Читать книгу Добро пожаловать в Роузенвиль - Анна Зенькова - Страница 1

В оформлении обложки использована фотография с сайта http://www.xrest.ru/original/%D0%A1%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%BE%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4-686222/

***

Есть на свете одно чудное местечко – городок Роузенвиль, что в часе езды от ветреного Штормвиля. Затерявшись среди гор и туманов, он надежно спрятан от внешнего мира. Так, что ни одна карта не поможет его отыскать. Но если долго ехать на Запад, туда, где бескрайние ландышевые поля сливаются с облаками, затем повернуть на Север, где в озерах вода – прозрачная, как слеза эльфийского младенца, потом взять курс на Восток, где верхушки песчаных холмов алеют маковыми зарослями, вы наверняка окажетесь на Южном побережье и по чарующему аромату магнолий доберетесь до нужного указателя. «Добро пожаловать в Роузенвиль» – гласит приветственная надпись при въезде в город. Он стоит у подножия черной скалы, утопая в цветах и зелени.

Цветы здесь повсюду. На крышах домов полыхают огненные факелы– петуньи, над оконными карнизами вьются лиловыми мушками фиалки, вдоль тротуаров выстроились нарядные гвардцейцы-тюльпаны, а в городском фонтане, чинно расправив лепестки, плавают королевские лотосы.

Но если цветы – это первое что бросается в глаза по прибытии в Роузенвиль, то второе, конечно же, шляпы, украшающие головы горожан. Широкополые, остроконечные, с перьями, с пряжками, а у модницы Бернадетты Котлетт – с загадочной вуалью. Поговаривают, что вдова Котлетт (а попросту Котлетта, как её между собой называют горожане) прячет за вуалью роскошные гусарские усы.

Те, кто не носит шляпы, обходятся кепками. Например, малыш Бондибонг. Он повсюду разъезжает на своём самокате и никогда не смотрит на дорогу. Вероятно поэтому под колесами частенько оказываются ноги зазевавшихся прохожих. А может всё дело в несносном характере? Ведь отдавив стопы какому-нибудь растяпе, сорванец не извиняется, а наоборот заливисто хохочет. Не обращая внимания на гневные окрики, он мчит дальше, и козырёк его кепки, загораясь то красным, то зелёным, указывает ему направление.

В Роузенвиле обитает множество котов, но пока Бондибонг бесцельно колесит по улицам, вы не увидите ни одного из них. Что и говорить, кошачьи хвосты нынче на вес золота.

Вам это запросто подтвердит Усинда – бесхвостая кошка поэта Туше. Он такой же древний, как левая башня центральной колокольни, а Усинда такая же потрёпанная, как правая. На двоих им столько же лет, сколько городскому колодцу и ратуше, умноженным на несколько пыльных столетий. Вот такая загадочная парочка.

Если вы случайно забрели в Роузенвиль, но по какой-то причине не впечатлились цветами и шляпами, вам стоит обратить внимание на городскую площадь. Уж она-то никого не ставит равнодушным. И всё потому, что площадь в Роузенвиле – самая чистая в мире. Ежедневно, десять черных пуделей, к лапкам которых привязаны жёсткие щетки, полируют её до хрустального блеска. К полудню площадь превращается в огромное зеркало, в отражении которого очень удобно поправлять прическу или гримасничать, если есть настроение. Особые фантазеры используют зеркало как каток, по которому можно с ветерком прокатиться из одного конца площади в другой. Достаточно шлепнуться на него мягким местом чуть пониже спины. Или лицом, как это регулярно делает Несграба Джо – местный пьяница.

Есть в Роузенвиле еще одна достопримечательность. Местные жители говорят о ней таинственным шепотом, почтительно вздрагивая или того хуже – заикаясь от страха. Эта зломечательная ужасательность ничто иное как старинный замок, расположенный в двух шагах от городской мэрии. Старинные фасады так густо поросли плющом и жимолостью, что с первого взгляда замок совсем незаметен. Но, пробравшись через колючие заросли, можно обнаружить массу интригующих деталей. Например, каменную дверь под кленовыми сводами. На изъеденной ветрами рукоятке хорошо сохранились тисненые надписи. Поговаривают, что это слова какого-то древнего проклятья.

Никто точно не знает, что ещё скрывается за закрытыми дверями, кроме вековых сквозняков. Как и любая древность, хранящая секреты, замок угрюм и молчалив. Но иногда, когда ночи выдаются особенно тихими, можно услышать, как он тоскливо ухает совиными голосами. Случается, эту жуткую песню подхватывают койоты и разносят по всей округе, навевая страх и ужас. Редко кто отважится гулять в тех местах после захода солнца. А если случайному путнику всё-таки вздумается сунуть голову сквозь терновую изгородь, чья-то невидимая рука тут же щелкнет его по носу, чтобы навсегда отбить охоту воровать чужие секреты.

«Невидимая рука? Это что еще за выдумки?» – сказала бы бабушка Грустина, старейшая жительница города, доведись ей услышать подобное. К сожалению, бабушка Грустина уже давно отдыхает на облаках вместе со своим мужем – бакалейщиком Фергюсоном. Но в те памятные времена, когда они оба жили в Роузенвиле, эта история с рукой вызвала бы одни ехидные смешки. А все потому, что старинным замком тогда мало кто интересовался. В чистом и аккуратном Роузенвиле, пахнущем цветами и новенькими домишками, обшарпанное сооружение было явно лишним. Тогдашний мэр ни раз грозился снести замок, и даже частично выполнил обещание, разрушив часть колокольни, но так и не довел дело до конца. Чтобы хоть как-то скрасить это уродство, жители города высадили вдоль каменных стен живую изгородь. В период цветения замок практически утопал в цветастых зарослях. И только острый башенный шпиль, одиноко торчащий в небе, напоминал о его существовании. Зимой же, когда растительность исчезала, замок снова выглядывал из-за голых деревьев и с немым укором смотрел на город, печально мерцая немытыми стеклами.

Но никто из горожан не обращал на него внимания. В самом деле, кто станет интересоваться глыбой мертвых камней?! Конечно, всё было бы совсем иначе, знай они, что скрывается среди этого унылого безмолвия. Но, как вы помните, замок был молчалив и бережно хранил свои тайны. До тех пор, пока однажды они не пожелали выбраться наружу.

***

– С меня хватит! – именно с такого категоричного заявления началось безрадостное утро Господина Жутьбергера. Воинственно выпятив челюсть, он уставился в окно. Будто это могло что-то исправить!

– В самом деле, сколько можно это терпеть? – Господин Жутьбергер оторвался от окна и принялся расхаживать по комнате, нервно потряхивая фамильными украшениями. В сердцах он пнул валяющуюся на полу чашку. Прозрачная стопа прошла сквозь тонкий фарфор, и чашка, конечно же, не сдвинулась с места. Господин Жутьбергер горестно вздохнул, подобрал полы своего пыльного платья и уселся на пол, скрестив тонкие ноги. Задумчиво пересчитав дымчатые пальцы, он снова вскочил.

– Пора положить этому конец! – заявил ворчун своему невидимому собеседнику. Но тот упрямо молчал. Что и не удивительно! Ведь этот яростный монолог был обращен к замку, в котором Господин Жутьбергер был не просто единственным жильцом, но еще и полновластным хозяином.

Герр Ангус Страх фон Жутьбергер был потомственным привидением. О своей земной жизни он ничего не помнил, зато призрачное существование, растянувшееся на столетия, мог пересказать по дням, в самых тонких подробностях. Особенно хорошо ему запомнилась встреча с замком. Вы, вероятно, решили, что тот достался ему в наследство от какого-нибудь призрачного прапрадедушки? Но нет, всё было совсем не так.

Господин Жутьбергер был заядлым путешественником. В ранней юности он покинул родовое гнездо и с тех пор колесил по свету в поисках приключений. Странник повидал множество удивительных мест, но нигде не мог найти покоя. Что-то неведомое влекло его в путь, заставляя срываться с обжитых мест. Так бы он, наверное, и маялся, если бы случайно не оказался в городке с благозвучным названием «Роузенвиль».

В тот памятный день в окрестностях города бушевала страшная гроза и Господин Жутьбергер в поисках подходящего укрытия набрел на каменный замок. Его хозяева недавно обанкротились и в спешке покинули город, а замок остался пустовать. Каменные стены, ещё не остывшие от человеческого тепла и заботы, тоскливо стонали. Двери жалобно скрипели, словно умоляли случайного путника зайти внутрь.

К зданию со всех сторон сползлись чёрные тучи, похожие на огромных каракатиц. Они тянули к нему свои огненные щупальца, безжалостно срывали черепицу и вдребезги разносили стекла. Замок испуганно завывал под порывами грозового ветра. Очередной удар грома распахнул двери, и полыхнувшая молния выхватила из темноты силуэт, застывший на пороге. Это был Господин Жутьбергер.

Замок внезапно затих. Каменное сердце забилось ровнее. Призрак осмотрелся и нашел пустынные коридоры чрезвычайно любопытными. Поначалу он планировал остаться в замке на несколько дней, чтобы просто отдохнуть от длительных странствий. Но сырые лабиринты лестниц так его очаровали, что неутомимый путешественник решил задержаться. Как оказалось, навсегда.

Пролетали седые года, дряхлыми шагами уходили покрытые лишайником столетия, а хрупкая дружба между замком и призраком росла, пока не достигла размеров большой и неуязвимой крепости. Со временем каменные стены обветшали, Господин Жутьбергер обзавелся сединой и чинным брюшком, но их глубокая привязанность друг к другу осталась неизменной.

Временами в замок наведывались люди. Кто-то в поисках бесплатного ночлега, кто-то, чтобы поглазеть на цветущий Роузенвиль с высоты замковых башен. Были среди них и охотники за сокровищами. Господин Жутьбергер, обожавший гостей, радовался им, как младенец. Пока те бессовестным образом грабили замковое имущество, он хоронился в заплесневелом подвале и воображал, как закатит роскошный прием в честь своих друзей, если они вдруг однажды появятся.

Но друзья не появлялись. И три столетия спустя Гоподин Жутьбергер заметно приуныл.

Окна замка выходили на центральную площадь, где по вечерам собирались жители города. Одни прогуливался вдоль облепиховых деревьев, неспешно толкая коляски с младенцами. Другие наоборот бежали со всех ног, еле поспевая за упряжками с элегантными борзыми. Кто-то попивал цветочное вино, сидя на террасе. А кто-то лакомился сырными пирожками, которые мадам Кренделькоф выпекала по старинному рецепту, унаследованному от своей прабабки. Площадь кипела оживлением, взрывалась безудержным хохотом, заливалась детским плачем. А Господин Жутьбергер взирал из окна на всё это безобразие и шумно вздыхал.