Читать книгу Забери меня отсюда - Анна Юрьевна Загорулько - Страница 1
ОглавлениеЗабери меня отсюда
Рида снова проснулась не сама. Её маленькая дочка проснулась первая и как обычно, встав в кроватке, громко и радостно сказала: «Мама!» Риде хотелось поспать ещё минуточку, но настойчивые требования дочери взять её на ручки быстро прогнали сон.
– Иди ко мне, моё солнышко!
– Мама! – уверенно ответила дочь.
– Чудо мамино!
– Мама!
– А скажи папа! А? Ялана! Скажи па-па!
– Мама!
– А как маму зовут?
– Ида!
– А как тебя зовут?
– Ялана! – гордо заявила дочь.
Рида запрыгала от восторга и сразу кинулась звонить мужу. Она была уверена, Пан тоже будет счастлив, что дочь теперь умеет представляться. Он сам учил её этому накануне! Но муж почему-то не разделил её радости. Он явно был чем-то опечален и взволнован.
– На соседний институт напали какие-то дикари! Украли всё топливо и зачем-то разрушили лабораторию! – тревожно сказал Пан.
– Какие дикари? – не поняла Рида. – Откуда они могли здесь взяться? Неужели кто-то выжил после ядерного взрыва?
– Видимо да!
– Это невозможно!
– Теоретически – возможно! Они могли спрятаться под землёй! В любом случае, кем бы ни были эти люди, ведут они себя очень агрессивно! Так что ни в коем случае не выходи за территорию института!
– Пан, ну что ты ерунду говоришь? Когда я выходила за пределы института? Что мне в пустыне делать-то?
– Слушай меня! – настаивал муж. – Запрись на все замки, собери вещи и жди меня! Я через полчаса смену сдам и приду, сразу улетим на Варион, раз тут такое начинается! Я переживаю, будь осторожна!
– Да что переживать-то? Не полезут дикари на охраняемую территорию!
– Тот институт тоже охранялся, Рида! Запрись и никуда не выходи! Слышишь?
– Хорошо-хорошо! Я поняла!
Ялана раскапризничалась, не понимая, почему мама так долго её не кормит. Рида отключила связь и нажала кнопку на детском горшке.
– И что нам делать там, в пустыне? Зачем нам туда выходить? Папа такой придумщик! Так, доча! Кушать будем брокколи!
– Петене! – потребовала дочь.
– Нет, доча! Печенье в следующий раз! Анализ того, что ты налила в горшочек, показывает, что сегодня в твоём организме не хватает зелёных овощей!
Рида усадила дочку за столик, придумывая очередную хитрость, чтобы накормить её овощами вместо вкусного печенья, а через пять минут услышала за окном равномерный стук, на который сначала не обратила внимания.
Но услышав незнакомые голоса, Рида вдруг поняла, что стук – это топот копыт, и похолодела от ужаса. Некоторое время она стояла как вкопанная посреди кухни, не понимая, что теперь делать. Придя в себя, она схватила дочь и закрылась с ней в шкафу, объяснив ребёнку, что они будут играть в прятки.
Маленькая Ялана сидела тихо. Мама придумала интересную игру, и для Яланы теперь не было ничего важнее, чем доказать маме, что она лучше всех умеет прятаться. Рида прижимала к себе дочь и тихонько молилась, слушая, как дикари взламывают дверь. Она надеялась, что им не придёт в голову открывать шкаф.
Хмурое серое утро совершенно не охлаждало. Ялана была в такой ярости, что остудить её сейчас могла только смерть. Она смотрела сквозь прутья клетки на пустыню пепла и удалявшийся прозрачный купол посёлка и боролась с желанием разнести в щепки сначала проклятую повозку, а потом и конвоиров. Всю ночь она билась за свободу, за любимых людей, и всё равно проиграла. Это теперь ужасно злило её.
Мариса тихо плакала в углу вонючей клетки, и ещё больше раздражала Ялану своей слабостью. Ялана хотела встряхнуть её, закричать, но знала, что от этого будет только хуже. Мариса только громче заплачет. А ей так хотелось, чтобы Мариса поняла, что бой ещё не окончен!
Герим шёл пешком, привязанный к повозке, и иногда тревожно поглядывал на бесившуюся в клетке Ялану. Он знал, что она устала от тяжёлого боя. Он видел, как она убила четверых, прежде чем её оглушили и кинули в клетку. Теперь Герим боялся, что от злости она сейчас не чувствует ни боли, ни усталости, поэтому непременно попытается ещё кого-нибудь убить, клетка её не остановит. Лишь бы она подумала о Марисе!
Ялана не замечала просительного взгляда Герима. Она внимательно разглядывала оружие разбойников, пытаясь прикинуть их ответные действия. Ей не давал покоя меч, висевший на правом боку одного из всадников. Он то и дело, забываясь, подъезжал совсем близко к клетке, и Ялана не могла отделаться от мысли, что ей стоит только протянуть руку сквозь прутья…
Остальные конвоиры, что-то обсуждавшие всё это время, весело захохотали и подвели коней поближе к клетке.
– Я же говорю, не чёрные у неё волосы, а тёмно-синие! Я-то видел! Я сам её в клетку тащил!
– Ладно-ладно, ты выиграл! Буду должен!
– Умный какой! Отдавай горсть топлива! Ишь! Должен!
– Вот ты душный, Касий! Ну, возьми сам!
Касий, не раздумывая, подъехал поближе к другу, прицеливаясь к мешку с топливом, привязанному к седлу. Он ловко подцепил ножом ремень, державший мешок, но друг, оценивший его задумку, пришпорил коня, и Касий не успел подхватить добычу второй рукой. Мешок упал на землю, и бесценный голубой порошок просыпался, немедленно смешавшись с пеплом на земле.
Пока двое разбойников выясняли, кто во всём виноват, третий засмотрелся на них и чуть не поплатился жизнью. Дождавшись удобного момента, Ялана всё-таки протянула руку сквозь прутья, тихо вынула меч из его ножен, и сразу ткнула его в самое горло. Бандит, конечно, вовремя отпрянул, заметив блеск металла, и отделался всего лишь царапиной. Зато теперь у Яланы было неплохое оружие, которое она быстро втянула в клетку, готовая защищаться.
– Что за чёрт! – возмущённо крикнул конвоир, лишившийся меча.
Он удивлённо тёр окровавленное горло, а его друзья снова весело расхохотались, увидев меч в клетке.
– Отойди от неё, Тил, пока она тебя самого к себе не затащила!
– А что ты смеёшься, Йен? – улыбнулся Тил. – Как ты будешь извлекать теперь её из клетки? Ты видел, как она кухонным ножом четверых твоих бойцов убила? А теперь она серьёзно вооружена!
Ялана удивилась. Она не помнила, скольких она убила. Она помнила первого, потому что из него брызнула кровь прямо на её белоснежную тунику. Остальное было будто не с ней.
– А почему это он будет её из клетки извлекать? – спросил Касий. – Я думал, мы раскинем картишки! Мне она тоже нравится! Хорошенькая такая!
– Я убил её мужа, значит по закону она моя! – заявил Йен, радостно улыбаясь.
– Да брось ты, Йен! С чего ты взял, что это был её муж?
– Что я бросить-то должен? – рассердился Йен. – Я не понял!
Ялана слушала этих дураков и искренне болела за Касия. Ей было жаль убивать красавчика Йена, но только из-за прекрасных голубых глаз.
– Слышишь? Эй, с синими волосами! Муж это твой был или папаша? – не выдержал Касий.
Ялана смерила его таким убийственным взглядом, что бандиты снова заржали.
– Вообще-то нет никакой разницы, муж это был её или папаша, – вмешался Тил. – По закону, она и так и так теперь рабыня Йена. А как остальных делить будем – пока не понятно.
Ялана вдруг испуганно посмотрела на Марису. Мариса даже плакать перестала и попыталась взять мужа за руку. Герим погладил протянутую ему ладошку, как бы успокаивая Марису. Ялана не могла смотреть на эти нежности.
– Они мои рабы! – громко отчеканила Ялана. – Так что по закону, который вы тут вспоминаете постоянно, они теперь так же принадлежат вашему… Йену!
– И как ты докажешь это? – спросил Тил.
– Мариса, покажи клеймо! – скомандовала Ялана.
Мариса выставила перед собой запястье. Тил не без опаски подъехал ближе к клетке, косясь на сумасшедшую стерву с мечом в руках, и посмотрел на руку Марисы.
– Да, она рабыня некой Яланы, – заявил Тил. – А ты, видимо, Ялана?
Она презрительно фыркнула, сняла перстень с пальца и кинула ему в руки.
– Дай-ка! – отнял Касий. – О! Йену досталась знатная дама, да ещё с целым семейством рабов! Ха-ха! Не везёт тебе, Йен, дружище! Хотел своих рабов накормить, а привезёшь домой ещё три голодных рта!
– Четыре! – поправила Ялана, кивая на Ронео. – Этот тоже мой!
Ронео, истекая кровью, еле плёлся вслед за повозкой, и вряд ли что-то слышал.
– Не расстраивайся, Йен, мы по-дружески возьмём у тебя парочку рабов! – снисходительно заявил Касий.
Йен посмотрел на Ялану. Он заметил, как она испугалась, что её разлучат с Марисой, и теперь ожидал увидеть просьбу о помощи в её глазах. Но гордая Ялана смотрела на него с вызывающей усмешкой, как будто говоря: «Потянешь ли четыре голодных рта, хозяин?» Йен довольно улыбнулся.
– Что ты, Касий, всё отнять-то у меня что-то пытаешься? – съязвил Йен. – Весь день ко мне цепляешься!
– Я?!
– Да!
– Да нужны мне твои рабы! Я за топливом ехал, а не за рабами! – возмутился Касий.
– Ну? Взял топливо?
– Взял!
– Богатый теперь?
– Богатый!
– Ну и всё! Значит, праздновать будем за твой счёт!
Тил только молча ухмылялся, слушая их глупые шутки, и старался теперь держаться подальше от клетки с бешеной знатной дамой.
Ялана оглянулась на посёлок. Стеклянный купол уже не было видно за горизонтом. Теперь видно было только стадо овец, уведённое разбойниками из посёлка, и поднимавшее облака пепла над пустыней. Ялана с тоской смотрела назад. Не то, чтобы ей хотелось обратно. Просто ей не нравилась эта вонючая клетка и её новый статус. Она только теперь смирилась со своим поражением, и её тут же отпустила ярость. Ялана поняла, как она утомилась. Оказалось вдруг, что у неё страшно болит ушибленная голова, руки дрожат от усталости и мерзко ноет раненное плечо. Она оглядела свою окровавленную белую тунику. Именно сегодня ей вздумалось надеть белую тунику, а не синюю, и теперь эти жуткие бордовые пятна будут раздражать её неизвестно сколько.
К конвою добавилась ещё дюжина разбойников, дограбивших посёлок и догнавших своих соплеменников. Они шутили, мерили прибыль горстями топлива и живо обсуждали способы потратить награбленное.
Йен, напротив, перестал подшучивать над другом и ехал серьёзный и задумчивый, иногда бросая протяжные взгляды на своих новых рабов. «Подсчитывает убытки!» – подумала Ялана и усмехнулась. Она знала, что убьёт этого красавца. Сейчас ей только было интересно как.
За день пути безжизненная пустыня, покрытая пеплом и мусором, утомила взор. А вечером стало ужасно холодно. У Марисы посинели губы. Ялана села к ней поближе и обняла её. Мариса закутала их обеих в свою тонкую накидку. Это не спасло их от стужи, но так почему-то было легче.
Ялана всё время думала о потрясающей несправедливости, которая то и дело происходит с Марисой. Мариса – удивительный человек! Она абсолютно беззлобная и беззащитная. За какие грехи судьба посадила её в эту клетку и как животное везёт куда-то в страшную неизвестность? Как такое может быть, что человек в жизни не сделал ничего плохого, а ему так не везёт? А Герим и Ронео в чём виноваты? Ялана закрыла глаза и представила себе, как она убила всех разбойников одного за другим, и они вчетвером вернулись домой. Ей даже жарко стало от этих страшных мыслей.
Ближе к ночи показались карьеры. Кое-где они ещё отсвечивали голубым, но это были всего лишь незначительные остатки топливного порошка. Чем ближе караван подъезжал к городу, тем уже становилась тропа между огромными глубокими ямами, грозя скинуть повозку с клеткой в ущелье. Наконец, за очередным карьером вырос и сам город.
Здесь, под куполом, было гораздо теплее, чем в ночной пустыне. Показались большие дома. Ялана поняла, чем отличается город от посёлка, здесь всё было большим и красивым. В их посёлке у каждого глиняного домика, высотой ровно с человеческий рост, был маленький огородик, которого хватало только для семьи. А тут – всё огромное, как будто в городе живут одни богачи. Ялана впервые увидела роскошные каменные дома без окон, зато с высокими сводами и красивыми колоннами, окружённые каменными террасами и пышными садами. Цветы, украшавшие террасы, были высажены явно всего лишь для красоты, а не для пропитания. Повсюду горел свет, даже на пустынных улицах, и Ялана пыталась вообразить, сколько на эту бессмысленную иллюминацию уходит топлива.
Теперь, увидев огромные каменные дома, она вспомнила своё детство, проведённое в Убежище. Взрослые тогда говорили, что новая эпоха после Великой Катастрофы будет называться Каменным веком, потому что сделать обычный стол из камня будет гораздо проще, чем найти для тех же целей хоть какое-нибудь захудалое деревце на просторах выжженной равнины. Хотя потом, когда со временем всё население Убежища вышло из-под земли на поверхность, почему-то никто не стал высекать столы из камней. Нехитрые предметы мебели тогда делали просто из подручных материалов. Для этих целей отлично подходили куски внутренней обшивки со стен Убежища и ящики из-под продовольственных запасов.
А теперь она видела, что горожане явно нашли какой-то лёгкий способ добывать и обтёсывать камень. Они как будто запросто высекали из мрамора высокие колонны с причудливыми узорами, скульптуры и фонтаны.
Фонтан поразил Ялану! Она своими глазами увидела бесценную воду, льющуюся в никуда! Но тут какой-то парень, мило ворковавший с девушкой, помыл в фонтане свои сандалии и надел их снова, как ни в чём ни бывало. Ялана чуть в обморок не упала. Она посмотрела на Марису. Мариса боролась со сном, стараясь тоже увидеть город, но глаза закрывались сами собой. Она явно никак не могла прокомментировать сандалии в воде. Герим тоже шёл из последних сил, не тратя их на эмоции по поводу расточительности горожан.
– Эй, Ялана! – негромко позвал Тил. – Меч верни! Тебе он больше не нужен!
– Возьми! – пожала она плечами и отвернулась от оружия, лежавшего на дне клетки.
Йен и Касий ехидно ухмылялись и с интересом наблюдали за другом. Мариса окончательно поборола сон, почуяв приближение опасности. Открыв глаза, она увидела, что Ялана действительно косится на Тила, и это не предвещало ничего хорошего.
– Ялана, я прошу тебя, оставь свои мысли! – Мариса повисла на её руке. – Даже если ты убьёшь их всех, из города нас живыми не выпустят!
– Ах, Мариса, вечно ты всё веселье портишь! – с досадой протянула Ялана. – Да отцепись ты!
Мариса схватила меч и выкинула его на землю. Тилу пришлось спешиться, чтобы поднять его. Ялана всё-таки одарила его презрительной улыбкой.
– Была б моя, шкуру с тебя содрал бы! – злобно заявил Тил.
– Я накажу её за тебя, дружище! – радостно пообещал Йен. – Сегодня же и несколько раз!
Касий расхохотался и посмотрел на Ялану. Она не слышала их пошлые шутки. Она смотрела куда-то вдаль хмуро и задумчиво.
Цветы она видела первый и последний раз десять лет назад. Мать Марисы тогда сказала, что это незабудки. Оказалось, что цветы бывают разные: лилии, ландыши, одуванчики… Ялана даже сейчас помнила ещё много-много названий. Она почему-то легко и сходу запомнила их все. Ялана раньше часто пыталась представить себе, как они выглядят. Может быть, они разноцветные как незабудки или все они совершенно зелёные как укроп? Теперь она наяву видела вокруг себя множество разных цветов, и ей казалось, что она точно знает, какие из них как называются.
Банда разбойников рассеялась незаметно. Остался только Йен и несколько его уцелевших после битвы бойцов. Среди них была женщина, Амара. Та самая, которую Ялана, защищая свой дом от захватчиков, напрасно не восприняла всерьёз. Ялана теперь, разглядывая её крепкое строение, удивлялась, почему тогда не увидела в ней достойного противника? Она крупная, широкоплечая, явно хорошо натренирована. Несчастному Ронео от неё тоже досталось! Ялана посмотрела на него с сочувствием. Ронео плёлся за повозкой и в бреду звал свою невесту.
– Йен, послушай, нельзя ли положить Ронео в нашу клетку? А я пойду вместо него! – предложила Ялана.
– Опомнилась! Уже приехали! – усмехнулся Йен.
Дом Йена оказался в самой северной и безлюдной части города. Он тоже был окружён террасами и садом, где-то в глубине горел свет. Йен подъехал к воротам и сильно забарабанил. Тут же где-то во дворе началась суета и крики, и ворота открылись. Повозка с рабами въехала во двор вслед за хозяином.
– Ну что, Тафий? Всё спокойно? – спросил Йен человека, открывшего им ворота.
Тафий, надёжно скрытый полутьмой от изучающих взглядов, вёл хозяйского коня под уздцы к конюшне.
– Всё спокойно, хозяин. Только винодел снова украл кусок сыра из кухни.
– Утром убей его! – безразлично приказал хозяин.
– Тогда нам придётся покупать вино на рынке, а там его нещадно разбавляют!
– Я точно помню, что грозил убить его, если он ещё раз что-нибудь украдёт!
– Ты сказал это в пылу!
– В пылу или нет, а я сказал это! Если теперь я не убью его, все мои рабы решат, что моё слово ничего не значит! Так?
– Так! Я понял, хозяин! Я убью его утром, чтобы все рабы видели!
– Правильно! И чтоб знали, что я приказал убить его за воровство!
Повозку с клеткой остановили за домом. Ялана попросила бинты и чистую воду, чтобы промыть всем раны.
– Амара! Приведи к ним доктора! Еды до утра не давать! – приказал Йен.
Ялана слышала, как Тафий тихо напомнил Йену, что новых рабов надо бы заклеймить, и чем быстрее, тем лучше. Ялана наконец-то смогла разглядеть Тафия. Он был высоким и мощным, со злым лицом, обезображенным ожогами. Ялана подумала, что с такой внешностью и меча не надо. Йен ответил ему, что заклеймить рабов ещё будет время. Сначала надо съездить на рынок и попытаться кого-нибудь из них продать.
Широкоплечая Амара загнала всех рабов в небольшой глиняный дом. Внутри одна маленькая свечка тускло освещала голые стены дома и его усталых обитателей, лежавших прямо на полу. Ялана посмотрела на измождённых рабов и подумала, что тут и раньше-то было тесно. Их тоже было четверо. Они посмотрели на новеньких с нескрываемым неудовольствием, пообсуждали их вполголоса и быстро уснули.
Ялана поила Ронео водой и зачем-то уговаривала потерпеть. Он явно её не слышал. Он только звал свою невесту и обещал найти её.
Через десять минут в дом вошёл худенький старичок в очках и с аптечкой.
– Здравствуйте! – вежливо сказал старичок.
– Здравствуйте! – хором ответили все, кто не спал и не был в бреду.
Доктор сразу занялся Ронео, ему явно было хуже всех. Ялана и Мариса помогали отмывать и перевязывать его.
Когда доктор зашивал плечо Яланы, она всё-таки не удержалась и спросила его:
– А вы и в Убежище людей лечили?
– Да, конечно! – ответил доктор, поправляя на носу очки и почему-то пытаясь разглядеть её волосы в тусклом свете.
– Может быть, вы знали моих родителей? – с надеждой спросила Ялана. – Они тоже в Убежище были врачами!
У неё загорелись глаза, а доктор, разглядев наконец-то, что волосы у неё всё-таки не чёрные, а тёмно-синие, не удержался, чтобы не усмехнуться.
– Нет! – сказал он твёрдо. – Я не знал ваших родителей! Я бы наверняка запомнил встречу с ними!
Ялана смотрела на него растерянно. Она не хотела верить ему. Он разозлил её.
Мариса, как самая осторожная, почти не пострадала от рук захватчиков. Ей только было холодно, она сидела на полу, обняв колени, и тряслась всем телом. Доктор быстро осмотрел её и занялся Геримом.
Ялана смотрела на доктора. Она хотела попросить его припомнить всех врачей, которых он встречал в Убежище. Она отказывалась верить, что он не знал её родителей. В Убежище было не так много людей, всего около пяти тысяч человек. Сколько из них было врачей? Ялана ужасно хотела поговорить об этом с доктором! Но он был занят ранами Герима. Они что-то сосредоточенно обсуждали, и Герим то сгибал, то разгибал руку, морщась от боли. Ей не хотелось им мешать. Она задремала, а утром, когда проснулась, доктора в доме уже не было.
Чуть свет всех рабов, кроме еле живого Ронео, выгнали во двор, чтобы они видели расправу над несчастным виноделом. Теперь, при свете, Ялана разглядела двор. В южной части располагался большой хозяйский дом. Это была самая высокая и единственная каменная постройка. Остальные домики были построены явно наспех из глиняных кирпичей, а кухня располагалась прямо во дворе и была только прикрыта навесом от солнца. Под этим же навесом прямо на земле сидели бойцы, человек пять. Они чистили оружие, перевязывали друг другу раны. Ялане показалось, что и всю ночь они спали здесь же, во дворе прямо на земле.
Ещё Ялана заметила, что среди рабов только две женщины: она и Мариса. Сначала ей стало жутковато от этой мысли, а потом она посчитала глиняные постройки по двору. Из одного дома их самих только что выволокли. Второй глиняный домик, допустим, сарай, третий – хлев, а в четвёртом доме с крылечком что? Или кто?
Тафий откуда-то из хозяйского дома приволок вороватого винодела. Тот плакал и умолял позволить ему поговорить с хозяином. Его оглушили. Тафий со скучающим видом объявил, за что его собираются казнить, и привычным движением вонзил меч в его сердце. Мариса вскрикнула и заплакала. Ялана почувствовала боль в груди, как будто её саму пронзили мечом. Она поморщилась и стиснула зубы.
Затем Тафий двоих рабов отправил на кухню. Ещё одного он дал в помощь своему бойцу, чтобы похоронить винодела. Четвёртого Тафий отправил на рынок, дав ему кошелёк. Ялана удивилась, что раб так и ушёл один, без всякой охраны. Неужели он вернётся?
Ялану и её друзей Тафий повёл куда-то со двора. За глиняными домиками виднелся купол, такой же как над городом, только маленький. Ялана давно на него смотрела и не могла понять, зачем он нужен. Теперь, зайдя внутрь, Ялана разочаровалась, увидев под этим куполом всего лишь широкое засеянное поле.
Как только выяснилось, что это поле им предстоит пропалывать и поливать, оно показалось Ялане бескрайним. Особенно её расстроила ручная водокачка, с помощью которой предлагалось добывать воду из-под земли.
Охранник знал, кто главный среди новых рабов, поэтому с угрозами обратился именно к Ялане.
– Тебе не придётся заставлять нас, мы польём ваш огород! – ответила она. – Вы утром накормили нас, мы вам должны!
– И поливать будете, и полоть будете, всю оставшуюся жизнь! – прогремел Тафий.
Она только смерила его презрительным взглядом, взяла вёдра и направилась к колонке.
Мариса насторожилась от такой покорности.
– Что ты задумала, Ялана? – вполголоса спросила Мариса. – Зачем ты набираешь воду в ведро? Ты решила утопить его в этом ведре?
– Нет, – прищурилась Ялана. – Они ведь, правда, накормили нас утром. Мы действительно должны им.
Мариса хотела спросить, не сошла ли Ялана с ума? Эти варвары вчера ограбили её, и теперь будут праздновать на её деньги, а она заявляет, что что-то должна им за миску холодной водянистой каши!
Герим вовремя остановил Марису. Он повернул её к себе лицом и жестом попросил молчать, махнув рукой на Ялану. Мариса на этом не успокоилась. Она продолжала напряжённо следить за Яланой, ожидая, что та в любую секунду убьёт охранника и им всем придётся бежать.
Но Ялане, видимо, всё-таки хватило хладнокровия рассудить, что сначала надо бы дождаться выздоровления Ронео, а уж потом бежать всем вместе. Она мирно полола грядки, ни на кого не смотрела, ни с кем не говорила, только выдирала траву из земли и обдумывала всё увиденное и услышанное.
А сорняки, будто животные когтями, цеплялись корнями за землю, не желая расставаться с жизнью. И солнце убивало. Даже ранние лучи ощутимо припекали, а ближе к полудню солнце начало беспощадно жечь кожу и кислород в воздухе. От жары страдал и Тафий, и его несчастный конь, и оба страшно ненавидели рабов за то, что их приходится охранять.
Ялана сначала услышала топот копыт, потом увидела Амару. Она подумала, что Амара приехала сменить Тафия, но она сказала:
– Эту синюю приказано доставить хозяину!
– Ну, доставляй! – ухмыльнулся охранник.
Ялана была рада, что ей наконец-то уделят внимание. А Мариса испугалась, что её куда-то уводят. Она посмотрела на Ялану очень трагично.
– Не хорони ты меня раньше времени! – обняла её Ялана. – Я не буду нападать на него, я тебе обещаю!
Ялана подошла к Амаре и посмотрела на неё снизу вверх таким надменным взглядом, будто сама была на коне. Амара даже поморщилась, насколько ей была противна такая спесь. Она протянула Ялане руку и помогла взобраться на лошадиную спину.
– Сейчас хозяин из тебя дурь-то всю выбьет! – злорадно пообещала она.
– Посмотрим! – беззаботно хмыкнула Ялана.
Въехав во двор, Ялана поняла, что не ошиблась на счёт четвёртого глиняного дома, на крыльце которого теперь сидели три девушки и что-то шили. Услышав топот копыт, все три одновременно подняли головы, жадно вцепившись взволнованными взглядами во всадника. Увидев всего лишь Амару и новую рабыню, разочарованно вернулись к работе. Ялана успела хорошо их разглядеть и подумала, что это достойная конкуренция. Наложницы у хозяина – одна краше другой!
В доме Амара привела её в купальню и швырнула ей в руки чистую серую тунику. Ялана и теперь не стала сопротивляться. Она была рада наконец-то отмыться от грязи и крови, поэтому, не торопясь разделась и спустилась по ступенькам в широкую мраморную ванну.
Когда Ялана гордой походкой вошла в покои Йена, он восседал в кресле на террасе и пил вино из стеклянного бокала. В доме у Яланы тоже была стеклянная посуда, но она служила украшением, потому что была отвратительно дорогая.
Йен явно так не считал. Он и сам теперь выглядел как богатый горожанин, вымытый, побритый и в чистой бордовой тунике, подпоясанной золотой цепью. На руке у него были часы. Ялана сразу поняла, что это не просто браслет странной формы. Это часы. У отца Марисы давным-давно были почти такие же.
Амара подвела её за руку, поставила перед ним как куклу и отошла в сторону. Ялана скрестила руки на груди и замерла с лёгкой усмешкой в глазах. Хозяин окинул её скучающим взором, откинулся на спинку кресла.
– Вот теперь давай поговорим, Ялана! – не торопясь начал Йен. – Как тебе спалось в твоём новом доме?
– Отлично! – бодро заявила Ялана.
Хозяин улыбнулся, подумал немного, разглядывая её при свете дня. Теперь, когда её лицо не было искажено яростью, оно оказалось идеальным, имело чёткие, правильные черты. Они как будто лишний раз подтверждали благородство её происхождения. Больше всего его будоражили её чёрные глаза, обрамлённые тёмно-синими пушистыми ресницами. Они как будто всё время смеялись над ним. Эта дерзость приводила его в восторг! И белоснежная кожа. Йен подумал, что она слишком молода, чтобы знать, что кожа у неё белая как снег. Она наверняка никогда в жизни не видела белого снега. Хотя почему же? Она ведь явно каким-то образом попала сюда с Вариона! Значит, видела!
Ялана поняла, что он изучает и оценивает её, поэтому занялась тем же. Она, не стесняясь, открытым взглядом прошлась по его светлым коротко стриженым волосам, жёсткому загорелому лицу и голубым глазам, горевшим азартом.
Ни дорогая одежда, ни вальяжная поза хозяина, лениво развалившегося в кресле, не могли скрыть в нём задиристого мальчишки, любителя посмеяться над опасностью. Ялана оценила его как азартного игрока ещё там, в пустыне, пока ехала сюда в клетке. Она тогда ещё подумала, что игра между ними уже, пожалуй, завязалась.
На террасу пришёл мальчик лет восьми с кувшином вина, поставил его на стол перед хозяином и посмотрел на него вопросительно. Йену было необходимо прогнать мальчишку раньше, чем он усядется за стол или начнёт разговаривать с ним как ни в чём ни бывало. Пришлось оторваться от изучения гостьи.
– Иди, Тайс! – приказал хозяин. – Чтоб сегодня я тебя больше не видел!
Йен сказал это достаточно грозно, чтобы Тайс понял, что надо быстро испариться.
Хозяин снова посмотрел на Ялану и сказал, задумчиво улыбаясь:
– Ты ведь действительно госпожа! У тебя золотые украшения и именной перстень с печатью! Но при этом дерёшься ты так самоотверженно, как будто тебе жизнь не дорога! Как тебе, на вид хрупкой девушке, удалось убить четверых моих бойцов?
Ялана и сама не знала, как ей это удалось. Теперь она пыталась вспомнить, как один за другим вбегали в её дом эти захватчики. Они, конечно, сразу нападали на охрану мужа. Видимо секрет был в том, что никому из них в голову не пришло, что лучше не поворачиваться спиной к этой хрупкой девушке в белом платье с кухонным ножом в руках. Они все совершили ту же ошибку, какую она потом совершила с Амарой – не увидели в ней опасного противника. А Йен и сам не особенно боялся смерти. Он, не мешкая, разделался со всей охраной мужа Яланы и как-то легко добрался до него самого. Ялана видела, как Йен убил его.
– Я помолюсь за этих несчастных! – пообещала она вместо ответа.
Йен опять подумал немного, прищурившись.
– Я не вижу на твоём лице скорби. Ты не сожалеешь о смерти мужа?
– Я бы попросила тебя убить его ещё раз, если бы это было возможно! – жёстко заявила она.
– Ох ты! Сколько страсти! А расскажи мне, почему ты так заботишься о своих рабах?
– Все разумные хозяева заботятся о своих рабах!
– Да, но ты боишься расстаться с ними! Почему? Этот парень… тебя с ним что-то связывает?
Ялана порадовалась такому вниманию, но даже бровью не повела.
– Герим – муж Марисы, а Ронео и Мариса мне как родные, – объяснила она.
– Как это может быть? – искренне удивился Йен.
– Что тебя так удивляет? – нахмурилась Ялана. – Сам подумай! Сколько мне лет по-твоему?
– По-моему тебе лет двадцать пять! И всем твоим рабам примерно столько же!
– Где я могла родиться?
– Понятия не имею!
– Конечно, я родилась в Убежище! Поэтому я не привыкла делить людей на рабов и господ!
Йен был потрясён. Он следил за её глазами и не мог понять, она ему нагло врёт или действительно не подозревает, что она с Вариона?
«Ну, допустим, – размышлял он, рассматривая её лицо. – Твоё детство прошло в Убежище, где еда была общая, и её хватало на всех, поэтому ты привыкла к равенству. Пока всё логично! А дальше?»
Эта синеволосая девица была настоящей живой загадкой. Йен продолжил с интересом:
– Но потом-то, когда лет через пятнадцать после Катастрофы вы выбрались из Убежища в пустыню и обнаружили, что никакого равенства нет, как получилось, что твои друзья стали твоими рабами?
– Об этом я говорить не хочу!
– Почему?
В ответ она промолчала, замерев как холодная мраморная статуя. Было видно, что она думает о чём-то прекрасном, разноцветном или, может быть, совершенно зелёном.
– Ах, я неправильно задал вопрос! – догадался он. – Это ты каким-то образом вдруг стала знатной дамой! Видимо, удачно вышла замуж за богача! Так?
– Так! – пожала она плечами.
– Ты сейчас посмотрела на меня как на идиота, с которым совершенно бесполезно разговаривать.
Ялана снова замерла, разглядывая цветы в своих воспоминаниях.
– Ясно, говорить ты не хочешь!
– Нет, отчего же! – снизошла Ялана. – Я с удовольствием поговорю с тобой на любую другую тему!
– Тогда садись! – просто предложил хозяин. – Ешь, я налью тебе вина!
Йен указал ей кивком на второе кресло и налил вино в бокал. Ялана плавно опустилась в кресло, и он выгнал Амару.
– Можешь сама спросить меня, о чём хочешь! – разрешил хозяин.
– Хорошо! Я спрошу! – заверила она, отрывая кусок от хлеба и отпивая вина из бокала.
Йен улыбался, наблюдая, с каким аппетитом она ест. Он не привык видеть с удовольствием чавкающую знатную даму.
– Почему вы расплачиваетесь друг с другом топливом? – спросила она. – Как такое возможно? Ведь топливо принадлежит всем!
– И почему я не удивлён? Что ещё могло заинтересовать тебя, кроме денег? – разочарованно протянул Йен.
Ялана поморщилась, но ничего не ответила, она ела.
– В нашем городе топливо не принадлежит всем, – объяснил он. – Мы не заправляем наш купол топливом. Он сделан из полиэтилена и служит только как ограждение от пепла, летящего из пустыни и мешающего всходам. Топливом греется и освещается каждый отдельный дом и парник.
– То есть у вас каждый сам за себя?
– Каждый хозяин защищает и обеспечивает свой дом, своих родных и своих рабов.
– Понятно, – серьёзно сказала Ялана.
Она подумала, что при такой организации, конечно, кто-то вынужден стать рабом, если не умеет убивать за топливо и еду.
Йен по её взгляду понял, что она опять ушла в себя и разговор продолжать не хочет. Но он подумал, что есть один лёгкий способ завладеть её вниманием. Если она действительно выросла в Убежище, как утверждает, то ей будет интересно.
– А мне было семь лет, когда случилась Катастрофа, так что у меня остались смутные воспоминания о жизни до Убежища, – медленно произнёс он, подлил ей вина и посмотрел в глаза, тут же вспыхнувшие страстью. К его удовольствию она стала жадно вслушиваться, как он и ожидал. Она даже есть перестала. Он замолчал и откинулся на спинку кресла, улыбаясь ей. Ялана, забыв всякую осторожность, нетерпеливо подтолкнула его:
– И что же ты помнишь?
– Не было куполов, люди жили повсюду. Было тепло и днём и ночью, – медленно и тихо произнёс он, нарочно растягивая паузы. – Мы ездили не на лошадях, а на машинах и поездах, и даже летали – на самолётах и космолётах.
Ялана почувствовала приятное волнение, как перед открытием какой-то удивительной тайны. Она кусала губы, смотрела на него нетерпеливо. Ей хотелось, чтобы он говорил быстрее, но он не торопился.
– Самолёты летали в небе, а космолёты над небом? Так? – тихо спросила она, вспоминая все рассказы, которые когда-нибудь слышала.
– Да! – улыбнулся Йен и замолчал, наблюдая за ней. Он знал, что заинтересует её, но не ожидал, что так сильно. Ему очень нравилась её реакция.
– Что ещё? – слабо спросила она, чуть дыша. Её так мучила его медлительность! И она так боялась, что он совсем перестанет говорить!
– Ещё? – улыбнулся он и пригубил вина. – Ещё я помню зверей и птиц.
Ялана облизнула губы и вздохнула нетерпеливо, а Йен подумал, что, пожалуй, он мог бы говорить с ней бесконечно, она ловит каждое его слово. Он видел, что ей трудно дышать от жадности, он почти чувствовал, как колотится её сердце!
– Ты видел реки?
– Я видел океан!
Ялана вдруг вся напряглась. Ему показалось, что она вот-вот выпрыгнет из кресла. Можно заканчивать.
– А горы? – теперь уже шумно дыша, спросила она.
В ответ он отчеканил совершенно беспощадно:
– И горы, и луга, и целые поля диких цветов! Разных цветов, очень красивых, очень!
Йен с удовольствием наблюдал её незамедлительную реакцию, а Ялана тихонько взвыла, чтобы остановить слёзы, подкатившие к горлу, вдохнула полной грудью и ослабла. Пытка закончилась. Удовлетворённый хозяин одним глотком допил вино и поднялся с кресла.
– Я должен уехать, – сообщил он. – Но вечером я хочу снова видеть тебя здесь, Ялана!
Он ушёл, прислав за ней Амару.
Вернувшись в глиняный домик, Ялана, застала там заплаканную Марису. Она была уверена, что Ялана уже мертва. Увидев её живой, Мариса не испытала облегчения. Теперь она подумала, что Ялана отдалась этому варвару ради них, и зарыдала ещё громче.
– Ах, оставь ты эти вопли! – возмутилась Ялана. – Ты как обычно драматизируешь!
– Разбойник! Бандит! – плакала Мариса. Ялана подстелила себе под голову соломки, заботливо принесённой Марисой из поля, и улеглась на глиняном полу.
– Нет, он не такой уж и бандит! Он умён! И красив! Знаешь, Мариса, если мне придётся назвать его своим хозяином, я сделаю это! И мне не будет противно!
Мариса с ужасом посмотрела сначала на окончательно обезумевшую Ялану, потом на мужа.
«Напилась!» – объяснил ей Герим. Мариса вздохнула и погладила её по голове. Ялана уже спала. Ей снились нарисованные на пепле самолёты, летающие над широкими полями укропа и незабудок.
После обеда жара немного спала, хотя в парнике по-прежнему было душно. Теперь Ялана то и дело поднималась от грядок и украдкой разглядывала надсмотрщиков. Они всегда сидели в седле, поэтому приглядывали за рабами с тропинки между грядками. Ялана подумала, что когда они будут обрабатывать самую северную часть поля, оттуда можно будет попытаться сбежать в сторону городского купола, и вдоль него уже выйти из города.
Работа в поле остановилась, только после захода солнца. Герим, еле передвигая ноги от усталости, дул на ладошки Марисы, покрытые теперь вздувшимися мозолями. В своём посёлке они тоже сажали огороды, пололи грядки, поливали. Но дома они работали столько, сколько могли, а не сколько решит какой-то негодяй с кнутом в руках.
Мариса тихонько всхлипывала. Ялана в который раз уже подумала, что Мариса не сможет всю жизнь так работать. Это слабое нежное существо создано для заботы, а не для борьбы с жарой и сорняками. С этим надо что-то делать!
Марису и Герима закрыли в глиняном доме на ночлег, а Ялану Амара опять привела в купальню.
– Мне снова мыться? – удивилась Ялана.
– Да!
– Я не хочу!
– Я сломаю тебе пальцы! – вздохнула Амара.
– Чёрт, Амара! У тебя дар убеждения! Ладно!
Ялана решила мыться помедленнее, чтобы всё обдумать. Она сидела в ванне, неторопливо оттирала грязь из-под разодранных ногтей и понимала, что на этот раз свидание с хозяином явно не закончится сказками о цветах и птицах. Что же делать?
Что-то решив, она вышла из ванны, завернулась в выданное ей полотно и гордо поплыла в его покои, будто на торжественный бал. Амара как обычно злорадно и пошло шутила, обращаясь, разумеется, к глухим стенам.
