Мы зашли внутрь домика.

– Ну что, готовы? -, спросил Рустам, довольно потирая руки. Он каждую игру задает этот вопрос, и каждый раз сам же отвечает: мы лучшие, мы красавчики, мы всех порвем!

Поиграть в телевизионное ЧГК – ни о чем другом капитан не мечтал с такой силой. Сейчас он готов был подпрыгивать на месте от нетерпения. Шесть удобных и, кажется, слишком больших кресел для знатоков, зеркальный стол, зеркала на стенах – атмосфера, царящая в Домике, завораживала и вытесняла волнение перед игрой. Ни эфира, ни записи не проводилось, так что главной задачей каждого было именно наслаждение любимой игрой, родной командой. Однако победу никто не отменял: капитан ещё до знаменательного дня не раз повторял, какой это для них шанс – быть замеченными в клубе знатоков, и друзья это прекрасно понимали. На середине стола стоял волчок, и пока организаторы разошлись по своим делам, Рустам предложил нажать на него всем вместе. У многих команд телеклуба есть символические жесты перед игрой, чем Потенциал Бездействия хуже? Ребята вытянули руки и глядя друг на друга полными восторга и трепетного волнения глазами на счет три пустили лошадку бегом.

Вдруг все вокруг завертелось. Волчок на глазах стал увеличиваться в размере, вот он занял весь стол, вот его очертания уже оказались за нашими спинами. Слова тонули в жутком гуле, отовсюду сыпались цветные жгучие искры, зеркала на стенах стремительно увеличивались в размере, закрывая собой выходы. Руки словно прилипли к волчку, его рукоятка нагрелась и обжигала ладони. Комната пропала в вихре, ничего уже нельзя было разглядеть, только тени, вспышки, и чей-то зловещий хохот вместо привычного доброго звука раскрутки волчка.

Внезапно всё смолкло. Друзья открыли глаза и огляделись.

– Что это было? -, сдавленным голосом спросила Лера.

Место, где они сидели, больше не напоминало Охотничий домик. Зеркальная поверхность стола будто закоптилась, стала чёрной и матовой, на нем все также стоял волчок. Настенные зеркала заменяли теперь сами стены, в них плясали блики от огня восковых свечей, занявших место электрических ламп. Члены клуба, с которыми пришла команда, оказались по ту сторону зеркал, превратившись в отражения. Пропали остальные люди, не было ни зрителей, ни ведущего – друзья сидели в огромном слабо освещенном зале абсолютно одни.